"Другая Вселенная" - читать интересную книгу автора (Чандлер Бертрам)

Глава 9

В кают-компанию Граймс и Соня пришли последними. Все было готово, оставалось только начать ритуал. Участники сидели на скамьях, расставленных двумя рядами. Напротив стоял стол, призванный изображать алтарь, три стула и фисгармония. Граймс представил себе, каково сидеть — по-настоящему сидеть — на голом железе, и усмехнулся. Невесомость спасала его от подлинных мучений.

Кэлхаун был облачен в униформу, которая почему-то придавала ему чрезвычайно воинственный вид. Рядом с ним за столом сидел Мэйхью — на этот раз телепат выглядел скорее рассеянным, чем сонным. Кэрен Шмидт, которая, как недавно выяснилось, получила музыкальное образование, примостилась возле фисгармонии.

Дождавшись, когда Граймс и Соня займут свои места в первом ряду, Кэлхаун отстегнул пряжку, осторожно, чтобы не взлететь под потолок, выпрямился, и его зычный рев потряс стены кают-компании. Подобный голос мог принадлежать не агнцу, а разъяренному ослу.

— О братья! Мы, жалкие искатели истины, собрались здесь, чтобы униженно просить наших ближних в мире ином пролить немного света на наш затемненный разум! Мы просим их о помощи — но мы также готовы помочь им! Мы отбросим свои сомнения и проникнемся бесхитростной верой ребенка!

Он прокашлялся и заговорил более человеческим голосом.

Мы — должны — верить. Ибо вера есть главное в нашей жизни. Откроем сердца и души благой силе Иного мира! Настройтесь в унисон музыке сфер! Если нам не сразу удастся — не беда. Исполнимся веры и приступим.

Второй «имам», тоже в форме, вскочил и заскользил по рядам, гремя магнитными сандалиями. Каждый из присутствующих получил тоненькую пачку распечаток. Граймс пробежал глазами аккуратные строчки.

— О братья! — взревел Кэлхаун. — Споем же первый гимн!

Последовала пауза. Кэрен слегка замешкалась — для того, чтобы меха нагнетали воздух в трубки, надо было ритмично нажимать педали. В условиях невесомости это движение требовало изрядной ловкости. Наконец, фисгармония ответила на ее старания хриплым воем. Мисс Шмидт сыграла вступление, и все запели хором:

— Веди меня, священный свет,

Веди меня вперед,

Веди сквозь мрак и пустоту,

Туда, где счастье ждет…

Смолкли последние аккорды, Кэлхаун опустился на колени и начал молиться. Граймс никогда не был верующим человеком, но искренность этой молитвы его потрясла. Может быть, человеку действительно надо во что-нибудь верить?

Пропели второй гимн. Потом светильники начали медленно гаснуть. Теперь помещение освещали только красноватые лампы, горящие вполнакала. Труба и тамбурин, лежащие на столе, казались одним непонятным предметом, люминесцентный орнамент менял их очертания до неузнаваемости. Внезапно в кают-компании наступила странная тишина. Далекий шум приборов лишь оттенял ее. Холодное, бесстрастное спокойствие… Действительно ли стало холоднее — или это мороз пробегал по коже? Граймс не мог себе ответить.

Его глаза понемногу привыкали к полумраку. Вот Кэлхаун и Мэйхью, неподвижно сидящие за столом. Вот Кэрен Шмидт склонилась над фисгармонией, похожая на готическую статую. Граймс осторожно повернулся и посмотрел на Соню. Ее лицо было бледным, как мрамор — таким бледным, что почти светилось в темноте. Граймс ощупью нашел ее руку, коротко пожал холодную, словно неживую ладонь — и почувствовал, как ее пальцы сжались в ответ, а по губам скользнула улыбка благодарности — или это только показалось?

В этот момент Мэйхью звучно прочистил горло и произнес:

— Похоже, я что-то нащупал…

— Да? — прошептал Кэлхаун. — Ну же?

Мэйхью хихикнул.

— Похоже, обычное послание. «Флора Макдональд»…

— Вы слышите ее? — настойчиво спросил Кэлхаун. — Она жила на Земле в восемнадцатом веке, это героиня якобитского движения…

Мэйхью снова захихикал.

— Это… не героиня. Это грузовое судно из Новой Каледонии. Вот, опять то же самое… Четкий сигнал. Похоже, все присутствующие мне помогают!

