"Практика внимательности в повседневной жизни" - читать интересную книгу автора (Тарт Чарльз)

Глава Вторая УПРАЖНЕНИЯ НА РАЗВИТИЕ ВНИМАТЕЛЬНОСТИ

Обычно по утрам, буквально через несколько минут после того, как мы встали, у нас возникают напряжения в теле то там, то здесь, а к концу дня – повсюду. Зачастую мы не осознаем этого, однако носим весь день эти напряжения с собой. Они питаются одно за счет другого, усиливают друг друга, что невероятно утомительно для нас и изнашивает наше тело и психику.

Практика внимательности в чистом виде – это сознавание того, что есть здесь и в данный момент. В формальной медитативной практике внимательности вроде випассаны вы не пытаетесь изменить или улучшить то, что есть, вы стараетесь удерживаться от суждений. Но если вы сознаете напряжение, которое сохраняется в некотором смысле произвольно, то в таких случаях возникает естественное желание расслабиться. Внимательность, как правило (хотя и не всегда), ведет к релаксации. Трудно продолжать делать что-то глупое, например, напрягаться без необходимости, когда вы, сознаете, что делаете это. Бессмысленные напряжения имеют место до тех пор, пока вы не вспомните о них или не осознаете, что сами начали напрягаться.

Студент: Я обнаружил, что в течение длительного времени был совершенно нечувствителен к своему телу и к окружающему миру...

К сожалению, это нормально.

Студент: И мне в самом деле захотелось стать чувствительным. Теперь я могу почувствовать охлаждение тела, прочувствовать свои ступни. Но это не захватывает меня, не кажется чем-то действительно интересным. Может быть, именно поэтому я не обращаю внимания на такие вещи?

Один из недостатков повседневной действительности заключается в том, что она в значительной степени скучна и монотонна, так что мы давно уже решили заменить ее чем-нибудь поинтереснее.

Студент: Да, фантазии гораздо интереснее!

Мы уходим от реальности по крайней мере по двум причинам. С одной стороны, реальность временами кажется неинтересной, с другой – она бывает болезненной для нас. В обоих случаях мы уходим, отправляемся в фантастические миры, существующие у нас в голове, и это до некоторой степени дает облегчение. Беда в том, что подобный уход в мир фантазии становится автоматическим, так что, когда мы пытаемся находиться в реальности, нам приходится бороться против годами накопленной привычки.

Чтобы жить здесь и теперь, нужно научиться оставаться с тем, что есть, даже если это не очень-то интересно по стандартам вашего «я». Разумеется, если вы на самом деле начинаете глубоко чувствовать то, что есть здесь и теперь, то это редко оказывается неинтересным. Весь вопрос в глубине восприятия.

Иногда это вопрос присутствия: «Я полностью присутствую, моему телу неудобно, мне скучно, и так оно и есть на самом деле». Умение быть присутствующим в настоящем моменте, быть внимательным к нему в этих условиях – искусство, необходимое для более глубокого развития.

Другое дело, если вы знаете, как попасть в реальность, умеете быть внимательным к ней, но сознательно решаете направить свой ум куда-то еще. Этот сознательный уход отличается от автоматизма, заставляющего нас бежать прочь, как только ситуация начинает казаться скучной или угрожающей.

Студент: Мне все же продолжает казаться, что со мной что-то не так, потому что я не замечаю ничего интересного, что должно было бы вызвать «ага-переживание». Так что если этого не происходит, это моя неудача.

Я не раз чувствовал нечто подобное, когда медитировал. Я сижу, успокаиваюсь, обретаю ясность и не нахожу в этом ничего особенного. Я думаю: «Смотри, Боже, я делаю, как Ты сказал, я медитирую! Почему же, оказывается, в этом нет ничего фантастического?» Я жалуюсь, что мои переживания не соответствуют тому, что мне представляется эталоном. Однако с точки зрения реального роста, колокол звонит, услышав это мое суждение, можно спросить, почему я так требователен. Почему Вселенная должна быть для меня какой-то особенной, причем такой, какой мне хочется в определенный момент?

Когда Лама Согьял Ринпоче говорит о реализации в дзогчен, о просветленном состоянии ума, то излагает свою мысль двумя очень разными способами, что немного сбивает меня с толку. В одном случае он говорит о прекрасном, невероятном состоянии «ригпа», просветленном уме и тому подобном. Об этом состоянии написаны гимны, его прославляют в поэмах, ему посвящены специальные церемонии, так что оно должно быть чем-то особенным. Затем почти сразу же замечает, что «ригпа» – это нечто совсем обычное. Как?! Часть моего ума, которая хочет чего-то особенного, спрашивает: «Что вы имеете в виду, говоря о совсем обычном? Я здесь не для «обычного»! Где гром и молнии? Где психоделическая яркость, фантастические озарения, мистические прозрения? Я хочу большего!»

Однако когда я достаточно претерпел от моего ума с его бесконечной, привычной вовлеченностью в иллюзии и сумасшествие и обрел мгновение просто присутствия, что это было за облегчение! Как естественно, как просто быть присутствующим и не создавать каждую минуту драматических сценариев. Как восхитительно обыкновенно!

Я не хочу сказать, что неправильно не ощущать мир и свое тело каждое мгновение. Когда я, например, читаю научно-фантастический роман, я не пытаюсь одновременно следить за окружающим. Я отправляюсь в свое путешествие. Разумеется, я читаю в такой ситуации, когда от меня не требуется ничего другого. И если вдруг зазвонит звонок, я не настолько погружен в свои фантазии, чтобы не услышать этого. Однако мы нуждаемся в развитии искусства присутствия, когда мы движемся в мире, где нечто происходит, когда невозможно действовать только на поверхности вещей в том их виде, как они являют себя обыденному сознанию, а нужно каким-то образом пройти глубже. Многие ситуации в нашей жизни требуют большей глубины, но, если мы не развили в себе способности большего присутствия, большей внимательности, мы не заметим этих ситуаций.

И не забывайте, что существует важное умение временами принимать и скуку.

Студент: В течение долгого времени я просто не мог не находиться вне своего тела: там боль, я не хочу быть там!

Я не могу порицать вас за то, что вы хотите уйти из тела.

Студент: Я чувствую досадную иронию в том, чтобы осваивать методы погружения в тело, в то время как, больше всего я хочу выйти из него. Может ли мне помочь в этом состояние просветления?

Подождите, я не говорю сейчас о состоянии просветления. Я не знаю, что такое просветление. Я говорю о большей внимательности, которой мы можем в какой-то мере достигнуть.

Чтобы научиться ей, опробуйте метод, использующий тело. Но если из-за болезни или травмы ваше тело уже длительное время является для вас источником боли, то в таком случае это не очень приятная задача.

Впрочем, некоторые сторонники чистоты данного метода могли бы сказать, что следует находиться в теле, несмотря ни на что. Что касается боли, то здесь есть одна любопытная деталь: если вы начинаете вживаться в нее все сильнее и сильнее, она перестает быть болью и становится ощущением.

