"Пираты Черных гор" - читать интересную книгу автора (Черненко Дэн)

14

– Так... Так... – Грас внимательно просматривал пергамент, который только что развернул. – Король Ланиус выяснил то, что нам требовалось.

Гирундо заглянул ему через плечо.

– Надо же, он и вправду сделал это! – согласился генерал. – Это было в архиве?

– Так говорится в сопроводительной записке, – кивнул Грас.

– Если мы когда-то знали это, интересно, почему забыли?

– Возможно, период мира длился дольше, чем карьера какого-нибудь военного, – высказал предположение Грас. – И никто не передал сведения молодым офицерам, которым надлежало это знать. Вот так цепочка и прервалась.

– Мне это кажется разумным, – одобрил своего старого приятеля генерал.

– Но вовсе не означает, что это верно. Сколько вещей, которые кажутся вполне разумными, в конце концов не имеют ничего общего с тем, что есть на самом деле!

– Ну, не много. – Генерал пожал плечами. – Совсем немного. – Отдав дань рассуждениям, Гирундо перешел к действиям: – Теперь, когда мы располагаем нужными нам сведениями, давай устроим сюрприз ментеше.

– О да. – Грас кивнул. – Это – идея.

Барабаны кочевников начали стучать на закате того же дня. В вечерних сумерках Грас вглядывался в список сигналов, который Ланиус прислал ему. Три удара, пауза, два удаpa – это означало «запад». Пять коротких ударов – «собираться». Определив эти значения, король грустно рассмеялся. Знание того, что означают барабанные удары, помогло ему меньше, чем он надеялся. Да, люди Улаша должны собраться где-то на западе. Но где именно?

Грас щелкнул пальцами. Он сам плохо знал эту часть Аворниса, но в лагере были солдаты из всех частей королевства. Он отдал нужные распоряжения, и через полчаса пред ним склонились в поклоне четверо – все с ферм и городов, расположенных на расстоянии нескольких миль от того места, где армия разбила лагерь.

– Давайте без церемоний, – нетерпеливо бросил Грас, что заставило солдат посмотреть на него удивленно. – Скорее ответьте мне на такой вопрос: если бы вы намеревались собрать большое количество всадников где-нибудь в пределах дневного конного перехода на запад от лагеря, где бы вы стали делать это?

Они недоуменно переглянулись, однако начали совещаться. После нескольких минут обсуждения один из них выступил вперед и указал на юго-запад.

– Ваше величество, здесь есть луг, по эту сторону Атернуса, перед тем как она впадает в Сефисус. Там есть хорошее пастбище – клянусь бородой Олора, сэр, там есть прекрасное пастбище. Это примерно в полудне езды отсюда.

– Можете провести нас туда? – спросил Грас. Солдаты дружно кивнули.

– Хорошо. Утром вы сделаете это. Я вас награжу. Но пока – никому ни слова.

Солдаты пообещали, что будут молчать. Грас надеялся на это, но не был слишком уверен в их молчании. Его отец всегда говорил, что двое могут сохранить тайну, если один из них мертв. Покинув ферму не очень далеко отсюда, его отец перебрался в город Аворнис и служил в королевской гвардии, так что он знал, о чем говорил.

Отослав солдат, Грас пригласил Гирундо и Птероклса, чтобы поделиться с ними своим замыслом.

– Мы можем сделать это? – спросил он.

– Немного рискованно, – высказался Гирундо. – Может быть, более чем немного. Мы будем выглядеть идиотами, если ментеше узнают об этом. Точнее – мертвыми идиотами.

Грас кивнул, соглашаясь, и повернулся к Птероклсу.

– Ты можешь замаскировать нас или хотя бы часть из нас?

– Всех? – Он округлил глаза. – Это очень не простая работа для любого волшебника из числа людей. Только часть...

– Сделай как можно лучше, – велел ему Грас. – И учти: я не ожидаю от тебя, чтобы ты сделал больше, чем обычный смертный волшебник.

– Хорошо, ваше величество. – Птероклс поклонился.

– Так вы намерены исполнить этот план, ваше величество? – спросил Гирундо.

