"Марсиане, убирайтесь домой!" - читать интересную книгу автора (Браун Фредерик)

10

- Самый странный случай в моей практике, миссис Деверо, констатировал доктор Снайдер.

Он сидел в своем роскошно обставленном кабинете за дорогим столом красного дерева. Невысокий мужчина со сверлящим взглядом и улыбчивым лицом, напоминающим полную луну.

- Но почему, доктор? - спросила Марджи Деверо. Она была очень красива, прямо сидя в кресле, созданном для того, чтобы в нем развалиться. Высокая девушка с волосами цвета меда и голубыми глазами, она приехала в санаторий прямо с дежурства в больнице. - Другими словами, ваш диагноз - паранойя?

- С истерической слепотой и глухотой к марсианам. При этом я не хочу сказать, что случай трудный, миссис Деверо. Ваш муж - первый и единственный известный мне параноик, которому живется в десять раз лучше, чем любому из здоровых. Я ему завидую, и никак не могу решиться на лечение.

- Но ведь...

- Люк - я должен был хорошо узнать его, чтобы называть просто по имени - провел здесь уже неделю. Он чувствует себя абсолютно счастливым - за исключением того, что постоянно спрашивает о вас, и успешно работает над романом о Диком Западе. От восьми до десяти часов в день. Он закончил уже четвертую главу; я читал их все, они превосходны. Так сложилось, что я люблю вестерны, читал их по несколько штук в неделю и хорошо знаю жанр. Это не какая-нибудь халтура, а настоящая литература, не уступающая лучшим книгам Зейна Грея, Люка Шорта или Хэйкса и других ведущих мастеров. Мне удалось достать "Ад в Эльдорадо", первый роман Люка о Диком Западе, он его написал несколько лет назад... Это было еще до того, как вы поженились?

- Задолго до этого.

- И я его прочел. Тот, над которым он сейчас работает, на порядок лучше. Не удивлюсь, если он окажется на самом верху списка бестселлеров или так близко к вершине, как только может оказаться вестерн. Но бестселлер там или нет, он неизбежно станет классикой своего жанра. Так вот, если я вылечу его от этой мании... от его уверенности, что никаких марсиан нет...

- Я понимаю, куда вы клоните. Он никогда не закончит эту книгу... разве что марсиане снова доведут его до безумия.

- Причем до такой же степени безумия. Один шанс из миллиона. Станет ли он счастливее, вновь видя и слыша марсиан, но не имея возможности писать?

- Так вы предлагаете вообще не лечить его?

- Я уж и сам не знаю. Мягко говоря, у меня проблемы, миссис Деверо... Это совершенно непрофессионально: иметь на руках пациента, которого можно вылечить, и даже не попытаться. Я никогда не допускал такой ситуации и не должен допускать ее впредь. Однако...

- Вы что-то узнали о его чеках?

- Конечно. Я позвонил его издателю, мистеру Бернштейну. Чек на меньшую сумму, четыреста долларов - это деньги, которые издатель был ему должен. Хорошо, если бы он переписал этот чек на вас - тогда его можно будет депонировать или использовать на содержание Люка в случае чего. Считая по сто долларов за недельное пребывание у нас, одного этого чека хватит для оплаты прошедшей недели и еще трех. Чек на большую сумму...

- А ваш гонорар, доктор?

- Мой гонорар? Как я могу требовать гонорар, если даже не пытаюсь его лечить? Но вернемся ко второму чеку, на тысячу долларов. Это аванс за роман о Диком Западе. Когда я все объяснил мистеру Бернштейну: что Люк психически болен, но на редкость споро работает над романом; он отнесся к этому скептически. Боюсь, он не доверяет моему вкусу. Он попросил одолжить у Люка рукопись, позвонить ему еще раз, за его счет, и прочесть первую главу по телефону. Я сделал это разговор, должно быть, стоил более ста долларов, - и Бернштейн был восхищен. Сказал, что если остальное будет на таком же уровне, то книга принесет Люку, самое малое, десять тысяч долларов, а может, и во много раз больше. По его словам, Люк, естественно, может получить деньги и оставить себе как аванс. И если я сделаю что-то, что помешает Люку закончить книгу, то он лично прилетит сюда и собственноручно меня застрелит. Разумеется; я не допускаю, что он действительно хотел это сделать, а если бы даже допускал, не мог бы позволить, чтобы это повлияло на мое решение. Хотя...

Он виновато развел руками. На правой появился марсианин, бросил: "Отцепись, Джонни", - и исчез.

Доктор Снайдер вздохнул.

- Взгляните на это под другим углом, миссис Деверо. Примем десять тысяч долларов за минимум того, что "Тропа в никуда" - он изменил не только название, но и переписал начало романа - может принести Люку. Те четыре главы, которые он написал за эту неделю, составляют примерно часть книги.

