"Практика внимательности в повседневной жизни" - читать интересную книгу автора (Тарт Чарльз)

Глава Пятая РЕЗУЛЬТАТЫ ПРАКТИКИ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ второе дополнительное занятие

Студент: Работая с этой техникой, я со временем начал замечать, что у меня часто появляется мысль о чувствовании-смотрении-слушании, но в действительности я не делаю упражнение, что меня все больше настораживает.

Это случается со многими. К сожалению, гораздо легче думать о пребывании в настоящем, чем действительно быть в нем. Мысли дешевы, они легко приходят. Они приносят удовлетворение: «Раз, я думаю об этом, значит, я на правильном пути». Вместе с тем я полагаю, что лучше хотя бы просто подумать о чем-то, чем вовсе не подумать. Есть вероятность, что в конце концов мысль приведет к какому-то действию.

Студент: В те моменты, когда мне казалось, что я только думаю о чем-то, но ничего не делаю, я старался почувствовать свое тело.

Прекрасно. Таким образом вы получаете шанс увидеть, насколько тело важно в такой работе. Тело не «думает» о необходимости присутствовать, оно присутствует. Так что важная часть нас уже здесь прямо сейчас. Если мы можем настроиться на присутствие тела, то все в порядке. Если ум думает о том, чтобы настроиться, это может привести к нужной настройке, но может и повернуть к дальнейшим размышлениям на эту тему. Прийти к ощущениям тела – значит прийти туда, где оно находится. Хорошо, что у нас есть тело!

Мне кажется, что это имеет отношение к буддийскому представлению о том, что из всех принимаемых буддистами шести миров существования, от ада до мира богов, самый лучший для пути к просветлению – мир людей. У нас есть тело, которое может упрочить нас в настоящем, в «здесь и теперь». Архимед сказал: «Дайте мне рычаг, и я передвину мир». Но для рычага нужна точка опоры. Я полагаю, что наш ум подобен огромному рычагу, но у нас обычно нет достаточно устойчивой точки опоры, чтобы можно было что-то сделать. Мы можем использовать ощущения тела, чтобы они создали устойчивость для нашего рычага.

Студент: Я работаю терапевтом, и я обнаружил, что, когда я действительно настраиваюсь на свое тело и на то, что происходит в комнате, пациенты (особенно некоторые из них) тоже имеют большее присутствие. Я также лучше сознаю, как вхожу в контакт с людьми и как выхожу из него. Терапевтическая сессия – хорошее место для того, чтобы наблюдать, как я становлюсь и как перестаю быть присутствующим, потому что там достаточно спокойно и очень легко сосредоточиться на чувствовании-смотрении-слушании.

Не можете ли вы привести более конкретный пример того, как ваше возросшее присутствие делает более присутствующими ваших пациентов?

Студент: Они начинают говорить более конкретные вещи: рассказывают о своих непосредственных переживаниях. Я также заметил, что когда мы вместе, то начинаем дышать глубже и чаще, чем обычно.

Не забывайте переводить взгляд. Мы не виделись неделю и снова возвращаемся к своим привычкам, которые вызывают в нас сон наяву.

Студент: Я полагаю, что чем больше люди оказываются в контакте со своим телом – это относится и ко мне, – тем легче им говорить о своих чувствах. Мне кажется, что я при этом и думаю более ясно.

Я хочу рассказать еще об одном переживании. Сегодня днем я гулял по лесу неподалеку от дома. Мне нравятся эти прогулки. Я обращал внимание на свои физические ощущения и в какой-то период в течение трех или четырех минут не знал, где нахожусь. Внезапно я вернулся и снова начал думать о своем теле. И вдруг я обнаружил, что там, где я был, когда не был в теле, мне было хорошо; эти минуты, когда я не знал, где я, были приятны и соблазнительны, хотя при этом я совершенно не был в «здесь и теперь».

Возможно, вы были в каком-то другом мире, в фантастической стране. Миры фантазии часто бывают прекрасны. Но проблема состоит в том, что, когда соскальзывание в них превращается в автоматизм, они становятся единственным способом существования, автоматически, колокол звонит, унося вас из реальной ситуации. Их сила становится разрушительной. Фантазии, представляющие сами по себе большой дар, оказываются неправильно использованными.

Но давайте еще немного поговорим о ваших пациентах, которые обретают вместе с вами большее присутствие.

Одна из вещей, которую делает терапевт, независимо от специфических психологических методов и теорий, состоит в том, что он уделяет человеку внимание и этим помогает ему разрешить проблемы, возникшие из-за недостатка внимания в детстве, о чем уже говорилось ранее. Обычно мы лишь в незначительной степени присутствуем в повседневной жизни, и это потому, что мы уделяем другим (и себе) лишь поверхностное внимание и в ответ получаем то же самое. Но я думаю, что более глубокие области нашего ума очень хорошо настроены на то, что происходит вокруг. Так что какая-то часть в ваших пациентах, как мне представляется, знает, когда вы больше присутствуете, находясь именно с ними. Когда вы здесь и теперь, это чувствуется, и это оказывает воздействие на ваших пациентов.

Возможно, это в свою очередь действует и на вас, помогая вам тоже быть более присутствующим. Вы уделяете пациентам внимание более высокого качества, они чувствуют это и отвечают вам тем же.

В своих семинарах по внимательности я обнаружил, что когда человек ускользает в так называемое «нормальное» состояние, то задаваемые им вопросы, несмотря на их видимую серьезность, в действительности надуманны и пусты. В них есть качество нереальности и нет глубины.

Если же люди во время встречи остаются в своем теле, многие из вопросов, которые они собирались задать, не задаются, так как они в определенной степени искусственны и основаны на не-присутствии и на абстрактных, интеллектуальных понятиях. А если вы в большей степени здесь и теперь, они теряют свою актуальность. Вопросы же, которые кажутся стоящими, находятся на гораздо более реальном уровне. Они не надуманны, не абстрактны и не запутанны. Они идут скорее от сердца, чем от ума.

Студент: Я полагаю, что здесь люди легче общаются друг с другом.

Связи между людьми возможны только в настоящем. Представьте, что я говорю: «Давайте в будущем вступим в какие-то отношения». (Смех.) Если сказать так, то это прозвучит глупо, однако мы постоянно это делаем.

Мы обычно довольно скупы на внимание, даем его автоматически, будто у нас есть неписаное правило, что мы будем уделять внимание при условии, что люди правильно поведут себя и будут соответствовать нашим требованиям. То же самое они думают о нас, так что качественное внимание постоянно оставляется на будущее, которое отодвигается еще дальше.

Поэтому я хочу сделать одно важное предложение: давайте в течение оставшихся встреч попробуем быть в настоящем настолько глубоко, насколько это возможно. Достигаемый нами уровень будет меняться, но это реальная возможность не только научиться чему-то, но и получить необходимую эмоциональную пищу.

