"Леонора" - читать интересную книгу автора (Феллоуз Кэтрин)

Глава 10

Саймон шагал к дому лорда Эверарда на Гросвенор-сквер с единственной мыслью о том, что Сару больше нельзя подвергать такому унижению. Его настроение не улучшилось, когда дворецкий, окинув взглядом его суровое лицо, пообещал выяснить, дома ли граф. В его тоне проскользнуло сомнение, и Саймон нетерпеливо расхаживал по холлу, пока не появился сам граф.

– Значит, вы дома! – заметил Саймон. – А ваш лакей пытался сделать вид, что вас нет дома!

– Если у вас в тот момент было такое же выражение лица, как сейчас, я не удивлен, – тихо сказал граф.

– Прошу прощения, – пожал плечами Саймон. – Оказывается, мне нужно было сначала выяснить, удобно ли вам меня принять.

– Саймон Ревелл, я совершенно уверен, что ничем не мог вас оскорбить, но, если случайно и сделал что-либо в этом роде, прошу вас присесть и рассказать мне. Только не надо такого сарказма!

– Прошу прощения, сэр, – повторил Саймон. Последовало долгое молчание, во время которого граф внимательно на него смотрел, наконец молодой человек выпалил: – Прошу вас разрешить мне жениться на Саре, сэр!

– В самом деле? Да садитесь же!

Саймон опустился в кресло, но не мог сидеть спокойно.

– Вы даете разрешение, сэр?

– Нет, пока все не выясню. Я знал о ваших намерениях, но, вероятно, произошло нечто такое, что вынуждает вас торопиться. Расскажите же мне.

– Ничего особенно не произошло!

– Послушайте, Саймон, если бы вы знали, как мне не нравится, когда меня принимают за идиота! – воскликнул граф. – Или вы окажете уважение моему уму, или уходите!

Запинаясь, Саймон поведал ему об утренней встрече с миссис Рошфор. Он внимательно следил за выражением лица графа, но оно оставалось бесстрастным. Выслушав его рассказ, лорд Эверард встал и вызвал звонком дворецкого.

– Итак, сэр, что вы скажете?

– Выпьем по стакану шерри, пока будем обсуждать этот вопрос.

– Вы не могли бы дать мне ответ?

– Когда уйдет слуга, – ответил граф.

Саймон с трудом дождался, когда принесли поднос и граф наполнил два бокала. Передавая ему бокал, граф сказал:

– Боюсь, в данный момент я вынужден ответить вам отказом.

– Но почему, сэр?! – воскликнул Саймон, вскочив.

– У меня есть на то причины!

– Я не понимаю, почему…

– Садитесь! – повысил голос граф, и Саймон невольно подчинился его суровому тону. – Прошу вас понять, что это не окончательный мой ответ. Я сказал: «В настоящий момент»! Я не запретил вам видеться с ней и не сказал, что не изменю своего мнения. Саре только семнадцать лет, и у нее достаточно времени, чтобы подумать о браке. Полагаю, мне следует поставить вас в известность, что я намерен устроить ее жить в Абботсфорде, но пока попрошу вас об этом не распространяться. Пока что я не могу рассказать вам всего и не хочу беспокоить Сару. – Он улыбнулся. – Поверьте мне, я знаю, что делаю. Ваши родители пытались дать вам понять затруднительную ситуацию, а сегодня утром вы сами увидели, как все это будет на деле. Если бы сейчас я ответил вам положительно, это было бы против интересов обеих наших семей.

– Но Абботсфорд! – воскликнул Саймон. – Я не смогу с ней видеться!

– Вздор! Я буду регулярно туда ездить, а вы можете время от времени составлять мне компанию, и вряд ли, будучи там, Сара отдаст свое сердце кому-то другому. – Граф улыбнулся. – Когда я был в Абботсфорде в последний раз, то там практически не было достойных молодых людей. В общем, с моей стороны было бы нескромно рассказать вам все, но повторяю: Абботсфорд – это выход из создавшейся ситуации.

