"Черная багама" - читать интересную книгу автора (Чейни Питер)

Глава двенадцатая

Гвельвада стоял на обочине. По другую сторону дороги высились железные ворота, врезанные в высокую стену. В бледном свете луны через парк вилась широкая дорога к дому. Он улыбнулся. Романтическая резиденция в духе былой аристократии. Идея ему понравилась.

Он оглянулся на рощицу, в которой спрятал машину. Удачно замаскировал, через дорогу уже не видно. Держась тени, Гвельвада пошел по обочине вдоль стены.

Прошло несколько минут, пока он нашел низкую деревянную калитку. Заперта. Гвельвада отошел, разбежался и, перемахнув через верх, приземлившись на траву с другой стороны.

Чуть подальше, среди деревьев, виднелся дом. Большой, импозантный, весь погруженный во мрак, кроме маленького окошечка в правом верхнем углу — видимо, чердачного.

Он шел по ухоженному газону под деревьями, стараясь не ступать на посыпанную песком дорожку.

Вскоре он остановился. До дома оставалось двести ярдов, деревья начали редеть. Их явно вырубали, чтобы обеспечить обзор из окон. Но слева и справа от дома рос густой кустарник, сквозь который узкая тропинка вела к черному ходу.

Гвельвада двинулся вправо, держась тени, и принялся продираться сквозь кустарник, временами останавливаясь и прислушиваясь.

Оставалось уже немного, когда он услышал голос — низкий и гортанный.

— Руки вверх и так держать! Иначе пристрелю!

Гвельвада поднял руки и обернулся. В паре ярдов стоял высокий мужчина. По форме Гвельвада принял его за здешнего охранника.

Мужчина подошел к Гвельваде. В руках он держал короткоствольный автомат, а под мышкой висел пистолет.

— Ну… Что надо? — говорил он медленно, с иностранным акцентом.

Гвельвада воспользовался случаем и ответил по-немецки:

— Не будь дураком. Меня ждут. Тебе про меня не сказали? У меня донесение.

Мужчина ответил на том же языке:

— Покажи.

— Конечно, — Гвельвада сунул руку в нагрудный карман, сделав тем временем пару шагов вперед. А начав вынимать руку, выбросил её вперед и вверх. Приемом джиу-джитсу он заехал охраннику в шею, краем ладони попав точно под кадык. От удара мужчина отлетел назад, судорожно глотая воздух. Автомат выпал из рук.

Гвельвада тигром метнулся вперед и обеими руками ударил врага в лицо: левой рубанул под подбородок, ребром правой — по основанию шеи.

Охранник грохнулся замертво.

Гвельвада оттащил распростертое тело под кусты. Потом, в неосознанном порыве, поднял автомат, зашвырнул в кусты. И мимо лежащего ничком тела пошел в обход.

Отсюда, из тени, Гвельвада видел свет, падавший из французского окна. Он вышел из полумрака и пересек лужайку.

Сквозь незашторенные окна видна была просторная комната, судя по обстановке, кабинет. Книжные полки по стенам, старинные столики завалены книгами и документами. У стены — массивный стол красного дерева, пустой, если не считать двух телефонов, пачки сигарет и старинного письменного прибора.

Гвельвада шагнул внутрь, осмотрелся, закурил, подошел к столу и сел. Слева оказались три кнопки звонков. Гвельвада с ухмылкой нажал на все. И откинулся, с наслаждением затягиваясь табачным дымом.

Снаружи донеслись поспешные шаги, дверь распахнулась — и на пороге остолбенел человек, глядя на Гвельваду широко раскрытыми от изумления глазами.

Эрнест сказал:

— Добрый вечер, мой юный друг. Входи. Чувствуй себя как дома!

Вошел молодой парень, лет двадцати пяти на вид, в синем габардиновом костюме, бледно-зеленой шелковой рубашке с бабочкой. Бледное лицо с женскими чертами контрастировало с жестоким, крепко сжатый ртом и твердым взглядом.

