"Бессребреник среди желтых дьяволов" - читать интересную книгу автора (Буссенар Луи Анри)ГЛАВА 2Вокруг Поля Редона и его спутника образовалось плотное кольцо из низкорослых людей, каждый — в темной, перетянутой поясом униформе с металлическими пуговицами. Ружья были подняты и готовы к стрельбе. К пленникам приблизился офицер и произнес несколько слов на японском, обращаясь к репортеру. — Я не понимаю, — ответил тот, — я француз и не говорю на вашем языке. Вы говорите по-французски? — Да, — отчетливо произнес офицер, а затем продолжил со специфическим акцентом, слегка растягивая и коверкая большинство слов: — Кто вы? Что здесь делаете? Куда направляетесь? — Еще будут вопросы? — спросил журналист. — Кто я? Француз, военный корреспондент одной парижской газеты. Что делаю? Рискуя жизнью и терпя всяческие неудобства, слежу за кампанией. Я без оружия, что говорит о соблюдении мной абсолютного нейтралитета. Куда иду? Передвигаюсь с места на место, сейчас я еду в Мукден, где рассчитываю найти русский генштаб, при котором я аккредитован[19]. Вот мои документы. — Значит, вы принадлежите к вражеской армии. — Ни вражеской, ни дружеской… Я сохраняю нейтралитет. В этот момент раненый, которого Редон, желая защитить, инстинктивно прикрыл полами своего плаща, неожиданно спрыгнул на землю и побежал в сторону. Офицер тотчас сделал знак, солдаты набросились на беглеца и, несмотря на его отчаянное сопротивление, окружили несчастного. Круг людей сжался сильнее, о бегстве нечего было и думать. — Ха-ха! Это еще кто такой? — резко прозвучал голос японца. — Я полагаю, он не француз, и тем более не журналист. Незнакомец, которого очень крепко держали за плечи и руки, все же выпрямился и, посмотрев прямо в лицо офицеру, произнес: — Я был ранен… умирал, и французы подобрали меня с поля боя. — Что вы делали на поле боя? Вы сражались против нас? — Я не сражался… — Вы, конечно, прогуливались под градом пуль и снарядов. Хватит болтать! Вы — кореец, не так ли? — Да, я — кореец. — И вы находились среди русских, вы сражались в рядах русской армии. Все ясно: вы — шпион. — Шпион? Я? — А эти двое — ваши сообщники. — Как бы не так! — закричал Редон. — Вы, мелкий японский коротышка, вы начинаете мне надоедать! Среди кучи мертвецов я нашел живого и подобрал его. Я только выполнил свой долг человека и француза, и это вовсе не дает вам права оскорблять меня. — Вы оказались вместе с корейцем, который сговорился с нашими врагами. Я не желаю вас больше слушать. Мы берем вас в плен. — Будьте осторожны, журналиста, не принимающего участия в сражениях, уважает любая нация, и Франция спросит с вас за действия, которые нарушают международное право, — парировал[20] Редон. — Месье, — холодно произнес маленький человек, — вы прекрасно говорите на французском, но я не понимаю всех тонкостей… Я встретил вас со шпионом… — Вы лжете! — кореец. — Еще раз повторяю: я — не шпион. — Хотелось бы верить, но не мне это решать. Вы пойдете со мной. — Куда вы нас поведете? — поинтересовался репортер. — Именно туда, куда вы и направлялись, в Мукден. — Как? В Мукден? — Да, туда. В настоящий момент он должен находиться в руках японцев. — Откуда вам это известно? Вместо ответа японский офицер пожал плечами, затем быстро отдал несколько коротких приказов. Редона заставили слезть с коня. Буль-де-Сон, не сводя глаз с хозяина, сделал то же самое и встал рядом в ожидании дальнейших приказаний. Репортер отнесся к приключению философски: похоже, он смирился с мыслью, что ошибся. У него был один, плохой или хороший, принцип — всегда идти вперед наугад, не останавливаясь на полпути, и, будучи человеком, который более не дорожил жизнью, он зачастую сталкивался со смертельной опасностью. В конце концов все образуется! Но кто, черт побери, был этот несчастный кореец с таким умным лицом, на которого наш герой то и дело посматривал с любопытством и из-за которого он попал в столь затруднительную ситуацию? Шпион! Почему бы и нет, в конце концов! В таком случае положение Поля Редона становилось более чем щекотливым. Дело заключалось в том, что поведение незнакомца казалось довольно странным. Редон даже подумал, что этот человек специально разыграл обморок, чтобы ничего не объяснять, а потом стоило только ему захотеть улизнуть от японцев, как сознание вдруг вернулось. Маленькие приземистые суетливые японцы быстро образовали колонну, оставив в середине место для