"Цена любви" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

4

В первый момент у нее было такое чувство, будто земля разверзлась под ее ногами. Лишившись дара речи, она смотрела на него, поражаясь его беспримерной наглости. Однако вскоре сообразила, что никому, кроме них двоих, не известно о сути «сложившихся обстоятельств».

Словно подтверждая это умозаключение, Гельмут оживленно проговорил:

— А ведь Ривз совершенно прав, Джордан. Предстоящие несколько дней он постоянно будет рядом с нами. И кто знает, может быть, ему захочется сфотографировать тебя отдельно. Так что и в самом деле, давайте-ка будем на «ты».

Она не смотрела на Ривза, чтобы не видеть его насмешливой ухмылки.

Ничего не подозревающий Гельмут поплотнее запахнул на ней пальто — несмотря на то, что осень еще только начиналась, вечерами уже бывало довольно холодно. Попетляв немного по тесным улочкам, они вышли на проезжую часть, где их ждал длинный серый «Мерседес» с шофером за рулем.

На черном велюровом сиденье Джордан оказалась между двумя мужчинами. Ее рука лежала на колене Гельмута, заботливо накрытая его ладонью, но все ее чувства были сосредоточены совсем на другом человеке. Ривз снова был в джинсах, только не потертых, а совершенно новых, кажется даже, отутюженных. Спортивная коричневая куртка от Кардена, под которой виднелась бежевая рубашка, идеально сидела на его широких плечах, а на ногах красовались начищенные до солнечного блеска ковбойские сапоги. Если, одеваясь так, он хотел выглядеть оригинально, то явно потерпел фиаско: джинсы и сапоги, в стиле американского Запада стали повсюду в Европе чуть ли не униформой — как для мужчин, так и женщин.

Желая сказать что-то Гельмуту, Ривз перегнулся через нее, и ее обдало пьянящим ароматом свежести. Запах его одеколона был терпким, но не резким — в самый раз для него.

Мужчины оживленно обсуждали какую-то отрасль бизнеса Гельмута, которая показалась Ривзу особенно интересной. Джордан сидела тихо, лишь прислушиваясь к интонациям голоса Ривза. Говорил он умно и со знанием дела. Плечом женщина ощутила тепло его большого тела — это было ощущение покоя и защищенности. Жестикулируя, Ривз мимолетно задел левой рукой ее грудь.

Затаив дыхание, она скосила глаза в его сторону. И встретила его взгляд — такой же напряженно-тревожный, как и ее собственный. К счастью, в этот момент машина затормозила — они прибыли на место.

«Штадткеллер» — популярный ночной клуб в Люцерне. Посещение этого кабачка — обязательная часть программы практически каждого организованного тура для иностранцев. Изысканный клуб, оформленный в виде деревенской таверны, гостеприимно распахивал перед посетителями двери, приглашая их погрузиться в простецкую обстановку шумного веселья. Фирменным блюдом этого заведения было фондю[4] — посетители с аппетитом уплетали черствый хлеб, макая его в расплавленный сыр, в то время как их слух и взор услаждали исполнители местного фольклора в национальных костюмах.

Мужчины на сцене были одеты в белые рубашки и длинные шорты из серой замши, подшитые темно-зеленой кожей. Их ноги, мускулистые от лазанья по горам, украшали высокие, до колен, гольфы с красными кисточками. На женщинах были красиво вышитые блузки, жилетки из черного бархата, тесно зашнурованные на груди, и длинные широкие юбки.

Артисты не скупясь демонстрировали свое мастерство: они то пели, переходя на йодль[5], то пускались в танец, то дули в массивные альпийские рожки. Публика буквально ревела от восторга. Ривз щелкал своим фотоаппаратом с такой скоростью, что Джордан не могла не подивиться его расторопности. Он без устали менял линзы, светофильтры, пленку, причем каждое его движение было быстрым и точным. Казалось, будто работает не человек, а совершенная, хорошо отлаженная машина. Его объектив нацелился на крохотную девчушку с розовыми щечками и льняными кудряшками. Набив свой ангельский ротик хлебом и шоколадом, малышка радостно хлопала в ладоши в такт ритмично ухающей музыке.

