ЭТО БЫЛО ПРЕКРАСНО — снова оказаться под открытым небом, пусть даже ей осталось жить всего-то несколько часов. Свежий апрельский воздух вливался в легкие, а от порывистого ветра на щеках заиграл румянец, вызванный прохладой, а не болезненным жаром. Русые волосы леди Роксбари были собраны в узел и упрятаны под горностаевый кивер с широкими ярко-алыми лентами — точно в тон алого бархата ее мантильи для верховой езды, также отороченной горностаем. Мантилья, украшенная эполетами и золотым шнуром, позволяла леди Роксбари не чувствовать вечернего холода во время этой бешеной скачки по просторам Уилтшира.
Фаэтон на высоких рессорах раскачивался и сотрясался, но маркиза, не обращая на это внимания, все погоняла и погоняла четверку гнедых. Она скакала наперегонки с самим солнцем. Солнце неумолимо двигалось к западу, а леди Роксбари нахлестывала лошадей, выжимая из них все, на что те были способны. Она должна добраться к Камням вовремя, иначе все ее усилия пропадут впустую.
Вдали, на горизонте, среди пологих уилтширских холмов показались изломанные очертания Хоровода Великанов. В тот же миг леди Роксбари ощутила, как каждый удар ее сердца отдается оглушительными раскатами в крови. Внезапно вечернее солнце вспыхнуло ослепительно ярко и запылало, словно драгоценный камень в черепе саламандры, духа огня.
А затем мир изменился, и оказалось, что солнце, за которым гналась леди Роксбари, не садится, а встает. Воздух был по-утреннему холодным и влажным, и над землей висела голубоватая дымка. Вдали все еще кутались в покрывало ночи Священные Камни, но восходящее солнце уже расцвечивало лазурный мир яркими красками.
А потом картина изменилась снова, превратившись из голубой в огненно-алую, словно солнце зачарованно повисло над вечерним горизонтом, и весь мир сделался золотым. Золото…
Синева. Лишь решимость продолжала гнать леди Роксбари вперед, туда, где ночь и день мелькали, ежесекундно переходя друг в друга, где сомкнувшиеся миры плясали во времени: огонь, лед, снова огонь… Тяжесть — не холодная, не горячая, но медлительная, как сама земля, расползалась по телу Сары, подкрадываясь к сердцу. Леди Роксбари снова безжалостно заработала кнутом, подхлестывая лошадей, пока шерсть гнедых не потемнела от пены и они не начали замедлять шаг. Маркиза чуть не пропустила тот момент, когда миновала королевский камень Хоровода, — так поглотила ее отчаянная решимость во что бы то ни стало добраться до назначенного места. Мир сделался дымчато-серым, и теперь леди Роксбари наконец-то расслышала впереди то, что должна была услышать уже давно, — громоподобный грохот восьмиконной упряжки.
И внезапно этот экипаж оказался совсем рядом, перекрывая всю дорогу. Маркиза отчаянно рванула вожжи, пытаясь спасти свою упряжку, но поводья выскользнули из ослабевших пальцев, и Сара еще успела почувствовать, как фаэтон неудержимо заваливается набок, — а потом перестала что-либо чувствовать.
Лишь упрямое стремление самостоятельно отыскать путь и умение ходить незаметно, приобретенное в годы детства в лесах Нового Света, помогли Саре безопасно добраться до своей цели. Пока «Леди Брайт» входила в бристольскую гавань, Сара узнала из разговоров других пассажиров, что ежедневно в полдень из Бристоля отходит фургон, перевозящий почту и пассажиров, и что если сесть на него, на следующее утро уже будешь в Лондоне. Эти известия так вдохновили Сару, что ей уже не составило труда уложить самые необходимые вещи в неприметную картонку, завернуться в серый плащ с капюшоном и, затерявшись в толпе других пассажиров, соскользнуть по сходням «Леди Брайт» прежде, чем капитан Челлонер или еще кто-либо из местных добрых самаритян смогли ее остановить.
