"Ты дал мне все" - читать интересную книгу автора (Джордан Пенни)

ГЛАВА ВТОРАЯ

И Полли, приняв однажды решение, не изменила ему всю дальнейшую жизнь, целиком посвятив себя Брайони и работе. Когда малышке исполнилось семь, Полли последовала совету одного из коллег Маркуса, который порекомендовал ей превратить дом в эксклюзивный частный отель. Полли рассказала об этом Маркусу, и, к ее удивлению, тот согласился.

Она стала совладелицей и управляющей «Фрейзер-Хауса», небольшого загородного дома в георгианском стиле, как назвал его ресторанный обозреватель в своей статье, которую написал после посещения.

С годами в доме появился закрытый бассейн и гимнастический зал; отель славился превосходной кухней, что тоже привлекало гостей.

Полли приглашали вести собственную серию на TV, предлагали писать книги по кулинарии. Рейтинг отеля еще больше повысился, когда один из клиентов устроил в нем свадьбу дочери. Полли почувствовала, что достигла вершины.

Как совладелец дома, Маркус стоял в стороне от ежедневных забот, хотя, надо отдать ему должное, всегда оказывал Полли необходимую помощь и поддержку, если она его об этом просила. Он руководил компанией, был одним из самых молодых ее директоров и, к большому огорчению Брайони, провел два с половиной года в России в качестве консультанта-организатора дочерней фирмы.

Когда Маркус вернулся из Китая, Брайони принудила его пообещать, что, если она закончит учебу с отличием, он повезет ее посмотреть Великую Китайскую стену.

Смерть Ричарда лишила Полли заботы и дружбы мужа, но Брайони никогда не испытывала отсутствия любви и мужской поддержки в своей жизни – все это давал ей Маркус. Брайони обожала его так же сильно, как в свое время Ричард.

Иногда Полли чувствовала, что у них образовался магический круг, из которого она – мать Брайони – была некоторым образом исключена. Но объяснить это не могла. Скорее всего, Маркус по-прежнему относился к ней прохладно.

Брайони очень беспокоилась, что ее любимый дядя Маркус одинок, и задалась целью найти ему подходящую женщину, которая стала бы ему идеальной женой. И вот этот разговор… Из того, что она сообщила Полли, следовало, что женщина, которую она наконец нашла, Сюзи Ховелл, как раз того типа, который предпочитал Маркус, и благодаря своим талантам будет соответствовать дому Маркуса, о покупке которого он так неожиданно заявил полтора месяца назад, в качестве хозяйки.

– Тебе же всегда нравилось здесь, – запротестовала Полли, побледнев, когда он рассказал ей о своих планах. – Это же твой дом. Твой, мой и Брайони.

– Конечно, – холодно согласился он. – Но Брайони сейчас поступила в колледж. А ты сама недавно говорила, что иногда приходится отказывать гостям. Из-за нехватки места… Мои комнаты дадут тебе еще две спальни…

Полли не смогла принять то, что он сказал. Однако ей никогда не приходило в голову, что он может уехать из «Фрейзер-Хауса».

– Мне нужен собственный дом, Полли, – пояснил он ей отрывисто. – Мне необходима моя собственная жизнь. А сейчас, когда и Брайони уже достаточно взрослая, я чувствую, что мои обязанности по отношению к ней…

– Твои обязанности? – перебила Полли, шокированная его словами. – И ты только поэтому жил здесь? Только из-за Брайони?

Возникла неловкая пауза, во время которой она побледнела, а потом опять покраснела, когда он продолжил:

– Да, конечно. Не думаешь же, ты, что я жил здесь из-за тебя?

Маркус, безусловно, прав, с грустью признала Полли. В скором времени Брайони должна переехать в общежитие колледжа, а Маркус не хочет оставаться здесь наедине с женщиной, которую недолюбливает…

– А Маркус знает о твоих планах? – спросила Полли у дочери.

Сейчас Полли уже тридцать семь лет, но она по-прежнему оставалась стройной и тоненькой, как в восемнадцать. Возраст выдавала лишь седина, но Полли искусно обесцвечивала волосы. На прошлой неделе стилистка уговорила ее сделать современную стрижку, которая ей очень шла.