– Да, – заявил Грас. – Если он сработает, людей Улаша ждет очень неприятный сюрприз.

«А если нет, то тогда нам достанется по полной». Король решил не слишком обольщаться на этот счет. Война по своей природе включала в себя риск.

Они выступили перед рассветом на следующее утро, разделившись на две части. Руководствуясь чувством справедливости, Грас отправил Птероклса с теми, кого вел Гирундо. Впрочем, спустя некоторое время король уже жалел о своем благородстве. Если бы волшебник остался с ним, у него бы было больше шансов выжить.

Однако теперь уже ничего нельзя было поделать. Проводники – уроженцы здешних мест – вели его и его людей окружным путем, который должен был привести их туда, где они смогли бы ударить по ментеше с запада, если кочевники окажутся там. Произойдет ли это одновременно с отрядом Гирундо, оставалось в большой степени вопросом удачи.

Один из его адъютантов указал рукой:

– Там, ваше величество! Смотрите!

Они правильно угадали – кочевники собирались на лугу. Грас точно почувствовал момент, когда ментеше поняли, что ним приближаются силы противника. И теперь они напоминали муравьев, у которых разрушили муравейник.

– Играть «Вперед»! – крикнул король трубачам. Как только яростные сигналы труб наполнили воздух, он пришпорил своего мерина. Лошадь заржала, протестуя против боли. Грас снова ударил ее шпорами. Она повиновалась и понеслась вперед. Он выдернул свой меч. Солнце блеснуло на клинке.

– Вперед! – снова приказал он.

Одни ментеше вскинули луки. Другие разбегались в разные стороны. Наблюдая за ними, король Грас предположил, что у кочевников вряд ли был один командир. Каждый вождь – возможно даже, каждый всадник – сам решал, что ему делать. Вот почему контролировать ментеше было необходимо как противникам, так и их собственным военачальникам.

Грас размахивал мечом, хотя все еще был в футах пятидесяти от врага. Где Гирундо, Птероклс и остальные солдаты? Замаскировал ли их волшебник так хорошо, что они вообще не видны? Смахнул ли их Низвергнутый с поля сражения, как человек смахивает фишки с игральной доски? Или их проводники просто сбились с пути?

Беспокойство только начало овладевать Грасом, как другая часть аворнийской армии появилась так внезапно, как будто перед ней рассеялся туман. Его люди разразились криками радости. Ментеше, внезапно попав между молотом и наковальней, в ужасе закричали. Теперь все они обратились в бегство.

Королю так и не пришлось использовать свой меч. С удовлетворением оглядываясь, Грас видел, что его войско не сильно пострадало.

– На этот раз им досталось от нас, ваше величество, – сообщил генерал, подъезжая к Грасу.

– Это то, что мы собирались сделать, – ответил Грас. – Где Птероклс? Он хорошо спрятал вас.

– Еще бы! – с энтузиазмом откликнулся Гирундо. – Даже я не знал, где мы были, пока просто не появились.– Он оглянулся и почесал затылок. – Однако куда он подевался?

Грас наблюдал, как его солдаты грабили мертвых ментеше и добивали раненых. Проиграй они сражение, кочевники делали бы то же самое, хотя, скорее всего, оставили бы несколько аворнийцев для пыток, пока милостивая смерть не пришла бы к ним. Кто-то показывал отличный меч со сверкающим лезвием, его товарищ хвастался кошельком, туго набитым монетами, еще кто-то примерял отороченную мехом шапку, почти не испачканную кровью.

Несколько аворнийцев подобрали луки ментеше. Один из них приладил стрелу к тетиве, затем попытался оттянуть ее назад к уху. Первая попытка не удалась. Под громкий смех приятелей он попробовал еще раз. На этот раз лук согнулся. Он отвернул его в сторону от своих товарищей и выпустил стрелу. Раздался удивленный крик – никто из них не ожидал, что стрела полетит так далеко.

– Вот и волшебник! – Гирундо указал на Птероклса, появившегося из зарослей кустарника. – Я думал, что он продолжает оставаться невидимкой.

