"Королевства, проигранные в карты" - читать интересную книгу автора (Брайт Владимир)

Глава 4

День первый. Неожиданная встреча

Это была унылая местность, даже по сравнению с ядерным полигоном в штате Невада. Описание природных ландшафтов никогда не удавалось мне в полной мере, а если быть до конца откровенным, то пейзажист я вообще никудышный, но в данном случае все же позволю себе рассказать о флоре и фауне этого благодатного края все до мельчайших подробностей.

Сверху не было ничего, кроме серого тусклого неба без малейших намеков не только на солнце, но даже и на облака. А под ногами, до самого горизонта, насколько хватало глаз простиралась такая же серая, пыльная, безжизненная земля без единого признака животной или растительной жизни.

Всё. На этом месте можно смело поставить жирную точку.

Потому что никакой экзотики в виде ядовитых растений-мутантов с непередаваемой цветовой гаммой или, на худой конец, хотя бы летающих полукрокодилов-полумясорубок с присосками-щупальцами, насколько я понял, в ближайшем будущем явно не предвиделось. Кроме этой пыльной безжизненной равнины, здесь абсолютно ничего не было, да и, наверное, в принципе быть не могло.

— Какая беспросветная тоска, — уныло протянул внутренний голос.

— А ты, наверное, думал, что добрый дядя Аспирин отправит нас развлекаться во что-то типа Диснейленда? Так ведь? — не удержался я, чтобы не поддеть свою вторую половину.

— Молчание — знак согласия, — спустя некоторое время философски рассудил я, так и не дождавшись никакого ответа.

Хотя справедливости ради стоит признать, что здесь действительно было ужасно тоскливо. Нет, это, конечно, хорошо, что на нас сразу же не накинулась стая голодных чудовищ с огромными пустыми желудками и не менее огромными острыми зубами, которая в два счета разорвала бы всю нашу команду на тысячу мелких кусочков, чтобы унести как легкую добычу в гнездо своим голодным детенышам.

Я даже обрадовался такому повороту событий. Но, немного освоившись, все же не мог не заметить, что в этом месте было слишком серо и уныло. Короче говоря, атрибуты и декорации инопланетной действительности отсутствовали напрочь, верный бластер не висел на поясе моего скафандра, и вообще создавалось такое впечатление, что наши дела идут все хуже и хуже. Начало путешествия совсем не обнадеживало и уж тем более не сулило ничего хорошего в обозримом будущем. Поэтому неудивительно, что настроение у всех было, мягко говоря, подавленным.

Правда, во всем этом беспросветном мраке нашлась одна забавная деталь, которую я сразу же довел до сведения своей разномастной команды, немного придя в себя после истерики. Со всем сочувствием, на которое только был способен, я пробормотал:

— К сожалению для бедняги Компота, здесь не найдется даже маленького столбика или кустика, на которые он смог бы спокойно помочиться, чтобы пометить территорию, как это обычно бывает принято у всех нормальных собак-тушканчиков, ольтиков и прочей мелкой живности.

Поводок в моей руке завибрировал, и я понял, что Билли засмеялся, оценив не слишком удачную шутку. Колдун юмора не понял и сразу же попытался укусить меня за ногу, но я вовремя отпрыгнул. Одна только Клара никак не реагировала на происходящее. Подозреваю, этой твари было неведомо чувство юмора. Но я не стал особенно расстраиваться, потому что кто его знает, как это существо обычно выражает свои чувства. Может, в порыве радости или горя оно имеет обыкновение кусать все, что попало. А в данном случае первым попался бы ей именно я.

В общем, вот так весело и дружно начался наш круиз по живописным, гостеприимным и оживленным местам этой ошибки природы под названием «Глов».

— Клара, — вежливо обратился я к червяку-кровососу, пригревшемуся в прямом смысле этого слова на моей несчастной худой шее, после того как наша команда немного акклиматизировалась и пришла в себя после череды неожиданных трансформаций. — Не будешь ли ты настолько любезна, чтобы отвлечься от рутины повседневных дел и указать нашему скромному коллективу, в каком направлении находится логово Зоула?

Я немного подождал в надежде услышать ответ или хотя бы что-то, похожее на него, но хорошие манеры, по всей видимости, не входили в число добродетелей этой мерзости.

— Клара, мне нужен знак, или сигнал, или, на худой конец, намек, ну хоть что-нибудь! — попросил я уже настойчивее, во второй раз.

— А в ответ тишина, — проснулся внутренний голос.

— Да заткнешься ты хоть когда-нибудь?!

— Попрошу не орать, я и так все прекрасно слышу!

Меня настолько достало пререкаться с самим собой, задавать вопросы, на которые никто не отвечает, и просить помощи у какой-то недоношенной пиявки, что я решил плюнуть на все и пошел куда глаза глядят.

Оказалось, что как раз этого делать и не стоило.

Вероятно, в воспаленном мозгу Клары[100] мелькнуло ужасное подозрение, что ее подопечный держит путь прямиком в кабак, забитый по самую крышу легкодоступными женщинами, чтобы удовлетворить свою ненасытную похоть, и именно там собирается провести остаток вечности. Поэтому ее реакция была быстрой и эффективной.

— А-а-а-гхр-рррр!!!!!

Стальной обруч сдавил шею, и показалось, что мой час пробил.

Судорожно схватившись за горло, я попытался сорвать проклятую тварь, но это было так же бесполезно, как просить милостыню в банке. Бросив безнадежное занятие после пары неудачных попыток, я попробовал свернуть в другую сторону, но результат оказался таким же, как незадолго до этого. У меня уже начали плыть цветные круги перед глазами, когда наконец с третьей попытки я выбрал правильное направление — и хватка ослабла.

— Клара, — я попытался быть вежливым после того, как более или менее пришел в себя, прокашлялся и отдышался, — пожалуйста, в следующий раз, когда захочешь наставить меня на путь истинный, не надо сразу же выдавливать гланды, просто дай сигнал легким нажатием на шею — и все будет о'кей. Поверь мне на слово, я не такой тупой, каким обычно кажусь с первого взгляда. И если ты меня каким-то чудом поняла, давай попробуем прямо сейчас.

Легкое, не идущее ни в какое сравнение с предыдущими экзекуциями прикосновение служило, насколько я понял, скорее положительным ответом, нежели отрицательным.

— Здорово, — произнес я, одновременно попытавшись улыбнуться, правда, безрезультатно — горло, все еще не отошло. — Мне кажется, при определенных обстоятельствах мы с тобой сработаемся, особенно если ты будешь вести себя как хорошая девочка, — хрипло подытожил я результаты не совсем гуманных экспериментов над моей шеей. — А теперь предлагаю заняться обучением и дрессировкой домашних любимцев...

Хитрый Компот, сразу же почуяв недоброе, попытался вырваться, но поводок был предусмотрительно крепко зажат в моей не менее хитрой руке, поэтому его попытка закончилась полным фиаско.

Вы спросите, зачем мне это было нужно?

В перспективе я надеялся создать из сброда, который отдали под мою команду, мобильный, хорошо организованный и обученный отряд рейнджеров на джипах, с укомплектованным штатом дрессированных собак. А старик, с какой стороны ни посмотри, был единственным претендентом на роль собаки[101], так же как я — на роль рейнджера. Джипов, к сожалению, не было вообще, и на их роль ничего не предвиделось, поэтому я про них сразу же забыл, сделав упор на дрессированных животных.

