"Рекреация" - читать интересную книгу автора (Борисенко Игорь)

11. ВОЛК В МЫШЕЛОВКЕ

По искрящейся в неверном свете редких звезд поверхности быстро двигались хищно вытянутые остроносые тени. Оскар сорвал с глаз очки, чтобы лучше разглядеть их. Озеро немедленно стало темным, а тени, наоборот, превратились в яркие силуэты на нем. Они обладали изрядной радиоактивностью, поэтому Энквист хорошо разглядел их: большие скоростные катера глиссерного типа с нагромождением самодельных направляющих для пуска ракет на носу. Катера, прежде шедшие в подобии колонны, сейчас уже расходились веером, а люди в их кабинах копошились, подготавливаясь к высадке. Людей было много. Очень много!

– Эй! – сказал Энквист в микрофон. Сознание его было захвачено картиной приближающейся катастрофы, поэтому его вялые слова не привлекли внимания. – Кто-нибудь, посмотрите на озеро!!

– Что такое? – наконец, недовольно буркнул координатор. И тут же барабанные перепонки задрожали от его дикого вопля: – Тревога!!! Тревога!!! Внимание, нападение со стороны озера! Нечетным номерам немедленно обратно!

Оскар растерянно вертел головой. Катера теперь подошли почти вплотную к берегу и были отчетливо видны во всей устрашающей красе, а он некстати оказался к ним ближе всех. Недалеко заворчал двигатель и последний оставшийся в голове колонны БТР с АКТО подполз ближе к берегу. Автоматике не нужно много времени для действия, но сначала человек вручную должен был поменять сектор обстрела. Он потратил на это еще несколько секунд, а катера в это время выскальзывали в мертвую зону его пушек. Наконец, комплекс взревел, как раненый дракон. Его снаряды с ясно слышимым даже на расстоянии звоном пробили борта левофлангового катера, который тут же подпрыгнул, окутавшись огненным облаком. В воздухе пораженное судно перевернулось и развалилось на куски – нельзя было различить, где падали в воду ошметки пластика, где останки людей.

Однако стрелять по остальным было уже поздно. Почти синхронно они ткнулись носами в берег… Пушки на БТРе беспомощно шевельнулись и застыли. Зато чуть дальше, на повороте, находилось еще несколько комплексов, которые могли стрелять. Под их огнем четыре катера один за другим превратились в покачивающиеся на воде обломки – весь левый фланг атакующих за мгновение перестал существовать. Только один катер уцелел, и по злой иронии судьбы он находился ближе всех к Оскару. С его направляющих слетело не меньше полудюжины ракет, устремившихся к дороге. Четыре из них воткнулись во второй по счету трейлер и повалили его набок, а две – в грузовики спереди и сзади трейлера. Оскар завороженно смотрел, как в борту кунга, в котором он ехал полдня, появилась дыра, а потом грянул взрыв, порвавший кунг на лохмотья, будто он был сделан из мокрого картона. От грузовика осталась только горящая рама с двигателем и полуоторванным, хлопающим по останкам колеса крылом.

Внизу, около воды, копошилось десятка полтора людей. Оскара словно подбросило: он понесся вниз, стараясь прикрыться от людей на берегу кустами, а рука в это время лихорадочно вставляла новый магазин. Сейчас на воде и склонах горело множество больших и маленьких костров, образованных обломками катеров, поэтому окрестности были неплохо освещены. При этом нападавшие оказались лучше видны, чем обороняющиеся. Энквист рванул инфравизор на лоб, так как он теперь только мешал. Слава богу, рядом бежал еще, по крайней мере, один человек. Он тоже открыл свое лицо. Дико блестевшие глаза вращались, выискивая жертву, – без сомнения, это был Циммерман. Из-за кустов вдруг вынырнул торс человека. Он мгновенно вскинул свою длинноствольную винтовку, нацеливаясь в грудь Оскара, однако австриец оказался проворнее. Даже не целясь, он от живота изрубил эту грудную мишень в лапшу.

