"Девушка в саване" - читать интересную книгу автора (Браун Картер)

Глава 6

Я вернулся домой лишь в половине девятого, приготовил себе скотч со льдом отнюдь не в крохотной рюмочке, добавил немного содовой, после чего поставил одну из последних пластинок Сэми Девиса-младшего и предоставил ему возможность петь без остановки все потрясающие блюзы, которые разносились из пяти репродукторов, вмонтированных в стены.

Вскоре я отправился на поиски второго бокала и припомнил, что в холодильнике имеется отбивная, а я был голоден. Ее следовало приготовить по моему собственному рецепту, настолько простому, что даже женщина справилась бы с задачей. Ты обжариваешь мясо не более минуты, засыпаешь его жареным луком, сдабриваешь французской горчицей и все. Остальное зависит от твоих зубов и пищеварительной системы.

К половине десятого я полулежал в блаженном состоянии в кресле, переваривая свой бифштекс, в руке у меня был бокал, я же наслаждалс возможностью слышать голос Пегги Ли, льющийся из моих стен, голос, меняющийся от влюбленного до ностальгического и соблазнительного. При подобном случае существует одно несомненное преимущество одинокой холостяцкой жизни. Когда исполнение «Лихорадки» мисс Ли поднимает вашу температуру до сорока с хвостиком, ничто не может испортить вам настроение, ибо исключено неожиданное появление жены в бигудях!

Ничто, блаженно думал я, не в состоянии испортить тебе настроение, и тут я подпрыгнул чуть ли не на фут в воздух, поскольку одно исключение дало о себе знать. Я неохотно двинулся к входной двери, раздумывая, кто бы это, черт побери, надумал так безжалостно терзать мой дверной звонок в столь поздний час. В тот момент я был способен приветствовать лишь одного посетителя: полуодетую арабскую танцовщицу, которая блуждает по земле в поисках страстной любви и по непонятной причине лишь сейчас узнала мой адрес.

Но арабская танцовщица была всего лишь плодом моей фантазии, и я уже об этом знал. Не было никакой необходимости прозе жизни подчеркивать это, ударив меня по физиономии мокрой рыбой!

Я отворил дверь и неожиданно оказался лицом к лицу с чем-то, что, возможно, на самом деле и являлось женщиной, но поскольку плащ тускло-коричневого цвета был застегнут на все пуговицы и свободно свисал с плеч, никакой уверенности у меня не возникло. В наши дни вообще очень просто сделать ужасную ошибку. На бледном лице незнакомки не было и намека на косметику, а светлые волосы стягивал тугой пучок. Только толстая черная оправа очков и ничего не выражающие небесно-голубые глаза за стеклами убедили меня, что это все же существо женского пола. А точнее известная мне Кэй Аллен, которая, насколько я помнил, предпочитала психиатрию.

— Какого черта вам нужно? — проворчал я. Мы, Уилеры, от природы очень суровы, просто не можем быть любезными, коли у нас дурное настроение.

— Вы не закончили одно дело, — холодно сообщила она и прямиком прошла мимо меня в комнату.

Я захлопнул дверь и ухитрился догнать свою гостью только в гостиной.

— Что это вы пьете?

Она указала на бокал, оставленный на ручке моего кресла.

— Скотч со льдом, немного содовой, — автоматически ответил я. — Послушайте, какого…

— Я выпью один бокал!

И она принялась неторопливо расстегивать свой плащ.

— Вы окончательно рехнулись? — завопил я. — Врываетесь в мою квартиру и…

— Я уйду в тот момент, когда вы признаете, что я была права, — пообещала она.

— В чем? — Я заподозрил что-то недоброе.

— В отношении ваших агрессивных комплексов, обусловленных импотенцией.

— Вы все еще не пришли в себя! — проворчал я.

— Прекрасно. — Она пожала плечами. — Раз вы не желаете этого признать, значит, я вынуждена представить доказательства. Или, возможно, вам не хватит храбрости?

