"Ночь с незнакомкой" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

2

Шериф Патрик Буш взглянул на Малыша Элвина и Джека Эда и покачал головой.

Элвин катался по полу, мыча и держась за пах, Джек все еще был без сознания.

Шериф переместил спичку из одного уголка рта в другой и взглянул на Лаки из-под широкополой шляпы.

— Ну и как все это вышло?

— Да это я во всем виноват, — проворчал Лаки, откидывая волосы со лба.

Шериф махнул рукой:

— Ты что, ранен?

Только тут Лаки заметил, что его рубашка разорвана. Нож Джека Эда оставил тонкую красную черту поперек его живота.

— Все о'кей.

— Медпомощь нужна?

— Черт, нет! — Лаки вытер кровь своей превратившейся в лохмотья рубашкой.

— Уберите это, — приказал шериф помощнику. Затем, обернувшись к Лаки, спросил: — Что случилось?

— Парни наехали вон на нее, а ей это не понравилось.

Буш посмотрел на женщину, которая стояла поблизости и, похоже, дымилась от злости. Она хотела уйти, но ей велели остаться, пока шериф все не осмотрит и не задаст ей несколько вопросов.

— Вы в порядке, мэм?

Шериф озабоченно разглядывал ее губу. Губа распухла, но больше не кровоточила.

— Все просто прекрасно. Да ничего бы и не случилось, если бы не этот Робин Гуд.

— Извините, — вскинулся Лаки. — Мне казалось, я помогаю вам выбраться из затруднительного положения…

— Помогаете?! Вы называете это помощью? — Она обвела рукой разгромленную забегаловку. — Весь этот хаос — ваших рук дело!

— Это правда, Лаки? — спросил шериф.

Едва сдерживая гнев, Лаки проговорил:

— Спросите свидетелей.

Шериф так и сделал. Версия Лаки подтвердилась, и женщина одарила зрителей, каждого по отдельности, презрительным взглядом.

— Я могу идти? — поинтересовалась она у шерифа.

— Как была повреждена ваша губа, мэм?

— Этот горилла ударил меня, — кивнула она на Малыша Элвина, подтверждая ответ Лаки относительно травмы.

— Что вы здесь делали?

— Вы же не спрашиваете, что они здесь делали?! — взвилась строптивица, указывая на окружавших ее мужчин.

— Я знаю, что они здесь делали, — возразил Буш. — Ну, я жду…

— Я зашла выпить пива, — резко ответила она.

— Вы не давали повода к ухаживаниям? Ну, сами знаете — подмигивание, флирт, что-либо в этом роде?

Женщина не снизошла до ответа, а просто презрительным взглядом смерила шерифа с головы до ног. По оценке Пэта Буша, она не была похожа на красоток, промышлявших в баре. За двадцать лет полицейской службы он достаточно повидал разборок в пивнушках и барах, чтобы сразу раскусить скандальную бабенку.

Скорее из любопытства он спросил:

— Вы не из этих мест?

— Нет, я из города.

— Были поблизости?

— Случайно, через Милтон-Пойнт, — уклончиво ответила она, — по пути на шоссе между штатами.

Шериф Буш сдвинул шляпу вперед, чтобы почесать себе затылок.

— Хорошо, мэм, только в следующий раз, когда вы будете проезжать через это местечко и вам захочется пива, поищите другое заведение, более подходящее для леди.

Лаки фыркнул.

— Я приму это к сведению, шериф! — Женщина гневно зыркнула на Лаки и, перебросив сумку через плечо, направилась к двери.

— Вы будете подавать жалобу о нанесении телесных повреждений? — крикнул ей вслед шериф Буш.

— Я хочу поскорее выбраться отсюда, — не оборачиваясь, ответила женщина.

Окружающие проводили ее взглядом.

— Неблагодарная сучка, — пробормотал Лаки.

— Ты о чем? — спросил шериф, наклоняясь к нему.

— Да так, ни о чем. Послушай, я, пожалуй, тоже слиняю.

Сквозь пыльное окно он увидел, как незнакомка садится в красную малолитражку.

— Не гони коней, Лаки, — сурово проговорил шериф. — В последний раз предупреждаю, если ты еще раз затеешь драку…

— Не я начал, Пэт.

Несмотря на то, что шериф Буш действовал как лицо официальное, Лаки обращался к нему как к другу семьи, человеку, который качал его на своих коленях, когда Лаки еще бегал под стол.

— Кому ты веришь? Мне или им? — спросил Лаки, указывая на лежащих на полу мужчин.

Красная машина уже выруливала на шоссе, поднимая колесами облачко пыли. Теряя терпение, Лаки переминался с ноги на ногу.

