"Разговоры под водку" - читать интересную книгу автора (Брукс Кирсти)

— Мы с Дэниелом расстались. Наверное, мы просто не подошли друг другу.

Элен была очень горда собой, но мне думалось, что в этом событии мощным катализатором послужил Малкольм. Какие отношения между двумя выдержат вмешательство третьего?

Допустим, мне и самой не хватало кого-то, к кому можно было бы прижаться ночью, но ведь есть бутылки с горячей водой! К тому же они не разобьют тебе сердце. Я надеялась, что Элен знает, что делает. Конечно, Дэниел был парень так себе, но сможет ли Малкольм дать ей то, чего ей не хватало? Да, нужно бы нам принять всяких моральных правил побольше. Десяти заповедей явно недостаточно в наши трудные времена.

— Здорово! — воскликнула я с притворным восторгом. Она позвонила, чтобы оплатить мне сверхурочные, и я заодно рассказала ей про Сьюзен. Пора было искать следующий заказ. И напечатать визитки.

— Малкольм — такой душка, — прибавила она. — Мы с ним подумали, может быть, ты придешь как-нибудь к нам на ужин — к нему домой? Он сказал, что тебе не везет, гм, в области любви, поэтому мы подумали, что мы могли бы при…

Я перебила ее на полуслове. Не хватало еще, чтобы они пригласили кого-то из сомнительных друзей Малкольма или, что еще хуже, его братьев. Я раньше встречалась с его младшим братом, Джеймсом Ферриером, и не горела желанием повторить этот опыт. Хватит на мою долю поцелуев на заднем сиденье «мазды RX7», это я проходила, еще когда в моде были цветные чулки.

— Свидание вслепую на четверых? Спасибо, нет. Звучит грандиозно, но я очень занята. Может быть, как-нибудь потом. Я тебе позвоню, ладно? — оживленно прощебетала я и, прежде чем она запротестовала, повесила трубку. Ну и дела, кажется, я и правда превратилась в старую деву, если даже такие люди, как Малкольм, пытаются меня сосватать.

— Кто это был? — спросил Нил, и я рассказала ему еще кое-что о своем втором заказе. У нас с ним установился странный образ жизни со странными привычками. Он готовил завтрак, в то время как я выбирала музыку. Потом он убирал в квартире, а я принимала ванну, отмачивая пострадавшее в борьбе с Джонни тело. Потом заскочил Сэм, выгрузил привезенную еду, перекинулся с нами парой слов и ушел. Джози отложила мои свидания вслепую, так что у меня был еще один день на поправку, а потом я становилась официально одинокой девушкой.

Когда ты живешь одна, по крайней мере, всегда можно сказать людям, что тебе нравится одиночество. Но если тебе начинают вдруг устраивать свидания (а с этим у нас сейчас определенная спешка), всем и каждому будет ясно, что ты — законченная старая дева. С таким же успехом я могла бы поместить брачное объявление на рекламном щите.

— Что мы сегодня вечером будем делать? — спросил Нил.

— Я не знаю.

Ящики разобраны, и в моей спальной «комнате» все убрано. Мне было очень скучно. Я сама себе казалась вялой и апатичной. И знала, что конец этому может положить только новая работа.

Конечно, о Джастин нашлось, кому позаботиться, и теперь я была уверена, что с ней все в порядке. Сьюзен же грозил срок, как и Тони. Говорят, Тони подцепил какую-то венерическую болезнь, но, откровенно говоря, мне все это было сейчас по барабану.

— Сэм предлагает всем вместе сходить куда-нибудь.

Я внимательно посмотрела на Нила. Он что-то скрывал. И если бы я была действительно хорошим детективом, то изобразила бы простодушие, энтузиазм или даже рассудительность. Но кто знает, что происходило в его недоразвитом детском уме? Усталость мою как рукой сняло.

— Куда сходить? — подозрительно спросила я и добавила: — Я-то думала, что Сэм хочет, чтобы мы сидели дома.

— Ты что, всегда делаешь то, что тебе Сэм говорит?

— Нет! — отрезала я и выдержала паузу. — И отвали. Ты сам хочешь выйти, мотивируя тем, что так сказал Сэм!

— Ну и что, — быстро сказал он. — Как насчет кино? Может быть, и поедим заодно? Мне надоела лапша в кружке.

Я вздохнула:

— Мне тоже. Ладно. Но только если это будет нормальный сюжетный фильм. Никаких романтических комедий. Они мне осточертели.

— Я знаю, — ухмыльнулся он.

Я и забыла, что это тот самый Нил, который водил меня смотреть модные фильмы, познакомил с ямайской музыкой ска, в которой смешиваются фолк, калипсо, блюз и джаз, и научил меня делать фелляцию. Хотя последнее лучше забыть.

Около семи тридцати мы оба чинно сидели на диване и ждали. Нил читал «Вог». Его явно заворожили новинки предстоящего сезона, как то: «мешковатая сумка на ремне» и «нечто уникальное, на чем вы сможете построить целый гардероб». А я просто чопорно сидела — губы поджаты, ноги вместе, сумка на коленях, готовая в тот же момент подпрыгнуть, если прозвенит дверной звонок. Я почему-то очень волновалась, хотя и пыталась отвлечься на подробности личной жизни Пенелопы Круз.

Когда Сэм наконец постучал, я непринужденно открыла дверь. Журнал я предусмотрительно оставила раскрытым, чтобы он не вообразил себе невесть что.

— Ищешь модные советы? — спросил Сэм Нила, входя в комнату.

— «Смокинг — это одновременно классическая и вызывающая одежда», — процитировал тот. — «Особенно, если наброшен поверх рваных джинсов». Ну, когда начало?

Мы решили посмотреть повторный показ «Барбареллы».

— Без пятнадцати десять. По дороге можем перекусить.

Я нахмурилась:

— Но это же очень далеко. Мы можем перекусить и дома. Причем со столовыми приборами.

Сэм, не слушая, подошел к Джоку поздороваться. Тот сразу забрался ему на плечо и ущипнул за ухо. Предатель.

— Ладно, куда пойдем есть? — спросила я, страстно желая, чтобы Джок действовал с большей энергией, но вместо этого тот начал нежно расчесывать клювом Сэму кудри за ушами. Я отвела взгляд — лучше мне этого не видеть.

— Я подумал, что мы могли бы сначала заглянуть к Джастин, — сказал Сэм невозмутимо. — Надо убедиться, что с ней все в порядке. Сегодня утром полицейские арестовали Сьюзен, когда она выходила из дома Дэниела. И завтра она предстанет перед судом за воровство.

