"Свой среди своих" - читать интересную книгу автора (Черкасов Дмитрий)

Глава 8 Лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка…

По утвержденному плану учений и на сей раз оперативный штаб возглавил генерал-лейтенант Ястребов, заменяя «убывшего в командировку» начальника Управления.

— Итак… — Владимир Сергеевич подождал, пока все члены штаба расселись по своим местам. — Кто первый докладывает?

— Разрешите мне, — отозвался начальник службы безопасности аэропорта.

— Давайте.

— По предварительным данным, террористов четверо или пятеро. Очень вероятно, что в группе есть одна женщина. — Бывший полковник-пограничник прекрасно знал, сколько сотрудников ФСБ изображают преступников, но докладывал только то, что могло быть достоверно известно в реальной ситуации, когда информация о захвате собирается по крупинкам. — Заложников около пятидесяти…

— Почему нет точного числа? — поинтересовался Ястребов.

— Террористы вытащили оружие раньше времени. — План «Набата» в этот раз моделировал ситуацию захвата воздушного судна в момент погрузки пассажиров. — Возникла паника, часть пассажиров разбежались. Точно остались те, кто прошел во второй салон и частично люди из первого. Поэтому количество приблизительное.

— Ясно. — Генерал-лейтенант посмотрел на Ярошевича: — Сколько у нас времени до конца срока ультиматума?

— Три часа. — Начальник РССН поерзал на неудобном стуле, явно не приспособленном для человека его габаритов. — Запрошенная сумма велика, террористы понимают, что собрать ее мгновенно нереально. К тому же они осложнили сбор денег требованиями мелких купюр. На этом мы сможем выиграть еще часа два.

— Нам это только в плюс, — кивнул генерал-майор Сидоров.

— Что скажут психологи? — Ястребов вывел пузатого переговорщика из состояния глубокой задумчивости, в котором тот пребывал уже добрых пятнадцать минут.

— Надо им подбросить нечто, что ослабит напряженное ожидание. Согласен с Вячеславом Георгиевичем: этим фактором могут быть деньги. Еще полмиллиона — миллион, — предложил психолог. — Лучше в два приема. Пусть видят, что работа движется. Взамен попробуем освободить хотя бы часть женщин.

Среди заложников-курсантов девушек не наблюдалось, но половина из них по умолчанию считались существами женского пола, дабы приблизить ситуацию к боевой.

— Управляющий Сбербанка больше денег не даст, — проворчал Сидоров. — Тем более, что у него только сотни остались.

— Полмиллиона двадцатками дадут в Промстройбанке. — Ярошевич опять поерзал на стуле. — Договоренность есть.

Ястребов перешел к главному, ради чего и затевались учения:

— Когда будут готовы ваши группы?

— Ребята в готовности номер один. — Начальник РССН выпрямил спину. — По получении приказа займем позицию в течение пяти — семи минут.

Первый заместитель начальника УФСБ встал со своего места и подошел к панорамному окну, из которого открывался прекрасный вид на всё поле аэродрома.

Соблазн немедленно отдать приказ о штурме и за полчаса с блеском завершить «Набат» был велик, но Ястребов даже не остановился на этой мысли.

В жизни так не бывает.

Обычно проходят многие часы, прежде чем все детали операции согласовываются во всех инстанциях и спецназ получает возможность действовать. А до этого момента бойцы сидят и ждут. Иногда ожидание может тянуться сутками, особенно в том случае, если в переговорном процессе участвует какой-нибудь облеченный полномочиями дилетант, к примеру, совсем уж заигравшийся в политику местный чиновник, зарабатывающий на происшествии карьерный капитал и мешающий профессионалам сделать свою работу.

Террористы предпочитают выдвигать условия мэрам и губернаторам, в крайнем случае — их заместителям или помощникам, не понимая того, что большинству бюрократов совершенно наплевать как на заложников, так и на жизни самих террористов. По уму следовало бы требовать переговоры с эмоционально устойчивыми сотрудниками ФСБ и именно с ними обсуждать подробности освобождения пленников взамен исполнения своих требований. Тогда, по крайней мере, можно было бы избежать лишних жертв.