– О, я знаю, все это из-за матери Сары!

– Вынужден это подтвердить. Я надеюсь изменить положение к лучшему, но вам придется набраться терпения. А Саре нужна ваша поддержка, а не унылые сетования на судьбу!

– Хорошо, сэр, – кивнул Саймон. – Я скажу ей, что пока вы не дали своего согласия, но что вы не против нашего брака. Про остальное я не стану ей говорить.

– Правильно. И не возвращайтесь к своим прежним привычкам из-за того, что испытываете разочарование.

– Не опасайтесь этого, сэр! – пообещал Саймон и протянул графу руку. – Не стану делать вид, будто я доволен, но я вас понял, сэр.

Думая отвлечь леди Констанс от мрачных мыслей, Леонора призналась ей, что советовалась с лордом Эверардом относительно приглашений на вечер. Однако ее надежды, что ей удастся избежать материнского гнева за собственное вольное поведение, были немедленно развеяны. Леди Констанс в ужасе воззрилась на дочь.

– Леонора, уж не хочешь ли ты сказать, что действительно просила его об этом? О господи, кажется, у меня начинается удушье… – произнесла она слабеющим голосом.

– Ничего подобного у тебя не начинается! Только подумай, насколько это окажется удачным! Я уверена, что даже графиня Ливен не станет игнорировать Сару, если она придет в сопровождении графа. И он обещал сделать так, чтобы на ней было скромное платье, так что и за это можно не волноваться.

– Ты и об этом его просила! – воскликнула леди Констанс, вскакивая.

– Нет, нет, конечно, не просила! Просто я хотела сказать, что он сам отлично понимает всю неловкость ситуации и что мы можем быть уверены: он сделает все так, чтобы вечер прошел благополучно.

– Человек, с которым мы едва знакомы! – всплеснула руками леди Констанс. – Что он может о тебе подумать… Леонора, вы с ним ни о чем не договорились? Я имею в виду, ты ничего от меня не скрываешь?

– Разумеется, нет! Я уже говорила тебе, мама, что не имею ни малейшего желания выходить замуж за лорда Эверарда. – Тут Леонора вспомнила, как нежно посмотрел он на нее последний раз, и колени у нее ослабли. Она поспешно села рядом с леди Констанс и дрогнувшим голосом повторила: – Разумеется, нет!

Ей не удалось успокоить леди Констанс, ибо та продолжала:

– Даже миссис Партингтон намекала мне на это на днях, а она редко выезжает в свет, следовательно, кто-то уже ей рассказал. Леонора, если ты будешь вести себя неосторожно, про тебя начнут сплетничать, обвинять тебя в фривольности!

– Вздор! – заявила Леонора. – В обществе все поглощены слухами об отъезде лорда Байрона из Англии!

– Во всяком случае, тебе не следовало подавать надежды лорду Эверарду!

– Я не давала ему ни малейшего повода надеяться! – возразила Леонора.

К счастью, в этот момент появился Саймон и отвлек их от разговора. Поскольку он был главной ее заботой, леди Констанс сразу набросилась на него с расспросами, где он был.

– Если желаете знать, я был у лорда Эверарда!

– Еще один сюрприз! – Леди Констанс покосилась на Леонору.

– В чем дело? Что еще натворила Леонора? – спросил Саймон.

– Сначала скажи: зачем ты ходил к лорду Эверарду? – вспылила Леонора.

– Просить его разрешения жениться на Саре, конечно. После того, что произошло сегодня утром, я хочу как можно скорее решить этот вопрос.

– И что он тебе сказал? – спросила леди Констанс.

– Он отказал мне!

Опасаясь, что не совладает с собой, если мать выразит свое откровенное одобрение, Саймон выбежал из комнаты. Погладив мать по плечу, Леонора поспешила за ним. Она догнала Саймона, когда тот вошел в отцовский кабинет, и закрыла за собой дверь.

– Саймон, почему он отказался дать согласие?

– А ты на чьей стороне?

