"Всадники бурь" - читать интересную книгу автора (Чалкер Джек Лоуренс)

Глава 5 Рабство, приманки и кот Мрак

Комуг, главный управляющий рабами дома Ходамока, не любил беспокоить своего господина без крайней необходимости. В первую очередь потому, что генерал часто вымещал свое раздражение на попадавшихся под руку рабах, хотя потом и сожалел об этом. Однако тем, кто, истекая кровью, вопил от боли, было немного проку от этих сожалений.

Но на этот раз Комуг был вынужден потревожить хозяина. Раб осторожно постучал в дверь кабинета и стал терпеливо ждать.

– Что еще там? – раздраженно рявкнул Ходамок.

– Это Комуг, господин. Тысяча извинений, но здесь посетитель, и он требует встречи с тобой. Дверь все еще не открывалась.

– Кто смеет чего-то требовать от меня?

– Чародей, господин. Третьего ранга, судя по одеянию. Он говорит, что его зовут Дорион и что он чрезвычайный посланец Йоми. Только поэтому я осмелился побеспокоить тебя.

На мгновение воцарилось молчание. Вдруг дверь распахнулась, генерал стоял на пороге, не столько рассерженный, сколько озадаченный. Комуг слегка поклонился и ждал. Он был одним из тех немногих рабов, которые не обязаны были простираться ниц в присутствии господина: слишком часто им приходилось общаться, – такой церемониал был бы попросту непрактичен.

– Йоми… – Ходамок задумался. – Какого черта хочет от меня эта старая перечница? – Он вздохнул. – Все же она колдунья Второго Ранга… Ладно, Комуг. Предупреди домашнего чародея и охрану. Пусть проверят его, и, пожалуй, придется принять посланца старой ведьмы.

– Господин, он именно тот, за кого себя выдает. Несколько рабов встречали его прежде на базаре. Он живет здесь постоянно и время от времени исполняет поручения Йоми. Я ни за что не позволил бы себе потревожить тебя, если бы не проверил этого.

Генерал удовлетворенно кивнул: раб знал свое дело; в конце концов, именно поэтому Комуг и занимал свой пост.

– Хорошо, веди его.

Дорион был не из тех, кто с первого взгляда внушает страх и благоговение. Роста примерно пять футов и восемь дюймов, слегка располневший, с пухлым ребяческим лицом, жиденькой бородкой и такими же усами, чародей сильно проигрывал рядом с высоким представительным генералом. Длинные и редкие рыжеватые волосы третьестепенного мага висели сосульками, а макушка совсем облысела. Плешь и длинная коричневая ряса придавали ему сходство с монахом. Глубоко посаженные голубые глаза смотрели слегка рассеянно, как у многих чародеев, но двигался он уверенно, хотя временами казалось, что, помимо зрения, он руководствуется еще каким-то чувством. Его голос звучал властно и повелительно, произнося заклинания, но в обычной беседе он казался неискренним и немного визгливым. Дорион слегка поклонился:

– Ваше превосходительство, я принес вам привет от Йоми из пещер Саркина. Я Дорион, смиренный чародей, живу тем, что исполняю поручения, которые другим угодно мне дать.

– Проще говоря, мальчик на побегушках, – отозвался генерал, не чувствуя никакого почтения к гостю. – Ты просил принять тебя, и, хотя сейчас я занят, я согласился предоставить тебе аудиенцию, так что давай займемся делом, если ты еще не разучился выражаться просто и ясно.

Дорион слегка улыбнулся и пожал плечами:

– Хорошо. Некая особа, в коей чрезвычайно заинтересована Йоми, была похищена бунтовщиками, что пытались проникнуть в речную долину, а потом захвачена всадниками Шорма. Ее привели сюда, выставили на аукцион и продали предложившему наибольшую цену. Этим покупателем были вы, ваше превосходительство, эта особа до сих пор у вас, и Йоми хотела бы получить ее. Генерал поднял бровь:

– Ты говоришь об этой маленькой потаскушке?

– Куртизанке, ваше превосходительство. Йоми очень заинтересована в ней, хотя я не знаю почему.

Чрезвычайно заинтересована. Йоми с лихвой возместит вам все расходы.

– Расходы не имеют никакого отношения к делу. Она – моя собственность, часть моей коллекции. Она мне дорого обошлась, однако теперь ее цена возросла еще больше. Я коллекционер, друг мой. Я не распродаю свою коллекцию.

Дорион нервно кашлянул:

– Ваше превосходительство, вы отлично знаете, что, хотя Йоми по известной необходимости и поселилась в этом месте, она остается могущественной волшебницей и, по правде сказать, пользуется известным влиянием среди Второго Ранга. Она редко вмешивается в дела Кудаана, однако может предложить выгодную сделку, Йоми не меньше вашего превосходительства заинтересована в девушке и, как и вы, умеет настоять на своем.

Генерал подавил усмешку. Это была самая вежливая и высокопарная угроза, какую он когда-либо слышал.

– Сэр чародей, вы отлично знаете, что девушка привязана ко мне. Если вы насильно заставите ее покинуть мои владения, она умрет, и вы останетесь с

Носом. Йоми может разрушить эту связь, но это дело долгое, девчонке нипочем не прожить столько времени. Покушение на меня тоже бессмысленно. Я защищен силами, которые под стать твоей Йоми. К тому же наследников у меня нет, и после моей смерти мои рабы – они этого еще не знают, – уничтожат дворец, а потом убьют себя. Так что говорить больше не о чем.

Чародей снова нервно кашлянул.

– О, прошу прощения, ваше превосходительство, но как смиренный посредник я вижу две стороны, равные как по силе, так и по упорству. Вы не просто солдат, но и блестящий руководитель. Тысяча извинений за то, что осмеливаюсь напоминать вам об этом, но Пустоши – не ваша стихия. Конечно, вы устроились сравнительно неплохо, надо признать, но все же это изгнание. Вы мечтаете о другом. Йоми больше нельзя назвать чистой акхаркой, однако силы ее нисколько не уменьшились, и мало кто может ей противостоять. Неужели вы действительно удовлетворены тем покоем, который обрели здесь, на Пустошах? Если так, нам действительно не стоит продолжать разговор.

Генерал откинулся на спинку кресла.

– Что ты имеешь в виду?

– Вам, наверное, известно, что Варог, Королевский Волшебник, совсем обезумел, отдалился от мирских дел и, как часто бывает с теми, кто обладает слишком большой властью, решил попробовать свои силы в ином мире. Будет совсем не трудно толкнуть его на решительный шаг и полностью убрать со сцены, но сейчас он так неистовствует, что только чародей Второго Ранга может отважиться на встречу с ним. Все ученики пали жертвой его помешательства, так что, если Варог решится претендовать на Первый Ранг, место Королевского Волшебника окажется вакантным. Число магов Второго Ранга, которые могли и желали бы принять этот пост, весьма ограничено. Если бы преемник Варога был нашим сторонником, он мог бы оказать вам поддержку. Но его преемником может стать и тот, кому будут совершенно безразличны ваши интересы, и в этом случае вам останется только наслаждаться благами пожизненной отставки.

Генерал пристально рассматривал чародея.

– Если я тебя правильно понял, ты говоришь, что Йоми могла бы посадить на место Варога кого-нибудь из тех, кто не слишком доволен режимом? И вся эта суета из-за какой-то паршивой шлюхи?

