"Опер против маньяка" - читать интересную книгу автора (Черкасов Владимир)

Глава 4

Вахтанг Барадзе был тем самым грузином, о секс-рабыне Марине которого рассказывал Кострецову Топков.

После того как Вахтанга выгнали из ВГИКа, он подружился в Москве со своими лихими земляками — грузинскими ворами. Свела его с ними красавица Соня. Тогда еще женщина под тридцать и ослепительной внешности, она была любовницей матерого «законника» Нодара. Но ее первосортные прелести вскоре должны были померкнуть. Предвидя это и свою грядущую отставку у избалованного юбками Нодара, мудрая Соня задумала более устойчивый и перспективный бизнес.

Тогда-то и встретился ей Вахтанг, прощавшийся со своими киношными амбициями. Соня сообразила, что этот напористый, помешанный на сексе грузин сможет помочь ей сколотить подпольный бордель для авторитетных блатных. У Вахтанга были знакомства в артистической, богемной среде, куда бабочками на огонь слетаются юные красотки.

Вахтанг как поставщик и, так сказать, организатор живого товара подходил также тем, что не мог избавиться и от иллюзий по части своих режиссерских талантов. Возможно, что-то там и было. Может быть, возьмись Барадзе за ум, он и стал бы знаменитостью. Но зацикленность на сексе давила все намеки на творческий напряженный труд. Зато апломба Вахтанга вполне хватало на режиссуру борделя, принципы которого придумала Соня, прошедшая под ворами многострадальную секс-школу.

Пришлось ей повозиться с Вахтангом, во всех отношениях считающим себя пупом вселенной. У Сони была дочь Нюся, которой тогда исполнилось тринадцать лет. Кто именно зачал девочку, Соня, бывшая заправской воровской биксой, и сама не знала. Но в тринадцать Нюся превратилась в очаровательную нимфетку. Худенькая природная блондинка, с огромными синими глазами-блюдцами, матово бледная, с козьи торчащими грудками, высокими ногами — вылитый падший ангел, особенно после того, как ее развратил Вахтанг.

Соня, и сама натешившись с грузином, в полном смысле слова подложила этому курчавому сатиру для будущей пользы дела и свою дочку. Так они втроем сорганизовались в «киносъемочную группу».

По большей части обрабатывали провинциалок. Соня и Нюся отыскивали их по указаниям Вахтанга на богемных тусовках и у подножья киноолимпа, где они бродили, готовые на все. Мать выдавала себя за помощника режиссера, набирающего труппу в новый фильм. Синеглазая дочка с косичками оттеняла серьезность ее намерений. Будущих кинодив везли в снятую квартиру, где перед ними представал пока одетым «кинорежиссер» Вахтанг.

В чай и кофе девицам сыпали психотропные средства. Потом Вахтанг их насиловал, а Соня снимала это на видео. Вахтанг только ставил и играл сцены, а Соне с Нюсей в процессе таких съемок приходилось ополоумевших девиц и обслуживать. Под воздействием таблеток те непроизвольно мочились, иногда заходились в судорогах до пены на губах. Всякое над ними вытворял Вахтанг. Иногда попадались и девственницы, он их со смаком ломал.

Это была лишь «кинопроба», чтобы заинтересовать свежим товаром блатных клиентов, демонстрируя им потом видеосъемки. Если были желающие потешиться, девиц под наркозом держали на квартире время, нужное для заказчиков.

Использованных «актрис» в конце концов отправляли из Москвы. Переодевали в тряпье, заставляли проглотить последнюю психотропную дозу «на посошок», отвозили на вокзал и сажали в поезд. Пришедшие в себя за много километров от столицы девушки с помутненным сознанием не помнили лиц, окружавших их в минувших кошмарах, тем более — местонахождения «киностудии». Как правило, они вообще не хотели вспоминать происшедшее.

Бывали случаи, что жертва, приходя в себя на «студии», вела себя агрессивно, грозила обратиться в милицию. С такой после высылки из Москвы могли появиться проблемы. И троих отчаянных Вахтанг угостил «на посошок» смертельным количеством таблеток. Они, так впоследствии и неопознанные, умерли в поездах далеко от Москвы. Вахтанг не церемонился после того, как чуть не влип с Мариной, заточенной им в камеру-ванную.