Грас помахал рукой, колдун кивнул в ответ и направился к нему. Король пожал ему руку и хлопнул по спине. Птероклс, нетвердо стоящий на ногах, едва не упал. Поддержав его, Грас сказал:

– Отлично сделано!

– Э-э, спасибо, ваше величество.

Птероклс выглядел и говорил не так, как можно было ожидать от человека, только что одержавшего крупную победу. Казалось, он слишком много выпил вина и теперь был на грани сильной рвоты. Зеленоватый цвет его лица лишь подтверждал догадку.

– С тобой все в порядке? – спросил Грас. Птероклс пожал плечами.

– Если я вам не безразличен, ваше величество, – или даже если вы ненавидите меня, но не слишком сильно, – сделайте такую милость: никогда больше не просите меня использовать заклинание на маскировку против ментеше.

Волшебник судорожно вздохнул, а затем бросился обратно в кусты, из которых только что появился. Когда он снова вышел оттуда, его лицо было мертвенно-бледным, но он выглядел лучше, словно освободился от чего-то, что мучило его.

– Твое заклинание помогло нам победить, – сказал Грас, удивленный и озадаченный. – Почему не использовать его опять?

– Почему? – Птероклс глубоко вздохнул, почти всхлипнул. – Я скажу вам, ваше величество, почему этого не следует делать. Я удерживал заклинание против всадников ментеше – и все получалось отлично. Затем я удерживал заклинание против колдунов Улаша, что было уже не так легко, но мне удалось сделать и это. Но потом настал черед Низвергнутого противостоять мне – и пусть боги пощадят меня от того, чтобы я еще раз проделал это.

Он сел на землю; казалось, ноги не хотели больше держать его.

– Но у тебя получилось. – Грас присел на корточки рядом с ним.

– О да, получилось. – Голос колдуна звучал глухо, а не гордо. – К тому времени, когда Низвергнутый осознал, что мое заклинание может навредить его последователям, оно уже подействовало. Он не делает ошибок дважды. Он никогда не делает много ошибок.

«А что бы ты хотел ожидать от врага, который был богом?» Но Птероклс уже знал об этом – не все, но достаточно.

– Будет так, как ты решишь, – пообещал Грас, и волшебник облегченно вздохнул.

В лесу пахло свежестью и зеленью. Король Ланиус наслаждался каждым вдохом и сожалел о каждом выдохе, который он был вынужден делать. Он также жалел о том, что, когда закончится день, ему придется возвратиться в столицу и вдыхать зловоние, которое обычно не замечал.

До некоторой степени он сожалел о том, что позволил архипастырю Ансеру уговорить себя поехать с ним на охоту.

После первого случая, год назад, он поклялся никогда больше не участвовать в этой затее. Но-сегодняшнее приключение обещало быть слишком интересным для него, чтобы отказаться. Потому что принц Орталис тоже решил составить компанию Ансеру, хотя принц и архипастырь поссорились задолго до того, как Ланиус разочаровал Ансера своей невосприимчивостью к радостям охоты.

Король Грас находился в южных провинциях, сражаясь с ментеше. И хотя он был за сотни миль отсюда, его влияние на Аворнис сохранялось – и на эту группу охотников, конечно, тоже. Здесь были его законный сын, его незаконнорожденный сын и его зять. Не получи он корону, встретился хотя бы один из этих молодых людей с оставшимися двумя? Что касается Ланиуса, то он был бы очень рад никогда не знать Орталиса, но теперь переживания по этому поводу не имели смысла.

Некоторые из загонщиков постоянно сопровождали Ансера на охоте – худощавые молчаливые мужчины в кожаных камзолах и странных шапках, скользившие между деревьями с молчаливым умением опытных браконьеров. Остальные принадлежали к королевской страже Ланиуса. Люди, служившие Ансеру, насмехались над их позвякивающими кольчугами. Стражники делали вид, что не слышат колких замечаний. Они отправились в лес только для того, чтобы в первую очередь защищать короля Ланиуса. Если случится так, что они загонят оленя или дикую кошку, тем лучше.

