"Опиумные войны. Обзор войн европейцев против Китая в 1840–1842, 1856–1858, 1859 и 1860 годах" - читать интересную книгу автора (Бутаков Александр, Тизенгаузен Александр)

Занятие Чин-кианг-фу и его последствия.

Движение эскадры вверх по Янг-тсе-киангу, было довольно медленное: на ночь суда становились на якорь. Выше упомянуто, что китайцы ничего не сделали для обороны реки; даже небольшое число орудий, которыми были вооружены два маленьких форта, расположенных на правом берегу, вблизи городов Фушан и Кианг-ин, были сняты, чтобы не подвергать самые города нападению неприятеля.

Когда эскадра приблизилась к укреплениям Сэшана, состоявшим из двух или трех батарей, вооруженных 20 орудиями и лежавших 20 верст не доходя до г. Чин-кианг-фу, ей было оказано небольшое сопротивление. Батареи, расположенные у подошвы высоты, могли обстреливать все колено реки, образовавшееся вследствие двух крутых поворотов Янг-тсе-кианга. В данном случае артиллерийские выстрелы китайцев могли бы принести большой вред англичанам, суда которых, вследствие встретившегося препятствия, неминуемо остановились бы в колене. Но так как еще 14 июля укрепления открыли огонь по пароходам: «Pluto» и «Nemesis», посланным вперед для производства съемки, то 16-го июля были отправлены пароход «Phlegeton» и парусное судно «Modeste» (18 ор.), с приказанием овладеть батареями. Вследствие огня английских судов, гарнизон укреплений, побросав свои куртки, бежал. Найденные орудия, склады и бараки были уничтожены. Следующие два дня дул противный ветер, и эскадра не могла обогнуть мыса, образуемого рекой южнее Сэшанских батарей.

Между тем 16-го июля адмирал Паркер и генерал Гуг, на пароходе «Vixen» и в сопровождении парохода «Medusa», произвели рекогносцировку города Чин-кианг-фу, у которого Императорский канал соединяется с Янг-тсе-киангом. Чин-кианг-фу лежит на правом южном берегу реки. Императорский канал, идущий от Ханг-чеу-фу, проходит западнее города между его стеною и западным предместьем. К северу же от города Императорский канал продожлается двумя ветвями: западною – Итчин-юнхо и восточною – Куатчеу-юнхо, лежащею против города. Адмиралу Паркеру удалось дойти до самого устья Императорского канала, причем оказалось, что город Чин-кианг-фу может быть занят почти без сопротивления. Городская стена, высокая и в исправном состоянии, имела 6 верст в окружности. Расстояние от берега реки до самого города, часть которого была скрыта за возвышенным берегом, составляло менее версты. Вооружение городской ограды состояло из небольшого числа орудий, так как большая часть была отправлена в Вусонг. Авангард эскадры, под командою капитана Буршиэ, был послан вверх по реке блокировать входы в Императорский канал и другие водные пути сообщения, по которым направляется внутренняя торговля. 19-го июля корабль «Cornwallis» стал на якорь у самого города, у входа в южную ветвь Императорского канала; 20-го июля, вблизи Чин-кианг-фу собралась и вся эскадра. Первым неприязненным действием со стороны китайцев был спуск брандера, своевременно отбуксированного английскими шлюпками; за первым брандером был спущен второй, затем еще два. Этим и ограничилась попытка воинов Небесной Империи сжечь неприятельский флот. По китайским спискам, попавшим в руки англичан после взятия Чин-кианг-фу, гарнизон его состоял из 2400 человек, в том числе 1200 чел. маньчжурских, около 400 чел. монгольских войск из Куку-нора и около 800 чел. китайских войск. За городом, в двух или трех укрепленных лагерях, вооруженных несколькими орудиями и множеством гингальсов, находилось до 3000 чел. китайских войск, большею частью из провинций Ху-пэ и Чэ-кианг. Все войска состояли под командою Хайлинга. При этом следует заметить, что так как маньчжурские войска представляли собою род поселенных войск, то, очевидно, жители города, не состоявшие под знаменами, всегда могли присоединиться к своим собратьям и взяться за оружие. Вследствие этого английские солдаты не раз попадали в неприятное положение, не имея возможности отличить жителей родом маньчжур от прочего населения города.

Английские силы у Чин-кианг-фу состояли из 15 боевых судов, 5 деревянных и 5 железных пароходов с 12,000 чел. войска, из которых 9000 чел. приходилось на долю десантных войск (в том числе и морская пехота) и 3000 чел. на долю матросов; 2/3 последних могли быть, в случае нужды, высажены на берег. Английской пехоты (не считая морской пехоты) в ведомостях показывалось 6664 чел., без офицеров, а с ними около 7000 чел.; артиллерии состояло 570 чел. без офицеров. Оба начальника, адмирал и генерал Гуг, решили занять Чин-кианг-фу без содействия флота, чтобы показать китайцам, что англичане умеют побеждать и без кораблей. Единственное судно, открывшее при этом огонь, был пароход «Auckland», прикрывавший высадку войск и сделавший несколько выстрелов по городу. Штурм Чин-кианг-фу был назначен 21-го июля на рассвете, а войска распределены на четыре бригады: три пехотные и одну артиллерийскую[19]. 1-ая пехотная бригада состояла из 83 офицеров и 2235 нижних чинов, 2-я бригада – из 60 офицеров и 1722 нижних чинов, 3-я бригада – из 68 офицеров и 2087 нижних чинов и наконец артиллерийская бригада – из 570 нижних чинов. По диспозиции предполагалось отрезать китайские войска, стоявшие на высотах к западу от города, а потому 1-я и 3-я бригады с частью артиллерии должны были высадиться в западном предместье, против Золотого острова; за сим 1-я бригада должна атаковать укрепления, насыпанная на высотах на расстоянии 8–9 верст от города, а 3-я бригада, при которой находился сэр Гуг, штурмовать городские стены и ворота с западной стороны. 2-й бригаде, с ее артиллерией, приказано высадиться против города, под прикрытием возвышенного берега, на котором находилось два холма, командовавших стенами, и произвести демонстрацию с северной стороны города.

Высадка войск, вследствие быстроты течения и большого расстояния транспортов от берега, оказалась трудной и продолжительной операцией. Многие части войск, несмотря на то, что высадка началась на рассвете, попали на берег только ночью, а два или три батальона тогла, когда надобность в них миновала. На одном из транспортов случился даже такого рода беспорядок, что десант был посажен на гребные суда задолго до рассвета и затем, не видя шлюпки, которая могла бы его провести к пункту высадки, отправился на флагманское судно за приказаниями; десанту было велено немедленно вернуться к транспорту и ждать распоряжений адмирала.

