Джеймс Блиш Смертельные годы

Когда отряд с «Энтерпрайза» материализовался на Гамма Гидры Четыре, Роберта Джонсона нигде не было видно. Фактически никого не было видно, и место их прибытия, которое напоминало поле в Канзасе в середине августа, было сверхъестественно жутко молчаливым.

Светило очень яркое солнце, всюду была видна разнообразная зелень, ощущалось даже трепетание горячих волн над соседним лугом. Но все звуки жизни отсутствовали: ни насекомых, ни животных, ни людей. Все говорило о том, что это был именно район штаба экспедиции Джонсона. Неподалеку они увидели готовые домики.

Спок, как заметил Кирк, также выглядел озабоченным. Мак-Кой сказал:

— Возможно, они нас не ждали. Спок покачал головой.

— Наше прибытие было им известно заранее, доктор. Ежегодная проверка каждой научной экспедиции — это обычная процедура.

— Кроме того, я разговаривал из гиперпространства с руководителем экспедиции, Робертом Джонсоном, не больше часа тому назад, — сказал Кирк.

— Джим, что-нибудь было не так?

— Да нет, но в то же время что-то было не так. Я не могу сейчас точно определить этого, но разговор был странный, словно его было трудно поддерживать тем, кто был обеспокоен чем-то другим. — Кирк указал на ближайшее здание:

— Мистер Чехов, обследуйте это место. Мистер Спок и я обследуем вон то. Мак-Кой, Скотти, лейтенант Гэлуэй, осмотритесь вокруг, попробуйте что-нибудь найти.

Отряд разделился. Арлен Гэлуэй выглядит немного испуганной, подумал Кирк. Что же, это был ее первый полет за пределы солнечной системы, она закалится со временем. И обстоятельства были несколько странными.

Кирк и Спок собирались войти в «свое» здание, когда раздался крик. Повернувшись, Кирк увидел Чехова, выбегавшего на открытое пространство, дико озирающегося.

— Капитан! Капитан! — голос Чехова был выше на целую октаву. Кирк бросился к нему.

— Что случилось?

— Капитан! Там внутри!

— Держите себя в руках, Чехов! Что случилось?

— Человек, сэр! Внутри! — казалось, Чехов несколько успокоился. — Мертвый человек.

— Хорошо, мы проверим. Но почему такая паника? Вы и раньше видели мертвых людей.

— Я знаю, — сказал Чехов слегка пристыженно. — Но этот, сэр… несколько странный и, честно говоря, он поразил меня.

— Правильнее сказать, напугал. Ладно, Боунс, Спок, давайте посмотрим. — Кирк вытащил свой фазер.

Внутри здания было довольно темно, и Кирк, вошедший с яркого солнца, с трудом привык к свету внутри. Сначала здание показалось ему совершенно пустым, затем в конце комнаты он увидел низкое сооружение. И осторожно приблизился к нему.

Затем он внезапно понял, что так напугало Чехова. Предмет был грубо сколоченным деревянным гробом, катафалком которому служили козлы.

Тело, лежащее в нем, могло принадлежать Мафусаилу. Глубокие морщины делали его черты практически неузнаваемыми. В открытом рту не было зубов, его почти белые десны сморщились, глаза утонули в глубоких ямах под веками из дряблой кожи. Тело, казалось, состояло из одних костей, соединенных друг с другом покрытым коричневыми пятнами покровом, — оболочкой толщиной с папиросную бумагу. Похожие на клешни руки были сцеплены на ввалившейся груди.

Голос Чехова сказал через дымку:

— Я налетел на него, когда возвращался назад, сэр, и я…

— Я хорошо вас понимаю, Чехов. Успокойтесь. Боунс, что это?

— То, что ты видишь, Джим. Смерть, вызванная естественными причинами — другими словами — смерть от старости.

— Доктор, — сказал Спок, — Я сделал проверку всех членов экспедиции перед спуском, и я уверяю вас, что ни один из них не был…

Не успел Спок закончить, как Кирк услышал шарканье ног возле открытой двери. Они все повернулись туда.

Им навстречу ковыляли мужчина и женщина, опираясь на палки. Они были сгорбленными и иссохшимися, сквозь их тонкие белые волосы проступала кожа не черепе.

Мужчина сказал дрожащим голосом:

— Вы пришли отдать дань уважения профессору Альвину.

— Я Кирк, капитан…

— Вам следует говорить громче, — сказал человек, складывая ладонь ковшиком возле уха.

— Я сказал, что я капитан Кирк с «Энтерпрайза», а кто вы?

— Роберт Джонсон, — сказал мужчина, кивнув. — А это моя жена, Эйлин.

— Это невозможно, — сказал Кирк. — Сколько же вам лет?

— Мне? Дайте подумать, о да, мне двадцать девять. Эйлин двадцать семь.

Мертвая тишина была наконец прервана Мак-Коем.

— Я доктор. Вам обоим нужен отдых и медицинская помощь.

В изолятор подняли только трех дряхлых стариков, оставшихся в живых из всей экспедиции, и медсестра Чапел со свойственной ей мягкостью и заботливостью стала ухаживать за ними. Стоя позади Мак-Коя, Кирк склонился над кроватью Роберта Джонсона.

— Вы меня слышите, мистер Джонсон? Подернутые пленкой глаза с трудом отыскивали его лицо.

— Еще не оглох, знаете ли. Еще не совсем.

— У вас есть представление о том, что произошло?

— Что произошло? — слабо повторил Джонсон.

— Ваши инструменты показали что-нибудь?

Старческий ум блуждал. Словно обращаясь к какому-то великодушному, но невидимому богу, Джонсон сказал:

— Эйлин была такой красивой, такой красивой.

— Он слышит вас, Джим, но не понимает. Путь он отдыхает.

Кирк кивнул.

— Сестра Чапел, если хоть один из них сможет говорить, я буду в комнате для совещаний. — Он повернулся к внутренней связи.

— Кирк вызывает мостик. Мистер Спок, командор Стокер, доктор Уэллейс, пройдите, пожалуйста, в конференцзал. Боунс, я бы попросил вас тоже пройти туда.

Дженит Уэллейс и Джордж Стокер были почетными гостями, он — деятельный администратор за сорок, она — эндокринолог под тридцать, очень привлекательная. Они уже ждали вместе со Споком за большим столом, когда он и Мак-Кой прибыли. Он кивнул им всем, и они сели.

— Командор Стокер, я пригласил вас на это собрание, потому что Гамма Гидры Четыре попадает в зону вашей администрации.

Аккуратный, уверенный в себе человек сказал:

— Я благодарен вам за это, капитан.

Легкое волнение прозвучало в голосе Кирка, когда он заговорил с темноглазой девушкой, сидящей рядом с командором:

— Доктор Уэллейс, хотя вы и новый член нашей команды, ваши характеристики как эндокринолога производят впечатление. В ситуации, с которой мы столкнулись, я был бы вам благодарен, если бы вы работали вместе с доктором Мак-Коем.

Она улыбнулась ему:

— Да, капитан.

Он торопливо повернулся к Мак-Кою:

— Боунс, посвятите их в суть проблемы. Мак-Кой сказал:

— Оставшиеся в живых члены экспедиции на Гамма Гидры Четыре не просто страдают от старости. Они продолжают стареть с каждой минутой. Мои обследования ничего не показали. У меня нет ни малейшего представления о том, что могло вызвать этот столь быстрый процесс старения.