– Как смиренный посланец я могу только подтвердить, что вы, ваше превосходительство, весьма точно поняли суть предложения высокочтимой Йоми. Ходамок вздохнул:

– Ну, во-первых, в это трудно поверить. Навряд ли Йоми или кто бы то ни был сможет осуществить такое. Ну а самое главное, почему, собственно, эта пигалица стоит таких усилий. Вы ставите меня в трудное положение, сэр. Если я отдам ее, мне придется поверить вам на слово. Не сомневаюсь, что старая ведьма действительно верит, будто она в состоянии все это проделать, однако надежды и действительность не совсем одно и то же. Уж мне-то это хорошо известно. Именно поэтому я здесь и оказался. С другой стороны, вы доказали мне, что я владею чем-то действительно ценным. Если твоя хозяйка так суетится из-за нее, то, наверное, есть и другие, кто знает ей цену. Думаю, стоит подождать других покупателей, возможно, мне предложат что-нибудь менее эфемерное.

– Это было бы ошибкой, ваше превосходительство, – предупредил его Дорион так же спокойно, как говорил до сих пор. – А человек вашего масштаба не имеет права больше, чем на одну серьезную ошибку в жизни. Это не просто политика, в деле замешано колдовство. И касается оно не только Йоми, но и других акхарских магов из самых могущественных. Ваша защита, созданная Варогом, была бы надежной в прежние времена, однако настроить против себя сразу нескольких магов Второго Ранга… Со стороны человека, обладающего вашим умом и опытом, было бы несколько самонадеянно полагаться на эту защиту, особенно если Варог окажется не в состоянии ее поддерживать. Генерал поднялся.

– Ты смеешь угрожать мне в моем собственном доме, в моих владениях? – прогремел он.

Из потайного кармана Дорион извлек маленькую склянку, незаметно откупорил ее и, не прекращая разговор с генералом, высыпал порошок из флакончика на пол кабинета. Так же незаметно он снова закупорил сосуд и спрятал его. Все это заняло не более нескольких секунд, и Ходамок ничего не заметил.

– Я не угрожаю вам, ваше превосходительство.

Йоми тоже. Но дело выходит далеко за пределы ваших собственных стремлений и честолюбивых замыслов. Здесь замешаны чрезвычайно могущественные лица. Я пришел сюда безоружным, без злобы и ненависти, пришел, чтобы передать вам честное предложение. Повторяю, я всего лишь смиренный посланник, и теперь моя роль окончена. С вашего разрешения, ваше превосходительство, я удаляюсь, чтобы передать ваши искренние приветствия тем, кто меня послал.

Генерал был в бешенстве, но рассудок подсказывал ему, что он ничего не выиграет, если сейчас расправится с этим ничтожеством. Нужно было оттянуть время, чтобы выяснить, почему старуха так вцепилась в эту девчонку, и приготовиться к защите против магии, которая в любую минуту могла обрушиться на него. Генерал был акхарцем королевской крови, и даже в изгнании он все еще обладал некоторыми правами, которые дает только царское происхождение.

– Скажи своей хозяйке, что я желаю точно знать, зачем и кому нужна девчонка. Только после этого возможно дальнейшее обсуждение, – сказал Ходамок магу. – Я ничего не обещаю. А теперь вон отсюда! Я прикажу прикончить тебя на месте, если ты когда-нибудь снова покажешься в моих владениях, и даже ваша драгоценная шлюшка сделает это, как только тебя увидит!

Маг поклонился, коснулся рукой лба и быстро вышел из кабинета. Не то чтобы угроза его особенно напугала, но ему следовало срочно убраться отсюда… по другим причинам. Не один Ходамок знал о волшебной связи, которую может призвать лицо королевской крови, и не один он знал, сколько времени на это потребуется, к тому же Йоми не могла позволить генералу допросить девушку. Генерал полагал, что полностью контролирует ситуацию, – было самое время показать ему, насколько он ошибается. Тем временем Ходамок пытался еще раз все обдумать. Если хотя бы часть из того, что наговорил этот мерзавец, правда, значит, эта девчонка кому-то очень нужна. Почему? Возможно, в ее хорошенькой пустой головке хранится какая-то информация, о которой она даже не подозревает и которую получит только тот, кто будет знать, как ее извлечь. Если это так, понятно, почему за ней охотились чужие солдаты, но Йоми могла передать или получить любую информацию без посредника.

Возможно, девчонка предназначена в жертву? Она достаточно красива для этого, но отнюдь не девственница, так что в этом смысле от нее тоже мало проку. Возможно, она дочь какой-нибудь шишки, и очень важной шишки. Сбежала из дому, угодила в куртизанки, а Йоми подрядилась ее отыскать? Пожалуй, это больше всего похоже на правду.

Необходимо все разузнать о ней. Раб Покар очень неплохой художник. Хороший рисунок, возможно, вместе с ее прекрасным локоном очень пригодился бы для магического и алхимического анализа. Многие солдаты герцога Паседо когда-то служили в охране Ходамока. Их можно будет использовать.

– Комуг! Иди сюда! У меня к тебе дело! – гаркнул генерал. Никакого ответа. Он крикнул снова:

– Комуг! Зайди ко мне! Эй, кто-нибудь там, сюда!

Ходамок поднялся из-за стола, почувствовав вдруг, что воздух в его кабинете стал абсолютно неподвижным. Кабинет находился достаточно далеко от жилых комнат, но сюда постоянно долетали отдаленный гул, крики, приглушенные звуки. Теперь они исчезли.

Внезапно пол кабинета содрогнулся, как при землетрясении, генерал кинулся к дверям, попытался их распахнуть, но их будто приварили к косяку. Потом раздался треск ломаемого дерева, пол перед самым столом Ходамока вспучился, словно в него снизу ударили тараном. Сообразив, что маг, уходя, оставил что-то, генерал кинулся в угол кабинета, встал на определенное место и сделал несколько магических знаков. На полу проступала едва заметная пентаграмма, за огромную цену созданная искусным магом. Пентаграмма была запечатана специальным ритуалом и должна была защитить своего владельца от любых неприятностей.

Половицы вздыбились, и в грохоте ломающихся балок из-под пола поднялась странная, жуткая фигура. Огромная, намного выше и толще генерала, в бесформенном черном одеянии, которое скрывало чудовищное, абсолютно нечеловеческое тело. Голова фигуры была скрыта капюшоном, но вот длинные, скрюченные пальцы с острыми, как ножи, ногтями откинули его, стало видно лицо невообразимо древней старухи, на котором морщин было больше, чем звезд на небе. Большую часть черепа покрывали уродливые бордовые лишаи, лишь кое-где торчали жалкие клочки длинных седых волос. Острый, хищно изогнутый нос скорее напоминал клюв. Слепые бельма уставились на Ходамока, и беззубый рот скривился в жуткой пародии на улыбку.

– О, мы, я вижу, перепугались и забились в уголок. – Голос у старухи был высокий, визгливый. – Ну и ну! Что за милая пентаграммка! Ты всегда был на девяносто процентов безупречен, ведь правда, Ходди? А остальные десять превращали тебя в патентованного неудачника.

Ходамок не испугался:

– Ага, сама великая Йоми в кои-то веки выползла из своей пещеры и пожаловала ко мне. Это высокая честь, хоть пол моего кабинета и пострадал.