Студент: В течение прошедшей недели у меня каждый день были короткие моменты сознавания. Иногда это длилось минуту, иногда три, иногда я обманывал себя, думая, что это длится дольше, а потом обнаруживал, что это не так.

Я открыл для себя, что в этом есть много действительно полезного. Например, я начал пользоваться чувствованием-смотрением-слушанием, сидя за рулем. После этого мне уже не хочется убить человека за то, что он поворачивает перед моим носом, или внезапно останавливается, или едет впритык к моей машине. Я говорю себе: «Он был невнимателен» или «Он не заметил светофора». Теперь я могу быть таким, и это происходит благодаря более высокому уровню сознания. Чувствование действует на меня благотворно, и в голове у меня роится не так много мыслей.

Когда мы абстрагируемся, уходим в размышления и покидаем чувственную реальность, другие люди становятся для нас больше похожими на вещи. Они превращаются в абстракции, так что их легко поместить в какую-нибудь категорию, вроде «чертов ублюдок» или «убить его мало» и т.п. Если вы несколько больше присутствуете в настоящем, эти люди каким-то образом становятся более реальными.

Водитель, так действующий мне на нервы, становится человеком, у которого, возможно, были свои причины вести себя соответствующим образом. Он не просто раздражитель моего прекрасного «я». Он действительно другой человек!

Студент: Я работал над сознаванием, прежде чем лечь спать. Когда я лег в постель, я снова впал в это состояние. Я напомнил себе, что у меня нет желания отключаться. Когда я проснулся утром, мне хотелось позаниматься еще, прежде чем встать.

Хорошо.

Студент: Я стал вставать и вдруг обнаружил себя сидящим на постели и занимающимся чувствованием. В этом есть что-то затягивающее. Я не могу сказать ничего определенного, упомянуть о каком-то особом чувстве. Просто я чувствовал себя очень хорошо.

Что лучше – чувствовать себя живым или чувствовать себя мертвым? Большинство из нас предпочтут чувствовать себя живыми, кроме тех случаев, когда человеку уж очень плохо и когда он временно предпочел бы чувствовать себя мертвым. И вот в такие моменты мы приобретаем привычку чувствовать себя мертвыми, чтобы защититься от чего-то крайне неприятного для нас.

Но не привязывайтесь к тому, что чувствование-смотрение-слушание даст вам возможность чувствовать себя хорошо. Иногда вы можете стать при этом более чувствительными к напряжению и страданию, такая возможность не исключена. Но, как правило, чувство внимательности – это спокойное, глубокое чувство удовлетворения, испытываемого от того, что мы живы, что мы здесь и обращаем внимание на происходящее в настоящий момент, в реальности.

Студент: В этом было и нечто большее. Мне кажется, что я нашел (или почти нашел) решение проблем, которые раньше были не совсем ясны, несмотря на всю их важность для меня.

Такое может произойти благодаря практике внимательности. Вы можете обнаружить, что ваш ум более интуитивен и дает вам полезную информацию. Дело не в том, что он раньше этого не делал, а в том, что раньше вы были слишком заняты, чтобы его слушать и чувствовать.

Гурджиев говорил, что в действительности человек является существом с пятью умами. Кроме телесно-инстинктивного, эмоционального и интеллектуального центров, мы имеем также высший эмоциональный и высший интеллектуальный центры. Оба высших центра полностью сформированы и постоянно действуют. А сейчас вернитесь в настоящее, потому что колокол звонит. Но в обычном состоянии сознания мы полностью от них отделены. Как будто в нашей голове есть восприимчивый эмоциональный гений и восприимчивый интеллектуальный гений; они видят ту же жизнь, что и мы, предлагают нам прекрасные прозрения, идеи, возможности разрешения наших проблем, но мы совершенно глухи к их советам. Основная причина нашей глухоты состоит в том, что мы очень заняты, все время погружены в свои мысли и эмоции и поэтому не слышим этих двух гениев. Когда мы немного успокаиваемся и начинаем их слышать, понимать, как ценна их информация, какая-то часть нас схватывает, что происходит и как это прекрасно!

Существует богатая содержанием восточная притча, которой Гурджиев пользовался в своих объяснениях, – про лошадь, повозку и возничего. Я хотел рассказать ее еще на первом занятии, но расскажу сейчас, цитируя свою книгу «Пробуждение». Она может послужить хорошей основой для разговора о развитии новых возможностей в решении проблем. Итак:

Теперь давайте посмотрим, как эта притча относится к нам теперешним. В результате ваших попыток – пусть даже начальных и непостоянных – быть более внимательными, более присутствующими, возница, не будучи в компании других пьяниц, слегка протрезвел. Так что иногда он слышит, что говорит Хозяин. Это что-то вроде: «Позаботься об этом колесе». Большую часть времени результаты ваших усилий быть внимательными не столь заметны с обычной точки зрения. Они не приводят к мгновенному разрешению проблем в результате озарения. Как правило, они проявляются в том, что вы время от времени замечаете, что стали немного лучше справляться с жизнью, чем несколько месяцев или несколько лет тому назад. Ваши мысли, чувства и действия стали более естественными, какими они, к сожалению, не являются в обычной жизни.

Поддерживайте это!

Студент: Эта практика повлияла на меня очень сильно. Несколько дней назад я чувствовал себя хорошо от ее выполнения и яснее видел людей, потому что не реагировал на них слишком быстро. Я мог «сквозь» них видеть, что они делают. А потом я, как мне показалось, «сгорел». До этого у меня было столько энергии, что я работал слишком много. А потом на следующее утро я почувствовал себя очень усталым. И поэтому не стал выполнять практику. Сейчас я возвращаюсь к ней. Вот чем я бы хотел поделиться.

Совершенно в порядке вещей быть возбужденным и многое суметь сделать. Но только следите при этом за руками и ногами, и если тело говорит, что хочет прилечь и немного полежать, то это тоже хорошо. Полежите. Почувствуйте более глубоко, что значит быть усталым. Поспите подольше ночью. Ощущение расслабления может прийти так же, как приходит чувствование энергии, если вы пребываете здесь и теперь.

Вспомните наш предыдущий разговор о сверх-усилии и умеренности, о том, что нужно хорошо обращаться с собой. Проследите, как пройдет для вас эта неделя.

Студент: Я заметил, что люди говорят, что иногда они просто выдумывают нечто, и мне пришла в голову мысль, что в действительности я не вспоминал себя вчера вечером, а затем я вспомнил и на короткий промежуток времени почувствовал свое тело, а затем очень быстро снова забыл про это. Я также заметил, что бывают моменты, когда я думаю, что не чувствую себя и что следует чувствовать, и такое переживание имеет иное качество, чем в моменты, когда это чувство возникает спонтанно, исходя от тела. Как будто я не думал об этом: оно здесь, а потом уже я начинаю думать. Когда такое чувство возникает спонтанно, оно гораздо сильнее, и я могу оставаться в этом состоянии значительно дольше.

