"Этот путь для савана" - читать интересную книгу автора (Чейз Джеймс Хэдли)

Глава 5

Конрад минут двадцать лихорадочно разыскивал трехместный автомобиль на различных стоянках, окружающих парк. Все еще занимаясь поисками, но уже представляя себе их безнадежность, он вдруг услышал полицейскую сирену и увидел Бардена в машине, наполненной полицейскими, которая сворачивала на улицу, ведущую к главному входу в парк.

Конрад побежал им навстречу.

Машина остановилась и Барден, разгоряченный и разозленный, высунулся в окно.

– Ну, как ты тут? – спросил он. – Уже нашел автомобиль?

– Выключи эту проклятую сирену, – огрызнулся Конрад. – Хочешь, чтобы те двое с перепугу начали действовать?

Барден вылез из машины, а сержант-водитель выключил сирену.

– Ладно, пошли. Так ты нашел машину?

– Да здесь, наверное, тысяч десять этих проклятых автомобилей. Расставь людей и пусть ищут. Еще будут люди?

– Пара больших машин идет сзади. Капитан поднимет шум, когда узнает, что я вывел резерв.

– Если эта девушка будет убита, окружной прокурор поднимет такой шум, какой Мак Кену и не снился! Отправляй людей!

– Подожди минутку, – сказал Барден, беря Конрада за руку. – Посмотри, кто идет, – и показал пальцем на высокого молодого человека, подстриженного под ежик, в красной разрисованной рубахе поверх брюк. В руках он нес целую коллекцию кукол, ваз, коробок с леденцами. Рядом с ним шла светлая девушка в белом спортивном платье. – Кажется, это именно те двое, которых мы ищем.

– В этом парке может быть тысяча таких ребят, которые так носят рубашки, – простонал Конрад, – но я спрошу. Он шагнул к Бастеру Уокеру.

– Вы приехали с Леннокс-авеню? – спросил он и почувствовал как по спине пополз холодок при виде явного удивления на лице Бастера.

– Да, оттуда, – ответил он. – А вы откуда знаете? Конрад посмотрел на Банти.

– Вы – мисс Бойд?

– Да, – равнодушно ответила она.

Конрад сделал знак Бардену, который присоединился к ним.

– Это те самые двое. Займись ими, Сэм. Барден загудел:

– Я – лейтенант Барден, городская полиция. Где мисс Колеман?

– Фрэнси? – Бастер изумленно уставился на него. – Что вам от нее нужно? Что случилось?

– Отвечайте на вопрос, – рявкнул Барден. – Где она?

– Мы оставили ее в парке.

– Одну?

– Нет, она с Бертом.

– Берт – кто это?

– Да Берт Стивенс, конечно. Что все это значит? Барден взглянул на Конрада. Тот спросил:

– У этого Стивенса есть родимое пятно на лице?

– Да. Винно-красное пятно на правой стороне лица.

– Вы уверены, что его имя Стивенс?

– Он так сказал. Значит что-то не так?

– Значит, точно вы не знаете его имени?

– Нет, не знаем, – вмешалась Банти. – Мне не понравился его вид сразу же, как только он пришел к нам домой. Видите ли, мы все собирались поехать на пляж: Фрэнси, Терри Ленсинг, Бастер и я. Терри позвонил, чтобы сказать, что не может поехать, и посылает Берта Стивенса, своего приятеля, вместо себя. Тут и появился этот парень. Он сказал, что он – Берт Стивенс, но так как раньше я его не видела, я не знала, так ли это.

– Где точно вы расстались с мисс Колеман?

– Они пошли в лабиринт, – сказал Бастер.

– Какой лабиринт?

– Зеркальный лабиринт. Это в конце этой улочки, за большим тентом. Я все же хотел бы узнать, что все это означает?

– Нет времени объяснять, – резко бросил Конрад. – Оставайтесь здесь. Вы можете еще понадобиться. – Он повернулся к Бардену. – Пошли!

И, не ожидая реакции Бардена, бросился вперед, пробивая себе путь в толпе по направлению к большому тенту.

Барден задержался ровно настолько, сколько понадобилось, чтобы проинструктировать сержанта:

– Окружите лабиринт. Не выпускайте никого. Вы знаете кого искать. Будьте крайне осторожны с Моу. Он попытается пробиться.

Он повернулся и побежал за Конрадом. Бастер и Банти беспомощно проводили его глазами.

Лучи солнца, косо попадая в лабиринт, отражались от никелированного автоматического пистолета, благодаря чему оружие в руке Моу сверкало.

Короткое мгновение Фрэнси смотрела на направленный на нее пистолет. Внешний вид Моу внушал ужас. От его вида у нее по спине пробежал холодок. Она инстинктивно понимала, что это убийца, и сознавала, что он намерен в нее стрелять-Отступать было некуда. Она в отчаянии посмотрела вдоль ряда зеркал и увидела проход в футах десяти впереди себя. Она собрала все свои силы и бросилась вперед. Моу выстрелил.

Звук выстрела прозвучал в узком зеркальном коридоре, как взрыв бомбы. Она дико закричала, когда зеркало справа от нее разлетелось на кусочки. Осколки стекла, разлетелись как шрапнель, оставляя на неприкрытом платьем теле маленькие царапины.

Она бросилась бежать с такой скоростью, с какой никогда в жизни не бегала, вдоль бесконечных зеркал. За собой она слышала мягкий топот догоняющих ног, которые двигались быстрее, чем она. Она прямо летела над землей и, добежав до следующего поворота, не смогла с ходу вписаться в него и уткнулась в зеркало, поворачивая.

Она безуспешно попыталась удержать равновесие, затем упала, поскользнувшись, на одно колено. Когда она попыталась подняться, снова раздался выстрел, и пуля, прожужжав мимо ее лица, разбила зеркало, рикошетом попала в другое и тоже разбила его. Узкий проход заполнился летящими в разные стороны осколками стекла. Закрывая лицо руками, она бежала теперь вслепую, задыхаясь от душивших ее рыданий.

Моу резко остановился, достигнув кучи разбитого стекла. Он знал, что время уходит. Ему было приказано убить девчонку, и он знал, что если он этого не сделает, его собственная жизнь ничего не будет стоить. Его маленькие глазки смотрели вдоль прохода на бегущую фигурку в голубом платье. Какое-то мгновение он смотрел на ее бегущие ноги, развевающиеся за спиной волосы. Потом поднял пистолет и прицелился точно между лопаток. Палец охватил спусковой курок. Теперь он не мог промахнуться. Она бежала по прямой, а солнечное освещение делало ее платье отличной мишенью.