— Мне все пригодится, — улыбнулся Ривз, возвратившись за стол и отвечая на шутку Гельмута насчет повышенного интереса фотографа к детям. — Кто знает, может, удастся пристроить альпийскую тему в «Нэшнл джиогрэфик»[6]. А эта кроха уж очень хороша — хоть сейчас на рекламный плакат. Одним словом, фотографии не пропадут. А вообще-то я и вправду очень люблю детей. К какой бы расе или культуре они ни принадлежали, снимать их всегда одно удовольствие.

Положив камеру в сумку, он потер руки и с удовольствием погрузил кусок хлеба в расплавленный сыр, который потянулся за хлебной коркой длинными аппетитными нитями.

Гельмут добавил в блюдо белого вина и перемешал с сыром. Вскоре все уже находились в самом благостном расположении духа. Гельмут и Джордан смеялись над забавными историями, которые Ривз рассказывал им о своих удивительных странствиях.

— Может, прежде чем отвезти Джордан домой, выпьем по чашечке кофе? — предложил Гельмут, когда веселая компания покинула наконец шумный ночной клуб.

— Отличная идея!

Гельмут махнул шоферу, давая знак ехать следом, и все трое пешком отправились в ресторан, находящийся на берегу озера в нескольких кварталах от клуба. Сидеть на террасе было холодновато, а потому они предпочли зайти внутрь. В элегантном зале их церемонно приветствовал метрдотель.

— Я знаю, Джордан всему предпочитает горячий шоколад. А ты, Ривз? — спросил Гельмут.

— Кофе, — ответил фотограф.

Официант не заставил себя долго ждать, и уже через пару минут Джордан держала в руках обжигающую чашку шоколада, увенчанную белой шапкой взбитых сливок. Только приехав в Швейцарию, она узнала, что такое настоящие молочные продукты. По этой части с маленькой альпийской страной не могла сравниться никакая другая в мире.

Отпив горячего шоколада, Джордан облизнула сладкую пену с губ и с наслаждением откинулась на спинку стула. Однако зоркий взгляд фотографа все-таки подметил небольшую капельку взбитых сливок в уголке ее рта. Даже не подумав о том, что делает, Ривз перегнулся через стол и, подхватив эту капельку кончиком пальца, сам слизнул ее. Оба улыбнулись — все получилось как-то само собой, их близость была мимолетной и ни к чему не обязывала. Они смотрели друг на друга — вот и все…

Для Гельмута, который в эту секунду, отвернувшись, закуривал сигарету, наступившее молчание было необъяснимым, а потому он поспешил нарушить его:

— Я обнаружил у Джордан один ужасный порок: она просто без ума от нашего швейцарского шоколада. Боюсь, в преклонные годы ей не избежать борьбы с лишним весом.

— Вовсе нет! — немедленно вспылила Джордан, и они дружно расхохотались — настолько неподдельным было ее негодование. В смущении она поднесла чашку к губам и продолжила пить шоколад маленькими глотками, а мужчины неторопливо занялись своим кофе.

— Отчего бы вам с Ривзом не прогуляться по мосту? Ты могла бы рассказать ему много любопытного, — высказал Гель-мут свежую идею.

— Что? — переспросила она, никак не ожидав подобного предложения.

— За последнее время ты превратилась в настоящего знатока швейцарской истории и можешь рассказывать о ней не хуже меня, — невозмутимо произнес Гельмут. — Я посижу тут — выпью лишнюю чашечку кофе, выкурю еще одну сигарету, а ты тем временем проведешь Ривза через мост и обратно. Ведь ты еще не видел нашего знаменитого моста, не так ли, Ривз?

Ривз не смотрел на Гельмута — он не сводил глаз с Джордан. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы, сообразив наконец, что его спрашивают, ответить:

— Нет, не видел… Если и видел, то только издали. И, конечно же, мне хотелось бы узнать о нем как можно больше.

Джордан смерила его уничтожающим взглядом.

— Но мы вполне можем подождать, пока ты напьешься кофе, а потом прогуляемся все вместе, — попробовала возразить она Гельмуту.

