"Леонора" - читать интересную книгу автора (Феллоуз Кэтрин)

Глава 11

Войдя в холл, Леонора сразу оказалась лицом к лицу с леди Констанс. Она виновато отступила назад, и леди Констанс набросилась на нее:

– Где ты была? Сначала Саймон, а теперь еще ты! Когда Коллинз сказал, что ты ушла одна, я…

– А Саймон уже вернулся? – прервала ее Леонора.

– Да. Но сейчас речь не об этом. Ты ушла одна, никому ни слова не сказав, и я требую, чтобы ты сказала, где была!

– Я ходила повидаться с лордом Эверардом!

Леди Констанс ахнула:

– О господи! Мой сын явился домой в бесчувственном состоянии, а дочь опозорила себя в глазах света!

– С Саймоном произошло несчастье? – спросила Леонора.

– Его, совершенно пьяного, привел домой какой-то человек, который нашел его где-то в грязной таверне и обнаружил у него визитную карточку. Сара – довольно приятная девушка, но, должна признаться, я рада, что она уехала. Во всяком случае, радовалась бы, если бы Саймон воспринял это благоразумно. Раз она вот так исчезла, значит, на самом деле он ей не дорог, потому что дом их заперт, слуги распущены, следовательно, они не собираются возвращаться. Он считает, что она уехала против своего желания, и во всем обвиняет лорда Эверарда. Да, кстати, зачем ты ходила к лорду Эверарду?

– Выяснить, где находится Сара, конечно. И он это знает, хотя не говорит! Мы были уверены, что ему известно. Потому что тот факт, что они уехали в один и тот же день, не может быть простым совпадением!

– Ну, мне уже все равно! Будет просто чудом, если нам снова пришлют приглашения в «Олмакс». Явиться в дом джентльмена без сопровождения! К тому же на Гросвенор-сквер, где тебя мог увидеть любой!

– Я провела у него не больше пяти минут.

– Но ты ушла из дома почти час назад!

– Я уже собиралась уходить, когда он вернулся домой.

– Люди, которые видели, как ты вошла в его дом, не обязаны это знать, – всхлипнула леди Констанс. – И за половину того времени, которое ты провела в его доме, можно погубить свою репутацию. Сегодня вечером мы должны быть у леди Дарелл, которая живет как раз напротив его дома. Можно только надеяться, что она не смотрела в окно в этот момент!

– Ну, это мы сразу поймем! Так где же Саймон?

– Насколько я понимаю, по-прежнему в кровати!

– Значит, сегодня он не выйдет из дома, – заметила Леонора.

У нее наступила реакция после короткого разговора с графом, и настроение было настолько тоскливым, что она едва не плакала. Но леди Констанс настаивала, что она должна появиться в свете, поэтому Леонора постаралась придать своему лицу оживленное выражение.

Поскольку было уже не важно, что думает о ней лорд Эверард, она иначе уложила волосы, и результат получился неудачный. Выходя из комнаты, она понимала, что выглядит плохо, и замечание леди Констанс, что у нее такое лицо, будто она целую неделю не спала, не улучшило ее самочувствия.

– Я не в настроении! Мы долго там пробудем?

У леди Констанс вытянулось лицо, и Леонора поспешила добавить:

– Не обращай внимания, мама, думаю, мне станет лучше, когда мы туда приедем.

Она улыбалась всю первую часть вечера и с интересом наблюдала за ссорой, которая разразилась между Кэтрин Харфорд и сэром Марком Финчли прямо во время танца.

Как только танец закончился, Кэтрин выбежала из зала, и Леонора наблюдала, как с побагровевшим от сдерживаемой ярости лицом сэр Марк поспешил за ней, мельтеша короткими ногами.

Она собиралась отпустить язвительное замечание на ухо матери, как вдруг невдалеке заметила лорда Эверарда, и вечер для нее был испорчен. Перехватив его взгляд, она невольно придала своему лицу холодное выражение и немедленно об этом пожалела. Он было направился к ней, но теперь лишь издали поклонился и отошел в сторону.