Однако по моему опыту и по опыту людей, с которыми я общался, это происходит, как правило, только тогда, когда вы имеете возможность сделать боль объектом внимания в формальной медитации. Если вам одновременно приходится делать что-то другое, углубление в боль и внимание к ней не помогают. Если вы находитесь в промежуточном состоянии, когда вы достаточно присутствуете в своем теле, чтобы чувствовать боль, но не имеете возможности или достаточного умения, чтобы осуществить формальную медитацию, то это может быть крайне неприятно.

Мне лично такое состояние очень не нравится. Когда я здоров и хорошо себя чувствую, я с удовольствием говорю о том, как хорошо сконцентрироваться на теле, колокол звонит, прочувствовать свои ощущения; но когда я болен или плохо себя чувствую, я, разумеется, предпочитаю избегать этого, пока мне не представляется возможность проделать формальную медитацию.

Более подробно отвечая на заданный вопрос, можно сказать, что использование тела для того, чтобы научиться присутствию здесь и теперь, не единственный путь к большей внимательности и к стабилизации.

Сосредоточение на теле может привести к двум существенным результатам. Один состоит в большем присутствии здесь и теперь (уделяя больше внимания сенсорным данным, вы можете точнее воспринимать мир вокруг себя, что является значительным преимуществом). В отдельные моменты это необходимо делать, несмотря на боль, поскольку бывают внешние обстоятельства, к которым нужно относиться очень внимательно. Другим важным результатом внимания к телу может быть стабилизация, о которой я говорил сегодня утром. Случайная мысль уже не может увести вас за собой, поскольку тело становится якорем, удерживающим вас в настоящем.

Но возможны и другие типы «якорей». Например, существует метод постоянного повторения про себя мантры. При этом уму остается лишь некоторое количество внимания. Попробуем вообразить, что мы можем измерить количество внимания, которое у нас есть, и в каждый отдельно взятый момент вам доступны лишь десять его единиц. Если девять единиц произвольно сосредоточены на чем-то, на другие стимулы остается только одна, и они не могут принести много вреда вашей психологической системе. Если кто-то говорит вам, что вы идиот, а вы при этом заняты своей мантрой, то вы это никак не воспримете: у вас не настолько много свободного внимания, чтобы действительно почувствовать себя обиженным.

Таким образом, постоянное проговаривание мантры – еще один способ стабилизации ума и как результат этого уменьшение страдания. Временами этот метод оказывается крайне полезным. Но мне кажется, что он не может стать методом на все случаи жизни, поскольку бывают моменты, когда очень важно точно знать, что происходит сейчас; например, из-за угла на большой скорости может выскочить грузовик, и, если вы не услышите внешних звуков и не увидите ничего вокруг себя, будучи погруженными в состояние блаженства в результате повторения мантры, он может наехать на вас. Даже если вы хотите отвлечься от своего тела из-за болезненных ощущений, вам нужно уметь оказываться в настоящем, когда вы полагаете, что это совершенно необходимо.

Но и без произвольного практикования мантры, простой уход от ощущений тела также может уменьшить боль. Мне вспоминается одна история.

Все мы слышали о таинственной кундалини, о которой говорят йоги, – силе, которая предположительно располагается внизу позвоночника, поднимается и активизирует чакры, что, как мы надеемся, ведет к просветлению. Гурджиев говорил, что западные люди не понимают, что это такое [8]. Его учителя объясняли ему, что правильное название этой энергии – кундабуфер. Кундабуфер – это орган, помещенный высшими силами Вселенной в людей в те времена, когда жизнь на Земле была намного хуже, чем сейчас. У Гурджиева есть нечто вроде мистической космологии, где говорится, что местоположение нашей планеты было крайне негативным и она подвергалась вредному облучению, так что боль была гораздо более распространенным явлением. Она была столь сильной, что люди часто приходили в отчаяние и умирали, что наносило населению Земли большой ущерб.

Кундабуфер был имплантирован как своего рода генератор воображения, так что люди могли ускользать в ментальные конструкции и образы, что автоматически изолировало их до некоторой степени от тела, от боли, позволяя воображать что угодно и вселяя надежду. Это было чем-то вроде первой помощи, паллиативным средством от боли, потому что в то время ничего нельзя было сделать с ее истинным источником.

По Гурджиеву, наша планета теперь уже находится в другом секторе Галактики, так что кундабуфер нам больше не нужен. Но у нас забыли забрать его! И сейчас он оказывается основным препятствием для нашего подлинного развития.

С точки зрения психологии я понимаю это следующим образом. Мы обладаем способностью живого воображения. Эта способность – обоюдоострая сила. Она может значительно ухудшить нашу ситуацию, а может и стать источником наших творческих способностей. Она может быть использована как во благо, так и во зло.

Если, например, вы шли по улице и кто-то вдруг посмотрел на вас и рассмеялся, вы можете автоматически среагировать на это. Не то чтобы вы выбрали негативную реакцию на ситуацию; просто когда механически возникает ситуация А, автоматически включается реакция В. Ваше воображение напоминает вам о юноше или девушке, которые вас отвергли, напоминает, как часто отвергали вас в детстве, и об угнетенном состоянии в результате этого. И все из-за одного насмешливого взгляда. Но ведь вы даже не знаете, вам ли он предназначался; может, у человека просто закололо в боку в тот самый момент, когда ему случилось на вас посмотреть, а у вас испорчен весь день, потому что в ответ на этот взгляд разыгралось ваше воображение.

Привычка соотноситься с реальностью может остановить эту игру воображения и прекратить психологическое проецирование. Эту цель преследуют, например, инструкции випассаны. Вы сидите, стараясь следить за своими чувствами, обращая внимание на свое тело. Внезапно вы обнаруживаете, что ваше воображение разыгралось, что мысленно вы оказались в другой галактике. Обнаружив это, вы стараетесь остановить его и вернуться к телу, вернуться к своим ощущениям, к тому, что в данный момент реально происходит в вашем реальном физическом теле и в вашем непосредственном окружении. Это разотождествление с силой воображения. Использование тела для того, чтобы быть более внимательным в повседневной жизни, также удерживает вас от игры воображения.

При физической боли бывает полезно научиться ясно ощущать свое тело и свое присутствие в течение, скажем, пяти секунд за один раз, по нескольку раз в час и быть способным делать это по собственному желанию, хотя, щадя себя из-за боли, можно не делать этого в течение длительного времени. Хорошо, когда у вас действительно есть выбор.

Что еще вы заметили, когда пытались следить за своим телом во время обеденного перерыва?

Студент: Я кое-что заметил. Было не так трудно следовать инструкции, пока я находился в состоянии наблюдателя. Но это трудно сейчас, когда я говорю.

Как будто рот – это большое отверстие, через которое сознание сразу вылетает, как только рот открывается.

(Общий смех, поскольку все имеют подобный опыт.)

Студент: Кроме того...

Но вы можете попробовать это прямо сейчас. Начните следить за своим телом в данный момент, когда вы говорите.

