"Ураган любви" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

Глава 3

Лора проигнорировала обращение Пейдена, повернувшись к нему спиной.

— Я сказал «садись».

Ее внимание по-прежнему было безраздельно приковано к персикам.

— Ты ведь меня знаешь, Лора. Мне ничего не стоит устроить сцену. Но мне кажется, тебе не очень понравится, если я затащу тебя в машину за волосы. Так что если ты не хочешь, чтобы у добропорядочных граждан Грегори появилось нечто пикантное для обсуждения за ужином, лучше устраивай свою прелестную попку в этой чертовой машине.

Пейден говорил тихим, вкрадчивым голосом, но Лора безошибочно почувствовала в нем угрозу и посчитала разумным не спорить. Пока еще никто не заметил, что сидящий за рулем разговаривает с ней, но он в мгновение ока мог это изменить. Ко всем ее проблемам не хватало только, чтобы ее имя оказалось хоть как-то связанным с ним. Пусть этот неотесанный мужлан и разбогател, но слава у него по-прежнему дурная. А жители Грегори ничего не забывают.

При теперешнем настроении этого типа лучше поехать с ним, пока окружающие его не узнали, чем рисковать и дожидаться, что он устроит сцену.

— Я приду попозже, мистер Поти, — сказала Лора владельцу лотка. Он был занят с другим покупателем и только кивнул в ответ.

Она села рядом с ним в спортивный автомобиль и поспешно закрыла дверь. Джеймс включил первую передачу, и машина рванула с места, как ракета, отбросив Лору назад на мягком кожаном кресле, в котором она и так уже почти лежала.

Пейден вел машину быстро, но мастерски. Тем не менее у Лоры все равно перехватило дыхание от бешеной скорости, с которой он летел по улицам города, пока они наконец не выехали за его пределы на прямое шоссе.

— Ты собираешься сказать мне, куда мы едем? — спросила Лора, обращаясь к его профилю.

Если молчаливый лихач и был зол, то ничем этого не показывал. Он тоже практически полулежал в своем кресле. Когда он не переключал скорость, рука его свободно лежала на кожаном чехле руля. Локоть левой руки высовывался из открытого окна. Казалось, он не замечал, что ветер треплет его волосы. И тем более он не обращал внимания на то, что творит ветер с волосами Лоры. Прежде чем ответить, он быстро взглянул на нее:

— На стоянку.

— На ст… — Лора даже не смогла выговорить это слово. Во рту у нее внезапно пересохло. Она повернула голову и уставилась в ветровое стекло. Дорога, на которую свернул Пейден, вела к берегу залива Сент-Грегори. Вдали, за деревьями, виднелась водная гладь.

Дорога сузилась и наконец уткнулась в заросший берег небольшой бухты. Джеймс выключил мощный мотор. Они были в безлюдном месте, и казалось, что окружающие деревья угрожающе наступают на них. Толстые лианы обвивали стволы деревьев и свисали до земли. Сосны росли до небес.

Сам пляж был всего лишь узкой полоской песка, усыпанной кучками водорослей. В сумерках ночные птицы еще только начинали собирать свой хор. Насекомые носились над самой водой, лениво бившейся о берег.

Лора невольно подпрыгнула, когда Джеймс вытянул руку на сиденье у нее за спиной.

— Расслабься.

— Держу пари, что ты говоришь это всем девушкам, которых привозишь сюда, — язвительно заметила Лора, прижимаясь к двери.

Он засмеялся глубоким, обольстительным смехом.

— Если подумать, то да, действительно.

— Ну и как они? Расслаблялись?

Его глаза казались ленивыми и сонными, когда он перевел взгляд на губы Лоры.

— Да, большинство из них.

— А остальные?

— А остальные были слишком возбуждены, чтобы расслабиться.

— Возбуждены?

— Сексуально возбуждены.

Ну что, довольна? Спросила, идиотка?

— Ну и просто возбуждены от одного моего присутствия.

Его тщеславие было просто немыслимым, и Лора презрительно хмыкнула:

— Ну а я и не расслаблена, и не возбуждена. Я просто зла как черт. Пожалуйста, будь так любезен и отвези меня обратно на рынок, чтобы я могла забрать машину и поехать домой.

— Нет, не сейчас. Сперва мы чуть-чуть поболтаем.

— Мы могли бы поболтать по телефону. Только для тебя это было бы слишком общепринято и вежливо. А ты ведь никогда в жизни не сделал ничего вежливого или общепринятого.