Колдунья, видимо, сочла это замечание в высшей степени остроумным и разразилась визгливым смехом:

– Ну и насмешил ты меня! Признайся, ты ведь ожидал чего-нибудь подобного, правда? До чего же у нас с тобой много общего! Мы кое-чего достигли в жизни, но совершили серьезные ошибки и загремели в эту грязную дыру на задворках мира. Единственная разница между нами в том, что я не совершу подобной ошибки во второй раз. Ты же, сдается мне, обречен на самоуничтожение.

– Все эти театральные эффекты очень впечатляют, но ты и сама знаешь, что проку от них никакого, – отозвался Ходамок. – Пентаграмма защищает меня, и даже если ты меня убьешь, все равно ничего не добьешься. А смерти я не боюсь, я солдат.

Йоми извлекла из складок своего одеяния маленькую гротескную восковую фигурку и показала ее генералу.

– Узнаешь, Ходди? Знаю, знаю, такие бравые вояки, как ты, в детстве играют только в оловянных солдатиков, а вот мы, девочки, предпочитаем куколок. Казалось бы, что может быть глупее этих жалких тряпичных комочков? Но должна тебе сказать, что и от кукол может быть польза. Большая польза, и ты в этом очень скоро убедишься.

Ходамок с беспокойством рассматривал куклу.

– Кажется, она должна изображать меня, – произнес он, все еще пытаясь придать своему голосу уверенность.

– Да, уж поверь мне, это ты и есть, – ухмыльнулась старуха. – Здесь немного твоих волос, немного твоих ногтей, ну и еще кое-что. Крови, правда, нет, но ведь я и не хочу твоей смерти.

– Это невозможно! Все всегда уничтожалось или было защищено заклятиями. Этим распоряжаются только самые доверенные рабы.

– Ну, ты не совсем прав. Ты ведь, мой милый, самый настоящий параноик. Ты всегда требовал, чтобы каждый раб был привязан к тебе с помощью каких-то частиц тебя самого. Это замечательно, если у тебя под рукой есть маг, способный постоянно контролировать демона стихий, но такие маги редки, а демоны обычно запрашивают просто несуразные цены… Но все же иногда можно иметь дело даже с демонами. Кроме того, иногда сгорает не все. Тут волосок, там кусочек ногтя, и можно приступать к делу.

– Карелла – связанный маг, – выдохнул генерал. – Это же невозможно! Она под добровольным заклинанием Второго Ранга! Она не может обмануть доверие клиента, за это ее ждет неминуемая смерть!

– Правда, правда. Но у нее самой всего лишь третий ранг, мой дорогой. Она никогда не предавала своих клиентов. Нет, предавал демон, он не сжигал все до самой последней частички, а передавал эту частичку мне, а уж как я ее использую, это мое дело. С этим демоном мы неплохо спелись еще раньше, чем бабушка Кареллы появилась на свет. Так что не

Спорь. – Йоми вздохнула. – Давай-ка обсудим все. Итак, ты отдаешь мне девушку, а я за это позабуду об этой встрече.

Ходамок все еще не верил.

– Возможно, ты сможешь убить меня, даже здесь, но ты не сможешь подчинить меня своей воле!

– Но, дорогой мой, зачем мне тебя убивать? – пожала плечами Йоми. – Посмотрим, что будет, если я просто ущипну эту маленькую ножку…

Генерал взвыл и рухнул на пол, схватившись за правую ногу. Морщась от боли, он стянул башмак – на месте ступни была бесформенная кровавая масса.

– Видишь, дорогуша? Нехорошо быть таким невежливым со старой дамой, – проворковала колдунья. – Ну, что же дальше? Может быть, другая нога? Потом правая рука, за ней – левая. А интересно, что-то будет, если я ущипну вот здесь, где сходятся эти две маленькие ножки?

Почти теряя сознание от страшной боли, Ходамок, задыхаясь, прохрипел:

– Нет, нет! Хороший солдат всегда знает, когда битва проиграна. Поэтому я и живу здесь, а не гнию на кладбище. Я готов пойти на сделку с тобой…

– К черту сделки, куколка. Я же говорила, что мы с тобой похожи. Разве ты стал бы предлагать сделку тому, кто так грубо с тобой обошелся и причинил тебе столько беспокойства?

– Я заплатил за нее тридцать две сотни! По крайней мере, я требую возмещения!

Йоми подняла куклу повыше и прокричала, подражая голосу аукциониста:

– Вот перед вами генерал Ходамок! Сколько вы предложите за него, господа? Сколько мне предложат за ногу? А за руку? А за мужскую гордость? Тысячу, я слышу? Две?

Генерал пришел в настоящее бешенство, и колдунья почувствовала, что, пожалуй, переиграла.

– Делай что хочешь, старая ведьма! Если ты приведешь ее ко мне, я прикажу ей убить себя! Ты не сможешь мне помешать, я готов к смерти, и мне все равно, что меня ждет!

Йоми соображала быстро.

– Ну хорошо, хорошо. Я дам тридцать пять сотен, неплохо, а? К тому же я приведу в порядок твою ногу и пол кабинета.

– Этого мало. Я хочу еще эту куклу. И защитные заклинания, чтобы впредь ни мое тело, ни мой дом не могли подвергнуться подобному нападению.

Старуха поняла, что он будет тверд в своем решении, и немедленно согласилась:

– По рукам. Но ты должен забыть об этой девушке. Забыть, что она была здесь, что ты вообще ее видел. Скажи всем гостям, которые знали о ней, что она умерла, что ее убили, как-нибудь замни это дело. Если ты нарушишь наш уговор, заклинание, скрепляющее его, потеряет силу, время повернется вспять, и я снова окажусь здесь, с этой самой куклой в руках. Но если ты будешь верен своему слову, можешь забыть о неприятностях.

– Хорошо, я пошлю за девушкой.

– В этом нет нужды, – отозвалась колдунья. – Я сама этим займусь.

Чарли была наверху, ей хотелось погреться на солнышке, она грезила о людях и странах, которые были так далеко отсюда, и забыла обо всем, что ее окружало. Вдруг у нее закружилась голова, все вокруг поплыло, дневной жар куда-то исчез, и в мгновение ока Чарли оказалась в странной комнате, где перед ней предстала жуткая картина.

Сразу увидев Ходамока, она начала было, как полагалось, опускаться на колени, но почувствовала что-то сзади себя, обернулась и увидела Йоми. Как ни велик был ее ужас, заклинание сделало свое дело: господину плохо! Защищай!

Чарли бросилась на колдунью, но Йоми просто выставила перед собой ладонь, и девушка будто налетела на кирпичную стену. Не в силах сделать ни шагу вперед, она бессильно рухнула на пол, но сразу же попыталась подняться, чтобы броситься на защиту хозяина.

– Оставь ее в покое, – крикнул Ходамок. – Подойди ко мне.

Чарли немедленно остановилась и направилась к генералу. Однако когда она дошла до определенного места, почти рядом с ним, то обнаружила, что не в состоянии сделать ни шагу вперед.

– Заклинание рабыни не дает ей пересечь пентаграмму, болван, – заметила Йоми, на мгновение позабыв о своем намерении оставаться вежливой. – Сними с нее узы.

