"Роковой имидж" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

Глава 4

— Не могу, Мори. Я еще не готова.

— В таком случае когда тебя ждать?

— Не знаю. Возможно, я вообще не вернусь.

— Рэна, Рэна, — грустно вздохнул Мори. — Неужели тебе не надоело?

— Ты говоришь так, как будто я уехала, повинуясь детскому капризу. Уверяю тебя, на самом деле у меня были на то серьезные причины.

— Согласен, тебе приходилось нелегко. Твоей матери удалось совершенно отравить тебе жизнь.

Мори, мягко говоря, недолюбливал Сюзан Рэмси и не скрывал этого. Сюзан, в свою очередь, относилась к нему с крайним презрением, но вынуждена была терпеть его присутствие, поскольку от него зависела дальнейшая карьера дочери.

— Скажи, что она выкинула в последний раз? Наверное, что-то ужасное, если это заставило тебя бросить все и уехать.

Сам того не желая, Мори напомнил ей о позорном эпизоде, при воспоминании о котором Рэна испытывала почти физическую боль.

— Единственное, о чем я тебя прошу, Рэна, это быть с ним поласковее. Какая ты глупая, если сама этого не понимаешь, — раздраженно отчитывала ее мать. — Любая другая женщина была бы на седьмом, небе от счастья, если бы мистер Александр проявил к ней такую благосклонность.

— Вот, пусть другая и выходит за него замуж.

— Я разве что-нибудь говорила о замужестве?

— Не заговаривай мне зубы. Ты бы не морочила мне голову этим мистером Александром, если бы не надеялась на брак. У тебя чутье на выгодные сделки, а этот брак — одна из них.

— Неужели перспектива стать женой владельца крупнейшего косметического предприятия для тебя так ужасна? — скептически усмехнулась Сюзан. — Подумай, дурочка, что может значить этот союз для твоего будущего.

— Скорее, для твоего.

— Как мне надоели твои капризы! Мистер Александр позвонил и сказал, что в восемь часов за тобой приедет машина. Посмотри, какой чудный браслетик с бриллиантами он тебе прислал! Ты наденешь его сегодня вечером. А теперь иди и собирайся.

Этот браслет стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Рэны.

— Я не проститутка, — холодно ответила девушка. — Пусть мистер Александр заберет свой браслет — я слишком уважаю себя, чтобы принять эту вещь.

Вместо того чтобы готовиться к свиданию с мужчиной, по возрасту годившимся ей разве что в дедушки, Рэна собрала самое необходимое и, не сказав ни слова, покинула роскошные апартаменты манхэттенского небоскреба.

Путь на юг предстоял долгий. В переполненном автобусе у Рэны было время вспомнить все интриги, которые мать плела за ее спиной. Однако стоило ли этим заниматься? С юных лет Рэна делала то, что считала нужным ее мать, — сначала посещала детскую театральную студию, потом школу моделей. Затем последовали съемки и бесконечные собеседования, после которых Рэне становилось стыдно за них обеих.

Сюзан Рэмси не знала устали в своем стремлении сделать из Рэны объект для подражания — сначала послушного ребенка, потом прекрасную юную девушку и в конце концов идеальную женщину… такую, какой Сюзан не удалось стать самой. Для профессионального психолога эта тема: мать, пытающаяся в жизни дочери воплотить собственные несбывшиеся мечты, — могла бы послужить основой диссертации.

Рэна пала безвинной жертвой амбиций Сюзан Рэмси. Отец девочки погиб в автокатастрофе, и с тех пор Рэна стала орудием, с помощью которого Сюзан с завидным упорством осуществляла задуманное. Рэна пыталась бунтовать, но это случалось крайне редко. Она ослушалась мать, принудив Патрика, поистине самоотверженного молодого человека, жениться на ней. Этот брак, став вызовом, брошенным в лицо Сюзан Рэмси, закончился настолько плачевно, что Рэна решила больше не рисковать.

