"На пределе" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

7

– Как тебе это удается? – поинтересовался Скаут, запихивая в рот щепотку риса, взятую прямо пальцами из миски. Они ели, сидя на пляже, под открытым небом, и перед ними разворачивалась захватывающая дух панорама океана.

Шанталь заранее предупредила, что ножей-вилок не подадут. Ему казалось, что с этим не возникнут проблемы, но пока что его пальцы плохо справлялись с поставленной задачей. Большая часть риса то и дело сыпалась к нему на колени.

– Меня научили есть таким способом еще до того, как я вообще увидела ложку или вилку. – Его тщетные усилия и откровенное огорчение забавляли Шанталь, и она веселилась от души.

– Так недолго и с голоду помереть.

– Хотите еще урок? – Отставив миску, она тщательно облизала каждый палец и повернулась к нему: – Бея хитрость в том, чтобы держать миску под подбородком поближе ко рту и плотнее сжимать рис пальцами. Отправьте в рот, что сумеете, и слижите остальное. Вот так.

Она захватила щепотку риса с кусочком жареной свинины и поднесла ему ко рту. Он съел и слизал остатки с ее пальцев. Шанталь следила за движением его губ и дивилась, как что-то столь невинное вызывает у нее такое чувство, словно она в невесомости. Когда язык Скаута коснулся кончиков ее пальцев, она быстро отдернула руку.

– Думаю, теперь вы и сами сумеете…

– Я не справлюсь – еще не закончил тренировку.

Ее чувственность откликнулась на смешливую искорку, сверкнувшую в его глазах, но она честно сопротивлялась изо всех сил.

– Попробуйте обойтись без меня.

– Спасибо за урок по усвоению застольных манер, принятых на острове Пэрриш, – сказал он, продолжая уплетать угощение, – но когда я задал свой вопрос, то имел в виду воровство.

– Какое слово суровое.

– Приговор тоже был бы суровым, если бы тебя поймали.

– Но ведь этого не случилось.

– До настоящего момента. – Он настолько близко сдвинул брови, что между ними на переносице почти не оставалось просвета.

– Вы злитесь, потому что не сумели поймать меня. То, что меня никто не выследил, заботит вас больше, чем потеря материалов, верно?

Он расправил плечи и с воинственным видом повернулся к ней.

– Тебе известно, на сколько ты выставила «Рейнолдс груп»?

– Нет, но готова поспорить, что они и сами не знают, за исключением, возможно, бухгалтера, который заполнял заявки в страховое агентство. Он-то, уж наверное, может сказать, на какую сумму мы у вас натаскали, потому что ему все, до последнего пенни, возместило страховое агентство.

– Значит, ты выставила это агентство.

– Как вы думаете, сколько ежегодно «Рейнолдс груп» платит по страховкам? То, что я взяла, лишь крошечная доля от этой суммы. Так что никто не в убытке.

Скаут, потрясенный, покачал головой.

– Знаешь, что самое удивительное? Я не сомневаюсь в том, что ты действительно веришь сказанному тобой же. Для тебя подобная логика не лишена смысла.

– Правильно. Она абсолютно осмысленна. Кроме того, скорее всего вам эти материалы и не понадобились бы. Я уверена, вы заказывали с избытком. Ведь так надежнее, к чему рисковать, а что, если вдруг чего-то не хватит в разгар работ, особенно если учесть, что все стройматериалы доставлялись морем. Я даже сэкономила вам расходы по отправке этих избытков назад в Штаты и одновременно смогу использовать их в благих целях.

– Значит, ты считаешь, что можно красть, если материалы вам нужны, а нам нет?

Она задрожала от обиды.

– Неужели вы считаете, что я пойду на воровство, если у меня нет в этом нужды?

Голова Скаута опустилась на грудь так резко, будто у него сломалась шея.

– Легче с каменной стеной разговаривать, – пробубнил он.

