"Конец зимы" - читать интересную книгу автора (Мори Ёсио)IVУно и Юдзи сидели в соседнем с учительской небольшом кабинете. Туда же заглянула Икуко Кумэ, но, когда речь зашла о Сумико Уэмуре, она вышла из комнаты. В школе Юдзи заметно присмирел и все же время от времени с тоской поглядывал через окно на улицу, где мимо здания школы с шумом проносились автомобили и мотоциклы. Уно спрашивал – Юдзи послушно отвечал. Асао с Уэмурой были ровесниками, оба перешли в вечернюю школу из дневной. Однако вовсе не это послужило поводом к их сближению. До прошлого лета Юдзи и не замечал Сумико. И он и она часто прогуливали и практически не виделись в школе. – Помните, сэнсэй, однажды вы меня здорово отругали? – спросил вдруг Юдзи. – Однажды? По-моему, я весь год только и делал, что ругал тебя!.. – Я имею в виду тот случай, когда во время экзаменов гонял на мотоцикле… Уно хорошо помнил этот случай. Юдзи Асао и еще несколько учеников с ревом носились на мотоциклах вокруг здания школы, из-за чего были отстранены от весенних экзаменов. – Если сказать по правде, то тогда все это затеяла она. – Сумико Уэмура? – Да, но только, сэнсэй, теперь-то уж это «дело прошлое»! – Ладно, ладно… – поневоле согласился Уно. – Я как раз собирался пойти на экзамен, хотя заранее знал, что не отвечу ни на один вопрос и сдам чистый листок. А потому мне незачем было особенно спешить, и я зашел в «Потти». «Одинокий Потти» – это было кафе недалеко от школы, где любила собираться молодежь. Там всегда было многолюдно. Там-то Юдзи и встретился с Сумико. – Я никак не мог вспомнить, где видел ее лицо. Сначала она все смеялась по этому поводу, а когда я собрался уходить, бросила мне вслед: «Иди-иди, экзаменуемый»! Тут я разозлился: «А ты-то, говорю, кто такая?» А она опять: «Собираешься сдавать эту галиматью?» И сигаретой попыхивает… – Ого, выходит, даже Юдзи Асао можно удивить? – Да нет… Я решил, что девочка просто выпендривается. А она опять: «Шпаргалки-то хоть приготовил? Бедные экзаменаторы! Они и подумать не могут, что экзамены проверяют только то, умеешь ты списывать или не умеешь!» Пока я ее слушал, опоздал на экзамен. Сам не знаю почему, я ужасно разозлился и решил, что не пойду совсем. Но когда я сказал ей об этом, она точно с цепи сорвалась. – С цепи сорвалась?… – Мы все вместе помчались к школе. Сумико уселась со мной на мотоцикл и стала просить: «Быстрее! Быстрее!» Из школы на дорогу выскочили учителя, я немного испугался, да и она уже больше не кричала: «Быстрей!» Но тут приехала патрульная машина… Это жильцы соседнего дома, не выдержав шума и рева, вызвали полицию. – Все разбежались в разные стороны, а мы с ней остались вдвоем. И тут вдруг она сказала: «А не уехать ли нам куда-нибудь далеко-далеко…» Сумико Уэмуре очень хотелось увидеть море. И Юдзи всю ночь гнал мотоцикл к западному побережью Идзу. Там, остановившись на частной квартире, они прожили около трех дней. Вернувшись в Токио, Юдзи переехал жить к Сумико. Уно, внимательно глядя Юдзи в лицо, слушал довольно беспечный рассказ. Ему трудно было поверить, что юноша и девушка так вот запросто могут начать совместную жизнь. Он невольно вспомнил дни своей нелегкой юности, когда, получая на жизнь гроши от отца, торговавшего вразнос лекарствами, по вечерам учился, а днем работал чернорабочим-грузчиком на строительных площадках. У него и времени не было на подобную свободную связь с женщинами. – Хорошо… Ну а, живя вместе, вы когда-нибудь задумывались о будущем? – О будущем?… – Ну, например, о том, чтобы пожениться или… – Не шутите, сэнсэй, мне же всего восемнадцать!.. – Разумеется. Но ведь вы жили вместе? – Это не имеет никакого значения! – Возможно – для тебя! Но Уэмура, должно быть, думала иначе! – Чепуха! Она сама предложила мне переехать к ней! Да потом, она и не любила меня особенно… С улицы вновь донесся рев мотоциклов. Это значило, что кончилась перемена и ученики, которые решили не оставаться на следующее занятие, возвращались домой. В кабинет стремительно вошла Икуко Кумэ. Вид у нее был озадаченный. – Уэмура не живет дома! – Хорошенькое дельце!.. Что ж, она заставляет думать о себе хуже и хуже… Если так будет продолжаться, придется принимать какие-то меры… Большинство учителей потребовали принять серьезные меры по отношению к Сумико Уэмуре, как только стало известно, что ею занималась полиция. – Знаете, – вмешался 'Юдзи, – до знакомства со мной она встречалась с одним студентом, Асакура. Когда мы расставались, она говорила, что уйдет к нему! Может быть, она там? – Ты знаешь его адрес? – Адреса я не знаю, но знаю местечко, где он раньше подрабатывал. – И Юдзи назвал довольно известный китайский ресторан. – Попробую