Но умные люди в террористы, как правило, не идут, а психопаты действуют вне логики и часто себе во вред, ориентируясь на далекие от реальности представления о методах антитеррористической борьбы, почерпнутые из американских боевиков.

В кино обычно всё решает герой-одиночка, бодро наскакивающий на злодеев, в то время как специальные подразделения выглядят сборищем дегенератов и постоянно попадают впросак. Герою помогает либо честный чиновник из районной администрации, либо кто-то из полицейских, либо мелкий клерк откуда-нибудь из вспомогательной службы аэропорта или вокзала. Обязательно присутствует прекрасная дива, которую исполнителю главной роли надо спасать.

В реальности одиночка погиб бы максимум через пять минут после начала своего «крестового похода», получив пулю от первого попавшегося на его пути террориста. А чиновник не только не стал бы помогать герою, но и вызвал бы наряд полиции, дабы настырного типа убрали подальше.

— Пока что продолжайте просто отслеживать обстановку, — резюмировал Ястребов. — Мне нужны по возможности точные данные о количестве и составе группы. Возраст и прочее… Пусть психологи составят портреты террористов и дадут свой прогноз действий каждого из них. На основе этого и будем принимать дальнейшее решение. А до этого попытаемся отвлечь преступников деньгами.

— Я попрошу, чтобы меня пустили в самолет, — сказал пузатый переговорщик. — Нам же надо убедиться, что заложники живы, никто не ранен…

— Принимается, — согласился руководитель оперативного штаба. — Есть еще предложения?

— У меня людей на контроле не хватает. В зале, — подал голос начальник отдела транспортной милиции. — Можно мне снять часть оцепления?

— Снимайте, — махнул рукой генерал-лейтенант. — И сами со своими замами вставайте на место выбывших.

— Как это? — Главный милиционер аэропорта удивленно заморгал.

— Очень просто. — Ястребов посмотрел на полковника совершенно пустыми глазами. — Надеваете тулупы, валенки, берете в руки автоматы и вперед, на холодок. Отправляете сотрудников в залы прилета-отлета, а сами занимаете освободившиеся места. Или вы думаете, что мы тут в игры играем?

Начальник третьего отдела Службы собственной безопасности УФСБ капитан третьего ранга Петренко отложил на край стола «паркер» китайского преизводства, имевший к известной марке то же отношение, что и уроженец кубанского села Сергей Петренко к британской королевской династии, и поднял вверх руку с забинтованным указательным пальцем, чтобы кровь отлила от натруженной кисти.

Из-за отбитого сорвавшейся со штабеля доской пальца на правой руке, Сергей Сергеевич не успевал написать отчет, ибо каждая фраза давалась ему с огромным трудом. Не помогал даже анальгин, таблетку которого Петренко глотал с периодичностью раз в полчаса. Любое нажатие пальца на авторучку отдавалось болью до самого локтя. Да и буквы, если честно сказать, выходили какие-то кривобокие, словно кап-три совсем недавно освоил правописание.

Телесные повреждения различной степени тяжести стали преследовать Сергея Сергеевича с тех самых пор, как он, перейдя с подводного флота на работу в ФСБ, перебрался с семьей в Питер, приобрел участок в Петергофе и занялся строительством собственного дома.

Неприятности начались с первой секунды, еще до закладки первого камня в фундамент, на стадии забивания кольев для разметки.

Широко взмахнувший тяжелой деревянной киянкой на длинной ручке Петренко метким ударом уложил стоявшего за его спиной землемера, нарезавшего участки под строительство, промазал по верхушке кола и засадил себе по ноге, сломав кость голеностопа в двух местах. Сей секундный перфоманс, выдержанный в лучших традициях хичкоковского черного юмора, поверг в ужас наблюдавшего со стороны соседа, однако не помешал тому вызвать по мобильному телефону «скорую», пока державшийся за ногу Сергей Сергеевич изрыгал проклятия и параллельно пытался привести в чувство несчастного служащего из поселковой администрации.