Тем не менее к 7 часам утра высадка большей части войск была окончена благополучно, благодаря беззаботности китайского главнокомандующего, не принявшего никаких мер, чтобы помешать англичанам, что было легко исполнить, вследствие неблагоприятных для них условий местности, особенно в пункте, избранном для своза 1-й и 3-й бригад. В этом месте, у подошвы крутой высоты, расположенной к востоку, было разбросано много домов, сараев и прочих строений, командовавших самым пунктом высадки, а также были навалены кучи бревен и других предметов, из-за которых было удобно встретить огнем английские шлюпки и войска. В то время, как англичане принуждены были выстраиваться на небольшом кусочке земли, вблизи берега, имея в виду, что отступать будет неудобно, китайцы, даже в случае, если бы принуждены были оставить позицию, могли спокойно отступить в кривые улицы и переулки предместья, незнакомые неприятелю.

Как только часть 1-й бригады высадились на берег и отошла на некоторое расстояние от дровяного двора, генерал Гуг со своим штабом поднялся на высоту, расположенную западнее города, чтобы посмотреть, что делается у неприятеля, и, сообразно этому, сделать окончательные распоряжения. Видя, что в городе все спокойно, начальник сухопутных сил решил немедленно перейти в наступление. 1-й бригаде приказано двинуться к укрепленным лагерям; 3-й бригаде перейти высоты и наступать к западным воротам, удлинив свой правый фланг, чтобы не потерять связь с 1-й бригадой и отрезать неприятелю путь отступления в город, когда он будет выбить из лагерей. Бригады начали наступление около 8 часов утра.

Действия всех трех бригад были так независимы друг от друга, что требуют отдельного описания.[20].

Англичане полагали, что главные силы противника, подобно тому, как было у Тсеки, покинули город и заняли укрепленную позицию на высотах; это давало повод думать, что самое жаркое дело предстоит 1-й бригаде. Ко времени перехода в наступление, у генерал-майора Салтоуна на берег было свезено всего только около 1000 чел. Когда голова колонны дебушировала из предместья, солнце было высоко и сильно жгло.

Пройдя 5–6 верст, 1-я бригада пришла на вид укрепленных лагерей. Между тем китайские войска соединились в один отряд, расположившийся за окопами, распустивший свои значки и, по-видимому, приготовившийся к обороне.

Английским войскам приходилось идти по неровной дороге, то спускавшейся в долины, покрытые лугами и садами, то поднимавшейся в гору. Когда авангард, в составе стрелковой роты 98-го полка и небольшой команды Мадрасских саперов, занял высоту, расположенную по северную сторону долины, отделявшей англичан от неприятельской позиции, китайцы испустили свой обычный дикий крик и открыли по всей линии огонь ядрами и картечью. В то же время значительный отряд китайских войск появился на высотах вправо от англичан, спустился вниз, приблизился к противнику и, казалось, намеревался ударить во фланг 1-й бригаде.

Распоряжения лорда Салтоуна состояли в следующем: бригаде построиться в две колонны, из которых правой, в составе: 98-го полка, 41-го Мадрасского туземного полка и саперов, направиться в обход левого фланга неприятельской позиции, а левой, в составе: Бенгальского волонтерного полка, атаковать правый фланг китайцев, с тем, чтобы отрезать им путь отступления в город; майору Анструтеру, прибывшему с несколькими легкими полевыми орудиями, занять позицию против фронта китайских укреплений и открыть огонь; двум ротам Бенгальских волонтеров продвинуться вправо к домам и садам, укрепиться в них и задержать неприятельский отряд, угрожавший этому флангу англичан.

Прежде чем атакующий достиг до гребня высот, где были расположены императорские войска, китайцы зашевелились и, после непродолжительного и беспорядочного огня из гингальсов и фитильных ружей, бежали по широкой шоссейной дороге, проходившей у них в тылу из Чин-кианг-фу в Нанкин. Стрелковая рота 98-го полка и саперы, посланные преследовать неприятеля, настигли только несколько человек, спрятавшихся в кустах; остальные скоро скрылись из виду. Подойдя к укрепленному лагерю и увидев, что он горит, английские войска были отведены в сторон, чтобы не пострадать от взрыва боевых запасов, если бы таковой произошел. В лагере найдено небольшое число оружия, боевых запасов, палаток и других принадлежностей; все остальное было увезено или уничтожено китайцами.

Одновременно с отступлением китайских войск из лагеря отступил также отряд, угрожавший правому флангу англичан.

В ожидании дальнейшего приказания начальника сухопутных сил, часть легкой пехоты была выдвинута на командующую высоту, расположенную впереди, а остальные войска, построившись в батальонные колонны, составили ружья в козлы на возвышенностях, вблизи бывшей позиции неприятеля. Но затем в виду страшной жары (термометр показывал выше 90° Фаренгейта)[21], к которой европейские солдаты не были привычны, пришлось войска перевести в близ лежащую деревню и разместить их по домам.

В этот день 1-я бригада потеряла 5 человек убитыми и около 20 человек 98-го полка умершими от солнечного удара.

Часть 2-й бригады, состоявшей под командою генерал-майора Шедде, высадилась на рассвете на берег восточнее города и заняла, в ожидании прибытия остальных войск, храм, на командующей высоте, на расстоянии 400 шагов от городской ограды.

Войска взяли с собою несколько полевых орудий, состоявших под командою подполковника Кноулиса, запас 18-ти и 32-х фунтовых ракет и 3 штурмовые лестницы.

Вскоре оказалось однако, что если китайцы позволили 55-му беспрепятственно занять высоты к востоку от города, а равно поставить на них орудия и ракетные станки, то только потому, что сосредоточение английских войск у места высадки 1-й и 3-й бригад отвлекло все внимание обороняющегося. По крайней мере, вслед за сим китайцы открыли огонь по высоте, на которой утвердился 55-й полк, и по равнине, через которую следовали 2-й и 6-й Мадрасские туземные полки, по мере прибытия и высадки их из шлюпок; несколько человек было убито, не дойдя до высот. Пароход «Auckland», привезший войска 2-й бригады и ставший на якорь против городских стен, открыл артиллерийский огонь. В то же время королевская артиллерия, видя, что на городской ограде, против колонны генерал-майора Шедде, сосредоточиваются войска, притаскиваются отовсюду орудия и в одном месте ломается даже парапет, чтобы проделать временную амбразуру, бросала ракеты в середину неприятеля.

С высоты, на которой находился генерал Шедде, можно было обозревать на большое расстояние местность к югу и востоку от города. Генерал видел движение 1-й бригады и отступление неприятеля из укрепленного лагеря. Около того же времени послышались выстрелы со стороны входа в Императорский канал, доказывавшие, что 3-я бригада, с которою находился начальник сухопутных сил, встретила сопротивление с западной стороны города и начала атаку.