навести там справки. – Икуко Кумэ торопливо вышла из комнаты. Уно устал. Он чувствовал на душе тяжесть, которая обычно приходит после сильного нервного напряжения. Взяв со стола чашку с остывшим чаем и не спеша поднеся ее ко рту, он вдруг спросил: – Почему же ты решил умереть? – Об этом меня уже спрашивал дядюшка… Я и сам толком не знаю. Просто показалось, что так будет лучше. Ну как вам это объяснить? Все вдруг надоело! – Ну-ну… И долго еще мы будем так несерьезно разговаривать? – Ничего не поделаешь… Это действительно так. – Я хотел услышать более определенный ответ. Ведь когда человек решает покончить с собой – это ужасно! – Не знаю, может быть… В тот день мы с Сумико отправились на взморье. Стало вечереть, над морем заходило солнце, и я вдруг подумал, что не хочется возвращаться. Она тоже сказала, что хотела бы навсегда остаться в таком вот месте… Да и деньги у нас кончились. За гостиницу платить было нечем, мы даже собирались сбежать. Вот она и предложила: а что, если мы вместе умрем? Так мы и решили. Хотя, по правде говоря, я с самого начала не очень верил, что мы сможем умереть… – Ну и легкомыслие! – Не легкомыслие! – впервые рассердился Юдзи. – Мы ведь действительно тогда так думали! Раздумывая над словами Юдзи, Уно вспомнил один случай. Осенью позапрошлого года совершил самоубийство еще один ученик их школы. Это был серьезный юноша, спортсмен, занимавшийся дзюдо. Почему-то он открыл газ в комнате дешевого пансиона, где тогда жил, – и отравился. Что толкнуло его на самоубийство? Никто не мог понять. Перед смертью он не оставил даже записки. Но то, что мысль о самоубийстве он вынашивал долго, было очевидно: перед этим он постарался навестить всех своих близких и друзей. Окружающие терялись в догадках. Неожиданно выяснилось, что примерно месяц назад по его вине в пансионе вспыхнул пожар, который вскоре был потушен, однако юноша воспринял случившееся слишком близко к сердцу и, видимо, так и не смог этого пережить. Помнится, Уно тогда поразился: неужели человек может захотеть смерти из-за такого пустяка? – Задам тебе напоследок еще один вопрос. Почему вы отправились в S.? Ведь это довольно далеко! – А разве вы не знаете? Там родился отец Уэмуры! И дом сохранился, большой такой, правда, сейчас в нем живут другие люди… – Вот оно что… – Уно вспомнил удивление, проскользнувшее во взгляде матери Сумико, когда он заговорил об S. Да, действительно, в Сумико Уэмуре многое оставалось неразгаданным. Когда они вышли в коридор, Юдзи огорченно спросил: – Меня исключат из школы? – Не думаю… – У меня ведь и оценки неважные, наверняка исключат! – Не знаю. Не могу сказать тебе ничего определенного, пока не выясню количество твоих прогулов! Юдзи сквозь окно бросил взгляд на школьный двор. – Ты действительно хочешь остаться в школе? – Хочу! У меня здесь друзья. Просторная спортплощадка во дворе, освещенная прожекторами, выглядела ярко и празднично. Там как раз проходила тренировка – школьные бейсболисты отрабатывали подачу мяча. Спортсменов было немного, человек десять, но тренировались они азартно, громко перекликаясь друг с другом. До того как увлечься мотоциклом, Юдзи тоже входил в бейсбольную команду. Стоя у окна, он следил за быстрыми движениями парней в белой спортивной форме, затем вдруг пробормотал: «Ну, хватит!» – и, словно забыв об Уно, пошел по коридору в противоположную сторону. Окончилась последняя перемена, и Уно с учебником и коробкой мела направился в свой класс на третьем этаже. Войдя, он застал там пять-шесть человек. Сгруппировавшись у печки, они оживленно обсуждали что-то. Юдзи Асао не было видно. – А где же Асао?… Он должен прийти. – Вместе со всеми перекусил во время перемены – и смылся! – ответил кто-то. – Он был какой-то взбудораженный, говорил что-то непонятное, вроде того, что его все равно выгонят из школы!.. – Что-нибудь случилось? – с беспокойством спросила самая старшая из учениц, та, что была замужем. – М-да… Случилось… Трудный он все-таки парень! Уно был огорчен и рассержен. Как классный руководитель, он собирался защищать Асао, а тут – на тебе… Своим самовольством Юдзи все испортил. – Что ж, начнем урок. Займите-ка свои места. – Как?… Будет урок?… – разочарованно буркнул парень, работавший механиком в автомастерской, но все же направился к своей парте. Уно проверил по списку присутствующих – из четырнадцати человек отсутствовало девять, трое из них сбежали после перемены. – Я вижу, здесь меньшая часть класса… – Так ведь сегодня суббота, сэнсэй, – отозвался автомеханик. – Может, отменим урок, а?