"Жизнь вдребезги" - читать интересную книгу автора (Буало-Нарсежак)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Рауль снова принялся за свою работу, вернее, его руки, мысли же были далеко, они отчаянно искали выход: как вырваться из этого крута? Как избавиться от Вероники? Он увиделся с Тессие, сказал адвокату, что он был занят, что потерял записную книжку. Адвокат заверил его, что бесполезно готовиться к защите, когда другая сторона никак себя не проявляет. Нужно ждать. А вдруг мадам Дюваль передумает?

- Конечно, нет.

- Был ли у вас разговора разводе?

- Я ее больше не видел. Она оставила мне квартиру, а сама снимает другую.

- Все говорит о том, что она склонна настаивать на разводе.

- Из этих соображений, мэтр, я хотел бы с вами обговорить один вопрос. Допустим…, но это чистое предположение…, допустим, я получил маленькое завещание.

Адвокат поглядел Дювалю в глаза.

- Вы думаете вам должны что-нибудь завещать?

- Нет, не совсем так. Повторяю, это предположение.

- Деньги подлежат разделу, это как раз то, что вас беспокоит, не так ли? Впрочем, вы не одиноки. Этот вопрос нам задают каждую минуту.

- Это несправедливо.

- Не так уж. Происхождение материальных ценностей может быть доказано, будь то вклад или слитки. Деньги же, в сущности, безымянны. О! Безусловно, можно всегда начать тяжбу, но я вам этого не советую. Лучше найти способ утрясти это дело без суда.

- А если кто-то хочет что-то скрыть?

- Опасно! Особенно в вашем случае, месье Дюваль. Разрешите говорить с вами откровенно? Вы сказали, что сделали некий неверный шаг, который может иметь драматические последствия. Я не уточнил тогда, я лишь запомнил, что у вашей жены есть некая бумага, компреметирующая вас. Хорошо. Теперь представим, что с неба вам падает завещание… несколько десятков миллионов франков… В наше время завещания не пропадают: если вы откажетесь от него, все забирает государство… Предположим, вы берете эти деньги, кладете их в банк, не меняете своего образа жизни, разводитесь. Однажды, когда вы вдруг почувствуете полную свободу, вы совершаете большую покупку… Ваша прежняя жена об этом узнает. У нее полное право возбудить против вас дело, настаивая на том, что во время развода у вас были скрытые средства. Она может состряпать бумагу, сказать, что вы из-за денег хотели от нее отделаться. Это ложь, я знаю, но вы сами видите, куда это все может завести. Итак, месье, примите хороший совет: играйте открытыми картами. Это более осмотрительно. Во время бракоразводного процесса, если вы вдруг крупно выиграете в лотерею или на скачках - такие случаи бывали - не вздумайте обойти закон.

Дюваль размышлял над этим разговором. Существовал лишь один путь: что-нибудь купить, неважно что: гостиницу, кинотеатр, гараж. Вероника потребует большую сумму на свое содержание, тем хуже. Но это все же лучше, чем дележ. Он вернулся в Ниццу. Нотариус принял его подчеркнуто любезно. В присутствии двух свидетелей Дюваль подписал два документа.

- Документы на английском языке, - сказал Фарлини. - Хотите, я их переведу? На это уйдет немного времени.

- О, нет! Бесполезно. Заранее знаю, что ничего в них не пойму.

- Должен вам сказать, что мистер Хопкинс отдал распоряжение в пользу некоторых из своих коллег… К счастью для вас, он не был женат, как я уже вам объяснил. У него был брат намного его моложе, который погиб два года назад в авиакатастрофе. Трогательный штрих: Хопкинс думал, что его ребенок - девочка. Он, наверное, был храбрым человеком!

- . Смельчак, убивший мою мать. Через какое время я вступлю во владение наследством?

- О! Очень скоро. Максимум через месяц, может, раньше.

Месяц! Значит, процедура уже скоро начнется! Может, открыть все нотариусу, спросить его совета? Дюваль колебался. Гордость мешала ему. К тому же не хотелось портить о себе впечатление. Не хватало только открыть нотариусу свои сокровенные мысли.

- Я подумал и решил: мы тотчас приступим к процедуре. Как все это будет происходить?