Студент: Да, да, я ведь этого не делал. Кроме того, я не очень уверен, что, когда я вхожу в тело, я действительно физически воплощаюсь, а не...

Заметили ли вы сейчас изменения в том, как вы ощущаете свое тело, когда я напомнил вам об этом?

Студент: Да.

Как вы могли бы это описать?

Студент: Я лучше сознаю, чувствую тело вот здесь (касается части спины справа сзади), чувствую, что мой голос как бы опустился в тело.

Да, я сразу же заметил, что ваш голос изменился. Он как бы принял что-то от вашего тела, а сначала звучал как бы изолированно, из головы. И немного изменилась поза. Продолжайте пожалуйста.

Студент: Я не уверен, что мое вхождение в тело достаточно полно. Это что-то вроде умственного воплощения, хотя мне трудно выразить это словами.

Меня несколько беспокоит, как бы я случайно не запутал вас. Видите ли, я могу передать вам все эти представления о «присутствии», но они не могут заменить того, чему вы научитесь на более глубоком уровне, во время собственной практики. Однако я должен предупредить вас о своей поверхностности: я лично слабый йог, я человек, владеющий в большей степени правильными словами, чем реально стоящей за ними глубиной. При этом я весьма убедителен. Я могу быть вполне приятным, и, хуже того, я верю в то, что говорю, так что располагаю возможностью легко завести вас не туда, куда нужно.

Я знаю, что владею этой способностью, так что стараюсь не делать этого. Например, стараюсь говорить только о том, что считаю наиболее верным по собственному опыту, не увлекаясь теориями и идеями, которых я не пережил сам и не понимаю достаточно глубоко.

Разумеется, хотя я и сознаю, что хорошо было бы быть внимательным, я, тем не менее, не осознаю момент засыпания. Я не знаю, когда при этом появляются чарующие идеи и гипнотизируют меня, так что я начинаю в них верить. Они могут быть ложными. Это предупреждение: все, что я говорю вам, следует принимать не за истину, а за желание испытать нечто на собственном опыте, в собственной жизни, если это вас заинтересует. Из того, что я говорю, далеко не все истинно.

Но вернемся к вашим наблюдениям. Ваше умение чувствовать свое тело изменится, если вы будете практиковать упражнение, которое мы делали во время обеденного перерыва. Однако я должен предупредить вас об одной ловушке.

Если у вас в какой-то момент было особенно хорошее переживание, если вы чувствовали себя реально в теле, реально присутствующим, то ваш ум, к сожалению, захочет принять это за норму. Он как будто скажет: «Ах, так вот что это значит!» – и будет отказываться от других переживаний, если они не будут точно соответствовать этой норме.

В действительности же вещи все время меняются. Если вы незаметно переходите в состояние, когда вам хочется повторять прошлый приятный опыт, вместо того чтобы чувствовать происходящее в настоящий момент, это может привести к неприятностям. Как я уже отмечал, цена свободы – постоянная бдительность.

Раз уж мы затронули тематику Американской революции, я напомню о нашем конституционном праве на стремление к счастью. Но именно стремление к счастью часто ведет к страданию. Мы все стремимся к счастью, стремимся все в своей жизни обустроить таким образом, чтобы получать от этого удовлетворение. В некотором отношении это вполне разумно.

Но мы оказываемся привязанными к счастью, и, когда мы сталкиваемся с ситуациями, в которых не можем заставить внешнюю реальность соответствовать нашим желаниям (а это неизбежно), наш доведенный до автоматизма ум помогает нам, изменяя, корректируя, трансформируя наше восприятие, так что вещи кажутся нам лучше, чем они есть на самом деле, и это – начало падения. Так что я хочу подчеркнуть разницу между контактом с реальностью, а также разумным стремлением организовать ее так, как нам хочется, и такой привязанностью к счастью, обусловленному получением желаемых вещей и осуществлением желаемых событий, что ум начинает обманывать нас. Он обманывает нас все больше и больше, и в конце концов мы оказываемся в состоянии, именуемом сансарой.

У большинства американцев представление о сансаре, даже если они когда-нибудь что-либо слышали о ней, весьма туманное. Что имеют в виду восточные учения, когда говорят, что сансара – это жизнь среди иллюзий? Значит ли это, что мир нереален или что-то вроде этого? Этот вопрос не касается сути дела. Разные школы индуизма или буддизма отвечают на этот вопрос по-разному. Но практически все они сходятся на том, что мы в значительной степени имеем искаженное восприятие, так что мир, каким мы его видим на основе своего опыта, – иллюзия, причем опасная. А действительный мир при этом есть то, что он есть. Однако мы часто уходим от него, и в этом состоит проблема. Это создает ненужные страдания.

Забавно, что представление о сансаре как жизни в иллюзии принадлежит Востоку, в то время как западная психология располагает гораздо более глубокими знаниями о том, что значит жить в иллюзии. Примерно в течение ста лет проводились исследования в области экспериментальной психологии, психиатрии, психотерапии и общей психопатологии, показавшие во всех подробностях, как создаются иллюзии, в которых живут люди. Но западные науки никогда не сводили свои представления к тому, что вкладывается в восточное понятие «сансара».

Наши западные представления основаны на убеждении, что существует нормальное, здоровое сознание, которым все мы, психологи, обладаем, а эти смешные ненормальные отклонения принадлежат пациентам – совсем другим, отличающимся от нас людям. Так что хотя мы знаем механизмы, все, так сказать, винтики и гаечки того, как многообразно создается сансара, у нас нет понятия «сансара», которое могло бы связать все это воедино. Вот почему я так заинтересован в установлении тесного контакта между западной и восточной точками зрения, они многому могут научить друг друга.

Так что же происходило во время обеда? Давайте послушаем еще один-два отчета.

Студент: Я заметил, что необычно реагирую на случайные взгляды...

На вас действительно смотрели?.. (Смех в аудитории.)

Студент: Но дальше это выходит за рамки предположения и переходит в область того, что я чувствую по этому поводу. Именно чувства уводят меня от действительности. Я обнаружил, что могу дольше задерживаться на мысли, не втягиваясь в паранойю или во что-то подобное.

Это опять тот же самый случай, как если бы мы имели десять единиц доступного нам внимания. Часть внимания вы уделяете восприятию мира, другую – вашим мыслям, но когда кто-то насмешливо на вас посмотрит, девяносто пять процентов вашего внимания попадает вдруг в плен ментальной машины, порождающей параноидальные чувства. И временами нам бывает необходимо предпринимать нечто насильственное, чтобы освободиться от ее хватки.

От подобного состояния можно избавиться, научившись присутствовать здесь и теперь. Умение удерживать внимание на теле и стремление точно воспринимать внешний мир могут быть при этом очень полезны.

Кроме того, мы на Западе недостаточно подчеркиваем, что духовный рост предполагает высоко моральную жизнь. Если вы каким-то образом наносите вред людям, вы лишаете себя возможности обрести тот внутренний мир, который может вырасти из практики внимательности. Мой друг буддийский учитель Шинзен Янг говорит, что это можно рассматривать как моральную проблему, а можно и как техническую: если вы весь день крадете и убиваете, трудно в конце этого дня направить ум к медитации.