– Встань на колени и наклонись как можно дальше, – приказал девушке Ходамок. Она повиновалась. Превозмогая боль, генерал пододвинулся к ней и коснулся кольца у нее в носу.

– По доброй воле я передаю власть над тобой, – проговорил он. – Это Йоми. Отныне ты будешь повиноваться ей, своей госпоже, как повиновалась мне, теперь ты привязана к ней. Теперь ты ее собственность, все мои приказы утратили силу. Повинуйся Йоми.

Голова у Чарли снова закружилась, она даже слегка покачнулась, а потом вдруг почувствовала, будто с ее рассудка спала какая-то пелена. Этот человек в форме перестал быть для нее кем-то особенным.

– Девушка! Поднимись, повернись, посмотри на меня! – приказала Йоми, и Чарли повиновалась, подумав: «Ну вот, опять та же песня!»

– Мне и твоему прежнему господину требуется еще кое-что обсудить. Ты уйдешь отсюда, когда я тебе скажу, выйдешь через нижний уровень пещеры, на границе владений Ходамока найдешь мага в коричневой мантии. Его зовут Дорион. Он назовет свое имя и скажет, что представляет меня. Ты пойдешь за ним, будешь повиноваться ему и никому другому, пока мы не изменим твое заклинание. А теперь иди! Чарли обнаружила, что, как и было приказано, идет к выходу, и, уходя, аккуратно закрыла за собой дверь.

Йоми снова повернулась к Ходамоку:

– А теперь я исполню свою часть сделки. Я всегда выполняю свои обязательства, генерал, жду того же и от тебя. Оговоренная сумма в течение часа будет внесена на твой счет в городе. – С этими словами она снова натянула на голову капюшон и начала напевать, делая пассы руками.

Послышался странный гул, Йоми медленно погрузилась в зияющую дыру в полу, и она пропала, будто ее и не было. Ходамок почувствовал, что боль в ноге внезапно ушла, и, посмотрев вниз, обнаружил, что ступня цела, а ботинок по-прежнему валяется на полу. Он быстро натянул его, неуверенно поднялся, выбрался из пентаграммы и направился к столу. Чтобы окончательно овладеть собой, ему потребовалась еще пара минут, наконец он собрался с духом и взглянул на маленькую неуклюжую куколку, которую оставила на столе Йоми.

Не теряя времени, генерал разыскал медную чашу и налил туда немного масла из светильника. Потом положил куклу в чашу, вылил на нее остатки масла и высек искру кремнем. Пламя было сильным, и через несколько минут в чаше осталась только лужица растопленного воска да маленькие обуглившиеся клочки и лоскутки. Теперь по крайней мере он был избавлен хотя бы от этого.

Но гордость его была уязвлена. Никто, никто прежде не смел так с ним обращаться! В его собственном доме, в его штабе! Сначала он позаботится о защите, а потом найдет способ отомстить, пусть даже на это уйдут годы. А еще он любыми путями выяснит, что такого ценного в этой маленькой шлюхе, и позаботится о том, чтобы вся выгода от этого знания досталась ему одному.

Дорион ждал Чарли сразу за пределами владений Ходамока. Она шла быстро, и при взгляде на нее чародей почувствовал, что ему трудно сопротивляться эротическому заряду, исходившему от девушки. Каждое ее движение было неосознанно соблазнительным. Дорион впервые видел существо, которое обладало такой сексуальной привлекательностью и было живым человеком, а не каким-нибудь адским гомункулом, которого следовало избегать всякому здравомыслящему магу. На Чарли было одеяние из бисера. Его нижняя часть, как яркий занавес, прикрывала девушку спереди, а причудливая верхняя часть костюма, тоже набранная из бусин, поддерживала и подчеркивала грудь. Если не считать бисера, девушка была совершенно обнажена, впрочем, и он отнюдь не скрывал линий ее совершенной фигуры.

Чарли остановилась у выхода из пещеры; впервые за несколько месяцев она хотя бы на несколько дюймов вышла за пределы генеральских владений. Теперь она стояла, оглядываясь по сторонам в поисках мага.

Дорион выступил из темноты и приблизился к ней.

– Я Дорион и действую от имени Йоми, – произнес он, и его голос прозвучал несколько взволнованно. – Повинуйся мне, как повиновалась бы ей.

– Да, господин, – ответила она низким, мелодичным, обольстительным голосом.

И тут Дорион впервые осознал, что Чарли действительно исполнит все, что он прикажет. Девушка была всецело в его власти… Но нет, у него не хватит духу воспользоваться своим положением.

– Возьми меня за руку и следуй за мной, – приказал он. – Идти нам далеко, к тому же придется пробираться по задворкам, чтобы избежать нежелательных встреч. Мне сказали, что ты понимаешь акхарский, но не можешь на нем говорить. Какие еще языки ты знаешь?

– Английский, испанский и Короткую Речь, господин, – ответила девушка.

– Английский, да? Значит, у нас есть кое-что общее. Мне так и не удалось овладеть английским настолько, чтобы говорить на нем, однако я понимаю неплохо. Говори по-английски, а я буду – по-акхарски, так мы, возможно, сможем общаться. Ладно?

Чарли с облегчением подумала, что наконец-то сможет с кем-то поговорить!

– Да, господин, – по-английски ответила она. – Ты из Внешних Слоев, надо полагать. Сюда тебя перенес Булеан? – спросил он и двинулся вперед, как ей показалось, в полной темноте.

– Да, господин. Мне кажется, с тех пор прошло почти два года, хотя я и не могу судить об этом точно. – Ей не хотелось в этом признаваться, но у нее не было ни малейшего представления о том, кто этот человек. Сторонник ли Булеана или служит Клиттихорну? Та тварь в кабинете Ходамока выглядела ужасающе. Она здорово походила на то создание, которое во время наводнения убило столько народу и чуть было не добралось и до нее. Но заклинание раба не оставляло выбора: во-первых, беспрекословное подчинение; во-вторых, автоматическое повиновение любому, кто окажется поблизости; в-третьих, говорить только тогда, когда к тебе обращаются, а отвечать только на заданный вопрос, и отвечать совершенно правдиво. Невозможно солгать, если только не было такого приказа, и раб всегда нуждается в ком-то, кто будет им повелевать. Как планета вечно движется по своей орбите вокруг солнца, так раб вечно следует за своим господином.

Именно поэтому Йоми пришлось действовать так быстро после того, как Ходамок отверг ее первое предложение. Если бы девушку допрашивал ее хозяин, он мгновенно узнал бы всю правду.

Идти было действительно далеко, и Чарли не переставала гадать, как это магу удается отыскивать нужную дорогу, но в конце концов они оказались на поверхности, среди скалистых отрогов, которыми изобиловали Пустоши. Теперь перед ними лежала узенькая тропинка, которая бежала вдоль края утеса и снова ныряла в темную пещеру.

Внутри стояла знакомая вонь, такая же, какая в старые добрые времена наполняла лабораторию Бодэ. Странные запахи, которые витали в воздухе, говорили о том, что это жилище колдуна или алхимика. Они прошли через несколько маленьких комнат и оказались в большой, где царил полный бедлам.

В центре комнаты располагался очаг, над которым было сооружено что-то вроде железной паутины. На нее при желании можно было ставить горшки и миски, подвешивать чайники и котелки. Сейчас там стоял дымящийся горшок, и, глядя на кипящую бурду и вдыхая жуткое зловоние, Чарли про себя помолилась, чтобы это был не обед.