Какова же та молодая женщина, которая, по мнению Брайони, подходит для Маркуса?

– В любом случае вот то, что я собираюсь тебе предложить. – Брайони поставила вазу с яблоками на стол. Яблоки были из их собственного сада, бесподобного, неповторимого кисло-сладкого вкуса и дивного аромата. – Ты должна устроить ужин и пригласить Сюзи, чтобы она познакомилась с дядей Маркусом и…

– Ужин! – перебила Полли. – Брайони, у нас отель…

– Он наполовину пуст сейчас, и ты не слишком занята делами, – напомнила ей Брайони. – А у Сюзи большие связи и много светских знакомых, она сделает тебе рекламу, – добавила она. – Ведь, если Маркус уедет, у тебя освободятся еще две комнаты…

Полли тихонько вздохнула. Ей совершенно не хотелось заниматься этим ужином, но, зная характер своей дочери и ее упорство, она решила, что проще последовать совету, чем отказать Брайони, которая всегда настойчиво добивалась цели. Ричард был мягким, мечтательным, она сама не отличалась целеустремленностью, и Брайони с Маркусом частенько одерживали над ней верх.

– Я не уверена, что Маркусу придется по вкусу твоя затея, – предостерегла она дочь. – Он ненавидит, когда ему что-то навязывают.

– Да, конечно, – согласилась Брайони, – но я скажу ему, что этот ужин устраивается для меня и Криса, тогда… – Она сделала наивное детское лицо. – Ты же знаешь, как он всегда беспокоится из-за мальчиков, с которыми я дружу, а Криса он еще не видел. Думаю, Маркус непременно захочет с ним познакомиться.

Полли понимала, что в словах дочери был резон. Маркус принимал деятельное участие в судьбе Брайони и всегда старался защитить ее.

– Хорошо, но мне все же нужно точно знать, кто будет приглашен на ужин, – сказала Полли.

Наградив ее сияющей улыбкой, Брайони принялась перечислять, загибая пальцы:

– Так, дядя Маркус, конечно, Сюзи и ее родители: они крестные Криса. Ну, и, естественно, мы с тобой… – Она сделала паузу и в сомнении прикусила нижнюю губу. – Пожалуй, можно пригласить шефа Сюзи, если он захочет, и…

– Шефа Сюзи? – изумленно перебила ее Полли. – Но, ты говорила, она работает на Карибах…

– Да, конечно, но у ее шефа здесь тоже есть деловые интересы. В любом случае он тебе понравится, – счастливо заверила Брайони мать. – Он помоложе тебя – ему тридцать, Сюзи говорила мне, – и он одинокий. У них с Сюзи одно время даже был роман, но теперь все уже закончилось.

Полли поморщилась.

– Значит, нас будет восемь человек, если, конечно, ты не собираешься пригласить кого-либо еще…

Брайони задумчиво наморщила лоб.

– Нет, я думаю, что…

– Нет? Надеюсь, ты не собираешься приглашать еще двоюродных дедушек и бабушек Криса или его кузину с мужем? – мягко предположила Полли.

Брайони была в замешательстве.

– У Криса нет двоюродных дедушек… – начала она честно и остановилась, на губах у нее заиграла хитрая улыбка. – Хорошо, возможно, я зашла слишком далеко, но подумай сама, мам, дяде Маркусу нужна жена. Ты же знаешь…

– Я знаю? – неопределенно протянула Полли и добавила: – Не предполагала, что тебе придет в голову такое. Думаю, он способен сам… устроить свою судьбу. В конце концов, у него могут быть возможные претендентки на совместную жизнь.

Брайони взглянула на нее.

– А тебе не кажется, мам, что ты ревнуешь?

– Ревную Маркуса к его подружкам? Конечно, нет, – мгновенно отреагировала Полли.

– Нет, не к ним, – тут же поправилась Брайони. – Я хотела сказать, ты недоброжелательно относишься к самому факту, что в жизни дяди Маркуса может кто-нибудь появиться…

– Разве можно ревновать ко многим? – насмешливо проговорила Полли.

