"Прозрение" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

8

Разумеется, Син была знакома с ним. Он жил через два дома по соседству. Его лужайки стали предметом зависти всех жителей квартала, домовладельцы которого славились тщательно ухоженными газонами и клумбами. Будучи пенсионером, Чарли Тантон по многу часов в день облагораживал клумбы, аккуратно подстригал траву, деревья и кусты.

С соседями он поддерживал дружеские отношения, не гонял школьников, торгующих сладостями или лотерейными билетами в благотворительных целях. Говорил вкрадчиво, был добрым, скромным… и уж его Син меньше всего ожидала увидеть у себя на кухне в банном халате поздним воскресным утром.

– Чарли, ты уже готов завтракать? – Ладония, остававшаяся все это время невозмутимой, налила чашку кофе, отодвинула в сторону изумленную дочь и протянула чашку Чарли, одобрительно похлопав его при этом по плечу. – Завтрак уже на столе. Не возражаешь, если Син присоединится к нам? Она пораньше вернулась из…

– Извините. – Син прошмыгнула мимо соседа, который, похоже, был обескуражен не менее ее. Первым делом она направилась в спальню сына. Постель была заправлена, но Брэндон отсутствовал.

Тогда Син пошла в комнату, где когда-то они спали с Тимом и которую, послушавшись совета матери, она заново обставила вскоре после его смерти. Спустя несколько секунд в спальне появилась Ладония.

Как только она закрыла за собой дверь, Син набросилась на нее.

– Где Брэндон?

– Его вчера пригласили переночевать у Шэйна Латимора. А сегодня после воскресной школы они пойдут в зоопарк.

– И поэтому ты спокойно пригласила своего дружка провести ночь в нашем доме.

– Совершенно верно, – ответила Ладония с невозмутимостью, достойной восхищения.

В свои пятьдесят один год она была очень привлекательной женщиной. Волосы того же золотисто-каштанового цвета, что и у дочери, но на протяжении уже нескольких лет Ладония придавала им искусственный серебристый оттенок, чтобы скрыть естественную седину. Глаза цвета спелой вишни, стройная, на вид ей вполне можно было дать лет сорок.

Будучи прагматиком, Ладония всегда говорила прямо, без обиняков.

– Мы с Чарли уже несколько месяцев ждали момента, чтобы провести ночь вместе. И вот вчера нам представилась такая возможность.

У Син подкосились колени, и она плюхнулась на край кровати, пораженная беззастенчивым признанием матери.

– Я не понимаю, Синтия, почему ты так расстроена. Расстраиваться надо мне: ты нарушила мои планы своим неожиданным приездом.

– Как… как долго у вас это продолжается?

– Давай посчитаем. – Ладония вскинула голову, на лице ее появилось сосредоточенное выражение – С прошлой весны, когда Чарли принес мне прекрасный букет тюльпанов со своих клумб. Я пригласила его выпить кофе, и он задержался на часок.

Она дотронулась до щеки, зардевшейся ярко-розовым румянцем.

– Мы вели себя довольно глупо, придумывали различные причины, чтобы пройти мимо домов друг друга. Даже за почтой выходили в одно и то же время. Чарли взял у меня взаймы столько чашек с сахарным песком, что я была вынуждена напомнить ему об этом. На следующий день после того как он принес цветы, Чарли пригласил меня на ленч. Это было наше первое официальное свидание.

– А где была я? Где был Брэндон?

– Ты была на работе, а его мы взяли с собой.

Ладония нахмурилась, заметив недоверчивое выражение на лице дочери.

– Ради Бога, Синтия, мы вели себя очень пристойно. Не будь такой ханжой. До сегодняшней ночи мы с Чарли не занимались любовью и вообще ничего не позволяем себе, когда в доме находится ребенок.

– Значит, у тебя роман с Чарли Тантоном?

– Это неудачное слово для определения наших отношений и чувств. И еще мне не нравится твой осуждающий тон. Я одинока. Чарли тоже. Его жена умерла семь лет назад. У нас много общих интересов, мы прекрасно проводим время вдвоем. – В глазах Ладонии появился блеск. – Он очень сексуален, ты не находишь?

Син едва не лишилась дара речи.

– А прошлая ночь подтвердила: мы подходим друг другу буквально во всем. Поэтому мы решили оформить наши отношения официально.