И вдруг он почувствовал сильнейший удар в плечо, а в ушах прогрохотал пистолетный выстрел. Рука, в которой он держал пистолет, дернулась, и он выпал.

Он отшатнулся назад и посмотрел наверх. На одной из стен стоял человек с пистолетом в руке. Моу тотчас же узнал его: специальный следователь при окружной прокуратуре. В тот момент, когда Конрад выстрелил вторично, он бросился плашмя на землю.

Кровь стекала у него по руке на пальцы. В правой руке чувствовалась резкая боль. Он смотрел вдоль прохода – девчонка исчезла, и зарычал от ярости.

Конрад был примерно в пятнадцати ярдах от того места, где Моу прижался к земле. Два прохода отделяли его от того места, где он лежал. Конрад теперь не мог его видеть, но он знал, что Моу еще там. Стена была толщиной только шесть дюймов и стоять на ней было нелегко. От следующей стены отделял один прыжок в шесть футов.

Уже с дюжину полицейских карабкались на вершину стены и медленно расходились, чтобы окружить лабиринт.

– Он здесь, – крикнул Конрад, указывая на проход, где лежал Моу.

Тот выпрямился и выстрелил в Конрада, который почувствовал, как пуля пролетела мимо его лица. Он автоматически отклонился, потерял равновесие и упал в один из зеркальных проходов.

Полицейские уже принесли доски и переходили со стены на стену, укладывая их поперек прохода. Но когда они добрались до того, где лежал Моу, того там не оказалось, а место его падения отмечено было лишь следами крови на одном из зеркал.

Полицейский сержант, стоя на стене, глянул на Конрада.

– С вами все в порядке, сэр?

– Со мной в порядке, – ответил тот, – я останусь здесь, а вы разыщите его, если сможете, затем направьте меня в ту сторону. Если увидите девушку, дайте мне знать немедленно. И будьте осторожны!

Сержант кивнул и пошел дальше по узкой стене. Дико сверкая глазами, Моу поджидал его в следующем проходе. Вскинув пистолет, он выстрелил и попал сержанту в голову. Тот взмахнул руками и свалился в соседний проход.

Поддерживая раненую руку, Моу побежал по проходу, завернул за угол и остановился, прислушиваясь. Вдруг он увидел, как в одном из зеркал отразилось голубое платье, и торжествующе усмехнулся.

Она стояла в следующем проходе и смотрела в сторону. Моу переложил пистолет в левую руку и поднял его, целясь в центр груди. Прицел прыгал… Он боролся с возрастающей слабостью и ругался сквозь зубы.

Внезапно из громкоговорителя прозвучал громкий голос, который прокатился по лабиринту, как гром:

– Мисс Колеман! Мисс Колеман! Внимание! Полиция ищет вас. Крикните погромче, чтобы мы смогли найти вас. Будьте настороже! Смотрите по сторонам. Убийца еще на свободе!

У Фрэнси перехватило дыхание от облегчения и тревоги. Она торопливо огляделась по сторонам и ее сердце снова подпрыгнуло в груди, когда она увидела фигуру в черном костюме не более чем в тридцати ярдах от себя, и пистолет, направленный на нее. Она закрыла глаза и дико закричала. Пистолетный выстрел прогрохотал у нее в ушах. Жгучая боль обожгла руку и она почувствовала, что падает.

Моу видел, как она упала. Его глаза триумфально сверкнули. Он услышал топот бегущих ног и еще раз выстрелил в лежащую на земле фигуру. Пуля разбила зеркало в 1 – 2 дюймах над распростертым телом Фрэнси. На него посыпались осколки. Топот бегущих был уже совсем близко и Моу завертелся. Достигнув угла прохода, Конрад остановился. Он заметил мгновенное движение Моу, прижавшегося к земле с пистолетом в вытянутой руке, и дальше тело девушки в голубом платье.

Конрад отпрянул назад и в этот момент Моу выстрелил в него. Пуля попала в зеркало в опасной близости от его лица. Конрад ползком снова выбрался из-за угла. Моу заметил его, когда он поднял пистолет. Они выстрелили одновременно.

Пуля Моу прострелила верх шляпы Конрада, выстрел же последнего был более верным. Он увидел, как Моу выронил пистолет, схватился за бок и ткнулся лицом в землю.

Двое полицейских появились над Конрадом и спрыгнули рядом с ним.

– Осторожнее с ним, – предупредил Конрад и шагнул в проход, где лежала Моу.

Но Моу уже не двигался, когда они подошли к нему. Один из полицейских перевернул его на спину. Белое лицо Моу было перекошено от боли и страха. Глаза невидяще смотрели в голубое небо. Передняя часть пиджака пропиталась кровью. Конрад все еще смотрел на Моу, когда тот со свистом испустил последний вздох.

Обнаженная, розовая от энергичного растирания полотенцем, Долорес сидела на табуретке в одной из шикарных душевых “Парадиз-клуба” и тщательно вытирала пальцы на ногах кусочком ваты.

Она только что вернулась с купания и следуя своей привычке, приняла душ, чтобы смыть с тела соленую воду.

Выражение лица у нее было задумчивым, а миндальные глаза потеряли свой обычный живой блеск и были омрачены раздраженным беспокойством.

Час назад Джек Маурер неожиданно сказал ей, что едет на рыбалку, неизвестно куда, и будет отсутствовать возможно от трех недель до месяца.

Даже сейчас, выглянув в окно, выходящее на океан, она могла бы еще увидеть пятнышком на горизонте его яхту.

Она поняла, что Маурер уехал по совету Эйба и из-за Джун Арно. Она знала о Джун с самого начала. Она наблюдала за развитием этой связи и чувствовала, как с каждым месяцем слабеет ее власть над Маурером. Она знала, что ее трон зашатался. Но она не испытывала чувства удовлетворения, узнав о смерти Джун. Если не Джун, то кто-нибудь еще. Она знала, что Глория Лиль, второразрядная актриса с бюстом, как у нахохленного голубя, и моральными принципами уличной кошки, отправилась на яхту за десять минут до того, как Маурер поехал в бухту.

Убийство Джун шокировало Долорес. Ей все было ясно. Когда Маурер вернулся, она определенно поняла, что ее царствованию пришел конец. Неприятно было то, что он не пожелает разводиться с ней, а просто избавится от нее также жестоко, как и от Джун.