– Ну, мам, ты не права, – возразила Брайони. – Их было не так уж и много. Скажи, а тебе самой никогда не хотелось… познакомиться… встречаться с кем-нибудь? Я знаю, ты сильно любила папу, – добавила она, поколебавшись. – Все это знают. Но прошло уже столько лет… – Она замолчала, а затем закончила: – Вы были так молоды, когда папа умер… Но ты же живая энергичная женщина… и ты все это время…

– Если тебя интересует, занималась ли я сексом после смерти мужа, отвечаю: нет. Я слишком любила твоего отца, – сообщила она дочери.

Но, к ее смущению, Брайони как будто подслушала ее мысли и неожиданно сказала:

– Я знаю, ты не считаешь себя сексапильной. Помнишь, как мы праздновали первую годовщину нашего отеля? Дядя Маркус подарил тебе тот золотой браслет. А когда надел его тебе на руку, он поцеловал тебя, но ты отшатнулась от него, как будто к тебе прикоснулся дьявол! – Девушка весело засмеялась. – Бедный дядя Маркус! Наверно, это был единственный случай в его жизни, когда женщина так отреагировала на его поцелуй…

Помнит ли она? Полли с усилием заставила себя улыбнуться и начала лихорадочно и бессмысленно переставлять посуду в шкафу. Конечно, она все помнит. Но почему Брайони до сих пор не забыла о том эпизоде? Она ведь была тогда еще ребенком, совсем крошкой…

– Когда ты собираешься устроить свой ужин? – хрипловато спросила Полли.

– Так, сегодня среда. Ты не будешь возражать, если в пятницу вечером? – предложила Брайони. – Обычно в этот день ты отдыхаешь, а мы с Крисом в понедельник возвращаемся в колледж…

– Хорошо, пусть будет пятница, – эхом повторила Полли.

– Замечательно. Пойду, позвоню Крису, чтобы он все организовал со своей стороны. На какое время назначим? От половины восьмого до восьми?

– Я думаю, это нормально, – согласилась Полли.

Она задумчиво смотрела на грациозную фигурку дочери, когда та торопливо выходила из кухни… Ей было тревожно, грустно и одиноко.

Полли до сих пор хранила золотой браслет, подаренный Маркусом, тяжелый, усыпанный небольшими сверкающими бриллиантами. Это был подарок, который не мог оставить равнодушной ни одну женщину и который любая с удовольствием носила бы. Но Полли так ни разу и не надела браслет. Она вспомнила теплый поздний весенний вечер. Они с Маркусом стояли у открытого французского окна в маленькой гостиной, которую, по настоянию Маркуса, она оставила за собой и Брайони.

– Мне не нужна гостиная, – протестовала она, когда они обсуждали проект реорганизации дома.

– Может быть, тебе и не нужна, но Брайони просто необходима, – настаивал Маркус. – «Фрейзер-Хаус» – ее дом, Полли, она должна расти с этим ощущением. Думаю, Ричард был бы доволен, – мягко втолковывал он ей.

Полли согласилась и спустя годы была довольна, что сделала это. Он был прав, предполагая, что Брайони понадобится хотя бы маленькая частичка дома, где они с матерью могут побыть только вдвоем.

– О, Маркус, – пробормотала она, когда развернула маленькую подарочную коробочку, которую он вложил ей в руку. – Зачем?..

– Это в честь годовщины нашего совместного бизнеса, – холодно произнес Маркус.

Он вернулся рано утром, но Полли не видела, как он приехал, потому что еще спала. Маркус сразу же отправился отдыхать, и она целый день взволнованно ждала встречи с ним. Вечером он появился в гостиной – такой загорелый и мужественный, в белой рубашке и джинсах, подчеркивавших его фигуру, что Полли с трудом отвела от него глаза, страшно смутившись.

К счастью, Маркус был слишком занят разговором с Брайони и не обратил внимания на то, что происходило с Полли. Они без умолку болтали в восторге от встречи – племянница и дядюшка. А потом он вручил подарки: ей коробочку с браслетом, а Брайони изящный маленький золотой медальон.

«Кто помогал ему выбирать для нас подарки? – подумала тогда Полли с ревностью. – Женщина?..» А когда она поблагодарила его, Маркус обнял ее за плечи, слегка сжав их, как бы ощупывая, и сказал: «А ты немного похудела».

– Если только чуть-чуть, – запротестовала она смущенно.