Требовательность Сюзан не знала границ — своими поступками она вновь и вновь доказывала это. У Рэны не хватало сил сопротивляться, и, смирившись, она безропотно исполняла все прихоти матери. Но последнюю выходку Сюзан — попытку продать дочь престарелому миллионеру — Рэна стерпеть не смогла. Это стало последней каплей, заставившей ее задуматься о своей жизни и своем подневольном положении. Окончательно утвердившись в мысли, что мать уже никогда не станет другой, Рэна созрела для решительных действий. Ведь, кроме нее, никто не мог изменить сложившегося положения вещей. Оставить мать, бросить блистательную карьеру, уехать из Нью-Йорка — именно такое решение приняла отчаявшаяся Рэна, и этот поступок до сих пор казался самым разумным из всех, которые ей когда-либо приходилось совершать…

— Дело не только в матери, но и во мне самой, — терпеливо объясняла она Мори. — Пожалуйста, пойми меня. Я не могла больше так жить. Сейчас я чувствую себя превосходно. Сегодня утром я совершила пробежку по пляжу. Видел бы ты меня в тренировочном костюме и бейсбольной кепке! Конечно, внешне я не в лучшей форме, но состояние у меня теперь совершенно другое. Я обрела покой и свободу. Впервые в жизни я делаю то, что хочу сама, а не то, что требуют другие.

— Но, дорогая, неужели обязательно надо было уезжать? Ты могла бы просто сказать Сюзан, чтобы она раз и навсегда оставила тебя в покое.

— Ты действительно веришь, что это подействовало бы?

Мори уклонился от ответа и перевел разговор на другую тему:

— Ты видела рекламу нижнего белья?

— Случайно. Меня чуть удар не хватил.

— Не тебя одну. Ребята из фирмы, которая его продает, чувствуют себя примерно так же. Они не понимают, почему рекламное агентство отложило кампанию аж на три месяца. После публикации в журнале количество продаж увеличилось в несколько раз. Они едва справляются с грандиозным наплывом покупателей, и все это благодаря твоему участию, Рэна. Ты украшаешь рекламные щиты по всем Соединенным Штатам. Теперь они хотели бы снять серию рекламных роликов.

— С моим участием?

— Конечно! В том же стиле, что и реклама в журналах. Они считают — в этом я с ними согласен, — что с твоей помощью простое хлопковое белье может стать столь же популярно, как в свое время голубые джинсы благодаря Брук Шилдс.

— Я рада, что реклама удалась. Но возвращаться я не намерена.

— Даже если за двухгодичный контракт ты получишь двести пятьдесят тысяч?

— Ты, наверное, шутишь? — Ошеломленная этой новостью, Рэна села на ковер, скрестив ноги по-турецки.

— Наконец-то мне удалось привлечь твое внимание. Но я не утверждаю, что нас с тобой устроит эта сумма. Я попробую выступить со встречным предложением — триста пятьдесят тысяч, и, думаю, в конечном счете нам удастся сторговаться на трехстах. Как тебе нравится такая мысль?

— Сомневаюсь, что это возможно.

— А зря. И я заодно разжился бы деньжатами.

Рэна прикусила губу.

— Мори, опять азартные игры? Ты снова оставил все деньги в казино?

— Давай оставим в покое мои пороки. А то ты сейчас мне напоминаешь мою бывшую жену.

Поговорим лучше о твоем возвращении. Когда тебя ожидать в Нью-Йорке?

Краем глаза Рэна уловила свое отражение в огромном зеркале в углу комнаты. Как далека эта женщина, сидящая на полу посреди аккуратной, но скромной комнаты, от роскошной модели, рекламирующей нижнее белье! Несколько месяцев она не была в парикмахерской — от этого волосы цвета красного дерева выглядели неухоженными. Рэна ужаснулась, поглядев на свои квадратные, коротко остриженные ногти и забрызганные краской пальцы. От голливудской улыбки не осталось и следа — четыре передних зуба были заметно искривлены.

— Нет, Мори, я не вернусь, — тихо сказала Рэна, надеясь, что Мори выдержит этот удар. — Я уже не та, какой была раньше. Вряд ли они теперь захотят, чтобы я снималась. После нашей последней встречи я поправилась на пять килограммов. Даже если бы я захотела вернуться, ничего бы из этого не вышло.