Долорес не питала никаких иллюзий относительно Маурера. Она знала, что отнять у кого-нибудь жизнь для него так же просто, как выпить виски с содовой.

Она была его женой уже четыре года и сама удивлялась, что продержалась так долго. Вероятно, это было потому, что она никогда не давала ему повода для ревности, никогда не смотрела ни на какого другого мужчину. Она знала, что у него растет нетерпение стать свободным. Он не рискнет дать ей развод. Она слишком много знала о его делах, и была уверена, что скоро, вероятно, по возвращении, он прикажет одному из своих головорезов устранить ее. Она станет жертвой несчастного случая на дороге, или утонет во время купания. Было много удобных, конечно, для Маурера, способов избавиться от нее.

Она достала сигарету, закурила и через тонко очерченные ноздри выпустила дым двумя струйками.

Она не паниковала, но хорошо представляла, что нужно что-то предпринять, если она хочет остаться в живых. В ее голосе одна за другой рождались мысли. Теперь, когда Маурера нет рядом, она должна немедленно воспользоваться этим.

Она встала, подошла к зеркальной стене и оглядела себя. Она провела рукой по своим длинным гладким бедрам, изучая свое тело задумчивыми прищуренными глазами. Она подумала о Глории Лиль с ее короткими ногами и смешным бюстом. Что Маурер нашел в ней? – удивлялась она. Сам он был не лучше уличного кота, рыщущего в поисках новых ощущений с животной тягой к чему-то свежему, каким бы безобразным оно ни было.

Пожав плечами, она стала одеваться, раздумывая над своей судьбой. Положение было опасным. Может быть прихватить бриллианты и наряды, какими он ее когда-то осыпал, и попытаться спрятаться где-нибудь? Но она знала, что он везде найдет ее.

Она защелкнула подвязку, разгладила платье на своих массивных бедрах и пошла из душевой к коктейль-бару.

Эйб Голович сидел на высоком табурете, потягивая мартини. Его жирные ягодицы не помещались на стуле и свисали, делая его похожим на гриб.

Она остановилась в дверях, глядя на него. Он был ее единственной надеждой. Она почувствовала, как легкая дрожь отвращения пробежала по ней. Такие пузатые сальные старики теперь ее единственное спасение, – подумала она, – единственные люди, у которых есть власть и деньги, необходимые для ее образа жизни. Ах, если бы только Эйб был таким, как щеголеватый мускулистый Сейгель. Она часто представляла каким бы любовником мог бы быть Сейгель. Несколько раз она хотела уже это испытать, но ее удерживала осторожность. Как только она сделает его своим любовником, ее жизнь будет на ниточке.

Она изучала Головича, который пил мартини и не подозревал о ее присутствии. Она могла делать с ним, что угодно. Она давно догадывалась, что он живет ради того дня, когда сможет занять место Маурера. Но хватит ли у него сил защитить ее, когда придет время?

– Хэлло, Эйб, – сказала она, подходя к нему, ослепительно и чувственно улыбаясь. – Значит Джек уехал?

Он поспешно слез со стула. Его жирное лицо засияло.

– Да, он уехал, – ответил он, глазами раздевая ее. – Как ты прекрасно выглядишь, Долли. Как тебе это удается? Она пожала плечами и влезла на соседний табурет.

– О, я не знаю. А Джек этого больше не замечает, Эйб. Тот нахмурился.

– Джек не ценит лучшего, что может быть в жизни.

– Ты знаешь, что он взял с собой эту сучку Лиль? – спросила она, беря холодный мартини, который подал ей бармен. Голович застыл.

– Что-то слышал, но это не мое дело.

– Эйб, у Джека неприятности?

– Нет, нет, ничего подобного. Просто он внезапно решил…

– Пожалуйста, Эйб, скажи мне. Ты тетерь единственный, кому я могу доверять. Он в беде, не так ли?

Голович бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что рядом никого нет.

– Он мог попасть в беду. Поэтому мы решили, что пока ему следует побыть вне пределов досягаемости.

– Это из-за Джун?

Он снова заколебался, затем кивнул.

– А как будет реагировать организация, Эйб? Это может быть концом Джека?

– Это опасный разговор, Долли, но так как это спрашиваешь ты, я могу честно сказать, что не знаю. Он не очень-то обращал внимание на организацию эти последние месяцы. Он даже как-то говорил, что хочет с нею порвать.

Это было новостью для Долорес, но она была достаточно осторожна, чтобы не дать возможности Головичу увидеть ее удивление.

– Я знаю. Он что-то об этом говорил. Но разве это не глупо, Эйб?

– Я думаю, глупо.

Теперь настало ее время колебаться, но она знала, что если она сейчас не использует любую возможность, то когда вернется Маурер, будет уже поздно.

Понизив голос она сказала:

– Если с Джеком что-нибудь случится, должность примешь ты?

Голович исподлобья посмотрел на нее. Он ступил на опасный путь, но понимал, что положение Долорес еще более опасное.

– Это будет зависеть от организации. У них может быть кто-нибудь на примете. Она покачала головой.

– Не похоже на это. – Она неожиданно прямо взглянула на него. В зеленых глазах было откровенное предложение. – Если ты примешь должность, Эйб, у тебя будет что-нибудь для меня?

Она смотрела на него, стараясь сохранить невозмутимость. Она знала ответ еще до того, как он ответил:

– Если я приму должность, Долли, тебе не о чем будет беспокоиться.

Она удовлетворенно улыбнулась.

– Пока что мне о многом приходится беспокоиться, Эйб. Голович кивнул. Он с трудом удерживался, чтобы не дотронуться до ее руки. Слишком много народу в баре наблюдали за ними.

– Да и мне тоже.

Резко зазвонил телефон, стоящий на стойке бара. Бармен поднял трубку, послушал и ответил:

– Да, сэр, – и положил ее на место.

Повернувшись к Головичу, он сказал:

– Мистер Сейгель просит вас зайти к нему. Дело срочное. Голович нахмурился. “Этот Сейгель не может и десяти минут выполнять свою работу, не беспокоя меня, – думал он, слезая с табурета. – Ничего не поделаешь, надо идти. Не стоит портить отношения с самого начала своего царствования”.

– Этот парень высморкаться не может без моей помощи, сказал он Долорес, улыбаясь. – Может продолжим разговор минут через двадцать? Она покачала головой.