Но, к моему неописуемому огорчению, дрессировка старика оказалась совсем не таким простым и приятным занятием, как казалось с первого взгляда. Причем я даже не собирался требовать от Компота умения давать лапу, брать с ходу барьеры, бегать за палкой, писать по свистку и не гадить в доме. Нет, нет и еще раз нет. Все, что мне было нужно, это научить его быть обычным подобием собаки, без всяких там выкрутасов и наворотов.

С какой стороны ни посмотри, это было вполне естественным желанием.

Однако на мою беду оказалось, что старикан был не только слаб по части магии, но и животное из него получилось, будем откровенны, просто никакое. Передвигаться на четырех лапах оказалось непосильной задачей для его атрофированного мозжечка. Больше часа ушло только на то, чтобы он научился скакать, и больше всего его походка теперь походила на чахлую рысь, причем в исполнении далеко не лучшего представителя собачьих. Длинные уши пришлось подвязать на макушке шнурком от ботинка, так как они постоянно падали на глаза, мешая Компоту восторгаться красотами местного ландшафта. Хвост первое время безвольно волочился по земле, пока я не высказал предположение, что при таких темпах на нем или натрется здоровенная мозоль, или он попросту сотрется до дыр. После этого колдун поработал над собой, в результате чего хвост приподнялся на пару дюймов, но при этом его резко завалило влево, и как старик ни старался вернуть его в нормальное положение, ничего не получалось.

Через некоторое время, необходимое, чтобы убедиться в полном отсутствии координации у данного представителя породы, я окончательно устал от бесплодных усилий и плюнул на это неблагодарное занятие. В конце концов, мне нужен был не медалист-производитель, а всего лишь обычное создание, способное передвигаться без чужой помощи и не путаться под ногами. Главное требование по приему на работу было соблюдено — претендент умел ходить. Другой вопрос, как именно, но это было уже не важно, поэтому за неимением других соискателей вакансии Компот был зачислен в штат команды на должность сторожевой собаки[102] с окладом «Покормим, если будет чем».

И только после того, как все эти мелкие неприятности были устранены, а команда оказалась полностью в сборе, великий поход героев в поисках славы, приключений и венца их ратных подвигов — «Свинячьей звезды» — начался...

— ... поэтому я буду звать тебя Компотом.

— Гхрав-хгав, гры-ыыы...

— Неужели ты думаешь, что мне интересно каждый раз, когда надо будет тебя позвать, вспоминать это Каль Оми Мора... Ах, опять забыл.

— Гхрав-хгроув.

— Вот видишь, ты даже говорить нормально не можешь.

Старик в очередной раз попытался укусить меня, но из-за нескоординированности движений я успел предугадать его попытку и вовремя отпрыгнул. Это нападение переполнило чашу терпения, и я в бешенстве заорал:

— Или ты будешь откликаться на «Компота» и вилять своим обрубком, когда я тебя так называю, или, маленькое злобное животное, проваливай к такой-то матери, ты мне больше не нужен. Пройдет недели две, привыкнешь к своей собачьей жизни и будешь собирать объедки с помоек, лая на прохожих. Понял?

Он весь сжался, сразу же став каким-то по-детски беззащитным, и пришибленно затих. Злость моментально прошла, и мне стало ужасно стыдно. По большому счету старику сейчас было намного хуже, чем мне, ведь он находился не просто в чужом теле, а в теле несуразного ольтика, и орать на него, угрожая помойками, было нехорошо.

— Ну ладно, — пробормотал я. — Нам надо идти, и... В общем... Ну, я был не прав, прости.

Не знаю, принял он мои извинения или нет, но после этого путь мы продолжали уже молча. Каждый думал о своем, и, судя по всему, наши мысли не отличались разнообразием. Лично у меня на душе было до такой степени тоскливо, что в буквальном смысле хотелось выть. По-волчьи.

Примерно в таком духе прошло два или три часа с тех пор, как мы попали в это живописное место, а изменений ландшафта не было никаких. Мы вяло двигались куда-то по однообразной равнине, ведомые Кларой, и по мере того, как голод и жажда начинали давать о себе знать, я все больше стал задумываться о том, что если до ближайшего города, деревни или вообще хоть какого-нибудь населенного пункта осталось больше двадцати миль, то все мы, за исключением толстяка, уже живые покойники. Аспирин почему-то не позаботился о том, чтобы дать нам в дорогу хоть какое-то походное снаряжение или припасы, даже на первое время. Он отправил нас абсолютно без всего — добрый, заботливый, немного чудаковатый, милый старикан! Слезы умиления катятся по моим не по-мальчишески взрослым щекам, когда я вспоминаю счастливые минуты нашей такой недолгой встречи...

Сволочь проклятая!!! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Только благодаря огромному усилию воли я подавил в себе очередной приступ зарождающейся в глубине сознания истерики, переключившись на товарищей по несчастью.

— Впрочем, Билли, хотя тебе не нужно есть и ты прекрасно обходишься без воды, но даже несмотря на все эти достоинства в плане выживаемости, больше месяца тебе не протянуть, — пробормотал я вслух, имея в виду то, что Аспирин вернет нас на арену, живыми или мертвыми, ровно через двадцать восемь суток.

Компот слабо хрюкнул-тявкнул, вероятно соглашаясь с моими неоспоримыми доводами.

«Ну, хоть в чем-то мы со стариком оказались единодушны», — с несколько запоздалой радостью подумал я.

Примерно в таких же невеселых размышлениях прошел еще один томительный час, не принесший ничего нового в плане смены обстановки, в течение которого мы продолжали тупо идти навстречу неизвестности, словно стадо баранов, ведомых на бойню.

Я уже начал всерьез подумывать о том, стоит ли вообще продолжать этот бессмысленный поход, как вдруг поводок в моей руке отчаянно завибрировал. Одновременно с этим колдун, словно сорвавшись с цепи, прерывисто зашелся хриплым лаем, и хотя больше это походило на хрюканье, но мне уже было все равно, пусть хоть каркает, главное, чтобы нашлась вода, еда и хоть какая-то цивилизация.

Я осмотрелся вокруг, но ничего нового не увидел.

— Компот, — обратился я к старику, — ты что-то учуял?

Он продолжал лаять (хрюкать), как потерпевший.

— Если ты кого-то почувствовал, тявкни один раз, и на будущее: если я спрашиваю, а ты отвечаешь «да», то лай один раз, а «нет» — два и больше, хорошо?

— Хрюв.

— Это деревня или город?

— Гхрвув ав-грвв, грув, хрувв...

— Хватит, я понял. Это караван или группа людей?

— Грав.

— Значит, это группа людей, и она идет в нашу сторону?

— Гав...

— Следовательно, мы спасены — ура!

Надрывный вой, больше похожий на стон смертельно раненного койота, чем на обычный лай, был мне ответом. Даже с поправкой на то, что колдун был запредельно фантастическим животным, это все равно звучало слишком мрачно. Я даже не подозревал, что старик способен издавать такие ужасные звуки. Что-то в этом ответе мне не понравилось. Через несколько минут я понял что. Но если честно, лучше бы мне до конца жизни оставаться в неведении...