Гвельвада ухмыльнулся.

— Я так понимаю, ты тут вроде секретаря. Предлагаю найти хозяина и сказать ему, что здесь мистер Гвельвада — мистер Эрнест Гвельвада. Не сомневаюсь, что он так или иначе слышал это имя.

Парень рявкнул:

— Говори, как ты вошел! Как попал сюда?

Гвельвада презрительно покосился на него.

— Не пытайся быть большим дураком, чем ты есть от Бога, нагло заявил он. — Делай, что говорят. Иначе я с тобой разберусь. Ты мне не нравишься. Похож на бешеную рыбу. Марш за хозяином! И бегом; а то я суну твою пустую башку в местный нужник. Да не стой кретином! Марш!

Парень буркнул что-то неразборчивое и вышел, не закрыв дверь.

Гвельвада прикурил новую сигарету. Его резвый ум поигрывал идеей, которая посетила его во время стычки с охраной. Идея выглядела довольно разумно. Он пожал плечами. В данном случае имеет смысл рискнуть.

В комнату вошли двое. Первым — молодой секретарь. За ним — упитанный мужчина с холеными сединами. Здоровый цвет лица, хорошо одет, безукоризненное белье, ухоженные ногти. Внимание привлекали глаза. Вытянутые, почти азиатские, они зло сверкали из-за роговых очков.

Очень недоброжелательный взгляд, — подумал Гвельвада.

Мужчина сказал молодому:

— Все в порядке, Пауль. Можешь идти… Не бойся… Я уверен, мистер Гвельвада не причинит нам зла.

Он ядовито улыбнулся Гвельваде.

Пауль вышел, прикрыв за собой дверь. Гвельвада небрежно курил, не вставая с места.

Мужчина в роговых очках придвинул стул, сел в центре комнаты и уставился на Гвельваду.

— Мистер Гвельвада, разрешите представиться. Я Карл Момзен. Однажды, во время войны, я имел счастье столкнуться с вами в Риге. Но вы оказались чересчур шустры для меня. С чем и поздравляю. Но, конечно, тогда я не был Момзеном. Кажется, в то время меня звали Вахольц — Фридрих Вахольц.

Гвельвада озорно улыбнулся.

— Возможно, для меня лучше было не встречаться с вами.

Момзен вздохнул.

— Далекие деньки… Как бы то ни было, сейчас мы встретились как бы на нейтральной территории. На самом деле я не удивлен вашему появлению. Естественно, я заметил оживление вокруг дома — даже до прошлой ночи. Несмотря на все предосторожности, принятые вашим хорошим другом мистером Вильямом Фримом из ФБР… Я уверен, что он ваш хороший друг… Мы не могли не сознавать, что происходит. Слуги докладывали, что практически невозможно пробиться по прилежащим дорогам, забитым плотным потоком машин ФБР и конной полицией Майами. Как интересно!

Гвельвада кивнул.

— Конечно, мистер Момзен, события развиваются слишком быстро для нас обоих. Вот почему я подумал, что лучше нам встретиться и немного поговорить — обсудить все как… Как бы нас назвать? Как профессионалы с большой буквы… И попытаться прийти к какому-нибудь соглашению. Между прочим, чтобы пробраться сюда, мне пришлось немного круто обойтись с одним из ваших охранников.

— Не забивайте голову, — отмахнулся Момзен. — Я только что с ним разговаривал. Кроме синяка на шее, все в порядке. Так что можете говорить.

Гвельвада выбросил окурок в пепельницу и сокрушенно заговорил:

— Конечно, я должен был догадаться, что когда Джулиан Айлес приедет на Майами с документами Стейнинга, чертов Джек Карно про это узнает. Тот наверняка караулил его в аэропорту. Я был кретином, что это не учел. Карно доложил Векштейну, и вы позаботились об Айлесе, миссис Лайон и документах, не успел ещё Айлес их доставить.