— Верно. — Улыбаясь, он наклонился вперед. — И знаешь что? Я думаю, этим-то я тебе и нравлюсь. Я думаю, тебе такое поведение как раз по душе. Поэтому твое сердце колотится, как у испуганного кролика.

Лора не хотела удостаивать его ответом, главным образом потому, что он был прав в обоих своих выводах. И еще потому, что он мог увидеть, как бьется ее сердце, только посмотрев на колыхавшуюся на груди ткань. На всякий случай, ради безопасности, она просто вновь слепо уставилась в ветровое стекло.

— Почему ты не приняла мое предложение купить дом?

— Оно оказалось неприемлемым.

— Я предложил столько, сколько ты просила.

— Помимо денег, мне нужно нечто большее от человека, купившего Индиго-плейс.

— Например?

— Обязательства.

— Не хочешь пояснить?

— Не хочу, чтобы какой-нибудь непоседливый тип купил его, а потом бросил в запустении.

— Я не собираюсь этого делать.

— Я уверена, что он скоро тебе надоест. Он слишком изолирован. В Грегори нет и намека на ту искрящуюся ночную жизнь, к которой ты наверняка привык. Тебе наскучит и город, и ответственность, которую накладывает владение таким поместьем, как Индиго-плейс.

— Я хочу уйти на покой и жить там.

— На покой? — спросила Лора, не скрывая своего скептицизма. В тридцать два года?

— Да, на покой, — сказал он с улыбкой, медленно тронувшей его губы. — Пока я не придумаю интересный способ заработать мой следующий миллион.

Ни один воспитанный человек не стал бы открыто говорить о своих финансовых успехах. Эти слова лишь подтвердили отсутствие у Пейдена хороших манер. Но не он один может быть резким.

— Я не хочу продавать тебе дом. И точка.

— Существуют законы против дискриминации, — ответил он спокойно.

— Я придумаю, как их обойти.

— Я могу позволить себе поместье.

— Знаю. Но Индиго-плейс не трофей, причитающийся тебе за хорошо выполненную работу.

— То есть? — Тело его резко напряглось, и Лора поняла, что задела его за живое.

— А то, что тебе не столько нужно само поместье, сколько респектабельность, синонимом которой оно является. Ты только, похоже, не понимаешь, что честь и благородство не продаются. Даже ваши миллионы не смогут купить вам уважение, мистер Пейден.

От гнева у него заходили желваки на скулах, но он не стал ей возражать. Помедлив, он сказал:

— Хорошо, ты видишь меня насквозь. Но и ты сама прозрачна как стекло. Я знаю истинную причину твоего нежелания продать дом мне.

— И какова же эта истинная причина? — мило поинтересовалась Лора.

Ее скромность разозлила Джеймса. Он так быстро схватил ее за руки, что она подпрыгнула от страха.

— Мои деньги недостаточно хороши для тебя, вот почему.

— Это не…

— Дослушай меня. Мои деньги нельзя назвать старыми. Их не накапливали в сейфах банка поколения аристократов. Они заработаны не возделыванием этих драгоценных земель, а продажей товара. С твоей точки зрения, я не лучше бродячего торговца. Я даже не знаю, как звали моего деда, а тем более не могу сказать, сколько у него было денег. Мою генеалогию нельзя проследить до Гражданской войны и дальше. Я был отщепенцем, сыном городского пьяницы. Так что кто я такой, черт побери, чтобы купить Индиго-плейс, 22? Ведь ты так думаешь, да?

— Нет, — солгала Лора. Он слегка встряхнул ее.

— Ну так позволь мне сказать тебе кое-что, мисс Лора Нолан. Ты уже больше не можешь смотреть на других свысока. Мне все известно о твоих финансовых проблемах. Твоя голубая кровь не помогает тебе оплачивать счета, так? Когда ты оказалась на мели, банку было наплевать, кем был твой дед. Ты сейчас без гроша. Так что же, черт побери, дала тебе твоя родословная?

Слезы унижения заблестели в глазах у Лоры. Ей было просто невыносимо от того, что он знает: она в долгу и без гроша.

— Как мерзко с твоей стороны даже упоминать это! — Она вырвалась из его рук. — Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоих деньгах.

— Черта с два ты не нуждаешься! — прорычал он. — Ты в долгу по самый нос, который вечно задирала передо мной. Нравится тебе это или нет, но я спасу твою задницу. Что-то я не вижу очереди из других клиентов — люди не толпятся, чтобы освободить твои аристократические ручки от Индиго-плейс. У тебя нет иного выбора, кроме продажи дома такой швали, как я, и это-то тебя и гложет.

— Отвези меня домой, — процедила Лора сквозь сжатые зубы.

