"Канадские охотники" - читать интересную книгу автора (Буссенар Луи Анри)

ГЛАВА 3

Страшная новость о зверском убийстве директора взволновала всех работающих на прииске.

Но поскольку эти авантюристы привыкли к виду трупов, то волнение было недолгим.

— Ну, пусть Иван умер. Тем хуже для него. Все равно пора платить. Компания нам задолжала. Мы две недели работали бесплатно, превозмогая жажду. Давайте наши деньги.

— Но ключ от сейфа исчез, — сообщает приказчик.

— Это не причина, — вопит оратор в огромной фетровой шляпе с рыжей окладистой бородой, — наверняка есть запасной.

— Но нужно именно два ключа — один без другого не действует, — жалобно ноет приказчик, начиная дрожать от страха.

— Покажите нам сейф, мы его быстро откроем!

— Денег, денег! — орет на разные голоса беснующаяся толпа, скандируя во все горло одно только слово.

— Подождите немного.

— Где Перро, человек-бизон?

— Уехал с милордом.

— Перро — бессердечный человек, если оставил нас без гроша.

— Спалим его дом, пусть потом разбираются!

— Но кто-нибудь заменяет Перро? — кричит человек с рыжей бородой.

— Его племянники.

— Где они? Что они, струсили? Прячутся как мокрые курицы?

Вынужденные вмешаться, молодые люди, сохраняя спокойствие перед лицом разбушевавшейся толпы, выходят из комнаты на веранду и смотрят сверху на этих людей, столь к ним непочтительных.

— Говорят, мы струсили, прячемся, — громко произнес Жан, перекрывая шум. — Кто это сказал?

— Ладно, видим, что не прячетесь, не струсили, — откликнулся бородатый оратор. — Но поскольку вы здесь за дирекцию, платите сами или прикажите кому следует, чтобы нам заплатили.

— Хорошо! Прекрасный ответ, Рыжий Билл.

— Я пытался открыть кассу.

— И что?

— Невозможно. Замок открывается с помощью двух разных ключей, а ключ директора, как вам сказали, исчез.

— Ну, это сказки для глупеньких, — кричит Рыжий Билл, решивший, видно, возглавить этот бунт.

— Да, да, Рыжий Билл прав!

— Хватит болтать! К действию! Дом на слом, давайте сейф!

— Но когда вы все разрушите, разграбите, пропьете, — говорит Жан, — вы что, будете ближе к цели? Кто даст вам завтра работу, которую компания всегда своим рабочим гарантирует?

— Ишь ты, молокосос, какой адвокат нашелся!

— Проповедь тут читает!

— Нам нужен тот, у кого денежки!

— Подождите немного, — продолжает молодой человек, становясь все увереннее по мере того, как опасность нарастает.

— Чего ждать-то?

— До нынешнего дня «Свободная Россия», верная своим обязательствам, не разорила еще ни одного из своих работников. Я уверен, что компания имеет в Баркервилле открытый кредит. Дайте мне возможность переговорить с банкирами, которые знают ситуацию. Сколько мы вам должны? Ваша зарплата за пятнадцать дней — приблизительно двадцать пять тысяч франков, я их раздобуду.

— Это все пока лишь обещания. Сколько тебе нужно времени?

— Два часа.

— Даем тебе два часа. А когда истечет срок, все здесь переломаем. Если не принесешь нашу зарплату, пеняй на себя!

— Молокосос над нами издевается, друзья, — кричит Рыжий Билл, — он вернется без гроша и обведет нас вокруг пальца!

— В сейфе есть восемь тысяч пиастров, принадлежащих нам. Если дверцу откроем, я их вам отдам.

— Давай болтай больше! — бурчит Рыжий Билл. — Хочешь выиграть время и победить нас, но поживем — увидим… Я ухожу к Сэму-Отравителю. Мне пора выпить «сока тарантула». Ко дню получки трактирщик наверняка все приготовил.

— Рыжий прав, идем к Сэму! Пошли, время быстрее пролетит.