– Нечего на меня так смотреть! Разумеется, на твоей! Сара кажется мне очень милой девушкой, я так и сказала маме.

– Понимаешь, он не окончательно мне отказал, так что можешь сказать ей и об этом. Во всяком случае, она сразу перестанет радоваться.

– Ну, не будь таким злым и расскажи мне о вашем разговоре.

– Практически мне нечего рассказать. Я попросил его согласия, и он сразу догадался, что произошло что-то неприятное, поэтому мне пришлось рассказать об этой сегодняшней истории. После чего граф сказал, что в данный момент вынужден ответить мне отказом, но этот ответ неокончательный. Думаю, сначала он решил восстановить репутацию Сары. Он может настоять на своем, когда захочет, правда?

– Да, – подтвердила Леонора и ушла, размышляя о характере графа, пока готовилась к музыкальному вечеру.

На музыкальный вечер отправлялись только леди Констанс и она сама. Узнав о нем, мистер Рошфор наотрез отказался от приглашения и заявил, что лучше повезет Марию навестить свою мать. Однако, когда он приехал за ней, все произошло совсем иначе.

Леонора спустилась вниз как раз в тот момент, когда Мария снимала с себя уже надетый плащ. Мистер Рошфор рассеянно поклонился Леоноре и кивнул Саймону, который ответил ему неприязненным взглядом, возлагая на него ответственность за поведение его матери.

– Но я думала, ты уже договорился со своей мамой о том, что мы ее навестим, – сказала Мария.

– Сегодня лучше не ходить, – нахмурился мистер Рошфор. – Мы немного повздорили!

– Вы поссорились с вашей матерью? – с просиявшим лицом спросил Саймон.

– Нет, нет! Ну… Я хочу сказать… Да, вообще-то поссорился!

– Молодец! – воскликнул Саймон, хлопнув его по спине. – А мне вы показались утром таким робким и прирученным! Беру свои слова обратно!

– Еще бы! Вы едва не накинулись на нас там на улице, когда все вокруг пялили на нас глаза!

– Только не говорите об этом маме, она у нас подвержена обморокам!

В этот момент появилась леди Констанс.

– Не желаете пойти с нами? – предложила она. Мистер Рошфор сказал, что они уже принесли свои извинения, отказавшись от приглашения на музыкальный вечер.

– Пустяки! Луиза Эшфорд – моя близкая подруга. Могу вас заверить, что она меня не похвалит, если узнает, что я не взяла вас с собой. У них вечером будет блестящий пианист. В Англии он впервые, но мне известно, что на континенте он произвел настоящий фурор. Должна признаться, что будет довольно скучно, зато там соберется интересное общество!

Перехватив его несчастный взгляд, Леонора усмехнулась и поднялась к себе, чтобы переодеться.

Предстоял утонченный вечер, и она надела свое любимое вечернее платье с отделкой из кружев и, вопреки настойчивым советам леди Констанс, высоко подобрала волосы, оставив ниспадающие с одной стороны длинные локоны.

– К этой прическе больше подходит золотистая накидка, – заметила леди Констанс.

Мистер Рошфор был в ужасе от предстоящего вечера. А Леонора, будучи в душе пианисткой, с нетерпением ожидала его. Однако вечер принес ей разочарование. Вслушиваясь в игру молодого итальянского пианиста опытным ухом, Леонора пришла к выводу, что его слава не соответствует качеству игры.

– Он уже трижды сфальшивил, – сказал кто—то сзади нее.

Леонора вздрогнула и, обернувшись, увидела наклонившегося к ней лорда Эверарда.

– А вы откуда знаете? – прошептала она.

– Я знаю эту пьесу, – сказал он. – Пойдемте в другую комнату. Думаю, не стоит тратить на него время, а вы как считаете?

– Его так расхваливали! Но я не знала, что вы музыкант!

– Я играл эту пьесу, когда был моложе.

– Вы?!

– Не заставляйте меня смущаться! Моя мать была прекрасной пианисткой и настояла на том, чтобы я тоже учился играть. Нужно было видеть, каким жалким я выглядел за инструментом, когда еще не доставал до пола ногами!

