"Мужчины в ее жизни" - читать интересную книгу автора (Брэдфорд Барбара Тейлор)

Глава 23

Наступило пятое января 1971 года — день, на который Пола запланировала серьезный разговор с Джимом. Ее родители и Филип три дня назад вернулись в Лондон после рождественских праздников, проведенных в Пеннистоун-Ройял. А оттуда все трое уехали кататься на лыжах в Шамони.

Рождество прошло на удивление спокойно. Но без Эммы праздник казался грустным и неполным. Она всегда находилась в центре событий, и в ее отсутствие все складывалось как-то не так.

Пола старалась изо всех сил ради детей и своих родителей, про себя считала часы, оставшиеся до пятого января. Однако сегодня утром Джим вдруг взял да и умчался на работу, прежде чем она смогла сказать ему хоть слово.

Вдруг до ушей Полы донеслось шуршание шин по гравиевой дорожке. Она развернулась на стуле, вскочила на ноги, подошла к окну и посмотрела на улицу. Яркая лампочка над дверью освещала «Остин-Мартин» Джима.

Взгляд Полы упал на торчащие из заднего окошка машины горные лыжи. Она вдохнула воздух и вся напряглась. Так вот почему он так опоздал — сперва он заехал в Лонг-Медоу за лыжным снаряжением. Значит, Джим все-таки решил отправиться в Шамони.

«Теперь или никогда», — сказала про себя Пола и опрометью бросилась вон из библиотеки. Оказавшись в Каменном зале, она принялась ждать мужа, пытаясь подавить волнение.

Через минуту в помещение вошел Джим и направился к лестнице в противоположном углу зала.

— Я здесь, Джим, — позвала Пола. Он вздрогнул, повернулся и неуверенно посмотрел на жену.

— Ты можешь уделить мне несколько минут? — спросила она, стараясь не выдать голосом обуревавших ее чувств, чтобы не насторожить и не спугнуть собеседника.

— Конечно. Я только хотел переодеться. У меня сегодня выдался довольно-таки суматошный день, — объявил он, направляясь к Поле. — На удивление много дел для субботы.

«Ничего удивительного, — подумала она, отступив на шаг и пошире открывая дверь. — Ты разбирался с накопившимися делами, готовясь неожиданно уехать». Но вслух она не сказала ничего.

Джим прошмыгнул мимо жены в библиотеку, не поцеловав ее и не сделав вообще никакого дружелюбного жеста. Напряженность отношений между ними в последнее время переросла в холодность.

Пола решительно захлопнула дверь. Сперва у нее даже мелькнула мысль закрыть ее на ключ, но потом она передумала и последовала за мужем к камину.

Она уселась в кресло с подголовником и взглянула на него, стоявшего у огня.

— Обед поспеет только к восьми. У тебя достаточно времени. Устраивайся поудобнее. Поболтаем немного.

Джим бросил на нее настороженный взгляд, но тем не менее сел в другое кресло, достал сигареты и закурил. Несколько секунд он молча пускал дым, глядя в огонь. Затем спросил:

— Как у тебя прошел день?

— Замечательно. Я провела его с детьми. На ленч приезжала Эмили и осталась со мной до вечера. Уинстон отправился на футбол.

Джим промолчал.

Очень тихим голосом Пола произнесла:

— Так ты все-таки едешь в Шамони?

— Да. — Он не глядел в ее сторону.

— Когда? Джим кашлянул:

— Я собирался в Лондон сегодня вечером, часов в десять-одиннадцать. На дорогах почти никого не будет. Тогда я смогу успеть на первый завтрашний рейс на Женеву.

Кровь ударила в голову Поле, но она справилась с собой, зная, что ничего не добьется, если не сохранит самообладания и выведет мужа из себя.

— Пожалуйста, не уезжай, Джим, — попросила она. — По крайней мере, еще несколько дней.

— Но почему? — Наконец-то он повернул голову и направил на нее взгляд своих серебристо-серых глаз. Светлые брови вскинулись в изумлении. — Ведь ты же собиралась в Нью-Йорк.

— Да, но не раньше восьмого или девятого. Когда ты вернулся из Канады, я сказала тебе, что хочу обсудить с тобой наши проблемы, но ты предложил отложить разговор, так как подходило Рождество и мы ждали гостей. Ты пообещал, что не уедешь в Шамони, пока мы не разберемся в наших проблемах.

— Это твои проблемы, а не мои.

— Наши.

— Осмелюсь не согласиться. Если в нашей семейной жизни и возникли сложности, то создала их ты.

Больше года уже ты накликаешь беды и настаиваешь, что у нас якобы то не так, это не так. К тому же именно ты, а не я, покинула… супружеское ложе. Ты, и только ты, ответственна за сложившуюся неприятную ситуацию. — Он улыбнулся уголком рта, внимательно глядя на нее. — Из-за тебя у нас неполноценный брак, но тем не менее я готов мириться с существующим положением.