Остальную часть пещеры занимали полки, забитые всевозможными коробочками, шкатулками, пузырьками, бальзамированными ящерицами, чучелами летучих мышей и тому подобным хламом, девушка заметила даже высушенную человеческую голову и пару черепов. Было в комнате и множество книг – старинные, огромные, покрытые плесенью фолианты. Единственный свободный простенок был завешен старым вылинявшим ковром, свисавшим до самого пола.

– Здесь не слишком-то уютно, я знаю, но, поверь, это лучше, чем берлоги большинства чародеев, – заметил Дорион. – Садись сюда, на пол. Уверен, Йоми не заставит себя ждать.

Действительно. Ковер внезапно отодвинулся, и великая колдунья вступила в комнату; за ковром скрывалась еще одна пещера, которая, судя по всему, служила старухе личными покоями. Когда Чарли видела Йоми в кабинете Ходамока, нижняя часть тела колдуньи была скрыта под полом, и девушка не могла как следует ее рассмотреть. Однако лицо чародейки было трудно забыть. Она очень напоминала сморщенную ведьму из «Белоснежки», только была еще уродливее.

Йоми уставилась на девушку. Оба глаза колдуньи были затянуты бельмами, и все же Чарли почувствовала, что ее пристально рассматривают.

– Проклятие! – пробормотала чародейка. – Столько хлопот, и вот у нас в руках всего-навсего подделка. Я-то надеялась, что ты хоть здесь не ошибешься, сынок.

– Подделка? – изумленно переспросил Дорион.

– Конечно. Сразу видно, что ее аура так и горит всякими хитрыми штучками Булеана. Ради всего святого, дитя мое, скажи мне, как ты оказалась в обличье Принцессы Бурь? Говори по-английски. Меня в свое время заставили выучить этот квакающий язык.

– Это долгая история, госпожа, но все было именно так, как ты сказала. Волшебник Булеан сделал это со мной с помощью магии с дистанционным управлением.

– Магия с дистанционным управлением! Замечательно! Неплохо сказано, дитя мое. Расскажи нам, кто ты на самом деле и что с тобой случилось. Не спеши – у нас довольно времени.

И Чарли рассказала им всю свою историю. О том, как еще в своей стране, в своем мире, она подружилась со своей одноклассницей, очень странной девушкой, о том, как благодаря собственному неверию в возможность какой бы то ни было магии она вместе с подругой, ее звали Сэм, оказалась затянута вихрем в Акахлар. Чарли рассказала, как во время падения в этот мир Булеан спас их от Клиттихорна. Как их подобрал, а потом предал наемник Зенчер, но это произошло уже после того, как Булеан превратил саму Чарли в точную копию Сэм.

Девушка рассказала и о том, как ее продали Бодэ, которая своим искусством подарила ей эту совершенную красоту и татуировку в виде голубых мотыльков, чтобы сделать из нее куртизанку высшего класса, о том, как, пытаясь спасти ее, Сэм нечаянно заставила Бодэ выпить любовное зелье, отчего сумасшедшая художница отчаянно влюбилась в девушку. О том, как Чарли, чтобы собрать деньги, необходимые, чтобы добраться до Булеана, вызвалась действительно заняться ремеслом куртизанки, а Сэм тем временем обленилась и растолстела, живя под крылышком Бодэ. И как им в конце концов удалось собрать деньги и отправиться в путь.

Чарли рассказала и о том, как во время путешествия на них напали разбойники, и тогда Сэм воспользовалась своей силой, чтобы призвать бурю, которая спасла их, но ценою гибели каравана во время наводнения. О том, как тех, кто выжил, захватила банда Астериал, как их пытали и насиловали, и с том, как демон, заключенный в Кристалле Омака, спас их. И наконец, о том, как она потеряла своих спутниц и оказалась здесь.

Йоми и Дорион напряженно слушали ее, кивали и лишь изредка задавали вопросы. Когда Чарли кончила свой рассказ, она знала, что теперь ее жизнь и жизнь Сэм всецело в руках этих двоих.

Какое-то время Йоми хранила молчание, а потом вздохнула и произнесла:

– Ну что ж, теперь по крайней мере мы знаем, что происходит. Придется, наверное, постараться заполучить и Бодэ, это может оказаться либо легче, либо сложнее, в зависимости от настроения Джамоника и от того, есть ли ему какая-нибудь польза от этой художницы. Правда, он купец, у него все продается и покупается, не то, что этот Ходамок, коллекционер чертов! – Старуха снова вздохнула. – Да, Принцессой по справедливости следовало бы быть тебе, а не твоей подруге. Но ничего не поделаешь, нам придется действовать исходя из того, что мы имеем, а не из того, что нам хотелось бы иметь. Я чувствую, тебя что-то сильно тревожит. Скажи, пожалуйста, что именно.

– Госпожа, мне не нравится быть рабыней.

– Да мы тут все рабы, дитя мое, – рассмеялась

Йоми. – Мы только тешим себя, притворяясь свободными. Сам по себе Акахлар – источник могущества, силы, богатства и практически безграничных возможностей, но девяносто процентов населяющих его людей – всего лишь игрушки жалкой кучки власть предержащих. Они подчиняются монархам и правительствам, на которые не имеют никакого влияния. А большинство населения зависит еще и от всевозможных религий и сект. Войны и революции всегда начинаются во имя защиты угнетенных, но неизменно оказывается так, что выгоду получает лишь маленькая группа хитрецов. Я завидую тебе, если тебе довелось родиться и вырасти в обществе, не похожем на наше. Должно быть, это замечательно.

– Госпожа, в моей стране уважают свободу личности, хотя большая часть моего мира мало чем отличается от того, что ты рассказала об Акахларе.

– Правда? Значит, твоя страна располагает огромным богатством, и ты принадлежишь к немногим избранным. Точно так же, как здесь акхарцы. Конечно, и среди акхарцев попадаются бедняки, но даже самые бедные из них живут лучше, чем тысячи рас, обитающих в мирах, которые грабят акхарцы.

Чарли хотелось возразить, что в ее мире все обстоит не так, однако заклинание рабыни просто не позволяло ей спорить с хозяевами, и к тому же ей вспомнились «мокроспинники», нелегальные эмигранты-мексиканцы, которые надрывались на полях южных штатов. Ей вспомнились жуткие трущобы Мехико рядом с туристическими виллами и роскошными отелями. И в конце концов, много ли проку от того, что любой может участвовать в выборах? Все равно победа останется за тем, на чьей стороне деньги. А преступный мир Тубикосы, с которым была связана Бодэ, мало чем отличался от того, что можно было найти в любом большом городе на Земле, где тоже полно грабителей и проституток. Но все же ее мир, несмотря на все свое несовершенство, все-таки обеспечивал какой-то комфорт, и к тому же вот уже сто лет, как они избавились от рабства.

– Что бы ты сделала или что собиралась делать, если бы не все эти передряги? – поинтересовалась Йоми.

– Окончила бы школу и поступила в колледж, – ответила Чарли. – Благодаря контролю рождаемости большинство женщин в нашем мире не так уж сильно связаны семьей. Я собиралась получить диплом по химии, чтобы потом заняться производством косметики.