Немного позднее я узнал, что эти подонки называют себя ловцами потерянных душ. Являясь при этом одним из многочисленных ответвлений клана Кортни. Они были прирожденными воинами, закаленными в бесчисленных схватках, мобильными, безжалостными и не слишком религиозными. В клане существовала собственная теория мироздания, в соответствии с которой и классифицировали души эти садисты — по единственному принципу: кого поймаем, тот и заблудший. Оригинальностью эта концепция, конечно, не отличалась, но ребята были простые, без претензий, поэтому никаких сомнений, моральных терзаний и тем более угрызений совести по поводу возможных ошибок они не испытывали. Если проводить аналогии, то по структуре больше всего это сборище садистов и убийц походило на полудикие племена степных кочевников девятого-десятого века. Только монгольские мародеры и насильники по сравнению с этими больными выродками, на мой взгляд, показались бы лондонскими денди из высшего света, да и состояли они сплошь из людей. А эти были настолько разношерстны по своему расовому составу, что было непонятно, есть ли среди них вообще чистокровные люди, или это стопроцентное сборище уродов, мутантов, демонов и чудовищ, каких свет не видывал со времен первых серьезных аварий на атомных электростанциях и последующих за ними мутаций. Лично мне хватило бы увидеть даже одного, чтобы запросто обделаться со страху, но их было больше сотни.

— Может быть, они не плохие... — За те несколько секунд, пока наши пути окончательно не пересеклись, я попытался уцепиться за соломинку надежды, но тщетно.

Дико визжащий хоровод демонов окружил меня со всех сторон, так что от такого резкого перехода безжизненной, серой пустыни к многообразию форм и красок у меня закружилась голова и зарябило в глазах. Но ничего доброго и уж тем более милого в их движениях и красноречивых жестах не было.

Эти чудовища обрадовались нашей нежданной встрече, как маленькие дети. Их неподдельный восторг выразился в реве, который меня не то чтобы испугал, а попросту мгновенно парализовал. Конечно, это было поведение, недостойное настоящего героя, но в тот момент я решил сложить с себя возложенные полномочия, уйдя в отставку.

В которой мне было немедленно отказано.

— Делаем привал, ольтика в котел, а с мальчишки медленно сдираем шкуру и разрезаем его на куски!!! — проревел вожак, чтобы его услышала вся банда.

Судя по восторженной реакции его соратников, культурная программа предстоящего вечера не вызвала никаких существенных нареканий, за исключением, может быть, двух-трех робких выкриков насчет того, чтобы сперва поджарить меня на медленном огне.

— Скалк, подготовь все необходимое, — обратился главарь, по-видимому, к штатному палачу банды — необъятных размеров монстру, похожему на попавшего в авиакатастрофу мамонта, немного расплющенного вследствие этого прискорбного случая во всех направлениях, но тем не менее сумевшего сохранить очаровательную непосредственность законченного садиста.

— Никаких проблем.

— Трос и Урх, выставить посты и разбить лагерь.

— Будет исполнено.

Он отдал еще пару приказов такого же рода, которые были выполнены без малейшего промедления, но мне как раз хватило этих нескольких мгновений, чтобы, осознав чудовищный смысл последних слов монстра, настолько испугаться, что я буквально отключился и, отрешившись от происходящего, впал в абсолютно ничем не омрачаемую прострацию.

Начиная с этого момента только две фразы прокручивались в моей несчастной голове с методичностью заевшей пластинки: «Сдираем шкуру — никаких проблем, разрезаем на куски — тоже никаких проблем!» — и так много-много раз подряд, в течение нескольких минут.

Ситуация складывалась, мягко говоря, не совсем обычная. Интеллигентный юноша попадает в лапы кровожадных бандитов, которые собираются расчленить его молодое цветущее тело.

Ничего удивительного нет в том, что молодой человек начинает активно переживать по этому поводу.

Ну, а если быть до конца откровенным, отбросив в сторону всю эту словесную чепуху, то честно признаюсь — в эти мгновения я как никогда был близок к безумию. На полном серьезе, казалось, еще чуть-чуть — и все. Мозг, не выдержав такой чудовищной нагрузки, просто развалится на тысячи мелких кусочков, которые уже никто никогда не сможет собрать. Наверно, у меня слишком бурная фантазия. Поэтому сцена медленного разрезания на куски моей бренной оболочки, представленная настолько реально, что была практически неотличима от правды, чуть было не привела к такому плачевному результату.

Не знаю, как долго это состояние могло продолжаться, но, думаю, около десяти — пятнадцати минут я с переменным успехом балансировал на краю пропасти, отделяющей сознание от хаоса.

Из столбняка меня вывела резкая боль. Я по-прежнему был не одинок в этом помрачающем разум кошмаре. Заботливый Компот бесцеремонно вцепился в мою несчастную ногу, вероятно таким ненавязчивым способом пытаясь привлечь внимание к своей скромной персоне. Я чисто механически пнул его свободной ногой, так что бедняга отлетел на пару метров, но этот сукин сын был настойчив и, поднявшись, опять попытался меня укусить.

В то время, как мы мило развлекались со стариком, играя в заботливого хозяина и преданного любимца, на заднем плане Скалк без всякой суеты и спешки, как и положено настоящему профессионалу, доставал из мешка пилы, крючья, щипцы и еще много другой интересной всякой всячины такого же рода. Меня никто не связывал, потому что, находясь в самом центре лагеря этих головорезов, думать о побеге мог только абсолютно ненормальный идиот.

Компот в очередной раз повторил попытку добраться зубами до моей ноги, после чего его труды наконец были вознаграждены. Я достаточно пришел в себя, чтобы начать лихорадочно размышлять о том, возможно ли вообще выжить при таком раскладе.

С какой стороны ни посмотри, получалось, что нельзя. И это пугало не на шутку.

Для начала, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, развеяться и немного размять сведенные судорогой страха мышцы, я, поймав старика за шкирку, поднял его в воздух, так что наши глаза оказались на одном уровне, и прошипел с плохо скрываемой злостью:

— Я прекрасно себя чувствую. Спасибо, что вернул меня к жизни, но сейчас мне надо очень хорошо подумать о том, как спасти наши шкуры, и если ты еще хоть раз попытаешься укусить меня, то, клянусь небом, я без всякого сожаления оторву тебе голову, ясно?

— Хгув.

— Рад, что мы с полуслова понимаем друг друга.

— Грав.

— Из тебя вышел бы неплохой оратор. — Я не удержался, чтобы не поддеть старика.

— Гр-р-р-рыыы. — Он оскалился.

Но мне уже было не до него. Опустив колдуна на землю, я продолжал мучительно размышлять о том, как можно выжить в этом аду.

— Давай спросим у инстинкта самосохранения, — чуть слышно прошептал внутренний голос.

— За-а-а-ткнись! — Я еле-еле сдержался, чтобы не заорать вслух.

— Нет, серьезно, — продолжал, он, не обращая внимания на эту вспышку гнева, — подумай, что может увлечь таких садистов и насильников больше, чем вид нашей расчленяемой плоти?

— Шоу трансвеститов?

— Не знаю, как по-научному называется переделка человека в животное, но, по-моему, показывать старика в качестве экспоната — не самая удачная мысль.