… Уно, словно не слышал, начал писать на доске фразы из учебника. Мало-помалу класс настроился на рабочий лад. Достав тетради, все принялись переписывать в них предложения. С этого всегда начинались уроки Уно. Большая часть поступающих в вечернюю школу была слабо подготовлена. Встречались и такие, которые толком не умели написать даже буквы А, В, С. Поэтому почти целое полугодие Уно потратил на то, чтобы объяснить основные грамматические конструкции. Кроме того, у сидевших перед ним учеников практически не было возможности готовиться к урокам дома, и Уно вынужден был включать в программу и упражнения, предусмотренные учебником в качестве домашних заданий. Кончив писать, он объяснил значения некоторых слов, а остальные велел поискать в словаре. Затем подчеркнул цветными мелками: подлежащее – черным, сказуемое – красным, определения – синим. В конце концов, даже ученики, знающие английский не лучше второклассников, могли уразуметь смысл написанных им фраз. Все взялись за словари. Обветренные пухлые руки домохозяйки и темные от въевшегося в кожу до самых ногтей машинного масла руки автомеханика безуспешно, но усердно, словно преследуя спрятавшегося в чаще леса маленького зверька, перелистывали страницы. Уно, прохаживаясь между партами и заглядывая в тетради, объяснял, как пользоваться словарем, растолковывал согласование слов и исправлял орфографические сшибки. Однако Уно не давала покоя мысль о тех, кто не пришел сегодня на урок. За окнами горели пестро расцвеченные неоновыми огнями улицы Токио. Этот огромный, окутанный ночью город безвозвратно затягивал в свои недра его учеников. Вот и сегодня он отобрал у Уно одного из них. Возможно, кто-то из педагогов расценит поступок Юдзи Асао как прогул, но Уно не покидало ощущение, что какая-то неведомая сила вырвала парня из этих стен. И чувство острой боли от сознания собственного бессилия сжало сердце. – Сэнсэй! – окликнула его сидевшая у окна ученица. Она работала санитаркой в госпитале. – Я не понимаю, что означает здесь это слово! Карандашом она указала на одно из предложений: «We used to play hide and seek when we were little ones». – «One» – это же «один», правда? Но тогда у меня ничего не получается! – А кроме этого в предложении все понятно? – Угу… Уно удивился: не трудно было понять, что «play hide and seek» означает «играть в прятки», но отыскать в словаре «used to» было отнюдь не просто. – Что ж, попробуйте перевести, – сказал он, объяснив значение «ones». Молоденькая санитарка, старательно водя пальцем по строкам, в конце концов уловила смысл фразы. Именно так Уно учил их переводить. Он и сам, читая английские газеты и книги, всегда выделял в предложении отдельные фразеологизмы, стремясь при этом не к дословному переводу, а к тому, чтобы найти наиболее легкий и верный способ передачи смысла. – Молодчина! – невольно вырвалось у него. Все в классе подняли головы. – Вы, сэнсэй, довольны? – «Use» означает «употреблять, пользоваться»! – с авторитетным видом заявил автомеханик. – Да, но так получится бессмыслица! Поэтому я просмотрела все значения этого слова, глядь – да вот же как раз то, что нужно! – воскликнула девушка. Она залилась румянцем, радуясь не столько похвале, сколько собственному своему открытию. – Я всегда говорил, когда работаете со словарем, учитывайте связь слова с другими словами предложения! – поддержал Уно ее энтузиазм. Обычно в такие минуты настроение учеников менялось на глазах. Вот и сейчас автомеханик задумчиво перелистывал словарь большими огрубевшими пальцами. Уно внимательнее пригляделся к санитарке. Ему приходилось лежать в госпитале, и, представив себе ее в белом халате, он подумал, что, должно быть, и там на нее можно положиться. Он помнил, что на экзаменах при поступлении в школу она, за исключением японского, получила нулевой балл по всем предметам – и по английскому, и по математике. Случалось, что и школу она пропускала из-за ночных дежурств. Словом, ей, как и всем вечерникам, было нелегко, но теперь она уверенно наверстывала упущенное. И все же мысленно Уно вновь и вновь возвращался к тем, кого вырвала отсюда жизнь. Кто-то тихо постучал в дверь. Уно вышел – и увидел Икуко Кумэ. – Что случилось? – Я узнала: Уэмура действительно живет у того студента… – Пожалуй, с ней и вправду ничего не поделаешь… – Я думаю: что, если попробовать туда сходить? Этому студенту и самому явно не по себе! Уно взглянул на часы. До конца урока оставалось десять минут. – Тогда подождите и меня, пожалуй… Как только кончатся занятия, я пойду с вами. – Спасибо… Вы уж меня извините… – облегченно вздохнув, пробормотала Икуко. Участие Уно явно приободрило ее, однако сам он вернулся в класс в мрачном расположении духа. – Итак, закончим наш перевод! – И Уно начал вслух читать написанные на доске английские фразы. |
||
|