"Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга II" - читать интересную книгу автора (Штерн Борис Гедальевич)ГЛАВА 10. Обед в доме с химерами (продолжение)Что делать? — Продолжаю про Сидора, — сказал майор Нуразбеков, наливая какую-то там по счету рюмку. — Однажды… Но в дверь постучали условным стуком лейтенанта Вовы Родригеса. — Заходи, Вовчик! — крикнул майор. — Опять кого-то привел? Майор ошибся — в кабинет вошел не дежурный лейтенант Вова Родригес, а сам генерал Акимушкин. — У вас все в порядке? — спросил Николай Николаевич, неодобрительно разглядывая голую задницу Шкфорцопфа — неодобрительно не потому, что голую, а потому, что тощую. — Выпейте с нами, товарищ генерал! — тут же пригласил майор Нуразбеков. — Пейте, пейте без меня. Это вам на работе можно, а мне — нельзя, — отвечал генерал Акимушкин недавними словами Гайдамаки. То ли подслушал, то ли эти слова сами напрашивались. — Так за Андропова же пьем, не за кого-нибудь. Такой тост пропускаете! — Не отвлекайтесь, продолжайте работать. Я просто шел мимо, дай, думаю, загляну — не нужно ли чего? Если нужно — скажите. Мое дело вас всем обеспечить. — «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои», — продекламировал майор Нуразбеков, как видно, неплохо разбиравшийся в школьном курсе русской литературы. — Обеспечить, всего-то. Непременно скажем, если чего будет нужно. Шампанского пришлите на вечер. Бургундского не надо. А в общем, все идет но плану. Люсьену еще на одну ночь оставьте — с двойными отгулами. Наблюдателей на крыше тоже надо удвоить — да скажите им, чтоб не палили по одиночным целям почем зря, как в прошлый раз, так ведь и убить можно! И ПВО в ОдВО[69] строго предупредите — одиночные самолеты не сбивать! Два бронированных «форда» — к подъезду. Эскорт мотоциклистов — само собой. Сегодня будет буйная ночь, та самая. Готовность — помер «ноль». Даже «два ноля». — Все помню. Я ночью домой не уйду. Но вы уверены, что ЭТО состоится именно сегодня ночью? — Была бы только ночка, да ночка потемней, — пропел майор. — Погода тоже соответствует. — А ОН согласен? Николай Степанович опять прыгал на одной ноге, просовывая вторую ногу в штанину, и неизвестно было, согласен ли он; как вдруг Гайдамака понял, что вопрос «а ОН согласен?» относится не к Шкфорцопфу, а к нему, Гайдамаке, — к нему, Гайдамаке, к нему и только к нему. — Я ЕМУ еще не говорил, но куда ОН денется? — успокоил генерала майор. О нем, о нем говорят… «ОН» — это и есть он. — Ну, на ваше усмотрение, — согласился генерал и подмигнул Гайдамаке, совсем как Вова Родригес — Я на вас надеюсь. Теперь от вас все зависит. Безусловно, Гайдамака был в этом кабинете центральной фигурой — американскому шпиону так не подмигивали, как ему. Но что, что именно от него «все зависит»? — Да, чуть не забыл, — вдруг вспомнил майор. — Три билета на футбол достаньте, товарищ генерал. Не знаю точно, но очень может быть, что мы сегодня на футбол пойдем, «Черноморец» с Киевом играет. Матч смерти, ничья «три-три», у них там все схвачено. Блохин два мяча забьет, а остальные — как получится. — Сейчас позвоню, — засуетился генерал Акимушкии. — Вас проведут в Центральную ложу без всяких билетов. — Ото гарно! Будем как жидомасоны в ложе сидеть. Будем французское шампанское пить — «Мадам Помпадур». — Ну… «Мадам де Помпадур» вы поздно заказали, Нураз, — сказал Акимушкии. — Могу послать за «Советским». Генерал уже был на выходе, когда охмелевшего Гайдамаку будто черт за язык дернул. Он вскочил со стула, подтянул трусы и сказал: — А у нас тут не все в порядке, товарищ генерал! Генерал тут же обернулся, майор Нуразбеков неловко поставил полную рюмку коньяка прямо в пиалу с остатками бульона, а Шкфорцопф перестал застегивать пуговички па рубашке — так и остался расхристанным. — А что именно не в порядке? — обидчиво спросил генерал. — У вас ко мне претензии? Жалобы? С вами тут плохо обращаются? Обед не понравился? — Нет, все хорошо, но одно плохо… — Выкладывайте! Гайдамака схватил свою рюмку, опрокинул ее в себя без всякого тоста и выпалил: — Освободите Трясогуза, товарищ генерал! — Не понял. Объясните, — удивился тот. Майор Нуразбеков заулыбался, а Шкфорцопф наконец-то надел свои знаменитые очки и сделался похожим на самого себя. — Иван ни в чем не виноват! — горячо начал доказывать Гайдамака. — «Она сама его морочила, а он ни в чем не виноват», — подсказал майор. — Он же просто дурак, ванька! Ну, разволновался тут у вас — как же у вас тут не разволноваться? — потом выпил, не закусил, развезло, с кем не бывает? Он вечером на футбол собирался, зачем его в вытрезвитель? — Ага, понял! — тоже заулыбался Николай Николаевич, — что вы, что вы! Вы думаете, это мы Трясогуза милиции сдали и в вытрезвитель засадили?… За кого вы нас принимаете! Нехорошо-с! Мы уже позвонили, Иван Трясогуз спит в вытрезвителе в чистой постельке, милиция над ним на цыпочках ходит, а когда он проспится, опохмелится, позавтракает — или поужинает — и придет в себя, то будет доставлен домой в Гуляй-град с синей мигалкой на зеленый свет в лучшем виде в любое время дня или ночи. А вот к футболу вряд ли проспится — очень уж нехорош был. Несло, как из бочки. — Так он же целую бочку и выпил. — Милиция жаловалась — нетранспортабелен был, мягко говоря. Из подвала подъемным краном вытаскивали. Впрочем, посмотрим. — И на работу не сообщайте! — потребовал Гайдамака. — Как можно! Не в наших правилах. А то, что за друга беспокоитесь, — похвально. Я сейчас туда еще позвоню, нагоню страху. Обедайте спокойно. Ну, я пошел. Да, Нураз, а Блохин в самом деле два мяча забьет? — Забить-то он, конечно, забьет, да кто ж ему даст забить, — философски ответил майор Нуразбеков. |
||
|