— Ну и что! Отправим тебя на пару недель в спортивный клуб. Какой ты предпочитаешь — «Гринхаус» или «Голден дор»?

Кажется, «Гринхаус» находится неподалеку от тебя. Если хочешь, я забронирую тебе номер.

— Мори, ты меня не слушаешь. Я не хочу возвращаться.

Пауза, последовавшая за ее словами, казалась мучительно долгой и напряженной.

— Но ты обещаешь хотя бы подумать над моим предложением? — в конце концов послышался голос Мори. — Такой контракт предлагают раз в жизни. Если хочешь, мы начнем потихоньку, не будем соглашаться на другие предложения. Триста тысяч долларов — это же целое состояние!

— Я понимаю, — чувствуя себя виноватой, ответила Рэна. Она сознавала, что из-за ее отказа Мори весьма пострадает в финансовом отношении. — Мори, я действительно польщена этим предложением и очень тебе благодарна. Но здесь у меня совсем другая жизнь. И она мне нравится.

Рэна поглядела на дверь, неожиданно вспомнив о Тренте. Почему именно сейчас, в решающий момент ее жизни, мысли о нем приходят ей в голову? Глупость какая! В любом случае, если она и останется в Галвестоне, не он будет тому причиной.

— У тебя есть пара дней, чтобы подумать. Они хотят все сделать побыстрее, но я могу заставить их подождать. Как и всем нашим клиентам, я сказал им, что ты в долгосрочном отпуске. Я перезвоню тебе в пятницу.

— Хорошо.

Рэна расстроенно покачала головой. Она-то знала, что ее ответ не изменится ни через пару дней, ни через несколько недель, но решила подготовить к этому Мори постепенно. От разговора о деньгах ей стало как-то не по себе. Дело в том, что Мори обладал даром предвидения и всегда чуял выгодную сделку.

— Мори, расскажи, как у тебя вообще идут дела?

— Неплохо. Не волнуйся за меня.

— Как твой бизнес?

— Прекрасно. После того как я связался с тобой, услуги моего агентства пользуются спросом.

Рэна облегченно вздохнула. Когда мать привела ее в модельное агентство Мори, оно переживало трудные времена. Карьера Рэны пошла в гору, и Мори позволил себе переехать в более престижный район. Скоро от клиентов не стало отбоя. Мори пришлось нанять себе нескольких ассистентов. Рэне было приятно сознавать, что ее успех помог Мори добиться его нынешнего положения.

— Хорошо, тогда до пятницы. Береги себя, следи за давлением и не забывай принимать лекарства.

— Ладно-ладно. До свидания. Прошу тебя, подумай еще раз о моем предложении. Основательно подумай.

— Обещаю.

Рэна медленно положила трубку. Мори что-то недоговаривал — она это чувствовала. Заботится ли он как следует о своем здоровье? Вряд ли. Теперь некому следить за тем, сколько он курит и нормально ли питается. Рэна боялась, что Мори сильно переживал из-за ее решения.

Грустные размышления прервал настойчивый стук в дверь. Рэна вскочила. Тайная надежда, что за дверью стоит Трент, заставила сердце бешено колотиться. Уже схватившись за дверную ручку, Рэна поняла, что забыла про очки. Поспешно надев их, она наконец открыла.

— Мне без тебя скучно, выходи гулять.

Трент выглядел очаровательно. Его взъерошенные волосы не успели высохнуть после душа. Старенькая майка и спортивные шорты очень ему шли. Он снова был босиком, и на мизинце ноги красовался пластырь.

Трент казался таким симпатичным, что Рэна поймала себя на том, что ей хочется, как Руби, потрепать его по щеке.

Трент являл собой воплощение великого соблазна. Рэна мысленно сравнила его с аппетитным мороженым, поставленным перед человеком, который сидит на строгой диете. Если попробуешь разок, все старания — коту под хвост.

— Не могу, — твердо ответила она.

— Ну пожа-а-а-луйста, — заныл Трент. Рэна невольно рассмеялась.

— Мне некогда, у меня куча работы. Неужели тебе совсем нечем заняться?

