"Самый далёкий берег" - читать интересную книгу автора (Бушков Александр)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ РАЗБОР ПОЛЕТОВ

Чубурах, заложив на спинку коротенькие мохнатые лапки, совершенно по-человечески прохаживался по обширному столу штандарт-полковника — так ему было гораздо удобнее, нежели на полу. Хотя он и оказался нежданно-негаданно разумным существом, полноправным галактом, офицером и особистом, роста это ему не прибавило ни на вершок.

“Хорошо же нас всех купили, — подумал Кирьянов с вялым раздражением. — Ну да, разумеется. Святую правду изрекал тот психолог, похожий на медведя: у иных рас самые дружеские чувства вызывают мохнатые. “Доверительные чувства в отношении покрытых мехом существ”. А неприязнь и отторжение вызывают как раз рептилии. Вот и сделали нас, как младенцев: майор из контрразведки, принимаемый всеми за забавную домашнюю зверюшку, невозбранно шлялся по базе, присутствовал на каждой пьянке, слушал и мотал на ус, пока по стенам и потолку ползала дурацкая ящерица, простенький кибер, запрограммированный на пару фраз, которого все и принимали за живого разумного особиста…”

Тут же ему пришло в голову, что особенных поводов посыпать головы пеплом и страдать оттого, что их столь примитивно провели, в общем, и нет: этот майор-недомерок, как сам только что признался, вовсе успешно не завершал расследование, ради которого был сюда направлен, — Он попросту оказался перед фактом, лишь в самый последний момент заподозрив неладное…

Словно угадав его мысли, Чубурах чуточку сварливо продолжал:

— Кончено, я себя показал не лучшим образом. Каюсь и признаю. Но доля вины лежит и на руководстве. Я почти не работал среди существ вашей расы, мне было трудно вжиться в тонкости вашего поведения, употребляя идиомы, многое для меня оставалось темным лесом, несмотря на инструктажи и изучение источников…

— Резонно и разумно, — бесстрастно сказал штандарт-полковник.

— Рад, что вы понимаете, — сердито фыркнул Чубурах. — Да что там, мне даже наблюдение за пределами зданий вести было трудно — всяк норовил поймать глупую зверюшку и отнести домой…

— Почему же они послали именно вас?

— Да потому что не оказалось под рукой другого специалиста по вихавье, — огрызнулся Чубурах. — А я, не сочтите за хвастовство, неплохой спец по этим тварям. И когда где-то в этом районе приборы уловили спектр, когда возникли стойкие подозрения, что вихавья обосновалась где-то поблизости, дернула меня нелегкая попасться генералу на глаза… Вот вы часто спорите с генералами?

— Не особенно, — признался Зорич.

Шибко тихо сидел в дальнем уголке — и, судя по его угнетенному виду, до сих пор всерьез переживал то, что оказался в компании одураченных.

— Что это было? — чувствуя тяжелую, томительную усталость, едва ли не полное опустошение, спросил Кирьянов.

Шибко хмыкнул:

— Тебе ж сказали: вихавья. Яснее ясного…

— Это такая тварь, — охотно объяснил Чубурах. — По сути, паразит. Мы так до сих пор и не отыскали материнскую планету, хотя она непременно должна быть, — Галактика, увы, непросто велика, а необозрима… Судя по всему, тварь разумная. Даже наверняка. Вот только разум подчинен одной-единственной цели. Дать потомство, размножиться неисчислимо, захватить все, что удастся. Сначала она как-то создает озеро, довольно долго, по вашему счету, несколько месяцев. Это — инкубатор. Обычная вода преображается в нечто вроде питательной среды…

Кирьянов вспомнил эту воду — странную, ни на что не похожую. Его неприкрыто передернуло.

— Потом она выходит на охоту, — менторским тоном продолжал Чубурах. — Ищет одиночек, имевших неосторожность оказаться поблизости. И добывает сперму. Не важно, существ вашего вида или других млекопитающих, ну хотя бы таких, как я. Зафиксированы два случая, когда она трансформировала сперматозоиды рептилиеподобных существ, были и другие примеры… Короче говоря, паразитирует на широком спектре разумных — лишь бы они дышали кислородом, лишь бы температура на планете была в неких пределах…

— Позвольте! — вскинулся Шибко. — Как же эта скотина в пространстве передвигается?