Таким образом, можно смело утверждать, что за последнюю неделю он заработал две с половиной тысячи долларов. Если работа у него и дальше пойдет в таком темпе, он заработает в месяц десять тысяч долларов. Учитывая перерывы между книгами и то, что сейчас он пишет очень быстро, компенсируя творческий кризис, который переживал так долго, в этом году он должен заработать не менее пятидесяти тысяч долларов. И кто знает, может, даже сто или двести, если, как утверждает Бернштейн, этот роман может принести ему значительно больше обычного гонорара. У меня, миссис Деверо, в прошлом году чистыми вышло двадцать пять тысяч. И вы хотите, чтобы я его лечил?

Марджи Деверо улыбнулась.

- Я и сама боюсь об этом думать. До сих пор лучшим годом Люка был второй год нашей супружеской жизни, когда он заработал двенадцать тысяч. Но я кое-чего не понимаю, доктор...

- Чего именно?

- С какой целью вы меня вызвали? Конечно, я хочу с ним увидеться, но ведь вы решили, что лучше мне этого не делать, что это может помешать Люку или довести его до безумия, прервать его работу или даже положить конец. Я говорю это не потому, что хотела бы ждать дольше, но если, работая в таком темпе, он может закончить роман за три недели, может, мне все-таки разумнее подождать? Даже если... он снова изменится, то пусть закончит хотя бы эту книгу.

Доктор Снайдер печально улыбнулся и сказал:

- К сожалению, у меня не было выбора, миссис Деверо. Люк забастовал.

- Забастовал?

- Сегодня утром он заявил, что не напишет ни слова, пока я не позвоню вам и не попрошу, чтобы вы пришли его навестить. Он говорил совершенно серьезно.

- Значит, он потерял сегодня рабочий день?

- О нет. Всего полчаса - столько времени я искал вас по телефону. Он вновь сел работать, как только я сказал, что вы обещали заглянуть вечером. Люк поверил мне на слово.

- Это меня радует. Но прежде чем я пойду к нему, может, у вас будут какие-то рекомендации, доктор?

- Прошу с ним не спорить, особенно насчет его болезни. Если вдруг появятся марсиане, помните, что Люк не видит их и не слышит. И что это полностью соответствует действительности... он не притворяется.

- И я, конечно, тоже должна их игнорировать? Вы же отлично знаете, доктор, что это не всегда возможно. Если, например, марсианин крикнет внезапно вам в ухо, когда вы ничего такого не ожидаете...

- Люк знает, что остальные по-прежнему видят марсиан. Его не удивит, если вы внезапно вздрогнете. А если попросите повторить только что сказанное, он поймет, что марсианин кричал громче, чем он говорил; то есть, что вам показалось, будто марсианин крикнул.

- А если марсианин нарочно начнет шуметь, когда я буду говорить с Люком? Как это может быть, доктор, что его подсознание не позволяет ему принимать звуки, издаваемые марсианином, хотя Люк может отчетливо слышать мои слова? Неужели это правда?

- Да. Я это проверял. Его подсознание просто отфильтрует голос марсианина, и он будет слышать только вас, даже если вы будете шептать, а марсианин кричать. Это похоже на то, что происходит с людьми, работающими у пневматических молотов или у других шумных машин. Правда, там скорее многолетняя привычка, чем истерическая глухота позволяет им слышать и понимать обычную речь выше - или, точнее, ниже - уровня шума.

- Ясно. Теперь я поняла, как он может слышать, несмотря на помехи. А как со зрением? Ведь марсиане непрозрачны. Как можно видеть сквозь марсианина, даже если не верить в его существование? Допустим, какой-то марсианин появится между мною и Люком, когда он будет на меня смотреть. Не понимаю, как он сможет не увидеть марсианина - пусть хотя бы как пятно, но ведь невозможно, чтобы он видел меня сквозь него; он же должен отдавать себе отчет, что между нами что-то находится,

- Он просто отводит взгляд. Обычный защитный механизм специфической слепоты на почве истерии. А его слепота именно специфична, потому что он видит все, кроме марсиан.

Видите ли, между сознанием и подсознанием существует некое разделение, и подсознание Люка подшучивает над сознанием. И заставляет его отворачиваться или вообще закрывать глаза, вместо того, чтобы позволить ему убедиться, что в его поле зрения находится нечто, мешающее видеть.

- Но как он объясняет для себя это... отворачивание и закрывание глаз?