Момзен кивнул.

— Разумеется, друг мой. Все документы в сохранности и совсем недавно убыли по адресу. Боюсь, придется вам с ними распрощаться.

— Я уже думал об этом и могу сказать, что мысленно, с огромным сожалением, уже простился. Должен поздравить вас с удачей. Но я хотел поговорить совсем не об этом. Я хочу предложить небольшую сделку. Если можно, верните в добром здравии миссис Лайон и мистера Айлеса. Миссис Лайон, конечно, более ценный агент. Она нам очень нужна, а вот несчастный Айлес — просто любитель, который впутался в дело почти случайно.

Глаза Момзена сверкнули.

— Рад буду оказать услугу, мистер Гвельвада, — глаза его сверкнули. — Знаете, я восхищаюсь вашим мастерством. Но, предположим, я решу отпустить ваших людей целыми и невредимыми. Что вы предложите взамен?

Гвельвада достал из пачки сигарету и осторожно затянулся.

— Ваш друг Векштейн сглупил. Прежде чем покинуть одинокий островок возле Черной Багамы, он счел необходимым убить негра-рыбака — незначительного типа по имени Мервин Джаквес. Мы нашли его тело на острове. Это, конечно, убийство и, учитывая что Векштейн сейчас под арестом, можете оценить ситуацию.

Момзен кивнул.

— Кажется, понимаю. Продолжайте, пожалуйста.

— Если вы согласны отпустить Лайон и Айлеса целыми и невредимыми, я готов ручаться, что Векштейна будут судить только за убийство Джаквеса. Больше ничего расследовать не будут. Если нет — для меня делом чести станет раздуть это убийство до государственного дела о шпионаже. Это затронет и вас. Общественным достоянием станет и история вашей организации, и убийство Сэндфорда, и махинации с бумагами Стейнинга. Не думаю, что вам это понравится. Надеюсь, вас арестуют и упекут в Алькатраз.

— Понимаю, — сказал Момзен. — Думаю, и большинство моих людей?

— Вот именно, — любезно улыбнулся Эрнест.

— А какова альтернатива?

Гвельвада встал и заходил по комнате.

— Если вы передадите миссис Лайон и мистера Айлеса, то можете уезжать. Я даже обещаю не пытаться наложить руки на бумаги Стейнинга. Таково мое предложение. Векштейн о вас не заикнется, и мы тоже. Вы покинете дом в условленное время. Вас выпустят из Штатов. ФБР и полиция проводят вас до границы. Но миссис Лайон и Айлеса вы должны отдать.

— Я склоняюсь к согласию, — протянул Момзен. — Но есть одно «но», с которым вы должны смириться. Видите ли, дорогой мистер Гвельвада, я вам не верю. Вы человек решительный и очень умный. Не хочу играть вам на руку. Поэтому условие таково: я не отпущу ваших людей, пока я и мои люди не окажемся далеко отсюда и за пределами страны. Тогда и только тогда я их освобожу. Они смогут вернуться, когда я почувствую себя в относительной безопасности.

— Хорошо, — согласился Гвельвада. — Тогда, думаю, сделаем так. Вы с вашей командой покинете дом, скажем, в три часа ночи. Когда пересечете границу, отпустите миссис Лайон и Айлеса.

— Быть посему. Время нас устраивает. Будет две машины. Я со своими буду в первом лимузине. Во втором под вооруженной охраной поедут миссис Лайон и Айлес. Если нам дадут беспрепятственно выехать из страны, миссис Лайон и Айлес будут освобождены. Вы, в свою очередь, будете судить Векштейна за обыкновенное убийство — и ни за что более.

Гвельвада кивнул.

— По рукам. Я иду прямо к Фриму и сообщаю о решении. Вы понимаете, что по пути к границе будете под надзором ФБР и эскортом полиции. Но вас не тронут… — с улыбкой добавил Гвельвада, — если только вы не откроете огонь по любой из американских машин. Поэтому если у кого-то из ваших людей чешутся руки, лучше предупредите.