– Мамочка всегда так занята, что ей некогда поесть, – проинформировала его Брайони, еще больше смутив мать.

– Нет, неправда, – начала Полли, подняв голову, чтобы посмотреть на него, и запнулась, когда поняла, что он стоит гораздо ближе к ней, чем она предполагала. Так близко, что его губы почти касаются ее.

Полли напряглась. У нее перехватило дыхание и приоткрылся рот – ей не хватало воздуха. Но Маркус неправильно понял это ее движение – он наклонился к ней и нежно поцеловал!

Ричард, как муж и любовник, был нежным и мягким, так что секс превращался для Полли в приятную любовную игру, которая никогда не смущала и не пугала ее. А вот Маркус, совершенно не похожий на своего кузена, обладал, как инстинктивно чувствовала Полли, более страстной натурой.

Секс с Маркусом не мог быть поверхностным. Он затронул бы самые глубины ее существа. Как до трагической гибели мужа, так и после нее Полли старалась не думать о сексуальности Маркуса, не сознаваясь даже себе самой, что он ее волнует.

Прежде чем отпустить Полли, Маркус пристально взглянул ей в лицо. Его глаза были совершенно черными, угольными, в них появился гнев, который он не собирался скрывать, его рот скривила гримаса.

– Ты уже давно женщина, а не девочка, Полли, – произнес он раздраженно. – Ричард мертв, и…

– Не имеет значения, – перебила она его, а сердце в это время билось загнанной птицей, как будто она внезапно оказалась перед лицом страшной угрозы. – Для меня он по-прежнему муж и всегда им останется.

– Это все сантименты, – насмешливо произнес Маркус. – Не будь наивной, Полли. Ричард был твоим мужем, но, подозреваю, он не разбудил тебя как любовник, потому что, если бы он это сделал…

– Как ты смеешь? – возмутилась она, встрепенувшись, как дикая лань при приближении охотника. – Ричард был моим любовником. А как же, по-твоему, появилась на свет Брайони?..

Полли остановилась, шокированная своими слезами, понимая, что Брайони может все видеть и слышать то, о чем они сейчас говорят.

– Да, все верно, ты родила его ребенка, но это было очень давно, и Ричард в те времена был все-таки еще мальчишкой, – мягко согласился Маркус, не отрывая от нее глаз. – Но посмотри на себя сейчас: ты затрепетала, как девственница, когда я поцеловал тебя. Разве так ведут себя женщины, испытавшие когда-то настоящую любовную страсть?

Он хотел что-то добавить, но Полли не собиралась больше ничего выслушивать…

– Никто не давал тебе права говорить подобные вещи. Я любила, люблю и всегда буду любить только Ричарда!

Маркус так ничего и не сказал, но Полли долго вспоминала взгляд, который он бросил на нее, выходя из комнаты. И в скором времени Маркус опять надолго уехал.

В конце концов, Брайони права в одном, думала Полли. В отеле мало народу в это время, но некоторые постояльцы уже бронируют себе места во «Фрейзер-Хаусе» на Рождество и Новый год. Надо вовремя закончить подготовку комнат, которые освободит Маркус, и список гостей увеличится. Празднование Рождества во «Фрейзер-Хаусе» считалось особенным, и Полли гордилась этим.

Маркус окончательно покинул «Фрейзер-Хаус» и купил поблизости «классный», по выражению Брайони, дом, построенный в ранневикторианском стиле. Он находился примерно в миле от «Фрейзер-Хауса».

Из рассказа дочки Полли знала, что там пять, спален и обширный первый этаж. Идеальный семейный дом. Видимо, Маркус решил осесть и завести семью. Что ж, ему сейчас сорок два, самый расцвет для мужчины. Карьера и финансовое положение Маркуса внушали уверенность, его физическое состояние таково, что ни одна умная, тонкая, интеллигентная женщина не станет колебаться, принимая от него предложение руки и сердца, потому что он будет прекрасным мужем и отцом ее будущим детям. Разумеется, выбор Маркуса падет на молодую и красивую женщину. Если верить Брайони, то подобранная ею кандидатура отвечает всем этим требованиям.

