"Дамы с заначкой" - читать интересную книгу автора (Чацкая Ангелина)

16

— Все! — сказала я. — Чувствую себя так, словно ухожу в бой. Давай прощаться.

— Ляля, не смеши меня. Тебе лететь всего каких-то сорок пять минут, а ты тут такую панику подняла.

— Ты совершенно не хочешь меня понимать!

Ты вообще представляешь себе, что такое безотчетный иррациональный страх?

— Прекрасно представляю. Это следствие детских неврозов, — умничала Клава. — Помнишь, мужика по телику показывали, который кетчупа боится? Доказывается, на него маменька кастрюльку с томатом опрокинула, когда он еще пребывал в беззубом мокроштанном периоде своей жизни.

Я этого мужика не видела и потому поинтересовалась:

— И что, бутылочки с кетчупом на полках супермаркета его тоже пугают?

— Еще бы! А вдруг он прямо оттуда на "его выпрыгнет, подлюка! А-а-а-а!!!

— Клава! Прекрати идиотничать! Я ведь действительно боюсь, даже думать о чем-то другом не могу.

— И не надо! Бойся! Знаешь, есть такой метод лечения фобий — психодрама? Не надо испытывать страх перед страхом. Наоборот, прочувствуй все нюансы своего ужаса. Вот самолет падает, запах гари, дым, крики… И ты все это видишь, если сама сразу не умерла, но уже на земле и еще живая…

— — Ясное дело, живая, раз не умерла. Хотя такое редко бывает, чтобы кто-то уцелел.

— Ну а ты представь! 14 вот вокруг расчлененные тела, и ты тоже, например, уже без чего-то…

— Ну, знаешь ли! — возмутилась я.

Но Клава, казалось, меня уже не слышала.

Она так выразительно описывала пострадавший от авиакатастрофы ландшафт, куски обшивки самолета, застрявшие в кронах деревьев, мигалки пожарных машин и завывание сирен «скорой помощи», что я невольно подумала: «Подруга не лишена садистских наклонностей». И так складно у нее все получалось, сам Артур Хейли мог бы поучиться образности высказывания.

— Клава, — оборвала я ее. — Вот я вернусь из Сочи, и пойдем к психиатру вместе. Я буду лечиться, и тебя заодно подлечат. А то ты меня пугаешь.

— Глупости! Я тебе пытаюсь помочь.

— Тогда лучше давай хлопнем по рюмашке.

Вот когда мы с Димкой из Афин летели, я выпила трехсотграммовую бутылку «Метаксы» и уже ничего не боялась.

— Ну, триста слишком жирно, а пятьдесят я тебе налью. Коньячку. И себе тоже.

Я взглянула на часы. Через десять минут прибудет такси. Клава накинула пиджак" достала из шкафа дагестанский коньяк «Дербент», наполнила рюмочки и торжественно провозгласила:

— За мягкую посадку!

Я залпом проглотила обжигающий напиток, слегка прослезилась и предложила:

— Давай еще по чуть-чуть, а то, боюсь, не проймет.

— Подожди, сейчас подействует. Больше нельзя, все-таки в дорогу.

— Слушаюсь и повинуюсь, — игриво парировала я, а Клава внимательно посмотрела на меня:

— Ну вот, а говорила — не проймет.

За окном уже сигналил таксист.

Перед регистрацией я нервничала сильнее обычного. Спокойный вид пассажиров заставлял меня недоумевать: неужели они настолько уверены, что ничего не боятся? Клавка топала рядом, как-то странно припадая на левую ногу.

— Что у тебя с ногой?

— Супинатор сломался, наверное.

Мы пристроились в очередь на посадку, а за нами какая-то необъятных размеров женщина поставила своего сынишку и громким шепотом строго-настрого наказала ему стоять «вот за этой хромой тетенькой с красными волосами». Я весело захихикала, а Клавка дернула меня за рукав и зашипела:

— Успокойся! У тебя уже истерика!

— Один-один, — констатировала я и хитро взглянула на подругу. — Клава, я быстренько сбегаю в туалет?

— Быстро! Чтобы я не волновалась!

Странно, но мне всегда казалось, что Клава никогда не волнуется. В уборной я выудила из сумочки сувенирный пузырек шотландского виски. Гадость редкостная! Я захватила его на всякий пожарный. Сейчас же я полагала, что пять капель для успокоения не будут лишними, и сделала пару больших глотков. Вернувшись на регистрацию, я встала в очередь и удивилась отсутствию подруги.

— Ляля, ты передумала лететь в Сочи? — полюбопытствовала вновь материализовавшаяся Клава.

— Почему?

— Да потому, что ты стоишь в очереди на Сыктывкар! Сочинский рейс вон там!

— Зато в Сыктывкаре я еще не была, — услышала я свой ответ и сама поразилась своей наглости.

— Приехали! Ну-ка, посмотри мне в глаза.

Все ясно, «у нас с собой было». Ну, знаешь ли!

— Клава, все будет хорошо, я уже ничего не боюсь!

— Зато я уже опасаюсь, — не потеряешься ли ты в адлерском аэропорту.

— Нет, меня встретят.

— Ладно, мое дело тебя отправить.

Служащий аэропорта, проверявший мои документы, вежливо, поинтересовался, будут ли меня встречать.