Я попыталась обрадоваться, но ничего, кроме облегчения, не почувствовала. И все-таки хорошо, что рядом с Джастин больше не будет этой негодяйки. Сьюзен заставляла окружающих чувствовать себя толстыми идиотами, которым необходимо носить нижнее белье для поддержания живота.

— Почему именно мы должны ехать к ней? — проворчала я. — И почему именно теперь? Я хочу бокал вина и хлеба с хрустящей корочкой!

— Это займет всего двадцать минут. Заскочим, убедимся, что с ней все в порядке, и быстренько смотаемся.

— Быстренько? — недоверчиво усмехнулась я.

Я просто не могла дождаться, когда же мы выйдем. К тому же я была слегка взволнована предстоящим общением с Сэмом. Мы проведем вместе несколько часов! Пусть даже с нами будет третий лишний.

— Джастин — это та, которая все время сидит дома, как жирный хомяк в клетке? — спросил Нил.

— Нил, заткнись, — сказала я. — Не стоит осуждать людей за их недостатки и клеить на них ярлыки. Ты же не хочешь, чтобы мы называли тебя придурочным наркоманом?

— Почему бы и нет? Меня все так называют, — весело сказал тот, взял свое заношенное кожаное пальто, и мы пошли.

— С каких это пор тебе нравится «Грин дэй»? — спросил Нил, наклонившись к нам с заднего сиденья, как ребенок.

— Пристегни ремень безопасности. С тех пор, как я услышал их на прошлой неделе, — строго ответил Сэм, когда Нил потянулся к стопке компакт-дисков, лежавших у коробки передач.

— УФО? 16 «Эйр сапплай»? А где же Вагнер? А старина Коул Поттер? — не унимался Нил-.

— Портер 17, — поправил Сэм.

Я взглянула на стопку компакт-дисков, полную новых сверкающих футляров, и улыбнулась. Он что, хотел на меня произвести впечатление? Хорошо бы, если б Нил понял, как он мне обязан, и доложил бы, как у Сэма складываются дела с той топ-моделью.

Потому что если у Сэма есть девушка, то я хотела бы узнать об этом первой. Хотя, если у него есть девушка, то что тогда он делает с нами в четверг вечером? Я улыбнулась, потом нахмурилась — наверное, хочет освободить выходные для своей новой пассии. Вот черт!

— Завтра вечером у меня свидание, — выпалила я и тут же пожалела об этом. — То есть не совсем, а так, что-то вроде свидания

— Нет, это свидание, — сказал Нил. — И он — адвокат.

Выражение лица Сэма было непроницаемым, но уголки его губ дрогнули:

— Неужели ты встречаешься с адвокатом?

— Да! — отрезала я и, не зная, что сказать дальше, замурлыкала какую-то песню, безнадежно перевирая мотив.

— И что это за адвокат?

Я толком не знала, так что мурлыкала себе дальше.

— Адвокат по уголовным делам, — сказал Нил, и я с негодованием обернулась на него — и откуда он все это знает? — Недавно стал партнером в фирме. И ездит на классной машине.

— Я тоже езжу на классной машине, — заявил Сэм.

— Это Том Палмер, у меня свидание с Томом Палмером, — проговорилась я.

— Джоном Палмером, — поправил Нил. — Том — это его брат. Любитель пляжных удовольствий.

— Правильно, правильно, — быстро сказала я, — но хватит об этом! А что, Джастин уже знает об аресте Сьюзен?

— Не перескакивай с одного на другое. А ты скажи, что это за любитель такой? — Сэм бросил взгляд на Нила через плечо. — Что там произошло на пляже?

— Я не знаю, — сказал Нил, — но Джози из-за этого очень нервничала.

— Джози встречалась с братом твоего парня? У вас с подружками какой-то сплошной инцест.

— У них с Джоном настоящее свидание, — сказал Нил. — Он считает Кэсс весьма пикантной.

Я с восхищением уставилась на Нила. За это он может больше никогда не убирать в моей квартире!

Мы плавно подъехали к дому Джастин и остановились. Было темно, но в окнах не горел свет.

— Похоже, что ее нет дома, — сказал Нил.

— Как же так, Нил, она же жирный хомяк, куда ей деться из своей клетки? — сказала я. — Конечно же, она дома.

Мы поднялись по лестнице, и я постучала в дверь. Сначала, естественно, не было слышно ни звука. Мы подождали несколько минут и обошли вокруг дома. Боковые ворота были заперты. Я вознамерилась перелезть через забор, но заколебалась — было слишком высоко, а на мне надета моя лучшая шерстяная «юбка-карандаш».

— Ну, давай, — сказал Сэм, — я помогу тебе залезть. И он сложил руки замком. Наверное, думал, что я запросто могу сделать сальто во двор, как ловкая девушка-агентша из «Ангелов Чарли».

— Почему я?

— Ты же хочешь стать сыщиком? Вот и делай всю грязную работу.

— Это не работа!

— Ну, часть работы, что одно и то же.

Я набрала в легкие воздуха:

— Ни за что! Я не собираюсь лезть через забор!

— Ну, давай же, Кэсс. Вдруг с ней что-нибудь случилось? — сказал обеспокоенный Нил.

Все шторы были задернуты, и нигде не было света. Может быть, он и прав, но мне все это не нравилось.

— Ладно, — сказала я и подвернула юбку наверх. К счастью, на мне были черные непрозрачные колготки, иначе мои красные стринги были бы продемонстрированы еще лучше, чем на подиуме. Взявшись за верх забора, я закинула на него ногу, а потом навалилась грудью и перелезла. Но юбка зацепилась за верхнюю планку, и меня сопроводил громкий треск.

— Опа! — воскликнул Сэм. — С тобой все в порядке? Он смотрел на меня поверх забора и улыбался, но, может, это просто казалось из-за переменчивого света.

— Опа? И всего-то? — проворчала я, разглядывая разорванную ткань. — Так говорят, если рассыплют сахар. А если катапультируют человека через забор и при этом рвется его одежда, то говорят: «Боже мой!».

— Все нормально, — произнес Нил, присоединяясь к брату. — Вот что, например, пишет «Вог» о таких происшествиях в пессимистических французских фильмах. — И он процитировал: — «Милан расползается в шпагате высоких бедер и не зависящей от времени сексуальной привлекательности интимного мимолетного впечатления».

Я уставилась на него через забор. Как в его разъеденном токсинами мозгу могла задержаться такая информация? Сама-то я и номер собственного телефона иногда не помню.

Я прошла вдоль стены, нашла заднюю дверь и громко постучала:

— Джастин? Ты тут? Алло?

— Кэсс!

Я подскочила, дико озираясь. Это Сэм звал меня от ворот.

— Открой нам!

— Простите, сейчас.