– Взбодритесь. Вот и десерт несут!

Все население деревни собралось, чтобы отпраздновать предстоящее строительство моста. Люди веселились от души, как заметила Шанталь. Все, кроме Андре, сидевшего в сторонке с чашкой коварного напитка. Несколько раз за вечер она поймала взгляд Андре, брошенный на Скаута: в нем читались ненависть и злоба.

Андре слыл самым сильным юношей в деревне. Он был образованнее остальных, и Джордж Дюпон приметил смышленого паренька, постарался, чтобы тот получил образование в американской школе. Андре с великой неохотой оставил деревню, но учился он прекрасно. Дюпоны привыкли поручать ему задания, с которыми не справились бы менее развитые жители деревни. Он часто служил курьером и бывал на другой части острова, так как хорошо говорил по-английски и мог свободно общаться, если требовалось. Посему вполне естественно, что именно его выбрали на роль шпиона и отрядили на строительство курортного комплекса.

Шанталь жалела, что Андре изменил свое отношение к Скауту. Это произошло лишь после похищения. До этого Андре отзывался об инженере хорошо, считая его строгим, но справедливым начальником. Он заверил Шанталь и ее отца, что мистер Ритленд, бесспорно, самый подходящий человек, чтобы руководить строительством моста.

Шанталь удивляло, почему отношение Андре к Скауту так резко изменилось к худшему. Предположение Скаута, что он ревнует ее, безусловно, нелепо. Они выросли вместе, играли детьми. Андре никогда не проявлял никаких романтических чувств в адрес Шанталь. К тому же он мог выбрать любую из деревенских невест – ему не отказала бы ни одна. Неприязнь, возникшая между мужчинами, беспокоила ее не столько потому, что она не выносила дисгармонии вокруг себя, но в основном потому, что им предстоит трудиться бок о бок на строительстве моста, работать в одной упряжке, но никак не в соперничестве друг с другом. Получалось так, что, о чем бы она ни подумала, мысли ее всегда возвращались к этому мосту.

Скаут продолжал делать вид, что у него нет готового плана, и отказывался обсуждать проект, пока все как следует не продумает. Как бы она на него ни давила, он упорно молчал с той поры, когда выяснилось, что именно она является тем неуловимым воришкой, который грабил их стройку. А ей хотелось; чтобы работы начались как можно скорее. Что, если он удерет и оставит их с недоделанным мостом? Ведь ему надо вернуться в Штаты, чтобы успеть к свадьбе? Она не сможет удерживать его бесконечно. Когда приблизится срок, ей придется спросить свою совесть, ради кого она удерживает Скаута: ради жителей деревни или ради себя. Несмотря на их постоянные ссоры, ее радовало его присутствие.

Разглядывая его сейчас, она любовалась отсветами факелов на его лице и в прядях волос.

– Потрясающе, – констатировал он и, не стесняясь, слизал липкую массу с пальцев. – Что это нам подали?

– Что-то вроде пудинга. Точнее, густое пюре из фруктов и тертый кокос, приправленные козьим молоком.

Он перестал есть и с отвращением взглянул на мелкую мисочку, которую за секунду до этого тщательно опорожнял. Рассмеявшись, Шанталь сказала:

– Не надо мне было говорить, что это, и портить вам удовольствие. Ну, пожалуйста, улыбнитесь. Марго приготовила это специально для вас.

– Кто такая Марго?

– Вон та. Которая ломает руки в тревоге, глядя в нашу сторону.

Скаут последовал за взглядом Шанталь и увидел девушку. Он высоко поднял пустую мисочку и удовлетворенно потер живот. Озабоченное личико девушки расцвело радостной улыбкой.

– Сколько ей лет?

– Восемнадцать и все еще не замужем. Старая дева.

– Я иначе представляю себе старых дев, – заметил Скаут, явно одобряя красоту полинезийки.