В своей основе эта моральная проблема связана с тем, что на духовном уровне мы все взаимосвязаны. Приносить вред другим, сознательно или бессознательно, – значит вредить своему «я» и препятствовать его будущему росту. Ваше «я» знает, что вредить другим – плохо. Ваше сознание действительно не хочет быть внимательным к себе, когда вы вредите другим, так что это препятствует росту внимательности.

Студент: Я чувствовал сильное напряжение, когда прошел квартал пешком в обеденное время. Большая часть тела напрягалась. Я боролся с этим, но безуспешно, и это только усиливало напряжение, так что возникла боль.

Похоже, что боль помогала вам лучше сознавать.

Студент: О да, это действительно так! Но обращать внимание – это больно! У меня постоянно болят плечи и шея.

Давайте попробуем кое-что сделать. Закройте глаза и сосредоточьтесь на ощущении боли в шее и плечах настолько полно, насколько можете. Что происходит? Что чувствуют шея и плечи в данный момент?

Студент: Напряжение, но не боль.

Хорошо. Обратите еще больше внимания на это напряжение. Закройте глаза и сосредоточьтесь на нем. Переживите его так полно, как только возможно.

Студент: Я чувствую подергивание в мышцах... и... (Меняется качество голоса, он звучит тише и выше.)

Вы перестали следить за ощущением?

Студент: Да.

Попробуйте продолжать ощущать, что происходит в шее и плечах.

Студент: Хм, тепло, подергивание... вибрация...

Да, это оно, продолжайте. Что происходит прямо сейчас?

Студент: Вибрация замедляется.

Возникает ли какое-нибудь напряжение от моих вопросов?

Студент: Рукам становится очень тепло, когда вы говорите. Продолжая чувствовать свое тело, я расслабляюсь.

Хорошо. Я не буду сейчас продолжать эту работу, хотя в принципе она может быть полезной для группы. Все это иллюстрирует то, о чем мы говорили раньше: иногда, если вы глубже входите в боль, появляется определенного рода естественная релаксация. Ощущения становятся более определенными и богатыми, они перестают быть просто «болью». С этим стоит поэкспериментировать.

Вообще вы можете в любой момент воспользоваться телом для большего переживания «здесь и теперь». Для этого достаточно просто почувствовать тело, но часто полезны и более специализированные методы, способные создать вам соответствующую мотивацию, преодолеть ментальную инерцию, напомнить, что вы нуждаетесь в таких вещах; полезна также концентрация на специфических телесных ощущениях. Упражнение «Музыкальное тело», которое мы делали, – это специальный метод довольно глубокого погружения в тело, но данное упражнение требует времени. Может быть, вы сумеете выполнять его раз в неделю, когда у вас найдутся свободные полчаса. Если же вы находитесь на работе, напряжены и устали и у вас есть минутка для релаксации, вы не будете пользоваться получасовой кассетой. Нам нужны специальные методы, не требующие таких длительных приготовлений.

Я хочу показать вам одно из гурджиевских упражнений. Формально его следует выполнять утром, как только вы проснулись. При разучивании оно может занять 10-15 минут, но постепенно можно научиться выполнять его за 2-3 минуты, хотя лучше его делать по возможности дольше. Оно может использоваться для снятия стресса, установления контакта с собственным телом и с ситуацией «здесь и теперь». Иногда достаточно на минутку закрыть глаза и быстро проделать это упражнение. Оно освежает способность к концентрации, а также напоминает о том, что у вас в жизни есть более важное занятие, чем спешка. «Утреннее упражнение», как традиционно его называют, несложно по своей технике, но о нем, как и о большинстве других упражнений на внимательность, не всегда удается помнить.

В идеале оно должно быть первым, что вы делаете, проснувшись. Большинство же из нас, не успев встать с постели, сразу же сосредоточиваются на своих заботах: что предстоит сегодня сделать, какие проблемы необходимо решить, что удалось вчера, а что – в прошлом месяце. Неудивительно, что в течение дня появляется достаточно неприятностей. Мы сразу же попадаем в умственную паутину озабоченности. Не знаю, помогает ли в чем-то немедленное автоматическое включение мыслей о проблемах, но беспокойство они наверняка усиливают.

Разумеется, это упражнение можно делать не только утром. Его можно проделывать в любой момент, чтобы привести себя в порядок, усилить свой контакт с окружающим. Я часто называю его «запускающим упражнением», по аналогии с запуском насоса, перед тем как он начнет работать. В этом упражнении вы «запускаете», включаете свою целенаправленность и чувство контакта.

Момент начала утреннего упражнения, как я его понимаю, различен для разных людей. Если вы с трудом, как говорится, соображаете, пока не выпьете свою утреннюю чашечку кофе, вам, возможно, нужно позволить ее себе, прежде чем выполнять упражнение. Но если вы принадлежите к тем, кто начинает беспокоиться уже через две-три секунды после того, как открыл глаза, вам следует приступить к нему, прежде, чем вы начнете беспокоиться. Задача состоит в том, чтобы выполнить его, не успев еще надеть на себя свою обычную маску и погрузиться в повседневные заботы.

В некотором отношении это упражнение похоже на «Музыкальное тело». Здесь тоже нужно систематически прочувствовать свое тело, но сам метод несколько проще. Это способ дать себе почувствовать, во-первых, что у вас есть тело, во-вторых, что ваше тело – это не только сознание того, что оно у вас есть, но и ощущение его, реальный контакт с ним. В-третьих, символическое значение этого состоит в том, что вы считаете свое «я» достаточно важным, для того чтобы потратить ради него десять спокойных минут в начале дня.

Это упражнение можно выполнять сидя или в какой-либо медитативной позе. Если вы боитесь снова уснуть, вы можете не ложиться, а просто сидеть в постели.

Итак, давайте проделаем его. Устройтесь удобно, закройте глаза, расслабьтесь. Я проведу с вами утреннее упражнение [9].

(Читатель может получить большую пользу, если будет читать это упражнение медленно и выполнять его, несмотря на то что глаза при этом открыты.)

Сосредоточьте внимание на правой ступне. Я предлагаю вам открыть свое сознание ко всему, что вы можете почувствовать в своей правой ступне в данный момент... и в другие моменты.

Нет никакого особого ощущения, которое вам следовало бы искать или стараться вызвать. Просто нужно сосредоточиться на том, что есть. Вы можете почувствовать пустоту, как будто там ничего нет, либо это может быть покалывание, тепло или холод. Это может быть болезненным, нейтральным или приятным. Что бы вы ни чувствовали в своей правой ступне от момента к моменту, это нормально. Откройте свое сознание к прочувствованию того, что там есть, так ясно, как только можете.