пленников. Все оказалось так умело организовано, что о бегстве нечего было и помышлять. Кореец, похоже, забыл о своей ране. Он выпрямился, расправил плечи и теперь был ростом с Редона. Офицер, заняв место во главе колонны, четко печатал шаг — раз-два, раз-два… Впервые оказавшись среди японцев, журналист с удивлением отметил, с каким вдохновением эти маленькие человечки подчинялись командиру. Редон восхищался простотой военного построения и точностью движений. Француз взглянул на корейца, возвышавшегося над колонной, и заметил в его умных живых глазах неприкрытую ненависть. У незнакомца были тонкие черты лица, ухоженные, хоть и короткие пальцы рук, и, несмотря на ветхость костюма, манеры поведения пленника выдавали аристократическое происхождение. Кореец — это слово мало что говорило французу, и не потому, что он не знал этнографии Дальнего Востока, а, скорее, потому, что не мог прочитать всего того, что было написано в книгах. Ведь до настоящего времени Корея[21] находилась на оконечности азиатского континента, образуя полуостров, омываемый Японским и Желтым морями, и граничила одновременно с Китаем в районе Маньчжурии и с Российской империей в районе Владивостока, и слыла Богом забытой страной… «Королевством-отшельником» называли ее одни, землей «Спокойной Зари» называли ее другие. Франция, Америка, Россия и, наконец, Япония поочередно пытались проникнуть туда и закрепиться в этих краях. Но одних оттолкнуло море, других разочаровала сушь и бесплодие земель. И Корея осталась вассалом Китая, хотя в действительности сохранила независимость. Было известно, однако, что Сеул[22] кипел ужасными дворцовыми интригами, вспыхивали восстания, люди убивали друг друга… так что в этой стране Спокойной Зари то и дело проливалась кровь. Человек, которого разглядывал Редон, этот кореец, которому он спас жизнь ценой собственной свободы, не снимал с лица маску таинственности. Двигаться стали быстрее, и трем пленным пришлось ускорить шаг. Буль-де-Сон ворчал, поскольку ему жали ботинки. И зачем они ввязались в это дело? Если бы они не задержались с этим незнакомцем, то уже догнали бы русских. А вместо этого что? Что их ждет? Какой у них все-таки неприятный вид, у этих маленьких японцев — желто-рожие, с узкими глазами, как у разъярившихся кошек. Тем временем Редон решил все выяснить. Он приблизился к раненому, который, к его удивлению, чувствовал себя превосходно, как будто и не было того глубокого обморока, чему француз сам был свидетелем. — Послушайте, — произнес он очень тихо, — вы видите, в какое положение мы попали из-за вас… Не кажется ли вам, что хотя бы из вежливости стоит рассказать мне, кто вы и что делали на поле битвы. Мужчина молча скосил на спутника черные глаза, похожие на два горящих уголька. Редон начал раздражаться. — Ваше молчание граничит с неблагодарностью или, по крайней мере, с невежливостью. Мне кажется, я заслуживаю несколько другого отношения. И вот еще, прошу вас говорить со мной откровенно. Кореец, подняв голову, произнес каким-то странным, похожим на стон голосом: — Вы хотите знать мое имя?.. Меня зовут Мститель. Шпион ли я? Нет. Я ненавижу и японцев, и русских, а впрочем, и всех европейцев — французов, англичан и прочих, кто бы они ни были… Я — одинокий кореец из Королевства-отшельника, где вы нарушили покой. Я — дитя Спокойной Зари, которую вы потревожили. Не спрашивайте больше ни о чем… я не отвечу. — Значит, это правда, что вы не сражались в одном ряду с русскими? — Я? Лев не дерется вместе с гиенами[23]. — И последнее… Я — француз, а вы утверждаете, что ненавидите меня. Однако я оказал вам услугу, стало быть, вы — мой должник. Хотите что-нибудь спросить у меня? — Нет. Вы теперь пленный, а я сбегу и вновь займусь прерванным делом. Не старайтесь узнать меня лучше, забудьте — это гораздо безопасней. Этим советом я плачу вам мой долг. Пусть каждый пойдет своей дорогой. Это все, что я хотел сказать. Склонив голову и скрестив руки на груди, кореец безучастно продолжил путь. — Послушайте, патрон, — шептал на ухо своему хозяину Буль-де-Сон, — я ничего не понял из вашего разговора, но если мои уши мало что слышали, то глаза, по крайней мере, видели хорошо, и вот что я вам скажу: остерегайтесь этого грязного глухонемого… Клянусь честью, он способен на все и даже на самое худшее. — Я не боюсь его, больше того, он меня заинтересовал. — Вы слишком добры, патрон. — Замолчи… Мы