– Она очень красивая, верно, – согласилась Шанталь. – И очень разборчивая, все цену себе никак не назначит. Ее родители ждут не дождутся, когда она выйдет замуж. Им хочется уберечь ее.

– От кого?

– От мужчин, приезжающих на остров из-за океана, – медленно проговорила она, отворачиваясь. – Они обычно относятся к нашим девушкам как к живому товару. Такие, как Марго, и становятся их добычей. Иностранцы их соблазняют. Когда же им надоедают эти бедняжки, тем обычно уже ничего не остается, кроме как работать проститутками в барах на побережье или у военных баз.

Радостное настроение Скаута вмиг улетучилось.

– Ты хочешь сказать, всего одна ошибка, в которой она, возможно, будет не виновата, и жизнь ее испорчена навсегда? Да это ведь несправедливо?!

– Для здешних людей по-прежнему очень важно, чтобы невеста была девственницей.

Голос Грома словно выбрал момент: сопровождая слова Шанталь, вулкан отрыгнул столб дыма. Ночь осветилась красным заревом. Земля задрожала. Послышался грохот, напоминающий удар грома и раскатившийся эхом в окрестных горах.

Скаут вскочил на ноги, забыв о своей больной ноге. А местные жители отреагировали радостными криками. Барабаны начали отбивать стремительную ритуальную дробь. Из рук в руки люди передавали кувшины с пьянящим напитком, к которым с небывалым энтузиазмом прикладывались все.

Скаут выпил содержимое своей чашки и опустился на циновку рядом с Шанталь. Он жестом показал на разбушевавшийся кратер и поднимавшийся над ним столб дыма.

– Ты уверена, что знаешь, о чем говоришь?

– Уверена. Мой отец изучал этот вулкан всю свою жизнь, а затем мы вместе исследовали его. Он вот-вот начнет извергаться, но ничего разрушительного не произойдет. Верьте мне. Если это вам трудно, то поверьте моему отцу. В мире мало специалистов такого класса.

– И он сейчас там, наверху? Когда такое происходит? Он не боится, что окажется в западне, когда вулкан начнет извергаться?

Она с безразличием взглянула на гору.

– Да, он там, наверху. Но нет, вулкана он не боится.

Скаут взял ее за подбородок и развернул лицом к себе. Его глаза внимательно изучали ее.

– Мне кажется, ты и сама наполовину язычница, Шанталь Дюпон.

Она таинственно улыбнулась:

– Эта культура манит и притягивает, верно?

– Есть свои положительные стороны…

Он взглянул ниже, на ее узенький бюстгальтер без бретелек, дополнявший наряд из саронга. Между двумя кусками ткани оставалась широкая полоса гладкой, загорелой кожи, от которой Скаут не мог отвести взгляда. Шанталь ощутила неловкость.

– Перестаньте глазеть на меня!

– Больше всего на свете обожаю пупки, – внезапно осипшим голосом заметил он.

– Тогда вы наверняка получите удовольствие от следующей церемонии праздника. – Она попыталась переключить его внимание и указала на группу молоденьких девушек, среди которых была и Марго. – Сейчас они станцуют для вас. Постарайтесь сделать вид, что вам понравилось.

– Мне и стараться не придется.

Танцовщицы задвигались в такт барабанам. Их босые ноги переступали по песку. В свете факелов вращались бедра. Покачиваясь, они словно бросали вызов природе. Натренированные мускулы гладких животов перекатывались, словно волны, опадая и вздымаясь в такт движениям бедер. Над покачивавшимися головами плыли корзины с цветами и фруктами.

– Они приносят подношение вулкану, – пояснила Шанталь.

– Я-то полагал, что туда принято швырять девственницу, – пошутил Скаут.

– Так было. – Он перевел взгляд с обнаженных по пояс танцовщиц на Шанталь и внимательно всмотрелся в ее лицо, чтобы понять, не шутит ли она. Нет, она не шутила. – Это одна из уступок здешних жителей христианству.