Мы двинулись к двери всей толпой, и Сэм стал пристально вглядываться внутрь дома через окна.

— Что-то явно случилось.

— Что? — огляделась я. Все выглядело прекрасно. Тихо и темно, но вполне спокойно, ничего подозрительного. — Почему ты так решил?

— Интуиция.

Я шутливо подняла брови:

— Что ж, Хэн Соло 18. Расскажи нам свою теорию.

И тут я обнаружила, что Нил исчез.

— Нил? — тихо позвала я.

— Я здесь, наверху.

Он был на крыше.

— Здесь световой люк, — сказал он полушепотом. — Вижу какую-то тушу. Наверное, это ваш хомяк.

— Прекрати так ее называть, — одернула я его и откинула волосы назад. — Что она делает?

— Или спит, почему-то в коридоре, или лежит и созерцает ковер.

— Что? — Сэм отступил подальше, чтобы ему было видно Нила. — Она лежит на полу в коридоре?

— Да, пухлые ножки раскинуты, лицом вниз. Может, она упала?

— Может быть, — сказал Сэм и, не теряя времени, поднял кирпич, которым, наверно, подпирали дверь, чтобы она не закрывалась, и бросил его в кухонное окно.

Потом, очистив раму от стекла, ловко запрыгнул внутрь. Я вспомнила о своем свободном падении в ванную и обругала себя за неуклюжесть.

Мы вглядывались в темноту, но он уже прошел в комнаты. Как раз, когда я приготовилась лезть за ним, дверь распахнулась.

— Я вызываю «скорую помощь». Джастин без сознания.

Я прошла за Сэмом в дом, включила свет и, пока он звонил, осторожно обошла вокруг распластанного тела. После меня вошел Нил.

— Она мертвая?

— Нет, — прошептала я, — без сознания.

Через десять минут приехала «скорая». Для меня этого времени было предостаточно, чтобы понять, до чего хорош Сэм в кризисной ситуации. Даже противно. Я же, великая сыщица, могла похвастаться только тем, что со мной приключилось ничем не объяснимое недержание мочи. Пока санитары поднимали Джастин на большую тележку и увозили, я успела три раза воспользоваться ее туалетом.

Никто из соседей не вышел на газон, какэто бывает в кино, и я еще больше пожалела Джастин. Неужели никто о ней не беспокоился?

Ожидая ремонтника, который должен был вставить стекло, мы осмотрели кухню. Я не знаю, о чем думали Нил и Сэм, но я смотрела вокруг другими глазами. В прошлый раз я не обратила на эту комнату достаточного внимания. Теперь же я осознала, что сейчас мы видим ее мир, то, что было для нее и небом, и горами, и звездами — сколько? Шесть, семь лет?

Люди из «неотложки» сказали, что она перенесла легкий сердечный приступ. Но, стянув из банки на столе тартинку с малиновым джемом, я подумала, что сердце у нее, наверное, болело уже давно. А вот сейчас она наверняка пострадала от шока. Телефонная трубка была снята — похоже, что сердце у нее прихватило не просто так, а от плохих новостей. Я догадалась, что это были известия о Сьюзен. Да, она знала эту женщину всего месяц, но та довела хозяйку до нервного срыва, относясь к ней как к глупой прислуге.

Несмотря на то, что Джастин боялась ее и фактически не знала, она все же была очарована пришелицей. Та, должно быть, притягивала ее силой своей личности, бурным прошлым и загадочностью. Жизнь Джастин была пустой, а Сьюзен ее наполнила. Мне стало особенно не по себе оттого, что Джастин предпочла жизнь, наполненную страхом и эмоциональным насилием, жизни в одиночестве, что испугалась звонка с новостями, а не обрадовалась обретенной свободе. Все это было ясно как дважды два, и, даже если я в чем-то ошибалась, представляя себе произошедшее, я кожей чувствовала ауру одиночества и разбитых надежд.

После того как стекло было вставлено, мы заехали за едой, которую можно было купить навынос в одном из ресторанчиков. Все пришли к согласию, что не в силах еще раз смотреть, как кудрявая Джейн Фонда извивается в оргазме в «Барбарелле». А я подумала, что потеряла аппетит не просто оттого, что пожалела Джастин, но еще и потому, что мне было жаль себя. Как это эгоистично и глупо. По дороге назад никто не разговаривал.

У меня всегда теплилась надежда, что мой цинизм (а иногда и грубость) по отношению к противоположному полу был просто позой. Когда-нибудь это обязательно закончится, и я буду шутить на эту тему: «Помните, когда мне не с кем было спать, я говорила, что у меня стадия целибата?» Тут все начнут биться в конвульсиях от смеха. А я буду сидеть и обнимать своего пылкого, умного и сердечного любовника. Дело в том, что я всегда думала, что могу запросто очаровать любого парня, если приложу к этому хотя бы немного усилий. Но, может быть, я не спешила прикладывать усилий просто потому, что боялась провалиться? Вот такая я отважная.

Но вдруг меня действительно отвергли бы? Тогда я точно превратилась бы в жирного хомяка-отшельника. В глубине души, под маской презрения и недоверия, затаился страх. А вдруг меня тоже найдут чужие люди, распластанной на полу собственной квартиры, одетой в безразмерные штаны от спортивного костюма, с испачканным шоколадом подбородком и со старым попугаем, испражняющимся в мое ухо? Ну уж нет!

Джон Палмер был сама любезность.

— Привет, Кэссиди, рад тебя видеть, — сказал он и пожал мне руку.

Все это было очень мило, вот только его рука была сухой и холодной, как наждачная бумага. Мне же в таких случаях всегда нравились слегка вспотевшие от волнения руки. Даже судорожное движение пальцев или слабое покашливание тоже сгодились бы — это был знак, что парень тоже, возможно, провел энное количество времени, лежа на кровати и размышляя о том, что ждет его на свидании. Я строго сказала себе, что Джон пролил реки пота по дороге сюда, но специально вытер руки о свои аккуратно выглаженные брюки перед тем, как постучать ко мне в дверь.

Нил и Сэм вежливо предложили пойти взять видео, и я оценила их деликатность.

Свидание напоминало интервью по приему на работу. Мне так и хотелось сказать, что мой самый главный недостаток — перфекционизм и что я слишком радею за общее дело, но я вовремя спохватилась. Вдруг он неправильно это истолкует, подумает, что это — в сексуальном смысле. Так что я закрыла рот на замок и лишь застенчиво улыбнулась.

Проходя мимо него на кухню, я заметила, что он украдкой подверг меня поверхностному осмотру. Парням следовало бы знать, что девушки весьма восприимчивы к взглядам. Как в кино отрицательные герои ощущают на своем теле красную точку лазерного прицела, так и мы кожей чувствуем обволакивающие взгляды.