– Может не надо, Эйб? Слишком много глаз вокруг. – Она предостерегающе взглянула на него. – Я сейчас иду домой. Она в свою очередь слезла со стула.

– Как-нибудь на днях мы обязательно поговорим и пообедаем вместе. Я смотрю вперед, в то время, Эйб, когда нам ничего не будет мешать.

Ее взгляд был наполнен значением, когда она на прощание улыбалась.

Он наблюдал за ней, когда она шла от стойки к двери. Его глаза наслаждались зрелищем мягко покачивающихся под тонким материалом бедер, широких плеч и длинных, с тонкими лодыжками ног. Он чувствовал волнующее желание.

Сейгель взволнованно ходил по кабинету, когда вошел Голович. Его лицо был бледным. Когда он подошел к Головичу, от него пахло виски.

– Они заполучили девчонку, – задыхаясь сказал он. Голович напрягся.

– Что ты хочешь сказать? Кто захватил девчонку?

– Черт бы их побрал! Полиция захватила ее! Эти два подонка провалили дело!

Голович почувствовал, как мурашки пробежали по спине. Провал! В тот момент, когда его рука уже было лежала На штурвале, корабль понесло черт знает куда. Что подумают о нем в организации? Это может уничтожить его шансы наследовать Мауреру!

Холодная злая ярость охватила его.

– Но Джек велел тебе уничтожить ее! – пронзительно завопил он. – Значит она не уничтожена?

Сейгель попятился назад. Он никогда еще не видел Головича таким: старик выглядел сейчас настолько же опасным и безумным, как выглядел Маурер, когда плохо шли дела.

– Они поймали ее в лабиринте в парке. Полиция, должно быть, была информирована. Они прибыли раньше, чем наши парни нашли эту маленькую сучку. Моу убит.

– Как полиция могла ее взять после того, что тебе сказал Маурер? – продолжал вопить Голович, сжимая свои толстые кулаки. Лицо его было перекошено от злости и страха. – Ты не слышал, что сказал Мак Кен? Черт побери! Что с тобой случилось?

– Но я предупреждал мистера Маурера, – проворчал Сейгель. – У нас не было времени подготовить операцию. Все полетело к черту. Она была окружена полицией. Ребята не смогли пробиться к ней. Я предупреждал его.

– Заткнись! – закричал Голович. – Я не хочу слушать твои безмозглые отговорки. Маурер приказал убить ее, а ты не смог выполнить приказ.

– Это Глеб и Вайнер не смогли выполнить приказ, а не я.

– Это ты отвечаешь! Что ты сейчас предпринимаешь по этому поводу? Что ты здесь делаешь? Придумываешь отговорки? Давай за ней! Уничтожь ее!

– Ее взял окружной прокурор, – сказал Сейгель. – Мы не сможем к ней подобраться. Это единственное место, куда мы не сможем подобраться.

Голович с трудом пытался сдерживать ярость и страх. Он понимал, что ведет себя не как босс. Маурер бы не вел себя так. У него был бы уже наготове план, чтобы исправить ошибку. Он с усилием взял себя в руки, подошел к креслу и упал в него.

– Если она видела Джека в доме Арно, нам конец, – сказал он, как бы самому себе. – Все погибнет. Организация будет уничтожена. Но видела ли она хоть что-нибудь? Можем ли мы позволить себе гадать, видела ли она что-нибудь или не видела?

– Конечно, не можем, – ответил Сейгель. – Нам нужно заставить ее молчать. Возможно, Мак Кен может это для нас сделать.

Голович скривился.

– Мак Кен? Он думает только о себе. Нет. Мы должны сделать это сами. Ты знаешь точно, где она?

– Он взял ее в окружную прокуратуру. Она где-то в здании. Голович ненадолго задумался, затем быстро взглянул на Сейгеля.

– Ты сказал, что Глеб убит. А что с Вайнером? Сейгель пожал плечами.

– Не знаю. Он исчез.

Голович почувствовал, что кровь отхлынула от его лица.

– Значит, ты не знаешь? – повторил он, вылезая из кресла. Сейгель непонимающе смотрел на него.

– Когда он появится, выбью дурь из этого негодяя!

– Ты дурак! – снова завопил Голович с перекошенным лицом. – Эта девчонка опишет его внешность. Слепой сможет найти его с таким пятном на роже. Полиция схватит его достаточно быстро, а если он заговорит, тогда мы, действительно, пойдем ко дну. Неужели ты этого не понимаешь? Все, что нужно сделать этой девчонке, чтобы повесили большинство из нас, – опознать Джека, а чтобы спасти свою, шкуру, Вайнер будет подтверждать это до тех пор, пока его лицо не станет черным. Он получил приказ от тебя, не так ли? Что же, они пришьют тебе дело о подстрекательстве к убийству, если Вайнер даст показания! А он заговорит! Можешь в этом не сомневаться! – Он тряс своими жирными кулаками. – Давай за ним! Найди и заставь его замолчать! Оставь девчонку на меня! Я сам займусь ею, а ты за Вайнером. Всех людей, какие у тебя есть, пошли за ним. Сам иди тоже!

Сейгель стоял полумертвый от страха перед кричащим Головнчем. Потом до него дошел смысл слов Головича.

– Я найду его! – воскликнул он и выдвинул ящик письменного стола. Из ящика он достал 45 калибр и сунул его в карман. – Я найду его! Найду сам! – и он бегом бросился из комнаты.

Конрад никогда не видел окружного прокурора таким возбужденным, как в тот момент, когда он слушал рассказ о том, как убили Моу и нашли Фрэнсис Колеман.

– Где сейчас девушка? – спросил Форест, когда Конрад закончил.

– На десятом этаже, сэр. С ней мисс Филдинг и сиделка. Джексон и Норрис охраняют двери. Еще три офицера полиции наблюдают за лифтом и лестницами. Пока она в безопасности.

– Ее не ранили?

– Она больше напугана, чем ранена. У нее лишь большой порез на руке от осколка зеркала. Форест потер руки.

– Когда ты сможешь с ней поговорить?

– Я жду “добро” от доктора Холмса. Он сказал, что как только она отдохнет, я смогу ее увидеть.

– Прекрасно. А как насчет Вайнера?

– Я сам не знаю, как он проскользнул сквозь кордон. Было столько волнений с Моу, что за ним, к сожалению, не доглядели. Сейчас его ищут.