Во время инструктирования легче всего говорить о намеренном небольшом усилии, необходимом для того, чтобы почувствовать свои руки и ноги. Но намеренно выполняемая практика ведет и к спонтанным моментам внимательности, микропробуждению или даже серьезному пробуждению. Как пишет Гурджиев, могут быть периоды, когда вы делаете усилия, чтобы чувствовать, смотреть и слушать, и кажется, что они не срабатывают, что все идет плохо, вы забываете, и дело выглядит так, будто вы вкладываете много сил, но не получаете ничего взамен. Однако при этом говорится и о том, что усилия, которые вы прилагаете, никогда не пропадают даром, потому что они питают нечто живое. И тогда, как дар, появляется опыт спонтанной внимательности.

Так что продолжайте делать усилия! У Гурджиева есть замечательно парадоксальное высказывание: «Работайте, как будто все зависит от усилия. Молитесь, как будто все зависит от молитвы».

Не рассчитывайте, что вы можете получить что-то. Нужно работать, исходя из предположения, что вы не получите ничего. Если вы не будете делать усилий, ничего не произойдет. Каждый раз, когда вы забываете о чувствовании-смотрении-слушании, о том, чтобы быть более внимательным, теряется много времени – времени, когда вы не были живыми.

Можно многое рассказать о такой установке. Она побуждает человека к усилию, и с течением времени усилие приводит к результатам. Но это изолирующая установка. Я оказываюсь противопоставленным всей Вселенной, а также большей части моего собственного «я», которое склонно забывать. Поэтому Гурджиев добавляет: «Молитесь так, как будто все зависит от молитвы», поскольку существует более высокий уровень реальности. Вы можете называть его «высшим я», или духовным уровнем Вселенной, или Богом – как вам удобнее, но нужно признать, что иногда мы получаем благословение, получаем дары, независимо от того, считает ли наше «эго» и «супер-эго» их заслуженными. Справедливо также, что мы получаем эти дары внимательности потому, что в некотором смысле мы к ним готовы. Произвольные усилия и практика сделали нас более восприимчивыми, так что мы можем использовать эти более высокие энергии сознавания, когда они приходят.

Студент: В них есть некое иное качество, так что слово «дар» кажется подходящим. Колокол только что прозвонил. Я также заметил, как замечал и раньше, что меня уносит из настоящего сильная эмоция, и я не присутствую, и именно в этот момент я действительно получаю дар.

Насколько сильную эмоцию вы чувствуете сейчас? Вы выглядите очень оживленным, как будто в вас присутствует сильный эмоциональный заряд.

Студент: Да, некоторый заряд есть.

На что это похоже?

Студент: Это своего рода тонкое возбуждение... похожее на свет, как будто я реально нахожусь в себе.

То есть теперь это не уносит вас прочь и не выбивает из текущего состояния?

Студент: Нет, я же говорю, что это другого рода возбуждение. Как будто я в большей степени здесь.

Когда Гурджиев говорил о высшем эмоциональном и высшем интеллектуальном центрах, на которые мы обычно не обращаем внимания, он также отмечал, что иногда нас с ними связывают особые обстоятельства. Это может быть крайнее напряжение, иногда – болезнь или психоактивные вещества. Обычным результатом этого, по Гурджиеву, является почти мгновенный переход в бессознательное состояние. Мы теряем сознание или что-то вроде этого. Как будто при этом оказывается слишком много энергии, с которой наши ограниченные, обыкновенные «провода» не в состоянии справиться, так что в качестве защитного механизма сознание «выключается». Работая над чувствованием-смотрением-слушанием с нашими обычными тремя центрами, мы готовим себя к тому, чтобы увеличить (продолжим аналогию) пропускную способность наших «проводов», а также выбрасываем вещи, которые могут породить короткое замыкание. Тогда мы можем правильно обойтись с дарами, то есть с частичным контактом с высшими центрами, правильно используя эту энергию, чтобы она не сбивала нас с ног.

Мне приятно видеть, что вы содержите в себе эту энергию. Я видел ее в вас и раньше, но тогда мне казалось, что она выводит вас из состояния сознавания [19]. Теперь я вижу, что вы остаетесь присутствующим в ней.

Студент: Я начал выполнять упражнение некоторое время тому назад и выполнял его концентрированно. Этот период закончился, и с тех пор я выполняю его время от времени, особенно когда испытываю неприятные переживания.

Может быть, настало время снова вернуться к интенсивной практике?

Студент: Я обнаружил, что, когда я сознаю себя, мне трудно удерживать все это в равновесии. Я или слушаю, или смотрю, или начинаю думать, что нужно чувствовать тело. Не знаю, правильно ли я это делаю.

Вы не уделяете шестидесяти процентов внимания смотрению?

Студент: Это получается поэтапно, а не за три действия подряд, и я не знаю, чем это объяснить.

Я хочу рассказать и о другой стороне этой работы. Прошлая неделя была для меня напряженной и полной проблем. Мне приходилось все время быть готовым к тому, чтобы менять установки и заниматься не тем, чем собирался. Многое отвлекало меня от основной работы. Но я решил отвлекаться разумным образом, вместо того чтобы ворчать, что вот-де мне нужно работать, а меня отвлекают, а потом еще и быть в плохом настроении из-за перегруженности. И это было действительно здорово.

Не знаю, одобрит ли это ваше «супер-эго». Похоже, что вы начинаете относиться к себе как к человеку, заслуживающему уважения.

Разумеется, невозможно достичь «правильного» соотношения чувствования, смотрения и слушания. Реальность меняется от мгновения к мгновению. Во время лекции может раздаться грохот проезжающего мимо грузовика, и тогда большая часть вашего внимания будет привлечена этими звуками. Невозможно сказать, что, например, 32 процента, и не более, вашего внимания должно быть уделено слушанию, хотя бы даже казалось, что машина врезается в стену дома, где вы сидите.

В нашей нервной системе биологически заложена готовность уделять максимум внимания тому, что изменяется, особенно изменяется внезапно: это заслуживает внимания тут же, немедленно, потому что это может быть нечто такое, что собирается вас съесть или что могли бы съесть вы. Это часть нашей наследственности как биологических существ, живущих на планете, где есть хищники и их жертвы. Если нечто движется внезапно, это заслуживает, даже требует нашего внимания. Если же движение замедленное, крадущееся, то это заслуживает внимания еще в большей степени. Мир, в котором мы живем, меняется от мгновения к мгновению. Так что когда я сказал, что пятьдесят или шестьдесят процентов внимания отдается зрению, тридцать слушанию и десять чувствованию, все это было взято очень приблизительно. Точное соотношение меняется каждое мгновение.

Главное ограничение, на котором я бы настаивал, состоит в том, чтобы не переходить улицу с закрытыми глазами надеясь благодаря этому лучше чувствовать руки и ноги, и не делать других подобных вещей.