— Что тебя больше всего заедает? Что у меня есть деньги, а у тебя нет? Что музыку теперь заказывает Джеймс Пейден? Что я буду жить в твоем доме? А ведь несколько лет назад даже тени моей не дозволялось коснуться порога этого дома! — Он сделал паузу, чтобы особенно выделить свой следующий вопрос: — Или то, что я поцеловал тебя сегодня и тебе это понравилось?

Лора посмотрела на него, кипя от негодования:

— Дом — твой, черт бы тебя побрал! Только отвези меня к моей машине. Сейчас же.

Внезапно Пейден подался вперед и обхватил руками ее лицо. Когда она попыталась отвернуться, он с силой повернул ее лицо к себе:

— Знаешь, это ведь был уже не первый поцелуй. Лора закрыла глаза.

— Пожалуйста, отвези меня в город.

Джеймс долго смотрел на нее, лицо у него было мрачное и напряженное. Наконец он отпустил Лору и откинулся на своем сиденье. Мотор заработал, как только он повернул ключ зажигания. Оба не проронили ни слова.

Когда они подъехали к рынку, он уже был закрыт. Как только Джеймс затормозил, Лора открыла дверь и вышла из машины.

— Я позвоню миссис Хайтауэр сегодня вечером. — Она стремительно захлопнула дверь. Пейден не тронулся с места, пока Лора благополучно не покинула автостоянку.

Полная луна наполнила ее комнату скорбными тенями. Лора лежала в кровати, думая о том, как мало ночей ей осталось спать в этой комнате. Боль была просто невыносимой. Сердце ее было разбито; она сомневалась, что эта рана когда-нибудь заживет. Разлучиться с Индиго-плейс — все равно что вырвать сердце из груди. Как она сможет жить без него? Но именно это ей и придется сделать, потому что через два дня у дома будет новый законный владелец. На документе о покупке будет стоять имя Джеймса Пейдена.

Как она и предполагала, восторгу миссис Хайтауэр не было предела, когда Лора сообщила ей о том, что принимает последнее предложение Джеймса Пейдена. Она не рассказала, через что ей пришлось пройти, прежде чем она уступила. Единственное, что волновало риэлтера, — это предстоящая продажа дома и щедрые комиссионные, которые она получит.

— Контракт у меня готов. Если вы и мистер Пейден сегодня поставите свои подписи, мы можем закончить все оформление послезавтра. Конечно, мне придется завтра оформить жуткое количество бумаг, но он особенно настаивал на том, чтобы оформление закончить как можно быстрее.

— Послезавтра! — в панике воскликнула Лора. — Но у меня не будет времени даже упаковать вещи.

— Время у вас будет. Контракт дает вам тридцать дней на то, чтобы освободить дом.

Это уже было утешением, хотя и небольшим. Через тридцать дней ей придется покинуть Индиго-плейс, 22, навсегда. Сама мысль об этом была невыносима. Как и мысль о том, как целовал ее Джеймс Пейден тем утром. Или воспоминание о том поцелуе, о котором Джеймс упомянул позже. Много лет после случившегося Лора пыталась избавиться именно от этих воспоминаний о Джеймсе. Но сейчас Джеймс вновь всколыхнул их, и ей что-то нужно с этим делать. Может быть, теперь, став взрослой, она увидит то давнее происшествие в ином свете. Но стоило только вспомнить о той ночи после футбольного матча, как ею вновь овладело двойственное чувство.

Она тогда училась в средней школе, только что перешла в старшие классы. Был холодный ноябрьский вечер, пятница. Лора сбежала по ступенькам здания, где обычно репетировал оркестр, и направилась к школьному автобусу. Внезапно взревели сразу несколько мотоциклов, появившиеся как будто из-под земли, и окружили ее плотным кольцом. Лора оказалась зажатой между ними и кирпичной стеной здания.

— Ну-ка, что у нас тут? — протянул один из мотоциклистов. — По-моему, это одна из артисточек. Как тебя называют, детка?

— Тамбурмажор, балда, — ответил один из его дружков.

— И смотрится на все сто. Ну прям балерина, ага?

Все они сочли это жутко смешным и громко захохотали. Но все же недостаточно громко для того, чтобы их услышали другие члены оркестра, садившиеся в автобус на стоянке. Оркестранты направлялись на вечеринку после матча. Поскольку их футбольная команда выиграла, у всех было праздничное настроение. Автобус сотрясался от смеха и ликующих возгласов. Кто-то взял с собой в автобус барабан и отбивал на нем ритм марша. Лора оказалась в глубокой тени здания и сомневалась, что ее можно заметить. Она ушла из здания последней, так что за ней уже больше никто не выйдет.