– Повезло девственницам, – пробормотал Скаут. Взглянув на кратер уже с большим уважением, он отсалютовал ему своей чашкой и отпил еще глоток.

– У вас вырабатывается привычка к нашим напиткам.

Он взмахнул рукой, державшей чашку, и покачал головой.

– Ну не совсем. Пара глотков этого зелья, и создается впечатление, будто в мозгу у тебя несется с ревом скорый поезд.

– Тогда зачем вы пьете?

– Потому что скорых поездов я боюсь куда меньше, чем вулканов. – Он слабо улыбнулся, а сердце Шанталь забилось так бешено, словно и она участвовала в танце.

Когда он не хмурился и не ухмылялся, лицо его становилось очень приятным, надо признать. В последнее время она часто пыталась представить себе, как бы сложилась ее жизнь, повстречай она Скаута на материке. Изменилась бы ее судьба? Вне всякого сомнения, их потянуло бы друг к другу. Но полюбили бы они, поженились бы, нарожали бы детей?

Подобные мечтания не приносили ей радости, напротив – одну лишь боль, потому что не его она встретила тогда в Калифорнии, а совсем другого мужчину. Однако, если бы она подарила свою любовь невинной девушки Скауту, результат, скорее всего, был бы таким же. В том мире ничто не изменило бы того факта, что она – островитянка. Ни дипломы колледжа, ни ее профессиональное признание не могли бы изменить этого.

Неожиданно грохот барабанов смолк. Казалось, что наступившую тишину можно пощупать рукой. Танцовщицы замерли на несколько мгновений, подобно статуэткам, а зрители, и особенно Скаут, затаили дыхание. Затем девушки пришли в движение, словно ожившие статуи, и направились к своим семьям.

В этой атмосфере торжественной таинственности невозможно было говорить громко, и Скаут, наклонившись к Шанталь, шепотом полюбопытствовал:

– А что сейчас будет?

Его близкое дыхание напомнило ей о морском ветерке, так приятно было ощущать его на своей коже. Ночь была необыкновенно теплой, особенно после извержения вулкана. По щеке Скаута от виска стекала струйка пота.

– Они сейчас станцуют совсем другой танец. Только молодые незамужние девушки могут принять в нем участие.

– Почему?

– Потому что его цель – привлечь внимание неженатых мужчин.

– В самом деле? Так что же ты не танцуешь?

– А я не намерена никого завлекать.

Он окинул ее долгим взглядом и на несколько мгновений задержал взор на ее груди.

– А так ли это?

Внутри у Шанталь все пылало и трепетало, как в жерле вулкана, но она старалась оставаться невозмутимой, следя за тем, чтобы голос не выдал ее состояния.

– Если бы я сбросила бюстгальтер и станцевала этот древний ритуальный танец, тогда вы могли бы узнать, что я желаю привлечь ваше внимание.

– Было бы не трудно догадаться, это верно.

– Но я этого не сделаю. Так что не смейте думать обо мне в этом смысле.

Он коротко хохотнул и слегка коснулся указательным пальцем ее живота.

– Это невозможно.

Но тут вновь зазвучали барабаны, и она не расслышала его слов, но сумела прочесть по губам. Отчего и вышло еще двусмысленнее, с сексуальным намеком.

Она сделала вид, что любуется танцовщицами, но на самом деле следила за Скаутом. Его рука лежала совсем близко, и он часто невзначай касался Шанталь. Она видела, как ветерок колышет его волосы. От порыва этого ветерка несколько прядей ее волос отлетели ему на лицо, коснувшись губ. Он не отмахнулся.

Скаут только однажды прокомментировал танец, хрипло проговорив:

– Бог мой, да они не оставляют никаких сомнений в своих намерениях.