— Мистер Спок, а как насчет окружающей атмосферы?

— Датчики не показывают ничего враждебного для человеческой жизни, сэр. Атмосфера отражает обычное количество вредных космических излучений.

— Однако мы находимся вблизи нейтральной зоны между нашей Федерацией и ромуланской Конфедерацией. У ромулан может быть новое оружие. Возможно, они использовали членов нашей экспедиции в качестве подопытных кроликов.

— Я начал рассматривать эту возможность, капитан, — сказал Спок.

Кирк встал.

— Я бы хотел, чтобы вы проверили все, каждый по своей специальности. Неважно, какими отдаленными, притянутыми за уши покажутся идеи, я хотел бы, чтобы вы проверили их все. — Он помолчал, чтобы придать своим словам больше веса. — Мы останемся на орбите, пока не получим ответ.

Стокер сказал:

— Мне необходимо добраться до Звездной Базы Десять, чтобы занять новый пост. Я надеюсь, вы понимаете это, капитан.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы успели к назначенной дате, командор.

— Спасибо, капитан.

Затем все присутствующие покинули конференцзал. Но темноглазая доктор Уэллейс не тронулась с места. Кирк повернулся к ней у двери.

— Я не могу что-нибудь для вас сделать, доктор?

— Да, — сказала она, — например, вы можете сказать: «Привет, Дженит». Вы могли бы быть не таким холодным, опытный капитан звездного корабля, ведь мы старые друзья.

— Дженит, у меня как у капитана есть определенные обязанности. — Затем он криво улыбнулся. — А возможно, я просто не хочу загореться снова.

— У меня у самой есть маленький шрам на сердце, — произнесла она.

Наступила тишина. Затем он сказал:

— Сколько времени прошло?

— Более шести лет, Джим.

— Это долгое время. Но ведь ничего не изменится, если мы начнем все снова, не так ли? У меня — корабль, а у тебя — работа. Ни один из нас не изменится.

— Ты никогда не спрашивал меня, почему я вышла замуж после того, как мы расстались.

— Думаю, ты нашла другого человека и полюбила его.

— Я нашла человека, которым я восхищалась.

— Из той же сферы деятельности, что и ты. Тебе ничем не пришлось поступаться.

— Ты прав. Но он уже умер, Джим.

Она подошла к нему, протянув руки. Кирк помедлил.

Затем он взял ее за руку, его глаза искали взгляд ее теплых карих глаз, но неожиданно по селекторной связи раздался голос Ухуры.

— Капитан Кирк, мистер Спок хотел бы видеть вас На мостике.

— Скажите мистеру Споку, что я иду, — он пытался найти затаенное в карих глазах. — Дженит, у нас сейчас много проблем. Возможно, когда все уладится, что-то изменится.

Голос Ухуры снова прервал его:

— Капитан Кирк, мистер Скотти хотел бы видеть вас в инженерном отсеке.

— Передайте ему, я приду туда, как только переговорю со Споком. — Он привлек Дженит к себе и сказал:

— Но на этот раз между нами должна быть правда. Ты и я теперь знаем, что каждый из нас представляет.

— Какие долгие шесть лет, — сказала она и обвила его шею руками. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но тут по связи снова раздалось:

— Капитан Кирк!

— Иду, лейтенант Ухура. — Внезапная волна усталости охватила его. Он дотронулся до губ девушки.

— Шесть долгих лет, а возможно, и еще шесть. Доктор Уэллейс, твои губы так же манят, как всегда, но я уже говорил про мои обязанности.

Утомление оставалось с ним по пути на мостик. Зулу приветствовал его словами:

— Стандартная орбита, капитан. Кирк сказал:

— Поддерживайте, — и подошел к Споку, сидевшему за компьютером.

— Я перепроверил показания датчиков, сэр. Гамма Гидры Четыре классифицируется как планета класса М с азотно-кислородной атмосферой, нормальной массой и привычными атмосферными условиями. Я не могу найти ничего необычного.

— А как насчет кометы, которая недавно проходила мимо?

— Я это сейчас выясняю, сэр. До сих пор я не пришел ни к какому выводу. Эта комета — блуждающая и никогда не была исследована.

— Капитан Кирк!

Это был Стокер. Он выглядел как человек, одержимый идеей.

— Оснащение на Звездной Базе Десять, — сказал он, — гораздо лучше, чем здесь, на борту корабля. Мне кажется, ваши исследования будут более успешными, если мы туда немедленно отправимся. Я обещаю вам помощь.

— Спасибо, командор, но у нас есть и свое оборудование. Я иду в инженерный отсек, мистер Спок. — Он оставил компьютерную станцию, чтобы сказать Зулу:

— Сохраняйте стандартную орбиту, мистер Зулу. Удивленный Зулу воскликнул:

— Но вы уже отдавали этот приказ, сэр! Кирк и сам удивился:

— Неужели? Ну хорошо, выполняйте.

Когда он ушел с мостика, Спок посмотрел ему вслед, его взгляд был озабоченным.

Лейтенант Гэлуэй также выглядела озабоченной, когда подошла к дверям изолятора:

— Доктор Мак-Кой, могу я поговорить с вами?

— Конечно, — он кивнул ей на кресло, но она не стала садиться.

— Я знаю, сказала она, что это звучит глупо, но у меня появились проблемы со слухом.

— Возможно, ничего серьезного, — успокоил Мак-Кой.

— Но раньше у меня не было никаких проблем.

— Я осмотрю вас. Думаю, что простейшее ультразвуковое лечение поможет вам.

Она сказала:

— Спасибо доктор, — и последовала за ним в комнату для обследования.

У Кирка тоже появились свои проблемы. Находясь в своей каюте, он, раздетый до пояса, вытер лицо, которое только что побрил, и потянулся за чистой рубашкой, лежащей на кровати. Когда он поднял правую руку, чтобы продеть ее в рукав, резкий приступ боли охватил его плечо. Он поморщился, опустил руку, согнул ее, массируя плечевой мускул. Боль не исчезала. Медленно, осторожно он надел рубашку, а затем двинулся к микрофону и нажал на кнопку.

— Как идут дела, мистер Спок?

— Все варианты исследования дали отрицательный результат, капитан.

Кирк сказал:

— Астрономическая секция докладывает, что комета прошла совсем недавно. Проверьте это.

Спок подождал мгновение, прежде чем ответил:

— Я этим как раз и занят, согласно вашему приказу. Мы уже обсуждали это ранее.

— Хорошо, дайте мне знать, если чтхьнибудь выяснится. Я буду в изоляторе.

— Да, капитан.

Дорога до изолятора показалась ему более долгой, чем обычно. Боль, такая же, как и в правом плече, распространялась и на правое колено. Кирк слегка прихрамывал, когда вошел в изолятор. В постельном отделе все, кроме одной из трех кроватей, были свободными. Он подумал: «Итак, двое из отряда Джонсона уже скончались». Это было неприятное замечание. Затем он увидел сестру Чапел, натягивающую одеяло на лицо пациента лежащего на третьей кровати.

Мак-Кой поднял глаза:

— Скончался Роберт Джонсон. Это последний, Джим. — Причина смерти — старость.

— Вы сделали все, что смогли? — спросил Кирк. Прозвучал вызов:

— Доктор Мак-Кой? Это Скотти. Могу я зайти к вам?

Мак-Кой ответил коротко:

— Вам просто нужны витамины. Но вы можете зайти, Скотти.

