"Записки о поисках духов" - читать интересную книгу автора (Гань Бао)Цзюань четвертаяИ Властитель Ветра и Повелитель Дождя — это звезды: Властитель Ветра — созвездие Сито, а Повелитель Дождя — созвездие Сачок. По мнению Чжэн Сю-аня, духи Ведающий Удачами и Ведающий Жизнями — это четвертая и пятая звезды созвездия Вэнь Чан. Что же до Повелителя Дождя, то про него говорят разное: одни — что это звезда Опахало, другие — что звезда Звучащая Ширма, третьи — что звезда Сокровенная Тьма. Чжан Куань, по второму имени Шу Вэнь, родом из округа Шуцзюнь, во время ханьского У-ди, будучи дворцовым служителем, следовал за государем на жертвоприношение в Ганьцюань. Они достигли моста Вэйцяо и Увидели какую-то девицу, которая мылась в реке Вэйшуй. Груди у нее были длиной в семь чи. Государь, Удивленный таким чудом, послал спросить, кто она. – Едущий в седьмой из повозок, сопровождающих Государя, знает, откуда я, — ответила женщина. А в седьмой повозке как раз ехал Куань. – Когда совершали жертвоприношения властительнице Небесной Звезды, — сообщил он, — в пище и действиях по обетам не была соблюдена должная чистота. Вот она и предстала в виде моющейся женщины. Вэнь-ван назначил Великого Астролога правителем Гуаньтаня — и целый год после этого не раздавалось в ветвях завывание ветра. Однажды Вэнь-ван увидел сон: какая-то женщина, необыкновенно красивая, плакала там, где он проезжал. Он спросил ее, в чем дело. – Я — дочь повелителя горы Тайшань, — отвечала она, — и была отдана в жены владыки Восточного моря. Ныне я собралась возвратиться к отцу, но добродетели правителя Гуаньтаня преградили мне дорогу, он не дает мне пройти. Дело в том, что, если я пущусь в дорогу, немедля возникнут буря и ливень, а буря и ливень снесут его добродетели. Вэнь-ван пробудился и, призвав к себе Великого Астролога, расспросил его. Оказалось, что в тот день и в самом деле случилась буря, хлынул ливень, но они прошли за пределами города Великого Астролога. После этого Вэнь-ван назначил Великого Астролога на должность Главного конюшего. Хуму Бань, второе имя которого было Цзи Ю, человек из округа Тайшань, как-то проходил у склона горы Тайшань. Неожиданно ему повстречался среди деревьев всадник в пурпурных одеждах, который окликнул Баня и добавил: – Вас призывает повелитель местности вокруг горы Тайшань! Перепуганный Бань потоптался в нерешительности и не дал ответа. Появился другой всадник, и тоже окликнул его. На этот раз Бань пошел следом. Через несколько десятков шагов всадник попросил Баня ненадолго зажмуриться. Через мгновение появился дворец, величественный и весьма внушительный. Бань вошел в палаты и с поклоном доложил о себе. Хозяин приготовил угощение и сказал, обращаясь к Баню: – Я пожелал увидеть вас только для передачи письма моему зятю, и больше ничего мне от вас не надо. – А где живет ваша дочь? — спросил Бань. – Моя дочь — жена Владыки Реки, — был ответ. – Если даже я приму от вас письмо, — сказал Бань, — я все равно не знаю, как его передать. – Выплывите сегодня же на стрежень реки, — ответил тот, — постучите по лодке и позовите служанку. Она тут же появится и возьмет письмо. Бань распрощался и вышел. Прежний всадник снова велел ему закрыть глаза, и через мгновение он опять очутился на той же дороге, пошел на запад и позвал служанку, как велел пославший его дух. Служанка и в самом деле явилась в тот же миг, взяла письмо и погрузилась в воду. Вскоре вынырнула вновь и сказала: – Владыка Реки желает взглянуть на вас. Служанка тоже велела ему зажмуриться и потом почтительно представиться Владыке Реки. Владыка Реки приготовил обильное угощение, был любезен и внимателен. На прощание он сказал Баню: – Я так тронут, что вы приехали издалека для доставки мне письма, а мне и подарить вам нечего. — И тут же, приказав свите: — Принести мои туфли из синего шелка! — преподнес их Баню. Бань