Считая нужным овладеть воротами и стеною с восточной стороны города, чтобы отрезать путь отступления неприятельским войскам, когда они будут отступать перед 3-ею бригадою, а также, чтобы отвлечь неприятеля от главной атаки, генерал Шедде решил эскаладировать стены. Городская ограда, достаточно низкая, чтобы штурмовые лестницы достали до верха парапета, а равно выемная дорога, проходившая на расстоянии 40–50 шагов от ограды, и пересеченная местность, способствовавшие занятию их стрелками и скрытому подходу штурмующих колонн, все это благоприятствовало эскаладе. Вследствие сего Мадрасским стрелкам, под командою капитана Симсона, приказано было рассыпать цепь у подошвы стен, а гренадерской роте 55-го полка, под командою капитана Маклина, составить передовой отряд штурмующей колонны. Пунктом атаки выбран четырехугольный бастион, который мог быть фланкирован неприятелем только с одной небольшой пристройки городской стены. 2-й туземный полк получил приказание произвести диверсию со стороны восточных ворот, взяв с собою несколько ракет.

Подойдя к ограде на расстояние пистолетного выстрела, Мадрасские стрелки рассыпали длинную цепь и открыли частый огонь, не позволивший неприятелю сосредоточить свое внимание на угле, где предполагалось приставить штурмовые лестницы. Благодаря этому, команда саперов и минеров, тащившая лестницы, несмотря на то, что ей пришлось пересечь открытую местность, где по ней мог быть сосредоточен перекрестный огонь, достигла городской стены без всяких потерь.

Говоря же вообще, ружейный огонь неприятеля, в котором англичане признали теперь маньчжурских солдат, был довольно меткий. Доказательством этому служит то, что, когда командир стрелков, капитан Симсон, упал, раненный в голову, и гавильдар (сержант в туземных индийских войсках) бросился к нему на помощь, то другая пуля, тотчас же, как индус показался из-за закрытия, прострелила ему шапку. На сколько сильно внимание обороняющегося было сосредоточено на войсках, прикрывавших наступление штурмующей колонны, видно из того, что значительное число англичан успело беспрепятственно взобраться на лестницы и построиться на площадке, узкой в этом месте, так как, параллельно парапету фаса бастиона, на расстоянии 12–16 футов от него, шла тыльная кирпичная стена; площадка была пересечена, через известные промежутки, низенькими стенками, представлявшими род траверсов. Один из этих траверсов, а именно ближайший к месту, где были приставлены штурмовые лестницы, так хорошо прикрывал маньчжурские войска, что 55-го полка поручик Кэдди и саперный поручик Джонсон, вскочившие первыми на стены, не могли сначала разглядеть неприятеля, хотя, судя по огню левого фаса бастиона, тут должно было находиться значительное число маньчжурских войск; и только через несколько минут, заметив блеск с полдюжины ружей за ближайшим траверсом, англичане убедились, что противник близко. Поручик Кэдди, сидя на стене, хладнокровно помогал другим взбираться наверх. Вскоре после этого он был ранен ружейною пулею в ногу.

Одним словом, маньчжурские войска (вследствие ли знакомства с этого рода атаками, или вследствие горячности, с которою необученные войска бросаются на ближайшего противника) не обратили никакого внимания на саперов, тащивших штурмовые лестницы, и только тогда поняли, каким образом гренадерская рота 55-го полка взобралась на стены, когда последняя была уже наверху.

Смущение маньчжур продолжалось недолго. Их войска, направившиеся вдоль стен к атакованному пункту, строились массами на площадке, располагались за домами и в садах внутри города и поддерживали огонь против английских войск, разделившихся теперь на две колонны и направившихся в противоположные стороны вдоль фасов бастиона. Наступление англичан, ряды которых стали редеть, сделалось трудным, в особенности для левой колонны, состоявшей, после смерти полковника Дривера (павшего от солнечного удара, после того, как он взобрался на стену), под командою 6-го туземного пехотного полка капитана Рида. Левой колонне, только после значительных усилий, удалось обогнуть входящий угол стены, где прекращалась тыльная стенка городской ограды, и где англичанам приходилось дебушировать под ружейным огнем неприятеля. При дальнейшем наступлении, войскам капитана Рида пришлось брать с собою каждый шаг, пока они не достигли ближайших ворот, чтобы отворить их для прохода 2-го туземного полка, который, как выше упомянуто, был отделен от главной штурмовой колонны для производства диверсии.

Несмотря на то, что войска левой колонны (состоявшей из 6-го полка, нескольких людей 55-го полка и стрелков, взобравшихся на городские стены после того, как миновала надобность в их прикрытии) овладели городской оградой и, не взирая на артиллерийский и ружейный огонь против ворот, маньчжурские солдаты защищали их довольно долго, засев в караульном доме и за парапетом бастиона, расположенным для прикрытия входа. Как скоро англичане овладели дверью, через которую пролегал путь от аппарели к городским воротам, капитан Рид бросился во главе кучки солдат, переколол все еще защищавшихся маньчжуров и отворил ворота. 2-й туземный полк присоединился к левой колонне, направившейся теперь по стенам, под командою 2-го туземного полка подполковника Луарда, к западным воротам.

Между тем наступление правой колонны (состоявшей из 55-го полка) вдоль левого фаса бастиона, несмотря на сопротивление маньчжур, тоже постепенно подвигалось вперед. Выше было упомянуто, что в этом месте площадка была узкая, вследствие тыльной стенки, продолжавшейся до соединения фаса бастиона с городскою оградою. Маньчжуры, столпившиеся в этом дефиле, несли страшные потери от фронтального огня англичан и все-таки спокойно останавливались, чтобы выстрелить из своих фитильных ружей, то отступали медленно и в полном порядке. Дойдя до входящего угла ограды, где был расположен небольшой двухэтажный караульный дом, подступы к которому хорошо обстреливались из-за парапета самой городской стены и из дверей и окон строения, маньчжурские солдаты сделали отчаянную попытку задержать неприятеля, что им и удалось на некоторое время. Получив подкрепления, пришедшие по стенам с западной стороны, они вдруг повернули назад и открыли огонь, от которого ряды передового отряда (находившегося в сомкнутом строю) 55-го полка стали редеть. В это время к англичанам подоспело еще несколько рот 55-го полка, после чего гренадерская рота бросилась бегом к караульному дому и овладела им. Маньчжуры бежали в противоположную дверь, оставив много убитых. Но едва голова колонны атаковавшего, по предводительством майора Варрена, пройдя в один ряд через дом, показалась из дверей, чтобы обогнуть угол городской ограды, как неприятель, не дожидаясь новой атаки, сам стремительно бросился на кучку англичан и, изрубив нескольких своими тяжелыми прямыми саблями, заставил остальных отступить обратно в дверь, прежде чем они поспели построиться и открыть огонь.