— Ты думаешь, Сэм-Отравитель даст нам в долг?

— Долг будет за компанией!

Против всякого ожидания трактирщик, так звучно прозванный Отравителем, широко открыл и двери трактира, и кредит…

На памяти завсегдатаев салуна такой ласковой встречи еще никогда не было. Хозяин обычно бывал очень строг и немногословен даже с клиентами денежными и уж совсем не разговаривал с голытьбой.

Еще удивительнее, что Сэм соблаговолил растянуть в подобие улыбки рот, обнажив почерневшие зубы, торчащие из десен как глиняные горшки на заборе.

И, наконец, что уж совсем поразительно, он лично потчует всех закуской и самыми сильными напитками.

Трактир переполнен, рядом на деревянном тротуаре временно в беспорядке расставлены столы, скамейки, ящики, пустые бочки.

Китайцы, чья жадность соперничает с трезвостью, видя, что странным образом нарушено правило и — может быть единственный раз в жизни — выпить дают бесплатно, тоже приблизились, протиснув свои курносые, желтые лица между сильными, едва прикрытыми лохмотьями торсами искателей приключений, и с удовольствием прикладываются к бутылкам.

Может ли трактирщик отличить среди этих нахальных посетителей своих от чужих? Маловероятно. Все китайцы на одно лицо, и всех их, оказывается, звать Ли.

Но Сэму все это безразлично, он наливает, ничего не спрашивая, не считая, не глядя…

Кто же все это оплатит?

Веселье постепенно набирает силу — кругом шум, разговоры, крики. Все смеются, вопят, сыплют ругательствами, громко аплодируют китайцу, который, упившись, падает замертво. Самые отчаянные выпивохи ставят пари, их с энтузиазмом поддерживают, вовсю обсуждаются шансы сторон, спорщики постепенно забывают и про компанию «Свободная Россия», и про зловещую смерть директора, и про закрытый сейф, и про зарплату.

Какое это имеет значение сейчас, когда пить можно вдоволь, когда начинается настоящее веселье под покровительственным взглядом Сэма: тот видит, как швыряют, бьют посуду, и ограничивается лишь легким «уф!». И это он, который раньше из-за одного разбитого стакана готов был схватиться за пистолет!

Два часа, данные Жану, тем временем истекли. А разгулявшиеся клиенты не думают ни о чем и с удовольствием продолжают щедрую бесплатную трапезу.

Кто-то напоминает:

— А как там с деньгами? Метис, наверное, уже вернулся из Баркервилла?

Это, кажется, опять Рыжий Билл. Да, он самый.

Ему кричат:

— А, брось торопиться. Ведь мы можем пить сколько хотим…

— Пить — это хорошо. — Рыжий Билл встает на табурет, окидывая взглядом шумящий зал. — Но праздник не будет полным, пока мы не сыграем партию в покер, правда?

— Давай поиграем…

— Но для игры нужны деньги. Да и Сэм больше не собирается нам наливать, не видя цвета наших пиастров.

— Да, да, — обменявшись быстрым взглядом с Биллом, кивает головой трактирщик.

— Что, не дают больше в долг?

— Кончился кредит, — рычит Сэм, — пока вам не заплатили деньги, а там посмотрим. Давайте, друзья, заставьте платить этих богачей, чтобы они не мучили хороших парней!

— Дай еще выпить!

— Нет, больше ни капли! Идите за вашей зарплатой!

Настаивать, когда Сэм ставит ультиматум, бессмысленно. Все это знают и никто не возражает. Трактир мгновенно пустеет, но все надеются быстро вернуться обратно, веселье в самом разгаре.

Толпа золотоискателей, еще более возбужденная, чем утром, во второй раз собралась у окна кассы и встречает градом ругательств приказчика, который решился сказать несколько слов.

Стоящие поближе его услышали; те, кто был далеко, ухватили обрывки фраз.

— Что? Нет денег? Еще ждать? Приступать к работе?