Я предлагаю вам, что называется, смаковать ощущения в правой ступне. Как будто это вино или что-то в этом роде, которое любимый друг предложил вам, сказав: «Прочувствуй это, это нечто особенное». Вам следует приостановить мышление, открыть чувства и «грокнуть» – я воспользуюсь словечком из романа Роберта Хайнлайна «Чужак в чужой стране», который вы, может быть, помните, – свои ощущения [10].

Переместите свои ощущения на правую лодыжку. При этом вы можете по-прежнему быть сосредоточены на ступне. Но теперь сосредоточьтесь и на том, что происходит в лодыжке. Если вы мысленно унеслись куда-то, то вернитесь к тем ощущениям, которые в ней есть.

(Когда вы будете делать упражнение сами, то по достижении хорошего контакта останавливайтесь на каждой части тела по нескольку секунд, чтобы прочувствовать, что там происходит, затем переходите к следующей части.)

Теперь переместитесь к правому колену и бедру и прочувствуйте, что вы там ощущаете. После этого перенесите свое внимание на правую ладонь и зафиксируйте свои ощущения.

Теперь прочувствуйте правое предплечье, посмотрите, какие ощущения или, может быть, конфигурации ощущений имеют там место. Затем просмакуйте, так сказать, ощущения в верхней части вашей правой руки. Помните, что нет «правильных» или «неправильных» ощущений; надо просто чувствовать все происходящее от мгновения к мгновению, не думая об этом.

Теперь переместите свое внимание через все тело к верхней части левой руки и прочувствуйте то, что в ней происходит.

Далее переходите ниже, к локтю и предплечью левой руки. Прочувствуйте левую кисть и ладонь. Когда вы сосредоточиваетесь на той или иной части тела, не важно, что появляются ощущения в других частях. Не отдавайтесь им и не отвергайте их, не теряйте себя в них. Просто концентрируйтесь на той части, которой вы в этот момент заняты.

Левая кисть, ладонь и пальцы. Вслед за этим перемещайте внимание на левое бедро. Отметьте здесь свои ощущения. Теперь вниз, на левую лодыжку, и еще ниже – на левую ступню. Далее я предлагаю расширить фокус внимания и прочувствовать одновременно обе ступни и лодыжки... и оба бедра одновременно. Прочувствуйте обе ноги целиком.

А теперь еще больше расширьте свое внимание и, продолжая чувствовать ноги, прочувствуйте также и руки. Итак, вы ощущаете одновременно и руки, и ноги.

Продолжая чувствовать и то и другое, добавьте активное слушание имеющихся в этом зале звуков.

Слышание превалирует над кинестетическими ощущениями, то есть ощущениями, связанными с телодвижениями, так что большая часть вашего внимания уделяется именно слушанию. Я предлагаю вам одновременно слушать и чувствовать и руки и ноги, слушать в том смысле, что вы открыты к тому, чтобы услышать те звуки, которые могут быть услышаны в данный момент. Вы не услышите тут ничего особенного, и вам не нужно слушать каким-то особенным образом, просто слушайте и чувствуйте свои руки и ноги.

Такое слушание и одновременное чувствование рук и ног (или всего тела) может быть уже само по себе полезной формальной медитацией, но мы сделаем это полуминутной частью утреннего упражнения.

Через некоторое время я попрошу вас еще больше расширить объем своего внимания и медленно открыть глаза, продолжая одновременно с этим активно слушать звуки и чувствовать свои руки и ноги.

Зрительное восприятие мира – наше доминирующее чувство, так что оно займет большую часть внимания, примерно 50 – 60 процентов. Наверное, около 30 процентов займет слух и около 10 процентов – ощущения в руках и ногах.

Итак, медленно открывайте глаза, продолжая ощущать руки и ноги и слушать звуки, которые здесь имеют место.

Теперь, когда вы открыли глаза, я предлагаю вам посмотреть на все активно. То есть не просто таращиться на что-то, а активно, с любопытством рассматривать какой-либо предмет в течение нескольких секунд и затем на несколько секунд перевести глаза на что-нибудь другое.

Я в шутку называю это «техникой бегающих глаз», что необходимо, когда вы начинаете практику. Если вы долго смотрите на что-нибудь, в вашем уме появляется нечто вроде тумана. Смотрите осознанно, не просто устремляйте взгляд в определенную сторону. Смотрите сначала на одну вещь, потом через несколько секунд на другую.

(Участники семинара тихо и внимательно осматривают комнату. При этом возникает ощущение, которое нужно пережить самому, чтобы понять его.)

Сейчас вы находитесь в теле, вы чувствуете конфигурацию ощущений в руках и ногах. Вы также слушаете, активно слушаете звуки, которые возникают от мгновения к мгновению, в том числе и мой голос. Вы активно смотрите на различные предметы, вбираете их в себя, как любопытные дети, воспринимаете все умом начинающего, как будто видите эти вещи впервые в жизни.

Вы выполняете спокойное, но очень мощное упражнение на внимательность – чувствование-видение-слышание. Это то, что Гурджиев называл самовоспоминанием. Это способ сознательно присутствовать в данном моменте, 1) используя кинестетические ощущения; 2) действительно прислушиваясь; 3) глядя на вещи, а также 4) прилагая одновременно небольшое усилие воли, необходимое для того, чтобы произвольно разделить внимание. Четвертый пункт очень важен. Вы не должны давать своему вниманию полностью погрузиться в слушание или созерцание; вы поддерживаете его разделенным на части, в какой-то мере соприкасающимся с телесными ощущениями, с руками и ногами, а в какой-то – с активным смотрением и активным слушанием. Чувствовать-видеть-слышать – значит присутствовать.

Если вы вдруг обнаружите, что задумались над чем-то и поглощены этими мыслями, то, как и в формальной медитации, просто вернитесь к упражнению. Затем, ни в чем не виня себя, прямо переходите к смотрению, слушанию и ощущению рук и ног.

Вы проделали утреннее, или запускающее, упражнение. Сейчас мы занимаемся основной практикой гурджиевской работы – чувствованием-видением-слышанием. Вы активно, хотя и без напряжения, присутствуете в окружающем вас мире. Детали этого мира, разумеется, меняются от мгновения к мгновению. Иногда подобное занятие может показаться просто скучным сидением. Но это до тех пор, пока вы не присмотритесь пристальнее и не станете более внимательными.

Не хочет ли кто-нибудь поделиться тем, как это действует на его сознание?

Студент: Я очень напрягался и беспокоился перед тем, как мы начали упражнение. Я часто бываю в таком состоянии. Но сейчас я не знаю, куда девалась моя тревога!

Вы потеряли свою тревогу? Прошу прощения. Может быть, вы найдете ее где-нибудь еще. Трудно одновременно тревожиться и обращать внимание на реальный мир вокруг себя. Это хорошо.

Студент: Я начал сознавать, что каким-то образом мне нравится включаться в мысли и эмоции.

Хороший инсайт.

Студент: Мне нравится входить в сильные эмоции. Но в этом упражнении мне показалось, что такое вхождение будет чем-то вроде действительно измененного состояния сознания, временами очень сильного.

Будет?

Студент: Нет, кажется есть.