– Правда? Прекрасные перспективы. Выучиться, чтобы потом помогать другим женщинам выглядеть привлекательнее. Много денег, никаких обязательств и уйма развлечений. Возможно, время от времени немного благотворительности, чтобы успокоить совесть. Пока живешь, наслаждайся жизнью, чего ж еще? Просто удивительно, что не все вы умираете еще в молодости от зелий удовольствия и венерических болезней. Или у вас их не бывает?

– Конечно, бывают, госпожа. Наркотики, алкоголь и много, много разных болезней. Когда я покинула свой мир, там как раз появилась одна новая, от которой не было спасения. Я боялась, нет ли чего-нибудь подобного и тут.

– Ну конечно, есть, малышка! Однако ты можешь не беспокоиться о таких болезнях. То, что не под силу алхимии, может контролировать магия, и если такая болезнь создается Ветром Перемен – а такие случаи бывали, – то вмешиваются акхарцы и… скажем, стерилизуют ее. У тебя иммунитет к сотне или около того венерических заболеваний, которые существуют в этом мире, так что не тревожься. Именно поэтому куртизанки и ценятся так высоко. Конечно, остальному населению не так повезло. Однако даже самые знатные из акхарцев могут пристраститься к зельям удовольствия. Этим, кстати, и занимается Джамоник, поэтому-то он и выложил столько за рабыню-алхимика. Именно так Ходамок надеется со временем завоевать Маштопол. Приучи людей к зельям удовольствия, особенно если это члены королевской семьи и другие видные шишки, и вся их власть перейдет к тебе. Генерал рассчитывает поработить их так же, как поработил тебя. Не надо грустить об этом. Это кольцо говорит всему миру, что твое положение было навязано тебе против твоей воли. В этом нет ничего позорного. Я чувствую, что у тебя есть вопрос, задай его.

– Тогда… Госпожа? Мое рабство вечно? Я никогда не стану свободной?

– Ну почему же! Правда, этот ритуал очень сложен, но любой чародей второго ранга и даже некоторые маги третьего могут исполнить его, если у них есть разрешение твоего господина. Найти того, кто захочет этим заняться, не говоря уже о том, чтобы добиться согласия своего господина, – вот это действительно сложно. Извини, моя дорогая, но об этом не может быть и речи. Ну-ну, не гляди на меня так. Пока ты была на свободе, ты вела себя не очень-то мудро, иначе не превратилась бы в рабыню. Твоя самая главная ценность заключалась – и заключается – в том, что ты приманка. Клиттихорн может заподозрить неладное, но пока он не знает наверняка, он от тебя не отвяжется, и это означает, что он будет продолжать охоту. Ты должна отвести их от твоей подруги… и при этом сама не попасть им в лапы, чего вы хотя и с трудом, но все же избегали до сих пор. Но прежде чем мы сможем тебя использовать, нам придется отыскать и вызволить твою художницу. Раз эта Бодэ имела дерзость заставить твою подругу добровольно принять брачное заклинание, значит, она нам необходима. Боюсь, твоя Сэм попала в лапы герцога Паседо и сейчас в полном неведении весело собирает какие-нибудь идиотские ягоды за много лиг отсюда. Нам еще предстоит выяснить, так ли это. Но у тебя есть какие-то другие заботы и сомнения. Говори.

– Госпожа, я не могу смириться с тем, чем я стала в этом мире.

– Подделкой?

– Нет, госпожа, куртизанкой. Женщиной, которая продает свое тело. В моем мире это считается самым унизительным занятием для женщины.

– И тебя тревожит то, что ты так низко пала?

– Нет, госпожа. Дело в том, что… в Тубикосе я… целый год вела жизнь куртизанки и… и мне это нравилось. Боюсь, во мне что-то не так, что-то, о чем я прежде и не подозревала. Я скорее предпочла бы быть шлюхой, чем воительницей, или королевой, или бизнес-леди.

Йоми пожала плечами:

– Были королевы и колдуньи, которые прекрасно справлялись с делом, а другие терпели провал – точно так же, кстати, как мужчины. Мы – то, в чем мы находим наше предназначение. Тот, кто, не нашел своего предназначения, – ничтожество. Если тебе нравится твое занятие, в этом нет ничего постыдного. Не думай о том, чего требуют от тебя другие, и будь довольна собой. Подумай лучше, что бы ты предпочла: быть рабыней и куртизанкой или обладать неописуемым могуществом, жить вечно и выглядеть вот так?

С этими словами Йоми распахнула свое одеяние, и Чарли охватил приступ тошноты. Она увидела огромную, скользкую бесформенную розоватую Тушу, непрерывно вздрагивающую и пульсирующую, словно огромная личинка или червь. Кое-где на ней висели лохмотья облезшей кожи, трепетавшие в такт пульсации.

Йоми запахнула мантию.

– Чародеи второго ранга обладают наивысшей свободой, какую только можно получить в этом или в любом другом мире, – сказала она потрясенной девушке. – То, что я могу узнать, то, что я могу сделать, поражает даже мое воображение. Я прожила шестьсот лет, и чего только я не видела, и чего только я не совершала… И тогда незаметно подкрадывается безумие, и ты начинаешь думать и поступать так, будто ты бог. Рано или поздно, но это случается со всеми нами. Ты начинаешь роптать даже на те едва заметные ограничения, которые все же имеет твоя власть. Ты не в силах примириться с ними. Первый Ранг или ничего! И вот наконец ты решаешься, ты заглядываешь в такие бездны, в которые никогда не решался заглянуть, ты совершаешь такое, чего никогда не решался совершить… Последний предел – Ветер Перемен, и ты идешь ему навстречу. Мне еще повезло, я успела отступить, и мой облик будет служить мне постоянным напоминанием. Я возвратила себе, точнее сказать, обрела заново хотя бы частицу здравого рассудка. Но я знаю, что раньше или позже я попытаюсь снова. Это неизбежно. Жить вечно можно лишь тогда, когда можно бороться и побеждать, в противном случае лучше смерть. Но мой срок еще не пришел, еще не время…

Йоми вздохнула, потом вдруг отогнала от себя эти мысли и склонилась, чтобы пристальнее вглядеться в лицо Чарли.

– Что у тебя с глазами, дитя мое?

– Госпожа, я всегда была близорука, а в последнее время мое зрение очень ухудшилось. Теперь я вижу только то, что находится прямо передо мной, и только при свете солнца или сильных ламп, таких, как твои светильники, а иначе я вообще ничего не вижу. Я боюсь…

Колдунья кивнула:

– Ты стояла там и беспомощно следила, как сцепились между собой князь демонов и Астериал. Магия часто сопровождается… м-м-м… радиацией. Вот почему большинство чародеев близоруки, а маги Второго Ранга поголовно слепы – в обычном смысле этого слова. Это неизбежно. Но большинство волшебных искусств дает другие виды зрения, которые не только не хуже, но в некоторых отношениях даже лучше обычного. Они позволяют видеть не видимое простым глазом. Но чтобы быть хорошим магом, необходимо обладать врожденным даром и способностями к математике. В магии важна точность, иначе долго не протянешь. У тебя нет собственной магии, а без этого даже математический гений был бы беспомощен. Облучение, которое ты получила, было очень сильным. Да, моя дорогая, придется нам найти для тебя какое-нибудь колдовское решение. Зрение не вернется, но, надеюсь, кое-что мы все-таки придумаем.