— Ах ты, сучий сын! Обманщик! Убийца! Вор! Скальп с тебя снять!

Неожиданно для себя Жан встретил у банкиров Баркервилла прием весьма холодный и получил твердый отказ, хотя сумма гарантии под имущество «Свободной России» в сотню раз превышала кредит.

Напрасно он приводил серьезные аргументы: исключительный случай, деньги в сейфе, но недоступны, директор убит, рабочие бунтуют. Все бесполезно.

Похоже, был отдан какой-то приказ, и каждый демонстрировал полное равнодушие к просьбам представителя «Свободной России», даже шериф, который пожал плечами, узнав про убийство — он слушал, посвистывая, взволнованный рассказ молодого человека. Жан вернулся обескураженным, в груди бушевала буря, брови его были сведены, ноздри подрагивали, но голос казался спокойным:

— Думаю, дядя Перро напрасно пошел на охоту за бигорном. Как он нужен сейчас, чтобы отбить готовящуюся атаку!

— Да, рабочие, кажется, переходят в наступление, хотят завладеть сейфом.

— Мы его защитим, — заявил Франсуа.

— Конечно, — согласились два старших брата.

— Есть полдюжины винчестеров, сотня патронташей, а их только триста.

— Но придется убивать…

— Черт возьми, они нас сами вынуждают. Не отдавать же себя на растерзание.

— Вот именно.

Атака началась. Со всех сторон летят камни, разнося вдребезги окна — стекла градом сыплются в комнаты.

— Хорошо ли закрыты двери? — спрашивает Жак.

— Я их закрыл на засов.

— Слуги все снаружи, орут вместе с толпой. Только приказчик внизу.

— Ты, Франсуа, — говорит Жан, — спустись, принеси боеприпасы и вместе с приказчиком иди в комнату бедного месье Ивана: оттуда хорошо просматривается вся долина, — окна выходят на две стороны. А я обойду дом, проверю, все ли закрыто, и вернусь.

Снаружи доносится адский шум. Вопли, пьяные угрозы, проклятия. К гулкому шуму камней, бросаемых со всего размаху по деревянным панелям стен, прибавился звук выстрелов.

Жан, вернувшись, присоединяется к братьям и приказчику. Здесь же по-прежнему лежит изуродованный труп несчастного директора.

Ружья все заряжены. Шесть винчестеров с автоматическим перезарядом и магазином на семьдесят два патрона. Отважные стрелки готовы открыть беглый огонь. Но они ответят только в крайнем случае, в момент смертельной опасности.

Жан хочет вступить с нападающими в переговоры. Он храбро подходит к окну, открывает его, наклоняется вниз и произносит несколько слов. В ответ — гром проклятий. На него нацелена сотня револьверов. Поскольку он безоружен, то пьяные — из благородства, которое сохраняют даже самые опустившиеся, — не открывают стрельбы. Отважный юноша только что приказал своим братьям и приказчикам:

— Ни в коем случае не стреляйте. Если откроем огонь, примирение станет невозможным.

Словно для ответа Жану от толпы отделяется человек. Это опять Рыжий Билл, который повсюду лезет на рожон — то и дело подначивает товарищей, все время демонстрирует свою агрессивность.

До стены осталось не больше пяти шагов, и тут «парламентер» быстрым движением выхватывает пистолет и подло стреляет в Жана.

Будь на этом месте кто-нибудь другой, а не предусмотрительный метис, смерть была бы неизбежной. Но Жан все видит, большой опыт, приобретенный им в разных переделках, научил охотника быть бдительным перед лицом возможного предательства. Он мгновенно отскакивает от окна, и пуля, только задев его кожаную куртку, вонзается в плоть дерева.

В тот же самый момент Рыжий Билл, не видя из-за дыма, что же происходит у окна, вдруг слышит резкий свист, и его шею охватывает крепкая петля; с необоримой силой его тянут вверх до самого подоконника, где громилу подхватывают сильные руки, хватают за бороду и швыряют полузадушенного на пол.