— Понимаю, — согласился Момзен. — Предупрежу. Эксцессов не будет.

Гвельвада подошел к французскому окну.

— Спокойной ночи, Момзен, он же Вахольц, он же черт знает кто… Надеюсь когда — нибудь ещё встретиться.

— Я тоже надеюсь, — кивнул Момзен. — До встречи, друг мой.

Когда Гвельвада вышел, он цинично ухмыльнулся.

Гвельвада торопливо шел по узкой песчаной дорожке, огибающей дом. Добравшись до кустов, он побежал. Минуты не прошло, как он нашел спрятанный автомат, схватил его, ещё прибавил ходу, преодолел калитку и припустил по дороге.

На перекрестке Гвельвада обнаружил Фрима в машине с рацией. Тот вышел навстречу.

— Рад видеть тебя целым. Что теперь?

Гвельвада тяжело дышал.

— Друг мой, сейчас скажу. В два счета все может сорваться, но надо рискнуть. Я заключил с Момзеном сделку.

Фрим поднял бровь.

— Это было необходимо?

Гвельвада пожал плечами.

— Ты знаешь этих людей. Отчаянные головорезы, и храбрости Момзену не занимать. Довольный тем, что добыл бумаги Стейнинга, он хочет спасти себя и своих людей. Миссис Лайон и Айлес служат ему заложниками. Он знает, что окружен твоими людьми, и хочет выбраться.

Эрнест ухмыльнулся.

— Ну так дадим ему возможность! Вот в чем суть сделки. Черт побери, красиво получилось! Момзен и его люди выезжают в три часа в двух лимузинах. В первой машине будет Момзен и его приближенные. Во второй — водитель, вооруженная охрана и миссис Лайон с Айлесом. При условии, что ему дадут выехать за пределы страны, Момзен обещал отпустить заложников с миром. Но если ты или местные копы ему помешают, — Гвельвада снова пожал плечами, — думаю, нашей парочке придется несладко.

Фрим кивнул.

— Еще я обещал, — продолжал Эрнест, — что Векштейна будут судить только за убийство Мервина Джаквеса. Не возражаешь? Ты передашь его на Черную Багаму. Его осудят и повесят.

Фрим горько хмыкнул:

— И Момзен так и ускользнет? Он получил бумаги Стейнинга и снова продолжит плести интриги, устраивать заговоры…

Гвельвада перебил.

— Дорогой Фрим, один предприимчивый шотландец однажды сказал, что самые хитрые планы у мышей, а человеку свойственно периодически проигрывать. У меня есть другой план.

— Да? Идеи у тебя так и бурлят, а, Эрни?

Эрнест улыбнулся.

— Очень часто. Понимаешь, он верит мне не больше, чем я ему. Знает, что если нужно лгать, я солгу. Поэтому, можешь мне поверить, все его люди будут вооружены. Я предостерег, чтобы ни у кого из его ребят не тряслись пальцы на курках. Сказал, что от полицейских и фэбээровских машин, которые проводят его до границы, помех не будет, но если хоть один из его людей выстрелит, я за последствия не отвечаю.

— Ну, они стрелять не станут! Зачем? Они просто с песнями выберутся из страны и сделают ноги.

Гвельвада поднял руку.

— Подожди… Надеюсь, машины полиции стоят по всей дороге?

Фрим кивнул.

— Тогда, друг мой, я вынужден тебя покинуть. Не сомневаюсь, скоро увидимся — в крайнем случае, завтра утром. Нужно будет уладить пару дел. До встречи.

Гвельвада развернулся и направился к своей машине.

Машина стояла в тени деревьев. На сиденье лежал автомат. Он взял его и принялся изучать в свете приборного щитка. Хорошая работа: огонь можно было вести и очередями, и одиночными выстрелами. Гвельвада довольно хмыкнул, бросил автомат на соседнее сиденье и взглянул на часы. Двадцать минут третьего.