— Ты же прекрасно знаешь, милая, что обзор достопримечательностей — не моя стихия. Не люблю я этого. А вот тебе не мешало бы быть гостеприимнее. Ну, прошу тебя…

— Что ж, отлично, — отрывисто проговорила Джордан, вставая. Если уж прогулка по мосту неизбежна, то лучше покончить с этим заданием побыстрее. — Пошли, — буркнула она Ривзу неприветливо, но не настолько, впрочем, чтобы возбудить у Гельмута какие-либо подозрения.

Джордан протянула руку за своим пальто, однако Ривз оказался расторопнее. Схватив пальто со спинки стула, он галантно помог ей одеться.

— Мы ненадолго, Гельмут, — предупредила она, притронувшись к плечу жениха.

— Можете не торопиться, — успокаивающе похлопал он ее по руке. — Может, мне захочется выкурить две сигареты.

Ривз вежливо открыл перед нею дверь, и Джордан вихрем вылетела на улицу мимо него, глубоко засунув руки в карманы и поеживаясь от ночного холода. Бросившись наперерез отчаянно сигналившему туристскому автобусу, она в считанные мгновения перебежала на противоположную сторону улицы.

Догнав строптивую женщину, Ривз крепко взял ее за локоть.

— Значит, именно в таком темпе будет проходить наша экскурсия?

— Не пытайся заигрывать со мной после всего, что наговорил мне вчера ночью!

— Ты что-то и в самом деле не гостеприимна, — пожурил он ее, произнося слова нараспев.

Джордан заскрежетала зубами.

— Тебе, кажется, хотелось посмотреть мост? Что ж, идем, я покажу его тебе! — прошипела она, сама до конца не понимая, отчего так бесится. — Почему ты не отказался от предложения Гельмута? Почему не остался сидеть в ресторане? Сидели бы себе спокойно, покуривали вдвоем…

— Не могу, я только что снова завязал, — холодно усмехнулся Ривз. — К тому же мне в самом деле хотелось посмотреть мост.

За этой не слишком любезной беседой они дошли до одного из крытых мостов, переброшенных через реку Ройс, которая разделяла город на две части: современную, что на западе, и старую — восточную. Мужчина и женщина ступили на древние доски моста. Под их ногами, бурля, стремительно неслась бурная вода.

Ровным голосом измотанного гида Джордан начала повествование:

— Мост построен в средние века. Наверху можно заметить множество деревянных щитов. На каждом щите — две картины, по одной с каждой стороны, изображающие какое-либо событие из здешней истории. Картины относятся к началу семнадцатого столетия.

— Безумно интересно, — сухо заметил «экскурсант».

— Озеро, на берегу которого расположился Люцерн, занимает свыше сорока квадратных миль. С ним граничат четыре швейцарских кантона, или, по-нашему, штата. Оно…

— Джордан, — прервал он ее, резко повернув к себе лицом, — почему ты не живешь с Гельмутом?

— Не твое дело! — разгневанно выкрикнула она в ответ. И когда ее крик громким эхом разнесся под деревянными сводами моста, повторила чуть тише: — Не твое…

— Мое.

— Не твое.

— Нет, это мое дело, черт бы тебя побрал!

Пальцы Ривза крепко вцепились в ее предплечье, и несмотря на плотную ткань пальто, ей стало по-настоящему больно. Джордан страдальчески скривилась. Поняв, что причинил боль, он немедленно отпустил ее. Она пошла дальше, словно не они только что кричали друг на друга.

— Почему? — не отставал от нее Ривз.

Она порывисто обернулась, радуясь, что в эту минуту на мосту не было никого, кроме них двоих.

— Потому что не хочу! Потому что. не желаю жить ни с одним мужчиной, если он мне не муж! — Его брови опять недоверчиво поползли вверх. Джордан, все больше распаляясь, продолжала: — Позапрошлая ночь — несчастный случай. Ни я, ни ты не хотели этого. Просто так… случилось. — Она не смотрела на него, но и не спешила отойти прочь. Ее словно магнитом тянуло к этому человеку. Чувствуя на макушке пристальный взгляд его глаз, Джордан, потупившись, рассматривала блестящие носы его сапог. — Я же говорила тебе, что не… не сплю с кем попало. И если уж ты не поверил мне тогда, то вряд ли поверишь сейчас. Но мне наплевать. — Хотя в действительности ей было далеко не все равно, как он отнесется к ее словам.

— Любишь его?

— Кого, Гельмута?