много болтаем, нас могут заподозрить… Но что-то там снова произошло… Действительно, какое-то странное волнение охватило японский армейский корпус[24]. Офицеры прокричали команды, солдаты приготовили оружие. Подошел японец, недавно разговаривавший с Редоном. — Наша разведка доложила, что казачий полк собирается атаковать нас… Какие-то остатки русской армии… Нам необходимо будет сразиться. Вам известно, каковы правила военного времени? Если я заподозрю вас во враждебных действиях, мой долг расстрелять вас без предупреждения. Я слышал, что французы очень щепетильны в вопросах чести. Дайте слово, что не предпримете ничего против нас. Пожалуйста, вы можете находиться вне сражения, и если не сбежите, то я предоставлю вам свободу. — С удовольствием сделаю то, о чем вы просите. Я — ваш пленный и им останусь. Можете не беспокоиться ни за меня, ни за моего помощника. — Хорошо. Отдав честь, японец повернулся на каблуках и громко скомандовал. Четверо солдат тотчас окружили корейца. Тот оставался в неизменной позе, с опущенной головой и скрестив руки на груди, как будто ему было безразлично происходившее вокруг. Редон догадался, что может произойти, и бросился наперерез. — Что вы собираетесь сделать с этим человеком? — закричал он. — Он не француз, а обыкновенный шпион. По законам военного времени я уничтожу его. Обхватив корейца руками, репортер громко сказал: — Вы не совершите подобного преступления. Когда убивают во время сражения, пусть! Но хладнокровно зарезать человека только лишь по подозрению, не имея доказательств… Японец вытащил шпагу, солдаты приготовились стрелять. — Почему вы не взяли с него слова так же, как с меня, что он не убежит? — Потому что он — шпион, и я не верю ему. — Но вы же поверили мне! Ладно! Не убивайте этого человека, я поручусь за него. — Вы? — Я отвечаю за него, говорю вам. В этот момент раздались дикие крики и громкое «ура». Офицеру необходимо было, не теряя ни минуты, занять место во главе колонны. Казаки с шашками наголо стремительно скакали к группе японцев. — Я полагаюсь на вас! — японец Редону и быстро удалился, чтобы принять участие в уже начавшемся сражении. Японцы встретили противника оглушительным грохотом ружейных выстрелов. Лошади спотыкались и падали, роняя своих седоков. Однако русские, придя в ярость, жаждали крови. Волны свинца накатывались без остановки, и тем не менее казакам удалось проникнуть внутрь квадратного построения неприятеля и завязать рукопашный бой. Разгорелась еще одна жестокая битва, где лицом к лицу столкнулись не люди, а дикие звери, готовые разорвать друг друга в клочья. Не имея права участвовать в боевых действиях, Редон бросился в ров, увлекая за собой Буль-де-Сона и корейца. Там, по крайней мере, они были в безопасности. Шла ожесточенная борьба, хотя победа все равно ничего не решала. Казаки дрались так отчаянно, как будто им оставался лишь один глоток воздуха. Поднявшись на цыпочки, репортер высунул голову из канавы и наблюдал за ужасной баталией. Его человеческая природа страдала при виде этого разгула жестокости. Буль-де-Сон подошел и встал рядом. Происходящее так потрясло юношу, что его стало тошнить. Хорошо владея собой и будучи очень сдержанными, японцы дрались молча, движения их были точны, и удары достигали цели. Казаки с бешеной яростью и воплями налетали на противника. Кто, в конце концов, будет повержен в этом сражении, кто задавит своего врага?.. Едва лишь кто-нибудь отступал, как его тотчас начинали преследовать. Японцы гнали русских до конца, до последнего выстрела. Затем офицеры отдавали команды, ряды смыкались с безупречной точностью, и уже никто не мог бы подумать, что только что в них были бреши. Редон невольно восхищался: эти маленькие солдаты потрясали его своей стойкостью и храбростью. Теперь француз понял, почему им удалось побить русских и почему они побьют их еще… Репортер заметил молодого офицера, чьим пленником он являлся, который подбирал мертвых, лежавших у дороги. Поскольку японец проходил мимо рва, в котором они спрятались, Редон не мог воспротивиться желанию заговорить: — Ваши пленные приветствуют вас, вы — настоящие бойцы! — А! Вот вы где! Очень хорошо, что сдержали слово… — Это по-французски, — ответил Редон. — Пойдемте, друзья, нам предстоит нелегкая дорога в Мукден. Взмахнув рукой, репортер обернулся. И тут он и Буль-де-Сон одновременно вскрикнули от удивления: кореец исчез. |
||
|