До приезда Джона ко мне зашла Джози. Она заплела мои черные волосы в длинную косу, заставила меня надеть нежно-розовое шелковое платье с глубоким вырезом и сделала мне макияж. Персиковый тон поверх зеленоватого вполне удачно скрыл странные сочетания цветов на моем избитом лице. И синяк под моим левым глазом тоже выглядел вполне пристойно, поскольку Джози обыграла его лиловый цвет, наложив на веко мерцающие тени. Еще она обвела мне контур глаз и загнула ресницы кверху.

— А вот этим ты окончательно отвлечешь его от синяка, — прошептала подруга, брызнув мне в декольте блестящим спреем. Я ощущала себя девушкой-подростком. Как это восхитительно, когда над тобой колдуют с такой заботой и умением. И я в который раз поняла, как мне не хватает ласковых прикосновений. Оттого, как Джози расчесывала мои волосы и накладывала макияж, по всему телу у меня побежали мурашки, но я постаралась скрыть это. Я определенно превратилась в безнадежную старую деву, страдающую от тактильного голода.

Джози одолжила мне длинное узкое пальто из черной шерстяной ткани, но, слава богу, позволила надеть мои собственные туфли. Потом я прошлась по квартире, втянув живот и выпятив грудь, словно на голове у меня была книга… Наконец она осталась довольна моим видом. Что ж, выгляжу и вправду неплохо. Я улыбнулась своему отражению в зеркале. На меня смотрела любимая друзьями, привлекательная, хотя и несколько полноватая девушка. Может быть, у нее наконец все сложится?

Я предложила Джону выпить.

— Просто воды, спасибо.

Это что, значит, если сама я буду вино, то я психопатка или алкоголичка? «Ладно, — решила я, — раз так, то мы явно не пара». У нас наверняка все закончится быстро и безболезненно, и я смогу скинуть свои туфли с ремешками на лодыжках, как у доминатрикс 19, и заползти обратно в кровать. Пусть ко мне прилетит фея старых дев. Я слышала, что она очень красивая.

Я внесла напитки, и мы, стесняясь, сели на диван. Мы собирались уйти через несколько минут, но я хотела, чтобы он увидел мою квартиру в самом выгодном свете. Признаюсь, в голове у меня вертелась мысль, что если на него произведет впечатление моя обстановка, то он не станет обращать внимание на мои «массивные» бедра и более чем скромное резюме.

Я улыбнулась от наплыва умиления к Нилу за безукоризненную уборку квартиры и поймала взгляд Джона. Тот пристально смотрел на Джока.

— Он летает?

Я кивнула.

— Он разговаривает?

— Не часто, — сказала я.

Джон все еще смотрел на птицу так, словно наблюдал за происходящим на его глазах убийством.

— Что он здесь делает?

— Это мой домашний питомец, — раздельно сказала я.

Джон собрался. Такое впечатление, как будто в хозяйственной сумке его эмоций чуть было не разлился пакет с молоком.

— Вот оно что.

И тут я поняла, что он немного смахивает на героя фильма «Американский психопат». Немного? А может, много? Надо с ним быть настороже.

— Тогда понятно, — сказал он и сделал паузу, проведя по аккуратным, по-пижонски уложенным волосам, которые немного разлохматились с правого бока. — У меня есть собака.

Я расслабилась:

— Правда? Я люблю собак. Какая?

— Лабрадор Джесси. Ей три года.

— О, они великолепные, — пришла я в восторг, радостно улыбаясь, пока допивала свой напиток. — Они очень игривые.

— Нет-нет, я не позволяю Джесси играть. Она домашняя собака. Я дрессирую ее каждый день, а после тренировок мы ходим гулять в парк. Я купил ее, чтобы легче было знакомиться с женщинами, но в парке бывают только коровы в неряшливых спортивных костюмах. Так что мы с Джесси к ним не подходим.

Я уставилась на него:

— Коровы?

— Ну, толстые коровы. Да ты знаешь этот тип, — и он заговорщицки подмигнул, улыбнувшись.

Я оглянулась. Это он мне? Он ухмылялся мне?

— Совсем не следят за собой. Но в остальном парк прекрасное место.

Я не могла поверить, что собираюсь на ужин с этим парнем. Я крепко сжала свою сумку, шепотом ругнулась и, фальшиво улыбаясь, поскорее направилась к выходу. Я убью Джози!

Мы закрыли дверь. На прощание я задумчивым взглядом скользнула по моей тихой, безукоризненной квартире и все же позволила Джону умыкнуть себя на красном автомобиле с откидным верхом. Мой внутренний голос взывал ко мне: «Выпрыгивай из машины, пока цела! Уноси ноги!» Но противный тоненький подголосок твердил, что если я смогу поужинать с этим парнем, то смогу что угодно. Буквально все, что угодно. Ладно, будем надеяться, что никто нас не увидит вместе.

Он привез меня в ресторан, о котором писали в газете на прошлых выходных. Во время ужина я заставила его сменить тему — со скучных уловок в законодательстве мы перешли на разговор о трех сумочках от Гуччи, с которыми щеголяла Сара Джессика Паркер в последней серии «Секса в большом городе». Оказалось, что Джон знал об этом сериале даже больше, чем я. Возможно, мое первое впечатление о нем было ложным? Ведь он предложил мне выбрать вино и почти вырвал стул, чтобы пододвинуть его мне, когда мы садились. Но я поспешила с выводами. Черт бы побрал мое легковерное сердце.

— Мне нравится этот сериал. Он показывает, что женщины могут быть такими же плохими, как и мужчины. Моя последняя девушка всегда говорила, что мужчины все время либо сплетничают о ком-нибудь, либо думают о сексе. Так что приятно видеть, что кто-то решился мужественно разоблачить женское лицемерие.

— Нет-нет, сила сериала в том, что он показывает наши страхи и говорит правду, — отчаявшись, сказала я, — говорит, что нет правильного и неправильного, что никто не совершенен и каждый может ошибиться.

— Конечно, — ухмыльнулся он, а его глаза так и прыгнули мне в декольте, — и знаешь, Кэссиди, приятно встретить девушку, с которой можно поговорить. Ты словно бросаешь мне вызов.

Я подумала, что понятие вызова было, наверное, последней сенсацией в разделе об отношениях в журнале «Ральф». Или о нем ему рассказал его психотерапевт.

— Это просто здорово! — с притворным энтузиазмом откликнулась я.