— Будут, — ответила за меня Клава и добавила; — И сразу повезут на фуршет.

— Снова на фуршет? — издевательски уточнил молодой нахал.

Я попыталась ответить ему что-нибудь достойное, но мысль как-то не появлялась, и, что-то промычав, я ринулась вперед.

— Могла бы и попрощаться!" — услышала я за спиной Клавкин голос.

У трапа было так много народу, что я поинтересовалась у стюардессы, всели пассажиры поместятся. А то, может, затесался кто с другого рейса, и честным гражданам места не хватит.

— Вам хватит, не переживайте, — ответила бортпроводница и как-то отстранилась от меня.

Мужик сзади напирал и толкал меня своим кейсом.

— Мужчина, соблюдайте дистанцию, не в троллейбусе! — распорядилась я.

Тон у меня, видимо, был очень категоричным, и возражать никто не посмел, народ присмирел.

Все расселись на удивление удачно, в проходах никто не стоял, и я немного успокоилась, но не надолго. Когда экипаж корабля начал приветствовать нас на борту, я снова приуныла. Зачем мне знать, на какой высоте и с какой скоростью будет проходить наш полет? Для меня третий этаж — уже высота, а тут… И упоминание про сильный встречный ветер, который нам может чуть-чуть помешать, тоже явно лишнее. Молоденькая стюардесса в красных босоножках стояла в проходе на расстоянии вытянутой руки от меня и рассказывала о правилах поведения на борту. Я их хорошо знала, поэтому сразу пристегнула ремни и спросила:

— А где тут у вас надувные жилетики и кислородные маски?

— Это только на международных рейсах, — беспристрастно ответила та.

— Жаль, — протянула я.

— Не волнуйся, подруга! Я тебя вынесу на руках из огня, как джигит на коне! — раздался голос у меня за спиной.

Я заглянула за спинку своего кресла: народ там не терял времени даром. На откидном столике на лаваше горкой были навалены мясные деликатесы: бастурма, суджук, рулеты и т.п. Пряно пахли кинза и тархун, в серебряных чарочках колыхалась прозрачная жидкость.

— Мамука, — представился солидного вида колоритный мужчина с большим животом, едва втиснувшимся между креслом и столиком, пышными усами и толстенькими волосатыми пальцами. — А это Борис. Он мой друг дэвственный!

— ..? — Я опешила и не знала, что сказать.

— Это значит, что я знаю его с детства, — пояснил Мамука.

— Ляля, — промямлила я.

— Ой, Лала, какое красивое имя! Угощайся, чувствуй себя как дома, как с родными людьми!

Зачем скучать одной?

В обычной ситуации я никогда бы не вступила в контакт с незнакомыми мужчинами, но сейчас мне все казалось каким-то нереальным. Самолет набирал высоту, а я тем временем жадно закусывала какой-то очень крепкий незнакомый напиток.

— Настоящая чача, шедевр! — нахваливал свое угощение Мамука.

Мне казалось, что я знаю его как минимум лет двадцать. Беседа лилась непринужденно, за полчаса мы поговорили буквально обо всем, как это обычна бывает с людьми, встретившимися однажды и уверенными в том, что больше не увидятся никогда.

Стюардесса снова возникла в проходе и напомнила, что при заходе на посадку пассажирам не следует вставать со своих мест. И тут я вдруг увидела его. Он сидел впереди слева, по диагонали от меня. Характерный профиль, черные волосы, загорелая кожа. Мой Бандерас. Я закрыла глаза, уверенная, что он пригрезился мне спьяну, сосчитала про себя до пяти и открыла глаза: Бандерас не исчезал. Еще несколько раз я повторила этот прием, вдобавок ущипнула себя под коленкой, но он никак не хотел испаряться из самолета. «Он за мной следит», — пронеслась мысль.

Хотя… Это я его вижу, а он наверняка меня еще не заметил. Я решила срочно замаскироваться.

Из сумочки достала шелковый платок и повязала его таким образом, что он закрывал лоб, все волосы и завязывался под подбородком. Поверх него я водрузила черные очки. Возникший в очередной раз из-за спинки кресла с мандарином в руке Мамука поперхнулся на полуслове и с извинениями упал обратно в свое кресло «Замаскировалась», — решила я. Теперь надо было выследить, куда отправится Бандерас.

В зале прилета столпились встречающие.

Одна группа выделялась на общем фоне — статные мужики с кубками вина бархатно пели многоголосую грузинскую серенаду. Они явно встречали Мамуку. Да, это только в небе все одинаковы, а на земле я к этому Мамуке на козе бы не подъехала, совсем другой уровень.

Я гордо прошествовала сквозь толпу встречающих, не обнаружила своей подруги с мужем и вышла из здания аэропорта, стараясь не упустить из виду объект слежки. Меня встретил легкий солоноватый бриз. Как я люблю этот воздух, этот город! Здесь я чувствую себя моложе, красивее, счастливее. Сейчас, правда, меня можно было назвать какой угодно, только не красивой. В этом платке я больше походила на старушку, спешащую на рынок. Площадь перед аэропортом запрудили таксисту, наперебой предлагавшие домчать быстро и практически бесплатно. В моей сумочке затрещал мобильник:

— Лялька! Ну ты где" не прилетела, что ли? — встревоженно прокричала Викуся.