Несколько секунд я оторопело смотрел на нее, пока до меня не дошло, что она не шутит. Черт возьми! Может быть, это окажется куда более интересным, чем я предполагаю?

Я подмигнул.

— Валяйте доказывайте. Сцена в вашем распоряжении, мисс Аллен.

— Думаю, вам лучше называть меня Кэй, — деловито заговорила она. — Иначе ситуация внезапно может показаться вам комичной, а я бы этого не хотела. Полагаю, даже у лейтенанта полиции имеется имя?

— Эл.

— Эл? — Ее ноздри слегка задрожали. — Полагаю, мне не следовало удивляться. Оно вам очень подходит — Эл.

— Теперь, когда мы установили дружеские отношения, что будет дальше? — спросил я.

— Мой бокал, — равнодушно бросила она. — Припоминаете? Скотч со льдом и что-то еще, то же самое, что пьете вы.

Она стащила с себя плащ и бросила его кое-как на кушетку. Одета она была по-прежнему в белое платье-халат, которое было на ней в исследовательском фонде. Мне известно много людей в белых халатах, которые ухаживают за психами, невольно подумал я, но впервые слышу, чтобы психопатка в белом халате занималась здравомыслящим человеком. Но поскольку я предложил ей действовать и доказать свою теорию, теперь у меня не было выбора, я должен был подчиняться. Так что я отправился на кухню и приготовил ей скотч со льдом, добавив в него немного содовой.

Когда я вернулся в гостиную, она сидела в моем кресле, ноги у нее были аккуратно скрещены, а подол белого халата полностью закрывал колени.

— Вот ваш напиток, как приказано. Я сунул бокал ей под нос.

Она взяла мой бокал с ручки кресла и сунула его мне под нос.

— А здесь ваш, Эл.

Мы обменялись бокалами, уставились друг на друга, пока ее голубые глаза не начали меня снова раздражать: неужели они никогда не проявляли признаков жизни?

— Это ваша партия, Кэй, — напомнил я. — Что за этим последует?

— Мы выпьем до самого дна.

— За что? Каков тост?

— Ни за что, чтобы быть с вами совершенно откровенной. Но этот эксперимент очень важен, во всяком случае для меня, поэтому мне необходим известный искусственный стимул, чтобы начать его. Вот почему надо выпить до дна.

— О'кей, — беспечно ответил я. — Вы у нас эскулап, так что до дна!

Я осушил свой бокал одним большим глотком. Кэй Аллен сделала два, но тут я неохотно припомнил, что она-то пила из нетронутого бокала, я же нет.

— Теперь что?

— Не будьте таким нетерпеливым. — Она важно откашлялась. — Это было прекрасное шотландское виски. Теперь мы немного побеседуем, так что садитесь на кушетку и хорошо ведите себя, Эл.

Выходит, она еще продолжала игру, поэтому я послушно уселся на кушетку, повернувшись к ней лицом. Прошло несколько минут, мне стала невмоготу воцарившаяся тишина.

— Вам на самом деле нужны эти очки? — спросил я. — Или же они являются одной из деталей вашего оборонительного механизма? Вы же знаете, мужчины никогда не пристают к девушкам в очках.

— Дороти Паркер всегда корректирует это утверждение, — ровным голосом произнесла она, — нужно говорить «редко», а не «никогда». Очки мне на самом деле нужны, я близорукая. По сравнению со мной у летучей мыши великолепное зрение. Без очков я вижу не далее чем за два шага от себя.

— Почему вы не употребляете косметику? — не унимался я.

— Вы не забываетесь, Эл? — Голос ее звучал терпеливо. — Цель данного эксперимента доказать кое-что в отношении вас, а не меня!

Она глянула на свои самые простые, без «дамских штучек», часы на руке.

— У вас еще одно свидание? — холодно осведомился я.

— В некотором роде, но не то, что вы предполагаете. Теперь ее глаза уставились прямо на меня, и мне показалось, что они постепенно становятся все больше и больше. Должно быть, это был какой-то световой трюк, нервно подумал я, что-то связанное со стеклами ее очков. Что бы то ни было, но это не прекращалось. Теперь ее, глаза были огромными, заслоняющими от меня все остальное.