Когда кость срослась, Петренко начал копать траншею под бетонные блоки для фундамента и спустя полчаса работы провалился в каверну семиметровой глубины, находившуюся аккурат по центру его участка[72]. По причине выходного дня жители соседней деревни долго не обращали внимания на крики о помощи, считая, что кто-то из городских напился и орет просто так. Капитана вызволил всё тот же сердобольный сосед, привлеченный доносящимся из-под земли шумом.

С тех пор каждый раз, когда Сергей Сергеевич приступал к очередному этапу возведения особняка, его супруга запасалась бинтами, йодом и мазью от ожогов и вечером в воскресенье с трепетом ожидала приезда мужа с участка или звонка из районной больницы.

Первое всё же случалось гораздо чаще второго, и это обстоятельство вселяло в Петренко некоторую уверенность в том, что строительство он завершить сможет и даже поживет в собственном доме хотя бы несколько лет.

Капитан третьего ранга потряс кистью руки и вспомнил свой первый поход на атомном подводном ракетоносце стратегического назначения класса «Акула», куда он попал сразу после окончания Ленинградского ВВМУПП[73] имени Ленинского Комсомола.

Тогда тоже далеко не всё у молодого лейтенанта Петренко пошло гладко.

Началось с того, что Сергей, приписанный к штурманской группе, сокращенно именуемой БЧ-1,[74] был назначен на должность командира группы освещения воздушной и надводной обстановки и через три дня автономного плавания вдруг понял, что аббревиатура его должности звучит как КГОВНО[75].

Затем он крайне неудачно поцеловал кувалду, к которой был обязан прикоснуться губами любой, кто впервые выходил в свой боевой поход. В момент поцелуя Петренко тридцатитысячетонный РПКСН слегка качнуло, и промахнувшийся по железке лейтенант получил ею по лбу. Так что выпивал он обязательный стакан морской воды уже в чалме из бинта, сноровисто наложенной изнывающим от скуки корабельным медиком.

Но самое серьезное происшествие случилось за месяц до возвращения ракетоносца к родным берегам.

В тот час свободный от боевого дежурства лейтенант отдыхал в пятом отсеке «Акулы», где располагались спальные места экипажа, и первым прибежал в седьмой отсек[76], откуда потянуло паленым. К его немалому удивлению, никого в отсеке не оказалось, и Петренко пришлось в одиночку принимать меры по борьбе за живучесть корабля. Он сорвал с переборки огнетушитель и трубку внутренней телефонной связи.

— Центральный пост, — тут же отреагировал старпом.

— Лейтенант Петренко, — представился Сергей.

— Что у тебя? — спросил капитан второго ранга.

— В седьмом отсеке признаки пожара, — по инструкции ответил лейтенант, направляя струю пены на языки пламени, вырвавшиеся из-за распределительного щита.

— Какие еще «признаки»? — хмыкнул старпом.

— Ну, дым там… — неуверенно доложил Петренко, отступая к межпереборочному люку, ведущему в пятый отсек. — Огонь еще в двух местах есть… Сильный.

— Боеготовность один! — заорал кап-два по системе громкой связи и стукнул кулаком по кнопке. — Пожар в седьмом!

Ракетоносец наполнила трель оповещения об аварийной ситуации на борту.

О нюансах доклада Сергея на ЦП экипаж узнал в течение пары часов после того, как огонь был потушен.

И до конца плавания, если кто-то задавал вопрос о местонахождении командира группы освещения воздушной и надводной обстановки, ему неизменно отвечали: «В таком-то отсеке есть признаки лейтенанта Петренко». Спрашивавший обязательно уточнял: «Какие именно признаки?»