Глядя ему вслед, она готова была все ему простить, если бы только он снова улыбнулся ей, и тут заметила, как Кэтрин Харфорд устремила на него призывный взгляд из-под густых ресниц. Он изменил направление и склонился над ее рукой в преувеличенно вежливом поклоне. Сэр Марк подскакивал рядом, как петух, и, если бы в этой комедии не участвовал граф, Леонора вслух рассмеялась бы, глядя, как он увел Кэтрин из-под самого носа своего соперника. Судя по торжествующему взгляду, который Кэтрин бросила на сэра Марка, их ссора еще не была исчерпана и снова вспыхнула, как только после вальса граф вернул ее на прежнее место. Их голоса заглушали разговоры окружающих, и все стали оборачиваться на шум ссоры. Пронзительный голос Кэтрин перекрывал музыку, а потерявший самообладание сэр Марк орал в полный голос.

Все это выглядело весьма забавно, и лорд Эверард вместо того, чтобы уйти, остался, явно наслаждаясь зрелищем. Что бы ни было первоначальной причиной их ссоры, вскоре стало ясно, что она произошла из-за графа. Все кругом упоминали его имя, и в какой-то момент он произнес: «Браво!»

Сэр Марк обернулся к нему с раскрасневшимся от ярости и вина лицом. Это произошло в тот момент, когда в зале на какой-то момент воцарилась тишина. Оркестр перестал играть, выбирая следующую пьесу, а приглашенные прислушивались к ссоре. И в этой тишине слова сэра Марка раздались громом.

– Вы! – прорычал он. – Это все из-за вас, но видит Бог, вы за это поплатитесь! Довольно я молчал! Сегодня я всем расскажу, что мне известно! Всем, кто сегодня здесь присутствует!

Он обернулся к окружившим их людям, и от дурного предчувствия у Леоноры сжалось сердце.

– Лорд Эверард! – презрительно усмехнулся сэр Марк. – Великолепный лорд Эверард! Все вы боготворите его, пресмыкаетесь перед ним, приглашаете в свои дома! Мечтаете, чтобы он обратил внимание на ваших дочерей! Сказать вам, кто он такой? Сказать вам, как он вас всех провел? – Он на мгновение умолк.

– Довольно, Финчли! – раздался в тишине резкий голос графа.

– Ну уж нет! – заревел сэр Марк. – Я расскажу всем! Этот великолепный Эверард – Черный Джентльмен! Обычный грабитель! Вы мне не верите? В прошлом году он напал на меня, и я его ранил! Попросите его, чтобы он показал шрам на плече! Пусть покажет, если только посмеет!

Все ошеломленно молчали, и Леонора услышала свой голос, спокойный и ясный:

– Какая чушь!

Сэр Марк уставился на нее. Было совершенно ясно, что он забыл о ее присутствии. Леонора спокойно вышла вперед.

– Я была с сэром Марком, когда он ранил грабителя, и это абсолютно точно был не лорд Эверард. Даже мысль об этом совершенно абсурдна!

– Но вы разговаривали с ним! – воскликнул сэр Марк. – Вы знаете…

– Да, разговаривала, – оборвала его Леонора. – Он подошел к карете с моей стороны, и я отлично видела этого человека. Повторяю, я совершенно уверена, что это был не лорд Эверард. Не могу себе представить, почему сэр Марк сочинил эту небылицу, если только… – Она преднамеренно перевела взгляд на Кэтрин Харфорд и оставила фразу недосказанной.

Казалось, сэр Марк съежился. Она успела увидеть, что он принес графу свои извинения, но затем ее окружили гости, забрасывая вопросами, и остальное осталось для нее неизвестным. Одна девица уверяла всех, что умерла бы на месте, если бы подобное случилось с ней, другая требовала точного описания Черного Джентльмена. Леди Констанс издалека в ужасе наблюдала за дочерью.