– Мы должны найти его раньше Маурера с его шайкой, – мрачно заметил Форест. – Если он даст показания. Пол, мы накроем всю компанию, и они это знают. Его жизнь сейчас не стоит и дайма.

Конрад кивнул.

– Мы не можем делать больше, чем уже делаем. Это вопрос времени. С таким родимым пятном он не сможет далеко уйти. Местная радиостанция передаст описание его примет. Они прерывают передачи и просят, чтобы информация о нем была немедленно передана нам по телефону.

На столе Фореста зазвонил телефон. Он снял трубку, выслушал, поднял брови, промычал что-то и положил трубку.

– Кажется, они уже заволновались, – сказал он с явным удовлетворением. – Маурер удрал. Его яхта ушла два часа назад. Предполагается, он ушел на рыбалку неизвестно куда.

– Пока он недосягаем, – сказал Конрад, – но, если мы получим нужные улики, мы зацепим его довольно быстро. Похоже, мы, наконец-то, на правильном пути, не так ли, сэр?

– Если только эта девушка видела его.

– Скоро мы это узнаем. – Конрад с трудом сдерживал нетерпение. – Вы хотите поговорить с ней сами? Форест покачал головой.

– Займись этим сам, Пол. Ты мягче в обращении с людьми. Я не знаю почему, но, мне кажется, что, когда я разговариваю с ними, они пугаются до того, что у них сваливаются штаны.

– Только, если у них совесть нечиста. – Конрад поднялся. -Я приготовлю для вас письменный отчет во второй половине дня. А сейчас схожу наверх и посмотрю, что там.

– Дайте мне знать, как только поймают Вайнера.

– Слушаюсь, сэр.

Конрад поднялся в лифте на десятый этаж. Джексон и Норрис сидели на стульях с обеих сторон двери в дальнем конце коридора. Оба были вооружены автоматами. Конрад ничего не оставлял на авось. Фрэнси действительно могла быть важным свидетелем, и шайка Маурера не остановится ни перед чем, чтобы заставить ее замолчать.

– Новости есть? – спросил он Джексона.

– Док только что ушел, сэр. Все спокойно. Конрад постучал в дверь. Открыла ему Мэдж.

– Я как раз собиралась уже звать вас. Док сказал, что вы можете с ней поговорить.

– Как она?

– Немного раздражительна. Хотя меня это не удивляет. Ей очень досталось.

– Да.

– Она в дальней комнате, – продолжала Мэдж. – Я вам нужна?

– Сейчас нет. Если она станет давать показания, я тебя позову.

Пока они разговаривали, из внутренней комнаты вышла сиделка и кивнула им.

– Не заставляйте ее говорить слишком много. Ей необходимо поспать.

– Я не буду долго задерживать ее, – ответил Конрад и, почувствовав, как неровно забилось сердце, прошел во внутреннюю комнату.

Фрэнси лежала на кушетке, накинув плед. Она была очень бледна, и ее большие черные глаза с беспокойством взглянули на него.

Когда он увидел ее, он почувствовал, как у него сжалось сердце. Ее лицо на фотографии обворожило его, и он в смятении подумал, что мог бы влюбиться в нее. Это было, конечно, фантастично, так как он даже не разговаривал с ней, но это чувство было и сейчас в нем. Какое-то время он стоял молча, неспособный собраться с мыслями и что-нибудь сказать.

Она лежала неподвижно и смотрела на него. Конраду с трудом удалось взять себя в руки.

– Надеюсь, мисс Филдинг сказала, что я хочу поговорить с вами? – спросил он хрипло. – Я – Пол Конрад, специальный следователь окружной прокуратуры. Как вы себя чувствуете, мисс Колеман?

– Хорошо, спасибо, – тихо ответила она. – Я хочу домой.

– Мы все это уладим чуть попозже, – сказал он успокаивающе. – Только прежде я хочу задать вам несколько вопросов. – Он пододвинул стул и сел около нее. – Я не собираюсь задерживать вас долго, потому что сиделка сказала, что вам нужно немного поспать.

– Я не хочу спать. Я хочу только домой.

– Есть ли у вас родственники, мисс Колеман? Может быть, вы хотите, чтобы я дал им знать, где вы находитесь?

Выражение испуга мелькнуло у нее в глазах, и она поспешно отвела взгляд.

– У меня нет родственников.

– Совсем никого?

– Никого.

Он вдруг понял, что этот допрос может быть не таким простым, как он его представлял.

– Мисс Колеман, я думаю, вы заходили к мисс Арно девятого числа около семи вечера?

Взгляд ее темных глаз беспокойно скользнул по его лицу и ушел в сторону.

– Да, заходила.

– Вы видели мисс Арно?

– Да.

Конрад почувствовал, что ладони у него взмокли, а сердце забилось изо всех сил.

– Могу я вас спросить, зачем вы хотели ее видеть?

– Я предпочла бы не отвечать на этот вопрос. Ее лицо слегка порозовело, а взгляд беспокойно заметался по комнате, будто она искала выход.

– Ну что же, я не буду настаивать. Вы, действительно, ее видели?

– Да.

– Как долго вы пробыли у нее?

– О, около пяти минут, не больше.

– Вы знаете, почему я задаю эти вопросы? – спросил мягко Конрад, не спуская глаз с ее лица.

– Я…, я думаю, из-за смерти мисс Арно.

– Правильно, в связи с убийством.

Он увидел, как она вздрогнула и прикусила губу.

– Что вы делали, расставшись с мисс Арно?

– Я ушла от нее.

– Вы шли по дороге?

– Да.

Конрад вынул носовой платок и вытер руки. Следующий ответ решит судьбу Маурера.

– Пока вы были возле дома или в доме, видели вы кого-нибудь, кроме привратника и мисс Арно?

– Не думаю.

Она смотрела на плед. Конрад смотрел на нее и чувствовал нарастающее разочарование.

– Вы уверены?

– Да.

“Почему она не смотрит на меня? – думал он. – Неужели она лжет?”

– Мисс Колеман, это очень важно. Я хочу, чтобы вы хорошо подумали, прежде чем ответить на следующий вопрос. Вы знаете, что мисс Арно была убита. Она была убита девятого числа чуть позже семи вечера, как раз в то время, когда вы были там. Мы думаем, что вы могли видеть убийцу. Вы абсолютно уверены, что не видели никого, кроме привратника и мисс Арно?