— Я что, арестован? — спросил он.

— Можешь отваливать, — ворчливо произнес шериф. — А я останусь и подожду, когда эти крысы придут в себя, эти скунсы… — Он поддел Малыша Элвина и Джека Эда носком ботинка. — Мой тебе совет: не сталкивайся с ними денек-другой.

— Да уж придется…

— И пусть твоя мать позаботится об этой царапине… — Шериф кивнул на порез.

— Ерунда…

Не дожидаясь сдачи с пятидолларовой бумажки, которую он бросил на стойку, Лаки выскочил за дверь. Он заметил, как красная малолитражка свернула на запад, и вспомнил, что женщина намеревалась выехать на шоссе между штатами в нескольких милях отсюда. Запрыгнув в свой потрепанный «Мустанг», мужчина пустился за ней вдогонку.

Нет, так просто незнакомке от него не уйти. Из-за нее он рисковал жизнью. Только удача и ловкость позволили ему избегнуть ножа Джека Эда. Глаз совершенно заплыл, а черепушку словно буравили дрелью. Из-за этой рыжей потаскушки он целую неделю будет выглядеть настоящим забулдыгой!

«Рыжей? — подумал он. — Да вроде бы. Пурпурно-каштановая, золотисто-каштановая».

Как объяснить матери и Чейзу эти синяки? Ведь только сегодня утром брат объяснял ему, что главное сейчас — ни во что не ввязываться!

«Тайлер Дриллинг» — бурильную компанию Тайлеров — ждет банкротство, если они не сумеют убедить банк отложить взыскание займов хотя бы на полгода и удовлетвориться только выплатой процентов. Лаки не должны видеть в городе с подбитым глазом. Кто станет продлевать кредит бузотеру?

— Наш старик умер, — сказал Чейз, — и деловые люди сильно сомневаются в том, что мы с тобой сможем управлять «Тайлер Дриллинг» не хуже, чем он.

— Черт! Разве мы виноваты в том, что цены на нефть катастрофически падают?

Об этом можно было и не говорить. То, что неустойчивый рынок нефти имел огромное влияние на экономику Техаса, не их вина, но каждый испытывал это на своей шкуре. Оборудование, которое братья взяли в аренду, оказалось столь неэффективным, что его не стоило даже устанавливать на буровых.

Братья упорно пытались продвинуть идею диверсификации, что помогло бы бизнесу и повысило доходы, но банк становился все менее сговорчивым. Большинство членов правления были их друзьями и знакомыми, но и они не могли сочувствовать им до бесконечности, в то время, как многие банки по всей стране, а в особенности в Техасе, терпели крах.

— Единственное, что можно сделать, — пояснил Чейз, — это попытаться убедить их, что для выплаты задолженности необходимо и дальше развивать бизнес. Только тогда мы выйдем из затруднительной ситуации.

— Это что, камешек в мой огород?

Чейз добродушно улыбнулся младшему брату:

— Я уже обзавелся любящей женой, дело за тобой, котяра!.. Сколько ты еще собираешься болтаться?

— Да, с этим, вероятно, пора кончать, — печально откликнулся Лаки.

— Сьюзан? — тотчас подхватил старший брат.

Сейчас воспоминания о Сьюзан вызвали у Лаки надсадный стон. А может, привязной ремень врезался ему в живот, причиняя боль.

— Чертова баба, — выругался Тайлер, до отказа выжав педаль «Мустанга», чтобы сократить расстояние между ним и мигающими хвостовыми огоньками несущейся впереди машины.

Он не совсем представлял себе, что будет делать, когда настигнет ее. Вероятно, просто потребует извинения за то высокомерие, с которым она взирала на него после окончания драки. А ведь он рисковал своей жизнью и здоровьем, чтобы спасти ее от насилия.

Женщины… Они всегда были его отравой и его удовольствием. Без них не проживешь. Лаки знал как дважды два, что не сможет обойтись без них. Он неоднократно давал обеты воздержания после особо горестных любовных приключений, прекрасно осознавая, что нарушит их при первой же возможности.

Он любил женщин — их одежду, украшения, запах. Любил их смех и их слезы, и даже, хотя это частенько раздражало его, их настойчивое внимание к частностям. Ему нравилось все, что отличало женщин от него самого.

Как бы там ни было — вне постели они сущая головная боль.

Взять хотя бы ту молодую разведенку в Маршалле. Она была жалобщицей и все время ныла до такой степени, что голос ее начинал причинять физическую боль, как гвоздь в заднице. Но в постели!.. В постели она мурлыкала.