— Я могу сходить в тренажерный зал и немного позаниматься с гантелями или подмести в теплице — Руби задумала посадить там цветы. Я бы ей помог, но вдруг у меня рука отвалится? Пожалуй, сегодня я буду бездельничать, — сказал Трент и весело подмигнул Рэне.

— А я — работать. Увидимся позже.

— И это называется друг, — уходя, проворчал Трент.

Закрыв дверь, Рэна улыбнулась. Она радовалась жизни, новому ощущению уверенности в своих силах. Было ли причиной тому появление Трента Гемблина? На этот вопрос Рэна не могла ответить однозначно.

Дни пролетали незаметно. Утренние пробежки, ставшие для них привычными, завтрак, приготовленный Руби к их приходу… Рэна сломя голову неслась к себе, чтобы успеть поработать при хорошем освещении. Трент вечно надоедал ей своими глупостями, но Рэна относилась к нему снисходительно. На него вообще трудно было обижаться.

В течение дня Трент помогал Руби по дому. Вечерами все трое собирались в гостиной посмотреть телевизор или поиграть в настольные игры. Один раз они совершили вечернюю прогулку по району. Говорливая Руби, которая знала самые сокровенные тайны каждой соседской семьи, веселила Трента и Рэну своими рассказами. На другой день Трент достал старую мороженицу, которую помнил еще с детства, вычистил ее, смазал ржавую ручку и попросил Руби приготовить ванильное мороженое. Несколько часов спустя, сидя на заднем дворике под сенью деревьев, они вкушали великолепный домашний десерт.

Рэна сравнивала эти спокойные вечера с суматошной жизнью Нью-Йорка. Первое ей нравилось гораздо больше.

Трент не уставал удивляться, какое удовольствие может доставить общение с женщиной, когда не надо строить из себя Казанову, а достаточно просто расслабиться и наслаждаться жизнью.

В четверг Рэна обнаружила, что материал для работы практически закончился, и отправилась в магазин, чтобы его пополнить. Она возвращалась домой, согнувшись под тяжестью коробки, настолько громоздкой, что едва видела, куда ступают ее ноги. Наконец Рэна зашла в свою комнату и водрузила покупки на рабочий стол. То, что она увидела, лишило ее дара речи.

На полу ванной комнаты лежал мужчина. Рэна не могла рассмотреть его лица, поскольку голова его находилась под раковиной возле водопроводных труб. Однако, бросив взгляд на мускулистые ноги, она без труда идентифицировала пришельца.

— Если это ограбление, то считаю своим долгом сообщить: водопроводные трубы — не лучшее место для хранения драгоценностей.

— Поистине остроумное замечание.

— Что ты сказал? — задиристо спросила Рэна.

— Ничего.

— Надеюсь, ты сможешь мне растолковать, почему лежишь на полу моей ванной, засунув голову под водопроводную трубу?

— Я узнал от Руби, что у тебя протекает раковина.

— Она действительно протекает, но я надеялась, что Руби вызовет профессионального водопроводчика.

Трент наконец высунул голову и возмущенно уставился на Рэну.

— Вот уж не думал, что ты брюзга. Так можно мне починить твою раковину? — Сказав это, он тут же нырнул обратно.

— Надеюсь, тебе это удастся. У меня и так уже промокла косметическая вата.

— Да, я нашел пару промокших кусочков.

— А чем здесь, интересно, пахнет?

— Помнишь, у тебя под раковиной стоял флакончик с антисептиком?

— Ты хочешь сказать, что…

— Да, я его случайно разлил. Но я не виноват. Крышечка была закручена недостаточно плотно. И вообще, чем ты недовольна? Не ты же лежишь под раковиной и вдыхаешь эту гадость.

Трент с головой ушел в работу, и у Рэны было время беспрепятственно им полюбоваться. Как обычно, на нем были джинсовые шорты, своеобразная летняя униформа, и спортивная рубашка с расплывшимся от времени рисунком. За ненадобностью ее рукава были отпороты, и теперь распущенные нитки прилипли к загорелой коже. Расстегнутый ворот обнажал мощную грудь.

Взглянув на это великолепие, Рэна с трудом сглотнула. Руки Трента были подняты.