Теперь девушку со всех сторон окружали незнакомые звуки и запахи, и Сара постоянно ожидала, что сзади вот-вот раздастся голос капитана Челлонера. Ей ужасно не хотелось обманывать мистера Челлонера — пусть даже всего лишь в том, что касалось места ее назначения, — но Сара была совершенно уверена, что если бы капитан «Леди Брайт» узнал о ее намерении отправиться в Лондон с почтовым экипажем, он ни за что бы ей этого не позволил.
К счастью, благодаря заботам покойной миссис Кеннет Сара теперь владела не только банковским чеком — миссис Кеннет заверила девушку, что любой английский банк сочтет за честь оплатить его, — но и небольшой суммой английских денег. Их хватит, чтобы заплатить одиннадцать шиллингов за проезд, и еще немного останется.
Сара пробиралась вперед настороженно, словно дикое животное. Вскоре бристольские доки остались позади и девушка очутилась среди внушительных кирпичных складов, по сравнению с которыми даже сооружения балтиморского грузового порта, из которого девушка отплыла всего несколько недель назад, казались маленькими и невзрачными. Затем район складов закончился и потянулись улицы, плотно застроенные домами и заполненные самыми разнообразными экипажами и людьми. Сара в полнейшем замешательстве прижала ладони к щекам. Конечно, миссис Кеннет говорила, что Бристоль — большой город, но Саре, уроженке колоний, даже в кошмарном сне не привиделось бы, что город может быть настолько огромным, шумным и грязным. А ведь Лондон еще больше! На мгновение решимость покинула девушку, и Саре ужасно захотелось помчаться назад, на «Леди Брайт», к которой она уже успела привыкнуть, и позволить капитану Челлонеру решать ее судьбу. Но упрямое стремление к независимости — а оно повлияло на жизнь Сары больше, чем все прочие стороны ее характера, — не позволило девушке опуститься до столь трусливого шага. Теперь лишь храбрость могла помочь ей достичь своей цели, а значит, она будет храброй. Сара собрала все свое мужество в кулак и обратилась к одному из прохожих:
— Простите, сэр, вы не скажете, как добраться до гостиницы «Коза и компас»?
Человек, к которому обратилась Сара, обладал довольно респектабельной внешностью, — точнее, иллюзией респектабельности, как становилось ясно при ближайшем рассмотрении. Он был одет в костюм из простой коричневой ткани, отделанной темно-красным бархатом. Рукава костюма были украшены рядом пуговиц, напоминающих большие медные соверены.
— Ну и что же такой хорошенькой провинциальной мисс нужно в «Козе»? Я знаю тут неподалеку одно местечко, где вы получите все, что душе угодно. Лучшего приюта вам не найти — не будь я преподобный Ричард Блейн! — Мужчина заигрывающе улыбнулся и попытался взять Сару за руку.
— А ну, хватит! — громыхнул из-за спины Сары чей-то раскатистый бас. Девушка обернулась и оказалась лицом к лицу с самым огромным чернокожим мужчиной, какого ей только доводилось видеть.
Он был по крайней мере на ладонь выше шести футов — и почти настолько же широк в плечах. Верхнего платья на нем не было, а под рабочей рубахой вырисовывались могучие мускулы. На плече он нес обитый железными обручами бочонок — в такой обычно разливают спиртное.
— Из тебя такой же преподобный, как из меня Дикки Блейн. И ты знаешь, что типов вроде тебя здесь не любят! — многозначительно произнес новый участник беседы.
Если у Сары и оставались какие-то сомнения насчет намерений «преподобного», они сразу же развеялись при виде того, как стремительно он ретировался.
— Полагаю, сэр, мне следует поблагодарить вас, — сказала девушка своему спасителю. Тот примостил бочонок поудобнее и улыбнулся Саре с высоты своего великанского роста. На угольно-черном лице его белозубая улыбка казалась совершенно ослепительной.
— Доки — не место для такой малютки, как вы, мэм. Бегите скорее к своей няньке, пока с вами не случилось чего похуже, — произнес великан, но голос его звучал вполне дружелюбно.
— Но мне нужно добраться до «Козы и компаса»! Они сказали… я слыхала, что оттуда отходит лондонский почтовый, но я не знаю, как найти эту гостиницу, — скороговоркой выпалила Сара.