— Почему это? Я тут уже, на площади, перед входом в аэропорт.

— Стой на месте! Никуда не двигайся! — протараторила она и отключилась.

Через пару минут рядом со мной появилась запыхавшаяся парочка: Викуся и ее Санек, при этом смотрели они как-то мимо меня.

— Вика!!! — радостно заорала я.

— Ты?! — опешила подруга.

— А кто же еще?

— Ляля, что с тобой? Что за прикид? Зачем очки, темно ведь уже?

Я вдруг вспомнила, как выгляжу, и расхохоталась:

— Так надо.

— Ну ты даешь, мать! — загудел Санек. — А мы тут с Бобриком как найды бегаем по аэропорту, тебя ищем.

Муж называл Вику таким странным прозвищем «Бобрик». Почему, я уже не помнила.

— Ну, слава богу, нашлась, — снова оживилась Викуся, — поехали домой.

— Подожди, у меня тут еще дела.

— Какие дела?

— Да надо выследить кое-кого. — Я показала на своего брюнета на другой стороне площади. В этот момент он как раз садился в такси.

— Женатый? — почему-то спросила Вика.

— Не знаю, — ответила я.

Санек лихо пристроился на своей «десяточке» к такси, в котором ехал Бандерас.

— А как его зовут? — не унималась Викуся.

— Тоже не знаю. — Своим ответом я окончательно сбила ее с толку.

— Тогда ничего не понимаю! А еще ты выпила, разве нет?

— Выпила.

— Сейчас дома продолжим, — радостно оживился Санек.

— Не сомневаюсь, — заметила Вика и задала очередной вопрос:

— А все-таки, зачем он тебе?

— Проста хочу познакомиться. Глянем, где он остановится, и поедем дальше.

— Во дают, феминистки! Совсем озверели!

Уже за мужиками охотятся! — веселился муж подруги.

— Крути баранку, шеф! — приказала Викуся, и мы замолчали на какое-то время.

Красивее Сочи может быть только ночной Сочи! Высокие кипарисы, чернеющие горы и серебристая полоска морд, отражающего лунный свет. В открытые окна автомобиля врывался прохладный ветер. Мы летели по трассе, зависшей над морем. Адлер, Хоста, Мацеста и, наконец, огни Большого Сочи. Такси Бандераса сделало круг, за окнами остались подсвеченный шпиль морвокзала, купола церкви, панорама концертного комплекса «Фестивальный». Машина остановилась возле «Парк-Отеля», что у самого моря и одновременно в центре города.

— Все ясно, — озвучила увиденное Викуся, — деньги у него есть. Теперь куда?

— Теперь домой, к столу, — сказал Санек.

Утром я проснулась с дикой головной болью. Вчерашний ассортимент спиртных напитков вместе с домашним вином, приготовленным Санькиной матушкой, сказался на моем самочувствии.

Я забыла выключить на ночь мобильник, и на нем значилась уйма неотвеченных вызовов. Ясно, звонила Клава. А я, как самый настоящий свин, даже не вспомнила о ней и не сообщила о своем благополучном прибытии. Я решила быстро исправить оплошность.

— Клава, у меня все отлично, прости, что сразу не позвонила… — начала я.

— Ляля, я еще сплю! Сегодня же мой единственный выходной — воскресенье! — возмутилась подруга.

— А я думала, ты места себе не находишь, волнуешься.

— Вчера не находила. Поздно ночью новости глянула, убедилась, что авиакатастроф не было, и спокойно легла спать. И заметь, спала бы до сих пор, если бы не ты.

— Ну ладно, не кипятись. Ты даже представить себе не можешь, с кем я летела?

— С членами правительства, спешащими в Сочи на отдых?

— Да нет же, с моим Бандерасом!

— Да ты что?

— Я замаскировалась и выследила его на местности.

— Умница, продолжай наблюдение и звони, если что.

Зная Клавдию, я понимала, что спать она больше не будет. Да, времени уже много, одиннадцать часов. Хватит спать. Я осмотрела комнату, в которой сейчас лежала на тахте. За год друзья успели сделать хороший ремонт. Вчера я ничего этого не заметила, что не удивительно.

На выходе из спальни меня восторженно встретил их доберман Адольф. Вид его крокодильих зубов пугал меня всякий раз, когда я приезжала. Зная его дерзкий нрав, я вообще старалась с ним, поменьше контактировать. Но он всегда проявлял ко мне интерес.

— О, дождался! Да, Адольф, хорошая девочка Ляля к нам приехала, — вышел из ванной свежевыбритый Санек.

Я же быстро достала из сумки купленную накануне в зоомагазине косточку размером с мою берцовую кость. Адик облизнулся в предвкушении.

За завтраком я выпила пару таблеток анальгина и есть ничего не стала. Мы сверили планы.