— Кто бы знал! — развел лапками Чубурах. — Кто бы знал, коллега… Гипотез и версий масса, а вот доказательств нет. Эксперты всерьез подозревает, что она как-то умеет передвигаться в нуль-пространстве без всяких приборов и устройств, но, вот беда, до сих пор не было случая допросить, живыми они к нам не попадали. Между прочим, если вам интересно… Я перед тем, как сюда отправиться, поднимал архивы. На вашей планете в прошлом эти существа появлялись не единожды. Вихавья — это и есть ваш инкуб из мифологии…

— Подождите! — вскрикнул Кирьянов, кое-что сопоставивший. У него перехватило горло. — Вы говорите, любых млекопитающих и даже рептилий… Выходит, она не…

Чубурах прошел по столу прямо к нему, остановился напротив:

— А вы что, до сих пор полагаете, будто в натуральном своем облике вихавья все же очаровательная блондинка? Совершенно человекоподобная? Да ничего подобного. Мне однажды, лишь однажды доводилось видеть почти неповрежденный экземпляр, его аккуратненько продырявили из иглострела… Она в натуральном своем облике вообще ни на что нам знакомое не похожа. Можете потом осмотреть файлы, но я бы вам не советовал — ночные кошмары и долгая блевота обеспечены, в особенности если у вас живое воображение и вы представите, то есть вспомните, что именно это с вами кое-чем занималось. Послушайте моего совета, не лезьте в информаторий… Ничего приятного. Достаточно знать, что она прекрасно владеет чем-то вроде гипноза. Отсюда все и проистекает. Она ведь из мозга донора всю необходимую информацию добывала: облик идеальной и вожделенной для жертвы самки, необходимые реалии, знаний… Умеет прикидываться, надо отдать ей должное. Сначала она вас, как и всех остальных, как-то просканировала, а потом явилась… как это у вас говорится, материализовавшимся пленительным видением…

— Но ради чего? — тоскливо вопросил Кирьянов.

— Я же объясняю, — терпеливо сказал Чубу-рах. — Ради продолжения рода. Все эти твари, которых вы перестреляли, а окончательно добил патруль, уж простите за неаппетитные подробности, развились из ваших, дружище, сперматозоидов… впрочем, не только ваших, тут многие внесли свой вклад. Хорошо еще, не успели полностью сформироваться — почуяли неладное и бросились в драку, потому что ничего другого ей и не оставалось… Такая вот сексуально-авантюрная история. Богата Галактика на всякую нечисть, что уж там. Ох, как вам всем повезло, что они не успели сформироваться… Впрочем, мне тоже. Если бы они вылезли, завершив цикл, все мы, создания мужского пола, еще долго бы прожили — вися в этакой липкой паутине, заботливо поенные и кормленные, и всех нас трудолюбиво доили бы ради продолжения процесса. Вот женщины здешние были бы убиты сразу, вихавье женщины ни к чему…

Шибко с чувством выругался, виновато покосился на штандарт-полковника, но тот с равнодушным видом махнул рукой.