Марину он держал там только для себя, а квартиру сняла Соня. Девушку пришлось в ней бросить, потому что Вахтангу выпало срочно выехать вместе с Соней и Нюсей в другой город и там задержаться на «гастролях» — так они, в тон воровским иногородним поездкам, называли свои командировки. Паханы разных местностей вызывали иногда к себе эту уже прославившуюся секс-бригаду, чтобы по-столичному оттянуться. Первым номером представлений всегда шла ангельская Нюся, которой было теперь семнадцать лет и она виртуозно владела своим гуттаперчевым телом в любых порновидах. Вахтанг у которого «ванька-встанька был безотказен», и рыжеволосая крутобедрая Соня на пару выступали в «живом шоу», артистически совокупляясь на виду у всех для возбуждения «братвы».

Получив заказ Маэстро на оттяжку Грини Духа и Вадика, секс-бригада попивала ледяное шампанское в гостиной своей квартиры, занимавшей целый этаж старинного дома, и обсуждала предстоящее мероприятие.

Вахтанг заметил Нюсе:

— В шоу дрочить, засовывать себе будешь бананом, и обязательно съешь его потом. Хватит резиновым пенисом халтурить.

Нюся дерзко вскинула свои синие блюдца.

— Да пошел ты! Тошнит меня уже от бананов. Зачем их есть-то?!

— Затем! — грозно воскликнул Вахтанг. — Клиент при этом представляет, что ты его елду заглатываешь. Сколько раз тебе одно и то же объяснять?!

— Хорош базарить, — вмешалась Соня, чтобы ссора не разгорелась. — Что это за Дух такой? Почему ему полная программа?

Вахтанг с задумчивостью постучал по фужеру короткопалой лапой.

— Не знаю, что за авторитет. Но раз Маэстро посылает, будем работать по полной программе.

— А Вадик этот слюнявый зачем припрется? — с отвращением спросила Соня.

Вахтанг с раздражением посмотрел на нее.

— Не меньше Нюськи ты меня удивляешь последнее время. Зачем да зачем! Вадик — самый приближенный к Маэстро. Он хоть срать тебе будет на голову — терпи и слизывай. И чего ты этого паренька так не перевариваешь?

— Я для Маэстро что хошь сделаю, но не могу слизняка Вадика выносить. У него почти никогда не стоит. От сосания, чтобы его промокашку настроить, аж челюсть сводит.

Плюнул в сердцах на ковер Вахтанг.

— Клянусь могилой мамы, я вам с Нюськой кочергой железной все дырки порву и пошлю куда подальше. Надоело работать — завязываем! Ты что, Сонька, борзеешь и борзеешь? Все не можешь забыть, как в мехах с Нодаром выжуливалась? Ну иди к Нодару. Возьмет снова он тебя? Кому ты лично из таких высоких людей сейчас нужна? Твой Нодар даже Нюську не хочет, не в его вкусе.

Соня примолкла. Потом отхлебнула шампанского полными, кумачово накрашенными губами и добродушно произнесла, любовно переделывая имя Вахтанга:

— Вах, твоя правда. Я вон в газете читала, что кое-кому круче нашего приходится.

— Неужели? — иронически осведомилась Нюська, забрасывая длинные ноги на низкий столик.

— Ага. Тридцатилетняя телка лежала в коматозном состоянии десять лет в английской больнице. Гинеколог случайно ее обследовал — а она на пятом месяце беременности!

— Кто ж ее оттрахал? — заинтересованно проговорила Нюська.

— Хрен их знает, — удивленно произнесла Соня. — Та больница вроде богадельни, одни инвалиды и тяжелобольные лежат.

Вахтанг рассмеялся.

— О-о! А санитары, а сами врачи? Деловые в Англии медработники! Десять лет баба не приходит в себя, решили, наверное, ее из бессознательности выдрючить… Как там наши коматозные? — спросил он о двух девицах, которые «под наркозом» отдыхали в дальней комнате.

— Нормально, — сообщила Соня, поправляя в вырезе халата шары грудей с ластиками розовых сосков.