— У нас вообще нет никакого брака. Он невесело засмеялся:

— У нас двое детей, и я намерен ради них жить с тобой под одной крышей. Им нужны мы оба. Кстати, о крыше. Когда я вернусь из Шамони, мы все переберемся назад в Лонг-Медоу. Там мой дом, и мои дети должны расти там.

Пола в ужасе уставилась на него:

— Ты же отлично знаешь, что бабушка хотела…

— Здесь не твой дом, — прервал он ее. — Он принадлежит твоей матери.

— Тебе прекрасно известно, что мои родители живут в Лондоне, чтобы папа мог ходить в контору каждый день.

— Это их проблемы.

— Бабушка не хотела, чтобы Пеннистоун-Ройял стоял по полгода необитаемым. Всегда подразумевалось, что я стану проводить здесь много времени, а мои родители — по возможности приезжать сюда на выходные, а также на лето и на праздники.

— Я твердо намерен вернуться в Лонг-Медоу Вместе с детьми, — быстро добавил он. — Буду очень рад, если и ты к нам присоединишься. Конечно, я не могу тебя заставить . — Он замолчал, пожал плечами. — Решай сама.

Пола смотрела на него, прикусив нижнюю губу.

— Джим, я хочу развестись с тобой.

— А я — нет, — холодно ответил он. — Я никогда не соглашусь на развод. Никогда. Более того, тебе следует знать, что, если ты решишься на такой шаг, я стану бороться за Лорна и Тессу. Мои дети должны жить со мной.

— Детям нужна мать, — начала она, покачав головой, — тебе ли этого не знать. Естественно, ты сможешь их видеть когда угодно. Я никогда не стану прятать их от тебя. Навещай их в любое время, и я позволю тебе забирать их с собой тоже.

Джим злобно улыбнулся:

— Ты восхитительна. Знаешь, я никогда не видел такой уникальной в своем эгоизме женщины. Тебе нужно абсолютно все, верно? Свободу делать что угодно, жить там, где тебе нравится, да еще и иметь детей под боком. — Его глаза стали ледяными. — Может, ты хочешь отнять у меня еще и работу?

Пола резко вдохнула воздух.

— Как ты мог такое подумать? Конечно же, нет! Перед смертью бабушка продлила твой контракт, и твоя работа останется у тебя навсегда. К тому же у тебя есть акции новой компании.

— Ах да, — протянул он задумчиво. — Новая компания. Мне весьма понравился Торонто… симпатичный город. Возможно, я переберусь туда на несколько лет. В декабре у меня мелькнула такая мысль. Я с удовольствием возглавил бы газету «Торонто кентинел». Естественно, детей я возьму с собой.

— Нет! — воскликнула она, побелев от гнева и отчаяния.

— Да, — подтвердил он. — Но все зависит от тебя, Пола. Если ты станешь настаивать на своей глупой идее насчет развода, если ты разобьешь мою семью, я поселюсь в Торонто, и я твердо намерен жить там вместе с моими детьми.

— Они не только твои, но и мои.

— Верно. А ты — моя жена. — Тут он смягчил тон и посмотрел на нее более теплым взглядом. — Мы — семья, Пола. Ты нужна нам — детям, мне. — Он взял ее за руку. — Почему бы тебе не перестать заниматься ерундой? Оставь свои глупые и ни на чем не основанные претензии ко мне и постарайся спасти наш брак. Я, со своей стороны, готов приложить все усилия! — Он крепче сжал ее пальцы, наклонился поближе и добавил воркующим голосом:

— И не надо ничего откладывать на потом, дорогая. Давай поднимемся наверх и займемся любовью. Я докажу тебе, что все то непонимание, о котором ты бесконечно твердишь, существует только в твоем воображении. Возвращайся в мою постель, в мои объятия.

Она не осмелилась сказать ни слова в ответ.

Воцарилась долгая, неловкая тишина.

Наконец Джим пробормотал:

— Ну, хорошо, значит, не сегодня. Жаль. Послушай: поскольку я уезжаю в Шамони, а ты собралась в Нью-Йорк, давай до конца месяца каждый из нас, пока мы в разлуке, определится для себя. А потом когда через несколько недель мы вернемся домой, то начнем все сначала. Переедем в Лонг-Медоу и заживем по-новому, построим лучшую, чем прежде, семью.

— Между нами все умерло, Джим, и, следовательно, строить уже нечего, — грустно прошептала она.

Он выпустил ее руку и уставился в огонь. После небольшого молчания он заметил:

— Психологи называют это «Мания повторной жизни».

Пола нахмурилась, потеряв нить разговора.

— Не поняла.

