"Зло с небес" - читать интересную книгу автора (Браун Дейл)

Часть 2

НЬЮ-ЙОРК, АВГУСТ 1995 ГОДА

Когда помощник увидел Гарольда Дж. Лейка, первой его мыслью было: «Господи, сейчас он выпрыгнет».

Наглухо закрытые окна, специально сконструированные так, чтобы не впускать в помещение жару, вонь и шум Манхэттена, были сделаны из трехслойного дымчатого стекла и, разумеется, Лейк просто не мог бы из них выпрыгнуть, разве что в шкафу у него хранился ледоруб. Тем не менее, вид Лейка изрядно перепугал Теда Фелла, его адвоката, помощника и, если такое определение вообще к кому-нибудь подходит, друга и доверенное лицо. Даже в лучшие свои дни Лейк был задумчив и мрачен, а по большей части просто пребывал в хандре. Сегодня же этот высокий, стройный темноволосый предприниматель, вкладчик и делец с Уолл-стрит, выглядел как собака, выброшенная дождливой ночью на улицу.

– Принес тебе на подпись письма о намерениях, – доложил Фелл. – Сложностей с реконструированием долга я не предвижу. Через несколько недель все будет в порядке. Можно считать, мы выскочили. – Фелл выложил на стол перед Лейком небольшую папку с бумагами – единственный предмет, выглядевший неуместно на огромной и пустой полированной поверхности этого роскошного стола из красного дерева, отделанного мрамором. Лейк продолжал смотреть в огромное окно своего кабинета на Парк-авеню и дымную мглу, окутавшую небо. Уже сейчас температура воздуха на улице достигала 80 градусов, а обещали все 90 да еще при девяностопроцентной влажности. Чего ему не хватает здесь, в кабинете на сорок первом этаже небоскреба? Тут так уютно и прохладно, сердито подумал Фелл. – Сверху мои замечания и предложения, но сперва я хотел бы отнять у тебя несколько минут и поговорить о сделке...

– Кто заключал сделку? – осведомился Лейк. Фелл немного помедлил с ответом, и Лейк сказал за него: – “Юнивесл”. Черт! И чего вы добились? – Голос его звучал нервно, что обычно было ему не свойственно, и в нем отчетливо слышался нью-джерсийский выговор, на избавление от которого было потрачено столько лет.

– “Юнивесл эквити” предлагает нам десять и одну десятую процента, – быстро вставил Фелл.

Лейк раздраженно потер глаза, сунул нос в бумаги, дабы убедиться, что Фелл говорит правду, затем снова откинулся на спинку черного кожаного кресла с высокой спинкой и уставился в окно.

Президентом и основателем “Юнивесл эквити сервисез лимитед” в Глазго, Шотландия, был Бреннан Максорли – один из богатейших людей в мире, владелец крупнейших инвестиционных компаний закрытого типа. Максорли успел запустить лапу в сотни разных жирных пирогов, разбросанных по всему свету, – от нефте – и газодобычи до банковского дела, морских перевозок и компьютеров. В прошлом Максорли и Лейк, его преданный ученик, не раз проворачивали сделки на пару, однако сегодня их совместные дела можно было сравнить с гражданской войной в США, которую кто-нибудь назвал бы не войной, а “расхождением во взглядах”. Рядом с Максорли Лейк выглядел всего лишь слепнем на спине огромного жеребца. Он чертовски раздражал Максорли и его вкладчиков, мог даже заставить их споткнуться и потерять самообладание, и все равно Лейк был всего лишь жалкой мошкой по сравнению с Бреннаном Максорли.

– Стоит мне сказать ему “нет”, и я погиб, – Лейк укоризненно взглянул на Фелла. – И он знает это. Ты согласился на его условия?

– Последнее слово за тобой, босс, ты можешь и не соглашаться на сделку, – ответил Фелл. – Но мы же сами ее добивались! Верно? Дело сделано, время рассчитаться и получить свою долю.

– Какого дьявола ты согласился на эти десять и одну десятую процента, Тед?

– Никто сейчас не дал бы тебе больше, Гарольд. Нам нужно восемнадцать миллионов долларов, сегодня же. Будь у меня в запасе хоть три дня, я смог бы выбить для тебя восемь с половиной процентов. А Максорли сразу сказал “да”, вот я и согласился.

– Слишком уж быстро согласился.