— А разве есть еще другие?

Джордан устало вздохнула:

— Нет. Других нет. — Он вконец заморочил ей голову. У нее и так все мысли спутались, а тут еще его пристальный взгляд. И дыхание — совсем близко от ее волос. Дрожащими пальцами она потерла лоб, который начинал наливаться свинцом.

— Я не люблю Гельмута. Во всяком случае, наши с ним отношения — совсем не то, о чем ты думаешь. Не скрою, мне с ним хорошо — он внимателен, обаятелен и, как ты совершенно верно заметил, богат. Ты правильно догадался, мне очень польстило, когда он обратил на меня внимание и начал приходить ко мне. Да, я была рада этому. Как была бы рада на моем месте любая женщина. Но разве ты слеп, Ривз? — Джордан умоляюще взглянула на своего спутника. — Разве не видишь, что для него я всего лишь свежая забава? У него есть все, что только можно пожелать. Он живет играя. Ездит отдыхать на роскошные курорты. Тратит деньги на то, что ему нужно и не нужно. А теперь у него появилась я — новая игрушка. Но я не богата, не любительница приключений, не светская дама. Как только он устанет от меня, все будет кончено.

— Если все это правда, то почему же ты готова выйти за него замуж?

— Я никогда не говорила, что готова выйти за него замуж — просто еще не отказала ему в достаточно жесткой форме. Понимая, что могу быть для него только временным увлечением, я не особенно тороплюсь расставить все по своим местам. Ведь чем сильнее я стану упираться, тем больше будет у него желание обладать мною. Неужели это не понятно? Несмотря на все свое старосветское очарование, Гельмут бывает очень и очень настойчив, если ему чего-то по-настоящему хочется. Он слышит только то, что хочет слышать. А потому до сих пор не дал мне сказать, как отношусь ко всему этому я.

— И каково же твое отношение ко всему этому? Я имею в виду, если новая игрушка скоро надоест ему… Что ты испытаешь, если он, как ты и предсказываешь, бросит тебя?

— Говорю же тебе, у меня и в мыслях не было выходить за него замуж. Мне вообще никто не нужен!

— Почему? Из-за Чарльза?

— Отчасти.

— Отчасти? А институт брака ты отрицаешь целиком?

Его неожиданно высокопарный вопрос прозвучал едкой насмешкой.

— Нет. А ты? — парировала Джордан. — Ведь ты, кажется, тоже не женат! — И тут ее словно молнией пронзило. Она подняла на него извиняющийся взгляд. — Ведь правда, не женат? — спросила Джордан робко.

— Нет. Был когда-то. Очень давно.

— И что же случилось?

— А я не получу от тебя затрещину, если отвечу: «Не твое дело?»

— Все может быть, — засмеялась она.

Он тоже хмыкнул, но затем заговорил вполне серьезно:

— Она никак не могла понять, зачем мне потребовалось ехать во Вьетнам «делать фотографии», пользуясь ее же выражением. Вот и подала на развод вскоре после моего отъезда. Наш брак длился меньше года.

— Ах, вот оно что, — задумчиво протянула Джордан. Отвернувшись от него, она подошла к перилам моста и застыла, прислушиваясь к шуму воды.

— Джордан… — Он стоял у нее за спиной. Стоял вплотную, едва не касаясь ее. — Джордан, — прозвучал его голос снова.

— Что?

— Посмотри на меня.

Нет! Она знала, что если посмотрит на него, то сразу же окажется прижатой к его груди. Точно так же в первую ночь она боялась прикасаться к его ладони, которую он протянул ей всего лишь для дружеского рукопожатия. Их встреча была ошибкой тогда, оставалась ошибкой и сейчас. У него была своя жизнь, своя работа, глобальные амбиции в буквальном смысле. У нее же было свое крохотное уютное местечко на этой планете, и она выражала решимость ревниво охранять его от любого, кто вздумает посягнуть на ее безмятежный мирок, построить который ей стоило огромных усилий.

Однако его руки уже поворачивали Джордан, заставляя посмотреть ему в лицо. Согнутым пальцем он приподнял ее подбородок — этот жест стал уже узнаваем для нее.

— Мне нравится, как ты сегодня одета.

Это она ожидала услышать от него в последнюю очередь.

