"Австралия (Путеводитель)" - читать интересную книгу автора (Алякринский Олег)

«ЗОЛОТЫЕ ЛИХОРАДКИ» И БУШРЕЙНДЖЕРЫ

В то время как следопыты по несколько месяцев, а то и навсегда пропадали в охряных песках австралийских пустынь, поселенцы продолжали трудиться на земле и строили процветающее общество.

В первой половине XIХ в. в европейских поселениях произошли зримые перемены. С 1840 по 1868 гг. транспортировка заключенных из Англии была приостановлена. К 1860 г. территория была поделена на пять самостоятельных колоний, которые частенько выказывали старой родине большую лояльность, нежели своим ближайшим соседям.

Главной движущей социальной силой в колониях была так называемая «скваттократия», богатые офицеры и вольные поселенцы, бросившиеся по следам первооткрывателей осваивать новые плодородные земли внутри материка. Они просто заявляли о своих притязаниях (или «садились» — англ. «squat») на огромные участки земли — нередко площадью в 8 тыс. га или больше. Подобно овцам-мериносам, скваттеры жили за счет «богатств земли», сами будучи главным её богатством.

В то время нередки были конфликты между скваттерами и новыми мелкими фермерами («свободными селекционерами»), между сельской «скваттократией» и городской буржуазией, а также между «местными» (т. е. уроженцами Австралии) и недавними иммигрантами. Продолжались также трения между белыми и чернокожими, причем увещевания с помощью ружья или яда, как и экспроприация племенных земель приводили к печальным последствиям. И все же несмотря на это, континент и новое общество находились на пороге нового пробуждения.

Золото! Пробуждение настало в 1851 г. Эдвард Харгрейвс, австралийский золотоискатель, вернулся из Калифорнии переполненный впечатлениями о золотой лихорадке 1849 г. Он не сомневался, что при явном сходстве геологического строения Калифорнии и Австралии, в Новом Южном Уэльсе непременно должно быть золото. Он не мог знать, что золото в этих местах было обнаружено ещё 10 лет назад преподобным У. Б. Кларком, чье открытие, однако, осталось в тайне. Увидев золотые самородки, губернатор сэр Джордж Гиппс заявил: «Запрячьте это подальше, мистер Кларк, иначе нам всем тут не жить!»

Обнародовав в Сидней-тауне свое намерение найти золото, Харгрейвс сполна изведал горечь насмешек, но не смутился и ушел исследовать русло р. Макуэйри близ Батерста в 170 км к западу от Сиднея. Придя на место, он взял первую пробу грунта и заявил своим компаньонам: «Вот оно! Сегодня великий день в истории Нового Южного Уэльса. Я стану баронетом, вам присвоят рыцарские звания, а из моей кобылы сделают чучело, поставят под стекло и выставят в Британском музее».

15 мая 1851 г. весть о том, что «найдено золото!», облетело австралийские колонии. В Батерст хлынул столь бурный поток золотоискателей, что в Виктории начался демографический и экономический бум. А в Мельбурне работодатели сулили 200 фунтов вознаграждения всякому, кто найдет золото в окрестностях их города.

В июле было заявлено о первой находке, и к концу года уже разрабатывались богатейшие золотоносные жилы в Виктории — вокруг Балларата, Бендиго и Кастлмейна. Для мельбурнских бизнесменов эти находки были не всегда желанными. Хотя цены на муку, хлеб, одеяла, лопаты и шахтное оборудование удваивались и утраивались, при этом, однако, обнаружился острый дефицит продавцов в лавках: Мельбурн и Джилонг почти полностью лишились мужской части своего населения.

Славные деньки. Районы золотых приисков представляли собой зрелище весьма бурной трудовой активности: команда из четырех-пяти мужчин от зари до зари горбатились не покладая рук — копали, просеивали грунт, мыли песок. В призрачном лунном пейзаже, испещренном башенками шахт, насыпями отвальной породы, палатками и наскоро сбитыми дощатыми хибарами и рюмочными-времянками, они самозабвенно работали и наградой за их труд могли оказаться либо рудные пустышки, либо самородки вроде «Привет, незнакомец!» весом в 78 кг.

