"Рождественский ангел" - читать интересную книгу автора (Беверли Джо)

Глава 17

Они отправились в парном двухколесном экипаже Николаса, с ними поехал Джордж. Было холодно, но одетая в шерсть и мех Джудит не замечала холода. Ее нервы были взвинчены, поскольку она не знала, чего ожидать. Из-за каждого куста ей мерещилось пистолетное дуло.

Впрочем, поездка прошла без всяких происшествий, и после полудня они достигли невысокого холма, с которого был виден Темпл-Ноллис во всем его великолепии. День был хмурый, поэтому розовый гранит стен сохранял ровный оттенок, не теряя при этом своей красоты. Совершенные пропорции и изящные башенки делали дом похожим на сказочный дворец, отражавшийся в водной глади.

Подъездная аллея проходила по парку, который выглядел довольно запущенным, потом шла по гребню дамбы к арочным воротам, за которыми скрывался большой внутренний двор.

Несмотря на отсутствие стены, которая обозначала бы границу парка, скрывая дом от посторонних глаз, у ворот была выстроена сторожка – уменьшенная копия усадьбы Темпл-Ноллис. В ней явно никого не было. Взглянув на ее черные безжизненные окна, Джудит почувствовала, как по спине побежали мурашки.

Коляска покатилась по ухабистой аллее, покрытой гравием. Парк по обеим сторонам оказался запущенным, на лужайках паслись овцы, старательно поедая никем не кошенную траву.

Вокруг ни души. Джудит говорила себе, что это неудивительно для этого времени года, когда все полевые работы завершены. Но ее беспокоила другая мысль – возможно, родственники Леандра уже уехали, распустив всех слуг. Она была бы рада убедиться в истинности последнего предположения, но ее тревожило, в каком состоянии была оставлена усадьба.

Створки ворот оказались открытыми, но Леандр не стал в них въезжать, а повернул коляску на объездную дорожку вдоль внешней стены.

– Куда мы едем? – спросила Джудит.

– Похоже, нам придется самим позаботиться о себе, – ответил Леандр. – Так что имеет смысл направиться сразу в конюшню.

– А где конюшня? Здесь не видно никаких подсобных строений.

Он остановил коляску возле широких двойных дверей прямо в стене, и Джордж спрыгнул на землю, чтобы открыть их.

– Внутри этой стены расположено множество самых разных помещений, – пояснил Леандр. – Сараи, конюшни, кладовые, овощехранилища, маслодельни и так далее. Все они имеют выход во внутренний двор, но вход находится с внешней стороны стены. Это чтобы совершенная красота сада во внутреннем дворе не была потревожена слугами.

Он завел коляску в сарай для повозок, где было относительно тепло, и Джордж закрыл за ними двери.

Джудит хотела было возразить, ведь им может понадобиться как можно скорее покинуть этот дом, но потом взяла себя в руки. Что бы ни случилось в Лондоне, вряд ли родственники Леандра планировали хладнокровную резню здесь, в Темпл-Ноллисе.

К тому же они, кажется, уже уехали. Джудит мысленно молила Бога, чтобы так оно и было.

В сарае могло поместиться десять повозок, но там стояли только старый дорожный четырехколесный экипаж с крытым верхом и двухколесный экипаж с отсеком для собак. Леандр помог жене выйти из коляски, и они отправились выяснять обстановку.

Следующая дверь вела в подсобное помещение, за которым находилась конюшня. Лишь одна коренастая верховая лошадь с любопытством посмотрела на них из стойла. Остальные двадцать пустовали.

– Когда я был здесь, в конюшне стояло не меньше полудюжины лошадей, – сказал Леандр, подходя к единственной оставшейся. – За этой лошадкой хорошо ухаживают, значит, в усадьбе кто-то остался.

– Не думаю, чтобы они оставили усадьбу совершенно пустой, – сказала Джудит. – Кстати, это отличная конюшня.

Она с удовольствием разглядывала стены, выложенные голландскими изразцами, и потолок, затейливо расписанный сценами из мифа о крылатом коне Пегасе.