Студент: Когда я вас слушаю, я перестаю обращать внимание на руки и ноги, потому что если бы я это делал, я бы вас не слушал.

Давайте немного поэкспериментируем. Я предлагаю вам послушать, как я говорю в нижней части ваших ног. Я предлагаю вам услышать мой голос в своих ногах. Слышите ли вы меня в ногах?

Студент: Нет.

Чувствуете ли вы сейчас свои ноги?

Студент: Да. Где-то там.

Слышите ли вы мой голос и чувствуете ноги одновременно?

Студент: Да, сейчас мне это удается.

Хорошо. Судя по вашему голосу и позе, кажется, что вы действительно чувствуете, смотрите и слушаете. Я, конечно, не могу быть уверенным, потому что можно делать это совершенно пассивным образом. Но мне кажется, что сейчас вы делаете это хорошо.

Закройте на секунду глаза и просто послушайте мой голос, и при этом откройте свое внимание для всего своего тела, тела в целом. Есть ли места в теле, где вы слышите мой голос в большей степени, чем в других местах? Это может быть подвижным, а может быть статическим стереотипом. Теперь сравните его со звуком громкого хлопка (несколько раз хлопает в ладоши). Есть ли какая-нибудь разница?

Студент: У хлопков больше вибраций. Ваш голос я слышу в ушах.

Какая условность – слышать звуки ушами! Нас научили, что мы слушаем ушами. Все авторитеты говорят нам это. Кто-нибудь еще пробовал выполнить эксперимент, пока мы говорили?

Студент: Я слышал ваш голос больше в своем теле, а хлопки – больше в ушах.

Другой студент: Я слышал ваш голос преимущественно в области солнечного сплетения.

Я предлагаю вам попрактиковаться в следующем медитативном эксперименте. Выделите себе как-нибудь десять минут, закройте глаза и послушайте то, что звучит вокруг. Одновременно чувствуйте те ощущения, которые имеются в теле. Не устанавливайте намеренно связей между звуками и ощущениями тела, но отмечайте, когда они возникают. Я полагаю, что успех в этом деле зависит от повышения чувствительности. Насколько я знаю, выполнить его сможет каждый, но нужно сделать себя более чувствительным.

Для этого есть несколько оснований. Одно состоит просто в том, что звуковые волны несут энергию вибраций, которая может действовать на тело, вызывая определенные ощущения. По сравнению с обычными грубыми ощущениями, которые мы испытываем, когда притрагиваемся к чему-то, они очень слабы, но они присутствуют. Во-вторых, многое зависит от того, куда направлено ваше внимание. Отчасти вы можете иметь воображаемые ощущения благодаря внушению, поскольку я говорю вам, что вы можете почувствовать звуки в других частях своего тела, но это не совсем внушение. По крайней мере, это не должно оставаться последствием внушения, потому что, как вам известно, мы упражняемся здесь в сосредоточении на том, что реально есть здесь и теперь, мы стремимся различать реальность и воображение.

Я хочу предложить вам поиграть с гибкостью, которую создает мое внушение и ваша внутренняя растущая способность к фокусированию внимания. Не думайте, что звуки нужно слышать только в голове. Просто формально-медитативно слушая их в тех местах, где возникают ощущения в теле в данный момент, вы уже сделаете свое тело более чувствительным. Вы будете становиться более чувствительными к определенному источнику информации.

Я дал вам сейчас вариант техники медитации на чувствование и слушание через внушение; давайте проясним его. Эту медитацию можно выполнять тремя способами, полезным из которых может быть каждый. Один состоит в том, чтобы формально решить, в каком месте тела вы хотите почувствовать звук, например в руке, или в колене, или в солнечном сплетении, – где угодно. Во-вторых, вы можете систематически сканировать тело и замечать, какие возникают ощущения, в то время как вы слышите какие-то звуки. Третий состоит в том, чтобы просто следовать за наиболее сильными телесными ощущениями в каждый отдельный момент, а также отмечать, как здесь слышаться звуки. Попробуйте в разных случаях разные способы.

Это хорошая медитация для шумной среды. Звуки оказываются необходимой частью техники, так что вы перестаете считать их отвлекающими.

Студент: Но ведь глухой человек не слышит, так ведь?

Я не знаю, что именно вы имеете в виду. Глухие люди обычно могут чувствовать вибрации своим телом. Я не знаю, как глухие люди чувствуют, но в основном я полагаю, что если в присутствии глухого человека звучит громкий звук, он почувствует вибрации в своем теле.

Студент: Так вы говорите, что человек может почувствовать вибрации вашего голоса в теле?

Отчасти. Иногда вы чувствуете их как обычные тактильные ощущения, в особенности если звук достаточно громкий. Я не знаю, каков точный порог, когда количество энергии настолько мало, что реально не вызывает механических вибраций в теле, хотя подозреваю, что порог ниже, чем обычно думают. Это в большей степени вопрос не физических основ, а тренировки чувствительности; нужно научиться преодолевать предвзятость и становиться более чувствительным.

Сначала, когда я попробовал данную медитацию, мне это не удавалось. Каждый раз, когда я слышал-чувствовал звук в какой-то части тела, у меня возникала длительная ментальная фантазия, в которой я составлял схоластический каталог того, где различные звуки должны «естественно» отзываться в теле. Это было чем-то вроде интеллектуального запоя, прекрасным научно-исследовательским проектом, но я при этом упускал главную цель практики, которая состояла в том, чтобы выработать гибкость в постижении самого себя. Вы в значительной степени привыкли думать, что слышите ушами. Это неплохо: уши действительно важны для слушания. Но если вы абсолютно привязаны к данной идее, вы лишаете себя некоторой части возможной свободы.

Студент: Я хотел бы почувствовать музыку. Для меня она эмоционально значима.

Включите какую-нибудь мягкую оркестровую музыку, желательно без пения, и попробуйте систематически слушать ее телом. Вы можете начать с того, чтобы слушать ее ушами, если это помогает. Потом послушайте ее челюстью, шеей, грудью или руками. Перемещайте ее, играйте с нею. Данное упражнение похоже на музыкальное упражнение, которое мы выполняли в первый день.

Студент: Мне чем-то нравится идея почувствовать хороший, громкий звук, вибрирующий в теле.

Дети часто включают магнитофон или приемник на полную мощность, и если мы попробуем сделать так же, то почувствуем звуки другими частями тела. Но это может повредить слух, так что я не рекомендую данный способ. Я читал, что у многих молодых людей, помногу слушающих громкую рок-музыку, уже к двадцати годам заметно ослаблен слух.

Студент: Чем может быть полезно слышание вашего голоса в пальцах ног?

Может быть, вообще ничем. Может быть, это единственный способ выполнить упражнение правильно. Извините, у меня есть привычка, возможно, дурная, дразнить чужие «супер-эго». Мое «супер-эго», разумеется, совсем другое дело. Мое «супер-эго» очень серьезно и абсолютно точно знает, что правильно, а что нет.