Ланиус подозревал, что для загонщиков Ансера все может закончиться побоями, после того как охотники вернутся в столицу. Стражники, чувствительные к королевскому настроению, не хотели испортить день. Но они не привыкли к насмешкам и долго помнили неуважение. Люди архипастыря казались сильными и крепкими, но в королевские стражники отбирали лучших из лучших.

Резкая, отрывистая барабанная дробь высоко в ветвях дуба заставила Ланиуса завертеть головой. Ансер, смеясь, сообщил:

– Это всего лишь дятел!

– Какой? – спросил король. – Большой, черный с красным хохолком, или маленький, в черную и белую полоску?

Ансер недоуменно заморгал. Орталис засмеялся.

– Поверь, Ланиус все знает о дятлах, – сказал он.

Ланиус прислушался, ища издевку, которая обычно присутствовала в словах Орталиса, но не услышал ее. Возможно, он принял желаемое за действительное. Что, если женитьба на Лимозе так подействовала на сына Граса – то есть пока действовала. И Ланиус не знал все о дятлах, хотя эти птицы интересовали его.

Барабанная дробь снова разнеслась над лесом. Один из загонщиков сказал:

– Ваше величество, так шумят маленькие полосатые дятлы. Те, что покрупнее, барабанят медленнее.

– Спасибо, – ответил Ланиус.

– Да, спасибо, – поддержал его Ансер. – Я тоже кое-что узнал. Кто бы еще стал задумываться о дятлах?

– Давайте двигаться дальше. – Орталис всем своим видом выражал нетерпение. – Нас ждет охота – на дятлов, не на дятлов, не важно.

Загонщики Ансера словно растворились между деревьями, чтобы выгнать дичь навстречу людям, которым по рангу дозволено было убивать ее. Некоторые из стражников Ланиуса отправились с ними. Однако большинство остались рядом с королем.

– Они ведь не воспользуются случаем, не так ли? – спросил Ансер.

– Нам платят не за то, чтобы пользоваться случаем, ваше преосвященство, – сообщил стражник прежде, чем король открыл рот.

Мимо промчался олень, и Орталис вскинул лук. Ланиус своего еще не успел поднять, а стрела Орталиса уже просвистела в воздухе. «Я безнадежный растяпа, – подумал Ланиус – И всегда таким буду». Тем временем сын Граса радостно закричал:

– Вот это удача! – И поскакал за оленем.

Во дворце Орталис казался настолько бесполезным человеком, насколько только можно было представить. Здесь, на охоте, он, похоже, знал, что делал. Двигаясь по его следам, Ланиус увидел кровь, разбрызганную по листьям и кустам, – олень был ранен. Одно дело – убивать зверей. Заставлять их так страдать – совсем другое.

Это было чем-то другим и для Орталиса – чем-то, чем он наслаждался, что демонстрировало его возбужденное бормотание. Ланиус мог бы презрительно насмехаться над его жаждой крови – что имело место в недавнем прошлом, – но он видел, что на охоте Ансер становится чрезвычайно возбужденным. Куда девается его мягкость, подобная шелку? Король не понимал этой метаморфозы. Однако не мог отрицать, что она есть.

– Хороший выстрел, ваше высочество, – сказал один из загонщиков Орталису. – Он совсем быстро свалился.

Ланиусу так не показалось – и оленю, наверное, тоже.

Глаза Орталиса горели. Он опустился на колени перед упавшим животным, чьи бока все еще лихорадочно вздымались. Кровавая пена показалась из ноздрей – должно быть, стрела пробила ему легкое. Вытащив из-за пояса нож, Орталис перерезал оленю горло. Еще больше крови хлынуло ему на руки и на землю.

– Ах! – мягко произнес он, как будто только что испытал наслаждение от совокупления с женщиной.

Ланиус почувствовал, как его желудок сжался, и отвернулся, надеясь, что завтрак останется внутри.

Когда он заставил себя повернуть голову, то обратил внимание, что глаза животного стали тускло-матовыми. Очевидное доказательство смерти несколько успокоило короля.