В эту минуту, внутри караульного дома, произошел взрыв сумки с патронами (убитого английского солдата), загоревшейся от фитиля (лежавшего около маньчжура). Не разобрав хорошенько, в чем дело, кто-то закричал: «мина»; англичане пришли в смятение и отступили на время от караульного дома. Вскоре после этого майор Варрен был серьезно ранен ружейной пулей, и командование полком перешло к майору Фоуссэту.

Англичане скоро поправили свою неудачу. Неприятель, открывший огонь из гингальсов и фитильных ружей через амбразуры парапета противоположной стороны угла, должен был замолчать, и гренадерская рота снова атаковала караульный дом. Маньчжуры, понеся большие потери, отступили вдоль городской стены до следующего исходящего угла, где они присоединились к другому значительному отряду, прихватившему с собою гингальсы, стоявшие в амбразурах, и направлявшему их против правой колонны англичан. В этом месте маньчжурские солдаты остановились и опять оказали упорное сопротивление.

Ружейный огонь англичан, поддерживаемый передними рядами колонн, представлявшей узкий фронт, сильно уступал картечному огню гингальсов (гингальсы заряжались мешками, наполненными пулями); атаковать узким фронтом тоже было неудобно. Несмотря на это, решено было атаковать, ибо в то время, как маньчжуры падали от ружейного огня, но не падали духом, англичане падали и от неприятельского огня и от действия жары. Будучи принужденными, после кровопролитного боя, еще раз отступить, а, может быть, вследствие потери своих предводителей или намерения (как то полагали впоследствии англичане) лишить жизни жен, детей и немощных стариков, чтобы они не попались в руки неприятеля, маньчжурские войска очистили городские стены и укрылись среди скрученных строений, садов и плантаций. После этого правая колонна вплоть до западных ворот не встретила никакого сопротивления, ибо неприятель, лишь только подходила голова колонны, немедленно оставлял всякое удобное место для обороны, а таких мест было много.

Об упорном сопротивлении, оказанном войсками маньчжурского гарнизона, можно судить по тому, что, несмотря на то, что штурмовые лестницы были приставлены с восточной стороны города в начале девятого часа, противоположной стороны – западных ворот – англичане достигли только к полудню, т. е. расстояние менее 2 верст было пройдено с лишком 3 часа. Правая колонна 2-й бригады, дойдя до западных ворот, увидела, что с этой стороны неприятель владел четырехугольным бастионом, прикрывавшим доступ к внутренним воротам, атака которых 3-ею бригадою еще не была кончена. Вследствие сего генерал Шедде приказал части людей спуститься с городских стен, атаковать бастион с внутренней стороны города и, открыв ворота, тем самым оказать содействие 3-ей бригаде, состоявшей под командою генерал-майора Бартлэя.

Вход в западные ворота был хорошо защищен: подступ (мост через Императорский канал) к наружным воротам бастиона хорошо обстреливался со стен; в случае же прорыва через наружные ворота, приходилось еще овладеть внутренними воротами, пройдя предварительно через весь бастион, представлявший собою дефиле, с высоких стен которого – на них можно было взобраться только при помощи лестниц – мог быть открыт убийственный огонь по штурмующей колонне.

Передовой отряд 55-го полка овладел, не понеся никаких потерь, внутренними воротами, устроенными в арке, проделанной в толще главной стены городской ограды, разобрал баррикаду, состоявшую из мешков с зерном и песком, и отворил самые ворота; после сего поручики Гериот и Джонсон, с несколькими солдатами 55-го полка и саперами, пробежав через бастион под ружейным огнем неприятеля, открытым со стен, укрылись под аркою наружных ворот и принялись за разбор устроенной здесь другой баррикады из мешков, наполненных песком. Найдя эту работу более трудною, чем они предполагали, и вообразив, вследствие прекратившейся около этого места стрельбы, что 3-я бригада отступила от западных ворот и повела атаку на другой пункт, упомянутые офицеры приказали людям бросить начатую работу и, пробежав обратно через бастион, присоединились ко 2-й бригаде, которая была теперь в полном составе, вследствие прибытия ее левой колонны. Но едва люди миновали внутренние ворота, как у только что брошенной ими арки поднялось облако дыма и мусора, и раздался взрыв.

Все смолкло, но ненадолго: громкое ура 18-го и 49-го полков огласило воздух, и гренадеры штурмующей колонны, спешившей ко внутренним воротам, показались из дыма. Достигнув ворот главной стены городской ограды, гренадеры встретились не с врагом, а с людьми 55-го полка, который был выстроен вдоль главной улицы, в ожидании дельнейших приказаний начальника сухопутных войск, так как все были уверены, что более сопротивления со стороны маньчжур ожидать нельзя.

Таким образом 3-я бригада, разрушив ворота пороховыми мешками, без всяких потерь ворвалась в город; но очевидно гибель солдат 55-го полка, вбежавших в бастион, была бы неминуема, если бы ворота были взорваны несколькими минутами ранее, или если бы сами люди упорствовали в намерении открыть их изнутри.

Прежде, чем продолжать, следует описать действия англичан с западной стороны города, т. е. действия 3-ей бригады с самого начала и действия небольшого отряда морской пехоты и матросов, состоявшего под командою капитана Ричардса.

После ухода 1-ой бригады, посланной атаковать укрепленный лагерь, 3-я бригада (к которой присоединился и 26 полк, не ушедший с бригадой лорда Салтоуна) двинулась по направлению к городу и остановилась вне предместий на позиции, с которой можно было видеть наступление 1-ой бригады и которая командовала над впереди лежавшею местностью, занятою неприятелем. Начальник сухопутных сил желал сохранить бригаду генерал-майора Бартлэя в резерве, пока не выяснятся последствия наступления лорда Салтоуна, или пока сам неприятель не обнаружит свои силы и не укажет, на какой пункт выгоднее повести атаку. Императорский канал, протекавший вдоль западной стены города и имевший 70–80 футов ширины, оказался непроходимым вброд; это было разъяснено четырьмя офицерами, вызвавшимися переплыть канал. Однако, видя, что китайцы бросили укрепленный лагерь, и слыша стрельбу с восточной стороны города, доказывавшую, что 2-я бригада начала атаку, генерал Гуг приказал 3-ей бригаде тоже перейти в наступление. Позиция, на которой стояли войска генерала Бартлэя, находилась на полдороге между южными и западными воротами, но было решено штурмовать последние, ибо предместья с этой стороны позволяли подойти довольно скрытно к самому мосту, против западных ворот. Дойдя до этого пункта, 3-ья бригада заняла дома, расположенные у берега воды, и открыла ружейный огонь против маньчжурских войск, защищавших ворота, в то время, как артиллерия направила свои выстрелы против маньчжур, высыпавших на стены, тянувшиеся далее к югу. Но прежде, чем английские войска укрепились на этой позиции, вблизи западных же ворот произошло обстоятельство, которое могло бы очень дурно кончиться для части этих войск.