Вахтанг, он же Вах, почти Вакх, покосился на ее бюст.

— Сонь, ты же Нюську выкармливала, а сиськи до сих пор как у нерожавшей.

— Она-а выкармливала, — злобно протянула Нюська. — Да куда ей, курве! Я материнской груди и не знала, на порошковом молоке выросла. Она как меня выплюнула, сразу ж, наверное, под чей-нибудь хорь легла.

— А неплохо ты выдурилась, — парировала Соня. — Передок десятерых подряд выдержит. А сиськи-то как налились! Моим не сильно уступают.

— Нюське и не надо, как твои, — вставил режиссерское слово Вах. — Она должна быть французистой. Ладно, кошелки. Больше не бунтуйте, а то поступлю с вами, как Петр Первый с одной англичанкой отчудил.

— Расскажи, Вах, — попросила любознательная Нюська.

— Слушайте. Был Петр Великий в Англии, четыре месяца заезжал к одной леди, которая с удовольствием ему подставляла свое переднее место. Ждала она богатых подарков, тем более что, оттягиваясь в ее доме, царь секстант сломал, напольные часы расколотил и ковер порвал. Уезжает Петр и вместо даров фаворитке оставляет такой письменный отзыв: «Сия потаскушка служила мне без усердия, а потому вознаграждения не заслужила».

Женская часть «киносъемочной» бригады покатилась со смеху.

В разгар студийного веселья раздался телефонный звонок. Вахатанг взял трубку.

— Привет, Вахтанг, — заговорил Кострецов. — Это Серега, менеджер Сукнина из Самары, который кордебалет-то в ночной клуб набирает. Ты мне в «Серебряном веке» телефон дал, вот звоню.

— А-а, — вспомнил Вахтанг. — Как же, как же, кацо! Я тебе своих кошелок… то есть актрис, обещал показать. Сейчас вот две сидят у меня. Заезжай ненадолго. Ты где?

— Да недалеко от тебя, судя по номеру телефона. Могу заехать.

Вахтанг сказал ему адрес.

— Переодевайтесь, — скомандовал он женщинам. — Прикид должен быть под богему. Под артисток эротических фильмов косить будете.

— Что за штымп? — спросила, вставая, Соня.

— Серега из Самары. Девок для стриптиза в свой ночной клуб набирает. Так, лоховатый, но может для нашего бизнеса пригодиться. Отходы из его телок могут нам подойти.

Дамочки удалились одеваться, Вах накрыл стол легкой закуской, поставил бутылку коньяка.

Вскоре позвонил в дверь Кострецов. Вахтанг встретил его и провел в гостиную. Там чинно посиживали на диванах Соня с Нюськой в черных на бретельках парижских платьях.

— Знакомься, кацо, — сказал Кострецову Вахтанг, показывая на дам, — это Соня, это Нюся.

— Сергей, — покивал им Кострецов, одетый в свой самый лучший костюм.

Вахтанг разлил коньяк в рюмки, пригласил всех к столу. Когда сели, энергично поднял тост:

— За наше прекрасное общение!

Все чинно выпили. Нюся, привычно изображавшая недотрогу-гимназистку, только пригубила.

Грузин кинул в рот кусочек шоколада, указал Сергею на Нюсю.

— Она главной героиней в фильме «Белое бедро женщины» была. А Сонечка — самая заслуженная моя прима, во многих картинах снялась. Теперь больше сама работает с актерским составом.

— А я страдаю без художественного руководителя, — простецки поделился Кострецов. — Фактуру, физические данные девочек могу нормально определить, а что дальше делать буду, не знаю. Хоть и стриптиз, а его тоже классно поставить надо. Придется какого-нибудь балетмейстера нанимать.

— О-о, — усмехнулся Вахтанг. — Балетных без работы по Москве пруд пруди. Толпой не меньшей, чем твои абитуриентки, набегут. Да где взять истинного, который в эротическом шоу понимает? Ты, Сергей, не торопись.

— Мне б человека твоего класса, Вахтанг, — уважительно произнес Кострецов.

Вах приосанился.