Он отключился, а Кирк заметил:

— Боунс, мне кажется, вы начали седеть.

— Вам бы мою работу, я посмотрел бы, что стало с вами! — Мак-Кой тихим голосом отдал приказание сестре Чапел и повернулся назад к Кирку:

— Хорошо, в чем ваша проблема?

— Плечо, — сказал Кирк. — Слегка побаливает. Возможно, растянул мышцу.

— Возможно, доктор Кирк, — отрезал Мак-Кой. Кирк ухмыльнулся.

— Учту замечание, сэр. Больше не буду ставить себе никаких диагнозов.

Мак-Кой провел своим прибором по плечу Кирка и нахмурился:

— Хммм. Лучше я проведу полное обследование.

— Ну что? Растяжение? Мак-Кой покачал головой.

— Нет, Джим, это запущенный артрит. И он продолжает распространяться.

— Но это невозможно!

— Даже если я проведу обследование снова, я получу тот же ответ.

Кирк с испуганным лицом смотрел мимо него на двери изолятора. Мак-Кой повернулся. Там стоял Скотти — с белоснежными волосами, выглядел он лет на шестьдесят.

Изолятор на «Энтерпрайзе» стал напоминать помещение клуба «Золотой возраст». По приказу Кирка там собрались все, кто высаживался на Гамма Гидры Четыре. За исключением Чехова, все были затронуты быстрым процессом старения. Кирк выглядел на пятьдесят пять, Мак-Кой на десять лет старше. Даже вулканитское происхождение Спока не смогло полностью защитить его от этого воздействия. На его лице появились морщины, кожа под глазами обвисла мешками. Лейтенант Гэлуэй выглядела как женщина под семьдесят. Скотти выглядел старше их всех.

— Ладно, Боунс, — сказал Кирк. — Начнем. Мак-Кой сказал:

— Все из вас, кто спускался на планету, кроме Чехова, быстро стареют. Скорость для всех различная, но в среднем на тридцать лет в день. Я не знаю, что вызывает его — вирус, бактерии или злые духи. Я пытаюсь это выяснить.

— Спок, я попросил вычислить кое-что.

— Основываясь на данных, предоставленных Мак-Коем, я бы сказал, что мы проживем около недели. Похоже также, что, поскольку мыслительный аппарат стареет быстрее, чем наши тела, мы станем вести растительный образ жизни меньше, чем через неделю.

— Ты имеешь в виду полную старость — дряхлость?

— Да, капитан. Через очень короткое время! Кирк отступил на шаг от группы.

— Какой мерзкий способ умереть! — Он медленно повернулся, оберегая свое ноющее колено.

— Я хочу, чтобы каждое исследовательское отделение на этом корабле, каждый научный техник немедленно начали круглосуточное исследование. Мне нужен ответ — и способ исцеления! И начать вы должны с того, чтобы ответить, почему это не затронуло Чехова!

— Я делаю все, что могу, — сказал Мак-Кой. Он отобрал свой диагностический инструмент от Спока.

— У вас замечательное здоровье, Спок.

— Я должен возразить, доктор. Я нахожу, что мне трудно сосредоточиться. Зрение начинает падать. И нормальная температура корабля кажется мне все более холодной.

— Я не сказал, что вас это не затронуло.

Скотти мрачно спросил:

— Я могу вернуться на рабочее место?

— Ты этого хочешь, Скотти? — спросил Кирк.

— Конечно. Мне просто необходим небольшой отдых, вот и все.

Мак-Кой сказал:

— Вы также можете идти, если хотите, лейтенант Гэлуэй.

Она не пошевелилась. Мак-Кой сказал громче:

— Лейтенант Гэлуэй!

— Что? Вы обращаетесь ко мне, доктор?

— Да. Я сказал, что вы можете идти. Почему бы вам не пойти к себе в каюту и не поспать немного?

— Нет! Я не хочу спать! Разве вы не понимаете? Если я усну, что я увижу, когда проснусь?

Кирк сказал:

— Лейтенант Гэлуэй, отправляйтесь на свой пост и приступайте к исполнению своих обязанностей.

Произнесенное ею «Есть, капитан» прозвучало с благодарностью. Она со стоном поднялась с кресла и направилась к двери, и внезапно оказалась прямо перед своим отражением в зеркале. Она с ужасом отвернулась.

— Какое неудачное место для зеркала.

Она едва выползла за дверь. Кирк посмотрел ей вслед.

— Она на семь или восемь лет младше меня, а выглядит на десять лет старше.

— Люди обычно стареют с разной скоростью, Джим. Кирк повернулся к Чехову:

— Но тогда почему не стареет он?

— Я не знаю.

— А я хочу знать! Может быть, это из-за его молодости? Группы крови? Желез? Истории болезни? Наследственности?

— Сестра Чапел приготовьте мистера Чехова для полного обследования.

Она встала:

— Идемте. Это не больно. Во всяком случае, не очень.

Когда за медсестрой и неохотно следующим за ней Чеховым закрылась дверь, Дженит Уэллейс повернулась к Мак-Кою.

— Несколько лет тому назад на Альдебаране Три мы с моим мужем использовали вариацию холестеринового блока, чтобы снизить атеросклероз у животных.

— Это помогало?

— Иногда. Но возникали очень сильные побочные эффекты. Нам пришлось прекратить эксперименты.

— Тем не менее, попробуйте, доктор Уэллейс. Попробуйте все, что угодно, но делайте это быстро.

— Да, сэр, — она тоже вышла.

— Мистер Спок, возвращайтесь на мостик, — сказал Кирк. — Я в скором времени присоединюсь к вам. Держите меня в курсе того, как идет обследование Чехова, Боунс.

Он встретил Дженит Уэллейс, которая поджидала его в коридоре:

— Я думала, вы уже на пути в свою биохимическую лабораторию, доктор.

— Нам по пути, Джим. Через мгновение он кивнул:

— Да.

Она приспособилась к его медлительной походке:

— Мы знаем, в чем проблема, — сказала она. — Мы знаем, какое воздействие оказывается, и мы знаем, с какой скоростью это происходит. Поэтому, как только мы найдем верную версию исследования хотя бы теоретически, мы найдем ее практическое решение.

Кирк улыбнулся:

— Ты говоришь, как мой первый помощник.

— Нет проблем, Джим… даже наша… которые были бы неразрешимы.

— Я мог бы назвать тебе пять неразрешимых проблем прямо из головы. Например, почему была создана вселенная? Можем ли мы быть уверенными в том, что знаем? Существуют ли всегда правильные или неправильные действия? В чем природа красоты? Каково решение последней теоремы Ферма? Ни одна из них не решается с помощью логики.

— Нет. Сердце не логично. Наше счастье, что его корни не в логике. — Она взяла его под руку. — Когда я вышла замуж за Теодора Уэллейса, я думала, что с тобой все кончено. Я ошиблась.

Кирк бросил на нее быстрый взгляд:

— Когда ты это поняла?

— Сегодня!

— На сколько лет твой муж был старше тебя?

— Какое это имеет значение!

— Отвечай!

— На двадцать шесть, — неохотно ответила она. Затем, словно он требовал объяснения, она добавила. — Он был блестящим человеком, мы были одни на далекой станции, работали вместе. — Она заплакала. — Джим, я не хочу говорить о нем! Я хочу говорить о нас!

— Посмотри на меня, — потребовал Кирк. Он схватил ее за плечи:

— Я сказал — посмотри на меня. Что ты видишь?