Марго приблизилась к Андре и танцевала прямо перед ним. Ее бедра поднимались и опускались, делали завораживающие медленные вращательные движения, безупречные с хореографической точки зрения, но откровенно призывные. Андре наблюдал за девушкой затуманенным взором чуть прищуренных глаз, а его голая грудь вздымалась от взволнованного дыхания.

Руки и ноги извивались. Тела раскачивались. Груди и живот, теперь блестевшие от пота, жаждали ласки любовника и взывали к освежающим поцелуям.

Бой барабанов стал мощнее и громче, темп все убыстрялся. Казалось, он проникает в самое нутро слушателей и вслед ему рвутся те путы, которые сковывают человека, обрекая на пуританскую сдержанность.

Хотя Шанталь видела и ритуальные танцы с раннего детства, сегодня барабаны сообщали ей нечто иное, не то что всегда. Ей захотелось позволить своему телу делать то, чего оно жаждет, отпустить вожжи, расслабиться, раскачиваясь в такт эротичному ритму.

Жар заливал нижнюю часть ее тела, а барабаны приказывали вращать бедрами. Она ощутила, что тесный бюстгальтер мешает ей. Хотелось высвободить грудь, оголить ее перед небом, морем, вулканом и… мужчиной. Хотелось раскачивать головой, чтобы волосы метались по спине. Дыхание частыми толчками вырывалось из груди сквозь приоткрытые губы. Она чувствовала, что впадает в транс и с трудом поднимает веки. Сдавшись, она закрыла глаза, начав раскачиваться в такт музыке. Издав бешеное крещендо, барабаны внезапно умолкли.

Она поспешила открыть глаза. Скаут наклонился над ней совсем близко и смотрел на нее, а в его зрачках плясали горящие факелы и пылал пламень, сжигавший его самого. Лицо его блестело от пота. Капельки пота выступили и на шее. Ноздри слегка раздувались, и Шанталь внезапно осознала, что дыхание у него такое же прерывистое и учащенное, как и у нее самой.

Неожиданно он положил руку ей на затылок и притянул ее голову к себе. Губы его с силой прижались к ее губам. Он поцеловал ее страстно, языком раздвинув ее губы. Пальцы одной руки распластались по ее затылку, а другой он придерживал Шанталь за подбородок так, чтобы голова ее чуть склонилась набок, ибо в таком положении ему было удобнее целовать ее. Шанталь снова и снова ощущала движения его языка. Рефлекторно руки ее начали искать опоры, и пальцы сами вцепились в шелковистую растительность на его груди, нащупав твердую плоть под ней.

Так же внезапно, как и приблизился к ней, Скаут отдернул голову и внимательно вгляделся в ее широко распахнутые глаза.

– Это должно случиться, – сказал он низким голосом. – Я обязательно буду в тебе. – Он отодвинулся на приличное расстояние, чтобы не привлекать взоры любопытных.

Эротичным танцем официальная часть праздника и закончилась. Как влюбленные во всем мире, молодые люди, пригласив избранных девушек, разбрелись по своим потайным местечкам. Старшее поколение семьями двинулось по домам, карабкаясь вверх по склону к своим хижинам. Факелы погасли, так что единственным освещением служила луна да зарево над вулканом, бросавшее на пляж сюрреалистические отсветы.

– Джонни? – тихо позвала Шанталь.

– Вот он. – Скаут обнаружил спящего мальчика свернувшимся в клубочек под пальмой. – Наверное, я его утомил сегодня.

– Жаль его будить.

– И не надо. – Скаут поймал Шанталь за руку, прежде чем она сделала шаг в сторону мальчонки. – Пусть спит. Я сам доберусь.

– Вы уверены?

– С твоей помощью.

– Разумеется.

Она обняла его одной рукой за талию, а он пристроил свою руку на ее плече. Уже привычным манером они осторожно двинулись через пляж к каменистой тропинке, ведущей к дому.