Семейное торжество друзей было назначено на сегодняшний вечер в ресторане «Дубрава». Вика и Санек, естественно, заняты последними приготовлениями, а я совершенно свободна до шести вечера. Погода была как по заказу: солнышко ласкало зеленые макушки деревьев, обогревая чайные плантаций на склонах гор. Я вышла из подъезда и зажмурилась от яркого света. Тут же вспомнила про очки, но в сумке их не обнаружила. Ладно, если станет совсем невмоготу, куплю какие-нибудь в городе. Я запрыгнула в маршрутку, следовавшую до центра. Не забыла прихватить и фотоаппарат, такая вещь очень может пригодиться в моей шпионской деятельности. Я всегда ездила в Сочи с фотоаппаратом. Потом, осенью и зимой, сидя дома, я с удовольствием рассматривала фотки с видами Сочи и себя под пальмами и предавалась воспоминаниям. Мои поездки в этот город Клава называла своеобразной терапией. По крайней мере, мне они явно шли на пользу.

Клаве больше не спалось. Она думала о вероятности совпадения того, что Ляля и Бандерас летели одним самолетом: «Странно, в очереди на регистрацию мы его не заметили. Что бы это значило? Он опаздывал или специально старался не попадаться нам на глаза? И теперь он тоже в Сочи. А если подруге угрожает опасность? Хотя, какой ему смысл преследовать Лялю? А какой смысл был нам с ней лазить в чужой дом и заниматься распутыванием каких-то непонятных хитросплетений? Никакого, простое любопытство толкнуло нас на это. Ну и еще, пожалуй, дух авантюризма. Но он-то, судя по всему, не простой любитель приключений, а человек, ищущий что-то конкретное. Человек дела».

Клаве стало не по себе от этих выводов. Наивная Ляля и профессионал, точно знающий, чего он хочет! Клава набрала номер подруги, чтобы попытаться отговорить ее разыскивать этого опасного типа, но абонент был не доступен. «Ох уж эти мне горы! Видать, едет где-то по серпантину, и сигнал до нее не доходит». Клава бросила телефон на диван и пошла в ванную.

При свете дня «Парк-Отель» сиял, как кристалл Сваровского. Некогда ничем не примечательная гостиница «Ленинград» подверглась фундаментальной перестройке, и теперь в голубых стеклах здания отражались небо, пальмы и шикарные автомобили, подъезжающие к парадному. «Любо-дорого посмотреть и очень дорого пожить» — сам собой родился каламбур. Несколько секунд я в нерешительности постояла у входа, а затем двинула в холл. Швейцар равнодушно скользнул по мне взглядом и, наверное, не счел меня подозрительной, а потому не остановил. Выглядела я вполне прилично: льняные брючки цвета какао, коричневые мокасины и бежевый пиджачок из мягкой лайки.. Я проследовала к диванам и, устроившись поудобнее, решила продумать дальнейшие действия. Я смутно представляла себе, с чего следует начать наблюдение, тем более что я даже не знала имени объекта, но вместе с тем была уверена, что что-нибудь обязательно укажет мне направление моих действий.

Я, осмотрелась для начала. Огромный холл, регистратура, лифты напротив входа, лестница, стойка бара. Можно попить кофейку. Одним словом, я почти адаптировалась.. Час прошел в бесполезном рассматривании обитателей отеля, до меня никому не было дела, но дальше сидеть расхотелось. Покидая гостиницу, я улыбнулась важному швейцару и направилась вниз к морю…Набережная здесь была просторная и ухоженная,. один за другим располагались дорогие отели, а прямо над; морем зависли многочисленные кафешки. Конечно, лучше выпить чашечку кофе тут, чем в сумрачном холле «Парк-Отеля». Я присела за ажурный столик и, в ожидании официанта, уставилась на море — оно умиротворенно искрилось под лучами майского солнца. У самой воды какая-то парочка бросала хлеб чайкам, и те с громкими криками пикировали прямо на вожделенные кусочки. Официант не заставил себя долго ждать и, получив заказ, быстро удалился. Времени у меня было достаточно, и я окончательно расслабилась, решив, что мое пребывание здесь можно приравнять к приему воздушных ванн.

Будь потеплее, я бы спустилась к морю и помочила ноги в водичке. На столе появился кофе с микроскопическим пирожным. Глядя на его цену в меню, я полагала, что оно будет размером с маленький тортик, но не тут-то было. Припекало не на шутку. Спустя, минут сорок меня совсем разморило. Бодрый мужской голос вернул меня к реальности:

— Вы позволите?

Я посмотрела на мужчину, стоявшего рядом и намеревающегося присесть за мой столик. На мгновенье у меня пропал дар "речи. На загорелом лице улыбались синие глаза, черные волосы были чуть-чуть взлохмачены ветерком. С его кожей резко контрастировал белоснежный джемпер. Красавец, стоявший передо мной, словно сошел со страницы каталога. Да настоящему Бандерасу было до него дальше, чем мне до китайского летчика! Я кивнула с открытым ртом и в замешательстве уставилась в свою опустошенную чашку. Как жаль, что у меня нет с собой ни книги, ни журнала Абсолютно дурацкая ситуация!

— Можно с вами познакомиться? — вкрадчиво поинтересовался брюнет.

— Можно. Ольга, — ответила я официальным тоном.

— Очень приятно, Антон.

«Почти Антонио», — мелькнула мысль, и я невольно улыбнулась.

— Вы ведь не местная?