Одна из главных причин, по которым я предлагаю вам это медитативное упражнение, заключается в том, что мне не хочется, чтобы вы рассматривали все, что мы делаем, только как работу. Жизненно необходимо, чтобы это было также игрой. Это хорошо для вас! (Утверждение делается для «супер-эго».) Привнесение элемента игры является также методом обретения свободы.

Согьял Ринпоче очень внимателен к этой теме. Он говорит, что свобода является самой сутью буддизма. Наш обычный ум обусловлен и ограничен почти все время. Мы обязаны все делать правильно. Но, вместо того чтобы находиться в таком ограничении, идя по жизни, расслабьтесь и обретите большую свободу.

Я хочу дать вам пример простора. Чувствуйте, смотрите и слушайте по-настоящему глубоко, и особенно внимательно сознавайте свое тело, в то время как я буду рассказывать вам анекдот. Это политически некорректный, грязный и сексуально скользкий анекдот, так что я отдаю себе отчет в том, что делаю рискованный шаг. Меня извиняет только то, что я делаю это с благой целью. Итак, чувствуйте глубоко.

Знаете ли вы, почему у женщин нет мозгов? (Обратите внимание на ощущения в теле, прямо сейчас.) Потому что у них не болтается между ног ничего такого, куда они могли бы их деть. (С космическим чувством времени колокол звонит прямо сейчас.)

Как срабатывает шутка? Как правило, шутка начинается с того, что ваш ум загоняют в какую-то схему. Вам рисуют стереотип или набор стереотипов и направляют вашу мысль определенным образом. И вдруг, в кульминационный момент, платформу, которую вы приняли, выбивают у вас из-под ног и ваш ум на мгновение парит свободно. Сначала вы были ограничены, зажаты и сфокусированы, и вдруг вы оказываетесь в состоянии гораздо большей свободы.

Вспомните свои телесные, эмоциональные и интеллектуальные переживания в тот момент, когда я сказал: «Знаете ли вы, почему у женщин...» (в нашей теперешней культурной ситуации слово женщина действительно звучит как вызов).

Когда я впервые услышал этот анекдот, мое тело сразу напряглось, эмоции вспыхнули предупреждением, что я могу оказаться в чувствительной и потенциально опасной ситуации, мой ум стал более активным, готовясь анализировать все нюансы того, что будет дальше. Слово нет насторожило меня еще больше. Равенство политически необходимо, я верю в него, а эти слова отрицали что-то у женщин!

Слово мозгов еще больше увеличило напряжение. Я весьма сильно отождествился с возникшей у меня телесно-эмоционально-умственной схемой, я был готов сражаться или просто бежать, – говоря в биологических терминах, я был на опасной территории! Я был сконцентрирован, ограничен, обескуражен, пойман возможными последствиями того, что должно было дальше произойти, я был крайне напряжен.

И вдруг... развенчаны были мужчины, эти несчастные создания (в том числе и я), порабощенные своими гениталиями. Телесно-эмоционально-когнитивная схема, с которой я отождествился, исчезла, и на какое-то время, прежде чем возникла и поймала меня в свои сети новая схема, я был свободен, я был на просторе, я оказался между отождествлениями. Какое великолепное состояние! Какой прекрасный повод, чтобы посмеяться. Это действительно смешно, когда вы видите, в какие состояния мы себя заталкиваем. Но чтобы это увидеть, мы должны переживать моменты, когда находимся вне этих ограничений.

Так что создание простора – одна из причин, по которым я предлагаю вам практиковать слышание звуков телом. Вместо того чтобы ждать, пока какие-то обстоятельства вроде анекдота расслабят вас и дадут вам почувствовать вкус свободы (что, конечно, хорошо, но не можете же вы всегда зависеть от обстоятельств), я предлагаю вам практиковать свободу непосредственно.

Странно, не правда ли? Вы пришли на эту встречу, чтобы узнать что-то о действительно серьезных и важных вещах вроде внимательности и просветления, а я предлагаю вам практиковать слушание звуков кончиком носа. Лично я нахожусь в поисках такого пути к просветлению, на котором я достиг бы его, услышав однажды какую-нибудь шутку. Как бы то ни было, я советую вам выполнить эту специальную медитацию на слушание и чувствование звуков в теле по десять минут на каждый из вариантов, чтобы сделать себя более чувствительными к своему телу и к звукам. Это разрушает устоявшиеся стереотипы.

Студент: Мне, к сожалению, нужно ехать в Бостон, навестить мать, у которой заболела шея.

Это создает прекрасную возможность для работы.

Студент: Она ведет себя со мной таким образом, что мне едва ли удается услышать от нее хоть слово. Вряд ли это окажется слушанием с помощью тела того, что она говорит. Скорее это нечто вроде эмоционального реагирования. Как мне работать с этой ситуацией?

Не правда ли, было бы приятнее оставаться с нами, старающимися быть более внимательными и просветленными? Однако ваша поездка – прекрасная возможность для того, чтобы побольше узнать о себе, воспользоваться свободой для наблюдения механических частей своего ума во время привычных действий в условиях стресса. Это может наполнить вас изумлением по поводу того, как мы позволяем себе быть пойманными сансарой. Помните, я уже говорил, что выполнение практики внимательности в повседневной жизни, особенно в ситуациях, когда она действительно трудна, дает возможность увидеть вещи, с которыми вы могли бы не встретиться за годы спокойной медитации в каком-нибудь прекрасном ашраме. Чем больше вы узнаете о себе, тем большей может быть ваша свобода.

Мать может быть для вас учителем. Почему бы вам, раз уж вы все равно собираетесь к ней, не принять страдание сознательно, с внимательностью и не извлечь из этого какую-то пользу, вместо того чтобы страдать бессознательно и попусту злиться? Или вы предпочитаете страдания обычного рода?

Однако ваше «супер-эго» скажет вам, что хорошо пострадать сознательно, подчеркивая при этом страдание, а не то, чему вы можете научиться; но будьте настороже в отношении «супер-эго».

Студент: Большую часть времени я вообще не могу общаться с матерью; она доводит меня до белого каления. Но бывают моменты, когда возникает более глубокая связь. Это поражает меня. Однажды она поделилась со мной некоторыми своими страхами – страхами по поводу правительства, по поводу программы борьбы со СПИДом, по поводу старения. Мы прогуливались взад и вперед и говорили о том, что мы чувствуем. Я сказал, что чувствую свое лицо как маску. Образ маски вызвал в ней воспоминание о фильме, который мы только что видели (в нем убийца носил маску). Она почувствовала сильный страх, и я разделил ее чувства.

Это естественная эмпатия, которая обычно заслоняется в нас чем-то другим. По мере обретения большего опыта в практиковании внимательности, вы заметите, сколь значительную часть жизни мы проводим, поддерживая какую-то позу или играя ту или иную роль; мы почти никогда не говорим никому честно то, что чувствуем.