— Это понятно. Но лично я работаю только в кино, это моя единственная несгорающая звезда. А вот помощницу на первых порах могу предоставить. Сонь, поможешь Сереге?

Рыжеволосая красавица Соня, прозванная в определенных кругах Сонькой Медью за цвет волос и выносливость половых органов, тронула королевский бюст в низком декольте и любезно проговорила:

— Отчего же такому симпатичному Сереже не помочь?! С удовольствием посмотрю ваших девочек, подумаем о первых номерах вашего клуба.

— Большое спасибо, Соня, — поклонился Сергей. — Я с вами свяжусь по этому вопросу на днях.

Соня, привыкшая брать любого клиента с ходу, выразительно прищурила длинные ветви ресниц и проговорила:

— Вот мы с Вахтангом постоянно спорим о достоинствах русских мужчин. Он пытается доказать, что интереснее грузин нету. А я смотрю на вас и, как давно работающая в кино, любуюсь. Вы бы и на роль любовника подошли, и крутого сыщика.

— Мы с Вахтангом уже сталкивались по этому вопросу, — напомнил Сергей их разговор в казино. — Он считает, что плейбоев-русаков на наших красавиц не хватает, вот грузины и помогают.

Вахтанг возразил:

— Это я шутил. Русский мужчина безупречен с его примесью татаро-монгольского. Славянская расслабленность и нежность в таком деле недостатки, но, уравновешенные татарской грубостью, превращаются в большое достоинство.

— Фу, — сморщила свои призывные губы Соня. — Это, Сережа, Вахтанг опять шутит. Актерствует, с самым серьезным видом туфту лепит. А я скажу правду. Главная примета русского мужика — его всесторонняя импотенция. Он ленив и ни на что не способен. О постели уж и не говорю. И всегда одинок, рад прижаться под бабий бок.

— А вы злая, — заметил Сергей.

— Говорю, что есть. Почему я с Вахтангом неразлучно работаю? Пыталась наладить бизнес вместе с русскими-то. Лохи, пустышки. Ни сами ничего показать не в состоянии, ни других в дело произвести.

Сонька Медь, разгорячившись от второй попутно выпитой рюмки коньяка, который разжег ее после шампанского, углублялась уже в проблемы их секс-бизнеса, и Вахтанг ее остановил:

— Сонечка, так говорить в присутствии такого гостя неприлично, клянусь могилой мамы. Ты же начала с того, что Сергей — вылитый киногерой.

Раскрасневшаяся Сонька залихватски передернула грудью, но осеклась и уточнила:

— Потому при Сереже это и говорю. Он-то, сразу видать, человек совсем другой, исключение. Ночной клуб открывает, девочек лично просматривает. Непутевому в этих делах не место.

— Значит, попадаются среди русских еще исключения? — спросил, улыбаясь, Кострецов.

— А как же! — задорно воскликнула Сонька. — Исключения подтверждают правило.

Кострецов легко поддержал разговор, попутно обдумывая, как бы ему прогуляться по всей квартире. На улице сидел в машине Топков с аппаратурой подслушки. Капитану нужно было рассовать по квартире «жучки», чтобы сходу опробовать прослушивание.

— Извините, я на минуту выйду, — произнес он.

— Туалет направо по коридору, — подсказал Вахтанг.

Когда Кострецов вышел, Вахтанг мрачно проговорил:

— Сонька, лярва, ты уймешься?! Чего ты несешь, а? Чего ты, дура, на русских при блондине Сереге окрысилась? Из-за импотента Вадика отыгрываешься?!

— Да так, вообще размышляю, для поддержания светской беседы.

Вахтанг покачал головой.

— Хорошо этот Серега фраер самарский, но битый бы парень или интеллигент сразу б уловили, какая ты «киноактриса». Рассекли бы твои ухватки. Что ты за сиськи всю дорогу хватаешься? «Туфту лепит», «лохи»… Оборзела, манда ты, в блатной аудитории! Уже не хаваешь, как за нормальную канать.

Сонька Медь по-боевому сощурилась.