Энквист никак не мог успеть за событиями. Ноги несли его вниз, прямо к трупу поверженного врага. Сбоку раздались выстрелы, слабо слышимые на фоне общего грохота. Циммерман взмахнул руками и грузно рухнул на камни. Оскар прижал к плечу приклад. Зайчик лазерного прицела, который он успел включить неизвестно когда, уперся в грудь поднимавшегося по склону человека. Тот не видел стрелка до последней секунды – сначала из-за широких плеч Циммермана, потом из-за тени куста. В то мгновение, когда красное пятнышко скользнуло на его куртку, он поднял кверху испуганное, запятнанное дрожащими оранжевыми бликами лицо и увидел несущую ему смерть вспышку выстрела. В следующую секунду человек, потяжелевший на несколько граммов свинца, улетел назад к воде.

Смерть врага ввергла Оскара в пучину боевого азарта. Кровь бурлила в сосудах и взывала к действиям. Забыв об осторожности, он пробежал вниз еще немного. За угловатой скалой, полупогруженной в воду, покачивался на волнах катер, а на носу один из нападавших осторожно прилаживал на пусковую установку ракету. Оскар встал на колено и начал расстреливать – сначала бандита, потом, когда он был снесен пулями в воду, катер. Несколько пуль пробили борт, не принеся посудине существенного вреда. Тогда Энквист повел стволом вверх. Ракеты на грубых направляющих покрылись яркими искрами, словно там подожгли детский новогодний фейерверк. Винтовка Оскара сухо клацнула, выпустив последнюю пулю, и в тот же миг ракеты взорвались. Несколько вспышек слились в одну, слегка ослепившую Энквиста, но он видел, как объятая пламенем корма взлетела в воздух, воткнулась в поверхность озера метрах в пятнадцати от берега и, качаясь, утонула.

Оглянувшись по сторонам, Оскар начал обшаривать карманы в поисках нового магазина, но они были пусты. Тем временем по склону быстро сбежала какая-то растрепанная фигура. Энквист отбросил прочь ненужное оружие и вынул из-за пояса нож, который спрятал в рукав. Неизвестный приблизился, оставаясь черным силуэтом, пока не подошел вплотную – тогда Оскар узнал его. Он был в расстегнутой и грязной униформе, без головного убора и ремня на штанах, но с винтовкой в руках. Глаза прищурились, а рот растянулся в кривой ухмылке. Видмайер, милостью Энквиста посаженный под замок, пришел высказать свои обиды. Голова рядового слегка качнулась, когда он бросил взгляд на валявшийся у ног противника бесполезный «Штейр». Австриец коротко рассмеялся, глотнув, как всегда, воздуха в конце.

– Похоже, ты не ждал меня? – задорно спросил он. – А я вот пришел. Сидеть взаперти мне очень не понравилось. Как ты думаешь, что я хотел тебе сказать? Гореть тебе в аду, вот что!!

Оскар поймал себя на мысли, что происходящее напоминает ему заключительную сцену какого-то телевизионного боевика. Сейчас сбоку должен вылезти недобитый враг и…

Из-за скалы раздались три выстрела. На груди Видмайера, на его грязной майке, появились две кровавые дыры. Он. удивленно качнулся влево, поведя туда стволом, и нажал спусковой крючок. От скалы полетели крошки, перемешанные с искрами и песком, раздался короткий вскрик, и что-то шлепнулось в воду. Солдат, который должен был упасть и тихо умирать с простреленным сердцем, стал поворачиваться, чтобы доделать начатое дело. Отчего-то Оскар даже не удивился этому. Он прыгнул на землю, уходя прочь от изрыгающего смерть ствола, и метнул нож. Лезвие наполовину вошло в правый бицепс Видмайера. Австриец с застывшей улыбкой на губах выпустил винтовку из рук. Она не улетела далеко, оставшись лежать у самых его ног.

Видмайер, не отрывая ненавидящего взгляда от Оскара, упал на колени. Он нашарил пальцами рукоять оружия, вцепился в него, но подняться уже не смог. Густые потоки крови залили его грудь, пропитав майку и штаны почти до колен. С горьким стоном разочарования солдат упал лицом прямо на камни, еще раз шумно выпустил воздух и тяжело перевернулся на спину. Оскар сел, напряженно вглядываясь в лежащего противника. Грудь Видмайера больше не вздымалась, но он словно бы еще жил: пальцы его судорожно дрожали, а губы посылали беззвучные проклятия… Со склонов спустились солдаты, прочесывавшие берег. Один из них, низкорослый и коренастый, подошел к агонизирующему сослуживцу.