Леонора извинилась и стала пробираться сквозь толпу. Хозяйка бала подала знак оркестру, и тот заиграл очередной танец, и наконец Леонора осталась одна. Руки и ноги у нее дрожали, и она опустилась на банкетку, сделав вид, будто роется в своем ридикюле. Когда рядом возник граф, она тихо ахнула.

– Благодарю вас, Леонора, – сказал он.

Ей почему-то захотелось заплакать, затем в ней вскипела злость. Как можно более язвительно она сказала:

– Теперь, когда ваши последние опасения рассеялись, вы можете спокойно жениться на своей драгоценной Кэтрин Харфорд!

Граф помолчал со странным выражением в глазах, затем поклонился и ретировался. Леонора видела, как он подошел к леди Дарелл, сказал ей несколько слов и удалился.

Кое-как она выдержала до окончания вечера. Леди Констанс сначала подумала, что после того, как дочь стала центром всеобщего внимания, им нужно незаметно уйти, передумала и заявила Леоноре, что она поступила правильно, защитив графа от непристойных обвинений.

Раскрасневшаяся и возбужденная после разговора с одной дамой преклонного возраста, осудившей Леонору за вмешательство, леди Констанс заявила дочери, чтобы та отправлялась домой. Если здесь есть еще дамы, как Флора Хеттрик, которой нечего сказать, она предпочитает сразу поставить их на место. Готовая сразиться с сэром Марком, она обошла весь зал и с разочарованием выяснила, что он уже уехал, после чего вернулась к дочери и похвалила ее за проницательность, с которой в свое время она отвергла сэра Марка.

Сознавая, что она незаслуженно осадила сэра Марка, смущенная Леонора отмолчалась, думая только о том, чтобы поскорее уйти. Однако только к двум часам ночи леди Констанс удостоверилась, что ей больше не от кого защищать свою дочь, и, осаждаемая бурными и противоречивыми чувствами, Леонора отправилась спать.

Проведя беспокойную ночь, наутро она спустилась вниз в воинственном настроении. Бросив беглый взгляд на ее лицо, леди Констанс сознательно завела речь об обыденных вещах, но Саймон, который мучился сознанием своей вины и переживал настоящее горе, снова набросился в адрес графа с обвинениями. Поставив кофейник на стол с такой силой, что задребезжали чашки, Леонора вскочила и заявила, что, если в ее присутствии кто-нибудь еще раз упомянет имя графа, она не ручается за последствия. Затем она потребовала, чтобы оседлали ее серую кобылу, и, с вызовом отказавшись от сопровождения грума, умчалась в сторону парка, где и пропадала все утро.

Саймон заявил, что все в доме посходили с ума, и вышел, чтобы повидаться с графом, но дворецкий с явным удовольствием объявил ему, что графа нет дома. Саймон спросил, когда он должен вернуться.

– Не могу сказать, сэр. Могу только заметить, что он взял большую карету, так что могу сделать заключение, что он отбыл в какое-то путешествие.

Саймону ничего не оставалось, как вернуться домой. Страдая от похмелья, он вздрагивал при мысли провести день в веселой компании, а в отсутствие Сары ему не хотелось ехать на прогулку.

Он отправился к ее дому. Но дом был по-прежнему заперт, а еще раньше он узнал, что она поехала отнюдь не в Абботсфорд. Он не мог понять, что именно произошло, но тот факт, что графа не было дома в то утро, когда исчезла Сара, определенно указывал на его причастность к происходящему.

По дороге он пытался представить себе, как героически спасает Сару, но каждый раз спотыкался на мысли о мести графу. Лорд Эверард был человеком очень высокого роста и атлетического телосложения, так что не могло быть и речи, чтобы сойтись с ним в кулачном бою, не говоря уже о сражении на шпагах. Саймон был заранее уверен, что граф просто мгновенно проткнет его, а как он сможет мертвым помочь Саре?