Как будто мы давно решили, что этот мир небезопасен, что другие люди представляют для нас угрозу и, чтобы поддерживать свою безопасность, нужно все время демонстрировать перед ними фальшивый фасад. Мы даже забываем о том, что делаем это. Мы «по своей воле» сливаемся со своим фасадом. Мы совершенно теряем себя, отождествляясь с позами и манипуляцией, и скрываем свое внутреннее «я» даже от собственного сознания. Делиться с другими людьми простыми утверждениями о том, что мы чувствуем в данный момент, является очень «питательным» переживанием. Элементы такого рода переживания были в упражнении, которое мы выполняли в первый день наших занятий, и именно они нас так глубоко затронули. Подобное упражнение есть в гештальттерапии; оно называется «континуум сознавания». Оно заключается в описании своих чувств в отдельно взятый момент времени.

Но, конечно, не следует слишком стараться делиться своими чувствами. Мы не собираемся подходить к каждому прохожему и говорить: «Эй! Я чувствую мимолетные вспышки в кончиках ушей, а теперь я несколько неустойчив на ногах. Как вас зовут?» Однако в безопасной ситуации это очень плодотворно.

Студент: Я заметил, что мне легче быть в настоящем, когда я на природе. Это легко получается, когда я в парке, когда я восхищаюсь пейзажем. Созерцание красивых, естественных вещей действительно приводит меня в настоящее.

Вчера я пошел в лес с приятелем. Мое самочувствие было очень хорошим. Я смог быть присутствующим некоторое время, глядя на листья, траву и т.д. Потом мы заговорили, и скоро нам показалось, что мы провели здесь слишком много времени. Мы решили пойти дальше, и в разговоре я совершенно утратил присутствие.

Как? Вы не занимались чем-то продуктивным? Если вы перестанете думать больше чем на минуту, вы умрете, а если даже и не умрете, вы можете упустить несколько прекрасных мыслей, которые никогда не повторятся. Вот что, наверное, говорило ваше «супер-эго» и «супер-эго» вашего приятеля.

Студент: Размышляя об этом позже, я сказал себе: «Как я мог думать таким образом? Обращение внимания на настоящее, чувствование, смотрение и слушание приносит мне покой, ощущение себя живым, ощущение присутствия, и все же я мгновенно забыл обо всем этом и жил в своих мыслях и беспокойствах».

Обычная психология учит, что нашей жизнью управляет в основном принцип удовольствия, который заставляет нас стремиться к приятному и избегать боли, увеличивать количество удовольствий и уменьшать боль. Но это не так просто.

Как я вам рассказывал, я люблю массаж. Когда мне разминают мышцы, мне это очень приятно. С точки зрения принципа удовольствия можно было бы предположить, что я буду оставаться погруженным в эти приятные ощущения все время, пока мне делают массаж. Однако, как я уже говорил, через какие-то несколько секунд мой ум теряется в мыслях, и я едва чувствую прикосновение рук массажиста. Я все думаю и думаю. Это, как правило, приятные мысли, возможно, что это качество придается им смутно воспринимаемым физическим удовольствием. Но понятно, что удовольствие от мыслей гораздо меньше, чем удовольствие от реальных ощущений. Удовольствие здесь, в моем теле, сейчас – это более интенсивное удовольствие: почему же мой ум уходит в «тогда и туда», куда-то за пределы настоящего? Сила привычки думания, уводящая мысль, удивительна; мы оставляем даже непосредственное удовольствие. В конце концов, мы думаем о том, насколько лучше было бы, если бы... Как может удовольствие в настоящем сравниться с тем, что могло бы быть?

В большинстве стилей формальной сидячей медитации вам предлагают возвращать ум назад: как только вы заметили, что он отвлекся, возвращать его к объекту медитации. Ум отвлекся, вы заметили это и возвратили его назад. Большинству из нас нужно повторять эту инструкцию снова и снова, потому что мы склонны забывать. Ум будет отвлекаться, и, когда вы заметите это, возвращайте его назад. Возвращая, вы разовьете «мышцы» своего произвольного внимания.

Наше внимание легко захватить, «мышцы» произвольного внимания слабы. Практика возвращения усиливает их. Нападки «супер-эго» и мысли об ускользании ума – часть игры в этой точке. Не всегда нужно сражаться с ними, когда они нападают. «Супер-эго» говорит: «Ты теряешь время!» или: «Ты неправильно выполняешь упражнение!», но вы можете просто заметить, что оно произнесло это, и вернуться непосредственно к объекту медитации. Если «супер-эго» более настойчиво, вы можете сказать в уме: «Спасибо, я тебя услышал, до свидания», – и вернуться к практике [20].

У некоторых людей «супер-эго» очень настойчиво. Если вы относитесь к этой категории, боритесь с ним, если необходимо, но на этом пути вы только вовлекаетесь в борьбу, вместо осуществления практики. Если ваше «супер-эго» не настолько настойчиво, чтобы вам была необходима специальная психотерапевтическая помощь, то просто возвращайтесь к практике. То же самое относится к чувствованию-смотрению-слушанию.

Возвращаясь к массажу: зная за собой тенденцию ускользать, я превратил сеансы массажа в випассана-медитацию, намеренно возвращая свой ум от мыслей к ощущению данного момента. Как ни странно, но сосредоточиться на удовольствии гораздо труднее, чем на боли. Боль оказывается более убедительным мотивом для изменения отношений с переживанием!

Студент: Иногда, при остановке моего ума в результате практики я замечаю какую-то тревогу, какое-то странное ощущение, беспокоясь о том, что не смогу снова думать нормально. Колокол звонит.

Когда возникает эта тревога, попробуйте пережить ее более полно. Не принимайте ее просто как беспокойство о том, что процесс думания может «не начаться снова», откройтесь ей и прочувствуйте ее более ясно. Это может рассеять ее, но может и не рассеять, может сделать, а может и не сделать ее более четкой. Но это даст вам возможность научиться чему-то еще.

Позже мы можем поговорить об этом, если вы захотите, более подробно, но сейчас мне кажется гораздо важнее вернуться к тому, как люди описывают свои ощущения и чувства друг другу (вспомните упражнение, которое мы выполняли в первый день).

В некотором смысле можно сказать, что при этом мы не делаем ничего особенного. Но, с другой стороны, в этом есть нечто ясное и непосредственное, чего мы не получаем во время многих (может быть, большинства) обычных разговоров. Как это ни забавно, но, практикуя искусственное упражнение по чувствованию-смотрению-слушанию, мы становимся более естественными. Не так уж трудно помнить себя, когда мы помним себя. Однако если подумать о той истерии, в которой мы живем, то это покажется большим достижением. Если же кто-нибудь беспокоится, что истерия, подобно мыслям, может не вернуться, не беспокойтесь, она всегда поджидает нас.