– Твое путешествие кончилось, Видмайер, – донесся из-под маски глухой голос. – Встретимся на небесах!

С этими словами на губах подошедший два раза в упор выстрелил в голову умиравшего, после чего повернулся и пошел вдоль берега прочь от Энквиста. Он остался один на один с трупами, от которых не мог оторвать взгляда. Тела бандитов выглядели обычно, в голове Видмайера темнело исковерканное пятно «мозгового камня». Оскар медленно встал, чтобы подойти поближе к трупу. Пока он поднимался, мертвец выпал из его поля зрения, а когда он глянул на него вновь, никаких посторонних вкраплений внутри развороченной головы «рентгеновский глаз» не видел.

Стрельба стихла. Светящиеся цифры под треснувшим стеклом часов показывали полдвенадцатого. Бой шел почти два часа, хотя казалось, он занял несколько минут. Немногие уцелевшие нападавшие бесславно бежали с поля боя; австрийцы не собирались их преследовать. На Оскара навалилась страшная усталость. Несколько прыжков и коротенькая пробежка – и тело уже сдало. Правда, кроме прочего его едва не убили, но раньше это случалось весьма часто. Это старость. Оскар вяло пнул винтовку, попавшую под ноги, и побрел к дороге. Возбужденно перекликающиеся солдаты, наконец снявшие тяжелые шлемы и ранцы, с фонарями в руках бегали по склону взад-вперед. Оскар дошел до трупа человека, которого он сегодня убил первым. Это был молодой парень, лежавший сейчас головой вниз. Его куртка зацепилась за куст с тлеющими ветвями и не давала ему полностью опуститься на камни. Багровые блики плясали на лице с застывшим оскалом ровных белых зубов. Все вокруг стало скользким от крови.

На дороге было светло, ее освещали догорающие остовы разбитых грузовиков и фары тех, что остались целы. Несколько пар санитаров с носилками выискивали раненых, батальонный капеллан распоряжался командой сборщиков трупов. Навстречу вылезшему на щербатый асфальт Оскару широкими шагами топал Швальбе, энергично раздающий приказы. На ремнях, перекрестивших его грудь, висел гигантский планшет, отражавший подробный план местности с указанием позиций, которые занимали солдаты. Полковник выкрикивал указания в рацию; кнопки ее он нажимал с таким остервенением, будто хотел продавить корпус насквозь.

– Ага, наш спаситель, – буркнул он, когда увидел, кто попался ему на пути. – Черт возьми, ты оказался прав, проклятый незнакомец, хотя лучше бы ты врал! Я еще поговорю с тобой… попозже.

Он ушел, а Оскар побрел дальше. За останками грузовика над склоном, задрав задницу, висел полковничий джип. Угрюмый шофер с опухшей скулой командовал покалеченным БТРом, который собирался вытягивать машину обратно на дорогу. Другой БТР вытаскивал из каменной ловушки танк. Везде кипела работа, но люди двигались устало, не спеша. Сверху, сопровождаемые потоками мелких камушков, спустились ефрейтор и несколько солдат.

– Вот из чего убивали нас эти вонючие подонки! – сказал он. На дорогу, брякнув, упала длиннющая и тяжелая американская снайперская винтовка пятидесятого калибра. В прошлом веке подобные штучки приравнивали к противотанковым ружьям/

– Много их там осталось? – спросил Оскар.

– Нет, – угрюмо ответил ефрейтор. – Здесь мы нашли всего четыре, дальше еще меньше. Наших трупов гораздо больше.