— Эл?

Голос ее звучал так слабо, что я его едва различал.

— Какого черта вы шепчете? — рассердился я.

— Я вовсе не шепчу. А вот почему вы так таращите на меня глаза?

— Вовсе не я, а вы сами!

Огромные голубые глаза возмущенно отреагировали, они оказывались вне фокуса вновь и вновь появлялись под барабанную дробь, которую я почти не слышал. Внезапно вокруг меня закружился голубой мир, превратившись в крутящуюся радужную спираль, от вида которой я почувствовал головокружение.

— Эл?

Она едва слышно произносила мое имя где-то за сотни миль от меня и хотела, чтобы я ее услышал!

— Я верчусь, как волчок, — признался я вслух самому себе. — Я и есть волчок, самый настоящий крутящийся детский волчок.

— Эл?

Она приблизилась ко мне, но чего ради она шепчет мое имя океану и воображает, что я ее услышу?

— Эл?

«Какого черта стряслось с этой пустоголовой дамочкой? — свирепо подумал я. — Она воображает, что я глухой, чего ради она орет мне в самое ухо?»

— Да! — рявкнул я в ответ.

— С вами все в порядке?

Внезапно все встало на свои места, я увидел, что Кэй Аллен наклонилась в своем кресле, обеспокоенно вглядываясь в меня.

— Разумеется, — ответил я, — а что?

— Вы выглядели — не знаю, как выразиться — только очень странно, — неуверенно пробормотала она, — и разговаривали сами с собой, как ненормальный. Я подумала, что жалко тратить время на подобные монологи, но вы мне практически не давали возможности вмешаться…

— По всей вероятности, я что-то съел, — пробормотал я, смущенно улыбаясь, — ну что же, значит, мне не стоит впредь самому готовить свои блюда.

— Вы уверены, что теперь чувствуете себя нормально?

— Уверен… О чем мы разговаривали?

— Пора продолжить наш эксперимент, Эл.

Она поднялась с места и прошла в конец комнаты.

— Мне потребуется кое-какой реквизит, через минуту все будет готово. Вы не против подождать?

— Я сгораю от любопытства! — откровенно признался я. — С самого детства обожал чародеев и фокусников. Что далее случится? Мне просто не терпится узнать.

Она закрыла дверь на кухню и выключила свет, так что гостина погрузилась в полумрак. На ковре осталось небольшое пятно света от продолжавшей гореть настольной лампы.

Кэй Аллен повернулась ко мне спиной и принялась колдовать со своим узлом волос на затылке. Неожиданно они заструились светло-золотистым каскадом по ее спине, не достигнув всего нескольких дюймов до талии. Она тряхнула головой, и мне показалось, что эти золотистые струи чувственно затрепетали, издавая подобие шелеста колосьев зрелой пшеницы под дуновением летнего бриза во время жатвы.

Она вновь медленно повернулась ко мне, правой рукой положила на кофейный столик уродливые очки в черной оправе и замерла неподвижно. Освободившись от тяжелого узла на затылке, ее великолепные волосы теперь превратились в элегантную рамку для ее лица, а голубые глаза без очков источали сияющее тепло.

— Эту часть эксперимента я ненавижу, мне это хорошо известно, — сообщила она хрипловатым голосом, сильно отличающимся от его обычного звучания, — но я должна его провести!

— Что? — спросил я, обратив внимание на то, что в моем голосе тоже слышится хрипота.

— Признаюсь, что вы были правы в отношении одной детали, Эл.

— Какой?

Ее пальцы быстро заработали, расстегивая застежку форменного плать до самого низа, потом она передернула плечами, скидывая его с себя, и переступила через него.

— Вот! — воскликнула она с гримасой, подхватила его с пола и небрежно бросила на кушетку поверх плаща.