Определенно, конец всему положил именно этот дурацкий «вызов». Я нервно осмотрелась — уже в третий раз. Ресторан был полон. Вдруг мои глаза остановились на знакомой голове. Человек сидел, отвернувшись от меня, и я не могла вспомнить, откуда я его знаю. Каштановые волосы, синий пиджак… Он сидел с коренастенькой девушкой. Та казалась вполне счастливой, поедая фирменное блюдо и поддерживая оживленный разговор с незнакомцем. Только когда подошел официант и мужчина повернул голову, отвечая ему, я увидела, кто это был.

Дэниел.

Дэниел? На свидании? Как же такое могло случиться? Они же только что разошлись с Элен, хотя та, конечно, уже встречается с Малкольмом… Может, это деловой обед или это его двоюродная сестра? И кого она мне напоминает?

Я кивала — Джон все нудел о том, как трудно быть адвокатом и «иметь при этом действительно творческий подход». Потом он начал рассказывать, как любит читать. Как собрал все романы Дика Фрэнсиса и Джона Гришема. Я, любезно кивая, наблюдала за Дэниелом и его девушкой.

Она как раз прервала свой монолог и, положив руку на его плечо, расхохоталась и вскрикнула так громко, что Джон прервал свой рассказ о встрече старых школьных друзей.

В сердцах он обернулся через плечо:

— Господи. Некоторые люди ведут себя так, словно они на чертовом футболе!

И засмеялся так, как будто мы оба должны были покатиться со смеху над его шуткой. Я кое-как изобразила улыбку, доедая пасту. Официант все доливал мне вина, и я уже чувствовала знакомое покалывание по всему телу, и особенно в пальцах ног.

Мы прикончили вторую бутылку и приступили к десерту. Это было мороженое с лесными орехами и меренги с кремом. Но мой взгляд то и дело перепрыгивал с Джона на Дэниела, хотя первый, казалось, не обращал на это никакого внимания. Он даже встал и вышел в туалет, когда зазвонил его мобильный телефон. Он не захотел отвечать при мне. Я подозревала, что так он от меня освободился, чтобы побыть одному. Не самый лучший знак. Я сделала вывод, что он привык иметь дело с женщинами, которые не обращают внимания на его занудность, и вообще он, похоже, считал женщин «друзьями человека».

Вскоре Дэниел с его болтушкой ушли, и коэффициент скуки стремительно возрос. Мне ужасно хотелось поскорей добраться домой и освободить лицо от вежливой улыбки и выражения беспричинной радости. Наконец Джон поцеловал меня холодным липким поцелуем и ушел. Я почти наяву слышала, как он звонил своим друзьям по мобильному из машины и рассказывал им про «корову, которая его вконец забодала».

Однако дома меня ждали два сообщения, и одно из них было от него.

— Привет, Кэссиди. Я только что оставил тебя, вежливо поцеловал в щеку и обещал позвонить, но я просто хочу еще раз сказать, как сильно мне понравилось общаться с тобой. Я надеюсь, что мы скоро увидимся.

— Идиот, — пробормотала я.

В прошлом месяце я прочла статью под заголовком «Гарантированный секс» в журнале «Эф-Эйч-Эм». Там как раз писали о таких звонках. Второе сообщение было от Элен.

— Привет, Кэссиди, — говорила она с чувством, заканчивая каждое предложение полувопросом. — Я сегодня столкнулась с бывшей подругой Дэниела, и мы поговорили. Я думала, что она последняя сука, но, как оказалось, она вполне рассудительная особа. Она рассказала мне кое-что о нем. Я просто подумала, что тебе это тоже будет интересно узнать. Позвони мне.

Я загорелась желанием сразу же перезвонить ей, но было уже двенадцать тридцать, а некоторые люди ложатся спать в разумное время. К сожалению, Нил с Сэмом об этом не знали. Они явились минут двадцать спустя.

— Кэсс, Кэсс, — промямлил Нил, наклоняясь ко мне и силясь придать своему лицу серьезное выражение, — как прошло твое свидание?

Он был пьян. И я вспомнила поговорку: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Проболтался ли он Сэму, что это было свидание вслепую? Если да, то с таким же успехом я могла пойти и просто зарегистрироваться в брачном агентстве.

— Замечательно, спасибо.

Вздохнув, я пронаблюдала, как Сэм наливает два стакана воды. Его осанка по-прежнему была вполне уверенной, но запах натурального мыла и одеколона сменился запахом дыма и пота. Однако один подвыпивший Сэм стоил тысячи трезвых Джонов.

— Вы что, надрались?

— Только немного выпили и поиграли в бильярд, — голос Сэма был твердым.

Он подал стакан Нилу, и тот залакал воду, как щенок.

— А ему можно, э-э-э, пить во время лечения?

— Наверно, нет, — сказал Сэм. — То есть определенно нет. Но он так приставал. Я подумал, что это его успокоит.

Нил направился к дивану, намереваясь сесть, но соскользнул с него, шлепнулся на пол и засмеялся.

— Но, по-моему, я ошибся, — добавил Сэм.

— Я флиртовал с девушками, — гордо заявил Нил.

— С малолетками, — поправил Сэм. — И я бы сказал, что твой рейтинг оказался низковат. Хотя ты к стольким приставал, что хоть кто-то обязательно да подмигнул тебе.

Я засмеялась пьяным смешком:

— Подмигнул? Ха!

Нил улыбался:

— Да, Фрида, как из ансамбля «АББА». Она взяла мой телефон.

— Ты имеешь в виду — мой, — сказала я.

— Да, твой. У нас у всех есть твой телефон.

Я внимательно наблюдала за Нилом, поскольку неожиданно настроение его изменилось.

— И все мы все понимаем, — пробормотал он с горечью, уткнувшись в свой стакан.

— Нил, — предостерегающе воскликнул Сэм, но было слишком поздно.

— Все знают, что ты присматриваешь за моей зан… задницей, — поправился он, — из чувства вины.

— Какой вины? О чем ты говоришь?

— Такой. Ты порвала со мной. Разбила мне сердце. Я так никогда и не оправился.

И он расплакался. Я застыла, а Сэм повздыхал и пошел за носовыми платками. Я не сдвинулась с места, пока он не вернулся.

— Я не разбивала тебе сердце, — медленно сказала я, когда Нил вытер нос. — Ты столько раз мне изменял, что у меня не осталось выбора. Я оставила тебя на «Шутценфесте» в луже грязи и пива после того, как ты мне сказал, что трахался с Дезире Симпсон. На заднем сиденье «холдена» ее отца.

— Я знаю, — прогнусавил он, — но она же просто шалава. А любил я только тебя.

— О господи, — вздохнул Сэм и поволок его к дивану, — иди спать.

Он явно злился.

— Пусть спит у тебя, черт возьми, — сказала я, уперев руки в боки.

Вечер становился все хуже и хуже.

— Он не может.