– Зато внизу мы положили всех уродов, мать их, – весело подбодрил приунывших желтоволосый солдат, неслышно подошедший сзади. Его короткие волосы были усеяны капельками пота. Ефрейтор пошел своей дорогой, оставив их вдвоем. Они молча вернулись к своему грузовику, вернее, к его останкам. Оскар опустился па плоский камень, снял наконец с головы шлем и закрыл глаза. Австриец ковырнул носком ботинка покореженную крышку капота, покрытую дырами от пуль. Тьма вокруг них постепенно возвращалась, один за другим гася многочисленные костры. Мимо прошла целая толпа солдат – это были десантные команды БТРов и разведчики, вернувшиеся из авангарда уже после начала боя. Желтоволосый немного потрепался с ними. Оказалось, всех их пулемет заставил долго валяться среди камней, по потом пулеметчик то ли был ранен, то ли просто струсил и сбежал. Солдаты, а их набралось около трех десятков, поднялись на террасу и прошли ее от начала до конца. К их сожалению, живых врагов там уже не было. Они сосчитали трупы и теперь возвращались на свои места. Когда они ушли, несколько минут Оскар и желтоволосый сидели во тьме, всеми забытые и покинутые. Наконец, австриец шумно вздохнул и сказал:

– Ну что, так и будем сидеть?

– А в чем дело?

– Все наши там, сзади. Я вернулся за тобой, дружище. Думал, ты тут захочешь поискать свои вещички, или еще чего.

– Хм, это трудная задача. Ты видел Циммермана? Его труп?

– Угу… Хотя он еще дышал. – Желтоволосый усмехнулся и добавил: – Этого следовало ожидать. Слишком он был бешеным, этот парень. Как результат – смерть в первой серьезной потасовке.

– Он спас мне жизнь.

– Ей-богу, случайно! Циммерман никого никогда не спасает, вернее, не спасал.

Из темноты выступила фигура.

– Вот вы где! – это был Бертольд, держащий забинтованную правую руку па перевязи. – Полковник послал за тобой и велел передать пистолет.

Он протянул Оскару его оружие.

– Старый добрый «Глок»! Мне его серьезно не хватало в драке. Хорошо, нужно все-таки попытаться найти сумку, иначе пистолет – единственное, что у меня останется из вещей.

– Скорее всего, она обратилась в дым вместе с нашим грузовиком, – критически отозвался об этом предложении Бертольд и оказался не прав. Сумка висела не очень далеко от места их разговора на покалеченном дереве, закопченная, по целая. Бертольд пощупал ее здоровой рукой и восхищенно цокнул языком:

– Надо же! А если бы ты сидел внутри?

– Меня бы расплющило взрывной волной. Пойдем, а то ты упадешь в обморок от удивления и потери крови.

Парнишка, и вправду, был очень бледен, но держался молодцом. Они пошли в сторону конца колонны, а за их спинами ревущий БТР сталкивал под откос то, что осталось от грузовиков. Теперь их перевозчиком стала машина № 4, заполненная пятью развалившимися на сиденьях солдатами – всеми, кто остался целым или почти целым из их прежнего экипажа. Через пару минут внутрь влезли знакомый обер-лейтенант и множество рядовых, «коренных обитателей» куига.

С беззлобной руганью они потеснили новичков. Вскоре двигатель загудел, и машина двинулась вперед.

Солдаты, отдохнувшие и попившие водички, оживленно обсуждали результаты боя.

– Что слышно о потерях? – спросил один у обер-лейтенанта.

– Тридцать два убитых, двадцать один раненый, – ответил тот

– Двадцать одно! Очко, господин Бертольд! – хихикнул желтоволосый, ткнув растянувшегося па кушетке сослуживца в бок.

– Отстань от него, Мачек! – цыкнул сосед. Желтоволосый пожал плечами и повернулся к офицеру.

– А сколько макаронников мы отправили к их чесночным праотцам?

– Черт их знает… На террасе нашли всего восемь трупов, на берегу озера – около сорока. А сколько их взлетело прямиком на небо на семи катерах, которые не доплыли?

– Ну, все равно ясно, что счет в нашу пользу! – важно объявил Мачек. – Теперь кайтесь, грешники, кто сколько пришил. Я лично троих.