Несмотря на хаотичность раскопов, в среде золотоискателей царил порядок, строгая дисциплина, взаимное доверие и политическая солидарность, что резко отличалось от беспредела на калифорнийских приисках. Но едва только бородатые золотоискатели в наглаженных рубашках и кованых башмаках появлялись в городе, они пускались во все тяжкие, нередко просаживая по сотне фунтов в день. Бравые бородачи забавляли горожан небылицами о золотых приисках, потчевали слушателей шампанским, раскуривали сигары «пятерочками» (т. е. пятифунтовыми банкнотами) и разъезжали по улицам верхом или в кэбах.

Это были «Славные деньки». В мельбурнском театре, по свидетельству очевидца, актеры, выходившие после спектакля на сцену, вынуждены были стоять под градом золотых слитков, которыми их осыпали вместо букетов цветов. Многие из них весили по полфунта и, не долетая до сцены, падали в оркестровую яму».

На протяжении последующих двух десятилетий «золотые лихорадки» вспыхивали по всему континенту точно пожары в буше, а потом спорадически возникали вплоть до конца столетия. Последней крупной находкой стали золотые прииски Калгрули-Кулгарди в Западной Австралии в 1892-93 гг. Золотая лихорадка поражала воображение не только лавочников Сиднея и моряков Порт-Филлипа. Прослышав о гигантских самородках и золотоносных ручьях, люди со всех концов света устремились в Австралию. В 1852 г. 92 тыс. приезжих запрудили улицы городов Виктории и Нового Южного Уэльса. К 1860 г. население Австралии перевалило за миллион, увеличившись за десять лет на 600 тыс. чел.

Баррикады в Эврике. Для уха австралийца слово «эврика» никак не ассоциируется с методом Архимеда, придумавшего способ измерить вес сплава в короне сиракузского царя. Оно скорее вызывает ассоциации со словом «баррикады» и воспоминания о вооруженном мятеже против диктаторского режима властей, символизируя первый всплеск идеи независимого республиканизма в общественном сознании австралийцев.

Первые золотоискатели в Балларате близ Мельбурна ужасно страдали от взимавшегося с них непомерной пошлины: вне зависимости от успеха или провала их предприятия, им приходилось платить за лицензию по одному фунту ежемесячно. А частые рейды алчных полицейских (нередко бывших заключенных с Тасмании, которых прозвали «Вандемонами»), собиравших пошлины и присваивавших себе половину взимаемых штрафов, ещё больше обострили народное возмущение.

В октябре 1854 г. один старатель был забит до смерти местным полицейским, который, несмотря на неопровержимые улики против него, был оправдан. Столь явный случай беззакония вызвал волну митингов протеста, в которых участвовало около 5 тыс. старателей. Митингующие требовали предоставления всеобщего и неограниченного права на золотодобычу и отмены платы за лицензии. Они образовали Балларатскую лигу реформ и 29 ноября устроили публичное сожжение своих лицензий.

Лейтенант-губернатор Виктории сэр Чарльз Хотэм послал полицейских и войска для усмирения бунтовщиков. Тогда пятьсот старателей выстроили оборонительный вал и, поклявшись вести битву «за наши права и свободы», выбросили над своей баррикадой бело-голубой флаг с изображением созвездия Южного Креста. Таким образом они выказали презрение к «Юнион-Джеку» — флагу Британской империи.

Ранним утром 3 декабря 1854 г. 300 пехотинцев и конной полиции напали на спящих защитников баррикады, чья численность в эти ночные часы сократилась до 150. За 15 минут все было конечно. В ход боя погибло 6 солдат и 24 старателя. Предводителю мятежников Питеру Лейлору удалось спастись, но его 13 единомышленников были преданы суду за государственную измену.

