"Вероятностный человек" - читать интересную книгу автора (Болл Брайан Н.)

Глава 1

– Рядовой Спингарн! – раздался грозный голос капрала Тиллиярда.

Мускулистый человек с тревожными глазами уставился на небольшой клочок красной земли под ногами, Больше ничего не было видно в мерцающем свете плошек с жиром Затем он размахнулся киркой и ударил ею по камню, покрытому землей, – не со всего размаха, а натренированным, легким движением, чтобы не услышали осажденные. Это он проделал инстинктивно. Но остальное? Какой во всем этом смысл?! Зловоние, пот, заливший его лицо и ослепляющий глаза, грубая рукоятка кирки. И капрал Тиллиярд, третий в ряду за ним, наблюдающий за тем, как другие потные саперы с едва слышным звуком взмахивают кирками.

Спингарн ударил киркой снова. Его сосед выругался, когда острый кусок камня поранил ему бедро. Это был иностранец, заменивший Берри, который получил четыре пули в спину, когда возвращался из похода за продовольствием с двумя старыми пушечными ядрами. Берри утверждал, что набил себе брюхо ядрами. Артиллеристы давали по грошу за ядро. А теперь толстяк Берри мертв. Он был самым толстым минером на осаде Турне Иностранец занял его место в цепи тюлей, отгребающих обломки – плоды труда Спингарна. Берри уже не увидит, как будет завершен самый большой подкоп под стенами Турне.

Спингарн улыбнулся при мысли об огненном цветке, который выбросит камень, земно, бревна, червей и искалеченных французов в воздух. Сколько там бочонков с порохом?

Успокоившись, он ударил киркой еще раз.

– Тише! – приказал капрал.

Мысли Спингарна спутались. Он в шахте? Что он роет? Золото? Уголь? Нет! Цепь замкнулась. Он находится неглубоко под землей. В этой вонючей яме нет ничего, кроме камня и земли. Осада? Мина? Порох!

Услышав осторожное постукивание вражеских кирок, Спингарн отшатнулся и задел светильник в руке слабоумного мальчика. Горящий жир выплеснулся на раненое бедро иностранца. Тот закричал, и небольшой отряд замер в страхе. Капрал Тиллиярд вытащил штык, и его конец застыл против почек незнакомца. Тихий свист стали, вынимаемой из промасленной кожи, сказал Спингарну об опасности больше, чем пугающие приглушенные удары. Он знал, что в непроглядной тьме скрывается смерть.

– Они близко, – прошептал Спингарн.

Ему не нужно было объяснять. Тиллиярд и остальные саперы слышали тихий шум. В любой момент в тоннель могут ворваться французы, и начнется бурная, короткая и смертельная схватка – одна из тех, которые постоянно сопровождали продвижение подкопов под стенами Турне. Все ужасы войны наверху не могли сравниться с мрачными, отчаянными подземными боями. Люди сражались и погибали здесь, больше страшась тьмы, чем своих врагов, а многие из них еще сильнее боялись камней и грунта, внезапно обрушивающихся, когда не выдерживали крепления или взрыв приводил в движение пласты земли.

Их было шестеро в тоннеле. Спингарн, выбранный за его небольшой рост и физическую силу, достаточную, чтобы рыть тоннели под массивные стены цитадели; незнакомец – наверное, голландец, предположил Спингарн; слабоумный мальчик из Дербишира, державший светильник, и вместе с Тиллиярдом два опытных сапера, готовых ставить подпорки или при необходимости бить французов.

– Я не должен быть здесь, – сказал Спингарн вслух.

– Мы тоже!

Теперь, когда им всем угрожала опасность, Тиллиярд мог шутить. Вот почему он стал капралом саперов. Наверчу много возможностей сражаться, но только внизу, в лабиринтах тоннелей, был шанс встретиться с французами лицом к лицу. Продвигаться плечом к плечу в строю против решительного врага, спрятавшегося за каменными с генами, – такая перспектива не привлекала отчаянного и беспощадного капрала.

Стук кирок продолжался. Наступил решающий момент.

Все так реалистично!

– Они быстро роют тоннель, – пробормотал Спингарн голосом, который не мог принадлежать полуобразованному солдату королевы Анны.

– Что это было? – прошипел капрал,

– Двести бочонков с порохом?

– Здесь?

– В этой вонючей дыре в красной земле?

Человек, заменивший Берри, толкнул Спингарна.

– Капрал спрашивает, что ты слышишь.

Спингарн старался вызвать в памяти далекие миры, что связало бы его теперешнее положение с воспоминаниями о другой жизни, совсем непохожей на это отвратительное и опасное существование.