При каждом движении мышцы груди напрягались. Плоский живот образовал впадину, внизу которой виднелся пупок. Сантиметрах в пяти от него проходила молния шорт. Джинсовая ткань выцвела, отовсюду торчали нитки, но шорты превосходно сидели на этом безупречном мужском теле, мягко повторяя его формы. Как ни пыталась, Рэна не могла отвести от него глаз.

— Эна?

Она виновато встрепенулась и сделала вид, что смотрит в другую сторону.

— Что?

— С тобой все в порядке?

— Да.

Неужели он заметил, что от волнения Рэне не хватает воздуха? Что с ней происходит? Ей не раз приходилось видеть полуобнаженных мужчин-моделей. Чего стоил один только разворот в журнале «Базар», посвященный купальникам, мысленно напомнила она себе. Рэна еще не забыла съемки на Ямайке и высоких, загорелых, стройных молодых людей, с которыми она позировала для журнала. Однако ни один из них, каким бы безупречно красивым он ни был, не волновал ее так, как Трент Гемблин.

— Подай мне, пожалуйста, отвертку.

— Отвертку?

— Да, у меня заняты руки. Видишь, где она лежит?

Еще бы Рэна не видела! Отвертка покоилась прямо на его ширинке.

— Эна?

— Что?

— Ты что, надышалась этой гадостью?

— Нет, я…

Она встала рядом с ним на колени и потянулась за отверткой. Дрожащая рука сжалась в кулак. «Не будь дурой, возьми эту чертову отвертку и отдай ему», — увещевала себя Рэна. Решившись, она протянула руку, но прежде чем схватить отвертку, на мгновение закрыла глаза. В итоге Рэна промахнулась. Не рассчитав, она взяла выше цели, рука пролетела мимо отвертки, и ладонь коснулась гладкой кожи живота. Искать отвертку пришлось на ощупь.

Трент лежал не шелохнувшись. По его телу прокатилась волна мелкой дрожи. Наконец Рэна схватила отвертку и не глядя сунула руку под раковину.

Дождавшись, когда Трент возьмет отвертку, Рэна выдернула руку из темноты, как будто из пасти кровожадного льва.

— Спасибо, — послышался хриплый голос.

— Пожалуйста, — дрожащим голосом ответила Рэна.

— Я скоро закончу.

— Ничего, не торопись. — Рэна поспешила подняться, однако ноги не слушались ее. — Мне нужно кое-что… сделать… Я ходила… ходила в лавку…

Так и не сумев закончить фразу, Рэна выскочила из ванной комнаты.

Дрожащими руками она принялась судорожно разбирать покупки. «Он, наверное, подумал… подумал… Один Бог знает, что он мог подумать… Он… он такой крупный. Может, мне показалось? Может, я дотронулась до чего-то другого? Но я же нечаянно… Нет, я дотронулась именно до… до… О Боже!"

Услышав, как он вошел, Рэна даже не обернулась.

— Я закончил, — объявил Трент.

— Хорошо. Спасибо.

— Эна?

— Что?

Рэна почувствовала, что он стоит совсем близко. Она закрыла глаза, стараясь не вдыхать этот до боли знакомый запах, не поддаваться теплу, исходящему от его разгоряченного тела. Она ощутила легкое прикосновение, а затем сильная рука уверенно легла на ее плечо.

— Эна… — нежно прошептал Трент.

Словно легкий ветерок, его дыхание коснулось ее волос.

Казалось, это так просто — повинуясь инстинкту, податься назад, прислониться к его груди. Повернуться к нему лицом, провести ладонями по его гладким загорелым рукам, подставить губы для поцелуя. Так просто и одновременно так сложно!

Усилием воли Рэна потушила пожар, разгорающийся внутри ее, и резко обернулась.

— Я благодарна тебе за помощь, — сухо сказала она, — но, как ты, наверное, заметил, я ужасно занята.