Еще одна его недавняя пассия — «золотоискательница». Лаки при каждой встрече должен был дарить ей какую-нибудь безделушку, иначе она устраивала ему настоящий скандал. Только часы любви могли вернуть ей хорошее настроение. А та, другая — аптекарша? В постели она была умна и изобретательна, в любом другом случае не отличалась интеллектом от фонарного столба.

Сьюзан Янг. Умная и ловкая, может, даже слишком. Лаки подозревал, что отвергала сексуальные удовольствия только потому, что хотела видеть его у алтаря.

После беседы с Чейзом в то утро Лаки за ленчем встретился со Сьюзан в доме ее родителей… Отец девушки, Джордж, был управляющим банка, который давал кредиты «Тайлер Дриллинг». Семейство обитало во внушительном особняке на участке в полтора акра в самом центре города. Как только горничная убрала тарелки, Джордж вернулся в банк, а миссис Янг извинилась и поднялась наверх, оставив Лаки наедине со Сьюзан.

Лаки притянул девушку к себе и поцеловал. Оторвавшись от ее губ, он сказал:

— Слаще, чем клубничный торт Клары, — намекая на великолепный десерт, который им только что подала служанка.

— Иногда мне кажется, что я нужна тебе только для поцелуев.

Лаки перевел взгляд на ее маленькие груди, обтянутые блузкой, и накрыл одну из них ладонью.

— Нет, это еще не все…

Сьюзан отпрянула.

— Лаки Тайлер, как ты себя ведешь? Мама наверху, а Клара на кухне.

— Тогда пойдем куда-нибудь, — предложил он.

Чопорный, мрачный дом почему-то напоминал ему похоронное бюро. Неудивительно, что здесь Сьюзан не может дать волю чувствам.

— Мне надо съездить к Хендерсону, узнать, как идут дела. Почему бы тебе не проехаться со мной?

Девушка отвела взгляд.

— Ты ездишь слишком быстро и с опущенным верхом. У меня портится прическа!

— Милая, нам просто не удастся сохранить твою прическу, если мы займемся тем, что я имею в виду.

Он снова притянул ее к себе. На этот раз она ответила чуть активнее. Когда их губы разомкнулись, Лаки уже был готов, но Сьюзан быстро охладила его пыл, вспомнив об отце.

— Обещай, что не взбесишься, если я что-то скажу.

Жизненный опыт подсказывал, что ее слова сейчас непременно доведут его до бешенства, но тем не менее он дал такое обещание.

— Отец беспокоится, что я провожу с тобой так много времени.

— Это почему же? Он был довольно вежлив во время ленча.

— Он всегда вежлив.

— Так в чем же дело?

— Я должна заботиться о своей репутации, ты понимаешь…

— Вот как?

Сьюзан не остановила его, когда Лаки осмелился залезть к ней под юбку и погладить ее по бедру.

— Он поинтересовался твоими намерениями, а я ответила, что, честно говоря, не знаю.

Лаки уже совсем было потерял бдительность, ощущая негу девичьей кожи, но слово «намерения» тотчас отрезвило его. Он быстро отдернул руку и встал.

Теперь она уже не перестанет зудеть на эту тему!

— Конечно, папуля никогда не обсуждает со мной свои банковские дела, — продолжала Сьюзан с напускной наивностью, — но у меня создалось впечатление, что он боится дать заем неостепенившемуся человеку. Другое дело — если бы ты женился.

Лаки посмотрел на часы.

— Ох, я уже опаздываю. Жаль, что не уговорил тебя поехать со мной, но мне никак нельзя пропустить эту встречу. — Он направился к двери.

— Лаки!

— Да?

Подойдя поближе, Сьюзан встала на цыпочки и приблизила губы к его уху.

— Как думаешь, папочка увеличит тебе заем, если ты женишься?

Лаки криво улыбнулся и откланялся, пообещав появиться на обеде в семь тридцать. Он еще не был готов жениться ни на Сьюзан, ни на ком-либо другом. Нет, ни за что!

Ему нравилась Сьюзан, ему хотелось затащить ее в постель, но и только. Она была избалована, и жизнь с ней стала бы настоящим адом. К тому же могло оказаться, что она никудышная любовница, что секс для нее — лишь форма денежного обращения, а отнюдь не наслаждение.

Будь он проклят, если ему нужна жена, строящая с ним отношения на товарообмене.

Нет, Сьюзан Янг не дождется, когда он падет перед ней на колени и попросит ее руки. Скорее она посинеет, чем это произойдет.

Из первого же телефона-автомата он позвонит и откажется от визита на обед. Она будет разочарована, но, конечно, не посмеет выказать это за столом.

— Ох уж эти женщины, — пробормотал Лаки, выезжая на широкое шоссе.