Однако вскоре обвинения с них были сняты, Лейлора и других участников мятежа амнистировали, а пошлину за лицензию отменили. Хотя в этом инциденте смешались трагедия и фарс, образ Баррикады в Эврике и её флаг впоследствии олицетворяли идеалы мятежа против колониальной администрации и власти буржуазии. Как отмечал Марк Твен, «Эврика явилась знаменательным событием в австралийской истории… очередным примером победы в войне, одержанной после проигранного сражения».

Парадоксально, но памятная доска на монументе, в 1923 г. воздвигнутом в Балларате на месте восстания, имеет весьма двусмысленную надпись: «Славной памяти героических пионеров, которые на этом священном месте сражались и обрели смерть во имя свободы, и солдатам, павшим по зову Долга».

Бушрейнджеры и бунтовщики. Бушрейнджерство — искусство отъема драгоценностей, денег и прочих ценных вещей у путешественников, практиковалось на пустынных трактах в колониях ещё с 1790-х гг. Обыкновенно этим занимались беглые каторжники. К 1820 г. грабежи на проезжих дорогах стали столь распространенным явлением, что грабители все чаще объявлялись в розыск за солидное вознаграждение и кончали жизнь на виселице.

С самого начала бушрейнджеры часто находили приют у сельских бедняков, многие из которых были иммигрантами-ирландцами или потомками политических ссыльных. Они были носителями прочных республиканских убеждений и считали беглых каторжников бунтарями против своих же врагов англичан-протестантов, землевладельцев и властей предержащих.

Эти бандиты с большой дороги нередко носили экзотические клички — под стать рассказам об их подвигах. «Янки-Джек» Эллис, Черный Цезарь, Капитан Гром, Капитан Лунный свет, «Безумный Дэн» Морган, Еврей-Бандюга и «Джентльмен Мэтт Кэш» (между прочим, предок уимблдонского чемпиона-австралийца Пэта Кэша) внезапно вылетали из-за придорожного утеса или из эвкалиптовой рощицы и захватывали почтовые кареты, караваны с грузом золота или одиноких путников.

Бум бушрейнджерства. Если золотая лихорадка дала толчок росту численности населения Австралии, развитию её экономики и образованию единой нации, она также стала причиной расцвета дорожных грабежей. Многие беглые или отсидевшие каторжники, как и бедняки-поселенцы, очень быстро уяснили, что золотишко не обязательно выкапывать из земли.

Добыча от налетов нередко была куда богаче, а работа по изъятию золота куда чище, чем на приисках. Одна викторийская шайка в 1853 г. умудрилась захватить караван с 70 кг золота и 700 фунтами наличности. Однако трое членов банды потом отправились на виселицу.

В 1860-е гг. в Новом Южном Уэльсе самыми знаменитыми среди «крутых ребят из колонии» были бушрейнджеры Бен Холл, Френк Гардинер и Джон Гилберт. Хорошо вооруженные и имевшие в своем распоряжении великолепных скакунов — нередко это были краденые жеребцы-скороходы — они устраивали дерзкие налеты. В ноябре 1864 г. орудовавшая на дороге Мельбурн-Сидней банда Холла числом в три человека сразу захватила 60 путешественников. Потом им досталась и долгожданная добыча — охраняемый почтовый дилижанс. Пока один бушрейнджер держал 60 пленных на мушке, Холл и Гилберт расстреляли полицейских-охранников и обчистили дилижанс. При этом несколько заложников вышли из кустов на дорогу — но не помочь несчастным полицейским, а поглазеть на перестрелку.

Банда Келли. Нед Келли родился в 1854 г. близ Беналлы в северной Виктории и вырос среди бедных ирландских фермеров. В первый раз он нарушил закон в 1877 г., ранив констебля. Сколотив шайку, куда взял своего брата Дэна и двух приятелей, Джо Бирна и Стива Харта, он скрылся в буше и стал бандитом. На следующий год в перестрелке у ручья Стрингибарк Нед убил трех полицейских, потом подстерег поисковую группу полицейских и убил троих из четырех. С той поры банда Келли стала достоянием австралийского фольклора. Общественное мнение в отношении них разделилось: высшие классы видели в Неде жестокого и кровожадного разбойника, в то время как для городских и деревенских работяг он стал кумиром.