— Если бы они захватили базу, часть очень быстро превратилась бы в точные копии нас всех, неотличимых внешне. Как учит прошлый опыт, копия бывает не одна. И наши двойники преспокойно разлетелись бы по Галактике, разъехались с помощью нашей же транспортной сети… Был в свое время прецедент. Боюсь, до сих пор отловили не всех, кто-то прорвался. Ну, а уж если они пролезут на планету, не доросшую до вступления в Содружество, и их засекут слишком поздно… Я в свое время один-единственный раз с таким сталкивался, и мне хватило. Есть такая планета. Технотронный уровень — “двойка”, то есть уже освоен пар, но до электричества очередь не дошла. Патриархальность, глушь, огромные лесные массивы… Вихавья как раз и обосновалась в отдаленной провинции, в лесу. Устроила озеро, вдоволь попользовалась лесорубами, охотниками, углежогами и прочим бродячим лесным народом. Подгребла под себя окрестные деревушки, несколько городков, близлежащие поместья, гарнизоны, даже тамошний университетик… Короче говоря, когда мы туда прибыли, население двух немаленьких губерний было уже не прежним населением, а сплошь двойниками, ниточки потянулись к губерниям соседним, даже в столицу… Я до сих пор подозреваю, что мы вывели не всех, пара-тройка маток еще вполне может обретаться где-то в глуши. Вот это была работка… Для половины управления. Пришлось вызвать искусственное землетрясение, отправить на дно морское всю южную оконечность континента, потом инсценировать эпидемию новой непонятной хвори, якобы распространявшейся исключительно через женщин, — чтобы те сидели по домам, носу не казали из деревень и городов, чтобы мужчины от любой прелестницы, встретившейся на лесной полянке, сразу бежали сломя голову, а то и стрелу в нее всаживали… Планета, между прочим, не только в Содружество не входила, но и отделения Структуры не имела, так что работка была та еще, адова… И нет гарантии, повторяю, что всех вывели. Там до сих пор полдюжины орбитальных станций бдят недреманно, агентуры внутри полным-полно… — Он вздохнул, помолчал, размеренно прохаживаясь по столу, меряя его шагами в ширину. — Ладно, во всем этом есть и положительные моменты. Нет ни малейшего ощутимого ущерба, поскольку моральные травмы, цинично выражаясь, в данном случае не считаются. Надеюсь, ничьих чувств это не ущемляет? Вот и прекрасно… Словом, ущерба нет, нет потерь, жертв, ни единого окна не выбито, даже ногу никому не оттоптали. Со стороны нас всех, и командиров, и подчиненных, и известного вам контрразведчика, нет особенных упущений, недоработок и прочих провалов, обычно вызывающих начальственный гнев. Это плюс…

— Это, конечно, плюс, — серьезно повторил штандарт-полковник, и Кирьянов видел, что отец-командир ничуть не иронизирует. — Что уж там рассусоливать, это плюс…

Чубурах мельком покосился на Кирьянова:

— Никто никого ни в чем не обвиняет, и уж особенно новичков. Так что не делайте столь трагического лица, обер-поручик. От вас ничего не зависело. Вы просто-напросто не могли ей противостоять, а предупредить вас не могли, кто ж знал, что именно тут объявится тварь поганая… Скажу вам по секрету, окажись я на вашем месте, случилось бы то же самое…

Кирьянов ответил ему бледной вымученной улыбкой. Чувствовал он себя прескверно, в горле стоял комок, подташнивало. Возможные взыскания по службе были тут совершенно ни при чем. Просто-напросто он поневоле прокручивал в памяти иные моменты общения с очаровательной “генеральской дочкой” и пытался представить, как на самом деле выглядело существо, все это с ним проделывавшее. И от того, что возникало перед мысленным взором, желудок рвался через глотку покинуть организм…

— Простите, я вас покину, пожалуй, — сказал Чубурах непринужденно. — Там, в яме, копошится уйма экспертов. Ничего они, разумеется, не найдут пригодного, но мне по должности полагается поприсутствовать. Всего хорошего, обер-поручик, не унывайте, мы еще увидимся и посидим за бутылочкой. Знаете, самое тяжелое было — смотреть, как все вы хлыщете отличный коньяк, а мне и капельки лизнуть не даете, заботясь о бедной зверюшке. А ведь наша раса спиртное уважает столь же трепетно, как ваша… Честь имею, товарищи офицеры!

Он просеменил к краю стола, ловко спрыгнул на пол и деловито прошагал к выходу.

Едва за ним захлопнулась дверь, прапорщик Шибко открыл рот. Сначала он изрыгал отборную матерщину на языке родных осин, потом, когда запас истощился, перешел на немецкий — а там вроде бы и на каких-то других наречиях принялся поливать.

Длилось это долго, но в конце концов он все же иссяк. Зорич, усмехнувшись, поинтересовался:

— Я вас правильно понял, прапорщик?