Длинная пауза. Он заметил, что она дрожала под пледом и ее руки сжались в кулачки.

– Да, – наконец, сказала она.

– Это значит, что вы никого не видели?

– Я никого не видела.

Конрад смотрел вниз на свои руки и думал. Если бы она посмотрела ему в лицо, когда сказала, что никого не видела, он тотчас поверил бы ей, но то, что она не хотела встречаться с ним взглядом, заставляло его сомневаться в том, что она говорила правду.

Он изучающе смотрел на нее. Она продолжала смотреть на плед. Ее руки все еще были сжаты в кулачки.

– Вы приезжали к мисс Арно на машине? – спросил он спокойно.

Она испуганно подняла глаза, ожидая подвоха.

– Я пришла пешком.

– Довольно далеко. Там, пожалуй, мили три от бульвара. Она вспыхнула.

– Я люблю ходить пешком.

– Видели ли вы кого-нибудь, когда возвращались из Тупика? Кого-нибудь в машине?

– Нет.

– И все же именно этой дорогой должен был приехать убийца, – терпеливо объяснил он. – Другой дороги до Тупика нет. Странно, что вы находились там именно в то время, когда было совершено убийство, и все же никого не видели.

Она ничего не сказала, но побледнела еще больше, и с нетерпением посмотрела на дверь, как будто надеялась, что кто-нибудь войдет, чтобы прервать допрос.

Несмотря на растущее убеждение, что она не говорит правды, Конрад чувствовал к ней жалость и с трудом заставил себя продолжить допрос.

– Когда вы разговаривали с мисс Арно, дала ли она вам повод подумать, что она кого-нибудь ждет? – спросил он.

Он увидел, как напряжение девушки возросло и дрожь стала сильнее.

– Я ничего не знаю об этом, – сказала она сдавленно. – Пожалуйста, прекратите задавать мне вопросы. Я плохо себя чувствую. Я хочу домой.

– Хорошо, мисс Колеман, – сказал Конрад и улыбнулся. – Извините за беспокойство. Вам следует немного поспать. Поговорим об этом завтра.

– Но я не хочу об этом говорить, – закричала она. – Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я не хочу спать! Я хочу домой!

– Боюсь, что вам все же придется остаться здесь до завтра, – сказал Конрад как можно мягче. – Один из бандитов, которые пытались вас убить, все еще на свободе. Мы не можем отпустить вас, пока он не будет пойман.

– Но он не тронет меня, – выпалила она, поднимаясь. – Он сказал, что не тронет меня, и я ему верю. Это не оправдание, чтобы держать меня здесь! Я не собираюсь здесь оставаться! Вы не можете меня здесь держать! Вы не имеете права меня здесь держать!

– Ее голос поднялся до истерического визга.

Конрад поднялся, слегка встревоженный диким загнанным выражением ее глаз.

Дверь открылась и быстро вошла сиделка.

– Может вы лучше оставите ее со мной, – сказала она, пересекая комнату.

Фрэнси скинула плед и попыталась встать на ноги.

– Я не останусь здесь! Вы не можете заставить меня остаться, – дико закричала она и сделала несколько шагов по направлению к двери.

Конрад увидел, что в ее лице вдруг не осталось ни кровинки, глаза закатились. Он бросился вперед и поймал ее в тот момент, когда она падала в обмороке на пол.

Салун Сэма на набережной был старомодной забегаловкой, которую часто посещали докеры, моряки и проститутки.

В длинном, с низким потолком помещении были укромные комнаты, где клиенты Сэма могли разговаривать и пить без опасения, что их увидят или потревожат.

Другая сторона помещения была отведена под длинную С-образную стойку, которая сверкала зеркалами и рекламой.

Пит Вайнер сидел в последней комнатке в дальнем конце помещения, откуда мог наблюдать за вращающейся дверью. Бутылка виски и рюмка стояли перед ним, пепельница была доверху наполнена окурками, указывая на время, которое он провел здесь.

Он испытывал холод, страх и тошноту. Он уже сожалел о той, что сделал. В компании с Фрэнси он был достаточно храбрым, но теперь он был наедине с собой, и холод ужаса медленно подкрадывался к нему.

Он знал, что указание относительно него уже есть, и улицы смертельно опасны. Но что делать? Денег было мало. Он подумал о пятистах долларах, которые остались в его комнате. Но он не осмелится туда вернуться. Это первое место, куда они пойдут, а один из них будет его там поджидать.

Он вытащил из кармана брюк несколько скомканных бумажек и сосчитал их. Набралось пятнадцать долларов и несколько центов.

Машины нет, за вокзалом будут наблюдать. Если бы он знал какое-нибудь место, где можно было отсидеться несколько дней! Но без денег он был беспомощен.

Он отвлекся от своих бед и подумал о Фрэнси. Он бросился за ней, когда она убежала, но быстро заблудился в лабиринте и, естественно, упустил ее. Он побежал уже совсем безрассудно и вдруг оказался у выхода. Он не собирался скрываться. Он хотел убить Моу, но вместо этого вдруг оказался в большой толпе, которая мгновенно образовалась вокруг него, и наблюдала, как прибывшие полицейские забираются на стены лабиринта и с пистолетами в руках бегут по стенам.

Стоя в толпе. Пит слышал выстрелы, и был уверен, что Моу убил Фрэнси. Но потом он увидел, как прибыла скорая помощь и на носилках вынесли мертвого Моу и погрузили в машину.

После того, как он увидел, что Фрэнси провели к полицейскому автомобилю, он подумал о своей безопасности.

Из парка он выбрался с наиболее возможной быстротой, так как знал, что шайка начнет сразу действовать, и укрылся в салуне Сэма.

Жить ему оставалось от силы несколько часов. Как только он высунется на улицу, его прикончат. Технику этого дела он знал достаточно хорошо. Бронированный автомобиль проедет мимо него, и он упадет под градом пуль.

Он закурил, выпил немного виски и вытер потное лицо тыльной стороной руки. Он не мог оставаться здесь весь день. Если бы еще найти какое-нибудь место, где можно укрыться до темноты! Возможно, под покровом ночи ему удастся выскользнуть из города, но днем с таким родимым пятном он далеко не уйдет. Не пройдет и нескольких минут, как его накроют. Вдруг на стол упала тень, и он почувствовал, как сердце заколотилось. Правая рука, как парализованная, лежала на столе, хотя разум приказывал схватиться за пистолет.

Он поднял глаза.