— О-о-о-о, тупое животное, это была просто шутка.

— Шутить будешь, когда нам в самое ближайшее время начнут лобзиком отпиливать ногу, или чуть позже — в гробу, а сейчас слушай внимательно. У меня есть неплохое во всех отношениях предложение. Если мы во всеуслышание объявим, что хотим в честном поединке показать свою молодецкую удаль и готовы зарезать, ну, к примеру, этого слона Скалка, причем сделать это не просто так, а красиво, с размахом, в лучших традициях жанра, — он выдержал многозначительную паузу, — мне как специалисту-психологу кажется, они не смогут отказать себе в удовольствии посмотреть на такое потрясающее зрелище.

— Ха-ха! — Я чуть было не забился в припадке истерического смеха. — Потрясающе!!! Ты чудо!!! Мысль действительно гениальна!!! У меня просто нет слов, чтобы отблагодарить моего спасителя! Может быть, им это действительно понравится, почему бы нет, но ответь, пожалуйста, только на один, ключевой, вопрос. Кто же будет выступать в роли, так сказать, наживного червячка и сражаться с этой кучей мяса?

— А кто у нас принц и по совместительству главный герой?

— По-моему, тебе сегодня с утра мозги забыли положить. — Я начал уставать от всего этого бреда. — Ты что, серьезно думаешь, что я буду биться один на один с этим мясником? Друг мой, если ты не успел заметить, это сборище маньяков, а не рыцарей Круглого стола короля Артура, и я, к сожалению, не отважный непобедимый сэр Ланселот в зените славы и успеха, а всего лишь юноша бледный со взором горящим. Так что, пожалуй, тебе придется поискать кого-нибудь другого на роль жертвенного тельца, а я, извини, пас.

— Но подумай хорошенько, в конце концов, если нас убьют, то, по крайней мере, это произойдет быстро и практически безболезненно. К тому же я не стал бы предлагать такие вещи просто так, потому что у меня специально для этого случая в запасе имеется неплохой план.

— Хороший, плохой или никакой[103]?

— Хм-м-м...

Он принялся строить из себя скромную девочку, что при его актерском таланте не очень-то хорошо получалось, и набивать себе цену, но я уже решил, что придется принять его идиотский план со всеми потрохами в придачу, потому что собственного плана на данный момент у меня, к сожалению, не было.

— Все понятно, можешь не отвечать.

— Ну-у...

— Я сказал — ПО-НЯТ-НО!!! Хватит. У меня все равно нет выбора, поэтому я согласен на любой, даже самый распоследний план. Только давай побыстрее приступим к его реализации, чтобы покончить со всем этим сразу, одним махом.

— Ну... В общем-то, ты главный. Как скажешь. Покончить так покончить. Но когда вся эта история благополучно завершится, не забудь, пожалуйста, поблагодарить того, кто выступил в роли нашего спасителя.

— Мне кажется, мы по-разному интерпретируем термин «благополучно», — устало подумал я, терзаемый самыми мрачными предчувствиями, но спорить уже не стал.

Спустя полчаса два чудовища[104] притащили неизвестно откуда взявшийся крест[105] и под дружный рев оживившихся по этому случаю соратников-садистов начали вкапывать его в землю.

Зрелище было настолько угнетающим и так подавляюще действовало на психику, что меня начала бить крупная дрожь, постепенно переходящая в нервный тик, причем не одного глаза, как это обычно бывает, а всей головы сразу.

Попытавшись успокоиться, что хотя и с трудом, но все же почти удалось, я понял, что если хочу хоть как-то изменить неблагоприятный ход событий, то стоит начать осуществлять свои замыслы немедленно. Потому что как только эти милые ребята установят крест, вряд ли им захочется вступать в полемику, выслушивая мои бредовые предложения насчет поединка титанов. Скорее всего, они без всяких проволочек прибьют меня к кресту огромными ржавыми гвоздями, после чего с чувством глубокого удовлетворения начнут резать на куски.

Такое развитие событий не входило в мои планы, поэтому для начала я решил найти вожака, который пользовался в банде столь непререкаемым авторитетом. Эта идея была свежей и как нельзя более подходила к данной ситуации, но, как назло, именно сейчас объект моих запоздалых поисков куда-то запропастился. Лихорадочно обозревая окрестности, пока не зарябило в глазах, в конце концов я убедился в том, что это занятие лишено всякого смысла, после чего перешел к более решительным мерам, закричав изо всех сил:

— Мне нужно поговорить с главарем!

Рев, свист и хохот, похожий на отхаркивание туберкулезных мокрот, были мне неутешительным ответом.

«Звучит не слишком обнадеживающе», — затравленно подумал я, но пасовать, когда на кону стоит жизнь, а у противника «флэш рояль», бессмысленно, поэтому остается только одно — продолжать нагло блефовать до самого конца.

— Мне нужен главарь, чтобы сообщить ему важные сведения.

— Скалку все и расскажешь. — Чувство юмора у этих отмороженных уродов было просто чудовищным.

«Надо что-то срочно предпринять», — лихорадочно билась в тисках сознания одна-единственная мысль, пока все тело покрывалось холодной испариной от одного вида уже почти установленного сооружения, на котором, по всей видимости, в самое ближайшее время мне предстояло закончить в страшных мучениях свой такой недолгий, но по-своему прекрасный жизненный путь.

«Может быть, рассказать им басню про какие-нибудь сокровища или, например, историю о спрятанном в огромной пещере источнике неограниченной силы?» Мои мысли постепенно начала захлестывать паника.

— По-моему, у этих питекантропов не было в детстве толстой любящей няни, которая бы читала им на ночь книжки про пиратов или космических злодеев, так что забудь об этом, — снова ожил внутренний голос.

— Но что-то же должно их завлечь, не может быть, чтобы не было струны, задевающей даже их черствые души, возможно, это какое-нибудь увлечение или, на худой конец, хобби...

Работа по установке неминуемо подходила к концу.

— Хобби? Я знаю одно хобби, которому они целиком отдают все свое свободное время.

— Какое, если не секрет? — оживился я, как утопающий цепляясь за соломинку призрачной надежды.

— Ловить одиноких спутников и, прибив к кресту, разрезать на куски, при этом не забывая без особой спешки вытягивать жилы.

— Охх. — Меня передернуло от отвращения. — А нет ли у тебя других, более мягких соображений на этот счет?

— Это как раз было самым мягким.

Нд-а... оказывается, монстры окружали меня не только снаружи, но и внутри.

Не знаю, как долго все это еще могло продолжаться, но, на мое счастье, почти в самый последний момент появился предводитель этого отребья собственной персоной, видимо намереваясь отдать приказ о начале тихого семейного праздника.

— Я слышал, у тебя есть кое-что важное для меня?

Его звали Гархом, и в этом месте он был самым крупным, мерзким и страшным демоном, наверняка получившим свою должность не за блестящий ум, творческие способности и умение лучше всех печь крендельки с маком, а за то, что с регулярной методичностью выбивал мозги из претендентов на свое место. Честно говоря, описывать его у меня нет ни малейшего желания. Скажу только одно — отдаленно это чудовище напоминало аллигатора, по крайней мере своей головой и пастью. Во всем остальном по сравнению с ним рептилия из нашего мира была сущей красавицей.