Хорошо. Я люблю описания в настоящем. Если мы будем больше говорить, находясь в настоящем, и о том, что мы переживаем в настоящем, просто удивительно, насколько больше мы будем в нем оставаться. Каким образом выполнение этого упражнения оказывается измененным состоянием сознания?

Студент: Это как бы баланс, равновесие. Для меня это очень редкое состояние.

Да, это может быть одним из его качеств. Я стараюсь побудить вас обнаружить в себе качества, возникающие в результате упражнения. Я не хочу программировать искусственные переживания, и мне не хотелось бы, чтобы чувствование-видение-слышание выродилось в какую-то квазигипнотическую технику. Это метод открывания в себе нового, а также метод пребывания в настоящем. Что еще вы заметили?

Студент: Я чувствовал нечто вроде, я бы сказал, нетерпения, нечто вроде отталкивания от каждого из этих трех миров. Не то чтобы нетерпение, для этого не было места, потому что напряжение ушло; это нечто спокойное, колокол звонит, своего рода пробужденность, и в ней есть нечто волнующее.

Да, это волнующе – быть живым.

Студент: Но это спокойное волнение.

Да, это спокойное волнение. Подобная практика не ведет к истерии, но в ней есть собственное эмоциональное качество. Что еще вы заметили?

Студент: Когда мы начали упражнение и я стал сосредоточиваться на различных частях тела, я почувствовал жажду. У меня появилась мысль, что мне необходимо утолить жажду, привести себя в комфортное состояние.

Затем я подумал, что, может быть, мне просто показалось, будто мне нужна вода или что-то в этом роде, и я сконцентрировался на ощущениях в горле и во рту. Так я перемещался между этими ощущениями и сосредоточением на тех частях тела, с которыми мы работали. Мне стало ясно, что нет необходимости утолять жажду, я мог просто наблюдать ее.

Это хорошая возможность показать вам еще одно упражнение. Обычно я не даю их одновременно, так что это будет небольшой эксперимент.

Продолжайте чувствовать-видеть-слышать в течение этого упражнения. Сядьте или встаньте так, чтобы вам было видно этот стаканчик.

(Ставит на пол бумажный стаканчик для кофе.)

Отождествление – один из важнейших психологических процессов. Это процесс отдачи чему-то нашей сущности, нашей энергии, силы. Чтобы показать, как быстро все происходит, я попрошу вас отождествиться с этим стаканчиком. Посмотрите на него и почувствуйте его частью себя. Просто уберите барьеры между стаканчиком и собой, дайте вашей энергии перетечь в него, дайте своему уму втечь в него.

(Внезапно наступает на стаканчик, сминая его.) Почувствовал ли кто-нибудь какую-нибудь боль? (Многие поднимают руки.) Хорошо: вы кое-чему научились ценой небольшой боли на мгновение.

Нам невероятно легко отдать свою психологическую энергию. Бывало, что люди громко вскрикивали и вскакивали, когда я давал это упражнение. Представляете себе!

Это всего лишь смешное маленькое упражнение. Стаканчик не представляет собой ничего особенного, вроде, например, подарка от любимой на день рождения. Мы не осуществляли длительной гипнотической индукции или какой-то медитации. Я всего лишь около тридцати секунд предлагал вам отождествиться со стаканчиком, и все же многие из вас почувствовали боль, когда я внезапно раздавил его. Вы страдали. Вы отождествились.

Процесс психологического отождествления может начинаться и заканчиваться почти мгновенно. Он дает значительную власть тому, с чем вы отождествляетесь. Отождествиться можно с чем угодно. Если это несложное упражнение было столь ярким, представьте себе, что было бы, если бы мы стояли около вашей машины и у меня в руке был бы молоток, и я ударил бы вашу машину! Или ваше замечательное что-нибудь еще!

Самое худшее в отождествлении то, что обычно это непроизвольный и бессознательный процесс. Наши связи с вещами установлены нашей жизненной историей и культурным программированием, так что мы отождествляемся с ними автоматически. Например, некоторые люди отождествляются со своей одеждой. Если кто-то скажет, что видел на днях точно такой же свитер в магазине поношенной одежды, вам может стать весьма неприятно, хотя это совершенно мифическая конструкция. Вы отождествляетесь с чем-то, что на самом деле не есть вы сами, и когда с тем, с чем вы отождествились, что-то случается, вы страдаете.

Когда кто-то в группе сказал, что чувствовал жажду, было похоже, что поначалу он с ней отождествился: я хочу пить, мне нужна вода. Когда он рассказывал про это, во мне возник резонанс, я внезапно тоже почувствовал жажду. Я действительно хотел пить! Затем я задумался о том, как с этим можно связать упражнение с чашкой, и забыл про свою жажду. Отождествление может исчезнуть, так же как и возникнуть, почти мгновенно, когда ситуация меняется, но, когда оно присутствует, оно высасывает вашу энергию, делает вас психологически уязвимым, в некотором роде сумасшедшим. Вы страдаете по поводу совершенно символических действий. Моя страна, мой флаг, моя религия, мое то, мое се, и так далее.

(Читатель, продолжаете ли вы, читая эту книгу, чувствовать, смотреть и слушать? Для большинства из нас это трудно, но попытайтесь сохранять хоть немного произвольного сознавания хотя бы некоторых частей тела.)

Формальную медитацию с психологической точки зрения можно понимать как практику разотождествления. В випассане вам предлагают следить за всем – и ощущениями, и мыслями, и эмоциями – совершенно спокойно, не следуя им, не анализируя их, не стремясь к одним и не отвергая других. Это практика разотождествления.

Если, например, во время медитации вы чувствуете жажду и если вы уже достаточно продвинулись в випассане, то в жажде вы видите то, чем она является: определенным набором ощущений, по отношению к которому обозначение жажда является вторичным. Наши ощущения приходят и уходят, такова реальность. Может прийти ощущение жажды, и мы принимаем его за то, что оно есть, за мысль, и оно уходит. Может прийти слово «я», оно также рассматривается как оно есть – как мысль, как понятие, – и оно тоже уходит.

Когда наш ум пребывает в обычном состоянии, наши мысли перебирают множество тем, и то, с чем мы автоматически привыкли отождествляться, захватывает большую часть внимания и энергии, так что мы живем преимущественно в ментально-рациональном мире. С тем, с чем мы отождествляемся, часто связаны сильные эмоции, так что мы нередко страдаем из-за вещей, которые в действительности не являются болезненными, не возбуждают нервных окончаний, с которыми связана боль, а являются искусственными, как раздавленный бумажный стаканчик.

Практика самовоспоминания посредством чувствования-смотрения-слушания – это также упражнение в разотождествлении. Ситуации уже не так легко овладеть вами, если вы решили уделять часть внимания своему телу, а другую – внимательному созерцанию вещей, внимательному вслушиванию в возникающие звуки. Сансара не так легко активизируется. Я не знаю, имеет ли она какое-нибудь отношение к внешнему миру, но к проекциям, иллюзиям и отождествлениям имеет. Когда все это происходит непроизвольно, сансара оказывается той реальностью, в которой вы живете.