– Для Темпл-Ноллиса ничего не жалели, – сухо пояснил Леандр. – Идем, пора выяснить, что тут происходит. Приготовься к худшему.

Они оставили Джорджа позаботиться о лошадях и пошли сквозь анфилады помещений.

– Все помещения соединены между собой, – сказал Леандр, когда они проходили через хранилище фуража. Голос эхом отдавался в отделанном изразцами великолепном помещении. – Как видишь, слугам нет совершенно никакой необходимости выходить во внутренний двор.

Через грязное окно Джудит взглянула на внутренний двор.

– Он такой большой, просто как маленький парк. Должно быть, здесь очень красиво, когда все цветет.

– Да.

– К тому же я уверена, что слуги по достоинству ценят возможность не выходить на улицу в холодную или дождливую погоду, – добавила она.

– Какая практичность! – рассмеялся Леандр. – Конечно, ты права. Идем дальше.

Они прошли через кладовые, потом через хранилища для фруктов. Джудит шагнула в сторону, чтобы проверить состояние ящиков с яблоками.

– Нет ни одного порченого плода, – сказала она. – Значит, их совсем недавно перебирали.

В хранилище для винограда было много стеклянных сосудов с гроздьями свежего винограда.

– А эта дверь ведет непосредственно в дом, – сказал Леандр. – Если не ошибаюсь, за ней будет черный ход для слуг и кухня. Хочешь пойти этим путем или предпочтешь пройти через сад и войти в дом через парадную дверь?

Непонятно почему Джудит решила, что на первый раз им с мужем лучше войти в дом, который фактически принадлежал Леандру, именно через парадную дверь. Она так и сказала мужу.

– Правильно, – согласился он и открыл узкую дверь в сад.

Джудит вышла в сад и восхищенно огляделась. Даже в такой пасмурный день это было чудесное место – маленький уединенный рай. Стены имели неправильную конфигурацию, повторяя очертания речного берега. Они были сплошь увиты плющом, покрыты голыми ветками плетистых роз, ракитником и другими растениями так, что казались частью природы, а не творением человеческих рук.

В маленькой башне располагалась голубятня, откуда доносилось гортанное воркование птиц.

– Какая прелесть! – улыбнулась Джудит мужу.

– Да, – согласился он, – но какой ценой!

Он подвел ее к резным дубовым дверям и остановился в нерешительности.

– Будь я проклят, если стану стучаться в двери собственного дома! – сказал он наконец и решительно открыл дверь. Улыбнувшись озорной мальчишеской улыбкой, он подхватил жену на руки и перенес ее через порог.

Когда Леандр поставил ее на ноги, Джудит все еще смеялась, но смех замер на губах, когда она увидела окружавшее ее великолепие.

Громадный вестибюль уходил в глубь дома, большие окна на его противоположном конце пропускали много света и открывали чудесный вид на реку. Верхние стекла окон были заменены прелестными золотистыми витражами с цветочным узором, которые отбрасывали волшебный отсвет.

Пол был покрыт мрамором с золотой инкрустацией. Из того же материала были высечены стройные колонны по всей длине вестибюля. В стенных нишах стояли белые мраморные статуи, на постаментах красовались изысканные вазы, украшенные драгоценными каменьями. Многочисленные дубовые двери с позолотой и инкрустацией из черного дерева вели из вестибюля во все стороны. С одной стороны вверх поднималась широкая лестница, обещая привести к другим чудесам.

– О Боже! – выдохнула потрясенная Джудит.

– Необычно, правда? – сухо заметил Леандр. – Восхищаясь вкусом моего деда, трудно понять, почему мне все-таки здесь не нравится.

Джудит боялась до чего-либо дотронуться, чтобы ненароком не разбить. Ее внимание привлекла одна из этрусских ваз на постаменте.

– Пожалуй, эти вазы придется убрать еще до приезда детей.

Обернувшись к жене, он сказал:

– Смотри, – и толкнул вазу. Она не сдвинулась с места. – Они прикручены к постаменту. Правда, это не спасет от, скажем, летящего мяча…

– Нет, я никогда не разрешу детям играть здесь! – воскликнула Джудит.