«Еще бы, — опять подумала я, — а то ты не знаешь» И ответила:

— Вчера прилетела, — и осеклась, не хватало еще, чтобы я добавила: «в одном самолете с тобой»!

— И я вчера прилетел по делам. Вот, сейчас выдалась свободная минутка, решил погреться у моря, подышать целительным воздухом. Вы ведь, как я заметил, не курите?

— Нет.

— И я тоже Вот и славно, подышим вместе.

«Давай рассказывай Не куришь — ответила я ему про себя. — А трубку кто курил в доме с привидениями?»

— И что же вы, давно бросили? — спросила вслух.

— Да уж лет семь, наверное.

«А ты что, хотела, чтобы он тебе сказал правду? Я, мол, такой-то, прилетел в Сочи следить за тобой», — противно поинтересовался мой внутренний голос.

— И где же вы остановились? — сделанным равнодушием спросила я.

— Да тут рядом, в Парк-Отеле. Хорошее место: центр, но не шумно.

— А-а-а… — только и смогла протянуть я.

К нашему столику подошел официант. Антон вопросительно посмотрел на меня:

— Наверное, по чашечке кофе с пирожными и.. Оля, вы любите мороженое? Лично я никогда себе в этом не отказываю.

— Я… — На мой взгляд, такое крошечное пирожное, которое я съела почти час назад, можно было бы повторить еще раз, не опасаясь за свою фигуру, поэтому я ответила:

— Ничего не имею против.

Следующие десять минут мы чинно поглощали заказанные сладости и молчали, демонстрируя друг другу хорошие манеры. Моему новому знакомому, видимо, надоела тишина, и он спросил:

— Оля, а как вы смотрите на то, чтобы сходить на одно интереснейшее мероприятие? Здесь неподалеку, не пожалеете.

«Даже не успею пожалеть», — мелькнула мысль.

— Это куда же?

— На выставку современного дизайна и декора интерьеров. В Зимнем театре.

— Да, действительно недалеко.

— Я вас приглашаю, а то одному скучно.

"Мог бы сделать вид, что я тебе понравилась.

А то — скучно, вот урод!" — подумала я и ответила:

— Хорошо, идемте.

Зимний театр был совсем близко, в двух минутах ходьбы. Антон приобрел билеты и заботливо пропустил, меня перед собой. Видела бы нас сейчас Клавка! Она" наверное, умерла бы от любопытства. Я заметила, как оценивающе смотрят на меня представительницы прекрасного пола, Представила, наверное, думают: что такой мужчина нашел в этой серой мышке, — бесцветной курице, бледной поганке?.. И далее, в таком же роде. В душе поднялся протест, и, гордо выпрямив спину, я обворожительно улыбнулась моему спутнику, проследовала через фойе в экспозиционные залы. В моей сумке ожил мобильник:

— Извините. Да, Клава…

— Ляля! Ну что там? Выследила Бандераса?

— Мне сейчас некогда, — начала я, но заметив, что Антон вежливо отошел к стендам и не слышит мой разговор, зашептала в ответ:

— Да, я сейчас с ним.

— Ну и как?

— Что как?! — не поняла я.

— Что говорит?

— Клава, давай я тебе потом позвоню?

— Ради Бога, Ляля, будь осторожна! Он опасен.

— Не волнуйся, целую.

Я спрятала телефон. Антон разговаривал с парнем, стоящим у стенда компании, производя щей какие-то невероятные краски. Тот бойко тараторил, как в рекламном ролике, который я уже давно не видела на экране телевизора (и слава богу!), тот, в котором две женщины сидят в кафе и, вместо того чтобы заказать что-нибудь вкусненькое и посплетничать всласть о какой-нибудь подруге, выставляют на столик пузырьки с гомеопатическими каплями, взахлеб сообщая друг другу о проблемах со здоровьем, избавиться от которых им помогли именно эти капли. Вообще, следуя логике наших и зарубежных мейкеров этой самой рекламной продукции, человек рождается, чтобы оценить качество подгузников, прокладок, слабительных средств, наесться йогуртов, напиться кока-колы, перепачкаться и простирнуть вещи новейшим стиральным порошком (никакого кипячения!), завести грибок и перхоть, избавиться от них, подсластить жизнь диролом или сникерсом, в зависимости от того, успел ли человек поесть или ему нельзя тормозить. Помнится, меня невероятно впечатлил рассказ одной моей знакомой о ее отце, выпивохе со стажем, который летом остался на даче и лишился всех волос в результате смелого эксперимента с новым шампунем, оказавшимся при ближайшем рассмотрении «Доместосом» с хлором!

— Лялька! Водела! — с громким криком нечто яркое ринулось на меня. Я опешила и попыталась высвободиться из внезапных объятий.

В ядовито-желтом пуловере передо мной стоял Жека, довольный произведенным эффектом.

— Жека! Как ты меня напугал! Какими судьбами?

— Как какими?! На выставку приехал. Один из участников. Вот, полюбуйся! — и он обвел рукой свой отсек. — Я стараюсь регулярно посещать подобные мероприятия. — Вдруг он замолчал и, улыбаясь, энергично замахал кому-то в толпе. На его призыв немедленно явилась девушка, одетая в узкий джинсовый комбинезончик со всевозможными замочками, заклепочками и прибамбасами, делающими любую вещь абсолютно нефункциональной. — Знакомьтесь, — Жека приобнял девушку за талию:

— Стелла. Ляля.