— Козел! Ты на кого наезжаешь? Кто тебя на это дело поставил? Кто из тебя, мудилы чугунной, путевого сделал? И ты, фуфляк, на меня катишь?! Сам-то уже кто?! Режиссер в штанине! Ты-то какими словами пользуешься? Вот чего ты мне сечас лепил? «Оборзела», «хаваешь», «канать»… Этому тебя во ВГИКе учили?

— Кончайте, придурки, базар! — возгласила Нюська.

Вахтанг и Сонька примолкли.

Вернулся Кострецов, рассовавший по дороге куда надо пару-тройку «жучков».

— Не буду больше занимать ваше внимание, — сказал он, не присаживаясь. — У вас дела, у меня дела. Соня, я с вами для консультаций обязательно через Вахтанга свяжусь.

Дамы грациозно наклонили головки с прическами от лучших московских парикмахеров.

Вахтанг пошел проводить Сергея.

Сонька налила себе коньяку в стакан, залпом кинула его себе в рот, крякнула и сказала:

— А я, Нюсь, этому кудрявому Сереге бесплатно б дала. Видать, огневой парень. Осточертел мне этот черножопый мудила да такая клиентура, как Вадик слюнявый. Не, с большим бы чувством голубоглазому-то дала.

— У тебя не заржавеет, — ответила Нюська.

Кострецов сел в машину к Топкову.

Тот прокрутил ему запись разговора «кинорежиссера» и «актрисы» Соньки, когда капитан был в туалете (тот успел воткнуть на выходе из гостиной «жука»). Сергей, слушая, хохотал.

— А вот самое для тебя интересное, — сообщил Гена и включил слова Сони, когда Вахтанг провожал Кострецова до передней.

— Впечатляюще, — аттестовал Кострецов. — А что? Сонька эта, как та знаменитая Сонька Золотая Ручка. Вернее, она из-за рыжины — Медная. Женщина хоть куда. Причем я уже доложил в ФСБ, что на баб я в данное время зол, — упомянул он беседу об истинно офицерском с Сашей Хроминым.

Вечером в заведение Ваха и Соньки Меди пожаловали Гриня Дух и киллер Вадик.

Вахтанг встречал каждого и провожал в гостиную к шикарно накрытому столу. Он предложил гостям выпивать-закусывать, а сам удалился в дальние комнаты, чтобы осмотреть перед выходом к зрителям свою «труппу», в том числе и двоих одурманенных девиц.

— Рад вас видеть, — сказал Грине пришедший позже Вадик, когда они остались одни. — Если не ошибаюсь, вас зовут Гриня. Я Вадим.

— Гриней Духом кликают, — небрежно ответил Гриня, разглядывая этого хиляка с бесцветными и будто б пустыми глазами. — А ты от кого обо мне слыхал?

— Думаю, что общий знакомый у нас один. Я имею в виду Маэстро.

— О, так ты с ним кашу варишь? — произнес Гриня, удивляясь про себя на такого подельника Маэстро.

— Исполняю разные поручения, — скромно произнес Вадик.

— Ну, давай для знакомства.

Дух налил Вадику и себе водки в большие рюмки. Чокнулся с хиляком и с удовольствием выпил. Вадик сделал маленький глоток, отставил рюмку и смущенно пояснил:

— Я мало пью.

В комнату заглянул Вахтанг и позвал Гриню. Дух бодро встал и пошел за ним в предчувствии приятных минут, когда получаешь большие деньги.

В закутке Вахтанг положил перед Гриней на тумбочку кейс.

— Пожалуйста, ознакомься.

Грузин отошел. Гриня распахнул крышку, глянул на вечнозеленые долларовые купюры и ласково пропел, перефразируя старинную блатную песню:

Он стал серьезным, пересчитывая наличность. Да, расплатился Маэстро и за «роллс», и за другие сданные ему в последнее время машины сверх Грининых ожиданий. Дух аккуратно закрыл кейс ключиком, который висел на его ручке. Спрятал ключ и позвал:

— Вахтанг!

Тот снова появился.

— Убери это пока, — протянул ему кейс Гриня. — Буду уезжать, напомни, чтобы взял, — он усмехнулся.

— А что, кацо? — весело откликнулся Вахтанг. — Тут так может дело пойти, что не только о бабках, а и о себе забудешь, клянусь могилой мамы.