— Я вижу капитана Кирка, — сказала она неуверенно, — человека очень честного, порядочного, сильного, красивого.

— И старого! — крикнул он. — Старого и становящегося все старше с каждой минутой.

— Джим, пожалуйста…

— Что ты мне предлагаешь, Джейн? Любовь или прощальный подарок?

— Это очень жестоко, — сказала она.

— Это честно! — его голос был хриплым от горечи. — Подожди еше пару дней, Дженит! К тому времени я буду уже достаточно стар, чтобы ты разлюбила меня!

А в это время молодой Чехов испытывал всю прелесть многостороннего медицинского обследования.

— Дайте нам еще немного крови, Чехов, — бормотал он. Вам не будет больно, Чехов! Снимите рубашку, Чехов! Повернитесь, Чехов! Вдохните, Чехов! Анализ крови! Анализ костного мозга! Анализ кожи! Они взяли у меня столько образцов, что я не уверен в том, что я еще здесь!

— Больной, вы будете жить, — сказал Зулу.

— Да, конечно. Я буду жить, но уже никогда не буду наслаждаться.

Кирк зашел на мостик, и он замолчал. Зулу сказал:

— Поддерживаем стандартную орбиту, капитан.

— Увеличьте орбиту до двадцати тысяч.

Когда Кирк двинулся к своему командирскому креслу, Дорис Аткинс передала ему дощечку.

— Вы не подпишете, сэр? — Он взглянул на нее, нацарапал свое имя и передал ее обратно, когда к нему подошел командор Стокер.

— Я бы хотел поговорить с вами, капитан.

— У меня очень мало времени, командор.

— Хорошо, сэр. Я просто хочу напомнить вам, что мы должны быть в определенный день на Звездной Базе Десять.

— Боюсь, мы опоздаем, командор Стокер. Я не собираюсь покидать этот район до тех пор, пока мы не найдем решения нашей проблемы.

— Капитан, я вижу, как четверо очень ценных и, возможно, незаменимых членов Звездного Флота погибают на моих глазах. Я хочу сделать что-нибудь, чтобы помочь.

— Если вы так этим озабочены, — сказал Кирк, — я пошлю гиперпространственное сообщение на Звездную Базу Десять и объясню ситуацию.

Спок, сидевший у компьютера, покачал головой. Кирк заметил его жест.

— Вы что, мистер Спок?

— Капитан, вы уже послали такое сообщение сегодня утром.

— О, да, конечно, — он изменил тему. — Секретарь Аткинс.

— Да?

— Где доклад о потреблении топлива?

— Вы только что подписали его, сэр.

— Если бы я подписал его, я бы не спрашивал вас о нем. Дайте его сюда.

Девушка робко передала доску. Там была его подпись. Он со злостью передал доску назад и откинулся в кресле. И успел увидеть, как Чехов и Зулу переглянулись. Ухура намеренно отвернулась.

Кирк закрыл глаза. Он чувствовал, что ему нужен отдых. Он был беспомощен. Это был факт. Он никогда раньше не бывал таким усталым… и это состояние уже не изменится… усталость, усталость…

Словно издалека, он услышал голос Спока.

— Капитан! Я думаю, что знаю причину! Я решил… — голос замер, и Кирк позволил сознанию опять уплыть, его стали трясти.

— Капитан! — он с огромным усилием поднялся.

— Ммм? Спок? Извините, я задумался.

— Понятно, сэр.

— Вам есть о чем доложить, мистер Спок?

— Да, сэр. Я думаю, что знаю причину несчастья. Я не уверен, но та нить, которая у меня есть, кажется многообещающей.

Кирк осторожно спросил:

— Что это?

— Комета, — сказал Спок. — Орбита Гамма Гидры Четыре провела ее прямо через хвост кометы. Я обследовал остатки на обычном радиационном фоне и ничего не обнаружил. Но когда я перестроил датчики на гораздо более низкий диапазон, на шкале появилась незамеченная радиация. Ниже нормального радиационного уровня, но она определенно присутствует. И это, несомненно, остаток хвоста кометы.

— Хорошо, мистер Спок. Давайте немедленно сообщим это доктору Мак-Кою.

Когда он поднимался, его правое колено пронзила боль. Он помассировал его и похромал к Ухуре:

— Лейтенант, примите сообщение для командования Звездного флота.

— Да, сэр.

— Из-за близости к ромуланам используйте код Два.

— Но, сэр, ромулане расшифровали второй код. Если вы помните последний бюллетень.

— Тогда используйте код Три.

— Да, сэр, код Три.

— Сообщение. Ключом к проблеме может быть комета, которая проходила мимо Гамма Гидры Четыре. Вышеупомянутая комета находится сейчас… — Он посмотрел на Спока.

— Квадрант четыре четыре восемь, сэр.

— Я предлагаю, чтобы все подразделения перешли по тревоге на полное изучение радиации и способов ее нейтрализации. Комета очень опасна. Кирк, капитан «Энтерпрайза». Пошлите его немедленно, лейтенант Ухура. Идемте, мистер Спок.

Возле лифта он остановился.

— Мистер Зулу, увеличьте орбиту до двадцати тысяч миль.

Пораженный, Зулу сказал:

— Вы имеете в виду еще на двадцать тысяч, капитан?

Кирк с мрачным лицом мгновенно повернулся.

— Мне непонятно, почему каждую из моих команд переспрашивают. Делайте, что вам говорят, мистер Зулу.

Спок спокойно спросил:

— Каково наше теперешнее положение, мистер Зулу?

— Орбита на двадцати тысячах, сэр.

Кирк посмотрел на бесстрастное лицо Спока. Затем произнес:

— Придерживайтесь этого, мистер Зулу.

— Есть, сэр.

Когда за ними закрылась дверь лифта, на мостике воцарилась напряженная тишина.

Но изолятор воспрянул духом.

— Радиация, — проговорил Мак-Кой. — Это так же хорошо, как и любой другой ответ. Но почему мы не знали об этом ранее?

— Я подозреваю, доктор, потому, что мои мыслительные способности не так высоки, как раньше.

Мак-Кой посмотрел на Спока. Затем он передал патрон со своей пленкой Дженит Уэллейс.

— Пожалуйста, посмотрите это, доктор.

— Хорошо, — сказал Кирк, — будьте добры, держите меня в курсе. Я буду на мостике. Вы идете, Спок?

— У меня есть вопрос к доктору, капитан. Кирк кивнул и вышел. Спок сказал:

— Доктор, температура корабля становится все более непереносимой для меня. Я приспособил отопление в своей каюте на сто двадцать пять градусов. Это, по крайней мере, терпимо, но…

— Похоже, я не буду навещать вас дома, — сказал Мак-Кой.

— Я подумал, может быть, есть что-нибудь, что снизит мою чувствительность к холоду?

— Я не волшебник, Спок. Просто старый сельский доктор.

Когда вулканит закрыл за собой двери изолятора, Дженит, расстроенная, отвернулась от компьютера:

— Доктор Мак-Кой, ни одна из наших обычных антирадиационных терапий не будет иметь воздействия на эту форму радиационного поражения.

— Хорошо. Мы начнем прямо сейчас. Мы будем работать еще больше. Быстрее. Начинайте прямо сейчас. Но мы должны найти что-нибудь.

В коридоре Спока перехватил командор Стокер.

— Можно мне поговорить с вами, мистер Спок?