— Мне кажется, нам легко удастся запутать эту гору мяса, — не очень уверенно прошептал внутренний голос, вероятно намекая на то, что в поединке интеллекта и грубой силы преимущество обычно на стороне первого.

— А я считаю, что для начала аз нас понаделают пирожков с ливером и только потом разрешат блеснуть эрудицией и красноречием. Поэтому действовать будем прямолинейно, сразу же раскрыв свои карты, может быть, из этого что-нибудь получится.

— А если нет?

Я мысленно пожал плечами:

— В любом случае мы ничего не теряем, подвесят нас предварительно на крюк или разрежут в стоячем положении, какая разница?

— В общем-то, никакой.

— Ну, вот видишь...

Прокрутив в голове все эти варианты за какие-то доли секунды, я без дальнейшего промедления приступил к осуществлению своего безумного проекта.

— Хочу присоединиться к вашему отряду, — начал я не совсем твердым голосом.

Как по команде вся банда дружно взвыла от хохота, словно стая сумасшедших демонов, волею судеб собранных в одном месте, а впрочем, вряд ли здесь вообще хоть кто-нибудь дружил с головой. Эти гиблые места можно было смело считать прародиной безумия.

Они все смеялись и смеялись, и казалось, это никогда не кончится. Прошло не меньше пяти минут, показавшихся мне вечностью, прежде чем, насмеявшись, навывшись и нахрипевшись вдоволь, вся эта милая компания, включая и главаря, понемногу начала приходить в себя.

Все время, пока продолжался этот дикий вой, я стоял с трясущимися коленками и мокрой спиной, с ужасом всматриваясь в «лица» чудовищ и все более и более укрепляясь во мнении, что в таком отвратительном месте нормальный человек при всем желании больше суток не протянет.

Когда наконец все немного утихло, я продолжил внезапно охрипшим от волнения голосом:

— И чтобы доказать, что чего-то стою как воин, предлагаю устроить поединок насмерть, ну-у-у...

В этом месте «отважный идальго» на секунду замешкался, потому что инстинкт самосохранения упорно отказывался выдать окончание предложения. Громадным усилием воли оторвав язык, казалось, намертво прилипший к небу, мне все же удалось закончить:

— К примеру, со Скалком...

Если до этого они смеялись[106], то теперь просто умирали от спазмов хохота и воя.

«Еще пара таких же удачных реплик — и, возможно, все они посдыхают к чертям собачьим», — со злостью подумал я, пока продолжалось это безумное веселье, но, к сожалению, на этом мое вдохновение иссякло.

В принципе, если хорошенько разобраться, их можно было понять. Со стороны все это, наверно, действительно выглядело ужасно забавно: худой бледный юноша, бросающий вызов Скалку — груде мяса и мышц, раза в два выше этого глупыша и как минимум раз в десять шире. Этому монстру вполне хватило бы просто несильно стукнуть своей лапой, чтобы моя голова треснула, как переспелый арбуз.

Фу. Как это мерзко. Воображение всегда рисовало мне самые ужасные картины в самых ярких и насыщенных красках, как бы специально подчеркивая их реалистичность.

Когда бурное веселье банды улеглось во второй раз, Гарх, вплотную приблизив ко мне свою оскаленную пасть, так что даже невооруженным глазом стало видно очень много острых, ужасных и слишком давно не чищенных зубов, весело прохрипел:

— Ты предложил нам неплохое развлечение, дружок, и мы уже давно так не веселились. К тому же впереди, как мне кажется, нас ждет еще очень много интересного, но если ты наивно полагаешь, что Скалк позволит тебе легко умереть, то здесь, мой друг, ты глубоко ошибаешься. Он всего лишь немного покалечит тебя, а уж потом, не торопясь, без всякой суеты вытянет все жилы.

— О большем и мечтать нельзя, — чуть слышно ответил я, судорожно сглотнув комок, неожиданно подступивший к горлу, и мимоходом отметив про себя, что с такой душевной теплотой и отзывчивостью этому образцу добродетели нужно было идти работать в «Мир без насилия» или в какую-нибудь другую благотворительную организацию.

Сказать по правде, это было несколько не то, на что я надеялся, ввязываясь в эту аферу, но раз уж чудовища проглотили наживку, то можно было считать, хоть и с некоторой натяжкой, что первый раунд остался за мной. Теперь оставалась, в принципе, самая малость — прикончить Скалка — и радоваться жизни.

— Когда все это закончатся, я буду гордиться тобой, — подвел итог внутренний голос.

— У меня появился мощный стимул, спасибо за оказанную честь.

— Ах, право не стоит, и...

— Все, достаточно. — Меня начинала утомлять эта пустая болтовня.

— А по какому принципу вы выбираете палачей? — задал я неожиданный вопрос, переключаясь на насущные проблемы и постепенно начиная более или менее контролировать страх, холодной судорогой скрутивший внутренности. Гарх оскалился, так что моему взору опять предстало слишком много зубов, которые, если быть до конца откровенным, начинали меня пугать с каждым разом все больше и больше.

— Принцип? Да самый простой. Скалку эта работа нравится больше всего на свете. Он не согласится променять ее ни на что. А насчет того, как происходит у нас вступление в должность, так это тоже очень просто — претендент бросает вызов, и если убивает противника, то заступает на автоматически освободившуюся должность.

— Вот она — демократия в действии, — встрепенулось затихшее было подсознание, — идеальное общество равных возможностей и...

— Тогда для чего мне драться со Скалком за место палача, если с тем же успехом я могу побороться с тобой за место главаря? — спросил я.

Он оскалился еще шире:

— А вот этого, к сожалению, мне не позволят мои славные ребята. Скалк знает, как калечить, не убивая, а я сразу же сгоряча разорву тебя на куски — и мы лишимся развлечения на остаток сегодняшнего вечера.

Логика была железной, что ни говори. Эта тварь заботилась не о личной выгоде, а об общественном благе, и это, с точки зрения любого члена банды, несомненно, делало ей честь.

— Как у вас здесь все здорово устроено, — с чересчур наигранным воодушевлением выдавил из себя я.

— Это точно, — веселясь от души, жизнерадостно прохрипел он.

Со стороны весь этот оживший кошмар выглядел не более чем милой беседой двух старых закадычных друзей за кружкой чая с конфетками на тему «как мы сначала будем дружно веселиться, а уж только потом без спешки вытягивать жилы». Ну, сволочь проклятая, я тебе устрою веселье...

— А если я прибью палача, то, заняв его место, стану полноправным членом вашего клана? — Мой голос дрожал от бешенства, успевшего заглушить даже страх.

Они опять завыли как потерпевшие.

— Ко-о-о-не-чно! — сквозь смех прохрипел демон. — Даю слово, а мое слово здесь кое-что значит, правда, ребята?

«Ребята» дружно заревели, подтверждая нерушимость его обещания.

После чего все сомнения остались позади, а своим «конечно» он выписал лицензию на отлов и отстрел живодера Скалка без ограничения, в любое время года, в любом заповеднике.

— Ну что ж, в таком случае все готово, — подумал я. — Давайте начнем веселиться!!!