Хотелось бы услышать, что еще вы заметили во время выполнения упражнения. Я попросил бы вас продолжать это упражнение до конца сегодняшнего дня. Это важно. Хорошо было бы выполнять его постоянно, но знаю, что не могу требовать этого от вас.

Студент: Когда я выполнял упражнение, я почувствовал себя маленьким ребенком, чего уже давно не было со мной. Как бы более невинным, полным восторга, с каким ребенок смотрит на вещи, воспринимая их такими, каковы они есть, не рассуждая и не анализируя. Это ощущается как большая свобода.

Да, это хорошее наблюдение. Может быть, кто-нибудь из вас помнит стихотворение Уильяма Вордсворта «Знаки вечности»?

А затем он переходит к восприятию взрослого:

Взросление, превращение в «нормальных людей» часто связано с тем, что этот свет исчезает. Уменьшается свежесть восприятия, «питательность» ощущений. В конце концов, ведь это ребячество – наслаждаться прогулкой, останавливаться, чтобы действительно посмотреть на розы и понюхать их, – у нас, взрослых, есть дела поважнее! Когда мы взрослеем, мы начинаем систематически отказывать себе в этих простых чувственных удовольствиях. Вы ведь заняты делом, не правда ли? У вас нет времени останавливаться и смотреть на розы! У вас с собой папка с документами, вам нужно в офис, вы живете, как все, в этом искусственном мире.

Дело не только в том, что истинное удовольствие от восприятия, от присутствия здесь и теперь все менее поощряется; от нас ожидают, что мы перестанем быть существами, получающими удовольствие от чувствования. Так называемое нормальное развитие часто подразумевает, что мы все больше перестаем понимать, что действительно реально и важно, и в конце концов чувствуем вину из-за наслаждения простыми удовольствиями. Мы все в некоторой степени невротики, потому что запутались относительно того, что мы действительно чувствуем.

Мы растем в странной и трагической ситуации. Мы приходим в этот мир, наследуя истинную природу будды, нашу изначальную чистоту, но это наследство быстро предается забвению. В детстве мы мало о чем знаем и мало что можем делать. Появляются «бог» и «богиня» – только так можно описать отношения ребенка с отцом и матерью. Их возможности и знания настолько отличаются от возможностей и знаний ребенка, что ему кажется, будто они знают и могут все, обладают невероятными способностями.

Ребенок, естественно, любит их. Я полагаю, что это заложено в самой человеческой биологической природе. Мы любим своих родителей, даже если они очень плохие люди, которым, может быть, не стоило бы и жить на свете, а тем более быть родителями. Но для нас они образцы того, чем должны быть нормальные взрослые. Наша жизнь часто зависит от того, сумеем ли мы угодить им.

Мы начинаем подражать родителям, и они внушают нам свои взгляды на реальность. Вы, например, можете сказать: «Я не люблю дядю Джека, он делает со мной отвратительные вещи», а отец отвечает: «Ты все это выдумала, мой брат Джек – прекрасный человек, он любит тебя». Однако в вашем опыте дядя Джек отнюдь не прекрасный человек. Когда вы остаетесь с ним вдвоем, он делает с вами нечто неприятное и странное, нечто такое, о чем вы не хотите даже говорить. Но ваши родители (или один из них), знающие так много и столь всемогущие, говорят все же, что он замечательный человек. У вас в голове возникает путаница.

В процессе развития ребенка создается множество подобных ситуаций, может быть, не всегда столь драматичных. Детские впечатления, переживания, опирающиеся на очень малый жизненный опыт, тем не менее бывают вполне верны, но они отвергаются взрослыми, причем часто совершенно психопатологически, ибо в семье есть области умалчивания, всякого рода табу. Мы растем в неуверенности, в недоверии к собственным чувствам, зачастую подавляем многие из них, потому что «хорошие девочки этого не чувствуют» и «хорошие мальчики этакого не думают».

Нередко это сопровождается подрывом нашей веры в собственную ценность, мы все время чувствуем себя недостойными и виноватыми, мы чувствуем, что существуем лишь условно. Мы не обладаем внутренним правом на существование, мы должны постоянно стараться заслужить чье-то одобрение, должны стать хорошими. И, может быть, ничто из того, что мы делаем, не хорошо в достаточной мере.

Гурджиев очень специфически описывал эту ситуацию, а современная психология много добавила к нашему пониманию процесса аккультурации. Согласно Гурджиеву, то, какими мы рождаемся, может быть названо сущностью. Это, по сути дела, истинно наше, наше персональное и трансперсональное наследство. Но, по мере того как мы растем, сущность все более подавляется и ее энергия тратится на поддержку и питание ложной личности. То, что мы обычно называем личностью, Гурджиев называл ложной личностью, потому что она в значительной степени создана не нами. Люди и обстоятельства, которые значительно сильнее нас, вынуждают нас становиться ею. До некоторой степени она наша, потому что мы боремся и пытаемся найти общий язык с силами, которые нас формируют, стараемся сохранить что-то от своей сущности, но многое из того, что мы считаем своей взрослой личностью, совершенно не является нашей сущностью. Это то, чем нас вынудили стать.

Существует неортодоксальная психотерапия, которой я много лет назад занимался в группах Клаудио Наранхо. Тогда она находилась в экспериментальной стадии, а позже получила название терапии Фишера-Хофмана [11]. С тех пор эта наука несколько изменилась, а поначалу мы просто составляли большой список того, что нам в себе не нравилось: список своих недостатков, негативных черт и характеристик. Затем мы откладывали его и работали над тем, что составляли список недостатков матери и отца. После этого наступал шокирующий момент, когда мы, сравнивая эти списки, обнаруживали, что около 95 процентов собственных недостатков являются либо прямым заимствованием черт родителей, либо реактивными образованиями – стремлением быть в чем-то полностью противоположным своим родителям. Если вы оказываетесь прямой противоположностью им, то вы все равно будете управляемы этим в той же мере, как если бы вы унаследовали их черты.

Нашу личность интенсивно формируют в младенчестве и детстве. Сущность постепенно теряет свою естественную энергию, сжимается, «уходит в подполье», а ложная личность растет, начинает доминировать и получает почти всю энергию. Большинство людей совершенно не подозревают о ложности своей личности. Возникает лишь некоторая неловкость, чувство, что что-то не так, что-то не подлинно. Эта неловкость часто ведет к кризису в середине жизни. Юрист, добившийся в жизни успеха, перевалив за пятьдесят, обнаруживает, что он вовсе не хочет быть юристом: ему это никогда не нравилось, и он делал это исключительно ради своих родителей. Это не он! Есть много вариантов развития этого кризиса середины жизни; часто он настолько тяжел, что вынуждает людей искать спасения в алкоголе, транквилизаторах, превращает их в трудоголиков; все что угодно, лишь бы не думать, что жизнь прожита не так, как следовало.