Добравшись наконец до дома, он ополчился на ни в чем не повинную Марию и решил, что человеческие отношения – пустой звук. В результате, не спросив разрешения леди Констанс, он купил себе большого рыжего сеттера, предпочтя общение с молчаливым животным.

Леди Констанс, которой заплаканная Мария пожаловалась на поведение брата, обнаружила собаку, когда явилась отругать сына. Сеттер оказался несдержанным созданием, не совсем еще взрослым, и, возбужденный новой обстановкой, у нее на глазах осквернил синие бархатные шторы. Услышав заявление сына, что собака будет постоянно находиться в доме, она поспешила в библиотеку, чтобы добавить еще пару строк в своем письме мистеру Ревеллу.

Это послание было начато еще на прошлой неделе, когда она питала надежды на брак Леоноры с лордом Эверардом, и дополнялось сведениями об исчезновении Сары, а также о позорном поведении Саймона. Затем следовали торопливые приписки о возмутительной выходке Леоноры, которая посмела одна явиться к графу в дом, описание сцены на балу у Дареллов и наконец о водворении в дом собаки Саймона, по своим размерам и нраву более подходящей для загородного поместья.

Пока она дописывала последние строки, к ней вошла Леонора, и мать зачитала ей кое-что из письма и, совершенно забыв инцидент за завтраком, упомянула про графа. Результат был молниеносным. Леонора откровенно высказала все, что думает о графе и что она сделала бы с ним, если бы могла.

Затем она объявила о своем решении выйти замуж за мистера Денстона, которого только что встретила в парке. Он показал себя настоящим джентльменом и намерен сразу же встретиться с мистером Ревеллом, как только тот вернется в город.

Сжимая в руке спасительный флакон с нюхательной солью, леди Констанс добавила еще один абзац к своему письму, где поделилась уверенностью, что Леонора буквально сошла с ума, но просила мужа не тревожиться и не торопиться вернуться в Лондон, потому что в доме все идет кувырком, а он, без сомнения, к этому давно привык.

Получив это противоречивое послание, мистер Ревелл вынужден был в очередной раз покинуть поместье и прибыть в Лондон. Хотя он нежно любил свою Констанс, он понял, что она не в силах справиться с проблемами, которые доставляли Леонора и Саймон.

Не без труда вникнув в ее сбивчивый рассказ, он потребовал бутылку вина и, прибегнув к понюшке табака, стал обдумывать проблемы. Леди Констанс, с надеждой ожидавшая его мнения, не успокоилась, когда он заявил, что, поскольку граф кажется ему человеком недюжинного ума, он может только предположить, что виноваты сами Леонора и Саймон. Затем спросил, заходил ли в тот день Саймон к графу.

– Он ходил к нему сегодня! Удивляюсь, почему он не разобьет себе палатку у его крыльца!

– Что ж, значит, пока не вернется лорд Эверард, ничего нельзя предпринять, – сказал мистер Ревелл. – Но тем временем я хотел бы поговорить с Саймоном.

Через полчаса Саймон вышел из кабинета отца успокоенным. Прибегнув к доводам здравого смысла, мистер Ревелл заставил сына понять всю дикость его домыслов о поступках графа.

Почему, спрашивал мистер Ревелл, лорд Эверард, который показал себя поразительно открытым и терпеливым во время последнего разговора с Саймоном, вдруг без видимых причин отправил куда-тo Сару?

Саймон пробормотал, что не знает. Но у него наверняка есть причины, и он хотел бы знать, где граф сейчас.

– Я думаю, что он отправился разыскивать свою подопечную, за которую, позволь тебе напомнить, он отвечает по закону! А когда он вернется, предлагаю тебе обращаться с ним с вежливостью, которую он заслуживает.