Девушка с высоко взбитыми волосами соломенного цвета, в красном свитере и белой юбке улыбнулась ему.

– Хэлло, светлоглазый, – сказала она наклонившись вперед, положив руки на стол. Тяжелые груди плотно натягивали тонкую ткань свитера. – Составить компанию?

Он смотрел на нее, стараясь оправиться от шока. Что ей нужно? Он даже не заметил, как она подошла. А если бы это был Датч или еще кто-нибудь из гангстеров? Он был бы уже мертв, даже не использовав шанса смыться.

– У меня есть тут уютное местечко за углом, – продолжала она. – Мы сможем развлечься. – Она снова улыбнулась, показав маленькие белые зубки, но он увидел, что глаза ее твердо и расчетливо смотрели на него.

Пит сразу же оценил преимущества ее предложения. Оказавшись у нее, он сможет под угрозой пистолета остаться у нее до темноты. Но как выбраться отсюда? Что означает: “Тут, за углом”? Это может быть несколько ярдов, а может несколько сот ярдов. Эти девушки могут говорить что угодно, лишь бы с ними пошли.

– Где твое местечко? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

– Через улицу, дорогой, – ответила она. – Как раз на углу. Идешь?

– Ладно, – сказал он, вставая. Потом подошел к стойке и заплатил за виски.

Бармен посмотрел на него долгим пристальным взглядом. Пит быстро пошел по длинному залу с девушкой, цеплявшейся за его руку.

– Ты, кажется, нервничаешь, милый? – спросила она. – Я что, у тебя первая?

Пит ничего не ответил, но когда они вышли под жаркое солнце, он, внезапно, почувствовал себя голым и ужасно уязвимым на этой солнечной шумной набережной.

– Куда идти? – спросил он беспокойно разыскивая в толпе знакомые лица.

– Сюда, – сказала девушка. Она шла рядом мелкими семенящими шажками, неуверенно покачиваясь. – У меня есть музыка. Если заплатишь, я потанцую для тебя. Большинство моих друзей любят смотреть, как я танцую.

Она повела его с набережной в узкую темную улицу с мрачно выглядевшими домами.

Он следовал за ней, время от времени оглядываясь через плечо, готовый бежать при малейшем подозрительном движении.

– Вот мы и пришли, – сказала она, останавливаясь у дома на углу улицы. – Я же тебе говорила, что это недалеко.

Она поднялась по ступенькам, открыла сумочку и вытащила ключ. Вслед за ней он вошел в тускло освещенный неряшливый холл. Закрыв за собой входную дверь, он с облегчением вздохнул. Обошлось! Теперь он был до темноты, по крайней мере, в безопасности. Относительно девушки у него никаких сомнений не было. Она не пикнет, когда он покажет ей пистолет.

Она начала подниматься по лестнице. Он следовал сразу же за ней. Когда они поднялись на площадку второго этажа, она остановилась у двери напротив лестничного марша.

– Здесь, – сказала она и повернула дверную ручку. – О, черт возьми! Эта дура, прислуга, снова ушла и закрыла мою дверь. Подожди здесь, милый, пока я сбегаю вниз и возьму запасной ключ. Я держу его в почтовом ящике.

Она похлопала его по руке, ослепительно заученно улыбнулась и пошла вниз по лестнице.

Пит вынул носовой платок и вытер лицо и шею.

Потом он достал сигарету, закурил и выбросил спичку. Он подошел к перилам и посмотрел вниз в холл двумя этажами ниже.

Девушка как раз спустилась в холл. Она помедлила и посмотрела вверх. Их глаза встретились, и Пит почувствовал страх, когда увидел ее испуганный взгляд. Инстинктивно он почувствовал, что попал в ловушку. Каким же он оказался дураком, поверив ей!

Гангстеры не захотели идти в бар Сэма и убивать его в присутствии свидетелей. Они хотели прихватить его где-нибудь одного, и с ее помощью прихватили.

Его рука взметнулась к внутреннему карману пиджака, когда он услышал, как щелкнул дверной замок позади него. Он мгновенно повернулся и увидел, что дверь в квартиру девушки медленно открывается. Он, не колеблясь, поднял пистолет и выстрелил, целясь правее и немного выше дверной ручки.

Пуля пробила дверь, расшвыривая щепки, и Пит услышал приглушенный стон, а затем звук падения чего-то тяжелого.

Он повернулся и через несколько ступенек бросился вниз по лестнице. Не разбирая дороги, он пробежал короткий коридор, который вел к ступенькам, ведущим в холл.

В два прыжка он преодолел эти ступеньки и с шумом, от которого казалось всколыхнулся дом, ввалился в холл.

Девушка с ужасом глядела на него, прижавшись к стене. Ее руки были прижаты к груди, накрашенный рот раскрыт в беззвучном крике.

Он подскочил к входной двери и остановился, разглядев через стекло двух человек, поднимающихся к двери.

Он узнал их: это были Гетц и Конфорти – двое наиболее квалифицированных убийц из шайки Маурера. Он отпрянул назад, сердце его сжалось, затем он повернул и отбежал в коридор, который вел вправо от холла.

Девушка хотела скрыться на лестнице, но он схватил ее, повернул к себе спиной и, обхватив ее левой рукой так, что она прикрывала его, начал пятиться вглубь коридора.

– Только пикни или попытайся вырваться, и я убью тебя! – прошипел он. – Есть черный ход?

– Пусти меня! – задыхаясь прохрипела она, впиваясь ногтями в руку.

Он ударил ее по плечу стволом пистолета, заставив взвизгнуть.

– Здесь есть еще выход?

– Да.

В этот момент входная дверь распахнулась и Гетц влетел в холл.

Пит поспешно выстрелил. Девушка завопила, так как ее обожгло огнем выстрела. Гетц упал на одно колено. Его темное злобное лицо было сморщено.

– Не стреляй! – закричала девушка, в отчаянии протягивая руки к Гетцу, поднимавшему 45.

Пит продолжал пятиться, таща ее за собой. Он видел, что Гетц пытается поймать его в прицел, но он держал голову пригнутой, в то же время приподнимая девушку, так что она полностью закрывала его.

Она дико сопротивлялась, туфли у нее слетели, а белая юбка задралась так, что полностью обнажились бедра.

Вдруг он почувствовал, что его спина уперлась в дверь. Он снова выстрелил в Гетца и на этот раз чуть не попав: у того слетела шляпа.