Пораженный официальностью и надменным выражением ее лица, Трент замолчал и изумленно уставился на Рэну. Неужели она не… Его тело изнемогало от желания, а она делает вид, будто ничего не произошло! Что, к черту, творится? Конечно, у него богатое воображение, но такое не могло почудиться даже ему. Хрупкая ручка Рэны дотронулась до него, и от этого прикосновения Трент чуть не потерял рассудок. Он желал ее. Он безумно хотел обладать ею. Но если она считает, что ничего не случилось, он будет вести себя так же!

— Простите, что побеспокоил вас, мисс Рэмси. В следующий раз, когда мне захочется потратить полдня на починку вашей раковины, я постараюсь закончить работу до вашего прихода, чтобы не путаться у вас под ногами.

Сказав это, Трент стремительно выскочил за дверь и с силой захлопнул ее за собой.

Ужин в этот вечер тянулся бесконечно долго. Тренту так не хотелось идти на него! Он даже чуть было не сказал тетушке, что собирается провести вечер вне дома. Он устал от этой добровольной ссылки, соскучился по шумным вечеринкам. Ужин в ресторане, море выпивки и доступная, аппетитная девочка, ночь с которой заставит его забыть обо всем на свете, — вот что было ему нужно.

Трент нуждался в женщине. Причем в самом прямом, приземленном смысле этого слова. Нуждался в такой женщине, которая не завладеет его мыслями, которая будет нежно касаться его и не сделает потом вид, будто ничего не произошло. В такой, которая всю ночь напролет будет шептать ему комплименты и непристойности. К черту интеллект, дружбу, а тем более дружбу между мужчиной и женщиной! Ему нужен секс, только секс!

Как он ни пытался избежать ужина, это ему не удалось. Руби сообщила, что приготовила его любимое блюдо — фаршированную свинину. Покинув тетушку в этот вечер, Трент чувствовал бы себя законченным подлецом.

Угрюмый, он сидел за озаренным мерцанием свечей обеденным столом и испепелял взглядом Эну, которая казалась еще более замкнутой и отстраненной, чем обычно.

Руби почувствовала их скрытую враждебность — напряжение будто повисло в воздухе, — но не догадывалась, что могло стать причиной размолвки между молодыми людьми. Когда ужин подошел к концу. Руби ощущала такое беспокойство, что ей потребовалось срочно выпить чашечку травяного чая. Чтобы как-то удержать мисс Рэмси, которая как раз собралась уходить, Руби послала ее на кухню заварить чай. Тренту, которому тоже не терпелось поскорее сбежать, Руби также придумала занятие: сказала, что барахлит кондиционер, и попросила посмотреть, что с ним.

Через некоторое время они все встретились в гостиной и устроились перед телевизором. Показывали какой-то художественный фильм, однако Тренту было не до замысловатого сюжета. Его глаза то и дело останавливались на женщине, уютно устроившейся в кресле и наблюдающей за происходящим на экране через дымчатые стекла очков. Эти очки выводили Трента из себя. Почему она не носит нормальные очки, как любая другая женщина, или, еще лучше, контактные линзы?

С другой стороны, вряд ли Эну Рэмси стоит считать нормальной. Она безошибочно выбирает для себя такую одежду, которая ей совсем не идет. Ее гардероб составляли исключительно мешковатые брюки, свободные кофты и на удивление бесформенные юбки.

Трента бесило ее отношение к собственной внешности. Если бы она хоть чуточку постаралась, было бы на что посмотреть. Почему Эна никогда не укладывает волосы? Ему так хотелось взять щетку и самому зачесать их назад, чтобы хоть одним глазком взглянуть на ее лицо.

— Пойду принесу сахар, — пробормотала Руби и, покинув насиженное местечко, отправилась на кухню.

Мрачно сутулясь, Трент исподлобья изучал женщину-загадку, и его пристальный взгляд из-под нахмуренных бровей не остался незамеченным. Время от времени их глаза встречались. Рэна нервничала, и Трент это чувствовал. Мысленно он потирал руки в предвкушении сладкой мести: «Так ей и надо! Из-за нее я весь день не находил себе места».