— Слушаю вас, командор. Стокер понизил голос.

— Мистер Спок, корабль может функционировать, если главный инженер, главный врач или даже первый помощник нездоровы. Но ужасно, если такое происходит с командиром корабля.

— Я это знаю.

— Пожалуйста, возьмите меня. Мое восхищение капитаном Кирком безгранично. Он — замечательный командир. Но, мистер Спок. Мне нужна ваша помощь и ваше сотрудничество.

— Зачем, сэр?

— Я хочу, чтобы вы взяли на себя командование «Энтерпрайзом».

— На каком основании, сэр?

— На том основании, что капитан не способен выполнять свои обязанности в силу своего состояния.

— Я должен напомнить вам, что нахожусь в том же состоянии.

— Но вы вулканит, — сказал Стокер. — У вас гораздо большая продолжительность жизни. Вы подвержены старению в меньшей степени.

— Я только наполовину человек, сэр, — сказал Спок. — Мои физические рефлексы снижены. Мои мыслительные способности ограничены. Я быстро устаю. Нет, сэр. Я не гожусь в командиры.

— Если вы, вулканит, не годитесь, то капитан Кирк тем более.

— Сэр, — сказал Спок — меня ждут дела.

— Мистер Спок, я не хочу говорить то, что мне придется сказать, но инструкция требует этого. Как второй по командованию на «Энтерпрайзе», вы должны назначить срочное рассмотрение вопроса о компетентности капитана.

— Я против этого предложения, сэр, — сухо сказал Спок.

— Вам не приходится выбирать. Если капитан по своему физическому и умственному состоянию находится в плохой форме, слушание по вопросу о компетенции предусматривается правилами. Пожалуйста, не заставляйте меня цитировать правила, которые вы знаете не хуже меня.

Последовала длительная пауза.

— Очень хорошо, — сказал Спок. — Слушание будет назначено на 14.00.

Под тревожными взглядами Кирка Дженит и Мак-Кой проводили последние исследования Чехова. Несчастный изрядно устал за время этой бесконечной процедуры.

— Это не будет больно, — сказал ему Мак-Кой.

— Вы это говорили и в прошлый раз, — сказал Чехов, — ив позапрошлый.

— И было больно?

— Да, — ответил Чехов.

Со стороны дверей раздался стон:

— Доктор, помогите.

Они повернулись: Арлен Гэлуэй цеплялась за дверной косяк, чтобы удержаться. Ее совершенно нельзя было узнать, так она постарела.

— Пожалуйста, сделайте что-нибудь, помогите.

Она протянула вперед руку, но, прежде чем кто-нибудь успел подойти к ней, упала на пол. Мак-Кой наклонился над ней, а Кирк смотрел на нее, испуганный и потрясенный.

— Это не лейтенант Гэлуэй, — спросил он дрожащим голосом.

— Это она, — ответил Мак-Кой, его собственный голос дрогнул. — Или, вернее, это была она. Она умерла. Ее более высокий уровень метаболизма привел к тому, что она постарела быстрее, чем остальные из нас. Но это только вопрос времени…

— Боунс, сколько нам осталось?

— О, это вопрос нескольких дней, Джим, возможно, даже часов.

Это была не та информация, которая могла бы успокоить капитана Звездного флота, вызванного на слушание по поводу его компетенции. А люди, собравшиеся вокруг стола в зале заседаний, тоже не могли сказать ничего успокаивающего. Таинственная радиация оставила глубокие следы в каждом, кто имел несчастье посетить экспедицию Роберта Джонсона.

Выглядевший так, словно он отметил свое пятидесятилетие, Спок открыл слушание, повернувшись к секретарю Аткинс, которая вела протокол.

— Пусть будет записано, что слушание по поводу компетенции проводится по указанию командора Стокера, присутствующего здесь. — Он помолчал. — И с неохотой созвано мной.

Кирк сказал:

— Пусть также будет записано, что я считаю это слушание неправомочным.

Спок посмотрел на Стокера. Тот сказал:

— Правило семь тысяч пятьсот девяносто второе, раздел третий, параграф одиннадцатый:

— Я знаю правила, командор, — ответил Кирк. Спок сказал спокойно:

— Правомочность слушания, капитан, не подлежит сомнению.

— Мистер Спок, позвольте мне сделать заявление? Этот вопрос задал Стокер. Когда Спок кивнул, он сказал:

— Мне пришлось исследовать жизнь очень ценных членов Звездного флота. Я попытался убедить капитана Кирка в необходимости проследовать к Звездной Базе Десять, но он накладывал запрет в каждом случае. Я несу ответственность за это слушание.

— Напротив, командор, — сказал Спок, — как председательствующий, командующий офицер и второй по должности, я несу ответственность. Капитан Кирк, хотите ли вы сделать заявление?

— Да! — Он едва ли не выкрикнул это слово. — Я капитан этого корабля и вполне способен управлять им. Прекратите этот фарс и давайте приниматься снова за работу!

— Не могу, сэр, — сказал Спок. — Инструкции совершенно точны. — Его снова охватил озноб. — Вам предоставляется возможность осуществлять допрос всех свидетелей после того, как этот орган начнет задавать им вопросы.

Лицо Кирка перекосило от сарказма.

— Очень любезно с вашей стороны, мистер Спок. Спок нажал на кнопку компьютерного магнитофона и невозмутимо сказал:

— Мистер Зулу, сколько лет вы служите вместе с капитаном Кирком?

— Два года, сэр.

— Случалось ли, что он был не способен принимать решения?

— Нет, сэр.

— Он отдавал вам приказание поддерживать стандартную орбиту вокруг Гамма Гидры Четыре?

— Да сэр.

— А через несколько минут он повторил свой приказ?

— Да, сэр.

— Он отдавал вам приказ увеличить орбиту до двадцати тысяч?

— Да, сэр.

— И разве он не повторил этого приказа?

— Он не повторил его, — закричал Кирк. — Когда я отдаю приказ, я предполагаю, что он будет выполнен. Мне не надо его повторять!

— Капитан, вам будет дана возможность вести перекрестный допрос, когда мы закончим.

— По-моему, у вас путаница с терминологией, Спок. Это не заседание — это побоище!

— Капитан, такое слушание не только разрешается, но предписано инструкцией. Будьте добры, мистер Зулу, ответьте на вопрос.

— Да, сэр, капитан Кирк повторил свой приказ.

— Командор?

— У меня нет вопросов, — сказал Стокер.

— Капитан Кирк?

— Продолжайте.

Спок стиснул зубы, чтобы не стучали. Его руки сводило от холода.

— Секретарь Аткинс, вы передали капитану Кирку доклад о потреблении топлива при свидетелях. Он прочел его и подписал. Это верно?

— Сэр, он думал о гораздо более серьезных вещах. Эти последние трудности…

— Отвечайте на заданный вам вопрос.

— Я думаю, он забыл, что он подписал его.

— Вы думаете?

— Он забыл, что подписал его.

— Спасибо. Вы можете идти.

Процедура продолжалась. Спок вызвал Ухуру, чтобы подтвердить, что Кирк забыл о том, что ромулане расшифровали код Два.

— Хорошо! — крикнул Кирк — Мне надо было кое о чем еще подумать. Я признаю свою оплошность!

— Она могла оказаться опасной, — сказал Стокер.

— Сейчас не ваша очередь, командор, — сказал Спок. — Доктор Мак-Кой!

Мак-Кой спал с открытыми глазами.