Леонора засмеялась и тут же осеклась.

– О боже, на нас смотрит моя тетка Маргарет! – Она присела в реверансе и получила в ответ широкую улыбку. – Обычно она не такая приветливая.

– Это потому, что вы со мной, – без ложной скромности заявил граф. – Я пользуюсь ее особенной симпатией! – Он поклонился, и леди Маргарет жеманно ему улыбнулась.

– Никогда бы такому не поверила! – воскликнула Леонора.

– Я же говорил вам, что если вы выйдете за меня замуж, то займете в обществе самое видное положение!

Леонора отвела взгляд, раздумывая, не желает ли он снова начать обсуждение вопроса их брака. Но его тон был шутливым, и она ответила:

– Это мне напомнило кое о чем. Почему вы отказались дать согласие на брак между Саймоном и Сарой?

– Я не отказался, – поправил ее граф. – Я лишь на время оставил этот вопрос открытым. Они оба в таком счастливом состоянии, когда верят, что любовь побеждает все трудности, а им нужно понять, что они заблуждаются. И позвольте мне сказать вам, сударыня, на случай, если вы намерены прочитать мне нотацию, что, хотя я всегда готов выслушать любой совет и рекомендацию, все равно я поступлю так, как сочту нужным. Если сердца наших влюбленных пострадают какое-то время, я буду сожалеть, но пока что им явно недостает жизненного опыта. Вы можете со мной не согласиться, но у меня на восемнадцать лет больше опыта, чем у вас.

– Но вы же не станете чинить им препятствия, если их счастье состоит в этом браке.

– Ого! Вы еще один человек, который считает, что любовь – это все!

– Нет, – сказала она тихо. – Разумеется, это не так.

– Интересно, что скрывается за этим признанием?

– Ничего! Если не возражаете, я бы вернулась в зал, чтобы еще немного послушать пианиста.

– Не возражаю, но на обратном пути в зал мы снова насладимся лицезрением вашей тетки, леди Маргарет. Поскольку вы позволили себе откровенно высказаться кое о ком из моих родственников, возьму на себя смелость заметить, что нахожу ее наряд в высшей степени нескромным!

– И в высшей степени неприличным! – улыбнулась Леонора.

Слушая музыку, она пыталась вспомнить, с кем еще из знакомых мужчин она могла поддерживать такой непринужденный разговор, и пришла к выводу, что лорд Эверард оказался единственным мужчиной, в обществе которого она чувствует себя так легко и просто. Последние полчаса казались сплошным удовольствием. Она искоса взглянула на него. Казалось, он был совершенно поглощен музыкой, но сразу же почувствовал ее взгляд, повернул голову и улыбнулся ей. Если только он еще раз заговорит о свадьбе, поклялась себе Леонора, она и не подумает перевести разговор в другое русло.

Когда граф слегка коснулся ее плеча, она вздрогнула.

– Если вы намерены остаться на вторую часть, то останетесь одна! – прошептал он.

– Очень вежливо с вашей стороны! А в чем дело?

– Дело в сопрано, которую мне удалось слышать в начале сезона. В тот раз певица была в ударе, и мне не хочется слышать ее снова из опасения, что она потеряла форму!

– Не может быть, что вы так тонко чувствуете музыку!

– Но это так, и я не допущу, чтобы мои чувства были вновь задеты. Давайте уединимся в другой гостиной, чтобы оживить надежды вашей матери!

Они бесшумно покинули свои места и направились в соседний зал, где на длинном столе были поданы закуски. Между блюдами с закусками стояли вазы с весенними цветами, что вместе смотрелось очаровательно. Однако лорд Эверард, окинув блюда критическим взглядом, заметил, что он предпочел бы, чтобы Луиза Эшворд обуздала свою страсть к цветочным украшениям, не распространяя их на угощение.

– Если вам не нравится запах папоротника, – продолжал он, – позвольте рекомендовать вам тарталетки с абрикосом. Они такие ароматные!