— Почтовый, говорите? Сбежали из-под венца и собираетесь в монастырь?
Улыбка исчезла, и незнакомец взглянул на Сару уже более строго.
Саре стоило больших трудов сохранить достойный вид, хотя мужчина вроде бы не высказал ни единого неодобрительного слова по поводу ее плана.
— Я не совсем поняла, что вы имели в виду, сэр. Я только что приплыла из Балтимора… и у меня назначена встреча в Лондоне.
Великан еще раз смерил Сару изучающим взглядом, и на его лице снова заиграла улыбка.
— Никак американка? Ну, тогда вам лучше будет пойти со мной. Я знаю, где это. Пойдемте-ка со стариной Цербером, мисс. Он вас доставит до места быстрее, чем кот успеет мордочку умыть, и посадит на почтовый экипаж в целости и сохранности.
Благодаря спутнику-великану Сара добралась до «Козы и компаса» без новых приключений. Там Цербер избавился от своего бочонка, а Сара приобрела билет. Кроме того, она по совету Цербера заказала себе чашечку кофе: это дало ей право воспользоваться общей гостиной и спокойно подождать прибытия экипажа. А потом ее спаситель снова нырнул в людскую толчею и размашистым шагом двинулся обратно в сторону доков — лишь голова и могучие плечи еще долго виднелись над толпой.
Несколько часов спустя Сара вспоминала все это как последние минуты, в которые она еще могла наслаждаться хоть каким-то подобием комфорта. После прибытия экипажа Сару и еще десятерых состоятельных пассажиров, заплативших лишний шиллинг за право ехать внутри, засунули в тесный, душный экипаж со скверными рессорами и жесткими скамьями. Сквозь грохот копыт до Сары доносились хриплые возгласы возницы и щелканье кнута. Лошадей меняли довольно часто, но возница не менялся, и Саре даже стало любопытно: будет ли он так же энергичен наутро, когда они доберутся до Лондона? Сперва в фургоне было жутко шумно: он был плотно забит пакетами, тюками и имуществом пассажиров, — как тех, кто ехал внутри, так и тех, кто из соображений экономии предпочел путешествовать на крыше. Но постепенно все предметы, способные производить шум, либо попадали, либо закатились во всякие щели и намертво там застряли. Все, кроме пассажиров, как с грустью подумала Сара, — пассажиров по-прежнему продолжало швырять из стороны в сторону на каждом ухабе. Время от времени фургон останавливался, чтобы забрать почту и дать передохнуть путникам, но передышки эти были чересчур кратки — даже при смене лошадей они длились всего лишь несколько минут. Наступила ночь. Сара спала плохо, урывками. Все ее тело болело от постоянной тряски.
Завидев слабый утренний свет, пробивающийся через щель в кожаном пологе экипажа, Сара отодвинула соседа и попыталась взглянуть, где они находятся. За окном экипажа раскинулся пейзаж, подобного которому девушке еще не доводилось видеть: безлесная равнина, странно бесцветная в сером утреннем свете. Слева высились какие-то силуэты. Сара сперва приняла их за стволы могучих деревьев, но когда фургон подъехал поближе, она разглядела, что это не деревья, а огромные колонны из грубо отесанного камня: неведомый народ водрузил их посреди этой равнины ради какой-то непонятной цели. Внезапно девушку пронзило леденящее ощущение опасности. В то самое мгновение, когда Сара осознала это чувство и принялась озираться, стараясь понять, что могло его вызвать, в шуме движения фургона появились новые ноты. Сара услышала крики возницы и щелканье кнута и почувствовала, что лошади замедлили бег. Остальные пассажиры тоже начали подниматься со своих мест, и тут фургон резко занесло вбок. Рывок был настолько сильным, что Сара наполовину вывалилась из окна. И за миг до катастрофы девушка увидела ее причину: молодую женщину, что стояла на высоких козлах странного экипажа и нахлестывала четверку бешено несущихся лошадей. На бледном лице женщины застыло напряженное выражение…
…и внезапно Сара осознала, что видит собственное лицо, как будто она заглянула в некое волшебное зеркало. В следующее мгновение незримая тяжелая рука ударила по фургону, и Сара почувствовала, что падает. И последнее, что запечатлелось у нее в памяти, — собственное лицо, на которое она смотрела со стороны.