– Вы хотите снять квартиру?

– Разумеется, нет, – возразила Ладония с оскорбленным видом. – Мы собираемся пожениться.

– Пожениться?

– Да! Ну разве это не чудесно?

– Пожениться? Когда?

– Как только управимся со всеми приготовлениями.

Син встала с кровати и подошла к окну. Раздвинув шторы, она устремила на улицу отсутствующий взгляд.

– Вот как, значит, все вышло? – спросила Син, снова поворачиваясь лицом к матери.

– Ох, дорогая. Чарли очень переживал, как ты воспримешь эту новость, но я его успокаивала. А теперь ты меня разочаровала. Никогда не думала, что ты из тех детей, кто с трудом воспринимает отчима.

– Не смеши меня.

– Так в чем тогда дело? Почему ты не радуешься за меня?

Син беспомощно всплеснула руками.

– Все это так неожиданно, мама. Так внезапно.

– Мы с Чарли встречаемся уже несколько месяцев.

– Тайком. Пока я на работе. Чем ты задобрила Брэндона, чтобы он молчал о ваших свиданиях? Почему ты ничего не сказала мне? Зачем надо было делать секрет из ваших отношений? – Син саркастически хмыкнула. – Или ты хотела, чтобы я увидела Тантона у нас на кухне в халате и восприняла это как должное?

– Я не намерена обсуждать с тобой эту тему, так как у тебя сейчас не то настроение. Более того, я не позволю испортить мне сегодняшний день. – Ладония направилась к выходу.

– Мама! Почему я последней узнаю обо всем?

Ладония обернулась и высокомерно вскинула подбородок.

– Хорошо, Синтия, раз уж ты настаиваешь, я скажу, по какой причине скрыла от тебя наши отношения. Я чувствовала себя очень неловко от того, что у меня началась новая жизнь, а у тебя нет.

– Что?

– Послушай, я овдовела на шесть месяцев позднее тебя, но вернулась к жизни гораздо быстрее. Я пыталась заставить тебя встряхнуться. Пытался это сделать и Уорт. Да и все, кому была не безразлична твоя судьба. Но ты, однако, не предпринимала никаких шагов в этом направлении. Только сидела дома и жаловалась на скуку и рутину. Тебе, похоже, нравилось жалеть себя.

Ладония выпрямилась, приняв еще более величавую позу.

– Я вела себя иначе. Чарли вошел в мою жизнь, словно дуновение свежего воздуха. Я всем сердцем любила твоего отца, и ты знаешь это. И Чарли знает, как знаю и я, что он очень любил свою Кейт. И поскольку до знакомства каждый из нас жил счастливой, полнокровной жизнью, то сейчас мы можем одарить друг друга еще большей любовью и счастьем. Многие женщины моего возраста и даже гораздо моложе были бы рады заполучить Чарли в мужья.

Глаза Ладонии сверкали, и в этом блеске безошибочно угадывались любовь и радость. Син удивилась тому, что не заметила раньше у матери такой жизненной энергии.

– Чарли считает меня симпатичной и привлекательной, а после сегодняшней ночи еще и просто превосходной в постели. Так что когда около четырех утра он сделал мне предложение, я согласилась. И скажу тебе честно, Синтия, я даже не думала о тебе в тот момент. Если тебе это не нравится, что ж, очень плохо.

Повернувшись, Ладония вышла из комнаты с таким видом, с каким актрисы, играющие знатных дам, удаляются со сцены.

Синтия стояла, уставившись на закрытую дверь, пока пульсирующая головная боль не заставила ее пойти в ванную комнату, где она приняла две таблетки и наполнила ванну горячей водой. Полежав там полчаса, которых хватило для того, чтобы аспирин снял головную боль, Син прошла в спальню и переоделась.

Когда она вошла в кухню, Ладония и Чарли мыли посуду. Точнее: Ладония мыла, а Чарли вытирал. Они рассмеялись какой-то шутке, и Син ощутила острый приступ зависти, одновременно проклиная себя в душе за это чувство.

– Мама, мистер Тантои. – Удивленные, они обернулись на звук ее голоса. Син нервно сцепила руки. – Я – я хочу… поздравить вас, – запинаясь, закончила ока.