Орталис продолжал разделывать тушу. Казалось, он наслаждался этим так же, как убийством. Подняв голову, он заметил:

– Это кровавая работа, но кто-то должен ее делать. Ланиус через силу кивнул. Орталис, разумеется, был прав.

Но должен ли мясник делать свою работу с таким дьявольским удовольствием?

Ансер выстрелил в следующего оленя, которого они увидели, но промахнулся. Он добродушно выругался, но с приличной порцией таких слов, которые не следовало бы употреблять архипастырю Аворниса.

Кивнув Ланиусу, Ансер сказал:

– Когда мы увидим следующего, ваше величество, ты можешь выстрелить первым.

– Хорошо, – кивнул Ланиус; хотя с радостью бы обошелся без оказанной ему чести.

Вдруг архипастырь и принц Орталис с ужасом уставились на него. Да и стражники забормотали что-то осуждающе. Оказывается, по незнанию он нарушил какой-то охотничий обычай! Чтобы исправить ситуацию, король пробормотал:

– Не хочу спугнуть оленя – я не очень хороший стрелок.

Последняя часть фразы была правдой, первая часть – должно быть, самая великая ложь, которую он когда-либо произносил. Но из-за репутации человека, приверженного правде и только правде, чего бы она ни касалась, Ансер и Орталис приняли его слова за чистую монету.

– Не беспокойся, ваше величество, – сказал Ансер. – Я промахнулся, и мир не перевернется, если ты тоже сделаешь это.

– Конечно, – сказал король, который все еще не мог осознать, что в животное стреляют просто из интереса.

Но вскоре ему пришлось попытаться. На краю поляны, в двадцати или тридцати ярдах, стоял великолепный олень. Ветер дул со стороны поляны на охотников; животное, которое так зависело от своего чуткого носа, не имело ни малейшего понятия, что его враги рядом. Ланиус с трудом поднял лук и выстрелил. Стрела полетела опасно прямо. На какой-то ужасный миг он испугался, что на самом деле попал туда, куда целился. Стрела просвистела над спиной оленя и вонзилась в бледную, похожую на пергамент кору березы.

Животное бросилось прочь. Но тетивы луков Ансера и Орталиса одновременно зазвенели, выпуская стрелы. Одна из них попала в цель. Олень рухнул на землю, не закончив прыжка. Архипастырь и принц ликующе закричали, а затем повернулись к Ланиусу.

– Отличный выстрел! – сказал ему Орталис. – Ты прекрасно спугнул его. Теперь Ансеру и мне осталось посмотреть, чей выстрел его свалил.

К тому времени как они добрались до оленя, тот, к счастью, был уже мертв. В нем оказалось две стрелы – одна в горле, другая между ребер. Орталис выпустил первую, Ансер – вторую. Они начали спорить, кто счастливчик, совершивший смертельный выстрел.

– Возможно, – неуверенным тоном заметил Ланиус, – вам следует разделить... – он оборвал себя, так как почти произнес слово «вину». Это было то, что он на самом деле думал об охоте.

Принц и архипастырь уставились на него так, как будто он начал разглагольствовать на черногорском языке. Затем они вернулись к своему спору. Король засомневался, не нарушил ли он еще какое-нибудь неписаное правило.

Мысль о неписаных правилах заставила его задуматься, а существуют ли писаные правила? Копание в архивах, чтобы выяснить это, было бы гораздо забавнее, чем наблюдать за мухами, облепившими тушу оленя.

И снова Орталис получил привилегию – если это была привилегия – разделать оленя. Он выполнил кровавую работу так аккуратно, как мог. Но все равно, Ланиус видел – или думал, что видел, – блеск удовлетворения в глазах шурина. «Все могло быть ужаснее. Если бы он охотился на женщин так, как хотел когда-то, он бы наверняка разделывал их после убийства».

Король вздрогнул. Вряд ли Орталис тогда шутил по этому поводу. Тем более что законный сын Граса, после того как вытер окровавленные руки о траву, слизнул оставшиеся капли крови с пальцев. Он чмокнул губами, как будто попробовал хорошее вино.