Отпустив сына, мистер Ревелл послал за Леонорой и устроился поудобнее, поставив ноги на каминную решетку. Женскую натуру, особенно натуру Леоноры, ему было труднее понять.

Девушка появилась, все еще исполненная воинственности. Он указал ей на кресло напротив и, дождавшись, когда она сядет, сказал:

– Я слышал, ты намерена выйти замуж за Денстона.

Она кивнула, и он продолжал:

– Твоя мать надеялась, что между тобой и лордом Эверардом возможны какие-то отношения.

– Мама все преувеличивает! – воскликнула Леонора, вздернув подбородок.

– Разве? – улыбнулся мистер Ревелл. – Тогда объясни мне это! – Он протянул дочери ее письмо к графу. – Уклончивость тебе не поможет, дитя мое. Ты приняла его предложение, а затем передумала.

Леонора покраснела и сжала губы. Она испытала бы огромное облегчение, поделившись с отцом своими затруднениями и выслушав его совет, но, считая себя обязанной хранить тайну графа, лишь сказала:

– Я поняла, что он пожалел бы об этом. Он сделал мне предложение сразу после того, как Кэтрин Харфорд оказала предпочтение сэру Марку.

– Леонора, ты серьезно думаешь, что лорд Эверард мог сделать тебе предложение в порыве отчаяния?

– Пока она ему не отказала, он не заговаривал со мной о браке.

– Твоя мать сообщила мне, что на днях на балу произошел некий скандал с Эверардом и что ты открыто выступила на его защиту.

– Полагаю, у меня достаточно чувства справедливости!

– Дело не только в справедливости, дитя мое. Не думай отвести мне глаза. Не знаю, что ты затеяла, но Эверард не такой человек, чтобы с ним шутить.

– А я и не шучу!

– Что ж, я сделаю для тебя что можно, – вздохнул мистер Ревелл. – Когда ко мне придет Денстон, я откажу ему, и будем надеяться, что ты наберешься ума до того, как состаришься!

Леонора встала и ушла, глубоко огорченная тем, что отец, которого она всегда считала способным на понимание, оказался во вражеском лагере.

Отказавшись от обеда под предлогом отсутствия аппетита и от вечера, сославшись на головную боль, она уединилась в кабинете отца с книгой и собакой Саймона.

Пробило как раз девять часов, когда дворецкий, открыв дверь на стук, обнаружил на ступеньках лестницы лорда Эверарда со своей подопечной. Он спросил леди Констанс, и слуга провел его в холл. Миссис Ревелл случайно заехала домой сменить бальные туфли и собиралась отбыть на другой бал, когда спустилась вниз и застала там все еще ожидающего ее графа и сделала строгий выговор дворецкому.

– Он не виноват, леди Констанс, – с улыбкой заметил граф, – я еще весь в грязи, и мне не следовало заходить.

Она взглянула на подол его плаща, забрызганного грязью, на обычно начищенные до блеска сапоги, облепленные комьями земли. Он протянул было руку, чтобы пожать ее, но спохватился и отдернул ее.

– Сударыня, я предупредил вас!

– Вздор! – возразила леди Констанс. – Заходите, я попрошу принести закуски. Вы выглядите смертельно усталым!

– Нет, благодарю вас. – Он покачал головой. – Хотя если бы я мог попросить вас оказать любезность по отношению к моей подопечной…

– Как, Сара здесь? Но я думала…

– Я привез ее обратно, вот почему я здесь. Если бы вы могли приютить ее на ночь, я был бы вам бесконечно благодарен. С ней нет горничной, поэтому мне не хотелось бы везти ее в гостиницу, особенно в такой поздний час, к тому же она слишком утомлена, чтобы ехать дальше. Я заберу ее от вас завтра утром.

– Бедное дитя! – воскликнула леди Констанс. – Разумеется, она может остаться у нас. Где вы ее оставили? В передней гостиной? Не обращайте внимания на грязь, пойдемте со мной.