— Мистер Мэйхью, вы разрушаете необходимую атмосферу!

— Коммандер Кэлхаун, я согласился принять участие в этом эксперименте, потому что мне сказали, что просто эксперимент!

Что-то тихонько звякнуло.

Мэйхью и Кэлхаун умолкли и как по команде, уставились на стол. Тамбурин, только что примагниченный к стальной поверхности стола, медленно соскользнул и, чуть покачиваясь, поплыл через все посещение, в сторону втягивающего вентиляционного отверстия. Оно находилось у самого пола.

Граймс раздраженно фыркнул. Черт бы побрал этого Мэйхью! Нашел время поупражняться в телекинезе! То, что «развлекался» именно Мэйхью, Граймс не сомневался. Даже среди псиоников немногие владели такой способностью — не говоря уже о простых смертных. Ох, и достанется же кому-то после этого «сеанса»! Граймс твердо решил вызвать телепата «на ковер» и отчитать по полной программе.

Но…

Но в характеристике Мэйхью ничего не сказано о способностях к телекинезу. Может быть, тамбурин соскользнул случайно, а сейчас его несет поток воздуха?

И тут фисгармония дико взвыла.

Кэлхаун подскочил так, что едва не вылетел из магнитных сандалий.

— Нельзя ли обойтись без шуток? — заорал он. — Это религиозная церемония! Мисс Шмидт, немедленно прекратите! Сейчас же! Свет! Включите свет!

Яркий свет ударил по глазам. Тамбурин висел в воздухе, как и полагается предмету в невесомости, и медленно двигался в сторону решетки… Слишком медленно. Медленнее, чем его мог двигать поток воздуха. Кэрен Шмидт корчилась, точно в судорогах. Ее ноги барабанили по педалям, а скрюченные пальцы — по клавиатуре, извлекая громкие диссонирующие аккорды. Лицо девушки превратилось в маску, из открытого рта при каждом выдохе вылетали мелкие капельки слюны.

Граймс привстал на своем месте:

— Доктор Тодхантер! Взгляните, что с мисс Шмидт?

— Нет! — громко прошептал Кэлхаун. — Нет! Немедленно сядьте!

— С той женщиной было то же самое, — тихо сказала Соня.

— Разрешите пройти! — Тодхантер пытался пробраться к мисс Шмидт.

И вдруг она заговорила.

Это был мужской голос — низкий, гортанный, с хрипловатыми нотами. Сначала казалось, что голос говорит на неизвестном языке. Потом удалось различить некоторые слова.

— Падаете… вы падаете. Во тьме, в пустоте — вы скитаетесь и падаете… Я смотрю на вас, и мне все равно. Вы будете искать и найдете, будете искать и потеряете… Я — наблюдатель…

— Кто ты? — звучно спросил Кэлхаун.

— Я — наблюдатель.

— Ты принес нам послание?

— У меня нет послания, — раздался смех, который, казалось, звучит со всех сторон. — Почему у меня должно быть послание?

— Скажи, достигнем ли мы цели?

— Почему я должен говорить вам? Почему вы должны достичь цели? Что такое успех, и что такое неуспех?

— Но ты должен передать послание! — возмущенно выпалил Кэлхаун, забыв о должной почтительности. Несмотря на серьезность ситуации, Граймс фыркнул. Говорят, язычники опрокидывали своих идолов и лупили их плетьми и палками, если те не выполняли возложенных на них обязательств…

Громовой смех потряс стены кают-компании.

— Бедный маленький человек, что ты хочешь узнать? День и час своей смерти, чтобы провести остаток жизни в страхе, пытаясь избежать неизбежного?

Кэрен Шмидт выпрямилась и снова опустила руки на клавиатуру. Но теперь вместо хриплой какофонии раздались величественные полнозвучные аккорды. Граймс не был знатоком классики, но эту музыку он узнал, и по коже пробежал озноб. Кэрен играла «Похоронный марш» Шопена.

— Это послание, которого ты ждал?

— И это все, что ты можешь сказать?

Соня Веррилл отстегнула ремень, который удерживал ее на скамье, и выпрямилась в полный рост.

— Это и есть предел твоих знаний — то, что мы и так знаем? То, что все мы однажды умрем?

Смех стих, словно кто-то выключил невидимые динамики, а потом тот же голос спокойно произнес:

— Вот послание вам.

И в ту же секунду по всему кораблю заголосили сирены. Система Карлотти обнаружила Призраков.