– Вот в том-то и дело! – сказал он. Его голос отдавался эхом, словно в церкви. – Таков весь дом. Вспомни конюшню, которую ты только что видела. Ни ты, ни я, ни дети не захотим жить в таком музее. – Он огляделся. – Впрочем, должен признаться, все на своих местах. Похоже, ничего не пропало.

– Такие вещи трудно увезти с собой.

– Ты права. Кажется, нам сюда…

Он подошел к одной из дверей, открыл ее, за ней было что-то вроде зала.

Джудит подумала, что это гостиная, но помещение не было похоже на место проведения уютных семейных вечеров. Позолоченные колонны были расставлены вдоль покрытых гобеленами стен. Расписной потолок производил впечатление настоящего неба. Мебель высочайшего качества, обитая дорогим шелком, казалась совершенно новой. Страшно было присесть на такой стул.

Возможно, в этом зале стало бы уютнее, если разжечь огонь в трех каминах. Во всем доме было холодно, и Джудит не вынимала рук из своей муфты.

Леандр обвел глазами стены и сказал:

– Третий портрет справа – это скорее всего мой дед, вечно любующийся творением своих рук.

Джудит взглянула на мужчину с острым подбородком и струящимися волосами. Ей стало не по себе.

Леандр тем временем пересек зал и открыл еще одну дверь. Это была буфетная. На застекленных полках красовались золотые и серебряные блюда и чаши на все случаи жизни.

– Насколько я вижу, ничего не пропало, – сказал Леандр. – Все непонятнее и непонятнее…

Вспомнив слова Роузи, Джудит с интересом спросила:

– Мы будем есть на золотых тарелках?

– Нет, разумеется, – ответил муж и повел ее в соседнюю комнату. Там рядами стояла английская, французская и китайская фарфоровая посуда.

Леандр принялся осматривать комнату.

– Кажется, здесь давно никто не был. Посуда выглядит совершенно нетронутой. Могу лишь предположить, что…

– Какого дьявола вы здесь делаете? – раздался громкий требовательный голос.

Джудит и Леандр резко обернулись и увидели молодого человека с пистолетом в руках. Это был молодой Джеймс Ноллис. Джудит уже хотела броситься вперед, чтобы собственным телом защитить мужа от выстрела, но тут Джеймс побледнел и опустил пистолет.

– Это вы, милорд, – тихо пробормотал он.

– Вы угадали, – сухо заметил Леандр, отбирая у него оружие. – Когда же вы успели вернуться?

Бледное лицо Джеймса пошло красными пятнами.

– После нашей встречи в Винчестере я сразу же вернулся сюда, сэр, – отрывисто произнес он. – Мне очень жаль, что так вышло. Я просто не знал, что еще придумать…

– Зачем надо было что-то придумывать? – спросил Леандр, ставя курок пистолета на предохранитель.

Джеймс посмотрел на кузена, потом на его жену и вздохнул:

– Об этом вам лучше поговорить с мамой.

– Как? Ваша мама все еще здесь?

– Все мы еще здесь, – с горечью поправил его Джеймс. – Куда же нам деваться?

Леандр и Джудит озадаченно переглянулись и пошли вслед за Джеймсом, который повел их в помещения для слуг. Трудно было поверить, чтобы Джеймс мог оказаться убийцей. И почему его мать находится в кухне?

В кухне была вся семья.

Джеймс впустил в кухню Леандра и Джудит со словами:

– Знакомьтесь, это кузен Леандр и его жена. Иными словами, это лорд и леди Чаррингтон.

В тесно набитой людьми кухне воцарилось испуганное оцепенение, но Джудит не почувствовала в нем ни малейшей угрозы. И все же она была рада, что в опытной руке мужа все еще был пистолет Джеймса.

– Добрый день, – очень любезно поздоровался Леандр. – Насколько я понимаю, передо мной моя тетя и кузены с кузинами. Где же дядя Чарлз?