Песчаный берег отделяла от холма полоска растительности. Не успели они войти в пальмовую рощицу, как Скаут споткнулся обо что-то и свалился на землю, увлекая за собой Шанталь. Она упала на спину, приземлившись на густой настил из прохладных папоротников, а Скаут немедленно склонился над ней.

– Скаут… – выдохнула она, едва придя в себя от неожиданности. Первой ее заботой была его раненая нога. – Тебе больно? – Его ухмылка открыла ей правду. – Ты нарочно сделал это!

– Гм-м. – Он коснулся губами ее губ. Она попыталась оттолкнуть его. – Послушай, – прошипел он, заведя ее руки над головой и прижав их к земле, – сколько бы ты ни отрицала это, ко я знаю, тебе нравятся мои поцелуи. Ты что, думаешь, мужчина инстинктивно не чувствует этого? Я знаю, ты хитростью заманила меня тогда на вечеринке, но ведь то, что случилось до выстрела, не было притворством, верно?

– Я…

– Нет, ты ответь!

Воля боролась в ней с желанием. Наконец глаза ее остановились на его великолепном, абсолютно мужском рте. Она молча покачала головой.

Часть напряжения ушла из его тела, и он поудобнее устроился подле Шанталь. Теперь он по очереди гладил ее губы большими пальцами рук.

– Я так не думаю. Ты тогда хотела, чтобы я тебя поцеловал, ты и сейчас хочешь, ведь так?

– Да, – нехотя призналась она. Затем, скользнув пальцами по его волосам, она повторила: – Да.

Губы их сомкнулись с такой же страстью, как и в первый раз, но этот поцелуй был мягче и глубже. Губы Шан-таль стали податливыми, а его язык вел себя смело, но не нахально, позволяя себе нежные прикосновения. Наконец он поднял голову, застонав от желания, а затем ткнулся лицом в ее шею. Осторожно зажав ее волосы в кулаках, он провел кончиками прядей по своим щекам. Шанталь выгнула шею, когда его губы принялись изыскивать наиболее чувствительные местечки. Проведя пальцами по ее груди, он сообщил:

– Никогда еще не приходилось касаться такой удивительно гладкой кожи, как у тебя.

Он умело расстегнул ей бюстгальтер и снял его. Шанталь, привыкшая ходить по пояс обнаженной, неожиданно застеснялась. Скаут отбросил в сторону скрывавшие грудь пряди ее волос и смог наконец увидеть ее тело в пятнах лунного света. Он пробормотал что-то одобрительное, накрыв одну грудь ладонью.

– Ты просто потрясающая. – Он сжал мягкую грудь, послушно менявшую форму под его рукой, а затем пальцем коснулся темной сердцевины, с интересом наблюдая за реакцией.

С каждым движением его пальцев лежавшая на примятом папоротнике Шанталь все выше выгибала спину. Ласки Скаута вызывали у нее незнакомое ощущение внизу живота, волнами разливавшееся по всему телу.

– У тебя песок на пальцах, – робея, пробормотала она шепотом.

– Прости. Тебе больно?

Она покачала головой. Ощущение песка на коже привносило какой-то дополнительный эффект от его ласки. Соски ее затвердели и стали болезненно чувствительными. Каждое прикосновение вызывало у нее легкий стон. Она уже думала, что желание ее достигло предела, как вдруг он осторожно дунул на ее грудь, чтобы избавиться от песка. Она мысленно выкрикнула его имя, но с губ ее слетела лишь хриплая мольба. Он отреагировал мгновенно, охватив один сосок губами, и она ощутила всю безудержную силу его желания.

Шанталь крепко обхватила его твердую, мускулистую спину. Она даже не успела сообразить, что произошло, как он уже лежал на ней, ритмично двигая бедрами. Внезапно он снова приподнялся на локтях и взял ее лицо в свои ладони. Когда он опять припал к ней, чтобы поцеловать, соски ее, все еще влажные от ласк, уткнулись в густую растительность на его груди. И Скаут, и Шанталь одновременно застонали от наслаждения.