Возвратилась Руби, и по комнате распространился кисловатый аромат бренди. В гостиной воцарилось молчание. Только тиканье старинных часов на каминной полке и взрывы хохота за кадром, сопутствующие любой второсортной комедии, нарушали тишину, окутавшую присутствующих. Трент погрузился в раздумья, пытаясь объяснить себе, чем его так возбуждала Эна. Всех знакомых женщин он делил на две группы. В первую входили те, с кем он хотел переспать. Вторую же составляли дамы, с которыми он уже успел это проделать. С годами первая группа становилась все меньше и меньше.

Редкая женщина осмеливалась отвергнуть Трента Гемблина. Трент сам решал, в какой момент положить конец очередной связи. Высокая ли, маленькая, блондинка или брюнетка, бедная ли, богатая — Трент бросал ее, если она ему надоедала. Для женщин он всегда оставался неразгаданной тайной, поскольку видимых причин для его внезапного ухода не существовало.

Эна Рэмси не была похожа ни на одну из его знакомых. И сейчас, сидя в гостиной, он ломал себе голову, не понимая, чем она его так заводит. Ее прикосновение стало следствием чистой случайности — в этом можно было не сомневаться. Однако если это все-таки имело место, зачем притворяться, будто ничего не произошло, зачем принимать оборонительную позицию?

Почему бы не расслабиться и не поплыть по течению?

Такой женщине, как мисс Рэмси, не повредила бы хорошая встряска. Трент, в свою очередь, всем телом, от макушки до пят, ощущал, как не хватало ему женского тепла. В итоге он решил, что им обоим пошло бы на пользу закрыться на пару часиков в спальне и предаться плотским утехам.

Иначе говоря, Трент нашел в себе силы признаться, что для него приятельские отношения с женщиной выходят за рамки возможного. К черту дружбу! Какая гадость! Он честно пытался стать ее другом, но ничего путного из этого не вышло. Единственная мысль, которая терзала Трента весь вечер, — как будет выглядеть мисс Рэмси обнаженной.

— Как ты думаешь, с ней все в порядке? — неожиданно послышался голос Рэны.

Трент встрепенулся. Неужели его усилия казаться угрюмым принесли долгожданные плоды? Эна весь вечер делала вид, что не замечает его присутствия, и наконец снизошла до разговора.

— Я спрашиваю, все ли в порядке с Руби, — повторила она, кивая в сторону тетушки.

Трент взглянул на Руби, которая уронила голову на грудь и мирно посапывала. Интересно, как давно она заснула? Почему же он не заметил этого раньше? «Потому, — ответил себе Трент, — что все это время моя голова была занята мыслями об Эне».

— По-моему, она не рассчитала и выпила слишком много чая, — посмеиваясь сказал он.

Рэна улыбнулась ему в ответ. Ее улыбка казалась Тренту прекрасной, он давно перестал замечать ее маленький изъян — слегка искривленные передние зубы.

— Может, нам стоит ее разбудить?

— Думаю, ей будет неловко.

— Пожалуй, ты прав.

Рэна поднялась, чтобы выключить телевизор.

Голубой экран погас, и комната погрузилась в кромешную тьму. Осторожно, стараясь не задевать мебель, Рэна подошла к дивану, на котором спала Руби. Трент встал.

— Тебе удастся донести ее до постели? — обернувшись, спросила она.

— Наверное, удастся.

На мгновение они замерли, глядя друг на друга в сгустившейся темноте. Руби тихонько похрапывала в унисон мерному тиканью часов. Тишина мягким покрывалом окутала их разгоряченные тела.

Рэна очнулась первой:

— Ты сможешь поднять ее?

— Конечно.

Радуясь долгожданной возможности израсходовать энергию, которая, казалось, грозила разорвать его тело в клочья, Трент нагнулся, взял спящую тетушку на руки и вдруг поморщился.

— Тебе больно? — с тревогой спросила Рэна и положила руку ему на плечо.

— Так, пустяки. — Удивленный, он не отрывал глаз от ее лица.

— Прости, я забыла, что у тебя травма. Зря я попросила тебя отнести ее наверх, — сказала Рэна, убирая руку.

— Может быть, ты пойдешь вперед и расстелишь для Руби постель?