Она пошла впереди, и граф с улыбкой последовал за ней.

Сара, удрученная горем, с выбившимися из-под капора и обрамляющими ее бледное лицо светлыми волосами, сидела у камина. Выражение ее лица говорило, что она не уверена в гостеприимстве, и это невероятно тронуло леди Констанс.

– Простите, сударыня, – сказала Сара. – Вижу, вы одеты для выхода. Лорд Эверард привез меня к вам, потому что я очень утомлена поездкой, но… – Она смущенно умолкла, когда леди Констанс обняла ее:

– Не беспокойтесь, дитя мое, без нас там обойдутся, а я просто не знаю, о чем думал лорд Эверард, заставив вас ехать в столь поздний час! – Она с укором взглянула на графа, который улыбнулся, крайне довольный переменой в ее поведении.

– Мы были еще довольно далеко от города, когда захромала одна из лошадей, поэтому мы и задержались, – сказал граф. – И мне показалось, что лучше ехать дальше, чем останавливаться в незнакомой гостинице. Как я сказал, у Сары нет горничной.

– Сара, вам нужно поесть и немедленно спать, – решительно заявила леди Констанс. – Пойдемте, вы даже не сняли плащ!

– Она не решалась его снять, – сказал граф, не в силах устоять перед искушением.

Леди Констанс слегка сконфузилась, но в это время дверь открылась, и появился Саймон.

– Коллинз сказал, что Сара… – начал он и увидел ее около камина.

Под добродушным взглядом графа они кинулись друг к другу. Он взглянул на леди Констанс, которая не смогла скрыть тревоги.

– Все будет хорошо, сударыня, обещаю вам. Вскоре я все вам объясню, но сначала мне хотелось бы увидеть Леонору. Она дома?

– Да, дома. Она осталась дома из-за мигрени, но… – Она неуверенно посмотрела на графа.

– Дело очень срочное. Мне хотелось бы поговорить с ней наедине.

– Я скажу ей, но вы же ее знаете, – сказала леди Констанс, помнившая нелестный отзыв Леоноры о графе. – Можете пройти в библиотеку.

Какая хитрость была пущена в ход, граф так и не узнал, но вскоре Леонора спустилась вниз. Она остановилась в дверях библиотеки и холодно спросила:

– Что вам угодно?

Граф устало улыбнулся:

– Цитируя вас во время нашей первой встречи, мне угодно только поскорее оказаться в кровати. Как видите, я помню.

– Меня не интересуют ваши воспоминания, сэр, – по-прежнему сдержанно ответила Леонора.

– Не очень-то вы меня обнадежили! – улыбнулся он. – Но вы не возражаете, если я присяду? День выдался таким трудным! – Он уселся в кресло и поморщился, вытянув правую ногу.

– В чем дело? – Голос Леоноры слегка изменился.

– В темноте я пытался снять одно колесо и по собственной небрежности ударился о него.

– А почему вы путешествуете в темноте?

– Старался поскорее приехать домой, чтобы еще раз просить вас выйти за меня замуж.

– Я не выйду за вас, потому…

– Леонора, – прервал ее граф, – из-за вас я провел страшно тяжелые и напряженные шесть дней. Как сумасшедший я носился по всей Франции! Моя невестка Каролина устроила мне сцену, которую я не побоялся бы назвать буйной, после чего я оказался в экипаже наедине с плачущей девушкой, которая плохо переносит дорогу. Итак, вы выйдете за меня замуж, нравится это вам или нет!

– Что еще за плачущая девушка? – нахмурилась Леонора.

– Сара! Я забрал ее от Каролины раз и навсегда и водворил ее у вашей матери. Единственный выход из положения – это устроить ее под опекой какой-нибудь респектабельной особы, пока не восстановится ее репутация, и вы, любовь моя, вы представите ее обществу, и она сможет объявить о своей помолвке с вашим братом. Если ей будет покровительствовать достойная леди Констанс, то проблем не будет. Хотя, – он усмехнулся, – вам придется следить за своими манерами.