Я кивнула, изображая радость. Стелла тоже улыбнулась, — мой возраст не внушал ей никаких опасений.

— Стелла работает в салоне недалеко от нашего «Вигвама», — сообщил Жека.

— Маникюршей? — уточнила я, продолжая источать радушие.

— Стилистом, — мягко поправила меня девушка. В ее тоне проскользнули нотки раздражения, или мне показалось?

— Теперь буду стричься только у нее, — хохотнул Жека, от внимания которого не ускользнула наша пикировка.

Я посмотрела в сторону стенда, где задержался Антон. Он словно почувствовал мой взгляд, попрощался со своим собеседником и подошел к нам.

— Извини, Ольга, встретил знакомого.

— Ничего, я не заметила твоего отсутствия, сама встретила друзей, — не удержалась от колкости я, затем вспомнила о приличиях и сказала:

— Знакомьтесь, Антон. А это Евгений, талантливый дизайнер.

— Декоратор, Ляля, — поправил меня Жека и добавил:

— можно просто Жека.

— Очень приятно. Антон, аудитор.

Тогда я точно китайский летчик. Интересно, аудитор — это хобби или профессия?

Мы провели познавательные пару часов, осматривая выставку. Жека со Стеллой исчезли по-английски, не прощаясь. Антон неподдельно интересовался дизайнерскими находками, я же смотрела на все глазами дилетанта, но скучно мне не было. Размышления не оставляли меня ни на секунду. Мне очень хотелось верить, что мой новый знакомый действительно некурящий аудитор, и я решилась на провокационный вопрос;

— Антон, а можно полюбопытствовать?

— Да?

— На какой машине вы ездите?

— А почему вы спрашиваете?

— Просто так, интересно, — прикинулась я дурочкой.

— На «БМВ» серебристого цвета, — спокойно ответил он.

Я молча уставилась, не зная, что говорить дальше: прыгать от восторга или изображать безразличие. Но он и не ждал от меня какой-либо реакции, а задал свой вопрос:

— Скажите, вас правда зовут Ольгой?

— Конечно, — сначала не поняла я, а затем, сообразив, рассмеялась:

— Но все друзья зовут меня Лялей, так сложилось исторически.

— Можно я тоже буду вашим другом? Мне больше нравится имя Ляля, — осторожно спросил он.

Мы направились к выходу. Он попросил у меня номер моего телефона, и я, не в силах отказать, записала его на клочке бумаги.

— Как долго вы пробудете в Сочи? — поинтересовался он.

— Дня два.

— Я вам позвоню. Приятно было познакомиться.

— Мне тоже, — промямлила я.

Он пошел к своей гостинице, а я еще какое-то время смотрела ему вслед, почему-то совершенно уверенная в том, что он не станет оглядываться. Такие мужчины не оглядываются, они слишком хорошо знают себе цену, чтобы проверять, смотря г ли им вслед. Если бы он обернулся, то увидел бы меня стоящей посреди аллеи с глупой улыбкой на лице. Не самый удачный из моих образов.

Я успела заскочить домой, чтобы принять душ и переодеться перед рестораном. В это время мне опять позвонила Клавдия:

— Ляля, хорошо проверь свои вещи, особенно белье. Не нацеплял ли он тебе «жучков» для прослушивания?

— Ну при чем здесь белье, Клава? Я, к твоему сведению, не раздевалась!

— Все равно проверь, мало ли что. Все, конец связи!

Так, ясно. Клава окончательно вжилась в процесс расследования. А я, похоже, окончательно запуталась.

Когда я подъехала к ресторану «Дубрава», было еще светло. С горы, на которой стоял ресторан, открывалась великолепная панорама заката над морем. Лохматые розовые перья облаков разрезала ярко-алая полоска неба, в которой багровым диском висело солнце Морская гладь покрылась нежно-розовым перламутром, и к берегу по нему разбегались золотые дорожки.

Чайки, пилотирующие над водой, чернели на фоне солнца. Такая картина наверняка вдохновила бы какого-нибудь японского художника на написание миниатюры. Но у них там свои закаты, как и у нас свои художники.

У входа в ресторан сияющие Викуся и Санек встречали гостей, так или иначе причастных к их вот уже десятилетнему счастливому сосуществованию. Хотя поначалу мало кто верил в успех этого мероприятия. Дело в том, что Санек был удивительным чистюлей, а Вику не сильно заботили такие условности, как прибранные кровати, вымытая посуда и отсутствие пыли на полированной мебели. Он неустанно мыл и чистил обувь, протирал мягкой фланелью стекла и зеркала, а она попросту забывала выбросить в мусорное ведро обертку от шоколадки или яблочный огрызок, составляя из них икебану на журнальном столике. Теория некоторых современных специалистов по семейным вопросам о том, что пары необходимо подбирать по недостаткам, а не по достоинствам, в данном конкретном случае потерпела бы фиаско. Удивительно, но Вика и Санек не ссорились Каждый занимался своим делом, совершенно не упрекая другого за какой-либо промах. Может быть, спасало их брак то, что Вика великолепно готовила, а Санек был истинным гурманом? К его сердцу путь определенно лежал через желудок. Так что исключение можно найти в любом правиле.