У Чарли упало сердце. Зрение не вернется… Ей только что сказали, что она навсегда останется рабыней, и, мало того, – слепой рабыней.

– Бодэ просто вне себя, – ворчала художница. – Сначала ее превратили в рабыню – в рабыню! – и отправили на фабрику зелий удовольствия… ее! Великую художницу! Ее приставили к какому-то вонючему конвейеру!

«Да, но ты по крайней мере не ослепла», – с отвращением подумала Чарли. Если не считать Сэм, единственное, о чем могла говорить Бодэ, так это о самой Бодэ.

– А теперь ее привели сюда и посадили ее и ее самое прекрасное творение в эту выгребную яму, – продолжала Бодэ, как всегда, ни на что не обращая внимания. Чарли хотелось бы, чтобы Йоми или Дорион приказали художнице замолчать, но сейчас они были одни в комнате, а насчет разговоров никаких распоряжений не было.

Двое подручных волшебницы, мужчина и женщина в серых одеяниях, которых Чарли и Бодэ называли Он и Она, вошли в комнату и помогли им выбраться из ванны. Похоже, Йоми вела здесь достаточно деятельную жизнь и в ее распоряжении было куда больше людей, чем казалось с первого взгляда. Некоторые из них были начинающими магами, которым не удалось поступить в ученики к чародею второго ранга в какой-нибудь средине, другие – изгнанниками, как и сама Йоми, а большинство было из местного населения.

Их обеих заставили встать и принялись поливать горячей водой, пока не смылись последние остатки липкой грязи. Чарли пришлось особенно тяжело: ей сделали нечто вроде грязевой маски, которая застыла у нее на лице.

Не то чтобы это было совершенно невыносимо, просто неприятно, да и запах стоял препротивный.

Чарли не пробыла у Йоми и двух дней, как однажды, проснувшись утром на своей подстилке, обнаружила, что вокруг нее царит полнейшая темнота. С тех пор она ничего не видела, не различала даже света и тьмы. Прежде ее зрение ухудшалось постепенно, и Чарли заподозрила, что внезапная перемена была вызвана не чем иным, как магией Йоми, однако полной уверенности у девушки не было, а спрашивать было бессмысленно, все равно никто бы не сказал ей прямо.

Йоми не теряла времени даром и приказала Ему и Ей немедленно заняться обучением слепой рабыни.

Это было невыносимо скучное, одуряющее занятие, особенно из-за того, что заклинание рабыни не давало девушке ни остановиться, ни сделать перерыв, она не могла даже пожаловаться, ее обучение тянулось бесконечно и постепенно стало приносить плоды. Когда тебе приказано идти вслепую, со временем привыкаешь ходить крайне осторожно. Удерживать равновесие оказалось сложнее, но она справилась и с этим. Надо было научиться ощупью отыскивать путь вдоль стен пещеры, запоминая всевозможные препятствия, нащупывая дорогу ногами.

В грязевую комнату вошел Дорион и оглядел их с ног до головы. Он никак не мог избавиться от мыслей о Чарли, она являлась ему в красочных сновидениях, но он ни за что не смог бы воспользоваться своей властью, – тогда он бы чувствовал себя обыкновенным насильником. Вот если бы она согласилась сама, это было бы совсем другое дело, но отношения хозяина и рабыни не позволяли узнать ее истинные желания.

– Мы нашли вашу Сэм, – сообщил он. – Йоми постарается освободить ее от алхимических пут, которые на нее наложили, а Булеан приставит к ней человека, на которого можно полностью положиться. Вся штука в том, что мы хотим, чтобы все охотились за вами, но не хотим, чтобы вас поймали. Это прежде всего. Бодэ, твое творение великолепно, но оно предназначено именно для того, чтобы привлекать взгляды. По правде сказать, в любой средине вы обе с этими татуировками не протянули бы и часу, так что придется вам от них избавиться.

Используя какой-то инструмент вроде бритвы, Он и Она обработали Бодэ, у которой татуировки начинались только ниже шеи, так что избавиться от них было легче. Стараясь не повредить кожу, Он и Она сделали великое множество невероятно тонких насечек. Благодаря долгим часам, проведенным в горячей ванне, распаренный верхний слой кожи сходил большими кусками. Это было странное зрелище, татуировки снимали слой за слоем, как шелуху луковицы, причем рисунок оставался нетронутым, и хотя Бодэ была далеко не в восторге от всей этой процедуры, тем не менее она чувствовала себя польщенной тем, что рисунки осторожно переносили на бумагу, так что большую их часть удалось спасти. Без татуировок смуглая Бодэ выглядела очень даже неплохо.

С Чарли было сложнее. Рисунки на ней были гораздо тоньше и затейливее. Под палящим солнцем ее от природы светлая кожа покрылась темным загаром, но татуировка не пропускала солнечные лучи, так что вместо них остались светлые пятна, и теперь на загорелом теле девушки образовался удивительный белый узор.

Бодэ оглядела Чарли и сказала:

– Бодэ это нравится. Просто потрясающе.

– Боюсь, нам придется закрасить светлые места, – заметил Дорион. – А еще придется что-то сделать с волосами. Я не уверен, что волосы до колен – это удачная маскировка, особенно во время долгого путешествия. Надо ведь как можно скорее добраться до Булеана, но совершенно другой дорогой, не той, по которой будет двигаться ваша подруга. Возможно, нам придется осветлить твои волосы, обрезать их до плеч и слегка завить. Бодэ, для тебя у нас приготовлено кое-что еще. Знаю, тебе это не понравится, но Всадники Бурь Клиттихорна понравятся тебе еще меньше.

Бодэ на минуту задумалась.

– Можно задать вопрос, господин?

– Задавай.

– Бодэ тревожится не о себе, а о том, как поживает ее дорогая Сузама и какие новые проклятия ей приходится нести?

«Любовному зелью все подвластно», – подумала Чарли.

– Она теперь еще толще, чем раньше. Проклятие не дает ей сбросить вес, но зато теперь в ней практически невозможно признать двойника Принцессы Бурь. Все это время она занималась тяжелым крестьянским трудом, так что теперь может поднять вас обеих и еще лошадь в придачу. Волосы у нее отросли до плеч, и благодаря некоему крепкому зелью она забыла обо всем на свете. Этим придется заняться

Йоми. Однако она счастлива в своем неведении. И еще… пока мы ее не увидим, мы не можем быть до конца уверены, однако Йоми предполагает… пока только предполагает, что она, может быть, беременна.

Обе женщины изумленно вскрикнули.

– От кого, господин? – спросила потрясенная Бодэ.

– Кто знает, – пожал плечами Дорион. – Мы даже не знаем, правда ли это. Но если это действительно так, если нас не ввели в заблуждение какие-нибудь зелья из тех, которыми ее пичкали во время жизни на плантациях, то беременность уже довольно поздняя, так что это случилось еще до того, как Сэм попала к герцогу.

– Эти грязные насильники, – пробормотала Чарли, но потом ей пришла в голову другая, неожиданная мысль. – А может быть, это тот симпатичный возница, которого она соблазнила из любопытства? Бедная Сэм! Надо же, какое невезение, так залететь с первого раза! – Она вдруг оборвала свои рассуждения, сообразив, что Бодэ ничего об этом не знала. Ну да ладно, Бодэ все равно не понимает по-английски. – Пожалуйста, господин, не говорите об этом Бодэ.