Задумавшись, Полли медленно шла по направлению к своему любимому месту в саду: небольшой лесистой ложбинке, окруженной стеной деревьев с естественным прудом. Сюда, в этот уединенный уголок, она часто приходила со своими проблемами и сердечной болью. Это место любил Ричард и незадолго до смерти сделал ей подарок – очаровательный весенний пейзаж с распустившимися колокольчиками.

Сейчас стояла осень, деревья сбрасывали листву, и вокруг царила меланхолия, которая полностью соответствовала настроению Полли. Ей вспомнилась жизнь с Ричардом, их короткая любовь, и она заплакала.

Теперь ее жизнь изменилась… Брайони выросла и покинула дом, она не нуждается в матери, как в былые времена. Персонал гостиницы прекрасно выучен, иногда Полли чувствует, что он уже и не нуждается в ее указаниях. А теперь еще и Маркус…

Маркус…

Она закрыла глаза и прислонилась спиной к стволу дерева.

Конечно, Полли всегда знала, что настанет день, когда Маркус женится.

Но верила ли она в это?

В то, что он встретит женщину… и полюбит ее…

– Полли!

Она испуганно открыла глаза, смахивая слезы, и озадаченно посмотрела на мужчину, который только что занимал ее мысли, а теперь стоял перед ней.

– Почему ты здесь и без пальто?

Она с трудом отвлеклась от своих мыслей. Маркус был в куртке из мягкой, тщательно выделанной кожи, той самой, которую они с Брайони подарили ему когда-то в день рождения.

– Маркус, – отозвалась Полли, едва справившись со своим голосом, и ее охватила дрожь.

– Ты замерзла, – произнес он мрачно, – возьми-ка…

И, прежде чем она успела протестующе отстраниться, он снял куртку и обернул ею Полли. Тепло куртки было его теплом, оно захватило ее. Полли, слабея, закрыла глаза, почувствовав исходящий от куртки легкий мужской аромат – аромат его тела.

– Не нужно, – запротестовала она, скидывая куртку с плеч ему на руки, и быстро зашагала от него.

Полли расслышала его разочарованное восклицание, а затем раздраженный голос:

– К чему это ребячество, Полли? Я прекрасно понимаю, что ты не любишь принимать что-нибудь от меня. Зачем же подчеркивать это так явно?

Она остановилась.

– Пожалуйста, не сгущай краски, Маркус! Я всегда сознавала и сознаю, как много ты делаешь для нас с Брайони, и я очень тебе благодарна. – Но, не услышав от него ответа, она непоследовательно добавила: – Ричард любил это место больше всего…

– Да, я знаю, – согласился Маркус.

Полли повернулась и глянула ему в лицо. Оно было такое строгое и отчужденное, каким она его давно не видела.

– Он приходил сюда рисовать, – продолжала Полли.

– И ты хранишь этот пейзаж в той монашеской келье, которая называется твоей спальней?..

– Это не келья, – запротестовала Полли. Слова Маркуса разозлили ее.

– Да, ты права. Это, скорее, храм… храм для поклонения мужчине-мальчику, которого ты возвела в ранг святого…

Полли почувствовала, что дрожит! Почему у них всегда так происходит? Почему они так много спорят… так яростно сражаются? И почему, если Маркус ее не любит и относится к ней с враждебностью и презрением, он так много делает для нее? Впрочем, ей известен ответ. Сначала причиной являлся Ричард, а потом Брайони.

– Ричард был моим мужем, – напомнила она ему, и голос ее слегка дрогнул.

– Был! Был, Полли. – Маркус нарочито подчеркнул это слово. – Ричард мертв, и уже очень давно.

– Брайони хочет, чтобы я устроила ужин, – быстро перевела она разговор на другую тему. – Она…

– Да, я знаю, – перебил ее Маркус.

Полли безнадежно посмотрела ему в глаза. Что еще сказала ему Брайони? Что нашла для него женщину, которая, по ее мнению, станет ему прекрасной женой? Полли бы этому не удивилась. Маркус выслушает от Брайони что угодно, даже то, чего не позволит сказать никому другому. Они с Брайони настроены на одну волну, они прекрасно понимают друг друга, и это заставляет ее чувствовать себя лишней, завидовать… Завидовать? Своей дочери?.. Полли яростно оборвала свои мысли.

– Я пошла, – резко бросила она Маркусу.