вышел, зажмурился и вновь оказался в лодке. Потом он, прожив годы в Чанъани, возвратился к склонам горы Тайшань, но в реку нырнуть не решился. Постучал по дереву, назвал свою фамилию и имя и сказал, что, возвратившись из Чанъани, хотел бы сообщить новости. В тот же миг появился прежний всадник и ввел Баня во дворец изложенным выше способом. Помня, что Бань доставлял письмо, Повелитель обратился к нему со словами: – Доложите, что было после того, как мы расстались. Бань закончил рассказ и, выйдя по нужде, вдруг увидел своего отца на тяжелой работе, в колодках — в числе многих сот других людей. Бань подошел, поклонился и спросил, проливая слезы: – По какой причине мой покойный родитель попал сюда? – После моей смерти, — ответил отец, — я, к моему несчастью, сослан сюда на три года, сейчас прошло уже два. Муки мои непереносимы. Слышал я, что ты ныне удостоен знакомства с тем, кто повелевает этой местностью. Можешь ли ты похлопотать перед ним и умолить освободить меня от этой повинности? И еще я хотел бы сделаться духом-покровителем нашего семейного алтаря. Бань послушался его наказа и, ударив челом, изложил просьбу. – У живых и мертвых пути различны, — сказал Повелитель, — их нельзя приблизить друг к другу. А жалости я не знаю. Лишь после слезных просьб Баня он помиловал его отца. Бань распростился и ушел. Примерно через год после возвращения Баня домой у него умерли почти все дети. В ужасе Бань снова отправился к горе Тайшань, постучал по дереву и попросил свидания. Прежний всадник вновь выехал ему навстречу, и Бань был допущен к Повелителю. Тут он покаялся в напрасных и глупых своих просьбах и рассказал, что, когда вернулся домой, все его дети стали умирать — и ныне, боясь, что причины этой беды еще не миновали, он спешит почтительно доложить, что рад будет услышать наставления и умоляет о спасении. Повелитель области засмеялся, стиснув ладони, и промолвил: – Я же говорил вам, что пути живых и мертвых различны и что их нельзя приблизить друг к другу. В этом причина всего. И повелел вызвать отца Баня. Вскоре отец явился в присутствие, и ему был задан вопрос: – В тот раз ты пожелал вернуться к родному алтарю ради счастья твоей семьи. Почему же все твои внуки перемерли? – Разлученный с давних пор с родной стороной, — был ответ, — я был счастлив своему возвращению. К тому же у меня наконец появились в изобилии вино и пища. Я все вспоминал своих внуков и призывал их к себе. Отец был тут же отрешен от должности и вышел, проливая слезы. После этого Бань возвратился домой. У него родились еще дети, и несчастий с ними больше не случалось. Во время Сун жил Фэн И из Хуннуна, бывший смотрителем плотины в волости Тунсян уезда Хуаинь. В восьмую луну, в день гэн первой декады он переправлялся через Реку и погиб в волнах. А Небесный Повелитель учредил для него должность Владыки Реки. И еще в «Сведениях о пяти стихиях» говорится: «Поскольку Владыка Реки погиб в день гэн-чэнь, нельзя в этот день готовить лодку к дальнему плаванию: она утонет, и ты не вернешься». В государстве У, на юге уезда Юйхан, есть озеро Шанху. Посередине озера построена плотина. Однажды некто выехал туда на верховую прогулку вместе с тремя-четырьмя спутниками и завернул в деревню Цэньцунь выпить вина. Возвращались они оттуда под вечер, слегка опьянев. Было время непереносимо жаркое, он сошел с коня, вошел в воду и заснул, положив голову на камень. Лошадь его отвязалась и убежала, все его спутники ушли ловить лошадь и не вернулись к ночи. Когда он пробудился от сна, солнце уже садилось, а рядом не было ни людей, ни коня. Увидел он только какую-то женщину лет шестнадцати-семнадцати. – Низко кланяюсь вам, — сказала она. — Солнце вот-вот закатится, и оставаться здесь совсем небезопасно. Что вы собираетесь предпринять? – Как ваше имя, сударыня? — в свою очередь спросил он. — Чему я обязан счастием