Студент: Действует ли на человека как-нибудь чувствование, если он одновременно с этим говорит ложь? Тело выдает людей, когда они лгут. Обычно в какой-то момент что-то происходит с глазами, губами или рукой, короче тело как-то сообщает об этом.

Попробуйте, давая описание, в какой-то момент немного солгать в чем-то, но не говорите, в какой момент вы лжете.

Студент: Я был сегодня очень занят в различных компьютерных классах и чувствовал свое тело, работая над трудной задачей относительно базы данных на Макинтоше. Чувствование сделало все очень ясным, так что я был вполне удовлетворен. Я попробовал солгать, рассказывая сейчас, но я не мог сделать этого, поскольку я выполнял чувствование-смотрение-слушание. Я не мог лгать, так как я был вовлечен в чувствование.

Гурджиев сказал как-то одну интересную вещь о подобной ситуации. Когда вы просите людей намеренно солгать, большинству это бывает очень трудно. Я могу подтвердить сказанное им. Гурджиев говорил, однако, что если вы хотите изучить психологию обычной жизни, вам следует изучать психологию лжи, звучит напоминающий колокол, придите в чувство, поскольку большинство из нас лгут автоматически, даже не зная, что лгут. Произвольная (с точки зрения норм обыденного, спящего сознания) ложь – лишь небольшая часть той лжи, которая имеет место в повседневной жизни.

Когда мы активизируем сознание, ложь обычно становится странным, удивительным процессом. Значит ли это, что большую часть времени мы живем довольно странно и не подозреваем об этом? Когда я несколько лет назад вел группу по самовоспоминанию, то дал однажды участникам задание понемногу лгать каждый день не в ущерб другим. Я помню, что это задание вызвало самое большое сопротивление по сравнению со всеми прочими. Все либо забывали выполнять его, либо находили его невозможным, либо придумывали различные варианты избежания лжи, либо приводили доводы морали, в силу которых лгать не следовало. Моральные соображения мало меня убеждали.

Гурджиев шокировал людей, говоря, что большая часть нашей морали механистична, обусловлена. Люди, которые делают «дурное», делают это потому, что они обусловлены таким образом. Люди, поступающие «хорошо», поступают так тоже потому, что они так обусловлены. Когда павловская собака выделяет слюну на звук колокольчика, у нее нет выбора: она обусловлена.

Когда у вас действительно есть выбор поступить плохо или хорошо, то есть реальный выбор, и вы решаете поступить хорошо, это имеет моральное значение. Когда вы обусловлены таким образом, что не можете поступить иначе, то ваш поступок не много значит, даже если он хорош с точки зрения принятых норм.

Я, например, могу сказать, что я человек педантично честный, но это частично происходит оттого, что мне очень трудно лгать. Честность также является одной из моих высших ценностей, но вряд ли меня следует за это особо хвалить, потому что у меня мало выбора. Вы можете попробовать выполнять следующее упражнение: говорить небольшую заведомую ложь каждый день, и тогда посмотрите, что будет происходить с вашим телом и что вообще будет с вами происходить. Это упражнение относится к числу ведущих к просветлению.

Студент: Я отказался от попыток выполнять практику чувствования, когда я за компьютером. Это слишком трудно. Я заметил, однако, что есть много возможностей работать в свободные моменты, при перемещении с места на место. На работе я участвую в нескольких, проектах, так что мне приходится переходить от одного места к другому. Я решил, что к выполнению чувствования за компьютером я перейду, только когда буду лучше выполнять чувствование в тех условиях, где оно более плодотворно. Но работа за компьютером есть нечто такое, что почти не позволяет оставаться сознательным.

За компьютером движения глаз очень ограничены. Помните мы говорили, что пристальное смотрение на что-то может вызывать сон наяву? Кроме того, то, что происходит на экране компьютера, требует большого внимания. Если вы что-то делаете и вдруг появляется сообщение «Фатальная ошибка номер 2714», вы должны очень быстро разобраться, что это значит. Короче, на чувствование энергии внимания почти не остается.

Использовать переходы – хорошая идея. Мы вынуждены по нескольку раз в день ходить в туалет, есть и пр., так что в течение дня у каждого из нас достаточно переходов. В университете я использую переход из одной аудитории в другую, чтобы вспомнить о том, что следует чувствовать себя.

Студент: Я попробовал обзавестись будильником, чтобы он напоминал мне о чувствовании-смотрении-слушании, но через полдня я начал реагировать на него автоматически.

Заводя будильник, вы предвосхищаете, когда он зазвонит, так что часть вас уже знает этот момент. Если в вашем компьютере есть программа, задающая случайные моменты времени, она может работать несколько недель, прежде чем вы адаптируетесь к ней. Наш колокол, звонящий в случайные моменты времени, вполне хорошо работает на наших собраниях.

(Следующий фрагмент беседы поначалу несколько запутан, но я помещаю его в первоначальной форме, потому что при редактировании потерялся бы тот вкус борьбы, который в нем присутствует.)

Студент: Я, как и многие, не все свое время провожу за компьютером. Я живу очень напряженной жизнью, так что, когда появляется возможность вырваться, я действительно наслаждаюсь покоем.

Я заметил что, у меня чаще, чем раньше, возникают моменты времени, около двадцати секунд, когда я здесь, я присутствую. Затем, конечно, появляются мысли об отсутствии слов, и присутствие исчезает. То, что я при этом сознаю, связано с вопросом, который я вам задавал: я в своем теле, но это переживание – не та же ощутимая воплощенность, как в другие моменты. Я не могу толком сказать, в чем разница. Я знаю эту разницу в айкидо: бывают моменты, когда вы все правильно делаете, но это не работает, и моменты, когда это работает. Здесь есть нечто непередаваемое. Я нахожусь в значительной степени в теле, спокойный и чувствующий, но в другие моменты у меня возникает ощущение, что я не полностью здесь. Я могу лишь наблюдать это. Не знаю, что я мог бы сделать, чтобы присутствовать в большей степени.

Мне кажется, что то, что вы описываете, со мною тоже нередко происходит. Я бы сказал об этом так: я делаю небольшое усилие, чтобы чувствовать, смотреть и слушать, и в течение несколько секунд ясно сознаю, что происходит в моем теле, сознаю свои непосредственные чувственные ощущения. Затем не то чтобы пришедшая внезапно мысль захватила и унесла меня прочь; она просто постепенно прокрадывается в чувствование, встраивается в него. Если, например, я чувствую тепло в своей руке, я начинаю создавать небольшие фантазии о тепле, которые мало-помалу уводят меня дальше и дальше в фантазию, так что я теряю ощущение примерно в течение секунды, а не мгновенно.

Мне кажется, что такой плавный переход труднее заметить, чем внезапный. Так что важная часть моей личной работы состоит сейчас в том, чтобы учиться быть чувствительнее к постепенному встраиванию фантазии в действительное чувствование. Мне кажется, что мне это не очень хорошо удается, из-за тонкой природы такого ускользания.