Вследствие полного незнания численности гарнизона, англичанам было трудно выбрать место для высадки артиллерии, которое должно было быть удобным для выгрузки орудий и иметь хорошее сообщение с различными пунктами, где могли бы быть выбраны позиции для артиллерии 1-й и 3-ей бригад. Частью вследствие этого, а частью вследствие недоразумений, в 10 часов утра отряд шлюпок с фрегата «Blonde», с 4-мя полевыми орудиями и гаубицами и 100 артиллеристами, вошел в устье Императорского канала и пошел на веслах, при попутном течении, к городским стенам, чтобы отыскать удобное место для своза орудий на берег канала, и затем соединиться или содействовать атаке бригады генерала Бартлэя. Всего было 7 шлюпок: 5 с фрегата «Blonde» и 2 с одного из транспортов; командовал ими лейтенант Кроуч.

Успокоившись, что в домах по берегам все тихо, и что неприятель, по-видимому, не замечает их приближения, шлюпки продолжали путь, пока не оказались, после поворота канала направо, как раз у городских стен, близ западных ворот, чего за домами они ранее видеть не могли.

Шлюпки шили в кильватер друг другу, и три из них, опередив прочие, направились к пункту, выбранному начальником отряда артиллерии, майором Блунделем, для выгрузки орудий.

Как раз в это время с городской стены, шедшей параллельно каналу, был открыт огонь из гингальсов и ружей. Вследствие высоты стены не менее 40 футов, небольшим орудиям на шлюпках нельзя было дать достаточного угла возвышения, а между тем ружейный огонь англичан был мало действителен. В продолжении каких-нибудь 10 минут, китайскими выстрелами было ранено 4 офицера (в том числе начальник отряда лейтенант Кроуч, получивший три раны), 8 артиллеристов и 16 матросов.

Повернуть назад англичанам было невозможно: пришлось бы идти против течения, и грести не хватило бы людей. Оставалось одно – высадиться как можно скорее из шлюпок и укрепиться за домами предместья на противоположной стороне канала.

В это время три упомянутые шлюпки, значительно опередившие других, пристали к берегу и были брошены англичанами, которые, не имея времени захватить с собою орудия, укрылись за домами. Остальные шлюпки, находившиеся назади, сознавая, что если пойдут вперед, то попадут под убийственный огонь, не имея возможности отвечать тем же, остановились за строениями, прикрывавшими их со стороны городских стен.

Положение офицеров и нижних чинов опередивших шлюпок, у которых находилось много раненых, было затруднительное. Им оставалось одно средство – попробовать присоединиться к оставшимся шлюпкам; но для этого нужно было пройти через открытую местность берегом канала, под огнем с городских стен. Однако, несмотря на выстрелы (расстояние до неприятеля, конечно, было более, чем когда они шли на шлюпках), англичанам удалось отступить, не понеся никаких потерь. Несколько раненых по необходимости было оставлено назади; китайское население предместий обошлось с ними хорошо. Англичанам ничего более не оставалось, как отправиться обратно на остальных шлюпках и донесли обо всем командиру корабля «Cornwallis», стоявшему у входа в Императорский канал. Все раненые были немедленно отправлены на корабль. Адмирал Паркер, получив донесение о происшедшем, сделал распоряжение об отправке на берег гребных судов с корабля «Cornwallis» с отрядом морской пехоты, чтобы вернуть покинутые шлюпки и оказать содействие войскам генерала Бартлэя в атаке западных ворот. Капитан Ричардс, командир корабля «Cornwallis»,, с 200 чел. морской пехоты, высадился на берег у входа в канал; к нему присоединилось около 300 чел. Мадрасского туземного полка, под командою капитана Маклина, и небольшой отряд морской пехоты с судна «Modeste» с гребцами шлюпки, под командою капитана Ватсона. Все эти войска двинулись через предместье к городским стенам, а шлюпки с корабля «Cornwallis» и оставшиеся шлюпки с фрегата «Blonde», под командою лейтенанта Стоддарта, пошли каналом отыскать брошенные суда и орудия, а также, чтобы отвлечь внимание китайцев у западных ворот, когда отряд капитана Ричардса будет эскаладировать стены.

Шлюпки были найдены не уничтоженными окончательно, хотя и с пробоинами; даже раненый артиллерист, оставленный на дне одной шлюпки, оказался нетронутым, несмотря на то, что ее снесло под самые стены.

Между тем войска 3-ей бригады сосредоточились для атаки западных ворот. Длинная цепь стрелков поддерживала огонь против смежной части городской стены, чтобы отвлечь внимание неприятеля и не дать угадать, который пункт избран для штурма. Генерал Гуг, после рекогносцировки подступов к бастиону и наружных ворот его, произведенной начальником инженеров, капитаном Пиром, решил взорвать ворота, и затем, в случае дальнейшего сопротивления, эскаладировать внутреннюю стену бастиона. Была составлена команда для производства взрыва. Для обстреливания подступов к воротам и для прикрытия движения упомянутой партии было выдвинуто два орудия. Наконец лучшие стрелки были рассыпаны за домами, сгруппировавшимися у входа на мост со стороны предместья, чтобы прогнать неприятеля от амбразур и заставить замолчать, когда понесут вперед мешки с порохом. В то же время бригада была построена в улицах предместья в сомкнутые колонны, ожидавшие сигнала атаки. Около полудня капитан Пир, во главе партии саперов и минеров, несших три мешка с порохом (в них было около 150 фунтов), бросился по каменному мосту, под прикрытием ружейного огня стрелковых рот 18-го и 49-го полков, и, добежав беспрепятственно до наружного входа в бастион, приставил мешки с порохом к воротам. Взрыв был удачный: тяжелые, массивные двери, скрепленные железом и заваленные с внутренней стороны мешками с песком, сорвало с петель и отнесло на несколько футов, причем ни сами двери, ни свод арки не были нисколько повреждены. Генерал Гуг, став во главе 18-го полка, имевшего впереди гренадерскую роту, бросился к воротам. Таким образом произошло соединение 3-й бригады со 2-ою.

Около того времени, как 3-я бригада штурмовала западные ворота, отряд морской пехоты, матросов и артиллеристов, отправленный на шлюпках с корабля «Cornwallis» и захвативший с собою одну штурмовую лестницу, высадился на противоположном берегу канала, у правого фланга бастиона. Дойдя до подошвы стен, англичане наткнулись на кучу мусора, лежавшую недалеко от ворот. В этом месте, под прикрытием огня морской пехоты, была поставлена штурмовая лестница. Первый человек, поднявшийся наверх, был убит, два следующих ранено; наконец 5–6 человекам удалось взобраться на стену, где они удержались, несмотря на перекрестный огонь из караульных домов, расположенных над наружными и внутренними воротами. Вместе с сим было поднято наверх несколько ракет. Одна из них, пущенная в караульный дом, зажгла строение; смущенный неприятель бежал. Это позволило капитану Ричардсу броситься со своими людьми во двор бастиона, что соответствовало тому моменту, когда 3-я бригада взорвала наружные ворота.