— Пропустите меня, — сказала она как можно более высокомерно. Ее сердце билось так же громко и быстро, как тот барабан. Она узнала мотоциклистов. Это были парни из компании, бесцельно мотавшейся по улицам города, нарываясь на неприятности. По отдельности они, может, были не такими отпетыми, но вместе, подначивая друг друга, могли быть по-настоящему опасными. У Лоры хватило ума испугаться.

Один из парней — тот, что заговорил первым, — подкатил свой мотоцикл еще ближе к ней.

— Только когда ты потанцуешь перед нами, артисточка. Мы ведь мало чего видели во время игры. Так, парни?

Его дружки засмеялись, оценив такую сообразительность, и дружно согласились с ним. Ободренный, он протянул руку и сорвал с нее жакет. Лора осталась в коротком сверкающем костюме тамбурмажора. С трибун стадиона блестки смотрелись нарядно. Вблизи же, они выглядели пошлыми и аляповатыми. Лора увидела сальные взгляды окружающих ее парней, и страх сковал ей горло.

Она резко повернулась, намереваясь бежать, но тут же налетела на еще один мотоцикл, который не заметила раньше. Расставив ноги, на нем восседал Джеймс Пейден, признанный лидер компании. Лицо у него было мрачное, с губ свисала сигарета. Лора редко видела его с тех пор, как он, ко всеобщему удивлению, окончил школу.

Лора знала, что он работает в каком-то гараже на окраине города, но никогда не имела возможности побывать в подобном месте. Запасными частями к автомобилям их семьи всегда занимался Бо. Она встречала Джеймса Пейдена в городе, но только от случая к случаю. Она говорила с ним, только если он первый заговаривал с ней.

Однажды в магазине «Сейфуэй», когда автомат проглотил ее монеты, но не дал ей кока-колу, Джеймс подошел сзади, изо всех сил стукнул кулаком по автомату, открыл появившуюся банку с напитком и передал ей. Лора поблагодарила его. Он улыбнулся ей многозначительно и нагло — и ушел, не сказав ни слова.

Сейчас Лора встретилась с ним лицом к лицу и на его территории. Джеймс о чем-то размышлял; он сдвинул брови и в задумчивости полуприкрыл глаза. Поднятый воротник черной кожаной куртки обрамлял подбородок. Он широко расставил ноги, оседлав мотоцикл. Казалось, Джеймс вот-вот заурчит, словно кот, только что загнавший в угол свою жертву.

Джеймс глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым колечком, образовавшим призрачный нимб над его головой. Затем он бросил сигарету на асфальт.

— И куда же вы так торопитесь, мисс Лора?

— На… на вечер оркестра. — Она нервно облизнула губы, чувствуя, как пять других мотоциклистов окружают ее, отрезая путь к бегству. Один из них похотливо отозвался о ее ногах.

Джеймс дернул подбородком в сторону своих дружков:

— Мы с ребятами можем устроить тебе вечеринку. Парни злобно захихикали.

— Еще как можем, черт побери, — подтвердил один из них.

Лора задрожала от холода и страха.

— Я должна оставаться с группой.

— Ты всегда делаешь то, что должна? — спросил Пейден.

Прежде чем она успела ответить, их внимание привлек автобус. Он медленно тронулся и выехал со стоянки. Лора в ужасе смотрела на удаляющийся свет задних подфарников, пока автобус не исчез из вида.

— Нет, ну какое безобразие, а, артисточка? Уехали и бросили тебя одну.

Запаниковав, Лора взглянула на Джеймса.

— Пожалуйста. — Ее глаза наполнились слезами.

— Ну-ка, покажи нам класс, девочка. — Говоривший шлепнул ее по ягодицам.

Она резко обернулась.

— Прекратите! Не смейте до меня дотрагиваться! Пейден нахмурился:

— Ну, не могу сказать, что мне нравится твое высокомерие. Чего это ты так задаешься?

— Она расстроена потому, что забыла своей жезл. Думаю, мне придется дать ей другую длинную палку — пусть покрутит.

При этих словах все они оглушительно захохотали. Тот парень, что говорил последним, слез с мотоцикла. — Давай посмотрим, как ты умеешь находить новых друзей. — Он резко шагнул вперед и схватил Лору за плечи. — Нет!

Лора закричала и стала бороться с обидчиком. Она сумела врезать ему кулаком по скуле. Разозлившись, тот ругнулся и удвоил усилия, чтобы справиться с ней. Когда оказалось, что Лора оказывает больше сопротивления, чем они ожидали, его дружки пришли к нему на помощь. Она судорожно сопротивлялась, продолжая при этом жалобно звать на помощь.