– Спасибо, дорогая, – ласково поблагодарила Ладония, как будто и не было их недавней ссоры.

– И примите, пожалуйста, извинения за мое поведение. – Син робко улыбнулась. – Просто для меня это было полной неожиданностью.

– Извинения приняты, – быстро успокоила Ладония, заметив, что на глаза дочери навернулись слезы. – Может, выпьешь кофе? Он еще горячий. Или тебе лучше выпить чай. Ты очень бледна, несмотря на загар.

– Да, лучше чай.

Чарли отложил в сторону кухонное полотенце и подошел к Син. Хотя сейчас он был полностью одет, не отважился встретиться взглядом с ней и смущенно уставился на мочку ее уха.

– Наверное, в первый момент вы плохо подумали о нас, и я не смею винить вас за это. – Чарли поднял глаза и, набравшись смелости, посмотрел в глаза Син, но на лице его все еще было написано смущение. – Миссис Мак-кол, я хочу, чтобы вы знали: я уважаю вашу мать. Я никогда не сделаю того, что могло бы огорчить или обидеть ее.

Син положила ладонь ему на плечо.

– Я вспылила, со мной такое иногда случается. Но сейчас я уже успела обдумать эту новость, и очень рада. Мама заслуживает счастья. И я верю: вы сделаете ее счастливой.

Чарли улыбнулся, огромное напряжение спало.

– Вот и хорошо. Это очень хорошо, – обрадовался он. – И прошу вас, называйте меня с этого момента Чарли.

– А я Синтия, или Син.

Взявшись за руки, они тепло улыбнулись друг другу.

В знак окончательного примирения Син подарила матери серебряный браслет, который купила для нее в Мексике. Как она и предполагала, браслет Ладонии очень понравился. Пока Син пила чай и доедала остатки пирога с черникой, Ладония и Чарли обсуждали свадебные планы. Они намеревались устроить небольшое торжество в этом доме, пригласив только ближайших родственников и священника.

Будущие жених и невеста вскоре удалились, заявив, что идут домой к Чарли смотреть по телевизору футбол. Наблюдая, как они шли по дорожке, держась за руки и не сводя глаз друг с друга, Син предположила: перед телевизором они будут обниматься и целоваться, а не следить за матчем.

И вновь на нее нахлынули эмоции, но на этот раз скорее тоска, чем зависть. Син ничего не имела против их счастья, ведь вдвоем всегда лучше, чем одному.

После обеда Брэндона привезли домой родители его друга. Он обрадовался, увидев маму, но не меньше этого его радовало и недавнее посещение зоопарка. Плетка, купленная в Мексике, ему тоже понравилась.

– Мне она нравится почти так же сильно, как пистолет, подаренный Уортом, – воскликнул Брэндон, выбегая во двор, чтобы испытать плетку.

При одном только упоминании имени Уорта Син охватило смешанное чувство желания и разочарования.

Ладония вернулась домой к ужину. Они ели в гостиной перед телевизором, чтобы Брэндон смог смотреть мультфильмы. Зазвонил телефон, и Ладония направилась к нему.

– Это, наверное, Чарли. Он пообещал позвонить после того, как расскажет своим детям о наших планах.

Она отсутствовала несколько минут, Син слышала ее смех. Снова появившись в гостиной, мать сообщила:

– Это тебя.

– Меня? Кто?

– Уорт. Он явно рехнулся. Когда я сообщила ему, что выхожу замуж, притворился ужасно расстроенным и заплакал.

– Я не хочу с ним разговаривать.

Веселое настроение Ладонии моментально улетучилось.

– Почему?

– У меня все еще побаливает голова и просто нет настроения. – Син старалась выдержать небрежный тон, но обмануть свою проницательную мать ей не удалось.

– Это не очень вежливо с твоей стороны, Синтия.

– Извини, но я не хочу сейчас разговаривать по телефону. Я несколько дней не видела сына.

Хотя Брэндона это абсолютно не заботило. Он был полностью поглощен приключениями семьи, отправившейся в путешествие на плоту.

Ладония скрестила руки на груди, приняв позу строгой родительницы, требующей правдивого ответа.

– Что произошло между вами в Акапулько?

– Ничего! – воскликнула Син. – Я просто не хочу сейчас с ним разговаривать.

– А что мне ему сказать?