слышать вас? Но тут появился какой-то отрок лет тринадцати-четырнадцати, смышленый на вид, восседавший в новенькой повозке. За ним следом шли человек двадцать слуг. Подъехав, отрок пригласил его в повозку. – Мой батюшка только что пожелал встретиться с вами, — сказал он и, развернув повозку, куда-то его повез. Путь их на всем протяжении освещался факелами. Наконец перед ними предстали городские стены и дома. Проехав внутрь города, они вступили в присутственное место, над которым реял вымпел с надписью: «По поручению Владыки Реки». Откуда-то появился человек лет тридцати, с лицом как на картине, в сопровождении множества слуг и телохранителей. С приветливым видом он остановился против прибывших, велел подать вино и сказал с улыбкой: – У вашего покорного слуги есть дочь, очень смышленая. Хотел бы вручить ее вам, что говорится, для служения с метелкой и совком. Наш герой понял, что перед ним дух, и не посмел пойти наперекор. Тут же последовал приказ приготовить все для бракосочетания столь почтенного человека. Вскоре доложили, что все, как велено, приготовлено. Принесено было нижнее белье шелкового полотна, шелковая юбка с кисейной подкладкой, шелковые рубашка и штаны, туфли — все отменного качества. Еще ему были приданы десяток отроков и несколько десятков служанок. Молодой было лет семнадцать-восемнадцать, она была прелестна собой. Свадьба совершилась. Через три дня гости, собравшиеся на пир, откланялись, а хозяин на четвертый день сказал: – Всякий обряд имеет свой конец. Я должен теперь отослать вас отсюда. Жена подарила мужу на прощание золотую чашу и мешочек с мускусным благовонием, и они простились, проливая слезы. А еще ему были вручены сто тысяч монет и три свитка с рецептами лекарств. – С помощью этого вы сможете благодетельствовать людям, — сказала она и добавила: — Встретиться снова мы сможем через десять лет. Человек этот возвратился к себе домой. Не пожелав жениться на другой, он простился с родными и стал даосом-отшельником. Первый из полученных им трех свитков содержал текст книги о пульсах, второй — описание отваров, третий — рецепты пилюль. Обходя окрестности, он спасал людей от недугов и достиг в этом искусства, ра ного искусству духов. Впоследствии, когда матушка его постарела, а старший брат скончался, он возвратился в семью и завел наложницу. На тридцать шестом году правления Циньского Ши-хуана его посланник Чжэн Жун, возвращаясь из областей, расположенных к востоку от застав, намеревался проехать через заставу Ханьгуань. Когда он, продвигаясь на запад, достиг Хуаиня, то увидел вдали выбеленную повозку с белой лошадью, двигавшуюся то вверх, то вниз по горе Хуашань. Усомнившись, человек ли там, он остановился на дороге и стал поджидать, когда повозка приблизится. Седок спросил Чжэн Жуна: – Куда вы направляетесь? – Еду в Сяньян, — ответил он. – Я — посланник с горы Хуашань, — сказал сидевший в повозке, — и хотел бы с вашей помощью передать послание в управление Повелителя пруда Хаочи. По пути в Сяньян вы проедете мимо пруда Хаочи и увидите большое дерево — катальпу, а под ней — узорный камень. Возьмите его и постучите по стволу. Кто-нибудь должен отозваться — ему и вручите мое письмо. Жун сделал, как было сказано, постучал камнем по стволу катальпы. И в самом деле появился человек, который взял у него письмо. А на следующий год умер Старый Дракон[38]. Чжан Пу, второе имя которого Гун-Чжи, а место рождения неизвестно, служил наместником в округе Уц-зюнь, а потом был оттуда отозван. Путь его пролегал через гору Лушань. Когда дочь Чжан Пу осматривала храм духа горы, служанка пошутила, указав на статую духа: – Вот за него и отдадим тебя замуж. В эту же ночь жена Пу увидела сон: пришел свататься Владыка горы Лушань. – Я, невоспитанный мужлан, — сказал он, — растроган тем, что выбор ваш пал на меня, и пользуюсь случаем, чтобы хоть