Эти сволочи отказались выдать мне холодное оружие, мотивировав данный отказ тем, что я могу поступить подло, воткнув его в себя. Таким образом я не только избавлюсь от запланированных мучений, но и лишу банду законного вечернего праздника. Правда, определенные правила здесь все же существовали[107], поэтому нас со Скалком поставили в «одинаковые» условия, выдав каждому по «небольшой» дубине.

В лапах этого монстра дубина смотрелась как кисточка, мне же с трудом удалось поднять ее. И эти шутники предлагали забить подобное чудовище при помощи такой палки!

Расклад меня никак не устраивал, поэтому я попросил другое оружие, но мне было мягко отказано.

— Ты можешь попробовать убить его голыми руками, — посоветовал Гарх, находящийся в самом веселом расположении духа. — Это не запрещается нашими правилами. И даже более того — всячески поощряется.

— Спасибо, мне не хочется пачкать руки, — зло ответил я, собираясь высказать все, что я думаю о таких правилах, но в этот момент мое внимание привлек массивный браслет из металла, болтавшийся на его когтистой лапе.

— Ты бы не мог оказать мне маленькую услугу? Одолжи ненадолго свой браслет, — попросил я как можно небрежней, пытаясь не выдать волнения, несмотря на все мои старания проскальзывающее в голосе. — Когда все это кончится, обещаю вернуть его тебе в целости и сохранности.

— Хочешь подарить своей подружке? — Эта тварь бессовестно смеялась мне в лицо.

— Нет, хочу с помощью этого счастливого талисмана победить в схватке. Ты дашь мне браслет, а я отдам тебе свою дубину и буду драться без нее. Наверно, это будет выглядеть достаточно забавно, чтобы весь ваш отряд бойскаутов бросил на время рассматривать порнографические открытки, вытащил руки из штанов и посмотрел на это. Ну как — по рукам?

— Если выиграешь, я тебе его подарю, — прохрипел Гарх, видимо для пущей убедительности скаля зубы в очень недоброй улыбке, и одновременно хотя и с неохотой, но все же снимая браслет. Было непонятно, понял он мою шпильку насчет открыток или нет, но окончание предложения развеяло все сомнения. — Но помни, если проиграешь, а выиграть у тебя нет ни единого шанса, то будешь жить не меньше двух или трех дней, и это будут очень, очень длинные дни, поверь мне на слово, наш общий друг позаботится об этом.

— Я все больше и больше начинаю любить этого славного парня Скалка и его веселых приятелей, — поделился своими соображениями по этому поводу внутренний голос.

— Будем надеяться, что дохлым, он покажется тебе намного привлекательнее, потому что в мои ближайшие планы входит убийство этого урода.

— Чудесно, тогда давай не будем тянуть и сделаем это прямо сейчас.

— Давай! — согласился я без особой уверенности, после чего на нетвердых ногах подошел к Компоту, уныло сидящему в сторонке в ожидании, когда из него наконец-то сварят суп.

Мы немного пошептались, я сделал кое-какие приготовления и, дрожа как заяц, пошел делать обычную работу рядового героя — совершать подвиги, убивая злобных чудовищ...

Посмотреть на шоу собралась вся банда. Гарх, по-видимому, в душе был либералом, поэтому снял даже часовых. Хотя, может быть, они снялись сами, ни у кого не спрашивая разрешения. После чего весь этот выводок негодяев устроился таким образом, что получился круг, служивший рингом довольно-таки приличных размеров, которых вполне хватало для свободного перемещения и различных маневров во время боя.

У меня сложилось впечатление, что Скалк, безусловно являясь для местных фэнов признанной звездой, номером первым, так сказать, заслуженно считался любимцем публики. Поэтому нет ничего удивительного в том, что за него горячо болели и переживали абсолютно все, за исключением, пожалуй, только меня, Компота и Билли. Но, видит бог, для этого у нас были достаточно веские причины.

— Только не пришиби его по ошибке сразу!!! — слышалось здесь и там.

— Покалечь его хорошенько!!!

— Покажи нам свое мастерство, палач!!!

— Сломай ему руки, но пусть подвигается и побегает от тебя!!!

И дальше все в таком же духе. Эти садисты не отличались оригинальностью, но дело свое знали. Оказывать массированное давление на психику, что ни говори, они умели прекрасно.

Пока банда таким образом мило разогревалась в ожидании основной части праздника, я стоял, чудовищно потея. Причем отнюдь нельзя было сказать, что в предвкушении захватывающей битвы пылкое сердце учащенно билось в моей благородной груди, а голова была ясной и светлой — нет!!! Голова была тяжелой и мутной от страха, а сердце вообще работало с перебоями и перерывами, грозя вот-вот совсем остановиться от стресса. В целом же состояние было просто катастрофическим, что, впрочем, вполне нормально для человека, которому предстоит через несколько минут встретиться в «честном» поединке с огромным злобным чудовищем и попытаться убить его голыми руками.

— Да-а-а-аа, вот она, горькая правда жизни, — задумчиво протянуло больное подсознание, благодаря которому я влез во все это дерьмо. — А в книжках про героев все это выглядит намного привлекательней.

— И не говори, — тяжело вздохнул я.

— Значит, все это время нас просто грязно обманывали эти жалкие ничтожества, торгующие грезами.

— В какой-то мере их можно понять, в конце концов, этим они зарабатывают на жизнь.

— А чем тогда занимаемся мы?

— Проходим школу выживания в экстремальных условиях, не давая опуститься процентногому соотношению, вычисленному Аспирином, относительно нашей живучести.

— Да будь он...

Но в этот самый момент судья дал отмашку.

— Начинайте!!!!!!! — проревел Гарх. И понеслось...

Бах!!!

Дубина пронеслась в паре дюймов от моего уха. Я отпрыгнул, затравленно метнувшись в сторону.

Ба-а-а-бах!!!

Она опять не попала, но, скорее всего, не оттого, что я был таким ловким и пластичным, а потому что эта гора мяса ею очень ловко орудовала.

Бу-у-умс!!!

Ой, кажется, опять пронесло...

Этот непрекращающийся кошмар, как мне казалось, продолжался уже не меньше получаса, хотя на самом деле прошло от силы минут десять. Под непрестанный вой и рев оживившихся болельщиков Скалк гонял меня по кругу, как перепуганную курицу в курятнике, явно забавляясь игрой и при этом чувствуя себя абсолютно безнаказанно. Он мог, не напрягаясь, прихлопнуть меня в любой момент, но тянул время, явно играя на публику.

Все это время банда в восторге ревела, я чудовищно потел, а Скалк демонически хохотал — наверное, представлял себя черным ангелом с мечом в руке, сошедшим с небес на землю исключительно для того, чтобы заарканить заблудшую душу, то есть меня, и отправить ее прямой дорогой на небеса.

Во всем этом безукоризненном с точки зрения палача и всех присутствующих раскладе был только один небольшой изъян — эта безмозглая туша мяса была не ангелом, а следовательно, ее можно было убить. Надо было только придумать как.

Когда в очередной раз дубина этого садиста, вместо того чтобы просвистеть рядом с ухом, слегка шаркнула по руке, сорвав кусок кожи и оставив после себя длинную кровавую ссадину, я почему-то сразу же понял, что прямо сейчас мне начнут ломать руки.

— Пора!!!! — истерично закричал внутренний голос.