— Доктор Мак-Кой! Он поднялся.

— Простите. Слушаю вас, мистер Спок.

— Несколько часов тому назад по просьбе этого собрания вы провели полное физическое обследование капитана Кирка.

— Да. — Мак-Кой бросил пленку через стол Споку. — Пожалуйста, можете радоваться.

В полном молчании вулканит вставил патрон в щель компьютера.

Устройство загудело, щелкнуло и заговорило:

— Физический возраст обследуемого, согласно физиологическому профилю, шестьдесят три солнечных года.

Последовало молчание. Затем Кирк сказал:

— Мне тридцать четыре года.

— Компьютер с вами не согласен, — сказал Стокер.

— Доктор Мак-Кой, дайте профессиональную оценку теперешнего физического состояния капитана Кирка.

Мак-Кой отвел глаза от Спока.

— Он поражен странной формой радиационной болезни, как и вы, я или мистер Скотти.

— Будьте добры, ограничьте свои замечания только капитаном Кирком, доктор. Какое воздействие на него оказало заболевание?

— Он… он немного поседел. Легкий артрит.

— Это все?

— Вы прекрасно знаете, что нет. Спок, чего вы добиваетесь?

— Я выполняю свой долг. Разве капитан не страдает от странного физического недуга, который сильно напоминает старение?

— Да, конечно. Но он лучше, чем…

— Доктор, вы согласны с оценкой возраста капитана, данный компьютером?

— Это всего лишь машина.

— Вы согласны с ней, доктор?

— Я согласен. Простите, Джим.

— У совета больше нет вопросов. Если только вы, командор Стокер…

— Я полностью удовлетворен, мистер Спок.

— Вы хотите вызвать свидетелей, капитан Кирк?

— Я в состоянии сам выступить в свою защиту. Кирк попытался подняться. Его колено подвернулось, и он схватился за стол, чтобы не упасть.

— Это слушание проводилось с одной единственной целью. Поскольку я отказался покинуть Гамму Гидры Два.

— Гамму Гидры Четыре, сэр, — поправил Спок.

— Конечно. Это оговорка. О чем я говорил? — Он внезапно сжал кулак и стукнул им по столу. — Я немного не в себе! А почему бы и нет в такое время? Мой корабль в опасности, мои старшие офицеры больны, и эта чушь о слушании по поводу компетенции! Достаточно, чтобы любой человек запутался! Пытаются освободить капитана Звездного флота от командования. Почему-то я бы никогда о вас этого не подумал, Спок!

Он с гневом осмотрелся вокруг.

— Ладно, задавайте мне вопросы! Ну же! Я покажу вам, что способен, с моей памятью все в порядке. А также и с моей решительностью. Я повторяю, мы сохраним орбиту вокруг Гаммы Гидры Два!

Вторую ошибку памяти слышали все. Спок, похолодев, тем не менее спокойно проговорил в тишине.

— У вас больше нет вопросов, капитан? — он пытался не дрожать. — Вы не выйдете из комнаты, сэр, пока идет голосование.

— Отлично! Можете быть уверены, что я выйду. Проводите свое дурацкое голосование, чтобы я снова мог вернуться к управлению кораблем!

Он прохромал к двери и повернулся:

— Если я вам понадоблюсь, я буду в своей каюте. Когда дверь за ним закрылась, Спок сказал:

— Достаточно проголосовать простым поднятием рук. Доктор Уэллейс исключается из голосования. Те, кто согласен с тем, что капитан Кирк не способен более руководить «Энтерпрайзом», поднимите руки.

Все, кроме Спока, медленно подняли руки.

— Мистер Спок. — Это был голос командора Стокера. Спок поднял руку.

Записывающий компьютер резюмировал:

— Решение принято единогласно. Стокер сказал:

— Я думаю, мистер Спок, что вы теперь примете командование этим кораблем.

— Вы ошибаетесь, сэр.

— Объяснитесь.

— По тем же законам, по которым это слушание применимо к капитану: мои собственные физические недостатки не дают мне возможность занять командирскую должность.

— Хорошо. Следующий по званию — мистер Скотти. Все глаза устремились на Скотти. Он уставился на ожидающие лица, кивнул и уснул.

— Так как все старшие офицеры неспособны, я вынужден по правилам принять командование на себя. — Стокер поднимался из-за стола, когда Спок сказал:

— Сэр, вы никогда не командовали космическим кораблем.

— Кого бы вы хотели видеть на этом месте, мистер Спок?

— Существует опасность со стороны ромулан, — сказал Спок.

— Мистер Спок, мы должны спасти этих людей! — он повернулся к Зулу. — Мистер Зулу, проложите прямой курс к Звездной Базе Десять.

Пятая варп.

— Через нейтральную зону, сэр? Стокер кивнул.

— Немедленно измените курс.

— Командор Стокер, я умоляю вас не недооценивать опасность, — жестко проговорил Спок.

— Нейтральная зона в лучшем случае слабо патрулируется. Я готов поспорить, что ромулане не заметят этого нарушения.

— Наши шансы, если вы не позволите этого, сэр… — начал Спок.

— Не позволю! — Стокер шагнул к двери. — Все офицеры должны вернуться к своим обязанностям.

Кирк был один в своей каюте, усталый, поверженный, выглядевший уже лет на семьдесят. Когда раздался стук в дверь, он с трудом заставил себя ответить на него:

— Входите.

Вошел Спок в сопровождении Дженит, которая остановилась возле двери. Кирк с надеждой посмотрел на Спока, но лицо первого офицера на этот раз выражало все.

— Итак, я отстранен.

— Простите, капитан.

— Вам бы прокурором работать.

— Инструкции требовали этого от меня…

— Инструкции! — сказал Кирк. — Не говорите мне об инструкциях, Спок! Вы все время хотели командовать! Первый же удобный случай.

— Я не принял командования, капитан.

— Я думаю, вы гордитесь этим, — Кирк замолчал, слова Спока стали постепенно доходить до него. — Что вы имеете в виду? Вы не приняли командование?

— Я страдаю от того же недуга, что и вы, сэр.

— Но если вы не командуете, то кто же?

— Командор Стокер.

Кирку потребовалось много времени, чтобы осознать имя. Затем он взорвался.

— Стокер? Вы что, с ума сошли? Он никогда не командовал в боевых условиях! Если Скотти…

— Мистер Скотти не способен принять командование. Командор Стокер как высший по званию офицер.

— Не болтайте мне о звании. Этот человек — канцелярская крыса. Спок, я приказываю вам принять командование!

— Я не могу, сэр.

— Вы не подчиняетесь прямому приказу, мистер Спок.

— Нет, капитан. Только командор Стокер может отныне отдавать приказы на этом корабле.

Бессильная ярость ослепила Кирка.

— Вы — предатель, вонзивший мне нож в спину при первом удобном случае. Вы… — он обнаружил, что плачет. Плачет! — Убирайтесь отсюда! Я не хочу больше видеть вас!

Спок смешался, слегка наклонил голову и вышел. Через мгновение Кирк заметил женскую фигуру, все еще стоящую у дверей его каюты и слегка шмыгающую носом. Он уставился на нее.

— Кто это? Джен? Джен?

— Мне очень жаль, Джим, — сказала она. — Но это правда.

— Я вел себя, как дурак. Позволил им взять вверх над собой. Позволил одурачить себя.

— Все это понимают.