- О! Очень просто. Мои поверенные переведут деньги на мой счет, а я их передам вам… Для этого нужен только номер вашего банковского счета.

- Вы думаете без труда их инвестировать?

- Возможно, не сразу. Нельзя допускать легкомыслия в таком деле. Вы же не торопитесь?

Месье Фарлини пристально посмотрел на Дюваля.

- Вы хотите стать единственным обладателем богатства? Не так ли? Вы правы. Необходимо предвидеть все. Над нами не капает. В нужный час я к вашим услугам, если позволите.

- Нельзя ли деньги оставить за границей?

Нотариус перестал улыбаться.

- Нет. Будем вести себя правильно, месье Дюваль, не нужно играть с огнем.

- Да нет, я сказал так, наобум. А ведь ничего об этом не знаю. Итак, я открываю счет на свое имя.

- Замечательно. Что бы вы ни предприняли в дальнейшем, обязательно сообщите о перемещении капитала директору. Объясните ему ваши затруднения. Новость не должна иметь огласки в ваших же интересах. Повторяю, это необходимо. Достаточно проболтаться, как газеты сразу же набросятся на любую информацию. На вашем месте я вел бы прежний образ жизни.

Вот, пожалуй, выход! Дюваль думал о нем уже несколько дней. Уехать! Никогда больше не видеть Веронику! Создать центр по обучению массажа с самыми новыми достижениями техники, чтобы помогать страждущим, искалеченным на дорогах… Укреплять спины, бока. Он все больше утверждался в этом проекте, видел большой дом, в окружении парка, где-нибудь под Греноблем или в Дижоне, а может в Бретани. Оживали старые мечты. Он завел бы собаку, золотых аквариумных рыбок, птиц. Он бы нес людям жизнь.

Именно в этом он видит смысл собственного существования. Его богатство таким образом стало бы беспорочным. Дюваль думал так, потому что привык к старым терминам, но по множеству признаков он должен был догадаться, что деньги уже проникли в его кровь и мысли. Теперь существовал Дюваль-богач, который все чаще занимал место прежнего Дюваля, у которого была новая манера ходить, смотреть на людей, отвечать месье Джо. По утрам во время бритья он привыкал к широкому лицу, испещренному розовыми пятнами, к лицу американца. Прежняя ненависть к богачам постепенно исчезала, если бы не Вероника, то он бы в полной мере вкусил, что значит быть самому себе хозяином. Благодаря ее существованию ему приходилось сдерживать желания: дом будет поменьше, вместо парка вокруг будет сад, больных будет поменьше… Многие калеки из-за его глупости будут лишены помощи. Отдельные слова возникли в нем словно сигналы бедствия в черном небе: раздел, вознаграждение за убытки, пенсия. Ему захотелось стать колдуном, умеющим пронзать булавкой изображение Вероники. Она символизировала собой зло, эгоизм, распущенность, грубость. Женившись на ней, Дюваль думал воспользоваться ее средствами, чтобы открыть свое дело. Она всегда знала, что равные права на доход в конце концов обернутся в ее пользу. Ну, а теперь…

Просмотрев телефонный список по найму квартир, Дюваль нашел адрес Вероники. Он отправился к ней, но встретил хозяйку.

- Мадам Дюваль в отъезде. Она мне ничего не сказала, но я видела чемодан в машине.

- Автомобиль белый, спортивный?

- Да. Выезжая, она чуть не задела велосипедиста.

Внезапная мысль осенила Дюваля: "А нет ли у нее любовника?" У него уже и раньше возникало такое подозрение, но он подавлял его, считая слишком наивным. Первый муж Вероники взял на себя всю вину. Но что это доказывало? Вот если бы любовник был на самом деле, то-то была бы удача! Все ее отлучки, поездки… Дюваль пытался припомнить… Частые смены жилья… Они легко объяснялись. Их оправдывала продажа парижской квартиры. Никаких писем… или почти никаких… Почти никаких звонков. Было над чем задуматься. В этот вечер он перерыл в доме все комнаты, словно взломщик, вещь за вещью, ящик за ящиком. Ничего. Позвонил мэтру Тессие.