– Что я себя неважно чувствую. Нет, подожди, скажи: я устала, так как плохо спала прошлой ночью. Нет, нет, не то. Скажи, я вышла из дома.

– Так что все-таки ему ответить?

– Что я вышла.

– Я не собираюсь врать.

– Тогда передай ему: я занята и не могу подойти к телефону. Если он не растерял хорошие манеры, то не потребует от тебя никаких объяснений.

Ладония бросила на Син укоризненный взгляд, но сделала так, как попросила дочь. Вскоре после этого позвонил Чарли, и Ладония ворковала с ним целый час. Они явно наверстывали упущенное время.

Уложив Брэндона в постель, Син поцеловала его, пожелала спокойной ночи и с радостью уединилась в своей комнате. Ей предстояло распаковать чемодан. Каждая вещь, которую она вынимала из него, напоминала об Уорте и уик-энде, проведенном вместе.

Он сделал ей комплимент, когда Син надела эту блузку. Сказав, будто этот цвет придает блеск ее коже. И погладил по щеке.

И еще заметил, что в этих шортах ее ноги смотрятся особенно красивыми. И ухватил за лодыжку.

А вот в этих сандалиях ее пятки выглядели сексуально и «чертовски аппетитно». Уорт пощекотал их кончиками пальцев.

– Все это иллюзии, – пробормотала Син, раздувая внутри себя тлеющий костер злости. И резко добавила: – Но с их помощью он добился того, чего хотел, не так ли?

Однако сердечная боль была сильнее ее негодования. Глаза Син наполнились горькими слезами, когда она достала платье, на покупке которого настоял Уорт. Он хвалил это платье, а потом, сжигаемый страстью, снял его с ее тела.

Очутившись в своей постели, Син попыталась утешить себя воспоминаниями о любви к Тиму. Да, наверное, бывали такие случаи, когда ей следовало быть более ласковой с ним, как, впрочем, и ему с ней. Син не всегда испытывала полное удовлетворение от их близости, но разве она жаловалась на это? Не каждый раз звезды вспыхивали для нее ярким огнем, не всегда она оказывалась на вершине блаженства.

И уж точно никогда не испытывала ничего подобного тому, что испытала прошлой ночью.

Но как только эта крамольная мысль возникла в голове Син, она тут же нашла оправдание своей необычайной страсти. Просто у нее очень долго не было мужчины, вот и все. Ведь за два года у молодой, здоровой женщины может накопиться огромное желание. Поэтому неудивительно, что она так страстно откликнулась на прикосновения первого же мужчины.

И все же Син снедали сомнения. Ведь после смерти Тима другие мужчины пытались приставать к ней. И вот совсем недавно Джош Мастерс. Но ведь она не бросилась в его объятия.

– Черт бы тебя побрал, Уорт Лансинг, – прошептала Син в подушку, тихонько застонав, повернулась на бок и свернулась калачиком.

Но даже проклиная его, Син вспоминала сильные руки Уорта, обнимающие ее тело, его ладони у нее на бедрах, приподнимающие их, чтобы сильнее и глубже войти в нее. Живы были в памяти и его поцелуи. Закрыв глаза, Син вновь почувствовала его губы на своей груди, ощутила прикосновения его горячего, влажного языка.

Никогда уже больше ей не придется испытать такого страстного, пылкого любовного акта. Уорту не только удалось заставить ее без всякого стыда отвечать на его ласки, но и разрушить ее представление о других мужчинах. Даже Тим, который под настроение мог быть нежным и страстным любовником, поблек в сравнении с Уор-том.

Уорт причинил ей тройной вред. Сначала добился того, что собственное тело предало Син, затем вызвал у нее злость по отношению к покойному мужу, который даже не мог оправдаться, и, наконец, лишил ее лучшего друга. И эту потерю Син переживала почти так же тяжело, как то, что Уорт просто использовал ее.

В глубине души Син надеялась: Уорт тоже сильно страдает. А может, празднует победу. Ведь он осуществил задуманное.

– Я же просил диетическую содовую. – Уорт с недовольным видом уставился на стакан с водой, которую ему налила миссис Хардиман.

– Ты и получил ее. – К концу этой недели даже она начала терять терпение из-за его постоянных придирок.

– Что-то по вкусу не похоже на диетическую содовую.