Леонора едва не поперхнулась замороженными сластями, и он заметил:

– В лимонад тоже что-то насыпали – жалко только, я совсем забыл ботанику! Хотя шампанское кажется настоящим. – Он вопросительно взглянул на Леонору, которая ответила ему неуверенным взглядом.

– Не знаю, стоит ли мне пробовать. Отсюда мы поедем еще на один прием.

– Один бокал вряд ли заставит вас нарушить приличия, но если вы сомневаетесь, то не надо.

– Обычно я пью только лимонад.

Он передал ей бокал с шампанским и поднял свой:

– Ваше здоровье, сударыня! Я уже говорил, что сегодня вы замечательно выглядите? Вот так и нужно вам всегда причесываться.

Это был его первый откровенный комплимент, и она, смутившись, пробормотала что-то насчет того, что эта прическа делает ее еще выше ростом.

– Не для меня.

– Но вы не единственный мужчина, с которым мне хотелось бы стоять рядом, – возразила Леонора.

– Разумеется. Но вы, конечно, понимаете, что половина присутствующих здесь теперь будет ожидать, что мы сообщим о нашей помолвке!

Леонора из-за растерянности не нашлась что ответить, и пауза затянулась. К счастью, рядом оказалась леди Констанс, которая напомнила ей, что пора уходить. К ним подошел мистер Рошфор, и граф склонился над рукой Леоноры.

Она готова была взорваться от досады, но, встретив его взгляд, поняла, что он разделяет ее мысли. Все это было бы замечательно, подумала она, если бы при этом он втайне не подсмеивался над ней.

Лорд действительно развеселился, но он не собирался потворствовать строптивости Леоноры, хотя уже не сомневался в ее чувствах к нему. У них были непринужденные, дружеские и теплые отношения, которые он считал необходимыми для брака. Он улыбнулся, вспомнив, как легко ему удается ее рассмешить или, напротив, рассердить всего парой слов.

Граф Эверард опустошил свой бокал и разыскал хозяйку, чтобы попрощаться и поблагодарить ее за прекрасный вечер. Он ушел, сопровождаемый любопытными взглядами. Все, безусловно, заметили, что он задержался лишь на пять минут после ухода мисс Ревелл, и общество разделилось примерно на две равные части, из которых одна утверждала, что они являются прекрасной парой, тогда как другая, состоящая из матерей и их дочерей, считала вопиющей несправедливостью, что самый завидный жених сезона, кажется, достанется этой выскочке из провинции.

А возбужденная тремя бокалами шампанского «эта выскочка» вспоминала вечерний разговор, укоряя себя за упущенную возможность. Пока длилось действие шампанского, она даже собиралась написать ему, но утро оказалось и в самом деле мудренее вечера, а что, собственно, произошло? Практически он больше не повторял своего предложения, а она не собирается навязываться! Если только он снова не попросит стать его женой.

Как это делала до нее Кэтрин Харфорд, она, появляясь где-либо, стала осматривать каждый зал в поисках графа и каждый раз, не застав его, приходила в уныние. В конце недели ее охватило отчаяние. Если чувства графа такие сильные, как она думает, он не мог не встретиться с ней на протяжении целых семи дней!

Но она не знала, что граф так же остро, как и она, ощущал течение времени. Каждый день он собирался навестить ее, но у него оказывалось так много дел, что он принимал решение сделать это на следующий день, надеясь, что сможет провести с ней больше времени.

Всему виной была графиня Эверард. Граф заставил ее поверенных составить соглашение, и Каролина подписала его. После этого она выразила согласие уехать, и граф чувствовал себя обязанным помочь ей. Графиня заметила, что, поскольку уезжает не по собственной воле, он несет ответственность за все последствия, включая сдачу дома и сохранность принадлежащей ей мебели. Все, что она брала с собой, было упаковано в сундуки и баулы и ждало носильщиков, а он обеспечил открытие для нее счета в Париже, куда намеревался пересылать для нее деньги. Все это время Сара оставалась странно равнодушной. Граф озабоченно наблюдал за ней и как-то спросил, не расстроена ли она необходимостью переехать в Абботсфорд. Сара покачала головой и сказала, что мать все ей объяснила, и хотя она немного волнуется, но полностью готова к такой перемене.