Остальные наперебой стали хвалиться своими успехами, из коих следовало, что сидящие в этом грузовике уничтожили две трети врагов. Оскару они напомнили древних ирландцев, которые тоже вот так бахвалились друг перед другом, доводя число побед до смехотворно преувеличенной цифры. Неужели в развитии человечества имел место виток, и теперь все возвращается к прежней кровожадности диких времен, только с современными методами и средствами умерщвления? Кто, какой философ в силах ответить на этот вопрос? Если вырыть его из могилы, оживить и спросить: «О, мудрец прошлых времен, что скажешь ты о времени нашем, как объяснишь его безумство и жестокость?» Не ответит мудрый старец, а попросит быстрее зарыть его назад в уютную могилку… Кто же сможет ответить, почему человечество обуяла жажда убивать, грабить, разрушать и насиловать по любому поводу – из-за различий в вере, национальности, из-за железа и нефти, а потом и вовсе для развлечения. Война – это ад, говорили раньше. Сейчас она снова стала хорошим поводом для похвальбы и шуток.

Вдруг грузовик остановился. Лейтенант немедленно схватил трубку телефона и закричал:

– В чем дело?

По мере того как он слушал, на лоб его наползали морщины, а лицо прямо-таки темнело.

– Ну и что? – нетерпеливо спросил кто-то, когда обер-лейтенант отнял трубку от уха.

– Они хватились арьергардного разъезда – не выходили на связь. Отправили назад БТР и нашли перевернутый джип и четыре трупа.

После этого в кунге воцарилось тяжкое молчание. Очевидно, гибель арьергарда произвела гораздо более тягостное впечатление, чем смерть других товарищей в горячке боя, на глазах остальных. Некоторое время колонна стояла, ожидая, пока трупы погрузят к остальным. Мачек опустил голову, спрятав лицо в сложенных на коленях руках.

– Не спать! – тихо предупредил тут же лейтенант. – Боевую готовность никто не отменял.

Оскара это не касалось. Он чувствовал себя дико, до колотья в печенке и ломоты в коленях, уставшим – судя по всему, сие были последствия боевого стресса. Он улегся прямо на пол, на свою пропахшую дымом сумку, и вскоре уснул. Колонна уползала все дальше в горы, а он спал и не видел снов… В два ночи караван пересек швейцарскую границу и достиг перевала Шплюген. Там его встретили части швейцарской армии, поддерживаемые даже двумя вертолетами, и отконвоировали до безымянного переезда прямо посреди гор со снежными вершинами, белеющими во тьме. Солдаты и техника были погружены в вагоны, которые пыхтящий тепловоз поволок в родную Австрию. Наконец-то, после долгих тревожных часов, после грозящей смерти, солдаты смогли расслабиться и поспать. Редкие «везунчики», попавшие в караулы, проклинали судьбу и лопали таблетки против сна. Мачек, конечно, оказался среди них. Только он и Краус провожали на перроне в Фельдкирхе покидавшего состав Оскара.

– Полковник просил передать вам благодарность и небольшую сумму денег из его личного кармана, – устало сказал Краус. В его ввалившиеся глаза, молящие о сне, страшно было взглянуть. Оскар молча взял деньги и кивнул Мачеку, который сделал ему ручкой. Без лишних слов порученец Швальбе исчез за дверью.

– Может, встретимся! – шепнул рядовой. Поезд резко дернулся и унес его прочь. Оскару показалось неуместным бежать ему вслед или что-то орать в ответ австрийцу. Он только развел руками, повернулся и побрел к зданию вокзала.

Ночь Энквист провел в неудобном жестком пластиковом кресле зала ожидания под пристальными взглядами дежурных жандармов, а утром сел в поезд, идущий из Цюриха в Вену. Двое суток старенький тепловоз тащил уютные вагончики мимо крутобоких, поросших темно-зеленым лесом гор, мимо лугов с пасущимися на них стадами, мимо маленьких симпатичных городков и быстрых чистых речек. Это путешествие казалось экскурсией в другой, лучший мир, и оно так быстро подошло к концу! Инсбрук, Санкт-Иоганн и Санкт-Пёльтен бросали в небо косматые клочья черного дыма, заслоняли васильковые небеса и белые верхушки гор серыми коробками человечьих обиталищ. Вена, этот людской муравейник в горной стране, вырастал за окном!!