– И тем не менее это она. Тебе невозможно угодить. Что с тобой?

– Ничего. – Уорт в задумчивости гонял пальцем кубик льда в стакане.

– Я-то думала, ты обрадуешься хорошим комиссионным, заработанным на этой неделе.

Уорт пожал плечами, но промолчал.

– Тебе удалось заполучить даже эту даму с деньгами и ценными бумагами.

– Для этого мне пришлось долго обхаживать старуху, – пробормотал Уорт.

– По ее словам: ты просто прелесть. Сама сказала мне об этом, когда заехала сюда вчера после обеда. Но она, как и я, недовольна твоим настроением на этой неделе. – Миссис Хардиман подала Уорту подставку для стакана. – Что-то случилось. Это связано с твоей личной жизнью?

– Нет, черт побери! – воскликнул Уорт и выпрямился в кресле. – С личной жизнью у меня все в порядке, спасибо.

Миссис Хардиман недоверчиво посмотрела на него.

– Я думала: поездка в Мексику пойдет тебе на пользу.

– А она не пошла.

– Грета дважды звонила сегодня. Она уже больше не верит моим отговоркам, будто ты вышел или беседуешь по другому телефону. Я уж и не знаю, какие еще придумать объяснения.

– Часть своей заработной платы ты получаешь именно за то, что придумываешь объяснения и приносишь извинения от моего имени.

Миссис Хардиман решила подойти к этой теме с другой стороны.

– Мне кажется, Грета обижена в своих чувствах: ты ни разу не перезвонил ей.

– Так ей и надо. – Уорт не мог простить Грету за то, что она подставила его в последнюю минуту. И каков результат. Он потерял в лице Син лучшего друга.

Ему нет никакого дела до обид Греты. Почему он должен быть единственным человеком в этом городе, на чьи звонки не отвечают? С вечера воскресенья он звонил Син по десять раз в день, и все без толку.

– Тогда или оставь свое мрачное настроение, или уволь меня, – заявила миссис Харднман, забирая бумаги, принесенные Уорту на подпись.

– Если тебе не нравятся условия работы, то почему бы тебе самой не уволиться? – проворчал Уорт.

Уже собираясь уходить, миссис Хардиман обернулась и наградила Уорта величественным и снисходительным взглядом, который обычно приберегала для вздорных клиентов и плохо воспитанных посыльных.

– Я не такая бессердечная. Никогда не добиваю лежачего.

– Ох уж эти женщины! – воскликнул Уорт после того, как миссис Хардиман удалилась, громко хлопнув за собой дверью. Какую бы роль они ни играли в твоей жизни, от них вечно одни неприятности.

Поднявшись из-за стола, он взял клюшку для гольфа и отправил несколько мячей в сторону импровизированной лунки. Три явных промаха Уорт отнес на счет воображаемых складок на ковре. Отбросив клюшку, Уорт пнул ногой баскетбольный мяч. На этой неделе ни одно из его обычных развлечений не помогало ему поднять настроение.

Несколько раз он набирался решимости и выезжал в город проветриться, но ни одна из женщин не заинтересовала его настолько, чтобы назначить ей свидание. Не принесло удовольствия и посещение в одиночестве ночного клуба, где Уорт обычно бывал.

Без особого энтузиазма он решил подкатить к женщине-адвокату, офис которой находился в этом же здании, но одна только мысль об ухаживании утомила его. И кроме того, после возвращения из Мексики Уорт случайно встретился с ней в гараже и пришел к выводу, что ноги у нее не такие уж потрясающие. Нос слишком длинный, губы слишком тонкие, волосы слишком курчавые. И взгляд не лукавый, а просто неискренний.

И не было у нее раскованных, грациозных движений, забавного тихого смеха, привычки облизнуть губы перед тем, как сказать что-нибудь важное, – всего того, что ему так нравилось в Син.

Только Син была той единственной женщиной, которую ему хотелось видеть. Но она, к несчастью, отказывалась разговаривать с ним.

Какая же она упрямая, если до сих пор верит, будто он переспал с ней только для того, чтобы разжечь в ней страсть, которую не смог пробудить Тим. До чего же женщины глупы и наивны в своих предположениях!