– Это будет не так плохо, – с улыбкой сказал граф. – И я обещаю привезти с собой Саймона.

Ее глаза наполнились слезами, и она быстро отвернулась, оставив графа еще больше встревоженным, пока он не решил, что ее реакция естественна для столь юной особы.

Кроме того, его беспокоило и поведение графини. Она была женщиной гордой и своенравной, поэтому он ожидал с ее стороны большего сопротивления. Ее готовность покинуть Англию озадачила графа. Однако найти подходящую компаньонку для Сары оказалось не так просто. Из-за недостатка времени ему пришлось обратиться к кузине Генриетте, с которой графиня так плохо обошлась. Графу пришлось пустить в ход личное обаяние.

Хотя и неохотно, но кузина Генриетта согласилась, и, устроив ее переезд и перевозку массы вещей, которые она считала необходимыми для своего комфорта, граф наконец возвращался в Лондон. Он прибыл в свой городской дом после трехдневного отсутствия, усталый и измученный ездой в наемных экипажах и в крайне взвинченном состоянии.

Сбросив верхнюю одежду, он резко ответил на вопрос дворецкого, приятным ли было путешествие, и, забрав корреспонденцию, замешкался, когда тот покашлял, привлекая внимание.

Он поднял на него взгляд:

– В чем дело?

– У вас визитер, милорд. – Дворецкий снова кашлянул. – Молодая леди! Я проводил ее в голубую гостиную.

– Кто это?

– Она не назвала себя, милорд!

Граф швырнул пачку писем на поднос и направился в гостиную. Увидев ожидавшую его визитершу, он остановился в дверях как громом пораженный.

– Что вы здесь делаете?! – нахмурился он.

– Я пришла увидеться с вами…

– Это мне ясно, сударыня, но вам придется немедленно покинуть мой дом. Что вы себе позволяете, явившись ко мне, насколько я понимаю, без сопровождения?

– Я не могла придумать другого места, где я могла бы свободно высказать вам свое мнение о вас!

– Леонора, давайте не будет говорить загадками. Что случилось?

– Что случилось? – прищурилась она. – Вы делаете вид, будто ничего не знаете! Что вы сделали с Сарой?

Граф вскинул брови.

– И вы пытаетесь убедить меня, будто не знаете, где она находится?

– Пожалуй, я слишком хорошо знаю, где она, – медленно произнес он, вспоминая о том, что он не заказал Каролине билет на пароход, когда у нее уже был заграничный паспорт. – А что говорит Саймон? Стало быть, она купила два билета и увезла с собой Сару.

– Его нет дома со вчерашнего утра! – воскликнула Леонора дрогнувшим голосом.

– Что ж, у него было четыре дня для того, чтобы действовать, и если его единственная реакция на страдания из-за препятствий выразилась в том, что он напился, значит, я был прав, когда утверждал, что они не подходят для брака.

– Откуда вы знаете, что он делает? – вспыхнула Леонора.

– Ставлю сто против одного! А теперь не будете ли вы так любезны вернуться домой? Вам незачем было приходить сюда. Кстати, как вы сюда добрались?

– Пришла пешком.

– Одна! – произнес он тоном, дававшим ей понять, что считает это в высшей степени неприличным. – Придется мне проводить вас домой, и не говорите мне, что вы этого не желаете!

Леонора молчала до тех пор, пока не оказалась у своего дома, где холодно поблагодарила его. Граф поклонился в ответ и в мрачном настроении направился к себе.

В первый раз он рассердился на Леонору и лелеял мечту сурово отчитать Сару, когда ее догонит. Он хотел было сразу отправиться в погоню, но за последние несколько дней слишком устал от разъездов. Он и так потратил немало сил ради Сары. По какой бы причине она ни сбежала, это могло подождать.