Ансер и загонщики, казалось, не увидели ничего неправильного или странного в его поступке. Ланиус сказал себе, что слишком много беспокоится. Он также сказал себе, что с удовольствием отведает жареной оленины. Он был уверен в этом. Но сколько ни пытался, не мог себя заставить быть уверенным в другом.

Сестус располагался на берегу реки Арцус. Когда армия Граса достигла города, ментеше непродолжительное время держали его в осаде. Их план отличался от мыслей Граса относительно Нишеватца. Ментеше не ставили целью штурмовать стены; у них не имелось в наличии катапульт и боевых таранов для уничтожения башен. Но это не значило, что у них не было шанса заставить город сдаться. Если бы королевская армия не подошла, они, возможно, добились бы своего.

Они разорили фермы вокруг Сестуса. Не уцелело ни единой коровы, или овцы, или свиньи, не говоря об их хозяевах. Ментеше вытоптали и сожгли почти все посевы пшеницы на расстоянии дня езды от города. Виноградники и оливковые рощи, миндальные сады тоже не устояли перед топором или огнем. Арцус не был широкой рекой. Ментеше с берега засыпали стрелами корабли, пытавшиеся доставить в Сестус зерно.

Люди принца Улаша не стали упорно сражаться, когда аворнийская армия двинулась на них. Кочевники просто ускакали. Почему бы и нет? Они могли переключиться на другой город, бедствия же, причиненные ими, оставались. Сестус ждет тяжелое и голодное время, независимо от того, открыл ли он ворота ментеше.

Проезжая по полям, черным от копоти или преждевременно пожелтевшим и мертвым, Грас понимал это. Но почему-то иного мнения придерживался губернатор города, плешивый барон по имени Бутастур. Он выехал из ворот навстречу королю.

– Слава богам, ваше величество, как я рад увидеть вас здесь! – сияя, воскликнул он. – Еще пара недель с этими дьяволами, которые шныряли вокруг, и нам бы пришлось есть траву, растущую между канав на улице, и варить кожаные шнурки в качестве мяса.

– Я рад, что до этого не дошло. – Грас не сиял, напротив, был мрачен. Он махнул в сторону погубленных полей. – Только королева Квила может судить, сколько вы будете в состоянии спасти из этого.

Бутастур кивнул.

– О да. Но теперь вы сможете доставить нам продовольствие из мест, куда проклятые ментеше еще не проникли.

В его голосе звучала уверенность малыша, который не сомневается, что его отец может дотянуться до неба и снять оттуда луну для него. Грасу не хотелось разочаровывать барона, но он чувствовал, что у него нет выбора.

– Мы сможем кое-что для вас сделать, барон, – сказал он, – но я не уверен, насколько много. Сестус не единственный голодающий город, и не только ваши поля уничтожены кочевниками. Мы ведем настоящую войну: посмотрите, как далеко на севере вы расположены, мы только сейчас добрались до вас.

Судя по выражению лица Бутастура, ему было плевать на любую другую часть Аворниса, если оттуда не могли послать ему продовольствие.

– Но вы же не можете оставить нас тут умирать с голода! – закричал он. – Что мы сделали такого, чтобы заслужить такую судьбу?

– Вы ничего не сделали, чтобы заслужить ее, – ответил Грас. – Я надеюсь, этого не случится. Но я не знаю, смогу ли я сделать все, что хотел бы, чтобы помочь вам, потому что Сестус – не единственный город в королевстве, который так пострадал.

С таким же успехом он мог ничего не говорить, судя по тому впечатлению, какое его слова оказали на Бутастура.

– Разорены! – воскликнул барон и вцепился в свою густую бороду, как будто хотел убедиться в ее наличии. – Разорены проклятыми варварами, и даже мой государь не станет ничего делать, чтобы облегчить страдания моего города!

– Ты, кажется, намеренно не хочешь понять меня, – сказал Грас.

Но Бутастур даже не слушал его.

– Разорены! – снова закричал он, еще более горестно, чем раньше. – Как сможем мы подняться после разорения ментеше?