Люси Ноллис, мать семейства, медленно встала. Это была крепкая женщина с волевым подбородком и очень красивыми глазами. На ее лице застыло настороженное выражение.

– Дети, встаньте и поклонитесь вашему кузену, – сказала она тоном, не допускавшим возражений.

Ее девять детей, сидевшие за столом – начиная от трехлетнего малыша и кончая шестнадцатилетней девушкой, – немедленно встали, чтобы приветствовать вошедших. По плодовитости семья могла соперничать с семьей короля Георга.

Люси смотрела на Леандра прямо, без тени извинения.

– Чарлз, конечно же, в постели. Он прикован к ней болезнью. Узнав о вашем приезде, он непременно разволнуется, а ему это строго противопоказано. Впрочем, если вы настаиваете, я отведу вас к нему.

В кухне было очень уютно и даже жарко. Леандр помог жене снять меховую накидку и разделся сам.

– Я не стану ни на чем настаивать, пока не пойму, что здесь происходит, тетя.

Приставив к длинному столу еще два стула – для Джудит и для себя, – он продолжил:

– Не могли бы вы объяснить мне, почему кузен Джеймс пытался отпугнуть нас своими баснями о дифтерии? И почему вы все собрались на кухне?

Как только все уселись, дети принялись за прерванную трапезу – рагу с клецками.

Люси ответила вопросом на вопрос:

– Не угодно ли отведать рагу, милорд? Так или иначе здесь все принадлежит вам.

– С удовольствием, – ответил Леандр.

Джудит хотела напомнить мужу об оставленном в конюшне Джордже, но потом решила, что он вряд ли забыл о своем слуге. Возможно, он хотел держать в секрете присутствие в доме еще одного человека. А вдруг еда отравлена? Нет, это абсурд! Один из старших мальчиков попросил добавки, и ему положили рагу из того же горшка, что и им с Леандром.

Еда была очень вкусной, но явно не для господского стола, она сильно контрастировала с позолоченным дворцом и великолепной кухней. Джудит слышала, что кухни в королевском походном дворце в Брайтоне невероятно красивы. Должно быть, первый граф Чаррингтон решил не уступать самому королю в смысле красоты и великолепия кухни в собственной усадьбе. Кухня была большая и отлично распланированная, с большими окнами, пропускавшими много света, и высокими потолками, чтобы не скапливать дым и пар. Стены в ней были выложены мозаичными изразцами, из которых складывались красивые изображения рыбы, дичи, сыров. На больших полках стояло множество всевозможной кухонной утвари. Съев несколько ложек рагу, Леандр сказал:

– Вы не хотите отвечать на мой вопрос, тетя?

– Я бы предпочла подождать с ответом, пока дети не закончат трапезу, милорд.

– Хорошо, – спокойно произнес Леандр. – Может быть, нам будет проще разговаривать, если вы станете называть меня по имени. Я не намного старше вашего старшего сына. Впрочем, можете называть меня племянником, если для вас так будет проще.

– Хорошо, я попробую, лорд… Леандр.

– И меня зовите просто Джудит. Я все равно не успела привыкнуть к титулам.

– Вот как? – приподняла брови Люси. – Вы поженились совсем недавно?

– Да, всего две недели назад.

Джудит отметила, что Люси отлично понимает: Бастьен не может быть сыном Леандра.

Люси вытерла руки и лица двух самых младших детей, только что закончивших трапезу.

– Насколько я понимаю, у вас, Джудит, есть дети, – сказала она.

– Да, мы оставили их у друзей на день-два.

Люси кивнула и бросила на нее понимающий взгляд.

К своему немалому удивлению, Джудит поняла, что ей нравится Люси Ноллис. Это была умная, сильная женщина, мать большого семейства.

– Сколько лет вашим детям? – спросила Люси.

– Бастьену – одиннадцать, Роузи – шесть.

– Это очень хорошо. Моему Артуру тоже одиннадцать, а маленькой Элизабет почти шесть. Они смогут отлично играть вместе.