— Заткнись!!!! — нервно отозвался я.

— Через минуту будет уже поздно!!!! — продолжал истошно верещать он.

— Заткнись!!!!! — упорно стоял на своем я.

— Ты нас угробишь!!!!

— На этой барже я капитан, так что будешь слушаться меня или...

Еще один кровавый след, симметричный первому, появился на второй руке. Этот... Скалк, надо отдать ему должное, был настоящим виртуозом в своей области.

— СЕЙЧА-А-А-А-С!!!!!!!

Внутренний голос был прав, промедление действительно было смерти подобно. Настала пора открывать карты. Я сделал пару неловких шагов, оступился, при этом неудачно подвернув ногу, безуспешно попытался сохранить равновесие и обреченно упал. Великая битва подходила к своему логическому финалу, и вставать, чтобы мужественно биться до последней капли крови с превосходящим по всем показателям противником, откровенно говоря, у меня уже не было ни сил, ни желания.

Банда обиженно взревела, призывая меня подниматься, чтобы встретить смерть гордо и достойно, как положено настоящему воину. Быть мужчиной в конце концов, а не жалким трусом, позорящим свой пол. Ну и дальше все в таком же стиле и духе, эти идиоты не отличались особой оригинальностью.

Но, как вы уже, наверное, успели заметить, я не был платным жиголо, поэтому не собирался доказывать собравшемуся сброду, что у меня все в порядке с потенцией, а также то, что я абсолютно нормальный во всех отношениях молодой человек. Вместо этого я упорно продолжал лежать на грязной земле с очень нехорошими предчувствиями насчет самого ближайшего будущего и наполовину мокрыми от страха штанами. Единственным плюсом во всем этом чересчур затянувшемся ужасе было то, что подобные безумные маневры были частью моего идиотского плана.

«Вот и началось самое интересное», — промелькнула не слишком оригинальная мысль на периферии сознания в преддверии кровавой развязки.

При этом сердце снова начало работать с перерывами, грозя вот-вот остановиться совсем.

— Я подожду на выходе. Расскажешь потом, как все было.

Скалк медленно подошел, наверное, с помощью такого драматического жеста давая мне в полной мере прочувствовать весь ужас создавшегося положения[108], взял одной рукой, как щенка, за шкирку[109] и, не напрягаясь, поднял в воздух, на уровень своей ужасной морды. При этом наши взгляды встретились, и я увидел то, что потом стало часто приходить ко мне в ночных кошмарах и рвать на куски сознание, целиком утащив его в преисподнюю безумия.

Скалка даже издалека нельзя было назвать милым, вблизи же это чудовище выглядело настолько отвратительно, насколько это вообще можно себе представить. Именно в эти мгновения впервые в жизни я заглянул в тусклые, безликие, подернутые мутной пеленой глаза смерти, и они мне, честно говоря, совсем не понравились. Черные, огромные, замораживающие кровь в жилах, капля за каплей высасывающие остатки рассудка, они, не мигая, смотрели на меня. Впиваясь все глубже и глубже, достигая холодным безжалостным жалом самого сердца, не останавливаясь на этом, а продолжая опускаться все ниже и ниже...

Пока наконец не достигли первичных половых признаков и стыдливо не отвели взгляд.

И все это — в гробовой тишине. Ни единого вздоха или даже малейшего колыхания воздуха или ветерка. Все затихло.

Время замерзло до минус 140 по Фаренгейту. Все остальное просто умерло. Еще чуть-чуть — и вселенная, сжавшись до точки, исчезла бы, растворившись, как пыль в канализационной системе города Ангелов[110].

Да-а-а... Вот, оказывается, каким талантливым гипнотизером может оказаться самый заурядный палач. А по виду никак не подумаешь, что эта громадная туша мяса способна на что-либо большее, чем за несколько минут виртуозно превратить до этого вполне живого человека в несколько килограммов кровяной колбасы с ливером.

Посмотри он на меня вот так ласково на пару секунд подольше — и я наверняка не долго думая просто умер бы от разрыва сердца. Но, к счастью, хриплый лай Компота — наверное, единственного из всех присутствующих, кто сумел сохранить ясную голову[111], — разрушил очарование момента, тишина разбилась на осколки, вся банда завыла, как обычно выражая таким образом обуревавшие ее чувства, а Скалк, повернувшись лицом к аудитории, издал оглушительный рев, по-видимому символизирующий радость от великой победы над равным противником, добытой в нелегкой битве.

— Он не палач, а жалкий клоун, — презрительно процедил внутренний голос.

Как ни странно, именно это замечание вернуло меня к беспощадной реальности, тонко намекнув, что пора переходить к решительным действиям. После чего в который уже раз за сегодняшний день я понял, что настал момент истины. Это был единственный шанс, упустить который означало умереть наверняка.

— Ну что ж, настала пора отделить мальчиков от мужчин, — с надрывом подумал я.

— Только смотри не облажайся, второго шанса не будет.

— О'кей... Постараюсь.

— Именно это я и имел в виду.

Все это время, крепко сжав в руке браслет, подаренный мне Гархом в обмен на дубину, я, невзирая на всякие отвлекающие мелочи, как то: здоровенного живодера с увесистой палкой, гоняющего меня по кругу с навязчивой идеей вышибить мозги, и толпу чудовищ, подбадривающих его в этом благородном стремлении, — терпеливо ждал удобного случая. И вот наконец мой звездный час пробил...

Со скоростью, неожиданной даже для себя самого, я протянул руку, положив браслет на плечо палача. Одновременно с этим, сгруппировавшись, я уперся ногами в грудь Скалка, резко оттолкнулся и, слыша краем уха треск разрываемой ткани, отлетел в сторону, при этом чуть было не сломав себе пару ребер из-за не совсем удачного приземления на жесткий грунт. Все произошло за какие-то доли секунды, так что никто, включая моего партнера по спаррингу, ничего не успел понять.

Скалк так и остался стоять с куском ткани от моей одежды в руке и с подарком, который я ему по доброте душевной[112] оставил на вечную память.

Восточная мудрость гласит: нужно отрешенно сидеть на берегу реки, созерцая мир внутри своей души, до тех пор, пока по реке не поплывут трупы твоих врагов.

Это я плавно веду к тому, что сегодня у реки сидел не напрасно. По крайней мере, один труп моего врага неспешно проплыл мимо, и я даже набрался наглости весело помахать ему рукой на прощание.

Да, да. Вынужден вас огорчить. Мы, как это ни прискорбно звучит, потеряли Скалка. Окончательно и бесповоротно. Без всякой надежды на чудесное воскрешение во второй части, как это обычно бывает с понравившимися публике монстрами из малобюджетных фильмов ужасов вроде «Зловещих мясников» или «Безжалостных тварей». Поэтому никакого продолжения вроде «Зловещих мясников-2» или «Возвращения безжалостных тварей» не предвиделось, даже чисто теоретически,

Не спорю, возможно, этот садист был колоритной фигурой, не лишенной очарования, и в определенном смысле даже обладал некоторым бесхитростным шармом, присущим простым труженикам, беззаветно отдающим все свои силы и энергию любимой профессии[113]. Но что поделать — как говорится: «Хорошие парни покидают нас первыми, а подлецы остаются и живут долго». Смиримся же с этим и пойдем по пути, предназначенному нам судьбою. Как ни печально это сознавать, но она давно уже распределила все роли.