- Скажите, мэтр, а что если у моей жены есть любовник…

- У вас есть письма? Фотографии? Нужны доказательства.

- У меня ничего нет. Но…

- Зайдите ко мне.

Дюваль положил трубку. Ладно, сам обойдусь. Но как? Есть частные полицейские агентства, но слово "полиция" давно вызывало у него нервное напряжение. Он лучше умрет, ободранный, как липка, чем заплатит за полицейского! И все же…

Во время массажа Рауль часто прерывался, пытаясь воспроизвести жест, интонацию Вероники. Вечерами в постели, когда ему казалось, что она читает, он с удивлением замечал, что ее взор был направлен в пустоту… Чем больше Дюваль пытался вызвать прошлое, тем больше убеждался в том, что Вероника что-то скрывала от него. Была в ней какая-то грусть, или разочарование, он вдруг вспомнил, как однажды, когда они садились в поезд "Мистраль", как раз в момент посадки в вагон, она вдруг шепнула на ухо, словно жалея: "Ты знаешь? Я очень тебя люблю!" Так, наверное, говорят облезлой старой кошке перед тем, как ее усыпить. Но чего стоят эти воспоминания? Как восстановить в деталях месяцы совместной жизни?

Дюваль принялся за работу. Каждый вечер, пообедав в закусочной, он шел сразу домой, усаживался за письменный стол и собирал доказательства, из которых можно было бы составить заявление. Писал он мало, все больше мечтал.

"Вероника, безусловно, больна. Желчный пузырь увеличен, плотный, замедленное пищеварение. Желудок растянут. Этим объясняется трудный, изменчивый характер". Почему же она казалась ему желанной, когда успокаивалась под его руками? Другие благодарили после сеанса, она нет, она целовала его в лоб у корней волос без всякого трепета. А затем началась жизнь, полная любви, которую он не мог описать поверенному. Поначалу он был очень предупредителен, скорее для того, чтобы дать понять Веронике, что очень влюблен, но на самом деле - нужно называть вещи своими именами - потому что она была искусна в любви, делала все без нежности, словно профессионалка. Каждая их близость была как-будто последней, словно ему предстояло утром уйти на войну. Это-то и отвратило его от нее. "Может, она жалела меня", - подумал Дюваль. Почему? У нее не было необходимости выходить за него замуж. Не была ли здесь его инициатива? Не казалось ли ему всегда, что его жалели?

Он продолжил заявление:

"Рауль. Ничей сын. Бедолага".

Вот что было главным. Он чувствовал это с еще большей силой с тех пор, как его миллионы должны были принести ему свободу. Вот почему он пытался разобраться в своих отношениях с Вероникой. Здесь нужно было пойти до конца. Среди других неудач любовь была самой тяжелой. У него ведь было много женщин…, но никогда ни одна из них не стала врагом. Он записал:

"Руководить или подчиняться. Другого я не знал. Всегда среди женщин. Я брал или отдавал. Вероника владела мной. Не знаю, каким образом, но это так. И если я рискнул тогда на шоссе всем, то только для того, чтобы с этим покончить".

Он усомнился в убедительности этих строк для мэтра Тессие. Может, стоит добавить, что он не был в силу своего ремесла столь уж чувственным, эротическое воображение в достаточной мере было подавлено. Он ощущал себя скульптором по обнаженной натуре: ваял животы, округлял талии, облегчал бедра, ему известны все оттенки запахов пота. Адвокат хочет подробностей? Пожалуйста! Дюваль добавил строчку:

"Мне надлежало быть ветеринаром".

К черту адвоката! Веронику! Дюваль отбросил бумагу и прикурил от золотой зажигалки, поиграл с ней немного, положил на стол, осмотрел со всех сторон. Благодаря этому талисману он ни пред кем более не опускал глаз. Он часто трогал зажигалку и думал: "Мне достаточно, как в сказке, пожелать, и моя бедная разбитая колымага превратится в роскошный автомобиль…, а месье Джо в тыкву или крысу!" Это вызывало у него смех, когда он проходил мимо месье Джо. Рауль купил "Справочник Бертрана", который, как ему казалось, имел отношение к магии. На его страницах было множество объявлений. "Майенн. Замечательная ферма, полностью обновленная, недалеко от реки. Пять комнат. Гараж. Все удобства. Сад. 180000 франков". "Кот д'Ор. Небольшой дом. Восемь комнат. Сельская кухня. Отопление мазутное. Трехместный гараж. Парк в 12 гектаров. Цена по соглашению".