— Совершенно правильно, — ответил Шибко, ни на кого не глядя. — Имел дурость отметиться. Генеральская дочка, мать ее за щупальце, студенточка исторического факультета… Вечера напролет, не считая плотских радостей, только и болтали о прошлом… О моем прошлом, — уточнил он с вымученной улыбкой. — Она знала все про манжетные ленты, знала, какие руны были в петлицах у нас и какие — у “Шарлеманя”… впрочем, у “Шарлеманя” в петлицах не было рун, но не в том суть… Теперь только стало ясно, что знала она ровно столько, сколько и я… С-сука, бактерия разумная, спирохета галактическая, тварь… Вы разрешите подать рапорт о переводе?

— Куда? — усмехнулся Зорич. — В управление к нашему мохнатому коллеге?

— Ага, — сказал Шибко с нешуточной надеждой. — Поймать бы эту, хоть одну…

— И думать забудьте. Все равно не подпишу. Вы на своем месте, на нем и останетесь… Что за детство? Можете идти. Нет-нет, вы, обер-поручик, как раз останьтесь, с вами мы еще не закончили.

Кирьянов, успевший было встать, вновь опустился в кресло. С тем же вялым равнодушием подумал: неужели все же втык? И черт с ним, хуже того, что сейчас творилось у него на душе, все равно не случится, уж в этом можно быть уверенным…

Однако дела определенно принимали какой-то иной оборот. Штандарт-полковник одернул и без того безукоризненный китель, без нужды поворошил канцелярские безделушки на столе. Поднял глаза. В голосе у него явственно прозвучали нотки грусти:

— А вот вам я вынужден подписать перевод. Откровенно говоря, мне самому это не по душе, по-моему, вы себя прекрасно проявили как член команды, но начальство рассудило иначе, и выше головы не прыгнуть ни вам, ни мне, приходится подчиняться…

— И куда же это? — настороженно спросил Кирьянов.

— На повышение, дорогой обер-поручик, — меланхолично произнес Зорич. — На повышение, да будет вам известно.. Наша база — не совсем то, чем кажется новичку О нет, упаси боже, никаких инсценировок и прочей дешевой театральности, о которой, я слышал краем уха, обожает в последнее время болтать милейший майор Стрекалов, войдя в изрядное подпитие… Здесь все у вас было всерьез, и мы — как раз те, кто мы есть. Тут другое. Все это время к вам ненавязчиво присматривались, изучали ваше поведение и реакции во всех без исключения ситуациях, касавшихся как службы, так и… внеслужебных дел. Ничего необычного, отрицательного, удивительного в этом нет. Обычная практика отбора, продвижения и расстановки кадров. Такое испокон веков происходило в любой армии, спецслужбах, любом цивильном учреждении… да, чтобы далеко не ходить, в том числе и в вашей пожарной части, покинутой совсем недавно. Верно ведь? Вот видите… Наше подразделение с момента своего создания всегда выполняло двойные функции: не только действующей на определенном участке команды, но еще и, как выражаются в вашей армии, учебки. Довожу до вашего сведения, что вы ее закончили, и вполне успешно. И приходится вам уходить. Так уж тут заведено: кто-то остается у нас насовсем, кто-то уходит на повышение. Все согласования проведены, решения вынесены, резолюции наложены, бумаги готовы, завтра же поутру вам предстоит отбыть к новому месту службы. — Он встал, выпрямился, безукоризненный, подтянутый, замкнутый, то ли деникинец, то ли каппелевец. — Поздравляю, обер-поручик. Это честь. Не каждому выпадает.

Кирьянов торопливо пожал протянутую руку. В голове у него имела место хаотическая мешанина из разнообразнейших чувств, среди коих уж точно не было одного: радости.

— Хочу добавить, — сказал штандарт-полковник. — Ни в коем случае не воспринимайте это перемещение как индульгенцию или билет в Эдем. Участок, где вам предстоит служить, еще сложнее и ответственнее…

— Я понимаю, — сказал Кирьянов искренне. В голове у него навязчиво крутился вопрос, который он так никогда в жизни и не набрался бы наглости произнести вслух. Чем была для его собеседника нынешняя служба, нынешнее кресло: служебной необходимостью или потолком?

Но разве произнесешь такое вслух… Язык не повернется.