как-нибудь выразить вам свои чувства. Женщина проснулась и удивлялась своему сну. Тогда служанка рассказала, как все было, и это привело мать в ужас. Она стала торопить Пу выезжать поскорее. Посредине реки их лодка стала неподвижно. Все в лодке дрожали от страха и стали бросать в воду вещи, но лодка по-прежнему не трогалась с места. Кто-то произнес: – Надо бросить девочку. — И лодка тут же слегка двинулась. – Желания духа, можно сказать, нам уже ясны, — заговорили люди. — Что же теперь делать? Лучше пожертвовать одной девочкой, чем погибнуть всей семье. – Смотреть на это я не в силах, — сказал Пу. Он поднялся в фэйлюй[39] и лег, а утопить девочку в реке велел жене. Жена же заменила ее дочерью покойного старшего брата Чжан Пу. На воду положили циновку, девочка села на нее, и лодка получила возможность плыть дальше. Когда Пу увидел, что его собственная дочь осталась в лодке, он разгневался: – С каким лицом я предстану перед людьми! — И сбросил туда же еще и свою дочь. Когда же они наконец переправились, то еще издали увидели обеих девочек, а внизу, под берегом, стоял чиновник, возвестивший: – Я — письмоводитель Владыки горы Лушань. Владыка Лушань благодарит вас, сударь. Но знайте, что духи и демоны в брак не вступают. В то же время, в знак уважения к верности данному слову, мы возвращаем вам обеих девочек. Впоследствии девочек стали расспрашивать, и они рассказали: – Мы видели только красивый дом, чиновников и стражей, но даже и не чувствовали, что были в воде. Чжу, мелкий чиновник в Цзянькане, как-то был принят посланцем с горы Лушань, который предлагал ему в жены свою дочь по имени Вань. Чжу в душе чувствовал беспокойство и раз за разом просил позволения отказаться от брака. Вань, проливая ручьи слез, написала для него «Рассуждение о предисловиях к Песням». И еще подарила ему сотканные ею самой штаны и рубашку. На озере Гунтинху есть храм Гушимяо. Однажды какой-то торговый гость, направлявшийся в столицу, проезжал мимо этого храма и повстречал двух девиц. – Не согласитесь ли вы купить нам две пары шелковых туфель? — попросили они. — Мы бы вас щедро за это отблагодарили. Прибыв в столицу, торговый гость присмотрел на рынке подходящие шелковые туфли, уложил их в коробку и еще в ту же коробку засунул приобретенный на том же рынке стилет для письма. Возвратившись обратно, он оставил в храме коробку, зажег благовония и уехал, забыв забрать стилет. Вот он выехал на стремнину реки, как вдруг из воды прямо в лодку прыгнул карп. Когда же ему вспороли брюхо, внутри у него оказался забытый стилет. Люди из южных областей как-то послали с одним чиновником в подарок Сунь Цюаню шпильки из рога носорога. Когда лодка проплывала мимо храма на озере Гунтин, чиновник вознес молитву духу храма. Неожиданно дух подал голос: – Давай сюда твои носорожьи шпильки! Чиновник так перепугался, что не посмел ничего возразить и сразу же разложил свои шпильки перед алтарем. Дух снова подал голос: – Когда доберешься до Шитоучэна, верну тебе твои шпильки. Чиновнику ничего не оставалось, как двинуться дальше. Он принял как неизбежное будущую смертную казнь за утрату доверенных ему шпилек. Но когда он добрался до Шитоучэна, то вдруг огромный карп длиной в три чи прыгнул ему в лодку. Вскрыли рыбу — и обнаружили шпильки. Когда Го Пу «переправился через Цзян», правитель Сюаньчэна Инь Ю пригласил его к себе военным советником. А как раз тогда появилось какое-то чудище, большое как буйвол, с короткими серыми ногами — такие ноги бывают у слонов, — а на груди и под хвостом все было белое. Мощное и медлительное, чудище подошло к самым городским стенам, и все люди в городе дивились на него. Правитель Ю послал людей устроить засаду, чтобы изловить чудище, а Пу получил приказ составить знаки-гуа. Вышел знак «дунь» — «скрываться» в сочетании с «гу» — «избегать», а по толкованию получились слова «ослиная Мышь». Едва гадание было завершено, сидевшие в засаде поразили чудище копьем, вошедшим на глубину чуть ли не целый чи. По законоположению этого округа отправились в местную кумирню с просьбой о разрешении убить чудище. – Дух храма не одобряет этого, — возвестила шаманка, — ведь чудище — посланец Владыки Ослиной горы, что на озере Гунтин. Он следовал к горе Цзиншань, и лишь ненадолго завернул сюда к нам. Не смейте трогать его. Чудище отпустили, и больше его никто не видел. Оу Мин, уроженец округа Лулин, путешествовал вместе с торговыми гостями. Путь их проходил через озеро Пэнцзэху. Оу Мин каждый раз какую-то часть бывшего у него в лодке бросал в озеро со словами: – Это поклонение от меня. Прошло несколько лет. Он снова там проплывал — и вдруг увидел, как в озере образовалась большая дорога, а на ней — какое-то движение. Несколько чиновников, кто в повозке, кто на коне, ожидали приближения Мина. – Нас за вами послал Владыка Темного Разлива, — сказали они. Скоро они доехали. Перед ним предстали дома окружного управления, у ворот которого стояли чиновники и стража. Мин очень испугался. – Вам бояться нечего, — успокоил его чиновник, — Владыка Темного Разлива растроган тем, что вы несколько раз совершали ему подношения, и потому пожелал вас увидеть. Вам непременно будут предложены ценные подарки. Но вы их не берете, просите только дать «чего пожелаешь». И вот Мин, увидевшись с Владыкой Темного Разлива, стал у него просить «чего пожелаешь». Когда же чиновник провожал Мина, выяснилось, что Чего Пожелаешь — это имя служанки Владыки Темного Разлива. Мин со служанкой вернулся к себе домой. С этого времени он сразу получал все, чего бы он ни пожелал, и через несколько лет стал несметно богат. На запад от области Ичжоу и на восток от округа Юньнань есть кумирня местного духа. В камне горы выдолблена пещера, а кумирня расположена несколько ниже входа в пещеру. Поскольку имя духа — Желтый Старец, то и говорят, что дух этот — не кто иной, как душа старца Желтый Камень, у которого получал наставление Чжан Лян. Он любит чистоту и не переносит убийства. Кто обращается к нему с молитвами, тот приносит сто монет, пару писчих кистей, шарик сухой туши и, сложив все это в пещере, выходит наружу и произносит свою просьбу. Сначала в пещере слышится какой-то звук, а через мгновение следует вопрос: – Чего ты желаешь, пришелец? Когда просьба высказана, голос сразу же сообщает, будет удача или нет, но самого духа не видно. И до сих пор все так же. В годы правления под девизом Юн-цзя в Яньчжоу появился некий дух, сам себя называвший Фань Дао-Цзи. При нем была старуха-мать, и звали ее Матушка Чэн. Она, эта Матушка, любила музыку и сама умела играть на кунхоу. А услыхав, что играют и поют другие, она тут же пускалась в пляс. Дай Вэнь из округа Пэйго намеревался поселиться отшельником на горе Янчэншань. Однажды, когда он принимал пищу в комнате для гостей, вдруг послышался голос какого-то духа: – Я — посланец Небесного Повелителя. Собираюсь снизойти на землю и довериться вам. Согласны ли вы? Услышав это, Вэнь задрожал. – Вы сомневаетесь во мне? — последовал вопрос. Тогда Вэнь сказал, преклонив колени: – Живу я бедно — боюсь, ваша милость не будет довольна. Не откладывая, он свое жилище побрызгал водою и чисто вымел, устроил в нем место, где дважды в день утром и вечером с должным почтением ставил для духа угощение. Прошло некоторое время, и он в спальне тайком поведал об этом своей жене. – Боюсь, что это козни нечистой силы, — сказала женщина. – У меня тоже есть такие сомнения, — ответил Вэнь. Когда же пришло время ставить на алтарь угощение, дух ему объявил: – Я было доверился вам и подумывал уже, как бы вознаградить. Но вы нежданно усомнились во мне и высказали странное суждение. Когда Вэнь распростился с духом, над его домом вдруг послышались голоса — как будто