Но если это так, что же его тревожит? Не лучше ли отнести все это на счет чертовой женской психологии, в которой со времен Евы всегда отсутствовала логика? Уорт всегда считал Син умнее, но, видимо, он ошибся.

Со временем она одумается. У женщин всегда так бывает.

И в конце концов, пропади все пропадом. Хватит ему тосковать в одиночестве. Придя внезапно к такому выводу, Уорт сорвал с вешалки пиджак и пулей вылетел из офиса.

– Уже уходишь? – поинтересовалась миссис Хардиман.

– Поеду в спортзал. Да, если Грета позвонит завтра, сразу соедини меня с ней.

Син внимательно слушала девушку, сидевшую за столом напротив нее. Она не походила на большинство пациенток, обращавшихся в больницу за консультациями, среди которых были в основном женщины из средне – или малообеспеченных семей. Как правило, родители уделяли им мало внимания или вовсе не уделяли, и они вступали в сексуальные отношения сразу после достижения половой зрелости, а зачастую и раньше.

Шерил Давенпорт была третьей дочерью далласского магната, занимавшегося торговлей недвижимостью, и его жены, принадлежащей к высшему обществу. Старшая сестра Шерил была известным членом коллегии адвокатов, средняя – была замужем за пэром Англии, который играл в поло в одной команде с принцем Уэльским.

Обстоятельства, при которых Шерил попала в затруднительное положение, были не более трагичны, чем у других пациенток, но последствия могли оказаться просто катастрофическими, учитывая высокое положение ее семьи.

– Я просто не хочу убивать ребенка. – Блестящие белокурые волосы с двух сторон закрывали лицо Шерил, которая всхлипывала, вытирая нос вышитым носовым платком. – Но если я скажу родителям о своей беременности, то точно знаю, чего они потребуют. Одна из моих сестер делала аборт, но, когда это случилось, она была старше меня и уже поступила в колледж. И никто, кроме домашних, не узнал об этом. Папа обо всем позаботился.

Шерил училась на первом курсе в привилегированной частной женской школе. Умная, красивая и ужасно несчастная.

– А ты говорила об этом кому-нибудь из воспитателей в школе? – мягким тоном поинтересовалась Син.

– Нет! Боже мой, нет. Они выгонят меня, а папу хватит удар. Ведь эту школу заканчивали моя мать и обе сестры.

– А что же отец ребенка? Он знает?

– Нет.

– Почему?

– Ему на это наплевать.

– А нельзя вам пожениться?

Шерил горько усмехнулась и покачала головой.

– Нет.

– Почему?

– Мы не любим друг друга. То есть я хочу сказать: я его не люблю.

– Значит, ваши отношения были непрочными? – спросила Син, и Шерил кивком головы подтвердила это. – Так почему же ты тогда не предохранялась?

– Вам нет нужды объяснять мне, какой я была глупой. – Шерил отбросила волосы назад. – Это мне и так ясно. Все вышло как-то спонтанно, в каком-то порыве страсти. Уверена, он думал, что я принимаю противозачаточные таблетки. Кроме того, он пользовался презервативом, но, – девушка горько усмехнулась, – это не помогло. Он работает в нашем клубе помощником тренера по теннису. Типичный ловелас. Явно не кандидат в мужья и наверняка потенциально плохой отец. – Из ее прекрасных нордических голубых глаз вновь хлынули слезы. – Миссис Маккол, что же мне делать?

Син положила руки на стол, сцепив ладони.

– Если бы ты могла выбирать, основываясь исключительно на собственном желании, то что бы ты предпочла, Шерил?

– Я бы оставила ребенка, – ответила она, робко, мечтательно улыбнувшись.

– И стала бы воспитывать его? – спросила Син, и та кивнула в ответ. – Но почему?

– Он будет любить меня. Ведь, несмотря ни на что, дети любят своих матерей, правда?

Син еще больше стало жаль девушку. Она нуждалась в искренней любви, потому что была лишена ее.

– Тогда, может, стоит так и поступить.

– Нет, – воскликнула Шерил, всхлипывая. – Это невозможно.

Уговаривая девушку оставить ребенка, Син выходила за рамки своих обязанностей. Ведь она могла только предлагать пациенткам варианты.

– Если о замужестве не может быть и речи, а ты не хочешь прерывать беременность, однако не в состоянии одна воспитывать ребенка, то, возможно, лучше родить его и отдать для усыновления?