Убить живое существо, наделенное к тому же зачатками разума, психологически не так уж легко. Это неоспоримый факт. После такого потрясения у нормального человека обычно пропадает аппетит, его начинают мучить угрызения совести, он хандрит, начинает болеть, плохо спит. На смену эротическим снам и сопутствующим им поллюциям приходят ужасные кошмары с реками крови и вывороченными внутренностями, причем выглядит все это настолько натурально, что можно и вовсе не проснуться.

Смею вас заверить, все именно так и происходит. Но в данном случае Скалк не мог выступать в роли катализатора всех этих кошмаров, потому что он никоим образом не попадал под термин «живое существо с зачатками разума» из-за отсутствия последнего компонента как такового. По большому счету он был отвратительной, жестокой, безжалостной тварью, поэтому его преждевременная кончина никак не сказалась на моей психике, и насчет вышеперечисленных примеров я мог оставаться абсолютно спокойным. Ничто после этого не тревожило моих сновидений.

Вы спросите, а как же я ухитрился так ловко, почти не напрягаясь и не прилагая особых усилий, избавить мир от этого чудовища? Ведь в обычной жизни подобного не происходит, такие чудеса за редким исключением — удел легендарных героев.

Отвечаю — очень просто.

На браслет был намотан старина Билли. А когда я положил его на плечо Скалка, мой верный товарищ за доли секунды обвился как удав вокруг немытой шеи палача и...

ХРЯСЬ!

Снимите шляпу, если она у вас есть, можете даже пустить скупую слезу. Делайте вообще все, что хотите, но только, пожалуйста, не стоит говорить, что старина Скалк был хорошим, в меру дружелюбным парнем из соседнего дома и вам очень жаль, что его не стало. Это будет некорректно по отношению к тем несчастным, которых это безжалостное создание замучило за свою долгую карьеру палача, а их, подозреваю, было немало.

Вот такие дела...

Ну да ладно, что было — то было, и не станем больше отвлекаться по мелочам. В аду появился новичок, надеюсь, его там хорошо приняли, а в моем персональном кошмаре жизнь продолжалась.

Несколько секунд никто ничего не мог понять. Это и неудивительно. Откровенно говоря, я и сам бы ужасно удивился, если бы на моих глазах худой бледный мальчуган хладнокровно и расчетливо[114] задушил голыми руками матерого профессионала по части убийств. Обставив это мероприятие с некоторым даже шиком[115].

Их тупые мозги отказывались воспринимать очевидные вещи. Какая-то добрая душа[116] осторожно подошла к Скалку и при гробовой тишине[117], пощупав пульс, убедилась, что палач окончательно и бесповоротно сдох.

Я с трудом поднялся и, отряхнув пыль с одежды, хрипло спросил:

— Надеюсь, это было достаточно убедительно?

Вопрос добил банду окончательно. Наверное, первый и последний раз в жизни мои новые «друзья» увидели победу интеллекта над грубой силой, и этот неопровержимый факт на некоторое время поверг подонков в состояние затяжного беспросветного шока.

Не стоит, конечно, сбрасывать со счетов и то, что Скалка здесь по-своему любили. Одним словом, праздника не получилось. И опять, как всегда, все испортил не кто иной, как я.

Затянувшуюся паузу прервал Гарх, который, как и положено главарю, первым пришел в себя.

— Да-а уж, ну и молодежь пошла, — не очень уверенно протянул он, успев за такое короткое время где-то по дороге растерять весь свой жизнерадостный заряд бодрости.

— Это так, пустяки, — отмахнулся я, начиная понемногу приходить в себя и обретая былую наглость. — Между нами говоря, это пятьдесят четвертый противник, убитый мною в поединке.

В воздухе повисла очередная тяжелая пауза. Они попытались переварить цифру. Судя по напряженным лицам, такие числа целиком не вмещались в их головы.

— Да и вообще, после второго десятка ко всему начинаешь привыкать, становится скучно, просто еще один труп на лицевом счету, — добавил я.

Такое легкомысленное заявление чуть было не вызвало крушение идеалов. Бедняги совсем сдулись.

— Так, где мои новые пожитки? — Я старался выглядеть самой непосредственностью, хотя спина была мокрая, как у лягушки, коленки тряслись мелкой дрожью, а сердце билось так, что казалось, еще чуть-чуть — и оно выпрыгнет из груди.

Это привело банду в чувство, начался гомон, плавно перерастающий в рев, но я уже успел привыкнуть к такому бурному выражению чувств, поэтому, не обращая внимания на шумовое сопровождение, снял со Скалка браслет, на котором удобно устроился Билли, подошел к Компоту, которого теперь, естественно, никто не собирался варить на ужин, и, потрепав его за уши[118], надел на него вместо ошейника браслет. После чего тихо, так чтобы никто не услышал, попросил колдуна присматривать за поводком (стариной Билли), выручившим уже в который раз всю нашу компанию.

Компот тихо тявкнул, и я понял, что просьба будет выполнена.

— Г-хм.

Обернувшись, я увидел Гарха. Главарь хотя и заметно подобрел, но все же милым его нельзя было назвать даже с предельно допустимой натяжкой.

— Мне нужно произнести какую-нибудь клятву, отрезать правый мизинец, сделать наколку на всю спину, съесть сердце убитого врага или еще что-нибудь в этом же духе, чтобы официально вступить в должность и стать полноправным членом клана?

Это была откровенная наглость, но нервы за последнее время окончательно расшатались.

Вероятно, Гарх или не обратил внимания, или не понял, что я издеваюсь, потому что его ответ был просто убийственным.

— Нет, осталась простая формальность: ты должен подтвердить свою профессиональную пригодность, запытав кого-нибудь до смерти. И если это будет сделано достаточно профессионально и не вызовет серьезных нареканий со стороны моих воинов, ты станешь одним из нас.

Я судорожно сглотнул подступивший к горлу комок. Оказалось, что в вихре последних событий «великий воин» совершенно упустил из виду то, за какое место так отчаянно боролся.

«Надо было схватиться с поваром», — запоздало подумал я, после чего вяло поинтересовался:

— А что, есть желающие или добровольцы, готовые принести себя в жертву на радость остальным?

Он оскалился:

— Ну зачем же так плохо думать о нас[119], где-то в этом районе скрываются остатки банды[120], принадлежащей к клану Невикс.

— За последнее время они понесли большие потери, — продолжал Гарх, — и сильно ослабли в битвах с Умрами, поэтому в наши ближайшие планы входит: найти их, уничтожить, а уж потом ты займешься пленными.

«Какая прелесть, — подумал я. — Заниматься пленными, что может быть лучше?»

Спрашивать, что будет, если я откажусь, почему-то не хотелось, ответ в общих чертах был понятен. Оставалось надеяться только на то, что остатки банды Невикса сумеют так хорошо спрятаться, что их никто никогда и ни при каком раскладе не найдет. Или, на худой конец, фортуна расчувствуется и пошлет еще какое-нибудь событие, которое позволит мне благополучно выпутаться из этой передряги без того, чтобы сдавать экзамен на вступление в должность...

Мечты, мечты...