Дорион был озадачен, но не стал продолжать разговор. А Бодэ погрузилась в глубокую задумчивость.

– Беременна… Это могло случиться и с Бодэ, и с теми бедными малышками. Интересно, что могло бы родиться от одного из этих… этих созданий и Бодэ? Великий художник-примитивист или, возможно, анималист… – Она вздохнула. – Нет, при такой наследственности скорее всего получился бы критик… Что бы там ни было, Бодэ будет считать ребенка Сузамы своим собственным. Нашим.

– Да-да, а пока это еще одна проблема. Нам придется действовать, и немедленно. Ходят слухи, что старый Рогач затеял что-то очень серьезное. Как только мы приведем вас в порядок, придется двигаться. Мы и так слишком долго просидели возле Ходамока, а он так просто не успокоится. Мы не будем ему мешать, даже поможем сообразить, что Чарли – двойник Принцессы Бурь, и заманим их сюда. Но к этому времени вы должны быть уже далеко.

– Господин, но что же я могу сделать? – спокойно спросила Чарли. – Я слепа, совершенно слепа. И совершенно беззащитна. Когда-то я могла видеть, могла стрелять, потом это стало сложнее, а теперь…

– Об этом мы позаботимся, – отозвался маг. – Конечно, это будет зависеть от того, нравятся тебе животные или нет… и от того, понравишься ли ты им.

В этой маленькой незнакомой комнате Чарли почувствовала себя странно и неуютно. Слепая и беспомощная, она была окружена всевозможными звуками. Шорохи, сопение, лай, мяуканье… Она ни за что на свете не вошла бы в эту комнату по доброй воле, но ей приказали.

– Там тебе ничего не грозит, – заверила ее Йоми. – Звери, бездомные животные, дворняги… живые существа, обреченные, как и люди, жить в изгнании на Пустошах. Отверженные, как и все мы. Сядь на пол посреди комнаты и жди того, кому ты понравишься.

Она села, хотя ей было порядком не по себе. К ней подходили животные, и она старалась оставаться спокойной. Она помнила, что животные чувствуют запах страха.

Вдруг что-то маленькое и мохнатое вскочило к ней на колени и даже попыталось взобраться ей на плечи, цепляясь маленькими острыми коготками. Она вскрикнула, отпрянула, схватила его и поняла, что держит в руках кошку.

Это была не очень большая кошка, но уже и не котенок. Какое-то мгновение животное сопротивлялось, потому что Чарли держала его неудобно и слишком крепко, но потом она расслабилась, и кошка тоже. Девушка положила ее себе на колени и стала гладить. Кошка замурлыкала.

– Кажется, ты нашла себе друга, – заметила Йоми. – Этот кот немного странный, как и все мы тут. Часто он бросается на то, с чем не может справиться, будто считает себя огромным тигром, а иногда превращается в жалкое, забитое существо, которое мяучит и требует внимания к себе. Он немного облезлый и тощий, но это самый настоящий кот.

Кот пригрелся на коленях у девушки и мурлыкал так громко, что заглушал остальные шумы, наполнявшие комнату. Чарли вдруг обнаружила, что чешет ему за ушами, поглаживает его, и почувствовала, что ей это нравится. У нее никогда не было животных.

– Кот… Госпожа, какого он цвета?

– Серый с черными полосками, лапы грязно-белые. Самый обыкновенный.

Чарли кивнула. Типичный уличный кот, он отлично ей сгодится.

– Госпожа, он мне нравится, но я не понимаю, чем он может мне помочь. Мне доводилось слышать о собаках-поводырях, но о котах…

Йоми рассмеялась:

– Бери своего друга и пошли, я покажу вам обоим немного магии.

Все было уже готово: пылали жаровни, курились благовония, Чарли чувствовала жар, исходивший от огромных свечей. Ну и ну…

– Возьми своего друга на руки и сделай десять шагов вперед, – приказала Йоми. – Теперь стой и жди, но ни в коем случае не выпускай из рук кота. К счастью, кот и сам не собирался никуда убегать, только все пытался взобраться ей то ли на плечи, то ли на голову.

– Многие из нас используют разных животных из всех миров Акахлара, чтобы получать нужную информацию, – сказала чародейка. – Но большинство из них требует особого обращения, особой пищи или таких способов общения, которыми ты не сможешь овладеть. Для тебя кот – это как раз то, что надо.

Старуха забормотала непонятные заклинания, Чарли слышала какое-то шипение, пещеру наполнили незнакомые запахи. Вдруг колдунья заговорила по-английски, немного странно, но абсолютно отчетливо.

– Теперь у тебя снова будут глаза, другие глаза, – проговорила Йоми. – В уравнении остается место и для других возможностей. Стой спокойно. Кот укусит тебя, будет немного больно, но без этого не обойтись. Не двигайся и не урони его.

Кот вдруг изогнулся, и девушка почувствовала, как в ее левую руку впились острые клыки. Чарли поняла, что он пьет кровь, почувствовала, как маленький кошачий язычок слизывает кровь с ранки.

– Слейся, смешайся, соединись, – проговорила колдунья. – Кот познакомился с тобой, теперь в нем есть капля твоей крови и часть твоей души. Часть во мраке, часть на солнце, будьте связаны!

Чарли охватил странный жар, который через несколько мгновений исчез так же внезапно, как возник. Она вдруг увидела какие-то небывалые формы и загадочные очертания, не похожие ни на что, виденное прежде. Девушка видела их своими собственными ослепшими глазами. Странные образы ослепительно сияли, непрерывно двигались, то появляясь, то исчезая, словно полярное сияние, и в них чувствовалось что-то чудовищное и первобытно-недоброе. Загадочные видения вертелись и плясали вокруг нее, тянулись к ней, будто пытаясь коснуться ее или даже проникнуть в нее, а она не могла ни отодвинуться, ни защититься от них. Мгновенная вспышка, и яркое сияние пропало, все снова погрузилось в черноту, но лишь на мгновение.

Постепенно перед девушкой стали возникать новые картины, только теперь они словно появлялись прямо у нее в голове; сначала тусклые, расплывчатые, они то проступали, то исчезали, потом приобрели некую устойчивость и наконец стали достаточно отчетливы, хотя и казались необычными.

Чарли увидела центральную пещеру Йоми, хотя не понимала, как она вообще может видеть. Картина была черно-белая, отчетливая, хотя предметы казались несколько искаженными, будто она рассматривала окружающее через какую-то камеру с очень большим углом зрения. Предметы обретали свое истинное лицо только в фокусе, да и то на небольшом расстоянии. В стороне от центра изображение искажалось, будто отраженное в кривом зеркале. И все же теперь она видела Йоми, дымящие жаровни и всю обстановку пещеры. Свечи немного затуманивали картину, а если Чарли смотрела прямо на них, все остальное погружалось в полную темноту. Взгляд не останавливался ни на чем, но стоило чему-нибудь пошевелиться, будь то огонек свечи или сама Йоми, взгляд мгновенно перемещался на двигающийся предмет. К этому надо было привыкнуть.

Вдруг картина изменилась, и она увидела огромное человеческое лицо и шею. Это было ее лицо, однако такое, каким она прежде никогда его не видела.