— Но я не старый, Джен. Я не старый! Незначительные боли в мышцах не делают человека старым! Вы не ведете корабль руками, вы управляете им с помощью головы! Мой ум такой же острый, как и был!

— Мы найдем способ вылечить тебя.

— Простейший случай радиационного поражения — и я отстранен от командования. — Он повернулся и посмотрел на себя в зеркало. — Ладно, я признаю, что я немного поседел. Радиация могла это сделать.

— Джим, — сказала она с болью в голосе. — Мне нужно идти работать. Пожалуйста, извини меня.

— Посмотри на меня, Джен. Ты сказала, что любишь меня. Ты знаешь меня. Посмотри внимательно.

— Пожалуйста, Джим.

— Мне просто нужен небольшой отдых. Это все. Я ведь не старый, правда? Ну же, скажи это. Скажи, что я не старик!

Ответа не последовало. Схватив ее за плечи, он привлек ее к себе и поцеловал со все страстью, на которую был способен.

Но ответа не было. Но, что еще хуже, он и сам ничего не почувствовал. Кирк отпустил ее и увидел жалость в ее глазах. Он отвернулся.

— Уходи.

Что теперь? Он мог ни о чем не думать. Он был освобожден от должности. Ответ? Но ответа не было. — Подождите — подождите… Что-то в комете. Мак-Кой. Чехов. Смотровая комната. Вот именно — смотровая комната. — Он поковылял туда, проклиная себя за медлительность.

Спок был там, как и сестра Чапел, Мак-Кой и Дженит. Все они выглядели очень старыми, но несчастный Чехов, снова лежащий на столе, похоже, не изменился. Он проговорил:

— Почему бы мне не вернуться к своей работе, оставив свою кровь здесь? Кирк попытался зло взглянуть на Спока:

— Что вы здесь делаете?

— Похоже, именно тут я могу принести больше всего пользы.

— Может быть, вы хотите освободить от должности доктора Мак-Кой? Боунс, как насчет энсина Чехова?

— Ничего, — с раздражением сказал Мак-Кой. — Абсолютно ничего.

— Не может быть! Не может быть, ведь мы вместе выходили на поверхность. Оставались в одной и той же точке. Он все время был с нами. Он…

— Нет, капитан, — сказал Спок, судорожно вздохнув, — не все время. Он уходил от нас на несколько мгновений.

— Уходил от нас? — Кирк уставился на вулканита пытаясь вспомнить. — О, да, когда он уходил в здание. Он… действительно, Спок! Что-то должно было произойти!

— Действительно, капитан. Доктор, вы помните труп профессора Альвина в импровизированном гробу?

— Чехов, вы испугались? — гаркнул Кирк, — вы налетели на мертвеца и…

— Вы правы, — сказал Чехов. — Я испугался, сэр. Но должен вам сказать, что и вполовину не настолько, насколько сейчас.

— Испуг? — спросил Мак-Кой, поднимая трясущуюся руку к подбородку. — Да. Возможно. Сердце бьется чаще. Дыхание учащается. Выделяется холодный пот. Я как-то читал, что так лечили радиационные поражения в середине двадцатого столетия.

— Этот способ был запрещен, — сказала Дженит, — когда был открыт…

— Да, да, — возбужденно сказал Мак-Кой, — не сбивайте меня. Почему он был отвергнут? Должна же быть какая-то причина. Я когда-то это хорошо знал. Они не имели промежуточного звена? Да! Дело в этом! Это АМФ! Медсестра, запросите компьютер об АМФ!

Кристин Чапел недоверчиво повернулась к экрану компьютера. После того, что им показалось довольно долгим временем, она сказала:

— На этот препарат есть отдельная статья. Он называется циклический аденозин три-пять монофосфат. Но он действует на гормональные процессы, вот почему они отказались от него.

— Мы попробуем его, — сказал Мак-Кой по-стариковски брюзжа. — Что вы стоите, доктор Уэллейс? Синтезируйте мне партию. Черт возьми, шевелитесь!

В это время на мостике командор Стокер сидел в командирском кресле. Если он и замечал, как много спин было преднамеренно повернуто в его сторону, то он этого не показывал. Он был слишком занят тем, что пытался разобраться во всех огоньках, которые мерцали на панели перед ним.

— Входим в ромуланскую нейтральную зону, сэр, — сказал рулевой. — Все датчики на максимуме.

Что же их ждет там?

— Спасибо, мистер Спок, простите, мистер Зулу. Лейтенант Ухура, дайте мне знать, если мы войдем в соприкосновение с ромуланами.

— Да, сэр. Пока все спокойно.

Стокер кивнул и снова посмотрел вниз. Маленькие огоньки насмешливо плясали перед ним. Как курсант он изучал когда-то подобную приборную доску, но с тех пор все было изменено и оснащено новыми симоволами, значения которых, за несколькими исключениями, он не понимал. Что ж, придется положиться на этих офицеров.

Внезапно «Энтерпрайз» резко вздрогнул и половина маленьких огоньков стала красной. Это ошеломило его.

— Что это было? — беспомощно спросил он.

— Контакт, сэр, — сухо сказала Ухура.

— Ромулане приближаются с обеих сторон, сэр, — добавил Зулу.

Корабль снова затрясло, на этот раз сильнее. Стокер нервно произнес:

— Давайте посмотрим на них.

Главный обзорный экран загорелся. Он был полон маленьких бегущих огоньков, которые нельзя было бы отличить от звезд, если бы они не двигались.

— Я не вижу никаких ромулан.

— Ромулане меняют свой цвет, сэр. Они меняют его в зависимости от скорости, с которой они движутся.

Корабль под ним встал на дыбы. Теперь все огни стали красными.

— Мы захвачены в вилку, — бесстрастно сказал Зулу.

Раздался звонок, значение которого он не смог определить.

— Вызывает инженерный отсек, сэр, — подсказала Ухура. — Вы хотите, чтобы энергию направили на щиты?

Его обдало жаром.

— Да, — сказал он наугад.

— Мистер Скотти спрашивает, сколько единиц энергии сохранить в запасе.

Что ответить на это?

— Командор Стокер, — сказал Зулу, наполовину повернувшись к командирскому креслу. — Мы в тяжелом положении. Какие будут приказания?

«Энтерпрайз» еще раз вздрогнул, и огни померкли. Стокер внезапно осознал, что он слишком напуган, чтобы говорить, он просто окаменел.

Затем, словно сжалившись над ним, раздался голос Кирка, тонкий, но требовательный, по внутренней связи:

— Что происходит? Лейтенант Ухура, это капитан!

— Сэр! — сказала Ухура. — Мы нарушили нейтральную зону ромулан, и нас атакуют.

— Идиот. Поддерживайте полные щиты. Я иду!

Стокер почувствовал огромное облегчение, но суровое испытание еше не закончилось. Голоса, приглушенные расстоянием, спорили возле включенного переговорного устройства.

— Джим, вы не можете… никто из нас… медсестра… доктор Уэллейс.

— Мне надо добраться до мостика.

— О, Джим, ты не можешь… сестра, туда…

Затем голоса отключились. Очевидно, Кирк не собирался пока выручить Стокера. Встряхнувшись, Стокер сказал:

— Лейтенант Ухура, попытайтесь связаться с ромуланами.

— Хорошо. Пока никакого ответа.

— Если я не смогу переговорить с ними, объясните им, почему мы нарушили нейтральную зону.