Последние внешние признаки бесполого биолога исчезли вместе с белой униформой, вместо него передо мной стояла если не распутница, то, во всяком случае, исключительно соблазнительная женщина! Ее белые плечи сверкали в мягком свете настольной лампы. Кружевная оборка, окаймлявша черный бюстгальтер, скрывала глубину ущелья между высокими крепкими грудями. Она грациозно склонилась, ухватилась обеими руками за подол нижней юбки, затем неторопливо выпрямилась, постепенно стягивая юбку через голову. Ее голова на мгновение исчезла в облаке черного шелка, потом юбка пролетела по воздуху, приземлившись на ковре в каком-то футе от кушетки.

Черный атласный бюстгальтер без бретелей едва вмещал зрелую полноту ее грудей, а пара черных трусиков не столько прикрывала, сколько подчеркивала линию ее крутых бедер.

— Вы видите? — В ее голосе звучали издевательские нотки. — Вы были правы, Эл. Черное белье.

Ее ноги были не просто стройными, решил я, они верх элегантности! Талия являла собой не правдоподобно узкий мостик между округлыми линиями ее верхней и нижней половин тела. Нужно было быть ненормальным, чтобы раньше не заметить даже намека на подлинную Кэй Аллен в накрахмаленном биологе!

— Мы подходим к последней и наиболее волнующей части эксперимента, — сказала она, — теперь все зависит от вас одного, Эл.

— Продолжайте! — потребовал я. Она завела руки за спину и сцепила пальцы у себя за головой, затем медленно согнула спину.

— Все, что от вас требуется, Эл, — прошептала она, — это немедленно взять меня в страстном порыве.

Действительность превратилась в фантастику, подумал я ошеломленно. Неприметная женщина-биолог неожиданно сделалась полуголой арабской танцовщицей, требующей от меня несдерживаемой страстной любви!

— Кэй, дорогая, — прошептал я, задыхаясь от счастья, — я иду!

Я сорвался с дивана, уподобляясь стреле, выпущенной Купидоном из лука, и устремился через разделяющее нас пространство к ней. Оказавшись всего лишь в двух шагах, я внезапно остановился. То есть остановились мои ноги, все остальное продолжало спешить к ней. Но это было невыполнимо, раз ноги мне не подчинялись.

Кэй все еще стояла неподвижно, ее великолепное тело изогнулось в призывной позе… Я почувствовал, что пот струится по моему лицу, и сделал титаническое усилие заставить проклятые ноги снова двигаться. Но я прирос к месту, неподвижный и обессилевший. Мне это снится, со слабой надеждой подумал я, ночной кошмар, необходимо проснуться!

— Эл, возлюбленный!

Кэй уперлась руками в бока.

— Если это розыгрыш, я считаю, что тут нет ничего смешного. Я хочу сказать, мне нравятся мужчины с чувством юмора, но надо знать, когда и над чем шутить.

— Что-то случилось с моими ногами, — пробормотал я растерянно. — Я не могу сдвинуться с места.

— Попытайся расслабиться, дорогой. Ты перенапрягся, только и всего.

Я старался расслабиться, Господи, как я старался! Неожиданно у мен появилась уверенность, что ничего не удастся сделать, я обречен до конца своих дней оставаться живым монументом крушения человеческих надежд.

— О'кей, Эл… — Кэй глубоко вздохнула. — Значит, ты просто сейчас не можешь расслабиться. Не переживай из-за этого. Если ты не можешь прийти ко мне, я сама подойду.

Ее небесно-голубые глаза сияли, обещая экзотические наслаждения.

— Очень близко, — пробормотала она, — уверена, что мне удастс перебороть в тебе это застарелое напряженное состояние.

Она шагнула навстречу мне, и в тот же момент мои ноги свело подо мной, я отступил назад. В ее глазах промелькнуло изумленное выражение, затем она слегка повела плечами и сделала еще один шаг. И вновь повторилось то же самое, я по-прежнему оставался в двух шагах от нее.

— Это игра? — холодно осведомилась она. Я посмотрел вниз на свои ноги, пораженный их коварством, и ничего не смог ответить.