"Небольшой дом!" - сами слова уже были прекрасны. Сразу виделись угловые закругления, окна времен Возрождения, флюгеры в форме химер или орифламм над шиферными крышами.

"Просторный дом, конюшни. Многочисленные службы".

Это в Перигоре. Вся Франция продавалась. Вот она, тут, как на ладони, иногда на фотографиях: прекрасные фасады отражаются в стоячих водах, старинные строения, замки на фоне гребней… виллы в дюнах… и все цены ему доступны. Он везде был бы, как у себя дома. Он перелистывал страницы взволнованно и радостно, совсем позабыв о Веронике.

Рауля ждали важные и неотложные дела. Например, открыть новый счет… отложить покупку заказанной в Лионе аппаратуры, а может, купить новый костюм, обрести новую кожу. Чеки нотариусу он перешлет с большими, предостороженностями. Впрочем, спешить некуда. Ему нравился горьковатый вкус этой двойной жизни. Самым большим для него удовольствием стал отказ от чаевых, при этом приятно было шептать в ухо смущенным пациенткам: "Поберегите для вашего парикмахера!"

Тем временем от Вероники не было никаких новостей. Однажды, делая свои записки, Дювалю вдруг подумалось: "А не уехать ли в Америку?" Там он спокойно распорядится деньгами и надобность в разводе отпадет? Не нужно будет платить Веронике на содержание и не нужно ничего делить. Вероника не станет его разыскивать. Ей достаточно не иметь на его счет сомнений. Да, это, пожалуй, единственный выход. К сожалению, уехать в Америку для тех, кто поднимал кулак в демонстрациях и кричал: "Мир Вьетнаму!", "Долой плутократов!" - это непросто. Но деньги сделают свое дело, и сыну Уильяма Хопкинса нетрудно будет добиться визы. Вероятно, он сможет носить имя отца? Почему бы и нет? Он станет уважаемым дельцом, запишется в клуб и будет по воскресеньям посещать церковь. Нет, никогда он не опустится до этого! Никогда! Мысли жужжали в его голове словно большие летние мухи у окна. Последние несколько дней были мучительными. Раз уже он принял свою судьбу в виде долларов, то отчего бы не стать капиталистом? Все или ничего. Если уж быть точным до конца, то нужно отказаться от наследства. А если нет - сбежать! К тому же, в Америке полно разных городов, где он найдет друзей и единомышленников.

Рауль позабыл о времени, опоздал на работу. Месье Джо сделал ему замечание, на что он ответил грубостью. Только ради того, чтобы расстаться с месье Джо, стоит быть богачом. Краткое письмо от нотариуса прекратило всякие метания:

"Дорогой месье, имею удовольствие сообщить Вам, что перевод состоялся. Деньги в Вашем распоряжении. Сообщите адрес банка и номер Вашего счета. С наилучшими пожеланиями…"

Ну вот, все споры с собой окончены. Доллары стали франками, которые арестованы. Дюваль не отказался от них. Он был так счастлив, что устроил себе пикник за городом в полном одиночестве, уехал в какое-то захолустье, спал в палатке, гулял по диким ущельям. Он никогда не станет Хопкинсом. Хопкинс, убирайся домой! Лучше договориться с Вероникой. В понедельник с утра он открыл счет в банке и послал записку мэтру Фарлини. Рауль не спешил на работу. В понедельник больных мало. Однако, месье Джо встретил его с нетерпением.

- Рауль, вас ждут.

Он огляделся и зашептал:

- Недавно приходил жандарм. Он узнал мой адрес от консьержа. Вам нужно позвонить по номеру: 38-49-50.

- Зачем это? Что я сделал? Гнев бросился ему в голову.

- Думаю, что это по поводу вашей жены. С ней произошло несчастье, но подробностей я не знаю.

В этот момент лицо месье Джо стало вороватым, он сам набрал номер.