С занятием западных ворот, англичане считали город в своих руках. 2-й и 3-ей бригадам приказано было расставить посты у ворот и развести войска по квартирам; 18 и 49 полки, под командою генерал-майора Бартлэя, были посланы обойти по западной стене города, и занять южные ворота.

Все, казалось, успокоилось; только от времени до времени слышались отдельные выстрелы, посылаемые в догоню убегающим. Как вдруг раздался залп и за ним беглый огонь, указывавшие на то, что произошло столкновение между значительными силами. То была последняя попытка собравшегося гарнизона Чин-кианг-фу еще раз атаковать англичан.

По-видимому, манчжуры, покинув стены и ворота, удалились в населенный ими квартал города. Здесь начальник гарнизона обратился к ним с увещеваниями, еще раз попробовать счастье и предпочесть смерть храбрых людей бесчестно спасенной жизни подлых беглецов, убоявшихся нашествия ненавистных варваров. Предполагают, что возбужденные этими словами и под влиянием того же суеверия, которое уже заставило их обагрить кровью улицы г. Чапу, маньчжуры бросились к своим домам, лишили жизни жен и детей, и затем двинулись вперед под командою своего генерала.

18-й и 49-й полки следовали по городской стене, окружив себя цепью стрелков. У поворота налево, с внутренней стороны ограды простиралась открытая местность, обнесенная живыми изгородями, где находилось несколько фруктовых деревьев. Когда англичане дошли до этого места, из близ лежавших домов раздались выстрелы, и неприятельская колонна, в числе 800–1000 маньчжуров, под предводительством двух мандаринов верхом, дебушировала из соседней улицы. Неожиданно появившийся противник быстро рассыпался между деревьями и садами, выдвинул гингальсы и открыл огонь, которым убило и ранено несколько человек. Англичане, удивленные безумною атакою противника, остановились и, сделав несколько выстрелов, направили 49-й полк, находившийся в голове колонны, вниз с городских стен, в обход левого фланга неприятеля, а 18-му полку приказано было двинуться прямо перед собою, в обход правого фланга неприятеля.

Вскоре маньчжуры были обращены в бегство, несмотря на отчаянное сопротивление некоторых из них. Одна из рот 18-го полка преследовала противника до маньчжурского квартала, но затем, не зная местности, должна была остановиться. Маньчжуры, оставшиеся в живых, бежали в соседние дома и узкие улицы, но только для того, как оказалось впоследствии, чтобы покончить свою жизнь самоубийством.

В этой схватке англичане потеряли: в 18-м полку – 1 офицера убитым, 1 офицера раненым и около 20 нижних чинов убитыми и ранеными; в 49-м полку – 1 офицера убитым, 1 офицера раненым и около 24-х нижних чинов убитыми и ранеными; всего 48 человек.

Перестрелка, завязавшаяся у англичан при подходе к маньчжурскому кварталу, была услышана отрядом морской пехоты и матросов, при котором находился адмирал Паркер; отойдя немного от западных ворот по городской стене, отряд сделал привал в одном из караульных домов, где и находился уже около часу времени. Капитан Ричардс немедленно построил свой отряд и двинул его на выстрелы. Проходя через одну из узких улиц маньчжурского квартала, англичане наткнулись на отряд маньчжуров, расположившихся за небольшими воротами поперек улицы, внезапно открывших огонь и, по-видимому, намеревавшихся оказать упорное сопротивление. У англичан было несколько человек раненых, и они осторожно подвигались вперед, пользуясь всяким закрытием. Капитан Ватсон был послан кружным путем, через переулок, обойти фланг неприятеля; но и здесь была устроена баррикада, за которой находились маньчжуры. Тем не менее, дружный удар в штыки обоих отрядов, с фронта и фланга, заставили противника отступить с большими потерями.

К вечеру были расставлены караулы у большинства ворот, назначены передаточные посты на случай тревоги и войска разведены по квартирам. Ночь была беспокойная, так как небольшие партии уцелевшей части гарнизона от времени до времени порывались бежать из города, что заставляло англичан открывать ружейный огонь и бить тревогу. Часовые и караулы подверглись нескольким отчаянным нападениям со стороны маньджурских солдат, укрывавшихся в домах. 26-й Камеронский полк, в особенности часто становившийся в ружье, перебил много людей. Даже внутри домов, спокойно занятых под квартиры, происходили стычки со спрятавшимися там маньчжурами. Тем не менее большинство уцелевшей части гарнизона, вероятно, бежало через юго-восточные ворота, у которых караул был поставлен только к утру.

22-го июля утром вооруженные части войск были посланы в маньчжурский квартал исследовать, нет ли там скрывающихся солдат, уничтожить арсеналы и склады военных запасов. Казенных денег было найдено всего 60,000 долларов. Рабочим партиям саперов и минеров приказано было собрать и закопать трупы убитых, начинавшие уже, вследствие страшной жары, заражать воздух.

Англичане, следуя по улицам, где квартировали маньчжурские войска и мандарины, сделались свидетелями той ужасной картины, которую представляли группы убитых, окоченевших в своей крови. Тела беспомощных маленьких детей, павших жертвою энтузиазма и бешеного отчаяния, лежали возле своих родителей, и чаще в женской половине дома, как будто каждый отец собрал всю семью, перед тем как приступить к избиению; но много тел мальчиков было найдено и на улицах, среди трупов лошадей и солдат, как будто настигнутых в то время, когда они бегством хотели спастись от своих немилосердных родителей. Были случаи, что несчастные маленькие страдальцы оказывались еще дышавшими, в предсмертных судорогах, с переломленным хребтом – способ убийства, которому трудно поверить с первого раза.

По-видимому, ко времени начала атаки города англичанами, маньчжурский генерал опасался неповиновения со стороны гарнизона, если судить по тому, что у восточных и западных ворот было выставлено по два трупа солдат (как будто в пример прочим) с туго завязанными руками назади и с перерезанными шеями или рассеченными головами.

От местных жителей были получены сведения, что за несколько времени до прихода английского флота, маньчжурский генерал сделал все приготовления для встречи неприятеля, заперев ворота, прекратив торговлю по каналу, заставив городских жителей удалиться внутрь провинции и приступив к сбору контрибуции, в виде всякого рода провизии, для продовольствия гарнизона города и войск укрепленного лагеря. Это так опустошило окрестную местность, что в продолжении недели, проведенной английскою армией в Чин-кианг-фу, только с трудом можно было достать самое необходимое.