– Может, тебе и не нравится Максорли, босс, но на этот раз он нас в беде не оставил, – заметил Фелл. – Деньги на депоненте и готовы двигаться. Максорли лично гарантировал ссуду, босс, он сам ездил в банк специально, чтобы подписать бумаги.

– Да на деле он хочет только одного: видеть меня банкротом, ублюдок! – мрачно сказал Лейк. – Он был бы просто счастлив видеть меня разоренным или распродающим свое имущество. Он с удовольствием подвел бы меня под суд. Да и в банк он наверняка отправился лишь для того, чтобы провести там очередное совещание и на весь мир объявить о моем банкротстве.

Фелл предпочел промолчать, однако про себя заметил, что Гарольд Дж. Лейк и сам не промах, когда речь заходит о том, чтоб подвести кого-нибудь под суд или вообще уничтожить конкурента на рынке, в делах или любой другой области. Помимо прочих дарований, Лейк прославился на весь мир как зачинатель торговли опционами. Бизнес его сводился к тому, чтобы уговорить вкладчика подписать опционную сделку на покупку или продажу акций. У Лейка существовало немало способов разнюхать, у каких акций есть будущее: по отсутствию рекламы, оставшимся без ответа телефонным звонкам, необычайной деятельности чиновников компании, занимающейся торговлей ценными бумагами, даже по тому, где, как и когда они проводят отпуск. Подобно генералу, планирующему вторжение, Лейк был настоящим мастером выбора цели, а выбрав, предпринимал целый ряд запутаннейших, сложнейших и порой совершенно окольных шагов, чтобы этой цели достигнуть. Сам он называл эту систему действий “вечным двигателем”. Он заключал целый ряд сделок и контрактов” создавал компании, чьи доходы и активы всегда превышали расходы и задолженности. Создавал сеть, империю, целиком замкнутую на себя же, с собой заключавшую договоры, на себе зарабатывавшую деньги, возмещавшую себе все расходы, платившую только самой себе. Настоящее дерево с золотыми монетами вместо листьев, современный вариант мидасовского золотого дождя.

Лейк был гением по части такого рода сделок. Получив диплом в Руггерс и степень магистра экономики управления в Гарвардском университете, он начал карьеру со среднего звена в управлении целым рядом компаний и брокерских фирм, специализирующихся на финансировании производства, долгосрочных кредитах и спекуляциях разного рода бумагами. В 1980 году поступил на службу в “Юнивесл эквити сервисез”, где руководил скупкой недвижимости. Затем в 1985 году разработал систему торгов, по которой цены на аукционах искусственно взвинчивались, а главными конкурентами выступали “Юнивесл эквити” и компания, тайно финансируемая самим Лейком. Его уволили, однако “Юнивесл” так и не удалось отыскать доказательств незаконности его сделок. Расставшись с “Юнивесл”, Лейк работал в самых разных финансовых и торговых компаниях, пока наконец не основал свою собственную.

– Мы все еще на плаву и имеем достаточно, чтобы продержаться несколько месяцев, – сказал Фелл после паузы и, заметив взгляд патрона, поднялся. – Так что давай попробуем держаться той же линии. Откуда нам было знать, что какой-то псих из Сан-Франциско в клочья разнесет международный аэропорт, убив при этом пятьсот человек? Не одни мы на этом деле потеряли, другие вкладчики тоже, в том числе и Максорли. Это вызвало заминку на рынке, вот и все. И те, кто сегодня утром налетал на тебя, обязательно вернутся через несколько недель, выискивая, чем бы поживиться. Они поймут, что поступали скверно, когда давили на тебя, но все равно вернутся, потому как куда им деваться? А уж мы постараемся выкачать из них как можно больше за то, что они хотели припереть нас к стенке и тем самым потеряли лицо.

Тед Фелл был одним из немногих, вернее, пожалуй, единственным человеком на свете, кто мог позволить себе так разговаривать с Лейком, прямо и без обиняков, да и то лишь потому, что Фелл как нельзя лучше дополнял организацию, созданную Лейком. Он дополнял Лейка там, где тот был силен, и был незаменим в тех областях, где тот был слаб. Выпускник Дартсмутского колледжа и юридического факультета Гарварда, Фелл успел поработать в крупных юридических компаниях Олбани, Уилминггона и Нью-Иорк-Сити и специализировался в основном на финансировании, страховых операциях и организации корпораций. Имея юридические полномочия б шестнадцати штатах, он считался ведущим специалистом в этой последней области, то есть в создании фиктивных корпораций и офшорных предприятий. С Лейком он начал работать еще в “Юнивесл ЭКВИТИ”, помогал ему заключать сделки по недвижимости и, когда сознательно, а когда и нет, участвовал в манипуляциях с акциями, за которые их обоих и уволили.