разговор множества людей. Он вышел посмотреть, что это, и увидел большую пятицветную птицу в сопровождении десятков белых горлиц. Они полетели на северо-восток, вошли в тучу, и их не стало видно. Чжу, по второму имени Цзы-Чжун, был уроженцем уезда Цюй в округе Дунхай. Предки его занимались торговлей, и семья его владела бессчетным богатством. Однажды он возвращался из Ло и, не доезжая до дому нескольких десятков ли, увидел приближавшуюся к нему по дороге прелестную молодую женщину. Она попросила Чжу подвести ее. Проехали примерно двадцать ли, молодая женщина простилась с Чжу. – Я — посланница Неба, — сказала она, — и имею поручение поджечь дом Ми Чжу в округе Дунхай. Я растрогана тем, что вы меня подвезли, потому и сообщаю вам об этом. Чжу стал упрашивать ее пощадить его дом. – Не сжечь его никак невозможно, — отвечала женщина, — но теперь вы можете поспешить, а я пойду помедленнее. Помните: огонь загорится ровно в полдень. Конечно, Чжу помчался вперед и, когда доехал до дому, перенес все свое имущество в другое место. А в полдень, и верно, вспыхнул огромный пожар. Во время правления Ханьского императора Сюань-ди жил некий Инь Цзы-Фан, родом из округа Наньян. От природы он был чрезвычайно отцепочтителен, великодушен и щедр, а особую радость доставляли ему жертвоприношения Духу Домашнего Очага. В праздник приношений духам он поутру развел огонь — и вдруг перед ним во плоти предстал Дух Очага. Цзы-Фан без конца кланялся ему, благодаря за оказанную честь. В доме нашелся, что называется, «желтый барашек», которого он и принес в жертву Духу. С этой поры у него стало быстро собираться несметное богатство, полей он приобрел чуть ли не семьсот цинов, а повозок, коней, слуг и рабов — вровень с правителем страны. – Мои дети и внуки непременно обретут большую силу, — частенько говаривал Цзы-Фан. Три поколения его рода, начиная с Инь Ши, достигли наивысшего расцвета. Всего в их доме было четыре хоу, а правителей областей и округов — несколько десятков. Вот почему потомки Цзы-Фана каждый раз, когда наступает праздник приношений духам, неизменно приносят в Жертву Духу Домашнего Очага «желтого барашка». Чжан Чэн, уроженец уезда Усянь, проснулся ночью и неожиданно увидел какую-то женщину, стоявшую в южном углу его дома. Подняв руку, она поманила Чэна. – Эта комната в вашем доме, — сказала она, — помещение, где следует разводить шелковичных червей. Я же — дух этой местности. На будущий год в пятнадцатый день первой луны нужно сварить кашицу из белого риса, обильно сдобрить ее жиром и принести на мой алтарь. После этого червей у вас должно стать в сто раз больше. Сказала — и исчезла, ее не стало видно. После этого у Чэна что ни год в обилии рождались шелковичные черви. Жирная каша для червей, которую мы готовим и по сей день, похожа на ту. В Юйчжане жила девица из семьи Дай. Она долго болела и никак не поправлялась. Но вот она нашла камешек, похожий на человеческую фигурку. – У тебя человеческий облик, — сказала ему девица. — Не дух ли ты? Если ты избавишь меня от моей затянувшейся болезни, я буду почитать тебя. В ту же ночь ей явился во сне человечек, объявивший: – Я помогу тебе! После этого болезнь потихоньку пошла на поправку. Впоследствии у подножия горы в честь этого духа была поставлена кумирня, а девица Дай стала там шаманкой. Отсюда и пошло название «Кумирня Дай-хоу». Во время Хань начальник уезда Янсянь Лю Ци как-то сказал: – Когда я умру, я стану духом. В тот же вечер он напился пьян и умер, ничем до того не болев. Поднялась буря, и гроб его потерялся. Ночью было слышно, как на горе Цзиншань словно бы галдели тысячи людей. Народ из соседнего селения отправился посмотреть, в чем дело, — а там гроб и уже готовый склеп. Гору после этого переименовали: назвали Цзюньшань — «Гора Покровителя Уезда». В честь его вскоре установили кумирню, где ему и молились. |
||
|