- Его подсознание подсовывает какое-нибудь объяснение. Присмотритесь к нему, когда появится марсианин, и сами убедитесь. - Доктор вздохнул. - Я точно установил это в первые же дни. Я провел много времени в его комнате, разговаривая с ним, а также читая или делая вид, будто читаю, пока он работал. Не один раз между пишущей машинкой и Люком вквимивался марсианин, и каждый раз Люк закладывал руки за голову и откидывался назад, глядя в потолок...

- Он всегда так делает, когда пишет - прерывается ненадолго, чтобы подумать.

- Разумеется. Но в данном случае именно подсознание прерывало ход его мыслей и заставляло делать именно так, иначе он смотрел бы на клавиши и не видел их. Когда мы беседовали с ним, и между нами возникал марсианин, Люк всегда находил причину встать и отойти в сторону. Однажды марсианин уселся ему на голову и совершенно перекрыл поле зрения, свесив ноги перед лицом. Люк просто закрыл глаза - вообще-то, я этого не видел, потому что марсианские ноги мешали и мне, - и извинился передо мной за это, объяснив, что они у него устали. Его подсознание не позволяет ему признать, что перед ним находится нечто непрозрачное.

- Я начинаю понимать, доктор. Если бы кто-то попытался доказать Люку, что марсиане существуют; если бы он заверял его, что один из них размахивает ногами перед лицом Люка или провоцировал открыть глаза и сказать, сколько пальцев ему показывают, Люк просто отказался бы под каким-нибудь предлогом.

- Да. Вижу, у вас есть опыт общения с параноиками, миссис Деверо. Давно вы работаете в больнице?

- В сумме почти шесть лет, но за последнее время только десять месяцев - с тех пор, как мы с Люком живем отдельно. И пять с небольшим лет до нашей свадьбы.

- А не могли бы вы мне сказать - разумеется, только как врачу, - чем был вызван ваш разрыв?

- Охотно, доктор... только, может, в другой раз? Это было множество всяких мелочей, а не что-то определенное, и объяснение займет много времени... особенно, если быть справедливой.

- Разумеется. - Доктор Снайдер взглянул на часы. - Боже, я и не заметил, что так задержал вас. Люк, наверно, уже ногти грызет. Но прежде, чем вы подниметесь наверх, можно задать вам один довольно необычный вопрос?

- Конечно, можно.

- Мы очень нуждаемся в сиделках. Не согласитесь ли вы уйти из Городской больницы и работать у меня?

Марджи рассмеялась.

- А что в этом необычного?

- Мотивы, по которым я хочу вас переманить. Люк пришел к выводу, что очень вас любит, что совершил страшную ошибку, позволив вам уйти. По вашему беспокойству и заботливости я делаю вывод, что... гмм... что вы разделяете его чувства.

- Ну... я не уверена, доктор. Да, я беспокоюсь и думаю, что сама была во многом виновата. Сама я чертовски заурядна и, видимо, не понимала в достаточной мере его психических проблем, как писателя. Но смогу ли я снова его полюбить? Этого я не узнаю, пока не увижу его.

- Тогда мои мотивы обоснованы только в случае положительного ответа. Если вы решите работать и жить здесь, я выделю вам смежную с его палатой комнату. Обычно она, разумеется, закрыта...

Марджи снова улыбнулась.

- Я дам вам ответ перед уходом, доктор. Полагаю, вас обрадует известие - если я все-таки соглашусь, - что в этом случае вы не погрешите против морали. Формально мы все еще супруги. Я могу опротестовать развод в любой момент, пока еще он не обрел юридическую силу, то есть в течение трех месяцев.

- Это хорошо. Вы найдете Люка в шестой палате на втором этаже. Вам придется самой открыть дверь - ручка на ней только со стороны коридора. Чтобы выйти, просто нажмите звонок. Кто-нибудь придет и выпустит вас.

- Спасибо, доктор. - Марджи встала.

- И загляните сюда, если перед уходом захотите со мной поговорить. Боюсь только, что... гмм...

- Что вы уже ляжете спать? - Марджи широко улыбнулась. Честно говоря, доктор, я и сама ничего еще не знаю. Я так давно не видела Люка...

Она вышла из кабинета и направилась к лестнице, покрытой толстой ковровой дорожкой, а потом вглубь коридора, высматривая дверь с номером шесть. Из-за нее доносился быстрый стрекот пишущей машинки.

Марджи тихонько постучала, чтобы предупредить Люка, и открыла дверь.

Люк вскочил из-за машинки и бросился к ней. Она едва успела закрыть за собой дверь. Волосы его были взлохмачены, но глаза сияли.

- Марджи! О, Марджи! - воскликнул он и начал ее целовать, крепко прижимая к себе правой рукой - левая протянулась к выключателю. Комната погрузилась в темноту.

У нее даже не было времени проверить, есть ли в комнате марсианин.

А через несколько минут это стало ей безразлично. В конце концов марсианин не был человеком.

А она была.