Лейк не слишком внимательно слушал своего помощника, однако в том немногом, что все же успел расслышать, здравый смысл был. Взрыв, устроенный террористами в международном аэропорту Сан-Франциско вчера вечером, был чистой случайностью, нелепостью, черт возьми, иначе просто быть не могло, иначе он, Лейк, разорен. Семьсот погибших, тысячи раненых, материальный ущерб, оценивающийся в сотни миллионов долларов, к тому же еще миллиардные убытки, вызванные закрытием аэропорта минимум на год...

Шанс, что такое могло случиться, был один на миллион...

Впрочем, ущерб, нанесенный финансам Лейка, был катастрофичен, и то, что он вызван злосчастным стечением обстоятельств, не уменьшало катастрофы. Редко используя в сделках собственные деньги, Лейк предпочитал играть втемную, лишь на короткое время оставаясь без прикрытия. Одна из его излюбленных опционных тактик сводилась к подписанию контракта по не покрытому ничем вкладу, за чем, собственно, и следовал сам опцион, или “голый опцион”, во время которого он соглашался за определенную мзду, разумеется, скупить акции по условленной цене, на что у него не было денег, или же продать акции, которыми он не владел. При обычных обстоятельствах навар, полученный в результате подписания такого контракта, стоил этого риска. Но если деятельность на рынке замедляется, контракт уже подписан, как это случилось накануне при участии одного проницательного зарубежного инвестора, Лейк был обязан продать свои акции по более низким ценам или купить их за наличные, которых у него не было. В обоих случаях ему срочно была нужна наличность, чтобы обеспечить все свои контракты.

Обычно при приближении угрозы падения курса зарубежные брокеры Гарольда Лейка немедленно прекращали все сделки по приобретению, что позволяло отсрочить выплаты по наиболее рискованным, не покрытым ничем акциям, но быстрота и неожиданность атаки террористов и столь же быстрая реакция на происшедшее зарубежных дельцов сделали это невозможным. Лейк был держателем всех векселей, и, если истекал их срок, все они по закону подлежали оплате, иначе он просто вылетал из дела. Столь резкого падения цен на акции Лейка было достаточно, чтоб вызвать недоверие к целому ряду других сделок, в которых он участвовал. Нью-Йоркская фондовая биржа открывалась только через три часа, чикагское отделение фондовых опционов – через четыре, а Лейк уже успел потерять процентов сорок лишь на своих ценных бумагах, которые не были покрыты наличностью. Всю ночь его со всех сторон теребили вконец издерганные вкладчики, угрожая забрать (и забирая) деньги, вложенные в десятки других проектов. Выстроенный из костяшек домино замок рушился прямо на глазах с той же скоростью, с какой планета огибает Солнце. Заслышав о чудовищном преступлении террористов, вкладчики окапывались, подгребали под себя наличные и оставляли спекулянтов, подобных Лейку, голыми и беззащитными. Попытка занять деньги, чтобы покрыть потери и продолжить операции, лишь продлила бы агонию. Восемнадцати миллионов долларов не хватило бы Лейку и на пару месяцев даже при нулевой процентной ставке, не говоря уже о совершенно непомерных десяти процентах. Лишение прав на выкуп закладных, а с ним и банкротство были неизбежны.

Но еще ужаснее потери капитала и собственности выглядела перспектива потери престижа, “потери лица”. Чисто японское понятие, казалось бы, эта “потеря лица”, но на Уолл-стрит его переняли в полной мере. Оно было своеобразным уолл-стритовским вариантом старой поговорки: ты на коне до первой неудачной сделки. Проигравших не любит никто, и это позорное клеймо оставалось на дельце очень и очень долго.

С чисто технической точки зрения он мог бы выйти из дела прямо сейчас, поскольку никто уже больше не захочет связываться с ним. Но речь шла о выживании. О банкротстве нечего и помышлять, оно помогло бы спастись от нескольких, но не от всех кредиторов. Люди, с которыми он имел дело, не позволят ему уйти от суда, спрятавшись за спинами адвокатов.