Грас потерял терпение. Он только что кровью своих солдат заплатил за то, чтобы прогнать кочевников из этих мест, а губернатор, похоже, ничего не заметил.

– Как вы подниметесь? – прорычал он. – Заткнись и принимайся за восстановление разрушенного – это будет хорошее начало. Я говорил тебе, что сделаю, что смогу. Я просто не знаю, сколько смогу сделать. Я ясно говорю, ваше превосходительство?

Бутастур отшатнулся от него, как будто перед ним стоял один из палачей Улаша.

– Да-да, ваше величество.

Грас видел множество дворцовых слуг, которые подчинялись власти не иначе как только так – не потому, что власть была права, а потому, что это была власть и с ними могло случиться кое-что плохое, если бы они не подчинились.

Вечером в лагере король разговаривал с Гирундо:

– Я могу сражаться с кочевниками. Но что, как полагаешь, мне делать, когда мой соотечественник едва ли не вынуждает меня повесить его на самой высокой башне города?

– Можете именно так и поступать, ваше величество, – ответил генерал. – В королевстве станет немного меньше идиотов.

– Не искушай меня! Но если я начну вешать в Аворнисе всех дураков, сколько людей останется в живых через полгода? И не повесят ли меня самого за то, что я был глуп настолько, что начал вешать дураков?

– Ваше величество, если вы начнете вешать дураков, кто осмелится восстать и признаться, что он один из этих дураков? – Гирундо ухмыльнулся.

– Прекрати! – воскликнул Грас – Ты доведешь меня до головной боли, и я не смогу насладиться выпивкой.

На следующее утро армия двинулась дальше. За ночь банды ментеше исчезли из виду. Если бы не сгоревшие поля и дома фермеров, никто бы не узнал, что здесь побывали люди Улаша. Однако впереди В небо поднимались столбы дыма – значит, враги продолжают разорять Аворнис. Грас чувствовал дым каждый раз, когда вздыхал.

Он выслал вперед эскадрон с целью разведать обстановку, и в то время как основная армия Аворниса продвигалась вперед, король ожидал появления гонца с сообщением, что кочевники атаковали его солдат. Но, к удивлению Граса, ничего подобного не происходило. Армия спешно двигалась по разоренной местности, не встречая ни одного ментеше. Может быть, люди Улаша удирали назад к Стуре. Грасу хотелось в это верить. Он очень хотел, но не мог.

Было уже за полдень, когда король понял, что с раннего утра не получал никаких вестей от эскадрона.

– Неужели там все в порядке? Как ты полагаешь? – спросил он у Гирундо, указывая на запад, куда он отправил своих людей.

– Может, и так, – ответил генерал. – У нас был довольно спокойный день. – Но он нервно дернулся, когда Грас внимательно посмотрел на него. – Ну хорошо, ваше величество. Не похоже, чтобы было так.

– Пошли другой эскадрон, – сказал Грас. – Если с первым все в порядке, можешь назвать меня беспокойной старухой. Но если нет...

«Если нет, то, очевидно, уже слишком поздно, чтобы помочь людям. Почему я не начал беспокоиться раньше? »

Напряжение Граса росло. Оно напоминало ему чувство, которое испытываешь, когда кто-то пристально наблюдает за тобой. Это заставляло его то и дело оглядываться. Естественно, никто не смотрел в его сторону.

В конце концов король вызвал своего колдуна.

– Ты можешь мне что-нибудь сказать об эскадроне? – требовательно спросил он.

– Я не знаю, ваше величество. Дайте посмотреть, что я могу угадать.

Птероклс принялся шептать заклинание. Грас узнал монотонный напев; это был род наговора, который волшебники используют, чтобы найти пропавшие монеты или отбившуюся от стада овцу. Король предполагал, что Птероклс станет использовать что-то более необычное, но если простое заклинание подействует...

Птероклс не закончил заклинания, просто оборвал его вздохом ужаса. Его длинное, худое лицо стало белым, как полотно, и теперь напоминало череп. Прежде чем Грас успел спросить, что случилось, колдун согнулся пополам, и его стало шумно рвать.