— Почему же?

— Просто не может и все.

Я представила себе, как у Сэма дома блондинка в наряде для аэробики поносит Нила, обвиняя его в краже ее крема «Автозагар».

— Хорошо, тогда он съедет завтра. Что за поганый вечер! Только свидание и удалось, — поспешно добавила я. — Но голова болит ужасно. А Нил — он твой брат, ты с ним и мучайся.

— Я отплатил тебе за то, чтобы ты за ним присмотрела, — медленно проговорил Сэм.

— Но мне что-то пока не с чем идти в казино, так что мы в расчете. Квартиру он убрал, меня из себя вывел. Пора ему уходить.

Я зашла в ванную и захлопнула за собой дверь, швырнув диванной подушкой в поникшую голову Нила, завалившегося в кресло.

Я сердито почистила зубы, умылась и гордо прошла назад в свой альков. Свернувшись под одеялом, я поняла, что Сэм ушел, а Нил смирно храпит на диване. Хорошо бы, если завтра утром у них похмелье будет еще сильнее, чем у меня.

Но, как я поняла еще в девятнадцать лет (когда после соблюдения шестинедельной диеты мой живот так и не стал как стиральная доска), в жизни не все шло по плану.

Организм Нила был лучше приспособлен к токсическим перегрузкам, чем мой. Он разбудил меня в девять тридцать, войдя с подносом, на котором были восхитительный тост с маслом и шоколадное молоко.

— Голова болит, — пробормотала я, сдвинув очки для сна на лоб.

Он поставил поднос возле меня.

— Я знаю, — прошептал он. — Тут еще таблетки «Панадеин форте», от головной боли. Съешь тост и выпей молоко. А потом я принесу тебе «Берокку».

Он ушел, а я села, проглотила таблетку, запила ее молоком и, набив рот тостом, отвалилась на подушку. Крошки налипали на лицо, но я продолжала кусать и глотать. В животе у меня заурчало.

Вернулся Нил с таблетками «Берокка».

— Ты — мужественный человек, — сказал он, взглянув на поднос.

— Нет мужества — нет славы, — отвечала я, еще не прожевав.

Через десять минут мрак начал рассеиваться, а через полчаса он поставил музыку. И я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы сесть и стряхнуть крошки с физиономии и ушей.

Я не зациклилась на Джоне, что было хорошо. Но вспомнила стычку с Нилом, что было плохо. Почему Сэм так сопротивляется тому, чтобы я его выперла? В конце концов, Нил его брат. И воровать он вроде бы больше не собирается. Должно быть, вся причина в девушке с аэробики. Я перевернулась на другой бок и натянула одеяло на уши.

Сквозь дрему ко мне пробивались звуки. Кто-то приходил, звонил телефон. Но мне было все равно. Я не в состоянии была встать. Обнадеживая себя тем, что Нил не устроит в моей квартире притон для наркоманов, я задремала.

Через полчаса он вошел и постучал по шкафу:

— Кэсс? Ты проснулась?

— Нет, — пробормотала я в подушку.

— Джози пришла.

— Я сама могу ей об этом сказать, наркоман ты паршивый, — заявила та, влетая и падая на кровать. — Как Джон? Урод? — спросила она, откинув одеяло.

— Нет, это я уродка, — сказала я, — а Джон просто идиот.

Возможно, на самом деле он прекрасный человек, а я — засохшая старая дева. Я вообразила себе сухую морскую капусту, которая прокатывалась сейчас по моим кишкам, и поняла, что мне лучше. Я села в кровати.

— Законченный идиот.

— Нил дал мне послушать послание, которое он оставил.

Я кивнула:

— Тьфу, как вспомню, сразу тошнит.

— Прошу прощения, но он и правда придурок.

Я села поудобнее:

— Ты знала это и заставила меня пойти с ним на свидание?

— Я надеялась, что он исправился.

— Он не исправился.

— Да уж. Но сегодня вечером у тебя гораздо лучшая перспектива. Ланс Фризон, график-дизайнер.

Я перебила ее:

— Я больше не хочу этого делать. Это слишком тяжело. Я устала.

Джози покачала головой:

— Нет-нет, для тебя это как раз хорошо. Он придет в семь тридцать. Вы идете в «Би-бар» — это новый вращающийся ресторан у моря. А потом вы едете в «Атари», а потом — играть на бильярде.

— Не-ет, это слишком круто для меня, — взвыла я.

— Но тебе же хочется встретить кого-то «более заводного», чем Джон, правда?

Я серьезно кивнула. Если это означает «имеющего мозги», тогда ответ был определенно «да».

— Так вот, Ланс как раз заводной и все время включен. Как прожектор.

— А я не включена. Я потухла, — простонала я, едва продирая глаза.

— Ну, твою мать, — сказал Нил, входя с чашкой кофе. — Хватит тебе.

— А ты что тут делаешь? Тебе давно пора уйти, — сказала я, когда он поставил чашку на тумбочку.

Джози, нахмурившись, смотрела мимо нас. Нил кивнул:

— Я знаю. Я хотел сказать, что прошу прощенья за то, что наговорил вчера ночью. Я сам не помню, но Сэм все мне рассказал. Я думаю, я все немного преувеличил. Не выгоняй меня, мне в кайф жить с тобой, я обещаю убираться хоть каждый день. Кстати, Сэм принес тебе подарки.

Значит, Сэм уже здесь. Надеюсь, он не слышал разговор о моем провальном свидании? Но чувство смущения быстро сменилось любопытством. Интересно, какие подарки? А я ведь даже не приняла душ и была похожа на вонючую старую пьяницу. Я прогнала всех прочь.

— Кыш и брысь, — замахала я, указывая на дверь, — идите, съешьте круассаны или еще что-нибудь. Я хочу принять душ. И нечего там шептаться за моей спиной.

Наверно, я и правда была вонючей старой пьяницей, потому что Джози вышла и что-то сказала Сэму, и они все трое ушли. Я отбросила одеяла и пошла в ванную. На полу в гостиной стояла коробка, но я не стала ее открывать.

Обычный картонный коробок, ничего особенного. Ничего, что говорило бы о том, что это шоколад от «Хейга» или какие-нибудь изящные штучки из магазина «Крабтри и Эвелин». Джок полетел за мной в ванную и, пока я соскребала расстройство гелем с манго из «Боди шопа», сидел на перегородке.

Потом я украдкой заглянула в коробку. Продукты. Множество лапши в банках. К черту эту лапшу и того, кто ее привез на своем «саабе»!