За праздничным столом я никак не могла отвлечься от мыслей об Антоне. Обаяние в сочетании с его преступным прошлым и наверняка настоящим делало его образ невероятно притягательным. Тот факт, что мужчина моей мечты, по всей видимости, занимался, мягко говоря, противоправной деятельностью, вызывал у меня сильный внутренний протест. Ну почему человек, недостойный моего внимания, теперь занимал все мои мысли?

Тем временем гулянье достигло самого разгара и уже мало чем отличалось от обычной свадьбы. Гостей было не так много, но веселились они от души. Кое с кем я уже успела познакомиться за шестнадцать лет нашей с Викусей дружбы.

В основном это были ее подружки с мужьями или друзья Саньки с женами. Несмотря на праздничную атмосферу и столы, уставленные деликатесами, я начала скучать. Подруга несколько раз бросала на меня встревоженные взгляды, но я успокоила ее, заверив, что получаю удовольствие от приятного вечера.

Кроме нас в ресторане гуляли еще какие-то компании и просто отдельные парочки. Одна из них, сидевшая в отдалении возле фонтанчика, привлекла мое внимание, так как со спины мужчина показался мне смутно знакомым. Я принялась бесцеремонно их разглядывать, пользуясь тем, что мой наблюдательный пункт был достаточно хорошо замаскирован в драценах, юкках и монстерах, раскинувших свои гигантские лапы.

Девушка была видна замечательно: роскошная блондинка с длинными пушистыми волосами, похоже, некрашеными, хотя приглушенное освещение ресторана могло искажать истинный цвет.

Ее богатые ресницы бросали длинные тени на щеки, глаза рассмотреть было невозможно, но она и без того была сказочно хороша. Не удивлюсь, если и фигура у нее исключительная. Вот уж воистину порой природа дает некоторым сразу все. Девушка внимательно слушала мужчину, сидящего напротив, иногда тихонько смеясь и накручивая золотой локон на палец. А мужчина. Мужчина казался ужасно знакомым, и попытка сообразить, кто это, приобрела какую-то болезненную навязчивость. Такое часто случалось со мной: я не могла успокоиться и обрести душевное равновесие, пока не вспоминала что-либо, мучившее меня. Все прояснилось на удивление быстро. Он встал, протянул руку своей спутнице и повел ее танцевать. Как только он повернулся лицом, я мгновенно узнала его: это был Антон, так импозантно попросивший сегодня днем мой номер телефона, а вечером так интимно обнимавший какую-то красавицу под страстное пение Эроса Рамацотти. Я сидела под монстерой пунцовая от обиды и думала только о том, чтобы он меня не заметил. Антон был одет во все черное, глаза спрятаны за очками-хамелеонами. А блондинка действительно была сложена безупречно: тоненькая, длинноногая, в блестящих брючках и прозрачной блузке. Она ласково обнимала его за шею, а он крепко держал ее за талию.

Я попыталась собрать мысли в кучу и рассуждать логично. Если он начал слежку за мной еще в Краснодаре, то зачем подошел знакомиться? Не проще было бы оставаться инкогнито? Допустим, он абсолютно уверен в том, что я его раньше не видела, и потому решил закрутить со мной романчик. Но этот романчик-то он крутит сейчас не со мной?! И зачем, выслеживая меня, он приволок с собой эту русалку? Насколько я знала из достоверных литературных источников, ни один уважающий себя гангстер не брал на серьезное задание свою подружку А может, он вообще не следит за мной? Просто так совпало, что мы летели в одном самолете, гуляли по одной набережной и теперь вот сидим в одном ресторане? Вернее, некоторые сидят, а некоторые очень даже неплохо проводят время. Мысли никак не хотели строиться шеренгами и путались, наскакивая друг на друга. Тем временем пара закончила танцевать и удалилась к своему столику. Я решила совершить какой-нибудь провокационный поступок, чтобы обнаружить свое присутствие и посмотреть на реакцию Бандераса. Встав из-за стола, я нетвердой походкой вышла на середину танцевальной площадки и под заводную композицию «Лас Кетчуп» начала солировать. Вокруг меня мгновенно образовалась толпа, состоявшая в основном из темпераментных мужчин, искусно вплетающих в современный танец элементы своей национальной хореографии. Один из них даже прошелся по кругу в лезгинке, бодро размахивая руками и, подобно орлу, глядя на меня покровительственно свысока. Я старалась не спускать глаз с моего брюнета, ожидая его реакции. Он продолжал о чем-то мило беседовать со своей блондинкой.

Вдруг она показала рукой на меня, он повернулся лицом к залу и, откинувшись на стуле, стал рассматривать меня без какого-либо выражения на лице. Я почувствовала себя так, словно меня выставили на всеобщее обозрение в обнаженном виде, но отступать было некуда, поэтому я зажмурилась и самозабвенно отдалась танцу, желая, чтобы эта мелодия поскорее закончилась. На последнем аккорде один из моих партнеров взял разбег и, упав на колени, стремительно проехал по скользкому полу, едва не сбив меня с ног. Вот так, вдвоем, в крепком объятии, мы закончили свой танец под громкие аплодисменты собравшихся. Викуся даже щелкнула фотоаппаратом, ослепив меня вспышкой. Я посмотрела на Бандераса — он курил, глядя на меня сквозь переливающиеся очки. Высвободив ноги из рук своего партнера и гордо заявив Викусе, что пресс-конференции не будет и репортеры могут быть свободны, я прошествовала к своему креслу. Через несколько секунд на столе передо мной появился букет изысканных цветов, наверное, орхидей.