И ему серьезно поясняли: «Сам лейтенант Петренко» после чего и задавший вопрос, и ответивший начинали громко ржать…

Капитан третьего ранга вздохнул, снова взялся за «паркер» и принялся выводить фразу, начинавшуюся со слов: «Согласно пункту номер 3 внутренней инструкции номер 67'2 /АЛ от 05 сентября 1997 года и приказу директора ФСБ Российской Федерации за номером 1412 от 17 марта 2000 года…»

— А по каким косвенным деталям можно определить минутную готовность к работе «Града»? — Мальков разлил свежезаваренный чай по кружкам.

— Природа вокруг замирает, — с серьезным лицом заявил Оленев. — Птицы перестают петь, вся живность по углам прячется… Да ты не переживай, они тебя быстро скрутят. Почти ничего не почувствуешь. Раз — и ты уже приходишь в себя в автобусе. Или в больнице…

— Я не к тому. — Егор прикурил сигарету. — Меня интересует, не могут ли реальные террористы получить примерные методики захвата и подготовить сюрпризы штурмующим.

— От кого получить?

— От бывшего сотрудника ФСБ, например.

— За это ему голову оторвут, — пожал плечами Игорь.

— Так это потом. — Мальков открыл пепельницу, размещенную в подлокотнике кресла. — Да и то, если определят канал утечки информации.

— Штурм штурму рознь. — Майор задумчиво посмотрел в иллюминатор. — По единой схеме никто не работает. А определить метод, который будет использоваться в конкретном случае, можно только за десять — пятнадцать минут до операции. Причем надо входить в число участников оперативного штаба или в штурмовую группу и успеть сообщить о выбранной методике террористам. Нереально…

— Вот потому я и спросил о косвенных деталях.

— Ну… — Оленев почесал в затылке. — Во-первых, вблизи самолета не должно быть топливозаправщика. Это понятно. Десять тонн керосина создают дополнительную опасность…

— Во-вторых, — продолжил старший лейтенант, — непосредственно перед штурмом должно быть максимально тихо…

— Ты откуда это знаешь? — майор прищурился.

— Элементарно, Ватсон. В принципе, ты своими словами о том, что «природа замирает», подтвердил мои подозрения. Съем аудиоинформации изнутри салона при посторонних шумах осложнен. А если убрать шумы, то достаточно будет направленного микрофона, чтобы прослушать переговоры террористов. Самолет же — это не что иное, как металлическая труба большого диаметра. То есть резонатор. Ежели наша техника позволяет с расстояния слушать переговоры в помещениях с бетонными стенами, где колебания поверхностей на порядки меньше, то с самолетом вообще сложностей не будет…

— Не зря тебя к аналитикам отправили, — покачал головой Оленев. — Соображаешь…

— Далее. — Мальков глубоко затянулся и выпустил в потолок струю дыма. — Террористов надо оглушить и ослепить на несколько секунд. Через двери гранаты не бросишь. К тому же они заперты. Остаются иллюминаторы. Но! Стекла двойные и весьма прочные… Используем подствольный гранатомет. Однако надо решить проблему с подходом к самолету с бортов…

— И как бы ты ее решил? — заинтересовался майор.

— По тоннелям под ВПП[77]. В нужный момент люки отбрасываются — и погнали… Расположение люков террористам неизвестно, внешне выходы на полосы незаметны. То есть самолет ставится так, как удобно штурмующей группе. А против реактивной гранаты в иллюминатор защиты нет. Разве что каждый из них изнутри забрать квадратом металлической сетки. Но это слишком сложно… Нужны мощные винты для крепления, электроотвертки, сами куски сетки. Иллюминаторов в самолете много, блокировать их требуется все. Единым куском сетку не натянешь, помешают кресла и карнизы для занавесок. А с укреплением отдельных окон много мороки. Но при наличии подготовительного периода и приложения мозгов можно что-нибудь придумать. К примеру, закупить и нарезать точно в размер окон клеящуюся пленку для автомобильных стекол. Сейчас уже стали выпускать такую, что ее молотком не прошибешь. Граната так и так теряет пробивную способность после преодоления двух внешних стекол, и пленка может ее задержать или вообще отбросить. Надо поэкспериментировать…

— Радует, что ты не террорист, — улыбнулся Игорь. — Иначе мы б с тобой умаялись…