— Спасибо, — был единственный ответ, пришедший ей в голову.

— Ты в самом деле выглядишь просто великолепно, — продолжил Ривз. — Разве что твое пальто… Тебе не кажется, что оно сидит на тебе мешковато? Я не могу различить под ним твою фигуру. — Его пальцы быстро расстегнули пуговицы верхней одежды и проскользнули внутрь. — Позавчера, в брюках и кофточке, ты понравилась мне гораздо больше. Потому что все твои достоинства были на виду.

Склонив голову, он внезапно уткнулся лбом в ложбинку между ее плечом и шеей. Джордан подалась ему навстречу, совершенно того не желая.

— Не надо, Ривз, — слабо выдохнула она.

Возражение было настолько слабым, что он сделал вид, будто не расслышал ее слов.

— Да-да, я хорошо помню, как ты выглядела в этой бледно-розовой кофточке. И без нее… — Голос Ривза задрожал, потому что его губы на мгновение соприкоснулись с губами Джордан. Его руки беспокойно шарили под клетчатой шалью, и когда отыскали наконец упругую плоть груди, томный вздох вырвался одновременно у мужчины и женщины, которые со стороны выглядели обычной влюбленной парой, как тысячи других.

Прижавшись ртом к ее волосам, он невнятно прошептал:

— Мне нравится, как ты одеваешься, как ходишь, двигаешься… Я люблю смотреть, как ты ешь и пьешь. Особенно горячий шоколад. Я обожаю, когда ты прикасаешься ко мне. Обожаю твой запах, вкус твоей кожи…

— Ривз, нам нельзя, мы не должны, так нехорошо… — в смятении бормотала Джордан, противясь напору его жадного рта.

— Позволь мне обнять, поцеловать тебя. Тогда и поймешь, что хорошо, а что нет, — отрывисто проговорил он, не отстраняя ладоней от ее груди. — Могу поспорить на что угодно, ты не скажешь «так нехорошо»!

И когда их губы слились в долгом поцелуе, Джордан действительно оказалась не в состоянии придумать даже самой незамысловатой причины для возражений, не говоря уже о том, чтобы протестовать вслух. Его губы жгли как огонь, в котором ей, видимо, судьбой было уготовано сгореть дотла. Ни сопротивления, ни нерешительности — ничего этого с ее стороны не было и в помине. Ривз держал ее губы в огненном плену до тех пор, пока они не стали мягкими и послушными его воле, и тогда осторожным движением языка он раздвинул их.

Он упивался вкусом ее рта: язык и губы Ривза то беспощадно терзали Джордан, то ласкали и успокаивали. Одной рукой он крепко прижимал ее к себе, другой — ласкал ее грудь под толстым свитером.

— Какого дьявола ты надела сегодня бюстгальтер? — досадливо прорычал Ривз, слегка покусывая зубами мочку ее уха.

— Я…

— Ничего, — успокаивающе прошептал он в следующую секунду, — я и так чувствую тебя. — И его ловкие пальцы тут же доказали это.

— Ривз… — Джордан еле шевелила губами — настолько всепоглощающей была страсть, которую он снова сумел в ней разжечь.

— Что?

— Ривз, — повторила она чуть тверже!

Гулкое эхо чьих-то шагов донеслось до них из темноты. В следующее мгновение прозвучал голос Гельмута:

— Джордан? Ривз?

Поглядев друг на друга, оба неподвижно застыли. Ривз был спокоен как скала, словно происходящее не касалось его ни в малейшей степени. На самом деле он ждал ее реакции. Джордан была по-настоящему встревожена. Она в то же время не хотела причинять этому человеку боль, ставя его в унизительное положение. Его самолюбие наверняка не вынесло бы подобного удара. Отпрянув от Ривза, женщина быстро оправила на себе одежду и сделала несколько шагов в темноту, откуда доносился голос.

— Мы здесь, Гельмут.

— Вас не было так долго, что я забеспокоился, уж не заблудились ли вы, — произнес беззаботнейшим тоном статный блондин, выйдя из ночной тени.

— Нет, мы… Просто я рассказывала Ривзу легенду о Вильгельме Телле, одну из тех, которые слышала от тебя, — неумело солгала Джордан.