Одна из целей стремления пробудиться, быть более внимательным, состоит в том, чтобы более ясно видеть себя и лучше понимать свои психологические механизмы – автоматические реакции, управляющие нашей жизнью. Приобретая навыки разотождествления с ними, мы яснее видим их составляющие, становимся способны лучше различать их. Мы принимаем какие-то части как подлинные, как части себя, а другие находим ложными, навязанными нам обстоятельствами и психологическим давлением. Или мы вдруг слышим материнский голос в своей голове. Колокол звонит. Если эта практика нам удается, ложная личность постепенно слабеет и умирает, теряет свою автоматическую хватку, а сущность растет.

Это сложный процесс. По мере того как мы учимся различать сущность, или глубинное «я», и ложную личность, нам приходится осуществлять по отношению к себе родительскую заботу (reparent yourself). Некоторые части нас были подавлены еще в детстве, они и сейчас еще очень робки, и нам нужно постепенно находить их, питать и подбадривать. Тогда мы становимся тем, чем реально хотим быть, что может (хотя и не всегда) сильно отличаться от того, чем мы были большую часть своей жизни.

Говорить, что ложная личность умирает, – это драматический способ выражения. И это может звучать несколько деструктивно. Мы и так научены враждебности по отношению к себе, вряд ли стоит ее усиливать. В семидесятые годы люди, встававшие на духовный путь, старались, так сказать, убить свое «эго». Это не совсем то, что смерть ложной личности, что, во-первых, является обретением достаточно сильного чувства собственного глубинного «я», а во-вторых, – развитием внимательности и концентрации, позволяющей вернуть своему сущностному «я» энергию. Тогда части, составляющие ложную личность, не могут автоматически оказаться более сильными. Если вы адвокат и обнаруживаете, что это занятие не соответствует вашей сущности, вы можете начать делать то, что вы действительно хотите делать. Но если вам придется функционировать в качестве адвоката, вы сможете делать это очень хорошо. Все умения и знания останутся с вами, но не будут автоматически захватывать вас.

Однако мы уже достаточно долго говорим о сложных теоретических вопросах. Давайте вернемся к более практическим вещам.

Для начала выберите себе партнера, желательно такого, которого вы не слишком хорошо знаете. Сядьте рядом.

В этом упражнении вам придется играть определенную роль, разумеется, весьма необычную, но это должно сделать вас более естественными: оно может быть использовано как средство усиления внимательности.

Продолжайте чувствовать свои руки и ноги, продолжайте вслушиваться в звуки и по-прежнему не смотрите слишком напряженно, чтобы не впасть в транс; осматривайтесь каждые несколько секунд.

Выберите себе роли в парах А и В. Задача партнера В в следующие несколько минут – оставаться полностью присутствующим, смотрящим, слушающим, чувствующим свое тело и сидящим совершенно спокойно. Ему не следует комментировать происходящее, делать жесты или менять выражение лица в ответ на действия А. Его задача – сидеть спокойно и ясно сознавать, что делает партнер. Не смотрите ему пристально в глаза, поглядывайте вокруг себя.

Задача партнера А – показывать партнеру В свою руку, различными способами. Разумеется, ему также следует чувствовать, смотреть и слушать, прислушиваться к своим чувствам и сознавать все, что он делает.

Могут появиться какие-то мысли и эмоции. Сознавайте их, когда они появятся, но не давайте им увлечь себя. Но в то же время не боритесь с ними. Просто возвращайтесь к своим ощущениям. Оставайтесь в настоящем.

(Участники семинара выполняют упражнение в течение пяти минут. А показывает В свою руку различными способами, Ч.Т. время от времени напоминает о присутствии в настоящем, о чувствовании рук и ног, активном слушании и активном смотрении. Через пять минут А и В меняются ролями.)

Читателю я советую найти партнера или партнеров, заинтересованных в овладении чувствованием-слушанием-смотрением, и тоже проделать это упражнение.

Теперь не ослабляйте внимания, а я предложу вам новые инструкции.

Партнер А станет сейчас, так сказать, свидетелем, оставаясь присутствующим и полностью сознающим, но ни на что не реагирующим, а партнер В будет говорить; причем тема его монолога будет несколько особенной. Ему нужно будет непрерывно, без больших пауз, описывать то, что он переживает в данный момент. Иногда некоторых людей это пугает: «Вдруг я буду переживать нечто неприемлемое или шокирующее?» Если вы переживаете нечто такое, о чем вы даже не решитесь упомянуть, вы можете просто сказать, что осуществляете цензуру. А во всех остальных случаях говорите о том, что происходит с вами в настоящем.

Я сейчас продемонстрирую вам, что имеется в виду: «Сейчас я чувствую, что моя правая лопатка несколько приподнята из-за напряжения в руке. Сейчас я чувствую, что глупо об этом говорить. Сейчас я чувствую напряжение в задней части шеи. Сейчас я замечаю, что раскачиваюсь на ногах».

Я подчеркиваю слово «сейчас» в начале каждого предложения, чтобы обеспечить пребывание в настоящем. Его не обязательно произносить, если вы действительно говорите о данном моменте.

Партнер В должен оставаться в настоящем, описывая то, что он переживает. Не переходите на ассоциации. Не говорите, например, так: «Сейчас я чувствую напряжение в лопатке, и это напоминает мне о случае, когда я повредил плечо в 1982 году...» Удерживайте свой монолог в настоящем времени.

Наблюдающему партнеру не следует при этом ни кивать, ни улыбаться, ни говорить что-либо. Запрет обратной связи очень важен.

Итак, давайте выполним это упражнение.

(Участники семинара выполняют упражнение в течение пяти минут. В описывает партнеру А свои переживания от мгновения к мгновению, Ч.Т. время от времени напоминает о необходимости оставаться в настоящем, чувствовать руки и ноги, активно слушать, активно смотреть. Через пять минут А и В меняются ролями.)

Теперь я хочу дать вам новые инструкции. Если это смутит или испугает вас, я хочу, чтобы вы прочувствовали и как можно более полно опознали это смущение или испуг. В следующей части данного упражнения партнер А проговаривает монолог о том, что он чувствует здесь и теперь, по-прежнему сознавая ощущение тела; но в дополнение ко всему этому я прошу его, чтобы приблизительно треть его высказываний не соответствовала действительности. Например, говорить, что у него чешется ухо, хотя на самом деле оно не чешется.

Я предлагаю вам быть хорошими лжецами. Вам следует присутствовать здесь и теперь, лгать, быть убедительными в своей лжи и хорошо сознавать, что вы делаете. Разумеется, свидетель также должен быть присутствующим, принимать все это и внешне не реагировать на сообщаемое вами.

(Это упражнение также длится около пяти минут, Ч.Т. время от времени напоминает, как и ранее, о чувствовании, смотрении и слушании. Затем партнеры меняются ролями.)

Теперь закончите упражнение со своим партнером так, как это кажется вам удобным; при этом не утрачивайте внимательности.

(В некоторых парах кто-то кому-то что-то объясняет, некоторые обнимаются. Исчезает напряжение – вместе с наступлением большей внимательности.)

Теперь сделаем перерыв.