Лейк глубоко вздохнул, затем поднялся, расправил плечи, втянул живот и напряг грудные мышцы, пока они не заныли. Попав в беду, он всегда подтягивался, заставлял кровь быстрее бежать по жилам, а мозг – напряженно работать. Стоит начать мыслить и чувствовать, и тотчас принимаешься действовать, как воин. Время самому переходить в наступление.

– Я хотел бы встретиться наедине с Джорджем Джекоксом, – сказал Лейк, – и получить отчет.

Джекокс был независимым налоговым юристом и бухгалтером с собственным штатом из двух юрисконсультов и шести бухгалтеров, а заодно занимался делами Лейка.

– Прежде всего надо реструктировать долг Максорли.

– Джордж на Аляске, охотится, – напомнил ему Фелл. – До субботы с ним никак не связаться. Могу попробовать поговорить с его партнером.

– Этот Шербер – задница и больше никто! – отрезал Лейк. – К тому же только Джордж знает, где заръгга собака. Бери самолет, и быстренько за ним. А еще лучше введи все данные в портативный компьютер и передайте ему по спутниковой связи. Потом надо позвонить...

– Но, босс, я думаю, прежде всего нам надо подписать эти бумаги и задействовать ссуду, – возразил Фелл. Сейчас он просто не смел сказать Лейку, что вряд ли может позволить себе поселиться даже в общежитии для молодых католиков, не говоря уже о том, чтобы зарезервировать частный самолет для перелета из Нью-Йорка на Аляску и обратно. – До последней радиотрансляции из Европы у нас осталось два часа. Через полтора телефон раскалится от звонков, и нам лучше воспользоваться радиосвязью, чтобы сообщить всем нашим клиентам, что мы на плаву, иначе начнутся уже настоящие неприятности.

– Не собираюсь висеть на телефоне весь день и тратить время на болтовню с распсиховавшейся шайкой придурков, – ответил Лейк. – Они влезли в игру, а это и есть часть игры, пусть попотеют несколько часов, пока мы разберемся со здешним дерьмом. Пусть только Джекокс попробует уехать в следующий раз из этого вонючего города без звонка, я живо найду ему замену!

– Но нам вовсе не нужен Джекокс, во всяком случае не для того, чтобы читать ведомости или выставлять на продажу сумму, подверженную риску, – заметил Фелл. – Я сам займусь юридической стороной торгов. Надо раздобыть денег, прежде чем начинать выкручивать кому-то руки.

– А разве ты еще не раздобыл их, Тед? – рявкнул Лейк, повернувшись к своему давнему партнеру. Лейк был немного ниже ростом и не столь грузен, как Фелл. Жилистый, мускулистый, поджарый, он выглядел физически слабее рослого и крепкого юриста. Однако отчаяние, в котором пребывал Гарольд Лейк, придавало ему облик пугающий и грозный. Вся внешняя напускная сдержанность слетела, и, несмотря на усталость, ом вовсе не собирался снова надевать эту маску. Он напыщенно произнес: – Не собираюсь влезать в восемнадцатимиллионный долг, чтобы меня доставали разные придурки, которые считают, будто могут помыкать мной только потому, что на рынке произошел неожиданный спад, а потом притворятся, что вообще-то все в порядке, на рынке, мол, была заминка и не более того. Боже мой, Тед, раз в три месяца рынок неизбежно откалывает такие штучки! Разве моя вина, что этот чертов террорист взорвал международный аэропорт?

– Успокойся, босс, – начал было Фелл. Тут на столе Лейка зазвонил телефон – атака, которой ожидал Фелл, началась.

– Посылай всех куда подальше! – прошипел Лейк, возвращаясь к столу, и снова уставился в окно.

Фелл снял трубку, сказал, что шеф его занят и что он сам готов ответить на все вопросы.

– Уходи, Тед, – приказал Лейк помощнику. Фелл, невзирая на гнев начальника, вознамерился было остаться, но, увидев, что Лейк начал просматривать принесенные ему бумаги, немного успокоился и вышел.

Взрыв в аэропорту Сан-Франциско, дело рук какого-то вооруженного безумца, мог, разумеется, произойти по чистой случайности, предугадать такое событие невозможно. Однако Гарольд Лейк был совершенно уверен в том, что инцидент может повториться. Да, за всем этим стоял безумец...