– Что ты слышишь, Спингарн? – повторил свой вопрос Тиллиярд.

Спингарн, находившийся ближе всех к продвигавшимся французским минерам, слышал приближающегося врага.

– Кирки, – сказал он. – Удар стали по стали.

Решение было принято. У капрала не было времени отдать приказ об отступлении по узкой, грязной дыре к главной галерее. Мальчик высоко поднял внезапно вспыхнувший светильник, и Спингарн увидел, как каменистая земля вспучивается около его головы.

– Работай киркой, Спингарн!

Капрал прокричал что-то еще двум саперам позади себя. Спингарн, застыв в нерешительности, увидел, как вспучившаяся земля осыпается и за ней появляется светлый конец стальной кирки. Вслед за ним показалось лицо французского минера, такое же возбужденное и яростное, как и у Тиллиярда.

– Каким образом это сделано? – спросил Спингарн. – Как будто настоящее!

Он решительно ударил француза по лицу и увидел брызнувшую кровь.

– Петарда! – рявкнул Тиллиярд. – Бери петарду, Спингарн! Мина?

Фортификации? Здесь, в кромешной тьме, с умирающим на глазах французом, выкрикивающим проклятия и оскорбления, и его кричащими в ярости товарищами?

Спингарн взял сильными руками конический металлический предмет. Он собрал все свои силы, чтобы затолкнуть заряд взрывчатки в вырытое углубление.

– Мы уничтожим их, Спингарн! Молодец – какие у тебя ловкие и сильные руки! Теперь шнур!

– В сторону!

Два сапера отпихнули Спингарна назад и аккуратно присоединили набитую порохом трубку из брезента к коническому запалу. Пика оцарапала чугунную мину.

– Поспешите, французы наседают!

Тиллиярд громко шлепнул мальчика, приказав ему быть внимательнее и следить, чтобы капли от светильника падали подальше от трубки с порохом. Голландец уже тихо отодвигался в сторону.

– Как я сюда попал? – опять спросил Спингарн, скорчившись на земле.

– Беги, рядовой Спингарн! Ко мне!

Дисциплина победила. Он пробирался в темноте вдоль длинного узкого тоннеля, ноги скользили по липкой грязи. Он думал: поджег ли уже Тиллиярд шнур, который должен быть рядом с ним в темноте, – брезентовый рукав, промасленный для защиты от сырости и плотно набитый черным порохом. Скоро по нему побежит бело-желтое пламя, разбрасывая искры и горящую ткань, красновато-желтые пары и смрадные запахи подземелья. Никакие ужасы не могли сравниться со зрелищем его безостановочного продвижения по тоннелю. Спингарн приостановился всего на три секунды, чтобы понаблюдать за далеким бело-желтым пламенем.

Спингарн понял, что погибнет, если не доберется до главной галереи прежде, чем пламя коснется запала. Он мчался, как бешеный паук, отталкиваясь от степ тоннеля руками и ногами. Навстречу тянулся дым, и через его густые клубы он видел вспышки горящего брезентового рукава с порохом. Шпур горел. Как только запал воспламенится и мина взорвется, его разорвет на куски, как это уже произошло со многими, погибшими во время ожесточенной осады.

– В самомм деле, – проворчал Спингарн, – я мог бы избежать этого.

Сильный грохот заглушил его слова. Среди пороховой гари и непроглядной тьмы Спингарн почувствовал, как чьи-то руки быстро освобождают его от обрушившейся сверху земли.

– Какое внимание к деталям, – пробормотал Спингарн.

– Гранаты! – проревел Тиллиярд. – Саперы, ко мне! Спингарн, бери мушкет!

Маленький капрал в экстазе продолжал разжигать в себе ярость. Он не только взорвал встречный тоннель французов вместе с ними, но и вскрыл находившуюся за ним секретную контрмину. Перед ним оказались изумленные и ошарашенные враги. Должно быть, их главная галерея проходила параллельно главной галерее союзников, и пока Тиллиярд, словно крот, пробирался под фундамент западной стены цитадели, французы ухитрились бесшумно прорыть широкую галерею вдоль галереи союзников. Очевидно, они намеревались взорвать ее над англичанами и голландцами. Но, уничтожив одну часть французской галереи, заряд пробил дыру между главными галереями союзников и врага.

– Мушкет! – снова рявкнул Тиллиярд. Капрал уже поджигал запал у двух гранат.

– Заряжай ружье!

У Тиллиярда было всего мгновение, чтобы помочь Спингарну, который, по мнению капрала, был контужен при взрыве. Спингарн хороший сапер, но чересчур болтливый. Возможно, его мозг поврежден во время взрыва.