— Слышь, а чего этот Вадим за бивень? — поинтересовался Дух, употребляя выражение, обозначающее слабоумного. — И Маэстро он знает…

— Вадик-то? — переспросил Вахтанг и закатил глаза под неандертальский лоб. — Да это первый человек у Маэстро! Никогда плохого о нем не говори.

— Ну? Во, в натуре, дела, — Гриня поприжал язык.

— Выпивайте, — напутствовал его Вахтанг. — Сейчас первый номер программы начнется.

Гриня вернулся в гостиную, сел за стол и совсем другими глазами посмотрел на Вадика.

Лошадиный нюх Духа подсказал ему поискать в этом парнишке, едва ли не шестнадцатилетнем по виду, какие-то приметы, выделившие того в подручные к самому Маэстро. Парень был тщедушен, но руками тверд, — стоит посмотреть, как он действовал столовыми приборами. Лицо предельно расслабленное, но Гриня встречал и такие, вроде бы отсутствующие, лица. В нужный момент, даже миг, они преображались, будто выглядывал другой человек. Обычно этой особенностью физиономии обладали шулера, кидалы, киллеры.

Вадик словно почуял исследовательский интерес Грини и, выдавив подобие улыбки, вяло спросил:

— Вы меня разглядываете?

— А ты чего, всем «вы» говоришь? — скрывая неловкость, бормотнул Гриня.

— Да, привык. Может быть, потому, что в детдоме воспитывался. Там нас чуть ли не дубиной приучали уважать окружающих. Феню редко употребляю, потому что постоянно читаю.

— Что ж читаешь? Детективы? Романы?

Вадик вежливо отвел глаза, чтобы Дух не поймал в них насмешки, и объяснил:

— Нет, это не люблю. Ну что о нашей с вами своеобразной жизни могут особенного в этих художественных произведениях писатели сообщить? Интересно для нас могли бы написать лишь те, кто одновременно и идейный уголовник, и «правильный» сыщик. Но такое сочетание невозможно. Я больше читаю биографии, документальные вещи. А в детективах, романах предпочитаю сам участвовать.

— Да какие ж у нас романы? — осведомился Дух, дальше наливая только себе, по-северному.

— Ну как же? Вся наша судьба — это полный приключений, смертельной опасности роман. И женщины в нем обязательно возникают. Они, правда, не такие, о которых мечтают фраера. Но тех мне и не нужно. Важно ведь, Гриня, чтобы женщина по тому же лезвию бритвы, что и мы, шла. Как вы думаете?

— Хер их знает, — буквально определил свое отношение к подружкам блатарей Дух. — Вот сейчас поглядим, какие бабы в романе Вахтанга пучеглазого.

— Тут есть на что посмотреть, — заверил его Вадик.

— А ты здесь оттягивался?

— Довольно часто бываю.

Гриня с еще большим вниманием воззрился на этого доходягу, «бывающего» здесь, куда Духа лишь с санкции Маэстро допустили.

— Давно я с Маэстро не выпивал, — соврал для солидности Гриня, который никогда не видел главпахана. — Как он? Здоровьичко и все такое?

— Прекрасно. Выглядит, как сейчас любят говорить, на все сто пудов. Не в смысле веса, конечно. Он ведь спортсмен, форму держит.

— Был и я когда-то в спортсменах, — печально проговорил Гриня. — Правда, больше за рулем. Из автогонщиков я. В международных ралли участвовал…

— Да? — изобразил крайнюю заинтересованность Вадик. — Так вы для меня очень ценный человек. Я собираюсь хорошую машину приобрести. Не поможете ли выбрать?

— О-о, — заулыбался Дух, — уж что-что, а тачку я тебе любую могу выбрать. Только заказывай.

— Нет-нет, я хочу официально в автомагазине купить. Поможете? — просительно налегал Вадик, решая главную задачу, ради которой сегодня пришел.

— Да пожалуйста!

Вошел Вахтанг, сел рядом с ними за стол. Из стереоколонок полилась томная музыка. Они поглядели на центр комнаты, куда, как на сцену, выпорхнула Нюся в нижнем белье, начиная стриптиз.