Он завел мотор и проехал с полмили. Потом свернул на боковую дорогу. Указатель гласил, что она ведет на автостраду. Гвельвада съехал с насыпи, оставил машину под деревьями, выключил фары, вылез и запер дверцы. Потом свернул в чащу и стал продираться параллельно дороге.

Через десять минут он добрался до развилки. Прямо перед ним лежало широкое шоссе. В двадцати ярдах справа посереди дороги стояла полицейская машина. В свете приборного щитка Гвельвада разглядел двоих: водителя и полицейского с автоматом на коленях.

Эрнест свернул налево и занял позицию у обочины под деревьями, оттуда было видно и шоссе, и машину. Он проверил автомат, поставил на режим одиночных выстрелов, опустился на сырую землю и стал ждать.

Прошло с четверть часа. Откуда-то издалека, от поместья Момзена, послышался гул моторов. Он придвинулся к краю дороги. Судя по свету фар двух лимузинов они ехали медленно, километров тридцать в час, не больше.

Гвельвада, не выходя на опушку, лег ничком, прижал автомат к плечу и навел его на машину полиции.

Первый лимузин был в сотне ярдов от него. Гвельвада поймал в прицел окно полицейской машины, осторожно прицелился и нажал на спуск. Окно машины разлетелось вдребезги. Как Гвельвада и задумал, пуля прошла перед носами полицейских.

Он видел, как полицейский вскинул автомат. Засвистели пули, дырявя лимузин. В ответ поднялась стрельба, но потом лимузин накренился и свалился в кювет.

Когда второй лимузин, взвизгнув тормозами, притормозил напротив, Гвельвада лязгнул переключателем и окатил лобовое стекло градом пуль. Машина остановилась. Эрнест выскочил на дорогу практически одновременно с экипажем патрульной машины. Он рванул дверцу — на полу лежали Айлес и Тельма Лайон.

— Доброе утро. Надеюсь, вы в порядке?

— Бог мой! — воскликнул Айлес. — Эрни! Что произошло?

Гвельвада пожал плечами.

— Кто-то выстрелил по машине полиции. Должно быть, один из людей Момзена. В ответ открыли огонь. Если судить по количеству пуль, всаженных в машину, живых там не осталось. Потом кто-то застрелил вашего водителя и охранника. Думаю, это самое главное. Можете считать это хеппи-эндом.

Тельма Лайон заметила:

— Можем, конечно, но верьте или нет, но, кажется, мне задело руку.

— Дайте погляжу…

Гвельвада откинул с её плеч меха и разорвал легкий шелк платья.

— Дорогая, это ерунда. Легкая царапина на предплечье. Обещаю, и следа не останется.

Сзади завизжали тормоза. Из машины вылез Фрим.

Гвельвада поспешно распрощался.

— Возвращайтесь как можно быстрее в квартиру Тельмы.

И зашагал навстречу Фриму.

— Итак, Эрни?

— Жуткое дело, — ухмыльнулся Гвельвада. — Кто-то выстрелил по машине полиции. Те открыли огонь по передней машине, потом кто-то всадил несколько пуль в лобовое стекло вот этой. Видишь, водитель и его коллега мертвы. Миссис Лайон и Айлес в порядке.

Фрим смотрел на него и скалился.

— Бога ради, Эрни!.. Я что, ребенок?

Гвельвада улыбнулся.

— Помнишь, друг мой, я говорил тебе о мышах и людях… И не забывай, что первый выстрел раздался из машины Момзена!

Фрим кивнул.

— Ага… Я запомню!

— Отвези миссис Лайон и Айлеса в её квартиру. Я зайду к тебе утром, Вилли.

Эрнест углубился в чащу и стал пробираться к машине. Лунные блики красиво расцвечивали дорогу.

Гвельвада был счастлив и мурлыкал под нос старую испанскую серенаду.