Спингарн при слабом свете посмотрел на устройство в своих руках. Оружие из стали и дерева, неуклюжее и тяжелое. Оно действовало только за счет расширения газов. Похоже, что он умеет обращаться с ним.

Спингарн наблюдал, как его руки работают с устройством: слова, выкрикиваемые на плац-параде восемнадцатого века, где он обучался своему занятию, вели его вперед. Полуопусти ружье! Очисть полку! Открой патронташ! Возьми капсюль! Вставь его! Верни капсюль! Закрой полку! Сдуй лишние пороховые зерна! Возьми патрон! Вскрой его зубами! Заряди порохом и пулей!

Ловкость, наверное, пришла с тренировкой. Но как им удалось узнать такие подробности? Ведь земные документы исчезли при Первой катастрофе!

Упражнение выполнено, оружие заряжено. Тиллиярд поставил двух саперов рядом со слабоумным мальчиком и голландцем. В руках он держал две дымящиеся гранаты; перед ним, в грязи, валялся длинный штык. Капрал был доволен.

Он бросил гранату во все еще неподвижных французов. Граната разорвалась среди них. Французы разлетелись в стороны, как куклы. Все светильники в обеих галереях погасли.

– Мальчик! – рявкнул Тиллиярд на оглушенного дурачка.

Только свет от запала гранаты Тиллиярда и тусклый огонь фитиля Спингарна освещали безумную сцену. Но зато было много шума. В галереях отражалось громкое эхо; раздавались пронзительные крики и стоны раненых; мальчишеские голоса кричали по-французски.

Скоро света стало достаточно, чтобы разглядеть приближающегося француза. Тиллиярд махнул Спингарну, и тот прострелил врага тремя пулями. Спингарн видел, как пули попали в цель и голубая с золотом форма прорвалась под напором свинца. Затем появились другие люди.

– Должно быть, я сошел с ума, – сказал Спингарн.

Голландец пронзил юного офицера пикой.

Французские офицеры спускались в эти мрачные галереи. Не то что у нас! Наша золотая молодежь мчалась галопом в битву и пытала счастья среди грохота пушек! А наши офицеры заставляли участвовать в подземном кровопролитии низших по званию.

Два сапера сражались с обычным проворством; Тиллиярд бросил вторую гранату за спины французов. Они в смятении рванулись вперед и были прирезаны саперами и голландцем. Видимо, мальчик со светильником остался жив. Он начал напевать песенку про овцу, и Тиллиярд в ответ проревел грязное ругательство.

– Я так и знал, – сказал Спингарн, увидев блестящие доспехи. – Это анахронизм.

– Мушкет! – заорал Тиллиярд, указывая на огромного человека в блестящих доспехах. – Доспехи, Спингарн! Человек в доспехах!

Спингарн подчинился. Он восхищался ловкостью, с какой его руки перезаряжали примитивное ружье. Он снова вложил в дуло три пули и засыпал гораздо больше пороха, чем нужно. Ружье могло разорваться, но как еще остановить огромную фигуру в стальной броне, которая привела Тиллиярда в такую ярость? Французы послали гиганта в доспехах на гибель англичанам.

Человек в доспехах втоптал своих убитых земляков в грязь, как совсем недавно Спингарна втаптывали его товарищи. Более храбрый, чем англичане, или, возможно, ослепленный взрывом последней гранаты, голландец бросился на закованного в сталь француза. Он высек искры из грудной пластины ударом страшной силы, но тут же погиб, когда француз небрежно заколол его ударом левой руки. Затем гигант наступил на голландца.

– Целься! – приказал Тиллиярд.

Он понял, что случилось со Спингарном. У него сотрясение мозга. Спингарн уже не тот, что раньше, – теперь он смотрел на человека в доспехах так, как будто увидел дьявола!

– Целься! – повторил капрал.

– Слушаюсь!

Как они могли узнать такие детали? Откуда ему известно, что мушкет должен лежать па левом плече, левая рука на прикладе, большой палец в углублении, что нужно крепко прижимать приклад к груди так, чтобы дуло было поднято?

– Целься! – снова завопил Тиллиярд.

Клинки лязгнули, когда два сапера попытались найти уязвимое место в доспехах чудовищной фигуры. Дурачок заполнил галерею звонким «тра-ля-ля!».

– Прошу прощения! – сказал Спингарн. – Я ошибся.

Нет. Это было обычное упражнение плац-парада:

Взведи курок – правильно! Целься – огонь!