Однако самоуверенный Гельмут не заметил в ее словах ни нотки фальши.

— Боже, милая, да ты вся продрогла. А ну-ка, застегни пальто. Наверное, пора нам доставить тебя домой. Ну Ривз, как экскурсия?

Ривз ответил не сразу, и на долю секунды Джордан показалось, что у нее остановилось сердце. Умоляюще она вгляделась в его глаза и тут же потупилась; пораженная тем, насколько ярко горел в них зловещий зеленый огонь.

— Да, — последовал наконец ответ. — Экскурсия получилась на редкость познавательная. Трудно, конечно, поверить, что все это происходило на самом деле. Во всяком случае некоторые истории, которые рассказывала тут Джордан, показались мне чистым вымыслом.

Ее сердце забилось ровнее, однако в горле запершило от обиды. Он не верил ей! Но почему?!

Гельмут хмыкнул:

— Должен признаться, легенды о наших местных героях зачастую страдают преувеличениями.

— Действительно, кое-что явно преувеличено, — вежливо поддакнул Ривз.

Дойдя до конца моста, он распрощался с Джордан и Гельмутом, сказав, что хочет прогуляться к своей гостинице в одиночестве.

— Ты в самом деле справишься? — беспокойно допытывалась Джордан у стоявшего перед ней молодого человека.

Тот улыбнулся, излучая хладнокровие и самоуверенность:

— Не извольте беспокоиться, миссис Хэдлок. Ничего с вашим магазином не случится — отдыхайте на здоровье.

Молодой человек работал бухгалтером в одном из филиалов фирмы Гельмута. Провожая прошлым вечером невесту домой, Гельмут в своей излюбленной манере преподнес ей очередной сюрприз: на следующий день им, включая Ривза, надлежало встретиться за завтраком.

— Нас ждет увлекательная экспедиция. Нам предстоит подняться на Пилатус…

— Но Гельмут! — заволновалась Джордан. — У меня полно дел, я не могу бросить магазин без присмотра. Вы с Ривзом прекрасно обойдетесь и без меня!

Не успела она как следует остыть от пережитого на мосту, как на нее обрушивают «радостную весть» о том, что ей предстоит провести еще один день с человеком, который только и делает, что высмеивает и унижает ее. Подумать страшно, что ей пришлось с ним пережить! Сначала она изливает ему душу, делясь самым сокровенным. Он выслушивает ее внимательно и, кажется, даже сочувственно. Потом принимается целовать ее так, будто жить без нее не-может. И когда она сама уже дрожит от пробудившейся страсти, окатывает ее ледяным презрением, едва не называя лгуньей — или хуже того.

А теперь… Нет уж, увольте. С нее хватит. Ей не то что общаться с ним — даже видеть его не хочется!

— Извини, но завтра в горы я отправиться не могу, — возбужденно отрезала Джордан.

— Уверяю тебя, милая, можешь, и прекраснейшим образом, — осадил ее Гельмут с присущей ему властностью. — Я отправлю к тебе человека, который присмотрит за твоей лавочкой. Так что волноваться не о чем — завтра можешь развлекаться весь день напролет.

Его привычка решать все за нее становилась поистине невыносимой. Если он так обращается со своей невестой, то чего же ожидать той женщине, которая станет его женой? Особенно оскорбительной была реплика насчет «лавочки». И это — о процветающем торговом предприятии, которое компания, владеющая обширной сетью газетных киосков, ставит в пример всем остальным! Джордан сумела как следует поставить дело. И искренне гордилась тем, что безукоризненно обслуживает англоговорящих туристов. Так чего же здесь, черт возьми, смешного?

— Пойми, Гельмут, мне завтра никуда не хочется. Я нужна здесь, — стояла на своем Джордан. — Конечно, по сравнению с твоим конгломератом мой магазин — песчинка, но для меня он очень дорог.

— Ах, Джордан, Джордан, — миролюбиво заворковал он. — Я обидел тебя. Что ж, прости. — Гельмут говорил с ней тоном, каким разговаривают обычно с капризным ребенком. — Но не будь же упрямой. Прошу тебя, милая. Если завтра ты не присоединишься к нам, Ривз может подумать, что ты недолюбливаешь его или боишься фотографироваться. А это нехорошо. Ведь ты станешь моей женой, и тебя постоянно будут фотографировать.