Я посмотрела на столик в отдалении, брюнета уже не было. Значит, цветы прислал не он. Зато в противоположном углу ресторана я заметила раскланивающегося в мою сторону танцора с бокалом в руке, второй, такой же официант поставил мне на стол. Я улыбнулась и пригубила шампанское, слегка колючее из-за воздушных пузырьков.

Домой мы вернулись далеко заполночь. Санек всю дорогу вспоминал, как здорово я отплясывала, и вообще был доволен праздником. Я же мечтала поскорее заснуть, чтобы передо мной больше не стоял красивый брюнет в белоснежном джемпере и с синими, как майское сочинское небо, глазами.

Утром у меня опять несносно болела голова.

Еще немного, и я стану алкоголичкой. Не являясь большой любительницей крепких напитков, дома я очень редко позволяла себе такие излишества. Приняв контрастный душ, я выползла на кухню. Неизменно жизнерадостный Санек уже уплетал гигантский бутерброд с бужениной. Этот кулинарный шедевр прочно вошел в быт некоторых людей еще со студенческих времен, когда целый батон разрезался вдоль пополам; щедро намазывался маслом или майонезом (что было под рукой) и сверху накрывался огромным куском ветчины или колбасы. Санек трепетно соблюдал традиции юности. Я с отвращением посмотрела на благоухающую буженину и с удовольствием захрустела пупырчатым маринованным огурчиком. На сегодня у друзей была запланирована прогулка на катамаране, от чего я решила воздержаться. Нет, воды я не боюсь, но укачивает меня жутко. Поэтому, сославшись на головную боль и желание побродить в одиночестве где-нибудь в парке, я вежливо отказалась. Викуся не стала долго уговаривать, и, взяв с меня слово, что к ужину я вернусь, друзья быстро собрались и уехали. Я позвонила Клаве:

— Клава, у него есть другая женщина.

— У кого? — не поняла подруга.

— У Антона, он с ней вчера танцевал в ресторане.

— Лялечка, ты не заболела? — забеспокоилась Клавка. — Какой Антон?

— Да Бандерас, его так зовут!

— Очень оригинально! Ну и что, у него не может быть женщины?! Такой мужчина…

— Но он же вчера начал ухаживать за мной.

— Начал и закончил, — безапелляционно отрезала подруга. — Ты что там сопли распустила, влюбилась, что ли? Никогда не смешивай личное с общественным, слышишь?

— Клава, он та кой…

— Никакой! Он преступник, Ляля. А ты — курица безмозглая! Не обижайся, но это так. Ты что, плачешь?

— Да, — всхлипнула я. — Я хочу домой, Клава.

— Вот завтра и прилетишь, у тебя же билет на завтра? — уточнила Клавдия.

— Да, но я его сдам и приеду поездом. Еще одной попойки я не переживу.

— А, все ясно! Ты много пила последнее время, и у тебя усилился депрессивный синдром. Все, возьми себя в руки и не раскисай. Пока!

Сегодня ветер с моря дул еще сильнее. Вот и хорошо, что я не поплыла с друзьями. Проходя мимо торговой галереи, я зашла в кассы и сдала свой билет, а затем взяла курс на белую башню вокзала. Идя по улицам, я разглядывала людей вокруг себя. Несмотря на то что курортный сезон только начинался, приезжих было уже немало. Они необъяснимо отличались от местных жителей, хотя не сходили с поезда сразу в набедренных повязках и пляжных шляпах. Дабы не портить себе настроение воспоминаниями о вчерашнем вечере, я старалась думать о всяких несущественных мелочах. За этим занятием меня и застал телефонный звонок. Номер был незнакомым, но звонивший был настойчив, и я ответила.

— Добрый день, Ляля, — услышала я в трубке, и меня бросило в жар.

— Добрый, — спокойно ответила я и замолчала.

— Это Антон, извините, что беспокою, но у меня появилась идея пригласить вас сегодня вечером в одно романтическое место.

«Все, он начал действовать, игры закончились», — пронеслось в мозгу, и я решила пойти ва-банк:

— А что, вы разве не натанцевались вчера в «Дубраве»?

— Не понял?

— Зато я все поняла и этого достаточно.

И наплясалась я тоже вдоволь.

— Ляля, я не был вчера ни в какой «Дубраве», у меня совсем другие дела… — объяснял баритон в трубке.

— У меня нет времени разговаривать, — оборвала его я и отключилась.

От негодования у меня, наверное, раздувались ноздри, по крайней мере мужчина, шедший мне навстречу, поравнявшись, почему-то отшатнулся в сторону. Неслыханно! Этот аферист еще смеет звонить мне после того, как бесцеремонно рассматривал меня вчера, танцующую танец страсти! Скорее бы вернуться домой! Я пулей влетела в зал железнодорожных касс.