— Ромулане известны тем, — сказал Зулу, — что они не слушают объяснений. Мы знаем, мы сталкивались с ними и раньше.

— Вызовите их снова.

— Я вызывала их по всем каналам, — сказала Ухура, — они игнорируют нас.

— Почему бы и нет, — сказал Зулу. — Они знают, что мы попались. Пока мы будем сидеть здесь, они могут бить по нашим щитам, пока те не откажут.

Стокер провел рукой по волосам.

— Тогда, — сказал он, — нам остается только сдаться.

— Именно этого они и добиваются, они будут в восторге, — сказал Зулу, все еще не оборачиваясь. — Раньше они никогда не захватывали звездолетов. И, командир, они не берут пленных.

— Тогда, что…

— Сэр, — сказал Зулу, — вы — командир. Какие будут распоряжения?

В корабельном лазарете Чапел и Дженит уложили изнемогающего Кирка на койку.

Он изо всех сил старался встать, но, несмотря на его преклонный возраст, они с трудом удерживали его — задача усложнялась еще и постоянными вздрагиваниями «Энтерпрайза».

— Новичок — там наверху — погубит мой корабль…

— Джим, — сказала Дженет, скрипя зубами, — если только я дам вам лекарство…

— Джим, лежите тихо — посоветовал Мак-Кой, — вы ничего не сможете сделать. Нам конец.

— Нет-нет, мой корабль…

Спок появился из лаборатории, неся колбу.

— Доктор Уэллейс, это лекарство. Оно не проверено, но у нас нет времени на фармакологические исследования и дальнейшее усовершенствование.

— Хорошо, — сказал Мак-Кой, — давайте сюда!

— Это — исцеление… или смерть.

Спок передал колбу Дженит, она извлекла из нее зипогулворит.

— Лучшее средство потребует недельной проверки.

— Что вы? — спросил Кирк, почти успокоенный.

— Гормональный препарат, — ответила Дженит, — его нужно ввести немедленно, но без водяных примесей он может быть очень опасным для организма: кровоизлияние в мозг, остановка сердца…

— Вы будете еще вдаваться в подробности, — сказал Мак-Кой, — дайте его мне.

— Нет, — воспротивился Кирк. — Я буду первым, кто его примет.

— Ты не можешь, — твердо ответил Мак-Кой. «Энтерпрайз» тряхнуло, словно от удара.

— Как вы думаете, долго еще корабль сможет выдерживать такие удары? — спросил Кирк. — Я должен принять лекарство!

— Джим, это убьет тебя, — сказала Дженит.

— Я и так умру.

— Вопрос врачебной этики… — начал Мак-Кой.

— Забудь о врачебной этике. Мой корабль пытаются уничтожить! Давай препарат!

— Капитан прав, — заметил Спок, — если он не восстановит свои способности и не отправится в командный отсек в течение нескольких минут, то мы все погибнем от рук ромулан. Дайте ему препарат, доктор Уэллейс.

Она так и сделала.

В первый момент никто не понял, что случилось. Кирк начал биться в мучительных конвульсиях, брыкаться и лихорадочно махать руками.

Все присутствующие вцепились в него.

Казалось, что это будет продолжаться вечно, но на самом деле прошла едва лишь минута, когда судороги стали постепенно ослабевать, а вскоре и вовсе прекратились.

Кирк испытывал чувство полного уничижения. Дженит показала на него пальцем и тихо сказала:

— Сработало — процесс старения остановлен.

— Не вижу никаких изменений, — подтвердил Мак-Кой.

— Она права, доктор, — сказал Спок. — Он действует, причем ускоряясь.

— Дженит, помогите мне встать, — попросил Кирк, глубоко вздохнув, — это больше похоже на аттракцион.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Так, как если бы меня продавили сквозь переборку корабля. Спок, вы должны подождать с вашим уколом — вы нужны мне в техническом отсеке. Дженит, сделайте укол Мак-Кою, а потом Скотти. — Он улыбнулся. — Кроме того, Спок, если то, о чем я думаю, не работает, то вам укол не понадобится. Пойдемте.

При переходе он почувствовал себя лучше, и это

ощущение крепло в нем с каждой секундой. Он испытующе взглянул на людей, находившихся в командном отсеке. Перемены были налицо.

— Докладывайте, Зулу!

— Мы окружены примерно десятью кораблями ромулан. Удаление — около пятидесяти тысяч миль.

Стокер поспешно поднялся с командного кресла, как только приблизился Кирк. Кирк включил интерком:

— Механики, включите энергию на полную мощность, всю искажающую энергию в русле. Полная боевая готовность в течение двух минут. Конец связи. Лейтенант Ухура, наладьте спецканал для связи с командованием Звездной эскадры. Код Два.

— Но, капитан…

— Я вам приказываю, лейтенант. Код Два.

Передавайте сообщение: «Энтерпрайз» — командованию Звездной эскадры в этом секторе. Корабль непреднамеренно вторгся в нейтральную зону ромулан, был окружен и подвергся сильной атаке со стороны последних. Бегство невозможно. Защита разрушена. Буду выполнять маневрирование, используя недавно установленные приборы. Это приведет к уничтожению «Энтерпрайза» и всех материальных объектов в радиусе двадцати тысяч миль. В соответствии с установленной зоной уничтожения, все корабли Федерации должны покинуть этот район и не приближаться к нему ближе, чем на четыре световых года. Взрыв произойдет через минуту. Кирк, капитан «Энтерпрайза». Конец связи.

— Мистер Зулу, курс 188, отметка 14, отклонение 8, так держать.

— Готово, сэр.

Со своего места Спок произнес:

— Ромулане уходят, сэр. Я полагаю, они перехватили сообщение, чего вам, очевидно, и хотелось.

— Логичное предположение, мистер Спок.

— Да, сэр, но они все еще в зоне огня.

— Установить переключатели..! Внимание! Отклонение восемь!

Корабль рванулся вперед со скоростью восемь единиц.

Спок завис над своим пультом.

— Ромулане остались за пределами видимости, сэр. Пока ничего не видно.

— Мы вне кольца, мистер Зулу?

— Да сэр, и вне нейтральной зоны.

— Установите новый курс: 182 градуса, отметка 4. Направляемся к Звездной Базе Десять.

— Возвращаемся, сэр.

Кирк снова сел. Он чувствовал себя отлично. Стокер подошел к нему, лицо его выражало досаду.

— Капитан, — сказал он, — я как раз хотел заверить вас, что я думал, что всегда хотел сохранить вас и других офицеров.

— Однако заметьте, что очень маленькая звездная база может сделать это, а звездолет — нет.

— Я сейчас хорошо понимаю, что может сделать звездолет с грамотным капитаном.

Дверь лифта с характерным щелчком распахнулась, и оттуда вышел Мак-Кой. Он выглядел так же молодо, как и всегда. Кирк предоставил главную роль ему.

— Вы хорошо выглядите, Боунс.

— Что ж, Скотти, лекарство сработало.

Он был несколько скован, однако чувствовал себя превосходно.

— Итак, мистер Спок, когда же вы будете готовы?

— Я готов, доктор.

— Хорошо. Поскольку вы вулканит, то специально для вас я приготовил сверхдейственное средство. Теперь нужно убрать все бьющиеся предметы куда-нибудь подальше.

— Это очень трогательно с вашей стороны. Кирк улыбнулся.

Джентльмен во всем. Благодаря ему… о старости мы будем помнить, конечно, но мы все еще не хотим быть стариками, не так ли?