Джудит улыбнулась, но ничего не сказала. Неужели они хотят остаться в усадьбе? Тогда сложности неизбежны.

– Бастьен скоро отправится в Харроу, – сказала Джудит. – А в каких школах учатся ваши сыновья?

Люси помрачнела.

– Все старшие учатся в Тивертоне.[8] Мы не хотим отправлять их в школу далеко от дома.

– Начиная с Артура, ваши дети будут учиться в Харроу, – сказал Леандр. – Я договорюсь о приеме Артура, Бастьену будет веселее учиться там с другом.

Люси была ошеломлена его словами.

– Я даже не знаю… я не уверена, что…

– Надо посмотреть, поладят ли они, – сказал Леандр. Неужели он собирался позволить им остаться в усадьбе?

Джудит вовсе не радовала перспектива жить в этом доме вместе с другой большой семьей, которая, несомненно, будет воспринимать в штыки ее попытки изменить дом сообразно своим желаниям.

– Поместье Стейнингс находится не так уж далеко отсюда, – снова заговорил Леандр. – Думаю, им будет нетрудно иногда встречаться.

Это упоминание перешедшего в собственность дяди Чарлза поместья было сделано так искусно, что Джудит не сразу поняла, о чем идет речь. Взглянув на Люси, она не заметила на ее лице ни тени недовольства.

– Да, оно всего лишь в миле отсюда.

Однако в ее голосе прозвучало что-то недосказанное.

Трапеза подошла к концу, дети стали уходить. Каждый из них получал какое-то задание – присмотреть за младшими или выполнить ту или иную работу по дому. А где же слуги?

Джеймс остался за столом, словно ожидая приказания матери. Его отец был серьезно болен, и он счел своим долгом остаться рядом с матерью, чтобы поддержать ее.

Налив всем крепкого чаю, Люси села во главе стола.

– Я не буду извиняться, поскольку не вижу за что, – начала она.

– Мама… – перебил ее Джеймс, но Леандр остановил его властным жестом.

– Своей ложью о дифтерии Джеймс заставил нас ехать в Лондон, – сказал граф.

– Это не причинило вам большого вреда, племянник. Как вы уже сами догадались, нам нужно было выиграть время. Я надеялась все поправить или по крайней мере разобраться в этом… – Ее голос дрогнул. – Дело в том, что я совсем не разбираюсь в делах. Да и как могла этому научиться я, родившая и воспитавшая за эти двадцать лет десять детей?

– Согласен. Но разве мой дядя настолько болен, что не может вести дела?

Мать и сын обменялись взглядами.

– Он почти парализован и прикован к постели, поэтому лишь отдает приказы, а мы делаем так, как считаем нужным.

– Так в чем дело? – спокойно спросил Леандр. – Усадьба производит прекрасное впечатление.

– Да, прекрасное, – горько подтвердила Люси. – Эта усадьба – единственное, что производит прекрасное впечатление.

Она перевела на Леандра взгляд больших карих глаз.

– Вы, должно быть, уже выяснили, что имеет место недостача денег.

– Должен признаться, я заметил кое-какие несоответствия…

– Не было украдено ни одного пенни, – чуть хрипло сказала Люси. – Ни одного пенни! Все ушло в этот проклятый дворец!

Джудит видела, что она на грани слез, хотя явно не относилась к часто плачущим особам.

– Мама хочет сказать, – вмешался Джеймс, – что отец подделывал счета, чтобы получить деньги для Темпл-Ноллиса. Он сдал в аренду поместье Стейнингс, которое должно было стать нашим домом, и даже заложил его. И все потому, что вы никак не хотели вернуться домой.

– Если бы вы, Джеймс, не вмешались, я был бы здесь еще неделю назад.

– Что такое одна неделя? – горько усмехнулся юноша. – К тому времени мы уже отчаянно пытались привести в порядок отцовские теневые сделки.

– Теневые?