— Ладно, — через какое-то время сказала Кэй, — коли тебе вздумалось вот так поиграть, Эл Уилер, дело твое. Но поскольку я уже зашла далеко, я не отступлю.

Она решительно двинулась ко мне, я с равной решительностью отступал от нее. Она пошла быстрее, мои коварные ноги тоже увеличили скорость. Таким манером мы обошли вокруг комнаты. Наконец мои ноги уперлись в край кушетки, так что совершенно неожиданно я оказался сидящим на ней.

— Ну! — рявкнула она, шумно дыша носом, свернулась у меня на коленях, обвила мою шею руками, едва не задушив меня, и впилась зубами в мою нижнюю губу.

Внезапно на меня напал самый настоящий ужас. Я понял наконец, что это был, несомненно, оживший ночной кошмар, ибо Кэй совершенно исчезла.

— Ты — мерзкий зверюга! — кто-то страстно рыдал неподалеку. — Я убью тебя за это!

Я посмотрел вниз и увидел Кэй, лежащую посреди ковра на спине. И тут до меня медленно дошел весь ужас произошедшего: должно быть, я отбросил ее. Одна длинная шелковистая прядь ее волос закрыла половину ее лица и застенчиво спряталась в ложбинке между двумя снежно-белыми грудями. Эта черная атласная оборочка вокруг ее шеи, сообразил я с острым чувством, в действительности была ее бюстгальтером, который просто не был приспособлен к такому грубому обращению, которое он претерпел по моей милости.

— Я думаю, этого достаточно… — Теперь голос Кэй звучал устало. — Вам не требуется больше никаких доказательств.

— Чего? — простонал я.

— Прежде всего того, что я была права в отношении вас! — бросила она. — Вы не позволили мне приблизиться к себе менее чем на два ярда. Посмотрите теперь на самого себя. Вы в ужасе от одной мысли о возможности физического контакта с женщиной.

Ее божественная грудь бурно заколыхалась, так глубоко она вздохнула.

— Вы почти плачете.

«А кто бы не заплакал», — горько подумал я.

— Эксперимент закончен, — бросила она. — Вам показали, что я была права, так что я оставляю вас в одиночестве, чтобы вы могли вернуться к тем мерзким открыткам, которые гораздо безопаснее живых женщин.

— Я был заколдован, меня измучили дьявольские силы, так что, пожалуйста, немедленно уходите отсюда, — лихорадочно забормотал я. — Мне необходимо одиночество, чтобы я мог спокойно покончить с собой.

К тем мукам, которые я испытывал, добавилась еще одна изощренна пытка: я беспомощно сидел на диване и наблюдал за тем, как Кэй одевалась. Наконец на ней снова оказался неуклюжий дождевик, застегнутый на все пуговицы под самый подбородок, и моя незваная гостья двинулась к выходу.

В прихожей она остановилась, повернулась и посмотрела на меня ничего не выражающими глазами.

— Вы знаете, что такое спусковой крючок, лейтенант?

— Деталь пистолета, — с трудом ответил я.

— Что происходит, когда вы спускаете его?

— Выстрел.

В ее небесно-голубых глазах, возможно, и промелькнуло мстительное выражение, но теперь они были снова скрыты за толстыми стеклами очков, так что, возможно, я ошибся.

— Я посвящу вас в один секрет, лейтенант, — вкрадчиво заговорила она. — В данный момент у вас в мозгу подобие пистолета, и он полностью заряжен…

— Что?

— Полагаю, мне надо нажать на спусковой крючок перед уходом, — пробормотала она едва слышно. — До выстрела пройдет минут пять, Эл, так что наберитесь терпения.

— Что? — повторил я еще раз.

— Сосунок! — отчеканила она.

— Что?

— Я нажала на спусковой крючок для вас, лейтенант. — Она закатилась хохотом. — Мне бы очень хотелось находиться здесь через пять минут, но у меня не хватает храбрости, чтобы рискнуть. Спокойной ночи, лейтенант, приятных сновидений. И запомните: никто не может безнаказанно смеятьс над женщиной-биологом, даже коп!