– Вы хотите на мне жениться, чтобы у Сары была компаньонка, – тихо сказала она.

– Нет, любовь моя. Я всегда хотел на вас жениться, что вам прекрасно известно, но для умной молодой женщины вы удивительно склонны к опрометчивым заключениям. Неужели вы действительно думали, что я сделал вам предложение, опасаясь разоблачения?

У Леоноры подогнулись колени, и она поспешно опустилась на стул. Избегая его взгляда, девушка сказала:

– Но все говорило об этом. Когда мы с вами встретились в первый раз в Лондоне, вы сразу спросили, говорила ли я об этом сэру Марку, а я была так растеряна, что даже не помню, что ответила. Но наверняка ответила не так, как следовало, а потом не сказала вам, как я вас узнала, потому что обиделась на вас.

– О чем еще недобром вы думали? Расскажите мне про утро после того инцидента на балу у леди Нетерби.

– Не расскажу…

– Тогда я сам это сделаю. Когда Кэтрин стала причиной моей ссоры с Финчли, вы подумали, что я решил жениться на вас, чтобы вы не вздумали подтвердить рассказ Финчли. Хорошо же вы обо мне думаете!

– Я хотела выйти за вас замуж, но говорила себе, что поступила бы глупо.

– Любовь моя, – сказал граф, вставая и обнимая ее. – Вы действительно очень глупая девушка!

– Мне нужно кое-что рассказать вам.

– Про фабрики в Ланкашире?

– Откуда вы знаете?

– Мне рассказал об этом Поль. Ему ведь тоже известно о моем предосудительном прошлом. Кстати, в моем возвращении в свет он сыграл весьма важную роль.

– Думаю, вы могли рассказать об этом мне!

– Я всегда имел желание вам открыться. А сейчас помолчим!

Тем не менее, Леонора сказала:

– Бедняжка Сара! Как она?

– Надеюсь, сейчас ей уже лучше. Она проведет здесь эту ночь: Когда я уходил, Сара сказала, что счастлива снова встретиться с Саймоном. Признаюсь, когда она невзначай обронила, что устала от поездки, я не совсем понял, что имелось в виду!

– Так зачем же вы заставили ее ехать так поздно?

– Потому что я решил, что если уж она заболеет, то это может произойти и сегодня, и завтра утром.

– Удивительно бессердечно!

– Вероятно, – сказал он, обнимая Леонору. – Не вижу смысла продолжать эти мучения!

Леонора положила голову ему на грудь.

– От вашей одежды пахнет лошадьми… А почему Сара так внезапно уехала?

– Потому что, по ее словам, в то утро, когда миссис Рошфор сделала вид, будто не узнает ее, она поняла, какой станет жизнь Саймона, если он на ней женится. Я действительно пытался это внушить им обоим. Я уже заставил Каролину временно обосноваться на континенте, и дорогая Сара решила принести себя в жертву и навсегда расстаться с Саймоном, поэтому убедила мать забрать ее с собой. Кажется, она все это изложила в письме, которое Саймон должен получить завтра. Она все время упрекала меня, пока мы ехали сюда, убежденная, что погубит вашего брата. – Он вздохнул. – Если бы только они послушались моего совета и предоставили все мне.

– Хотите сказать, что оставили бы бедную девушку в неведении относительно ее будущего?

– А что мне оставалось делать? Не так давно вы не подавали мне никаких надежд!

– Но ведь теперь мы можем все ей рассказать!

– Это ни к чему, – возразил граф, целуя Леонору. – И я жду не дождусь, когда смогу поговорить с вашей матушкой. С уверенностью предсказываю, что она помолодеет прямо у нас на глазах!