Она легко провела ногтями по его ребрам, добравшись до талии. Издав низкий горловой звук, он поймал одну ее руку и потянул вниз, вынудив ее пальцы охватить твердую выпуклость в его шортах.

Шанталь вздрогнула сначала от неожиданности, потом от восторга, а потом от испуга. Он что, жаждет таких интимных ласк от всех своих подружек? И от своей будущей жены? Или только от девушки с острова?

Она оттолкнула Скаута и выбралась из-под него одним сильным рывком. Когда он пришел в себя, она уже сидела, прислонившись к пальме, с трудом переводя дыхание и прикрыв ладонями обнаженную грудь.

– Что с тобой, черт побери? – с присвистом произнес он, моргая.

– Я должна была остановить это.

Он набрал полную грудь воздуха.

– Зачем?

– Потому что я предпочитаю не заниматься с вами любовью.

– Несколько минут назад ты предпочитала обратное. – Он пытался сдерживаться, чтобы не показать, насколько он взбешен.

– Мне очень жаль, – искренне прошептала она.

– Извинения на этот раз не пройдут, Шанталь. Ему от извинений не легче. – Для убедительности он положил ее ладонь себе на шорты.

Грубый жест взбесил и обидел ее.

– Как вы смеете!..

– Нет, как ты смеешь зайти так далеко и внезапно остановиться? – закричал он. – Что ты о себе воображаешь?

– А вы что обо мне воображаете? – огрызнулась она. – Местная девчонка, с которой можно позабавиться во время отпуска?

– Отпуска! – Он с трудом поднялся сначала на одно колено, потом на обе ноги. – Ты называешь отпуском похищение, рану и шантаж, направленный на то, чтобы заставить меня строить мост? Ты не находишь, что после всего, что ты со мной проделала, мне полагается компенсация?

Она прижала руки к груди, будто он и впрямь собирался ударить ее.

– Вы рассчитывали, что я поведу себя с вами как потаскуха, пока вы тут строите мост, я верно поняла? Мост взамен неограниченного пользования моим телом?

Его неуважительное отношение оскорбило ее до глубины души. И глубоко ранило. А она-то уже успела подумать, что он – мужчина другого разряда, более порядочный, чем все встречавшиеся ей.

– Что ж, очень хорошо, мистер Ритленд. – Шанталь была раздавлена. – Я стану спать с вами, пока вы здесь, если это потребуется для того, чтобы у моих людей появился новый мост. Но, – добавила она, переведя дыхание, – каждый раз, когда вы будете пользоваться услугами моего тела, знайте, что единственная причина, по которой я уступила, именно в этом. Я буду ненавидеть и презирать вас. А поскольку я действительно считаю вас цельным человеком, я смею полагать, что впоследствии вы тоже станете ненавидеть и презирать себя. – Она смотрела прямо ему в лицо. – Вы этого хотите? Вам надобна шлюха, которая ценит вас более низко, чем вы ее?

Он с силой и со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и прорычал:

– Убирайся ко всем чертям от меня подальше, пока я не воспользовался твоим щедрым предложением.

Шанталь сама не понимала, до какой степени она страшится его ответа и одновременно насколько он для нее важен, пока не услышала его последних слов. Напряжение оставило ее, она пришла в себя и с протянутыми руками подступила к нему.

– Я помогу вам добраться до дома.

Он оттолкнул ее.

– Я сказал, убирайся от меня ко всем чертям!

– Вы не сможете сами дойти до дома с такой ногой…

– Моя нога в данный момент, – перебил он ее, сделав ударение на первые два слова, – беспокоит меня меньше всего.

Они обменялись страстными и вместе с тем полными страдания взглядами, и Шанталь отвернулась. Она медленно поплелась по тропинке одна.