Выйдя на тропинку к дому, она старалась держаться от него на расстоянии и испуганно вздрогнула, когда зацепилась волосами за ветку.

– Остановись на минуту, – скомандовал Маркус и протянул руку, чтобы высвободить ее волосы.

Он стоял слишком близко к ней. Слишком близко. Полли почувствовала, что у нее кружится голова и слабеют ноги.

– Стой спокойно, – раздраженно повторил Маркус, аккуратно вытаскивая ветку.

У Полли возникло ощущение, будто Маркус обнимает ее… Она чувствовала, как у нее горит лицо, как ее охватывает нервное напряжение, почти паника. Полли едва дышала, и, если бы он, наконец, не отошел, она бы наверняка сотворила какую-нибудь глупость.

– Ну вот, теперь ты свободна.

Свободна… Полли уже была готова сказать ему, что она не может быть свободна… но вовремя остановила себя. Ее «спасибо» было кратким и резким, будто слова застревали у нее в горле.

Маркус постоянно вызывал у нее протест, заставлял переживать, будоражил и раздражал ее больше, чем кто-либо другой. Иногда она чувствовала взаимную враждебность в их отношениях. Но жизни без Маркуса Полли уже не мыслила.

– Нет необходимости сопровождать меня, я справлюсь сама, – отрывисто и скупо произнесла она.

– Ты никогда не бываешь, довольна, когда я тебе помогаю, – уколол ее Маркус. – Полли, а тебе не приходило в голову… – Он замолчал.

– Что должно было прийти мне в голову?

Но Маркус просто покачал головой и мрачно произнес:

– Не имеет значения.

«Нет, – хотела она поправить его. – Это я не имею для тебя значения, Маркус, именно я!» Ей едва хватило сил сдержаться.

Войдя в дом, Полли сразу прошла в кухню, где в ней пробуждался какой-то древний, необъяснимый кулинарный инстинкт.

«Мам, тебе надо было иметь полдюжины детей, а не одного ребенка», – часто говорила ей Брайони.

Может, дочка не так уж далека от истины; может, любовь, которую Полли изливала на «Фрейзер-Хаус» и его гостей, была просто формой замещающей терапии. Таким образом, она давала выход той любви, которую уже не могла подарить своему возлюбленному Ричарду…

Но удивительно, как Маркус был похож на нее по части еды! Настаивая на высококачественной, полезной для здоровья пище, он, как и она, не был гурманом. Поэтому и оставался таким стройным, мускулистым, полным огня.

А еще Маркус поддерживал форму физическими упражнениями. Однажды Полли торопилась в бассейн, где часто плавала перед завтраком. Войдя, она увидела, что Маркус уже там. Потрясенная, Полли наблюдала, как он вытягивается в эффектных движениях кроля, как ловко переворачивается у дальнего конца бассейна. Она быстро повернулась к выходу, но, к ее досаде, Маркус вышел из воды и пошел за ней.

– Прекрасный купальник, – снисходительно заметил он, рассматривая ее. – Откуда такой? От какой-нибудь подружки Брайони, участвовавшей в кастинге?

Возможно, купальный костюм Полли был слегка старомоден, простоват, она покупала его, когда Брайони была еще ребенком. Но бикини, которое ее заставила купить дочь в прошлом году, являлось, по мнению Полли, слишком открытым и вызывающим.

Полли глядела, как капли воды прокладывают дорожки, стекая по темным волосам Маркуса через рельефные мускулы его груди и живота, и потом…

Проследив за ее взглядом, Маркус усмехнулся и обернул бедра полотенцем. Только тут до нее дошло, как пристально она уставилась на него и куда именно смотрит. Ее лицо загорелось от стыда так сильно, что он спросил:

– Что такое, Полли? Ты что, забыла, как выглядит мужчина, или это… – он протянул руку и дотронулся до ее разгоряченного лица, – потому, что ты, наконец, вспомнила? – И, прежде чем она успела хоть что-нибудь произнести, требовательно спросил: – Ты что, думаешь, если бы вы с Ричардом поменялись местами, Ричард также соблюдал непорочность?

– Непорочность соблюдать легко, когда ты… когда существует только один человек в мире, которого ты любишь, только один мужчина, которого хочешь, – парировала она; и это была правда.