Рэна поспешила выполнить его просьбу. Комната Руби находилась в конце коридора, сразу за лестницей. Это было небольшое помещение, значительно уступающее по размерам апартаментам Трента и Рэны. Оно с трудом вмещало в себя несметное количество дорогих сердцу хозяйки пансиона вещей. Рэна сняла расшитое покрывало, откинула одеяла, и Трент осторожно, боясь разбудить, опустил свою тетушку на постель. Руби спала как убитая.

— Спасибо. Ты иди, а я ее раздену. Трент не верил своим ушам. Любая из его знакомых сочла бы это занятие ниже собственного достоинства. Ему стало стыдно за свое поведение, за то, что весь день он держал камень за пазухой, про себя обзывал эту прекраснейшую из женщин то холодной старой жеманницей, то бессердечной ветреной кокеткой.

Ее случайное прикосновение вызвало в душе Трента бурю эмоций. А что испытывала она? Наверное, и ей с трудом удалось подавить в себе те же чувства. И после всего этого она еще собирается возиться с его подвыпившей тетей Руби?

Где-то в самой глубине его души зарождалось какое-то совершенно новое, доселе не изведанное, но настолько сильное чувство, что он едва мог говорить. Молча кивнув, Трент покинул комнату.

Прошла пара минут, прежде чем Рэна вышла в коридор и, к своему удивлению, увидела там ожидающего ее Трента.

— Все в порядке?

— Да. Ее не разбудит и пушечный выстрел.

Они бок о бок побрели по коридору. По дороге Трент методично гасил оставленный кое-где свет. Когда они наконец достигли своих дверей, то одновременно повернулись друг к другу, чтобы попрощаться. Трент жаждал прикоснуться к ней, провести рукой по ее щеке, почувствовать под пальцами бархатную кожу. Ему хотелось погладить ее волосы, намотать на руку струящиеся по спине длинные, тяжелые пряди, отвести их назад и наконец взглянуть в ее лицо. Трент мечтал снять с нее очки, узнать цвет глаз и разгадать их тайну, проникнуть под ее мешковатые одежды, погладить груди, которые так долго не давали покоя его воспаленному воображению. Он представил, как целует ее, проникает языком меж полуоткрытых губ…

Трент сознательно не позволил своему воображению зайти дальше. Однако разгоряченное тело заявляло о готовности воплотить эти мечтания в жизнь.

— Спокойной ночи, Эна, — хрипло вымолвил Трент.

— Спокойной ночи.

Закрыв за собой дверь, Рэна бросилась к постели, уткнула разгоряченное лицо в прохладу подушки. По телу одна за другой прокатывались теплые волны. Как ей хотелось, чтобы Трент дотронулся до нее! «Прикоснись ко мне!» — едва не воскликнула она.

Однако Эна Рэмси не была красавицей, а Трент Гемблин, очевидно, привык заниматься любовью только с красивыми женщинами. «Заниматься любовью?!» Рэна шепотом отругала себя за подобные мысли. Именно она хотела, чтобы их отношения оставались дружескими. Неужели теперь, когда ее желание исполнилось, ей этого недостаточно?

Ответа на этот вопрос она не знала. В обществе Трента она испытывала противоречивые чувства — то казалась себе жалкой, то была на седьмом небе от счастья. Почему, когда он входит, у нее подкашиваются ноги, а при звуке его голоса все ее существо охватывает восторг?

Как рискованно, как глупо с ее стороны уделять ему столько внимания! Совсем скоро он уедет на сборы. Тогда его вновь закрутит вихрь развлечений, вновь засосет развеселая холостяцкая жизнь, и о ней он даже не вспомнит.

Рэна злилась на себя за то, что не может думать ни о чем другом, только о Тренте. Завтра она должна дать ответ Мори по поводу предложенного им контракта. Рэна так и не поняла до сих пор, хочется ли ей вернуться в Нью-Йорк, к прежней жизни, чтобы снова стать единственной и неповторимой Рэной. Что хуже — вернуться домой или влюбиться в Трента Гемблина? Придется из двух зол выбирать меньшее. В любом случае ее сердце будет разбито. Что бы она ни решила, ясно одно: начиная с завтрашнего дня от Трента Гемблина стоит держаться подальше.