Грубая разгулявшаяся толпа разражается хохотом при виде этого похищения — смелого, ловкого и смешного.

Видеть, как странно извивается Рыжий Билл в петле лассо, мастерски наброшенного на него Франсуа, — достаточный повод для вспышки бурного веселья.

В мгновение ока злобный, исходящий пеной детина связан как сосиска и не может сделать ни одного движения. Франсуа, обрадованный удачной операцией, поднимает тяжеленного пленника на руки и, поднеся к окну, кричит насмешливо:

— Это заложник. Если будете стрелять, сразу раскрою ему голову.

Два часа толпа была равнодушна к Рыжему Биллу. Это плохой работник, грубиян, задира, пьяница, его побаивались из-за силы, но не любили.

Но сейчас, когда он возглавил бунт и устроил попойку в трактире, бунтари принимают его сторону — то ли из благодарности за набитый желудок, то ли чувствуя за ним какую-то тайную власть, которой подчинился даже Сэм-Отравитель.

— Ладно, ладно, — раздаются хриплые голоса, — не убивайте его, может быть, удастся сговориться.

— Сговориться можно совсем просто, — отвечает Франсуа. — Принимайтесь за работу и дайте нам необходимое время, чтобы найти способ, как заплатить вам.

У ошеломленного Рыжего Билла взгляд попавшего в западню зверя; он трусливо, как часто случается с зачинщиками подлых дел, пытается вступить в переговоры, словно и не замышлял предательства.

— Не сердитесь на меня, мальчики, если я только что погорячился. «Сок тарантула» ударил в голову. Когда выпьешь, часто делаешь не то, что хочешь.

— Вот именно, — произнес Жан. — Вы хотели меня убить. Хорошо, что я был начеку, ожидая возможного предательства. Я не питаю к вам никакой злобы и, если бы ваша жизнь не была сейчас залогом нашей, отпустил бы подобру-поздорову на все четыре стороны.

— Честное слово, вы настоящий джентльмен. Если я осмелился…

— Комплименты ни к чему. Если бы вы осмелились что?

— Попросить вас немного ослабить лассо, оно меня душит. Я не собираюсь бежать, да, впрочем, это и невозможно — со второго этажа да под вашим присмотром.

— Если только за этим дело, пожалуйста, — говорит метис, ослабляя петлю и предоставляя прохвосту некоторую свободу.

Рыжий Билл расправляет затекшие члены, потягивается с видимым удовольствием, поигрывая своей мощной мускулатурой.

При резких движениях дыры на его лохмотьях расширяются, по ним можно изучать законы износа долго служившей одежды.

Впрочем, мрачное тряпье, пропитанное грязью и смазочным маслом, истончившееся от постоянного контакта с кварцем и сланцем, с машинами и инструментами, не является только его привилегией.

Товарищи Рыжего Билла тоже не заботятся о своем гардеробе, считая любое внимание к собственной внешности совершенно излишним; их правило

— лишь бы никого не шокировать. Но и оно выдерживается далеко не всегда, что, впрочем, не мешает этим малым быть о себе очень высокого мнения, как и положено прожигателям жизни без всяких предрассудков… Компании любят заключать соглашения с такими субъектами.

Но на этот раз изношенность костюма сыграла с Рыжим Биллом злую шутку, на что он совсем не рассчитывал.

Из одной прорехи, поблескивая серебром, выпал металлический предмет, прошуршал по штанам и соскользнул с сухим стуком на пол красного дерева.

Оказалось, это связка из трех ключей, совсем маленьких, с весьма хитрой резьбой.

Тут пленник, при всей своей наглой самоуверенности, вдруг страшно побледнел и глазами загнанного зверя уставился на постель, где лежал убитый директор.

Жан поднимает ключи, вытаскивает из кармана другие, которые дал ему дядя, сравнивает, убеждается в их полной схожести и произносит изменившимся голосом:

— Это ключи от сейфа, они украдены у месье Ивана убийцей. Значит, убийца — вы!