К тому времени, как они вернулись, нагруженные рогаликами и свежевыжатыми соками в бумажных стаканчиках, я была уже в джинсах и синей майке и кормила Джока. Я нервничала, что Нил с Джози, узнав о моей печальной ситуации со свиданием, разболтали Сэму, и теперь он злится. Но он первым нарушил молчание после того, как они, подвинув стопку журналов «Вог», поставили покупки на кофейный столик:

— Я должен тебе признаться, почему мне действительно хочется, чтобы Нил оставался у тебя.

Я закатила глаза, услышав его тон:

— Продукты — это не подарок.

— Но где-то там есть шоколад.

Я кивнула:

— Хорошо, продолжай.

— Я знаю, прошлой ночью Нил грубил, и у него богаче прошлое, чем у Элизабет Тейлор, но он не имел в виду то, что сказал.

Он слегка подтолкнул локтем Нила, который честно затряс головой.

— Я правда не имел.

— И было бы хорошо, если бы он остался здесь, пока не преодолеет эту очень трудную стадию, гм, выздоровления.

Я позволила Джоку вспорхнуть мне на плечо — для моральной поддержки — и села на диван рядом с Джози.

Я подозревала, что она едва сдерживалась, чтобы не кивать поощрительно Сэму и не поддакивать: «Продолжай, милый. Ты все правильно делаешь».

— Я не могу присматривать за Нилом, потому что сейчас живу у родителей, — продолжал Сэм, — а ему там нежелательно находиться. Его психолог советует ему пожить где-нибудь, где ему не будут потакать.

— Подожди. Вернись на секунду назад. Ты живешь с родителями?

Он кивнул с непроницаемым видом:

— Да.

— Почему? Это, конечно, не мое дело, но…

— Я расстался со своей девушкой и решил переехать. Я подыскиваю жилье, но на это уходит больше времени, чем я думал.

— Как долго ты живешь с родителями?

— Уже год.

— Год?

Головная боль возвращалась ко мне на большой скорости. И это тот самый крутой парень на «саабе»?

— Ну что ж, все ясно.

Я вспомнила завтрак в постель сегодня утром и радостного Нила, разгуливающего по дому. И тот немаловажный факт, что он был вполне счастлив смотреть со мной сериалы даже в то время, когда по Си-би-эс шли документальные фильмы о роке.

Джок своим клювом расчесывал мне волосы, но уронил прядь, когда я слегка кивнула:

— То есть понятно.

Нил неуклюже обнял меня, и моя голова закружилась. Только не хватало, чтобы меня вырвало в этот трогательный момент.

Я еще на полчаса легла в постель и тут вспомнила про звонок Элен. Осторожно поднявшись, чтобы перезвонить, я обнаружила, что не так уж и плохо себя чувствую. Я села, откинувшись, на кровати и зажав подбородком трубку переносного телефона. Спина моя одеревенела вконец, пока Элен пересказывала, что поведала ей бывшая девушка Дэниела. Оказалось, что Сьюзи подозревала его в том же самом, что и Элен, но не нашла улик. Она чувствовала себя виноватой, что не доверяла ему, но все равно порвала с ним. Потом она случайно увидела его на почте.

— Она наблюдала за ним через окно, — тараторила Элен. — Она сказала, что вначале это было так чудовищно, что у нее даже начались колики в желудке. Дэниел купил около дюжины открыток ко дню Святого Валентина и встал у прилавка в пяти метрах от нее, листая свой дневник. Примерно через неделю Сьюзи заскочила к нему домой, чтобы забрать комнатный цветок, который забыла. Из любопытства она взглянула на письма, которые высовывались из почтового ящика, сразу заметив, что четыре открытки, в похожих розовых конвертах, вернулись от адресатов. Она запомнила их имена. И довела дело до конца, позвонив одной девушке. Оказалось, Дэниел посылал ей открытки каждый год на день Святого Валентина. Иногда он ей писал по е-мейлу или звонил на работу. Она просила его перестать, поскольку была счастлива с новым парнем, но он ничего не понимает. Держу пари, что ее парень тоже взбешен. Он же вмешивается в их жизнь!

— Почему же он это делает? — спросила я, втирая крем в ногти.

— Полагаю, что он замкнулся на своих юношеских годах, вот и все.

Я подумала о Джастин, страдавшей по нему в школе. Толстая одинокая Джастин, совсем без друзей. Для нее он был лучшим парнем в мире.

— Когда он стал старше, то стал выглядеть лучше, но так и не мог избавиться от чувства безнадежности. Очевидно, он цеплялся за девушек, как прилипала. Может быть, так он пытался защититься от одиночества. Это немного странно, но не противозаконно и не причиняет никому особого вреда. Кроме его самого. Хотя, если бы та странная девушка не вызывала уменя подозрений, я, может быть, и не догадалась бы, что здесь что-то не так. Он ведь был очень замкнутым.

Мы помолчали.

— Нельзя доверять мужчинам, — наконец сказала она, и я внезапно поняла, что так и не спросила Зару о ее свидании с Джорджем, и немедленно почувствовала вину. Когда они должны встретиться? Завтра?

— Может быть, — согласилась я.

Потом я вспомнила о свидании с Джоном.

— Я забыла тебе сказать. Я видела его в ресторане вчера вечером с очередной девушкой.

— Дэниела? — удивленно спросила Элен.

— Да. И его подружка была очень разговорчивой.

— Я не знаю, кто бы это мог быть, — сказала она задумчиво. — В любом случае, меня это не касается, хотя мне и интересно. Может быть, у него действительно была деловая встреча.

Я очень хорошо понимала, как Элен себя сейчас чувствует. Хреново.

— Хочешь, я это расследую?

Она сделала паузу:

— Нет. Мне действительно все равно. Но все же, если ты что-то услышишь, дашь мне знать?

— Конечно.

Я положила крем обратно в ящик и бросила взгляд на свою маленькую команду. Они подчищали тарелки и бумажные пакеты и распаковывали мои съедобные подарки. Я очень надеялась, что Сэм не уйдет, пока не поговорит со мной, но не могла устоять и перед желанием поболтать с Элен.

— Как продвигаются дела с Малкольмом?

— Великолепно! — развеселилась она. — Мы планируем вместе провести выходные. Дэниел никогда этого не хотел…

— Потрясающе. Я очень рада. Удачи, — и я повесила трубку.

Когда я вошла на кухню, Нил домывал посуду, а Джози сидела на скамейке и, болтая длинными ногами, не спеша вытирала тарелки.

— У вас тут просто сериал «Друзья», — сказала я. — Вы что, все бездомные, и вам некуда пойти?

— Да, — весело сказали Нил с Сэмом.

— А как Джастин, кстати? — спросила я.

— В больнице говорят, что ее состояние стабильное, но тяжелое. У нее сдало сердце.

— Бедная женщина.