Чтобы докончить картину ужаса, которую представлял город, следует добавить, что китайская чернь, отовсюду нахлынувшая в Чин-кианг-фу, предалась грабежу и, чтобы действовать на свободе, зажигала улицы. Что касается английских войск, то с их стороны были приняты все меры, чтобы не допустить солдат до грабежа, а также, чтобы уменьшить неистовства китайской черни. Тем не менее, через 24 часа город представлял одни развалины, и главным образом благодаря самим китайцам. Общая потеря англичан к концу боя простиралась до 168 человек (37 убитых и 131 раненых), в том числе 22 офицера. Кроме того, от солнечного удара умерло около 37 человек, в том числе 1 офицер. Потери китайцев были громадные, но в точности неизвестны[22].

Относительно сражения 21-го июля можно заметить, что эскалада 2-й бригады едва ли могла бы удаться, если бы маньчжуры рассыпавшиеся вдоль парапета четырехугольного бастиона, догадались, какой способ атаки избран неприятелем. При бригаде находилось всего 3 штурмовых лестницы и высота парапета над площадкою городской ограды была так значительна, что с полдюжины стрелков, не подвергая себя огню неприятеля, могли спокойно перестрелять всех эскаладирующих; а если бы кто-нибудь и вспрыгнул на стену, то маньчжуры были достаточно сильны физически, чтобы справиться с любым англичанином. Влезать по лестницам, даже самые искусные войска могут медленно, ибо каждый человек занимает пространство во всю свою высоту и не может добраться до самого верха, пока впереди находящийся человек не сойдет на стену. Вследствие этого, при умеренной решимости и хладнокровии со стороны противника, эскалада могла удаться только при большом числе лестниц или после предварительного разрушения парапета артиллерийскими выстрелами, отчего противник, занимающий стены, стал бы подвергаться ружейному огню. Кроме того, маньчжуры не воспользовались придаточною постройкою, превосходно фланкировавшею с расстояния 40–50 шагов место, где были поставлены штурмовые лестницы; она представляла безопасное помещение для небольшого отряда, внизу стены были ниши и бойницы, откуда по штурмующим войскам можно было поддерживать непрерывный огонь.

Атаке западных ворот сильно способствовало то обстоятельство, что стрелки 3-й бригады могли хорошо укрыться за домами, расположенными на берегу воды, и, пользуясь этим, заставили замолчать гарнизон на то время, пока несли мешки с порохом. Вместо того, чтобы срыть дома по всем направлениям на расстоянии ружейного выстрела, маньчжуры не тронули ни одного строения, из расположенных на берегу канала и на самом мосту, что помешало им видеть наступление штурмующих колонн. На мосту, по обеим сторонам, был выстроен ряд одноэтажных лавок, в тонких переборках которых стоило только прорезать проход, чтобы саперы, не показываясь ни на минуту неприятелю, могли пронести пороховые мешки к воротам.

На следующий день, т. е. 22-го июля, в городе и его предместьях прекратились всякие неприязненные действия. Но на аванпосты бригады лорда Салтоуна, квартировавшей в деревне Тонг-чау, в нескольких верстах от города, все еще продолжались отдельные нападения, вследствие чего от времени до времени были раненые. Беспрестанные ночные тревоги, причиняемые партиями бежавших и мародеров, блуждавших около расположения англичан, тоже причиняли много беспокойства войскам, стоявшим вне города. Чтобы положить конец этому неприятному положению и вследствие сведений, сообщенных туземным переводчиком, состоявшим при главной квартире, отряд стрелков 41-го туземного полка, под командою майора Кембеля, был послан очистить окончательно окрестную местность от неприятеля и уничтожить храм или какое-то другое строение, расположенное в горах, где, по рассказам, сосредоточивались бежавшие китайские войска. Розыски, однако, оказались бесплодными: было найдено несколько строений, удобных для обороны, но никакого отряда вооруженных людей не оказалось.

Последствием занятия Чин-кианг-фу было прекращение торгового движения по Императорскому каналу, имевшему множество входов и представлявшему главный торговый путь (в стране, где единственный способ сообщения – водные пути). Значение этого канала видно из того, что в несколько дней англичане задержали до 700 джонок, несмотря на то, что ежегодный караван с зерном прошел уже к Пекину. Прекращение торговли навело на жителей не менее паники, чем и успех английского оружия.

Между рекою Янг-тсе-киангом и южною частью Императорского канала существует не менее трех главных сообщений, из которых наиболее замечательное проходит, может быть, именно по западную сторону стен города Чин-кианг-фу, через его предместья. На этой ветви, против южных и западных ворот, вблизи которых проходит канал, находятся каменные мосты, препятствующие плаванию больших джонок. Ширина канала в самой узкой части, где находятся каменные устои мостов, около 20 футов; в других же местах ширина меняется между 70 и 80 футами, при высоких крутых берегах и глубине вод от 9 до 15 футов.

Между р. Янг-тсе-киангом и северною частью Императорского канала существует большее число сообщений, и здесь главная ветвь канала становится шире и удобнее для судоходства. Вход в главную ветвь находится версты 1.5 выше Золотого острова. Вся эта местность, перерезанная целою сетью входов и поперечных соединений канала и лежащая почти на одном уровне с рекою, представляет одни болота, отделенные от воды искусственно возведенными насыпями, образующими единственные грунтовые пути сообщения края. Ширина главной ветви канала, вдоль которого по насыпи проходит бичевник, от 35–40 саж. Чтобы воспрепятствовать движению английских пароходов, в канале, у входа в главную ветвь, было затоплено несколько джонок и устроены заграждения в других рукавах. В то время, когда англичане находились в Чин-кианг-фу, низменная местность, даже несколько деревень, было затоплено; а затем, когда английская эскадра перешла к Нанкину, река еще более выступила из берегов, и китайцы принуждены были, даже в предместьях, поддерживать сообщение на лодках. Таким образом народ бедствовал и от прекращения торговли и от наводнения.

Из вышесказанного очевидно, что для устройства действительной блокады требовались большие силы. Но, кроме прекращения торговли, нужно было принять меры, чтобы жители, под влиянием паники, не покинули своих домов, после чего вся страна была бы разорена нахлынувшими отовсюду грабителями.

За два или за три дня до занятия Чин-кианг-фу, парусные суда «Blonde» и «Modeste» и пароход «Proserpine» были назначены блокировать два главных входа в канал выше города. В то же время сэр Поттингер, с пароходами «Nemesis» и «Queen», прошел несколько верст вверх по реке, пока не встретил целую флотилию коммерческих джонок, которых было не менее 300. Джонки велено было отправить к Чин-кианг-фу, где за ними было легче усмотреть. Командирам джонок были розданы объявления, в которых было сказано на китайском языке, что им не будет сделано вреда, но что суда их должны быть задержаны. Сэр Поттингер вернулся в Чин-кианг-фу, а пароход «Nemesis» остался наблюдать за китайскими джонками, которые, впоследствии, были собраны в одной из ветвей южной части канала, непосредственно выше Золотого острова. Наблюдение за ними здесь в продолжении некоторого времени было возложено на пароход «Proserpine».