– Я бы так и сделала. – Шерил поднялась с кресла и принялась расхаживать по узкому пространству между окном и столом Син. – Если бы я знала, что моего ребенка отдадут любящим мужу и жене, которые полюбят ребенка, то была бы рада. Но родители никогда не позволят мне родить. Это нарушит их планы в отношении меня.

– А какие у тебя самой планы?

Шерил остановилась и смущенно посмотрела на Син.

– У меня – никаких.

– А я думаю: они должны у тебя быть. – Син встала, обошла стол и положила руку на плечо Шерил. – Я бы с радостью выступила в качестве громоотвода в тот момент, когда ты сообщишь эту новость своим родителям. Но тебе вовсе не обязательно принимать решение прямо сегодня, – поспешно добавила она.

Увидев, как поникла Шерил при упоминании о родителях, Син подумала, что Давенпорты, должно быть, ужасные деспоты, раз держат в таком страхе свою младшую дочь.

– У тебя еще есть время, ведь твоя беременность обнаружилась всего несколько дней назад. Можешь подумать неделю или две, а потом уже примешь окончательное решение. – Сим достала свою визитную карточку и сунула ее во влажную ладонь девушки. – И звони мне, если захочешь что-то спросить или просто поговорить. Договорились?

Девушка печально вздохнула и кивнула.

– Ладно. Спасибо, что выслушали меня.

– Все будет хорошо. Вот увидишь.

Шерил недоверчиво взглянула на Син; попрощалась и вышла из кабинета. Син медленно вернулась в свое кресло, положила руки на стол и опустила на них голову. Со времени смерти Тима это был самый плохой четверг, а может, и вся неделя.

На этой неделе к ней приходили особенно сложные пациентки. Возможно, мысли Син были отвлечены другим и ей трудно было работать с ними. Советы, которые она давала молодым женщинам, попавшим в беду, звучали более банально, чем обычно… и ужасно по-ханжески.

Как она могла говорить им о соблюдении осторожности и здравого смысла в вопросах секса, когда сама, забыв обо всем, бросилась в объятия Уорта? «Спонтанность и порыв страсти» – это не объяснение.

– Миссис Маккол?

Син неохотно нажала кнопку интеркома.

– Да? – Она надеялась, что Шерил Давенпорт будет последней пациенткой.

– К вам пришел доктор Мастерс.

Син внутренне застонала от отчаяния, но не смогла придумать благовидный предлог, чтобы избежать этой встречи.

– Пусть войдет.

– Привет. – Он выглядел очень привлекательно в белом халате.

– Привет, Джош. Как дела?

– Все хорошо. – Он присел на угол стола, загнав тем самым Син в ловушку. – А вот ты что-то неважно выглядишь.

– Эта неделя была очень трудной.

– Мне помнится, ты точно так же отзывалась о прошлой неделе.

– Да, и она была очень трудной.

– Я звонил тебе в субботу. Твоя мать сказала, что ты уехала отдыхать.

– Да, так оно и было, но боюсь, этот отдых не пошел мне на пользу.

– Но ты так ни разу и не перезвонила мне.

Больше всего Син не хотелось оправдываться, а Джошу, похоже, ловко удалось вынудить ее к этому.

– Во время нашей последней встречи мы с тобой поспорили, помнишь?

– Помню. По поводу твоей сексуальности. Или недостатка таковой.

Она вскинула голову и ледяным тоном спросила:

– Откуда ты можешь знать, что я недостаточно сексуальна?

Син не без удовольствия увидела, как обворожительная улыбка исчезла с самоуверенного лица. Поднявшись, она обошла Джоша и взяла сумочку.

– Я уже собралась уходить. – Син выключила свет в кабинете и распахнула дверь.

– Да, конечно. – Джош проследовал за ней через приемную в коридор, и здесь самообладание вернулось к нему. Он взял Син под руку.

– Так ты простила меня, поужинаем вместе?

Син скорее предпочла бы иголки под ногти, чем вечер в такой компании – она, Джош и его непомерный эгоизм.

– С удовольствием, – тем не менее ответила она, наградив Джоша радужной улыбкой. – Когда?

Черт побери, она не позволит этому суперкобелю Уорту Лансингу думать, что он облагодетельствовал ее в постели.