Я стараюсь создать в себе нечто вроде привычки проверять время от времени, действительно ли я воспринимаю реальное ощущение, или я фантазирую по поводу ощущения.

Я могу определенно быть в своем теле в этот момент, но если я не совершаю устойчивого усилия оставаться в нем, если я в большей степени ускользаю, то мое реальное тело как бы заслоняется воображаемым телом, фантазией тела. Я как бы «чувствую» воображаемые ощущения в воображаемом теле вместо реальных ощущений в реальном теле. Фантазируя относительно чувствования тела, колокол звонит, я ускользаю в эту фантазию. Я уже не в состоянии относительной пробужденности, а в «нормальном», спящем сознании.

Затем, когда фантазия разыгрывается, она уже отклоняется и от воображаемого тела, оказываясь в некотором «там и тогда», и теперь ее легче распознать. С практикой вы учитесь этому лучше, или, по крайней мере, лучше сознаете проблему.

Мне легко говорить об этом. Сейчас я стараюсь понять, действительно ли я лучше различаю это ускользание в фантазию... По своему опыту я знаю, что благодаря практике чувствования-смотрения-слушания можно проводить все больше времени в контакте с реальными ощущениями тела и действительными чувственными ощущениями. Я знаю это. Хорошо также, если вы занимаетесь каким-нибудь из восточных боевых искусств, где вы получаете действительно чувственную обратную связь в отношении того, что вы делаете со своим телом. Вообще я бы сказал, что когда тело находится в покое, оно гораздо легче подменяется фантазией тела, чем если оно участвует во взаимодействии с кем-то или занято каким-либо иным физическим заданием, где нужно тщательно следить за результатами своих действий.

Студент: Мне кажется, что вы точно поняли мои затруднения. Можно пребывать в фантазии тела без визуальных образов и вербализаций, которые могли бы предупредить вас, что вы подменили сознавание реальных ощущений чем-то другим. Происходит нечто иное, хотя я чувствую себя совершенно спокойным и ясным.

Конечно же, воображаемое тело – необязательно визуальный образ. Оно может быть тактильным образом, который подменяет действительно воспринимаемое тело. Это трудная тема.

Студент: Что вы делаете, когда чувствуете, что это происходит?

Я стараюсь вернуться как можно точнее к ощущению или ощущениям. Например, если я слушаю звуки и ускользаю в фантазию, то как только я обнаруживаю, что это фантазия, я стараюсь вернуться к реальному качеству звуков.

Скажем, я сижу на веранде своего дома и слушаю пение птиц. Я настроен на реальные качества этого звука. Но затем я ускользаю в фантазию о том, как люблю птиц, какие интересные звуки они издают, как хорошо, что я умею ценить пение птиц, и т.д. Затем какая-то часть меня начинает понимать, что я ускользнул, что я не там, где собирался быть. Я должен сказать себе: «Слушай! Освободись от этих представлений о слушании и действительно слушай то, что звучит реально, во всех мельчайших подробностях». То же самое справедливо относительно ощущений тела, если я ускользаю в чувственные фантазии. Я пытаюсь вернуться к тому, что я действительно чувствую в данный момент.

Я поставил после слова «слушай» восклицательный знак и когда говорил, и когда редактировал запись, потому что слушание требует усилия, намерения. Но нужно иметь в виду и то, что мы раньше говорили о качестве мягкости в чувствовании-смотрении-слушании: не позволяйте своему «супер-эго» перехватить этот восклицательный знак.

Мне не хочется, чтобы все это выглядело так скверно. У меня есть тенденция говорить о самовоспоминании в духе «все или ничего», потому что его так легче представить. Получается, что вы или находитесь в настоящем, будучи в соприкосновении с телом и его ощущениями, или находитесь в фантазии; в действительности же есть различные промежуточные ступени между тем и другим. Они определяются тем, насколько легко вам вернуться к реально происходящему в данный момент. Если вы глубоко ушли в фантазию, вы можете вообще не заметить значительных и серьезных событий в окружающем мире и в своем теле. Если вы ушли в фантазию в меньшей степени, вернуться легче, реальности не приходится стучать молотком по вашей голове, чтобы привлечь ваше внимание.

В своей собственной практике я заметил, что бывают моменты, когда я не помню о самовоспоминании, о формальном чувствовании-смотрении-слушании, но, с другой стороны, не соскальзываю глубоко и в мир фантазии. Я довольно легко возвращаюсь, если есть действительная необходимость. Мое «супер-эго» может сказать: «Нехорошо, ты рационализируешь собственные ошибки!» Но я полагаю, что это значительно лучше, чем пребывать в глубокой фантазии все время.

Студент: Я обнаружил, что мне легче выполнять чувствование, когда я нахожусь в покое или гуляю один. Когда я делаю что-то другое, я становлюсь неуклюжим. Я более неловок, когда думаю о том, что собираюсь делать, особенно когда осваиваю что-то новое. Например, когда я учился тай-чи, я никогда не был в теле. Когда я более или менее освоил движения, я стал присутствовать больше.

Со мной сейчас происходит то же самое, поскольку я начал учиться тай-чи. Я пытаюсь помнить о том, что должен быть расслабленным и сознающим, но куда должна двигаться при этом моя нога? Заметил ли кто-нибудь из вас, что чувствование-смотрение-слушание иногда делает некоторые из обычных действий более неуклюжими? Внимательность требует определенной энергии, которая обычно автоматически используется привычками, так что она разрушает привычные стереотипы. Привычка может быть хорошо отработанной, но практика чувствования создает основания для большего понимания, которое в конечном итоге обеспечивает большую гибкость. По мере того как вы в большей степени учитесь быть внимательным, это меньше мешает осваивать новые умения.

Студент: Я обычно работаю очень быстро, быстро говорю и быстро все делаю, а теперь я даже хожу медленно. Даже дорога к станции занимает у меня больше времени.

Уж не хотите ли вы сказать, что наслаждаетесь этой дорогой? Вы же понимаете, что работа, которую мы делаем, не настоящий духовный путь, поскольку она ведет к удовольствию, а мы все знаем, что реальный духовный путь выстраивается вокруг страданий!..

О'кей, это все на сегодня. Попробуйте несколько раз формально только чувствовать и слушать с закрытыми глазами. Слушайте качества звука и отмечайте одновременно конфигурации ощущений, возникающих в теле. Если звук как бы локализуется в большей степени в какой-то определенной части тела, отмечайте это. Но не пытайтесь сформулировать правила, как это было когда-то со мной: этот звук пения птицы локализовался в моем левом плече; значит, ему следует быть там и в следующий раз. Дайте звуку резонировать в вашем теле там, где ему заблагорассудится, от мгновения к мгновению.

Выполняйте утреннее упражнение и чувствование в течение дня, и в следующий раз приходите со своими наблюдениями, вопросами и проблемами.