В нескольких верстах вверх по каналу, у устья которого было найдено 300 джонок, и на расстоянии 18–20 верст от Чин-кианг-фу, лежит г. Ишинг. Приближение парохода «Nemesis» и арест джонок привели жителей в такое смущение, что вечером на пароход явился мандарин, желавший узнать, не намерены ли англичане атаковать город. Мандарину было объявлено, что городу не будет сделано никакого вреда, если жители доставят провизию, за которую англичане обещают заплатить. Таким образом английские суда получили возможность запастись провизией, причем на дворе одного храма, расположенного у устья канала, был устроен базар. Покупаемая провизия отправлялась на китайских шлюпках и небольших джонках, под конвоем военных шлюпок, в Чин-кианг-фу. Это было очень важно для англичан, так как перед тем многие суда уже значительное время оставались без свежего мяса и зелени.

Верстах в двух выше канала, на котором лежит г. Ишинг, был открыт другой канал, соединявшийся с первым несколько ниже города. Вечером 19-го июля, к пароходу «Nemesis» присоединились парусные суда «Dido» и «Chiders», из которых первое блокировало верхний, а второе нижний канал. Командование этою авангардною эскадрою было поручено командиру «Dido», капитану Кеппелю.

На некотором расстоянии вверх по реке было найдено несколько джонок с углем, брошенных экипажем. Часть их была отбуксирована к берегу в разных местах и образовала таким образом запасы угля для пароходов, а одна из больших джонок была взята пароходом «Nemesis» на буксир сбоку, так что пароход мог одновременно и грузиться углем и преследовать джонки.

20-го июля адмирал Паркер ходил на пароходе «Pluto» рекогносцировать реку.

22-го июля к авангардной эскадре капитана Кеппеля присоединились съемочные суда «Starling», «Plover» и «Medusa».

Река оказалась свободною для движения эскадры; только против парохода «Plover», ставшего на якорь около батареи, расположенной на южном берегу не доходя Нанкина, был открыт огонь, вследствие чего пароход вернулся и донес об этом адмиралу.

В английских войсках от сильной жары и нездоровой местности, во время пребывания в Чин-кианг-фу, распространились болотные лихорадки и холера, которые унесли много жертв; к тому же в городе воздух был заражен массой неубранных трупов. Особенно сильно пострадал 98-й полк, недавно прибывший из Англии. Собственно говоря, болезненность появилась не только в войсках, расположенных в Чин-кианг-фу, но и во всех войсках, находившихся в р. Янг-тсе-кианге, так напр. и на английском фрегате «North Star» и на французском фрегате «Erigone», стоявших на якоре у Вусонга[23].

Вследствие сего начальник сухопутных войск решил очистить город Чин-кианг-фу, занять одни высоты, командующие им, оставив для сего 2-ю бригаду (в составе 55-го полка, 2-го и 6-го Мадрасских туземных полков, с сильными отрядами артиллерии и саперов), и затем с остальными войсками спешить к Нанкину. 2-я бригада должна была расположиться следующим образом: двум полкам с несколькими орудиями приказано было занять высоты, командующие над северо-восточною частью города, а третьему полку с его артиллерией стать на высоте, командующей над входом в Императорский канал.

Перед выводом войск из города, а именно 26-го и 27-го июля, в городской стене, против позиции главных сил, была образована брешь, взрывом четырех мин (насыпанных из китайского пороха, найденного в арсеналах). Брешь, шириною около 40 шагов, представляла английским войскам возможность попасть в город, в случае появления неприязненных действий. Кроме того, вдоль восточной стены, на расстоянии нескольких сотен шагов, был сбит парапет, чтобы часовым на высотах можно было следить за движением на городских стенах, а также, чтобы уничтожить закрытие, из-за которого неприятель мог бы встретить англичан в случае движения их в город.

28-го июля город был окончательно очищен, и бригада генерала Шедде заняла свои позиции. В городских конюшнях было найдено много пони, из которых несколько оставлено при 2-й бригаде; из них образовали взвод ездящей пехоты, предназначенный для отдаленных поисков, для сбора продовольственных запасов и тому подобных нужд.

К ночи 29-го июля две остальные бригады с их артиллерией, назначенные для действия против Нанкина, находились уже на транспортах.

За день или за два до посадки войск неприятель произвел несколько ночных нападений на посты и караулы артиллерии, квартировавшей около «Иезуитских домов», причем ранено несколько солдат. Это дало повод предположить, не возбуждают ли китайские солдаты разгулявшуюся чернь к неприязненным действиям, чтобы тревожить англичан и, таким образом, получить хоть какое-нибудь вознаграждение за понесенные ими потери.

В ночь накануне посадки артиллерии, саперов и минеров, нападения и демонстрации приняли такой серьезный оборот, что упомянутые войска должны были взяться за оружие, и несколько гаубиц было наведено против улиц, чтобы разогнать толпы народа, намеревавшиеся, по-видимому, напасть на англичан. Хотя в продолжении ночи действительно серьезного нападения и не было произведено, но тем не менее, судя по числу убитых китайцев, лежавших на улицах, в намерении противника принести вред англичанам нельзя было сомневаться. Несмотря на это, на следующий день неприятель не препятствовал серьезно посадке войск на суда.

Сильные западные ветры задержали эскадру еще на несколько дней в Чин-кианг-фу. В это время несколько мандаринов более высокого ранга, чем посылавшиеся до сих пор, явились на пароход, где находился сэр Поттингер, с заявлением, что императорский комиссар, Илипу, прислал их к английскому полномочному министру, прося верить искреннему желанию мира со стороны Пекинского двора; что Илипу уполномочен вести окончательные переговоры; что он спешит из Су-чеу-фу в Чин-кианг-фу для свидания с сэром Поттингером, и что поэтому мандарины просят Его Превосходительство остаться в Чин-кианг-фу до прибытия императорского комиссара.

Полномочный министр отвечал, что условия, на которых могут быть прекращены военные действия, хорошо известны императорскому комиссару; что, при представлении удостоверения за печатью императора в полномочии заключить мир на упомянутых условиях, англичане готовы приступить к мирным переговорам; что до представления удостоверения наступление английских войск не может быть остановлено и, что до тех пор, пока англичане отказываются выслушивать какие бы то ни было представления.

Получив ответ, мандарины удалились, объявив, что теперь Илипу будет спешить в Нанкин для свидания с полномочным министром и что там все будет решено.

Жители небольшого города Квачау, расположенного на противоположном берегу реки, вблизи входа в северную ветвь Императорского канала, приведенные в ужас занятием Чин-кианг-фу, прислали депутацию для переговоров относительно выкупа, присовокупив, что китайские войска и административные власти покинули город, но что все продолжает быть в порядке. На Квачау была наложена контрибуция в 500,000 долларов[24].