— Отпустите ее.

Тихо произнесенные слова рассекли темноту, словно рапира. Все парни отступили — кроме одного. А тот продолжал упорно тереться своим ртом о губы Лоры, одновременно больно сжимая ее ягодицы.

— Я велел отпустить ее.

На этот раз слова Джеймса прозвучали более жестко. Горе-любовник поднял голову и посмотрел через плечо на своего лидера:

— Почему?

— Потому что я так решил.

— Да ладно тебе, она просто выпендривается, а на самом деле ей это нравится.

— Я не намерен повторять снова.

Парень хотел было поспорить, но все же здравый смысл взял верх. Он знал, как жестоко может драться Пейден, и ему вовсе не светило сталкиваться с ним на этой почве.

Как только парень опустил руки, Джеймс схватил Лору за запястье и дернул на себя с такой силой, что у нее чуть шея не сломалась.

— Забирайся, — сказал он, указывая на заднее сиденье мотоцикла.

Не теряя ни секунды, Лора взобралась на сиденье позади него. Холодная кожа обивки так неожиданно коснулась ее голых ног, что она вздрогнула. Она с наслаждением вдыхала ртом морозный воздух, избавляясь от пивного привкуса поцелуя, которому ее подвергли.

— Отдайте ей жакет, — приказал Джеймс.

Один из его приятелей так и сделал. Джеймс дал ей время просунуть руки в рукава, прежде чем сказал своим верным дружкам:

— Увидимся позже. — Затем он включил двигатель мотоцикла и на бешеной скорости вылетел со стоянки на улицу. Как они не перевернулись на повороте, Лора просто не понимала.

Она ничего не чувствовала, кроме страха не удержаться на сиденье. Джеймс, вероятно, опасался того же, потому что он повернул голову и прокричал:

— Держись за меня.

Она заколебалась, но, понимая необходимость, скользнула руками по его талии. Под кожаной курткой его тело было теплым. И мужским. Пугающе мужским. Лора никогда не дотрагивалась до мальчика с подобной вольностью. Кроме того, перед ней был не мальчик. Это был мужчина.

— Где вечеринка?

— Я не хочу туда идти! — прокричала она в ответ. — Отвезите меня домой, пожалуйста.

Пейден не стал спрашивать, как проехать к ее дому. Он знал, что ее дом — это Индиго-плейс, 22.

Как бы стремительно он ни несся, все равно Джеймс не мог обогнать ее страх. До Лоры наконец дошел весь ужас того, чего ей только что удалось избежать, и она заплакала. Слезы лились у нее по щекам, почти замерзая на пронизывающем ветру.

Чтобы укрыться от ветра, Лора зарылась лицом в воротник Джеймса. От него исходил запах одеколона «Олд Спайс» и кожи. Его волосы хлестали Лору по лицу. Когда они покинули улицы города и дорога стала неровной, она еще сильнее вцепилась в Пейдена, бессознательно прижимаясь к нему всем телом.

Она почувствовала, когда Джеймс свернул к Индиго-плейс, но не подняла головы до тех пор, пока он не подъехал к двери по дороге, делавшей полукруг у переднего входа дома номер двадцать два. В доме было темно. Ее родители с друзьями отправились отдохнуть после футбольного матча, думая, что Лора будет вместе с оркестром.

Мотоцикл уже остановился, а она все еще продолжала прижиматься к самому грубому парню из всех, что появлялись когда-нибудь на улицах Грегори. Постепенно Лора ослабила свои вынужденные объятия, а затем опустила руки.

— Ты в порядке? — спросил ее Джеймс, откидывая назад голову. Встретившись с ним взглядом, Лора кивнула, подумав, что у него красивые ресницы. — Уверена?

Опершись на его плечи руками, Лора слезла с сиденья мотоцикла.

— Да, спасибо. — Ее голос дрожал. В лунном свете на ее лице были заметны влажные дорожки. Глаза все еще были полны слез и блестели.

Джеймс перекинул длинную ногу через сиденье мотоцикла и встал перед ней, вглядываясь в ее лицо. Уголок его губ дрогнул в мимолетной улыбке.

— У тебя размазалась помада. — Он поднял руку к ее щеке и провел большим пальцем по ее губам, вытирая размазанную губную помаду, которой Лора пользовалась, только когда выступала на футбольных матчах. Он несколько раз провел по ее губам, следя при этом за каждым неторопливым движением пальца.