– Не знаю, чего еще вы могли ожидать, – сказала Люси, – если никак не хотели выполнять свои обязанности по отношению к наследственной усадьбе. Мы не могли покинуть Темпл-Ноллис, пока вы не вернетесь домой и не возьмете дело в свои руки. Мы не могли прекратить работу, пока Темпл не будет закончен. Когда старый граф умер, денег на продолжение работ почти не осталось, поскольку доходы принадлежали сначала вашему отцу, потом вам. Поэтому мой муж стал подделывать счета в поисках хоть какого-нибудь способа найти деньги на оплату работ. Потом управляющий поместьем в Камберленде заговорил о необходимости наведения порядка в отчетности и проведения общей ревизии. И тогда мой Чарлз понял: он так хорошо запутал финансовые документы, что теперь ни за что не сумеет доказать свою честность.

Она вздохнула, помолчала и продолжила:

– Вот тогда-то он и сказал мне, в каком ужасном положении мы оказались. К тому времени работы по дому были, слава Богу, закончены. Мы уволили прислугу, сократили до минимума все расходы, пытаясь восстановить баланс. Потом вы сообщили о своем скором приезде, и Чарлза хватил удар. С тех пор я и Джеймс изо всех сил пытаемся навести порядок в проклятых бухгалтерских книгах, но вряд ли добились большого успеха… Если бы я взглянула на эти книги свежим глазом, то решила бы, что за эти годы было украдено целое состояние.

Леандр покачал головой:

– А вам не приходило в голову просто рассказать мне об этом?

– Каким образом? Мы вас не знали, как не знаем и сейчас, раз уж на то пошло. Единственное, что Чарлзу было известно о вашем отце, – что он, надменный гордец, растратил все деньги своей жены и хотел выжать все до последнего пенни из поместий графства на свои бессмысленные скитания по миру. Когда старый граф умер, Чарлз умолял брата вернуться и взять в свои руки управление поместьем Темпл-Ноллис. Но где там!

– Вы должны были написать мне подробное письмо обо всем этом.

– Да ведь вы были просто обязаны приехать сюда! – воскликнул Джеймс. – Разве вы не читали завещание?

Леандр насторожился, но спокойно ответил:

– Читал, но, кажется, не слишком внимательно. В нем говорится, что я должен жить в этом поместье, чтобы унаследовать его? Никто не сказал мне об этом.

– Не совсем так, – чуть спокойнее проговорил Джеймс. – Отец не может покинуть это поместье, пока не передаст его вам с рук на руки. Для этого вы должны приехать сюда. Дед был почти уверен, что вы никогда не вернетесь в Темпл-Ноллис, но не хотел, чтобы поместье опустело. На отца также возлагалась ответственность за окончание последних работ в Темпл-Ноллисе. Он не имел права вступить в наследство и жить в поместье Стейнингс, если не выполнит все условия завещания.

– Но почему же он никогда не говорил мне об этом? Я понятия не имел, что должен лично явиться в поместье, чтобы вступить в права наследника, иначе я давно бы это сделал.

– Отец сказал, что писал вам об этом. Разве вы не получали этого письма?

– Получал, – несколько смутился Леандр. – В письме содержалась просьба приехать в Темпл-Ноллис, но там не было ни слова о завещании.

– Так почему же вы не приехали?

– Я приезжал, – признался Леандр, – но инкогнито, как гость. Вы должны меня понять, мне с детства внушалось подозрение к этому месту…

– Нам оно тоже не нравится, – опустил глаза Джеймс. – Эта усадьба сожрала жизнь моих родителей, а теперь собирается сожрать и нас…

– Нет, этого не будет, – решительно сказал Леандр. – Это всего лишь дом и ничего более. Правильно ли я понял, что вы были бы рады уехать в Стейнингс?

В глазах Люси появилась искра надежды.

– Мы были бы просто счастливы сделать это! – сказала она. – Значит, вы не станете затевать против нас судебное преследование?

– Судебное преследование? За что? Бухгалтерские книги велись… необычно, но я уверен, что ничего не было украдено. Мне очень жаль, что это недоразумение стоило моему дяде здоровья. Скажите, он любил этот дом так же, как дед?