Сара открыла глаза и обнаружила, что находится в комнате, которой никогда прежде не видела. Сквозь длинный ряд окон, расположенных по правую руку от девушки, лился солнечный свет — судя по оттенку, вечерний. Повернувшись в сторону этого света, Сара увидела бледно-голубое небо и ряд деревьев. Это движение тут же отозвалось тупой пульсирующей болью во всем теле. Теперь Сара вспомнила, что произошло, — несчастный случай на дороге. Ужасный треск и грохот. Она была там. А теперь она здесь. Девушка открыла было рот, чтобы позвать на помощь, и едва не потеряла сознание от сильнейшего приступа головокружения. Она прикусила губу, пытаясь прогнать подступающую тьму, и сосредоточилась на окружающей обстановке в надежде как-то отвлечься — вдруг это поможет ей не упасть в обморок?
Оказалось, что она лежит на роскошной кровати с резными столбиками и с балдахином, украшенным бахромой. По сторонам кровати спускался синий бархатный полог, подбитый белым шелком и вышитый серебром. Сейчас этот полог был подобран и привязан к столбикам посеребренным шнуром с кистями. В резном каменном камине весело потрескивал огонь. Все предметы обстановки, которые Сара могла увидеть со своего места, соперничали в элегантности с гравюрами в тех книжках, из которых кузина Мэшем брала образцы для шитья. Видимо, этот дом находится неподалеку от места происшествия. Но почему она очутилась здесь?
Сара нащупала шнур, висящий в изголовье кровати, и, уцепившись за него, сумела сесть. Лишь сейчас она поняла, что кто-то снял с нее дорожное платье и надел ночную рубашку. Ощутив внезапный укол страха, девушка судорожно принялась искать отцовское кольцо, но тут же нащупала его и успокоилась, поняв, что оно по-прежнему висит на ленте у нее на груди. Девушка снова откинулась на резное кленовое изголовье. Это усилие отняло у нее последние силы.
— Ой!
Услышав чей-то испуганный возглас, Сара повернула голову. Справа от кровати в дверном проеме стояла горничная и с жалостью смотрела на девушку.
— Я отошла всего на минутку, леди, и тут услышала ваш звонок. Хозяйка думала, что вы придете в себя не раньше заката.
Сара успокаивающе улыбнулась, хотя от этого усилия у нее заболели все мышцы лица.
— Ничего страшного. Но скажите мне — где я? Горничная нервно присела в реверансе.
— В Булфорд-холле, леди. Госпожа Булфорд велела мне сидеть при вас, пока вы не придете в себя. Можно, я…
— Пожалуйста, помогите мне встать, — попросила Сара. Ей не хотелось перебивать горничную, но она просто не могла больше лежать здесь в таком беспомощном состоянии. Горничная приблизилась к кровати и помогла откинуть тяжелое парчовое покрывало.
— Как вас зовут? — дружелюбным тоном спросила Сара, надеясь, что служанка станет вести себя чуть поспокойнее.
— Роза, леди.
Вот уже в третий раз после того, как она очнулась в этом странном месте, Сару называли титулом, который ей не принадлежал. Но прежде чем она успела поправить Розу, та взяла со столика большую шерстяную шаль и укутала плечи Сары.
Госпожа просила передать, леди, — она сама бы это сказала, если бы сейчас была здесь, — что она ужасно сожалеет, что вы остались без своих вещей. Но не беспокойтесь, Джейми уже поехал в Мункойн и вот-вот должен вернуться. Сквайр дал ему самого быстрого своего коня…
Сара оперлась на руку Розы и встала. Ее сотрясала дрожь, и это было нечто более серьезное, чем последствия дорожного происшествия. Горничная продолжала щебетать, но все так же нервно, и Саре все больше становилось не по себе. Ночная рубашка, сменившая ее непритязательный дорожный наряд, была сшита из прекрасного индийского батиста и разукрашена лентами и кружевами. Одним словом, она была слишком хороша, чтобы вот так вот просто взять и отдать ее какой-то безымянной жертве дорожного происшествия. Неужели и всех прочих пострадавших пассажиров разместили с такой же роскошью? Роза усадила Сару в кресло перед камином, отбежала к платяному шкафу, вернулась с еще одной шалью и укутала девушке ноги.