Его странно трогала уязвимость Лоры. Джеймс никогда не встречал таких мягких губ. Он посмотрел в ее широко распахнутые глаза. Они были наивными, растерянными и блестели от переполнявших их слез.

Действуя чисто инстинктивно, Джеймс нагнул голову и поцеловал ее. Это был нежный поцелуй, мягкий, полный сострадания. Но поцеловал он ее прямо в губы, потеревшись чуть открытым ртом о ее рот.

Никогда в жизни Лоре не приходилось испытывать столь интимного и чувственного поцелуя. Возбуждение волной прокатилось по ее телу, достигнув средоточия ее женственности. Грудь ее затрепетала. Но, почувствовав неодолимое желание обнять его, Лора резко отскочила. Она страшно испугалась необузданности своего желания, и ее охватила ненависть к мужчине, который заставил ее почувствовать себя такой уязвимой и неуверенной в себе.

— Вы спасли меня от ваших друзей только для того, чтобы самому позабавиться?

Ее ожесточенность, казалось, удивила Джеймса. Он даже отшатнулся от Лоры. Но затем знакомая наглая улыбка тронула его губы, и он презрительно осмотрел ее с ног до головы:

— Вы слишком холодны для меня, мисс Лора. Перекинув ногу через сиденье мотоцикла, он нажал на сцепление. Когда мотор взревел, он рванул с места, обдав гравием белые лаковые сапоги Лоры.

Больше его Лора не видела вплоть до вчерашнего вечера, когда он неожиданно вышел из темноты у порога ее дома. Как и всегда, Джеймс Пейден принес с собой неприятности. Он вновь выступал в роли ее спасителя, но, как и много лет назад, Лору это вмешательство не радовало.

Лора была в том же костюме, что и на похоронах отца, и это полностью соответствовало ее настроению.

Выпрямив спину, с высоко поднятой головой она вошла в здание компании по землевладению и наследованию. Только исключительно хорошо знавшие ее люди могли бы догадаться, что внутри у нее все рыдает.

— Доброе утро, Лора, — сказал Джеймс Пейден, входя через несколько минут в кабинет, куда ее проводили.

Она натянуто улыбнулась ему:

— Джеймс.

— Надеюсь, это время удобно для тебя.

Лора заскрежетала зубами, чтобы сдержаться и не крикнуть ему, что никогда не найдет действительно удобного времени для того, чтобы отдать Пейдену свое семейное поместье. С трудом доверяя своему голосу, Лора произнесла:

— Я хочу закончить все это как можно быстрее. Джеймс сел рядом с ней. Ее обезоружило то, как «нормально» он выглядит. Нормально в том смысле, что он был одет как обычный бизнесмен. На нем был хорошо сшитый коричневый костюм-тройка, безупречная рубашка цвета слоновой кости, со вкусом подобранный галстук в коричневую полоску. Запонки на рубашке были золотыми, как и заколка у накрахмаленного воротничка рубашки. Его коричневые ботинки были начищены до блеска. Он был само воплощение юппи. (Юппи — сокращение по первым буквам англ, слова yuppy — молодой честолюбивый профессионал, работающий в городе) Даже Мэдисон-авеню (Мэдисон-авеню — улица в Нью-Йорке, известная как центр американского рекламного бизнеса.) не смогла бы создать более совершенный образец преуспевающего бизнесмена. Лора не помнила, чтобы Пейден носил раньше что-нибудь иное, кроме джинсов.

Но хотя он стал одеваться, как подобает руководящему работнику, выражение его лица было все таким же вызывающим и бунтарским, когда Лора осмелилась посмотреть ему прямо в глаза.

Миссис Хайтауэр закончила разговор с сотрудником компании по наследованию и с напускной важностью заторопилась к столу, за которым сидели Лора и Джеймс:

— Все в порядке и готово для подписания. Лора бегло просмотрела гору документов и быстро подписала каждый из них. Затем миссис Хайтауэр передала их Джеймсу, и он поставил свою подпись в подчеркнутых пунктиром пробелах.

Лора старалась не вникать в процедуру подписания. Если бы она только задумалась о том, что делает, то не смогла бы пройти через все это. Она пыталась представить, что это просто ритуал, вроде визита к зубному врачу, когда необходимо преодолеть испытание как можно безболезненнее, чтобы потом было лучше.

Наконец чиновник компании передал Лоре банковский чек. Пока миссис Хайтауэр бурно поздравляла Джеймса с новым приобретением, Лора взглянула на чек.