Вот когда ей следовало со всей прямотой сказать ему, что она никогда, ни за что в жизни не станет его женой. И вернуть ему кольцо. Однако вместо этого Джордан зациклилась на совершенно других его словах: Ривз может подумать, что она не любит его… Или боится его фотоаппарата! Вряд ли. Но в трусости вполне может уличить ее. Отказавшись отправиться в горы на очередной сеанс фотосъемки, она даст ему повод считать, что боится его или, Боже упаси, сгорает от стыда. Ну уж нет! Такой радости она ему не доставит.

— Хорошо, Гельмут, — с внезапной покорностью согласилась Джордан, и он в порыве благодарности поцеловал ее в шею, искренне полагая, что дарит ей пламенную ласку. — Встречаемся завтра. Скажи только, когда и где..

Они расстались, договорившись о времени и месте встречи. А теперь Джордан давала последние инструкции временно исполняющему обязанности продавца. Впрочем, парнишка, кажется, попался толковый. Даже слишком. Не без затаенной ревности она представила, как, вернувшись, скорее всего застанет картину невероятного благополучия. Откомандированный к ней бухгалтер уже сейчас проявлял такое рвение, что в течение дня объем продаж обещал побить все рекорды, а магазин — стать лучше и краше, чем когда-либо за всю свою историю.

Хлопнув дверью, Джордан с лыжной паркой под мышкой привычно закружила по лабиринту узких улочек. Утро выдалось необычайно теплым и солнечным, однако она знала, что на вершине горы Пилатус меховая парка пригодится в самый раз. Черные вельветовые джинсы плотно облегали ее ноги; красный свитер с высоким воротом был свободным и мягким, но в то же время не скрывал контуров груди. На всякий случай в карман парки Джордан сунула еще и вязаную шапочку.

Гельмут и Ривз уже ждали ее, как и договаривались, в ресторане, где все трое съели плотный завтрак в американском стиле. Джордан выпила чашку кофе, а потом, не удержавшись, заказала еще и кружку шоколада, как всегда, щедро сдобренного взбитыми сливками.

Мужчины были одеты во что попроще. Для Гельмута понятие о «простой» одежде воплощалось в слаксах от известного модельера, светлом пиджаке с кожаными заплатами на локтях, кашемировом свитере и котиковом полушубке. Ривз же вырядился так, словно собрался не в горы, а на ранчо — покататься верхом. На нем было все, что надел бы на себя следящий за модой ковбой. Не хватало только широкополой шляпы. Он то и дело проверял свою «сбрую», пока некурящие, позавтракав, вежливо дожидались, когда Гельмут докурит сигарету.

Их встреча выглядела довольно сердечной. Следуя примеру Гельмута, Ривз в знак приветствия чмокнул Джордан в щеку. Ничего не поделаешь, Европа… Здесь все друг друга целуют в щечку. Во всяком случае Гельмут не заподозрил ничего дурного. Напротив, он даже рад был, что его невеста явно приглянулась известному американскому фоторепортеру.

Однако для Джордан это приветствие не прошло бесследно. Сердце ее забилось, и жесткий комок подступил к горлу. Она едва удержалась ot того, чтобы потянуться следом за Ривзом, когда он уже отстранялся от нее.

Ривз тоже проявил завидное самообладание: Ему нестерпимо хотелось заключить ее в объятия и поцеловать открыто, страстно в эти тянущиеся навстречу губы. Мимолетный запах ее кожи, точно острая приправа, лишь разжег его голод.

Заходя в вагончик канатной дороги у подножия горы Пилатус, живописная троица экскурсантов привлекла к себе внимание окружающих, близкое к ажиотажу. Ситуацию спас шофер Гельмута, который провел хозяина и его спутников сквозь толпу зевак. Как туристов, так и местных жителей особенно заинтриговал Ривз со своими камерами. Люди с детским любопытством наблюдали, как трое «покорителей вершин» устраиваются в тесной кабинке. Фотограф положил свое оборудование на соседнее сиденье, Гельмут и Джордан заняли два сиденья напротив.

— И долго нам сидеть в этой кабине? — поинтересовался Ривз, проверяя свой экспонометр, направив прибор на лица «клиентов».