— Могу я вам еще чем-нибудь помочь, леди?
— Боюсь, тут какая-то ошибка, — слабым голосом произнесла Сара. Как бы получше объяснить, что она вовсе не знатная леди, за которую принимает ее Роза?
— Вот ты где, Роза! Должна сказать…
Что должна была сказать появившаяся дама, так и осталось навеки загадкой, поскольку, едва завидев Сару, она умолкла и склонилась в реверансе.
— Ваша светлость! Как это ужасно, что вы оказались в нашем скромном поместье из-за столь ужасного происшествия! Но тем не менее ваше присутствие — большая честь для нас, — твердо поправила себя госпожа Булфорд.
— А где экипаж и остальные пассажиры? — спросила Сара. Но, очевидно, хозяйка дома ее не поняла, поскольку ответила:
— Джейми только что вернулся из Мункойна, леди. Доктор Фальконер уже едет сюда в вашем экипаже. Он увезет вас, как только решит, что вы в состоянии перенести дорогу.
— Но… что такое Мункойн? Я — Сара Канингхэм. Боюсь, тут произошла какая-то ошибка.
Хозяйка дома и горничная испуганно переглянулись, чем окончательно повергли Сару в замешательство. Госпожа Булфорд облизнула пересохшие губы, прежде чем ответить:
— Должно быть, пережитое испытание оказалось слишком сильным потрясением. Не хотите ли чаю, ваша светлость?
Повинуясь жесту своей хозяйки, Роза снова присела в реверансе и поспешно скрылась. С уходом Розы госпожа Булфорд, похоже, окончательно перестала понимать, что же ей делать. Она присела на низенькую табуреточку, стоящую рядом с креслом Сары, и робко взглянула на девушку — словно на какую-то диковинку, выставленную на всеобщее обозрение, сердито подумала Сара. В голове у Сары препротивно гудело, а каждый синяк, приобретенный за время столь внезапно прерванного путешествия, горел и пульсировал. Но несмотря на все это, то самое чувство, что предупреждало девушку об опасности в лесах Нового Света, посетило ее и здесь. Нет, дело было явно не в обычной путанице, и Сара — совершенно одна в чужой стране — должна была продвигаться вперед так же осторожно, как и в лесной глуши.
— Я с удовольствием выпью чаю, — осторожно произнесла Сара и тут же была вознаграждена: необъяснимое напряжение, владевшее хозяйкой дома, слегка ослабело.
— Итак, это — Булфорд-холл, — бросила Сара следующий пробный шар. Ее чем дальше, тем сильнее охватывало ощущение нереальности происходящего. Ей всегда было трудно разговаривать даже со знакомыми людьми, а теперь она вынуждена о чем-то беседовать с этой странной англичанкой, которая смотрит на нее как на сумасшедшую.
— Да, ваша светлость.
— А вы, как я понимаю, госпожа Булфорд? — не унималась Сара. Она улыбнулась и сделала неопределенный жест, как бы давая понять, что могла встретить тут и кого-то другого.
— Совершенно верно, ваша светлость, — отозвалась женщина с явственным облегчением. — Разве вы не помните? Вы прислали нам на свадьбу два очаровательных серебряных кубка и передали, что мы можем заглядывать в Роксбари, когда захотим.
Роксбари. Час от часу не легче. На мгновение Саре померещилось, что она и вправду какая-то знакомая госпожи Булфорд и просто сошла с ума. Но лицо другой Сары, промелькнувшее у нее перед глазами за миг до катастрофы, не позволяло перевести все это в шутку. Когда она решилась задать следующий вопрос, сердце у нее забилось быстрее.
— И конечно же, вы знаете, кто я такая? Вопрос был совершенно безобиден, но, похоже, задавать его не следовало. В глазах госпожи Булфорд снова мелькнул страх, но она вежливо ответила:
— Конечно! Вы — леди Роксбари, то есть маркиза Роксбари, ваша светлость.