— Здесь какая-то ошибка, — вдруг произнесла она. Три лары глаз удивленно уставились на нее. — Сумма, — сказала она, протягивая чек, — она слишком большая.

— Я уверен, что не может быть никакой ошибки, — сказал чиновник компании, надевая очки.

— Здесь не вычтены комиссионные миссис Хайтауэр и те суммы, которые должен заплатить продавец, — пояснила Лора. Для такой дорогой недвижимости, как Индиго-плейс, эта сумма была внушительной.

— О, об этом позаботился мистер Пейден, — улыбнулась миссис Хайтауэр с облегчением. — Это было оговорено в контракте.

Лора сидела как оглушенная. Она взглянула на Джеймса, который с виноватым видом разглядывал носки своих ботинок.

— Должно быть, я просмотрела этот пункт, — пробормотала она.

Все-таки Лора как-то сумела вынести эту затянувшуюся встречу. Когда настало время уходить, она незаметно подвинулась к Джеймсу и спросила, едва шевеля губами:

— Можно мне поговорить с тобой наедине? Взглянув на нее с высоты своего роста, он улыбнулся:

— Конечно, малышка. Я как раз собирался просить тебя о том же.

Поскольку машинистки вдруг перестали работать и с любопытством смотрели на них, Лора позволила Джеймсу взять ее под локоть и проводить через кабинеты на улицу.

— Как насчет ленча? — спросил Джеймс, как только они вышли из здания.

— Я не нуждаюсь в твоей милостыне, — прошипела Лора сквозь зубы. Она все еще улыбалась на тот случай, если кто-то из любопытных все еще продолжал наблюдать за ними, но слова ей давались с трудом. Он прислонился к кирпичной стене здания.

— Думаю, вряд ли можно рассматривать приглашение на ленч в качестве милость/ни.

— Прекрати притворяться. — Лора была вне себя от злости и чувствовала, что на щеках появился предательский румянец. Она только надеялась, что этого больше никто не заметит. — Я говорю о той дополнительной сумме, которую я получила от продажи. Комиссионные миссис Хайтауэр должна была заплатить я, И я должна была…

— Я счел, что я твой должник.

— Ты мне ничего не должен.

— Я принудил тебя продать поместье мне и решил как-то отблагодарить тебя.

— Не делай мне никаких одолжений. Это было деловое соглашение и больше ничего. Как ты столь нелюбезно подчеркнул на днях, у меня не было иного выхода, кроме продажи. Но будь я проклята, если возьму хотя бы один лишний цент от тебя.

— Дело сделано, Лора. Банковский чек у тебя. Советую впредь более внимательно читать контракты.

— А я советую тебе убираться к черту. — Она резко повернулась и зашагала по тротуару.

— Значит, ленч отменяется?

Нет, этот человек просто невыносим.

Лора приехала домой, кипя от негодования. Раздеваясь, она стягивала одежду и бросала ее на пол, словно та была в грязи. Подумать только, ленч! Да как он смел еще выказывать учтивость?!

Немного остыв, она позвонила своему адвокату, чтобы сообщить о том, что чек уже у нее и она готова его депонировать.

— Ну что ж, начало положено, — сказал он явно без энтузиазма.

— Начало?! Я думала, это конец нашим мучениям.

— Этой суммы, конечно, хватит, чтобы погасить те кредиты, которые ваш отец брал под поместье, но всех долгов она не покроет. — Адвокат стал читать ей цифры.

— Хорошо, хорошо, — мрачно произнесла Лора, когда он наконец закончил. — Похоже, я не до конца осознала, насколько велики мои долги. Но дом — мой единственный источник. Больше у меня ничего нет.

— У вас есть обстановка, картины, — тихо сказал адвокат.

— Но они мои. Это фамильные ценности.

— Очень дорогие фамильные ценности, Лора. — Он дал ей несколько мгновений подумать над сказанным. — И кроме того, какой вам сейчас от них прок? Где вы их разместите?

В этом он был прав. Лора уже разослала заявления о приеме на работу в качестве учителя в ряд частных школ Юга. Ничего другого делать она не умела. Да ей и понравилась идея тихого существования в какой-нибудь привилегированной школе для девочек. Но на такой службе не заработаешь достаточно для того, чтобы купить дом, где можно было бы разместить всю мебель, заполнявшую просторные комнаты Индиго-плейс. Хранить же мебель на складе — это совершенно не нужные ей дополнительные расходы.

— Да, наверное, вы правы, — признала она. Дом уже был потерян для нее. Так почему бы не избавиться и от мебели? Ей хотелось заплакать, но она упрямо сдерживала слезы. — Что я должна предпринять, чтобы продать мебель?