Гетц нажал на гашетку и тяжелый пистолет выстрелил три раза. Пули попали в корчащееся тело девушки. Пит мог почувствовать их удары.

Девушка дернулась так сильно, что почти вырвалась из его захвата, потом обмякла. От внезапной тяжести мертвого тела Пит едва не потерял равновесия.

Он пошарил позади себя, нашел ручку, повернул ее и открыл дверь.

В этот момент в холл ворвался Конфорти. Так как он поднял пистолет. Пит выстрелил в него. Не ожидая результатов своего выстрела, он отбросил от себя тело девушки и прыгнул через открытую дверь, захлопнул ее за собой, потом перевалил через деревянный забор, спрыгнул, запыхавшись, в узкую извилистую аллею.

Он помчался по алее, слыша за собой топот бегущих. Так пробежал он несколько сот ярдов по ней, стараясь держаться ближе к заборам.

Впереди показалась главная улица с толпами народа и интенсивным движением транспорта. Он изо всех сил прибавил скорость и добежал до нее как раз в тот момент, когда Гетц показался из-за последнего поворота аллеи.

Гетц наполовину приподнял пистолет, увидев Пита, но сразу же опустил, так как тот завернул за угол.

Пит прорывался через толпу, запрудившую улицу, расталкивая при этом людей. Пистолет он спрятал в карман, но люди, глядя на его мокрое испуганное лицо, чувствовали что-то неладное.

Наконец он подбежал к тротуару. В любую секунду его может настичь автомобиль и его прикончат. Он остановился у края дороги восстанавливая дыхание и поглядывая по сторонам. Заметив такси, Пит неистово замахал руками. Такси свернуло к обочине и затормозило перед ним.

– В парк, – задыхаясь сказал Пит, рванул дверцу машины и сел в нее.

Но в это время чьи-то руки схватили его сзади. Вскрикнув от испуга, он оглянулся. Двое здоровенных полицейских держали его.

– Полегче, сказал один из них. – Ты-то нам и нужен. Забери его пушку, Джек.

Другой коп быстро обыскал Пита, забрал пистолет и сунул его к себе в карман.

– В управление, приятель, – сказал первый коп. Неожиданно краем глаза Пит увидел большой черный автомобиль, который устремился к ним.

– Берегитесь, – завопил он и, вырвавшись из рук полицейского, который держал его, бросился вниз лицом на пол машины как раз в тот момент, когда черный автомобиль проносился мимо.

Сквозь шум уличного движения донесся частый стук пулемета. Такси затряслось под ударами пуль. Пулеметная очередь прошлась по лицу одного полицейского. Его голова и лицо превратились в месиво из крови и костей.

Другой полицейский бросился сверху на Пита.

Водителю такси достался конец очереди. Ударами попавших в него пуль он был выброшен из машины на тротуар.

Уличная толпа разбегалась во все стороны с визгом и воплями. Несколько человек остались неподвижно лежать на тротуаре.

Черный автомобиль пронесся дальше по улице и скрылся за углом. Здоровенный полицейский, лежащий на Пите, неуверенно поднялся на ноги.

– Ублюдок! – сказал он сквозь стиснутые зубы. – Проклятые ублюдки!

Он вытащил Пита из машины.

– Ну ты! – прорычал он и заставил его пробежать через тротуар на крыльцо большого магазина. Он втолкнул его между двумя зеркальными окнами и встал с пистолетом в руке перед ним.

– Заведи меня внутрь! – закричал испуганно Пит. – Чертов дурак! Ты думаешь, что стекло остановит пули?

– Заткнись! – зарычал коп. – Никаких пуль не будет. Пока он это говорил, черный автомобиль появился снова. Люди на улице, увидев его приближение, бросились в магазины, ища укрытия. Машины, чтобы избежать столкновения с черным автомобилем, мчавшимся по середине улицы, сворачивали к обочине. Один даже въехал в стеклянную витрину.

– Берегись! – завопил Пит и толкнул копа изо всех сил, чтобы освободить себе место и иметь возможность броситься на землю.

Но полицейский, такой же храбрый и глупый, как носорог, начал стрелять по автомобилю, когда он проносился мимо. Ответная очередь из замаскированного пулемета была уничтожающей. В полицейского ударил град пуль и его отбросило назад на Пита.

Автомобиль затормозил и остановился. Из него выскочили Гетц и Конфорти. Лица у них были мокрые, рты широко открытыми в беззвучном крике.

Им было приказано любой ценой прикончить Пита и они выполняли приказ. Где-то в подъезде магазина, под мертвым копом и кучей битого стекла, был Пит и они знали это.

Конфорти держал автомат. В руках Гетца было по пистолету. Прямо с ходу Конфорти стал поливать крыльцо пулями.

Пит видел, как пули выбивали дорожку смерти на тротуаре по направлению к нему. Кусочки цемента летели в разные стороны.

Пит надвинул на себя мертвого полицейского, ухватился за его ремень, чувствуя как его кровь течет по его лицу, и закрыл глаза.

Он почувствовал, как мертвое тело задергалось и затряслось, когда в него ударили пули. Затем новый звук заставил его сердце забиться снова – звук полицейских сирен и сухие щелчки полицейских автоматов.

Когда три полицейских автомобиля визжа тормозами приблизились к магазину, Гетц поднял свои пистолеты, но первый автомобиль, прибавив газу, ударил его капотом и швырнул высоко в воздух. Гетц упал на тротуар.

Конфорти, не оглядываясь, взбежал на крыльцо.

Пит, спрятавшись за мертвым копом, заметил только мелькание его ног. Ему хотелось только вжаться в землю, и он изо всех сил вцепился в ремень мертвого копа.

Конфорти заметил его и оскалился в торжествующей улыбке. Он оттащил копа вместе с Питом, все еще цепляющимся за ремень.

– Убирайся! – вопил Пит, пытаясь спрятаться за телом копа. – Не надо!

Конфорти поднял автомат. Пит смотрел как палец Конфорти нажимает на спусковой крючок.

Вдруг за спиной Конфорти прозвучал Пистолетный выстрел.

Пит увидел, как толстое крысоподобное лицо Конфорти задергалось, глаза стали безжизненными. Автомат дернулся в сжавшейся мертвой руке и начал стрелять, так как палец мертвеца автоматически нажал на спуск.

Потом Конфорти уронил автомат, сделал шаг вперед и упал лицом вниз.

Мгновением позже Пит был окружен угрюмыми полицейскими.