Грас подумал, не съел ли он чего-то несвежего. В это мгновение топот копыт отвлек его.

– Ваше величество! – закричал командир эскадрона, которого Гирундо послал на поиски пропавших разведчиков. – О, ваше величество! Ради богов, ваше величество!

– Я здесь, – отозвался Грас, чувствуя нарастающее беспокойство. – Что случилось, капитан? Вы нашли их?

Капитан кивнул. Он был так же бледен, как Птероклс, и казалось, с трудом сдерживает тошноту.

– Да, ваше величество, – он судорожно вздохнул и стал еще бледнее. – Мы нашли их.

– Ментеше схватили их? – спросил он.

– Да. – Капитан попытался изобразить кивок. – Ментеше схватили их, ваше величество.

– И?

– Я не стану говорить об этом, – ответил капитан. – Ни за что. Если вы мне прикажете, я отведу вас к ним. Если не прикажете, я никогда не приближусь снова к этому месту. Никогда!

Последнее слово прозвучало почти как визг. Офицер задрожал.

– Что бы там ни было, мне надо посмотреть, – сказал Грас. – Сейчас же проводи меня туда, капитан. Сейчас же, ты слышишь меня?

– Я слышу вас, ваше величество, – офицера снова передернуло. – Я подчиняюсь приказу. Поехали!

– Охрана, – прохрипел Птероклс. – Возьмите охрану. Это не пришло Грасу в голову. Однако совет стоил того, чтобы к нему прислушаться. И телохранители окружили его.

Их небольшой отряд сначала поднялся на возвышенность, откуда король не мог как следует рассмотреть подробности... истребления его людей.

Когда Грас подъехал ближе, он понял, как расправились с разведчиками и их лошадьми и что сделали с их телами после того, как они умерли... или пока они умирали.

– Нет, – произнес он. – Никто не мог совершить такого.

Но его глаза, вероломные, говорящие правду глаза, настаивали на том, что кто-то все это совершил. То, что они были изуродованы, было само по себе плохо. Но то, что мертвецы были еще и изнасилованы...

– Вы видите, ваше величество? – Капитан тяжело дышал. – И я уже видел, но лучше бы мне не видеть.

Грас не ответил. Он ехал сквозь эту картину ужаса и мучений и чувствовал, что ему нужно увидеть все. Он узнал о жестокой изобретательности в эти несколько минут больше, чем когда-либо знал или даже хотел знать.

Наконец он нашел слова:

– Я не думал, что ментеше на такое способны.

– Они обычно... нет, – ответил офицер. – Я давно служу на юге. Это... – Он отвернулся. – Для этого нет слов.

– Низвергнутый, – в голосе короля звенела сталь. – Это его рук дело. Он пытается запугать нас.

– Он знает, как добиться того, что он хочет, не так ли? – Капитан зашелся в истерическом смехе.

Но Грас покачал головой:

– Нет. Это – потрясает, но не заставит меня бояться. Это делает меня злым. Я хочу мести.

Он помолчал. Значит ли это отплатить ментеше их же монетой? Смог ли он решиться приказать своим людям сделать что-то подобное? Тогда... не пригласить ли Низвергнутого занять резиденцию в Аворнисе?

– Лучшая месть, какую я знаю, это плетью выгнать их вон из нашего королевства.

– А что нам делать с... этим, ваше величество?

– Мы устроим погребальный костер. Мы сожжем мертвых. Мы все равны в огне. – Грас снова помолчал, затем добавил: – На этот раз мы сожжем и лошадей. Они заслужили надругательств ментеше еще меньше, чем наши солдаты. Они были животными, просто животными.

Как он приказал, так и сделали. Дым от огромного погребального костра смешивался с дымом горящих полей. К его облегчению, люди, которые клали мертвых в костер, испытывали те же чувства, что и он. Изувеченные тела вызывали ужас и ярость, но не страх.

– Мы выгоним плетью сукиных сынов, сделавших это, – сказал один солдат, – мы должны сделать это ради мертвых.

– Мы отдадим ментеше все, что должны им, – пообещал Грас. – Все.