Люси нахмурилась:

– Нет, я бы так не сказала. Мой Чарлз слишком совестлив. Он не мог оставить старого отца в одиночестве, поэтому мы остались жить здесь, помогая ему завершить строительство дома. Мне лично этот дворец никогда не нравился, мне всегда казалось, что это пустая трата денег. Но для мужа завершение строительства дома стало чуть ли не целью жизни. Он считал, что чем скорее он покончит с этим, тем скорее мы заживем нормальной жизнью. Ему было известно, что в наследство он получит поместье Стейнингс. Но годы шли, а строительные работы все никак не кончались… Вы и представить себе не можете, как нам было тяжело поставить на ноги десятерых детей!

– Но разве вы не жили в этом доме? – вступила в разговор Джудит.

Люси печально покачала головой:

– Конечно, нет. Старый лорд Чаррингтон терпеть не мог маленьких детей, к тому же Темпл-Ноллис должен был являть собой совершенство во всех отношениях. Малейшая царапинка или пятнышко тут же подчищались и закрашивались. Работа никогда не была бы завершена, если бы детям позволили бегать по дому. Мы жили в комнатах в восточной части стены, и дети проводили большую часть времени со слугами. Теперь, когда прислуга уволена, мы переехали в дом.

– Ах, бедняжка! Я даже не знаю, как нам возместить…

– Просто заберите себе эту усадьбу! – улыбнулась Люси. – Не так уж нам было плохо. Дети бегали по парку, плавали на лодке и ловили рыбу в реке. Мы с Чарлзом нередко были счастливы. Мы любили и любим друг друга. Вы, молодожены, должны хорошо это понимать… надеюсь, вы сможете превратить этот дом в настоящий семейный очаг, но, честно говоря, даже представить не могу, как это сделать.

Она встала из-за стола.

– Теперь, полагаю, вы должны навестить Чарлза. Постарайтесь не волновать его.

Дядя Леандра оказался крупным мужчиной с волевым подбородком. Когда Леандр сказал, что не имеет к нему никаких претензий, дядя Чарлз очень обрадовался. Его речь была невнятной, одна рука не действовала, но глаза сияли радостью.

Люси заботливо поправила ему одеяло.

– Скоро мы поедем в Стейнингс, любимый. Как хорошо, что полковник Маннерз только что уехал, а нового жильца мы еще не нашли! Наконец у нас будет свой дом.

Чарлз Ноллис сжал руку жены здоровой рукой и улыбнулся. Люси повернулась к Леандру:

– Полагаю, вы останетесь на ночь. Я приготовлю вам спальню.

Леандр хотел было согласиться, но у Джудит мелькнула страшная мысль. Она отвела мужа в сторону и шепнула:

– Совершенно очевидно, что твои родственники не имеют никакого отношения к нападениям на Бастьена.

– Наверное, это был какой-то сумасшедший, – ответил Леандр, думая о чем-то другом.

– Не знаю… Послушай, мы успеем сегодня же вернуться к детям?

Он недоуменно посмотрел на жену:

– Да, конечно. Честно говоря, у меня нет никакого желания спать в холодных постелях.

Они договорились с Люси о найме слуг и подготовке дома к их возвращению через несколько дней.

– Я все сделаю, как вы хотите, племянник. Многие местные жители с радостью пойдут к вам в услужение. Откровенно говоря, мне бы очень хотелось провести рождественские праздники в своем собственном доме, в поместье Стейнингс.

– Разумеется, я понимаю ваши чувства. Мне бы тоже хотелось отпраздновать Рождество в своем собственном доме. Я глубоко сожалею, что мои родители и я причинили вашей семье столько неприятностей.

– С нетерпением буду ждать вашего возвращения вместе с детьми, – улыбнулась Люси.

Пока Джудит и Леандр шли к своей коляске, Джудит думала о том, что превращение Темпл-Ноллиса в настоящий теплый дом, наполненный рождественским весельем, можно приравнять к подвигу Геркулеса, но она была готова совершить этот подвиг во имя мужа. Однако теперь ее мысли занимали дети, безопасность которых все еще была под угрозой.