Я попробовала представить себе, каково это — просыпаться на больничной койке, не зная, навестит ли кто тебя. Я напомнила себе, что нужно завтра сходить к ней, и посмотрела на Джози:

— А у тебя какие оправдания, что ты тут околачиваешься, бездельница?

— Ник справится один. А я пойду сегодня после обеда покупать новую одежду для администраторш своего бара. Может, ты захочешь что-нибудь купить для свидания?

— Еще одно свидание с юристом? — осторожно спросил Сэм, и я деланно засмеялась:

— Нет, он дизайнер. Мы идем во вращающийся ресторан.

Наступила его очередь смеяться:

— Что за пошлость?

Джози, шутя, хлестнула его полотенцем для посуды:

— Ты так отстал от времени, Таскер. Это модный ресторан. Кэсс заслуживает лучшего, чем еда навынос.

Потом она улыбнулась мне:

— Ну что, идем за покупками? Только не нижнее белье. Ты тратишь на белье больше, чем Сэм на машину.

— Да, конечно, пойдем, — поспешно сказала я.

— Будь осторожна, — сказал Сэм и посмотрел на Нила. — Эй! Нил, что ты говорил прошлой ночью о Тони?

— Я не помню, — осторожно сказал Нил.

— Ты сказал, что знаешь его.

— Нет-нет, — ответил он, когда мы все повернулись к нему. — Это Джессика его знает. Моя подруга Джесс — она работает, гм, в индустрии секса. На прошлой неделе она рассказывала про какого-то парня с огромным пенисом с большой веной. Он приходит к ним каждую неделю. И немного, э-э-э, грубо обращается с ней. Когда Сэм рассказал мне про Тони, я понял, что это, похоже, один и тот же парень.

— Что?! — повернулась я к Сэму. — А как ты узнал про…

Джози остановила меня, подняв руку:

— Тише-тише, это я, я рассказала ему той ночью, когда вы отрывались в моем баре.

Я уничтожающе посмотрела на нее. Не хватало еще, чтобы Сэм узнал обо всех глупостях, которые я сделала.

— Ладно, — медленно сказала я. — Итак, ты думаешь…

— Что мы сможем подловить его, — улыбнулся Сэм. — Надо поговорить с этой Джессикой. Мы в полиции очень хорошо знаем все публичные дома. Мы можем просто пойти и взять его, если будем знать, что он там.

— Вот так просто пойдем и возьмем?

— Да.

— И засадим его мерзкую задницу за решетку?

Сэм засмеялся:

— Нет. Наше законодательство не самое справедливое в мире. Если даже Джессика согласится сотрудничать с нами, то придется договариваться с хозяевами. Владельцев публичных домов и проституток гораздо строже наказывают, чем их клиентов.

— Но это нелепо. Ты имеешь в виду, что девушки наказываются строже, чем парни?

— Да, пожалуй. Если ты так деликатно ставишь вопрос, — сказал он. — Штраф в пятьсот долларов за нахождение в борделе намного меньше того штрафа, который платят проститутки, а девушки платят его по много раз. Мы, конечно, не донимаем их, пока они не сделают еще что-нибудь: обворуют кого-то или ввяжутся в рэкет. Так что большинство борделей с нами не ссорятся. Да и нам лучше быть с ними в хороших отношениях и работать совместно.

— Это правда, — кивнул Нил. — Она говорит, что им звонят заранее, поэтому те, кто не в ладах с законом и рискует загреметь в тюрягу, успевают уйти домой.

— Неужели это правда? — глаза у Джози полезли на лоб.

— Конечно, — сказал Сэм. — Нет никакого смысла возиться с борделями. Мы предпочитаем тратить время на криминальные группировки и ловить тех, кто насилует, ворует и вообще нарушает спокойствие.

— Как я, — заключил Нил, и мы все уставились на него, пока он не прибавил поспешно: — Исключая изнасилование, конечно.

— Да уж, — сказал Сэм и, похлопав себя по карманам, нащупал бумажник. — На этой радостной ноте я прощаюсь. Пойду-ка лучше подумаю, как мне сцапать Тони.

— А мы поедем за покупками, — сказала Джози.

Я кисло улыбнулась. Если только дело не касалось нижнего белья, я не любила ходить за покупками. У меня начиналась депрессия, если вещи мне не подходили, а если подходили, то я еще больше впадала в мрачное настроение, потому что не могла себе это позволить. И через некоторое время все эти примерки начинали меня раздражать.

— Ну ладно, поедем.

Нил, между тем, решил подружиться с Джоком: отошел в угол и начал тайком ему что-то нашептывать. Плюхнувшись в кресло, Джози начала листать журналы, а я пошла закрыть за Сэмом дверь.

В прихожей он наклонился ко мне. От него шел легкий перегарный душок.

— Когда же ты поймешь, — тихо сказал он, — что все, что тебе нужно, у тебя уже есть?

— А?

Его лицо было так близко, что я увидела пробившуюся щетину, и у меня закружилась голова.

— Ты что, все еще пьяна?

Он печально улыбнулся, словно сожалея о чем-то, и вышел.

— Ты хотел сказать, что мне ничего не нужно покупать? — крикнула я вслед, но он уже ушел.

Ошеломленная, я закрыла дверь. Джози посмотрела на меня и поняла, что со мной что-то неладно.

— Он хотел тебя поцеловать?

Я не ответила, и она так и подскочила:

— Он что, нагрубил тебе, обидел? Что случилось?

Мне показалось, что она готова была догнать его и надрать ему уши.

— Нет, ничего плохого. Он мне просто кое-что сказал.

— Что? — Она шагнула ко мне и взяла меня за руку, уже улыбаясь. — Что? Что-то сексуальное?

Я затрясла головой:

— Нет. Давай пойдем за покупками. Мне нужна шопинг-терапия.

— Ты уверена? Ты смешная какая-то, дай-ка я на тебя посмотрю.

— Уверена. Хочу купить что-нибудь новое, чтобы надеть сегодня вечером. Если это свидание будет похоже на прошлое, я должна полностью измениться, иначе я все это не вынесу. Если я скучна самой себе, то мне просто страшно представить, что же думают обо мне другие.

— Что-то мне подсказывает, что Сэму ты не скучна. Мы подберем тебе что-то другое, чтобы ты чувствовала себя по-другому, но ты при этом сможешь оставаться собой.

Я благодарно улыбнулась, она взяла мою сумку и ключи, и мы направились к выходу, помахав Нилу на прощание. Тот по-прежнему о чем-то шептался в углу с поставленным в затруднительное положение Джоком. Уходя, я подумала, что вполне возможно, что в предстоящий вечер мне придется развлекать себя самой — если Ланс будет похож на Джона.