- Алло. Да. Месье Дюваль пришел. Передаю ему трубку. Голос был близким и взволнованным, прерывистым.

- Месье Дюваль? Нас просили сообщить вам, что мадам Дюваль… Вероника Дюваль, так? В машине с откидным верхом, в белом "Триумфе"…Вы слушаете?

- Да. И что же?

- Она попала в дорожную катастрофу вчера вечером.

- Она мертва?

- Нет. Серьезно ранена. Она находится в больнице в Блуа. Нам оттуда сообщили.

- Из Блуа?

- Да. Это случилось на двадцатом километре Амбуаза. Больше мы ничего не знаем. Вам все расскажут в больнице. Мы вам сочувствуем, месье Дюваль… Это превратилось в массовое убийство… Надеемся, что ничего страшного.

- Спасибо. Я тотчас туда позвоню.

Он машинально протянул трубку месье Джо, который аккуратно положил ее на рычаг. В Блуа? Что ей там понадобилось?

- Моя жена… с ней произошло несчастье, кажется, это серьезно.

- Ах, как это ужасно! - сказал месье Джо. - Где это случилось?

- Недалеко от Блуа.

- Вы, конечно, туда поедете?

- Разумеется.

- И вы не знаете, на сколько?

- Я пока ничего не знаю. Думаю, что ненадолго.

- Если вам придется задержаться там более, чем на восемь дней, я должен буду нанять кого-то другого. Вы понимаете… Сезон.

- Я все прекрасно понимаю. Я вам сообщу.

- Да, держите меня в курсе. Вас здесь все уважают… Все образуется.

Дюваль переминался от нетерпения. Наконец он отвязался от месье Джо и побежал на почту, чтобы узнать номер больницы и жандармерии в Блуа. Вернувшись домой, он начал с больницы. Связь оказалось получить невозможно. Он попытался связаться с жандармерией и тут ему повезло больше: через 12 минут он говорил с жандармом.

- Месье Рауль Дюваль из Канна. С моей женой произошло несчастье у Амбуаза.

- А! "Триумф", - сказал глуховатый голос. - Невероятно! Машина перескочила через барьер, перевернулась несколько раз и затонула в Луаре. Вашей жене повезло, если можно так сказать, ее выбросило. У нее большие повреждения. У машин с откидным верхом нет ремней безопасности. Когда они переворачиваются, голова водителя фатально беззащитна. Поезжайте в больницу. Там вам лучше расскажут. По нашим данным, у мадам Дюваль тяжелая травма головы. Прогноз неясен. Это все, что я знаю. Не поддавайтесь отчаянию, месье. Больница хорошая. Когда приедете, свяжитесь с нами. Машину извлекли. Она затонула неполностью. Слева на кузове мы обнаружили вмятину, как-будто ее кто-то ударил. В месте происшествия дорога узкая и извилистая. Возможно, на перекрестке мадам Дюваль кто-то задел. Она хорошо водит?

Дюваль вспомнил реакцию автомеханика: "После аварии, как после падения с коня, необходимо снова тотчас сесть за руль, иначе рискуешь разбиться".

- Да, - сказал он, - она достаточно осмотрительна.

- Протокол готов, - снова сказал голос, - но расследование затруднено из-за отсутствия свидетеля.

- Я буду завтра, - пообещал Дюваль.

Он снова набрал номер больницы, но линия по-прежнему была занята. Если бы Вероника умерла, то все бы проблемы отпали. Мысль, правда, не очень красивая, но мысли, как дикие звери, никому не подчиняются. Амбуаз? Почему? Дюваль поискал старый путеводитель "Мишлин", посмотрел в маленькую карту, отметил город. Открыл нужную страницу: "Амбуаз. Индр и Луара. 8192 жителя. Высота 57. Париж 206. Блуа 35. Тур 25. Вандом 50"… Любопытно… Любопытно, куда это она ехала одна, по берегу Луары. На какое свиданье? Он определил трассу. Так, Валенсия, Сент-Этьен, Роанн, Монтлюссон, Блуа. По меньшей мере двенадцать часов ходу на "2CV". Он вызвал больницу. Несмотря на беду, он чувствовал себя узником, которого только что освободили.