И он, Лейк, как и весь остальной мир, знал, кто был этим безумцем.

Деятельность Гарольда Лейка не сводилась к одной лишь торговле опционами. Несколько “учреждений”, с которыми он работал, не были зарегистрированы ни в списках “Стэндард”, ни в “Пуэо” или “Дун энд Брэд-стрит”. А некоторые из его клиентов и вкладчиков, платившие ему огромные комиссионные и проворачивавшие с ним очень выгодные сделки, никак не могли бы попасть в знаменитый “Кто есть кто”, разве что кто-нибудь издал бы этот справочник для подпольных дельцов. Самым крупным из его тайных клиентов был не кто иной, как Анри Казье, целиком ответственный за положение, в котором Лейк сейчас оказался. В планы Лейка вовсе не входило связываться с людьми такого калибра. Он был слишком тщеславен и осторожен, чтобы рисковать. Но еще в 1987 году, пытаясь начать собственное дело после увольнения из “Юнивесл эквити”, Лейк позволил себе приблизиться к контрабандистам, рэкетирам и более крупной рыбе, в „том числе к главарям мафии, контролирующей Нью-Йорк. Они учуяли в нем жадного на наживу манипулятора наличными, однако Лейк сделал все возможное, чтобы устоять перед их заигрываниями. Вплоть до обвала на рынке в 1987 году. Именно тогда Гарольд Лейк за один вечер потерял миллионы. Ему срочно требовалась наличность, и он перестал гнушаться неотмытых денег. Заключил несколько контрактов и не успел опомниться, как на его счета потекли деньги, нажитые на наркотиках. Лейк сохранил платежеспособность и постепенно, шаг за шагом, научился отмывать деньги. В 1991 году появился Анри Казье и потребовал, чтобы Лейк вел все его счета. Вообще-то это было предложение, но сделанное в такой форме, что Лейк просто не мог отказаться. Разумеется, если не хотел, чтобы ему всадили пулю в лоб.

Казье вовсе не походил на типичного социопата. Он стремился к власти, был мегаломаньяком и, несомненно, психом, обладал недюжинным умом. Имел несколько предприятий, разбросанных по всему миру, которые существовали вполне легально, аккуратно предоставляли отчеты, платили налоги, вели всю необходимую документацию. Они были лишь верхушкой айсберга, и сидели там люди безупречно чистые и честные исключительно благодаря Гарольду Лейку и ему подобным личностям в других странах. Нет, надо выследить этого сукиного сына, причем немедленно, и сказать, чтобы убирался к себе в Мексику и не высовывал оттуда носа, иначе он перекроет ему все источники отмытых денег.

Первым делом Гарольд взялся за телефон и набрал специальный номер, выводящий его на частную систему связи, застрахованную от прослушивания и установления номера, с которого звонят. В случае если кто-то пытался проследить звонок, то выходил на компьютер с двумя тысячами имен и адресов, а если преследователи пытались установить имена, те за считанные секунды выбрасывались из памяти компьютера. Затем голосовая система подсоединяла звонившего к частной системе поиска абонента, и снова выследить его было невозможно. Лейк набрал три цифры “911”, потом повесил трубку и вернулся к бумагам. Фелл пометил самые сомнительные и важные пункты в контракте, требующие изменений или особого внимания, но в целом рекомендовал подписать. И Лейк с неохотой сделал это, добавив внизу, под графой подписи, несколько слов: “Чтоб вы подавились”. Затем нажал кнопку селектора и соединился с кабинетом Фелла.

– Бумаги подписаны, Тед. Иди и забери эту пакость.

Почти в ту же секунду из ящика стола донесся слабый гудок. Он открыл его и достал ПЦК – персональный цифровой компьютер системы “эппл ньютон”, портативный, размером с небольшую книжку в бумажной обложке. В ПЦК был встроен радиотелефон, позволяющий принимать развернутые цифровые послания в любой точке мира, где бы вы ни находились, прямо подключаться к другим компьютерам, отправлять и принимать факсы... Он включил его и с помощью кодового слова соединился с системой секретной связи. Послание было кратким: “Гнездо Совы. Немедленно”.

Потрясенный, он вскочил на ноги, натянул пиджак, сунул компьютер в боковой карман и торопливо вышел из кабинета через заднюю дверь.