— Минут двадцать, — ответил Гельмут. — Доедем до середины склона, а там на остановке пересядем в другую, побольше, человек на сорок. После этого до самой вершины пересадок уже не будет. В целом дорога должна занять примерно сорок пять минут.

Ривз заметно побледнел, когда вагончик, качнувшись, отправился в путь, унося пассажиров вдаль от земли над склоном горы, сторожащей подобно часовому город и озеро.

За время пути фотограф несколько раз ставил разные объективы. Он ловко вертел ободок настройки, менял светофильтры, беспрестанно щелкал затвором. И все это время не переставал разговаривать со спутниками. Ему нужно было, чтобы они чувствовали себя как можно более раскованно, совершенно забыв о его камере. Джордан и в самом деле расслабилась. Но даже сбросив напряжение, она не могла не отдавать себе отчет в том, что Ривз является подлинным мастером своего дела.

— Вы оба на редкость фотогеничны, — польстил он жениху и невесте, сменив в камере пленку и спрятав ее в сумку. — Сфотографируемся еще, когда доедем до вершины.

— Оглянись, Ривз, — призвал его Гельмут. — Посмотри, как живописно выглядит отсюда озеро. А вон там, справа, мой замок, видишь?

Как показалось Джордан, фотограф несколько поколебался, прежде чем оглянуться на панораму города и озера, похожую с высоты на план в путеводителе.

— Ага, красиво, — нетвердым голосом согласился он после обзора, который длился не более секунды.

Джордан едва не захихикала. Он боится высоты! Весь остаток пути Ривз больше ни разу не поглядел вниз. Он сидел, устремив взгляд прямо перед собой, туда, где над головами его спутников поднимался величественный горный склон. Иное дело Джордан: всякий раз, заслышав внизу гомон очередной группы навьюченных рюкзаками альпинистов, она перевешивалась через ограждение открытой кабины и выкрикивала приветствия на нескольких языках. Ривз в это время сидел прямой и неподвижный как изваяние, изо всех сил вцепившись в край своего сиденья.

Достигнув середины склона, члены маленькой экспедиции вылезли из кабины. Пересадки долго ждать не пришлось. Вместе с другими экскурсантами они набились в более крупный вагончик, где Гельмут немедленно занял выгодное место у обширного окна.

Ривз не последовал за ним, предпочтя крепко ухватиться за вертикальный поручень посередине кабины. Джордан с понимающей улыбкой встала рядом.

— Мог бы и заранее предупредить, что боишься высоты, — не упустила она шанса поддеть его.

— Я не боюсь, просто ошеломлен здешними красотами, — усмехнулся Ривз, иронизируя над самим собой.

— Нам не обязательно было ехать до самого конца, — сказала Джордан.

Поглядев в окно вагончика на приближающуюся вершину, фотограф нервно сглотнул. Пик был окутан туманом — ниточка канатной дороги вела прямиком в облако.

— Нет-нет, ничего. Мне бы только почувствовать твердую почву под ногами, и все будет хорошо. Терпеть не могу болтаться между небом и землей.

— Но ведь тебе приходится часто летать. Как же ты переносишь самолет?

— Обычно с помощью хорошей дозы шотландского виски. Как-то раз прочитал, что если с самолетом что-то случится, то лучше даже не пытаться спастись — все равно расшибешься в лепешку. Вот и сидишь всю дорогу, стиснув кулаки, — снова усмехнулся он, став теперь отчего-то похожим на мальчишку. — Если, конечно, рядом нет кого-нибудь, кого можно было бы взять за руку.

Сунув руку под ее меховую куртку, которую Джордан держала переброшенной через локоть, Ривз легонько сжал женскую ладонь. В ответ она тоже слегка пожала ему руку, и оба улыбнулись друг другу Ривз украдкой взглянул в сторону Гельму-та. Но тот в это время оживленно болтал с двумя юными особами, не видя ничего вокруг. Молоденькие туристки слушали его, восторженно округлив глаза.

Фотограф осторожно нагнулся, чтобы поставить сумку с принадлежностями на пол вагончика. Выпрямляясь, он ухитрился слегка коснуться губами щеки Джордан.

— Ривз! — укоризненно пробормотала она. — Гельмут рядом.