— Таким термином называется манера поведения некоторых людей — потомок воспроизводит жизнь кого-нибудь из своих родителей или более далеких предков, повторяет их жизнь со всеми ошибками, словно кто-то ведет его по пройденной ими тропе.

Пола уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Однако дар речи быстро вернулся к ней.

— Ты хочешь сказать, что я повторяю жизнь моей бабушки?

— Абсолютно верно.

— Ты глубоко заблуждаешься! — вскричала Пола. — Я — личность сама по себе. И я живу своей собственной жизнью.

— Думай как знаешь, но дело обстоит именно так. Ты подсознательно повторяешь все поступки Эммы Харт, причем с абсолютной точностью. Ты работаешь до седьмого пота, все свое время посвящаешь своему чертовому бизнесу, мечешься туда-сюда по свету, заключаешь сделки, манкируя своими обязанностями жены и матери. Ты заставляешь всех плясать под твою дудку, и, подобно ей, ты эмоционально неуравновешенна.

Пола пришла в ярость:

— Как ты смеешь! Как смеешь ты критиковать бабушку! Ты приписываешь несвойственные ей недостатки — а она хорошо к тебе относилась! Какой же ты наглец. К тому же я вовсе не манкирую своими обязанностями перед детьми и выполняла свой долг перед тобой тоже. Наше отчуждение вызвано тем, чего не хватает тебе. Я не неуравновешенна эмоционально, но мне кажется, что к тебе это подходит больше. Не я, а ты лежал… — Пола запнулась и крепко сжала руки в кулаки.

— Я знал, что ты не удержишься, — заметил он, и лицо его потемнело. — А тебе никогда не приходило в голову, что причиной моего нервного срыва могла быть ты? — с вызовом спросил он. Пола задохнулась:

— Вот у тебя-то точно мания. Ты постоянно пытаешься свалить на меня вину за то, что делаешь сам.

Джим вздохнул. Он отвернулся, несколько секунд посидел в задумчивости и вновь посмотрел на Полу.

— Почему ты так настаиваешь на разводе?

— Потому что нашей семейной жизни пришел конец. Продолжать ее просто глупо, — ответила она более спокойным и рассудительным тоном. — Глупо и нечестно по отношению к детям, к тебе, да и ко мне.

— Мы ведь любили друг друга, — пробормотал он, словно говоря с собой. — Ведь верно?

— Да, любили. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Но влюбленность еще не гарантирует счастья. От людей еще требуется совместимость и способность ежедневно жить в обществе друг друга. Любить, увы, недостаточно. Для брака нужно прочное основание — настоящая дружба.

— У тебя есть другой мужчина? — внезапно спросил он, неотрывно глядя ей в глаза.

Вопрос застиг Полу врасплох, но ей удалось сохранить спокойное выражение лица. И хотя сердце у нее замерло, она ответила самым убедительным тоном:

— Конечно же, нет.

Несколько секунд он не проронил ни слова. Затем встал, подошел к ее креслу, склонился над ней и крепко сжал ей плечо.

— Не дай бог, если он есть. Пола. Потому что тогда я уничтожу тебя. Я первый подам на развод и добьюсь, чтобы тебя признали негодной матерью. Ни один судья в Англии не присудит детей женщине, сознательно разрушившей семью, не уделяющей детям должного внимания и проводящей все время в деловых поездках по всему свету в ущерб своим детям. — Он склонился еще ниже, сдавил ей плечо еще сильнее. — Да к тому же спящей с другим мужчиной.

Поле удалось вырваться. Она вскочила на ноги. Лицо ее пылало.

— Только попробуй, — холодно бросила она. — Попробуй, и увидим, кто победит.

Он сделал шаг назад и расхохотался ей в лицо.

— И ты еще не веришь, что повторяешь жизнь Эммы Харт. Потрясающе! Да посмотри на себя — ты говоришь как она. И думаешь ты точно так же. И ты тоже веришь, что деньги и власть делают тебя неуязвимой. Как ни печально, дорогая, но ты глубоко заблуждаешься. — Он развернулся на каблуках и направился к двери.

— Куда ты? — поинтересовалась ему вслед Пола. Джим остановился и повернул голову:

— В Лондон. Не вижу смысла оставаться здесь на обед — мы только поссоримся еще больше. Честно говоря, мне все уже надоело.

Пола побежала за ним, схватила его за руку и с мольбой посмотрела ему в лицо.

— Но нам совсем необязательно ссориться, Джим, — дрожащим голосом произнесла она. — Мы можем разобраться, как подобает цивилизованным людям, зрелым и разумным. Я знаю, что можем.

— Все действительно зависит от тебя, Пола, — ответил Джим, тоже спокойнее. — Обдумай все, что я сказал, и, возможно, к моменту моего возвращения из Шамони ты образумишься.