— Позвольте этим заняться мне.

— Я не хочу, чтобы об этом знал весь город.

— Понимаю. Я предлагаю скромный аукцион где-нибудь вне города. Можно в Атланте. Или в Саванне, но это, пожалуй, слишком близко к дому.

— В Атланте. И пожалуйста, что-нибудь респектабельное. — Лора в ужасе представила себе разбитного аукциониста, орущего что есть мочи: «Кто больше за этот шератонский (Шератон — стиль мебели XVIII века.) буфет?»

Поверенный твердо пообещал, что обо всем позаботится и сделает так, как она просит. Перед тем как положить трубку, он напомнил ей, что у нее есть всего тридцать дней, чтобы освободить поместье.

Той ночью Лора плакала до тех пор, пока ее не сморил сон.

Когда она проснулась рано утром, то сначала подумала, что у нее стучит в голове из-за пролитых слез и бессонной ночи. Но вскоре она поняла, что в стуке явно слышится звон металла — так, когда забивают молотком гвоздь.

Откинув в сторону одеяло, Лора побрела к окну и раздвинула шторы. И раскрыла рот от удивления, когда увидела Джеймса Пейдена, забивающего гвоздь в планку беседки, которую отец Лоры распорядился соорудить в качестве подарка к ее двенадцатилетию.

Она стремительно повернулась и, выбежав из спальни, бросилась вниз по лестнице. Было еще очень рано, и в комнатах было сумрачно и прохладно. В рекордно короткое время Лора добежала до задней двери, поспешно открыла замок и распахнула дверь.

— Что ты, черт возьми, тут делаешь? — резко спросила она, вылетев на террасу, выложенную каменной плиткой.

Его рука с молотком замерла где-то на полпути к шляпке гвоздя. Пейден посмотрел на нее через плечо и улыбнулся:

— Доброе утро. Тебя разбудил стук молотка?

— Что ты делаешь? — повторила она.

— Сохраняю свое имущество, — спокойно ответил Джеймс. Положив молоток на землю, он пошел к террасе, вытирая рукавом пот со лба. — Сегодня будет жаркий денек.

— Мистер Пейден, — упорно гнула свою линию Лора, — я хочу знать, почему вы здесь в такое время и почему устроили такой жуткий грохот. Я полагала, что у меня есть еще тридцать дней, чтобы выехать отсюда. — Тридцать спокойных дней. Тридцать дней, когда не придется видеть его. Она-то надеялась, что больше вообще не возникнет необходимости встречаться с Пейденом.

— Да, у тебя действительно есть еще месяц, но за это время я намерен здесь кое-что починить. Есть ряд вещей, требующих моего внимания. Я не хочу, чтобы имение пришло в еще большее запустение.

Лора испытала облегчение, узнав, что Джеймс не собирается сносить прелестную беседку, но критика задела ее. Конечно, несколько планок в беседке требовали замены, но у нее не было денег, чтобы организовать ремонт и проследить, чтобы все было сделано как следует. Ее нерадивость была вынужденной.

— Ты не можешь делать ремонт, пока я здесь, — упрямо заявила она.

Пейден поставил ногу на низкий парапет, окружавший террасу, и оперся обеими руками о бедро. Наклонившись вперед, он вкрадчиво спросил:

— И кто же это запретит мне? Ведь я владелец. Лора резко вздохнула, поняв, что он прав. У нее не было сейчас никаких прав требовать, чтобы Джеймс ушел. А поскольку было необходимо еще составить перечень всех вещей, выставляемых на аукцион, сама она не могла уехать раньше установленного срока.

Она сжала губы, страшно недовольная тем, что должна подчиняться. А еще больше ее злило то, что Джеймс понимает это и вовсю пользуется ситуацией.

— Ну тогда, значит, я ничего не могу изменить, хотя думаю, что с твоей стороны это нечутко.

— Никто никогда не мог обвинить меня в чуткости.

— Будь любезен, в следующий раз сообщи мне заранее, когда тебе понадобится посетить дом, — сказала она как можно более высокомерно. — Не хочу, чтобы ты появлялся внезапно.

— Это почему? Боишься, что я, как вот сейчас, застану тебя в одной ночной рубашке — да еще в придачу с румянцем на прелестном личике?

Опустив глаза и взглянув на себя, Лора взвизгнула. Джеймс очень точно описал ее. Она выскочила из спальни, даже не подумав набросить халат.

Ее босые ноги буквально пролетели по террасе, когда она поспешно ретировалась через заднюю дверь. Вслед ей раздался низкий хрипловатый смех Пейдена.