Нед считал себя современным Робин Гудом, ненавистником полиции и защитником свободных, но угнетенных масс от притеснений английских господ. Налеты Неда были всегда дерзкими и отчаянными. Вместо того чтобы просто грабить беззащитные фургоны и кареты, его банда захватывала целые поселки, обрывала телеграфные провода и перед бегством грабила все местные банки.

В 1879 г. банда укрылась в горах Уомбат, но в июне 1880 г., прослышав об измене одного из своих сообщников, в результате чего к месту их стоянки был выслан целый поезд полицейских, бушрейнджеры Келли вышли из укрытия, чтобы вступить в отрытое сражение. Казнив предателя, они захватили деревню Гленрован в Виктории, взяли всех жителей в заложники и разобрали железнодорожную ветку, по которой к ним двигался состав с карательным отрядом.

Один из заложников тем не менее уговорил сердобольного Неда разрешить ему сходить по нужде. Он тут же бежал и предупредил машиниста паровоза о повреждении путей. Между засевшими в городской гостинице ребятами Келли и полицейскими разгорелась яростная перестрелка, которая длилась всю ночь до рассвета. Раненый Нед скинул самодельную кольчугу и предпринял попытку бегства. Но он сразу же был схвачен полицейскими, которые поначалу решили, что перед ними явился призрак. Неда поразили штыками, но не убили. Полицейские подожгли гостиницу и трое оставшихся в живых дружков Келли предпочли сгореть заживо, но не сдаться. Четыре месяца спустя в Мельбурне, после одного из самых знаменитых в австралийской истории судебных процессов, 26-летнему Неду был вынесен приговор.

Судья сэр Редмонд Барри, преуспевающий вольный поселенец, представлял социальные силы, враждебные Неду и его беднякам-разбойникам. «Эдвард Келли, возвестил судья в притихшем зале. Я приговариваю вас к смерти через повешение. Да благословит господь вашу душу». Нед, который был остр на язык, ответил в тон судье: «До скорой встречи на небесах, ваша честь!» 11 ноября 1880 г. Келли был повешен, а Редмонд Барри умер через две недели от воспаления легких.

Китайский акцент. «Без злоключений нет истории», писал австралийский историк Чарльз Мэннинг Кларк. Если несомненно положительным итогом «золотых лихорадок» стало то, что население Австралии к 1880 г. выросло до 2 млн. чел. и состоялись первые парламентские выборы (правом тайного голосования обладали только мужчины), то отрицательным их итогом стал всплеск расизма, этого родового пятна молодой нации.

Подавляющее большинство старателей составляли выходцы из Британии, но среди представителей других национальностей самый многочисленный отряд золотоискателей составляли китайцы. За пять лет с 1854 г. на викторийские золотоносные просторы прибыло более 40 тыс. китайцев. Они жили обособленными коммунами и как правило были трудолюбивыми работниками. Нередко они транжирили драгоценную воду и этот их грех, вкупе с завистью белых старателей к «китайскому счастью», часто служил поводом для национальной дискриминации и антикитайских погромов.

К 1887 г. поток иммиграции из Азии иссяк. После взятия курса на «политику белой Австралии» в 1901 г. был провозглашен Австралийский Союз. Закон об иммиграции позволял устраивать для всех иммигрантов-неевропейцев экзамен по любому европейскому языку (причем отбор языка производился таким образом, чтобы испытуемый неминуемо провалился). Лишь в 1966 г. этот откровенно расистский параграф закона был отменен. Сегодняшние критики столь вопиющего расизма по крайней мере могут утешаться хотя бы тем, что был в те времена и один бушрейнджер-китаец — Сан-Пу.