Три свинцовые пули расплющились, ударившись о прочную сталь. Несколько мгновений француз висел в воздухе, как будто для того, чтобы дать возможность пулям пролететь. В ту же секунду саперы обрушили на него удары меча и штыка. Тиллиярд, предчувствуя победу, бросился к ногам француза.

Спингарн расхохотался.

– Это не мы изобрели! – кричал он. – Это классический прием!

Тиллиярд ударил француза в пятку.

Спингарн позволил безумной сцене исчезнуть – он закрыл глаза и засмеялся, когда вновь раздались вопли дурачка. Слезы текли по его лицу.

– Это перебор – уж чересчур! Петарда... шнур... а теперь доспехи! Кто все это придумал?! Кто? Кто-то придумал. Кто-то выдумал всю Игру.

– Берегись! – как будто бык проревел сзади. – Капрал, ты здесь? Мы подрываем мину! Над нами пушки французов, и мы поджигаем мину! Слышишь, капрал? Убирайся, пока цел! Под тобой двести бочонков с порохом, а сверху – батарея французов! Капрал, отвечай!

Мина! Ага! Это, должно быть, сержант Хок.

– Нет, – крикнул Спингарн. – Не поджигайте мину, сержант!

Спингарн увидел, как упал окровавленный сапер. Тиллиярд потерял штык и вцепился в лодыжку француза зубами.

Спингарн мог представить себе сцену на поверхности. До того как он спустился под землю, сутки шел дождь. Поля вокруг Турне размокли; передвигать пушки трудно, хотя артиллеристы довольны, потому что вода на земле отмечает падение снарядов. Сержант Хок, находящийся в нескольких сотнях ярдов от батареи французов, должно быть, улыбается в свои седые усы. И через несколько секунд он подожжет длинный черный шнур, который ведет под землей к другой, более глубокой галерее, расположенной на двенадцать футов ниже. К штабелю, сложенному из двухсот просмоленных бочонков с порохом.

К небу поднимется мощный фонтан земли, огня и дыма, люди и пушки взлетят в огне вверх, а затем земля погребет все, что осталось от французских артиллеристов и саперов, от гиганта, сражавшегося с Тиллиярдом, от французских лошадей и пушек, от дурачка, который наконец замолчит навечно, и от растерянного Спингарна, который не находил слов, чтобы решить странную хронологическую загадку и вернуться в настоящее, где нет крови и грязи.

Слова?

– Спасайся! – закричал Тиллиярд, когда француз нанес ему последний удар. Капрал погиб.

Французский гигант приближался.

Спингарн перезарядил мушкет.

Слова? Слова покончат со всем. Для него – для Спингарна!

Но недостаточно просто сказать, что тебе надоели все эти ужасы, когда ты увидел кровь четырех товарищей на мече врага и когда ты понял, что доспехи попали сюда из другого времени. Как бы ты ни был уверен, что твое воображение не сумело правильно воссоздать осаду Турне, ты не мог просто бросить мушкет и сказать, что с тебя хватит. Или мог? Нет.

– Нет!

Проклятия француза. Перевод: грязная английская собака, сын шлюхи! Я отрежу твое мужское достоинство и выброшу его крысам... – Спингарн вспомнил, что делать. Мушкет.

Направь мушкет на цель – прицелься – огонь!

В этот раз пули вдавили грудную пластину. Возможно, одна даже пробила сталь. Француз, оглушенный и получивший сильные ушибы, качнулся назад и отступил на шаг от Спингарна. Спингарн побежал, однако успел швырнуть мушкет во француза.

Не дожидаясь последствий удара, он с трудом пробирался через грязь к свету. В отдалении виднелись грубые бревна креплений. Спингарн помогал их ставить педеля три назад. Затем он увидел желто-белый дым, тянувшийся вверх через маленькое отверстие в полу. Дым шел от длинного шнура, лежащего внизу, от смертоносных колец рукава с порохом.

Вслед ему раздавались вражеские проклятья. Француз громыхал позади, кок какой-то допотопный зверь из кошмарного прошлого. Спингарну казалось, что он слышит яростное шипение брезентового рукава с порохом.

– Смех, да и только, – сказал он вслух. Но ему было совсем не смешно.

– Должно быть, что-то перепутано в этой Игре...

На долю секунды перед ним вспыхнул свет ярче, чем мог дать светильник с жиром или пороховая труба. Он почувствовал, что близок к спасению.

Может быть, сержант Хок знает, что делать.

Но сержант поджег шнур и скоро мрачно и удовлетворенно усмехнется, когда несколько десятков французов, их пушки, лошади и саперы вместе с различными запасами, повозками с порохом и принадлежностями взлетят па воздух.

Только рядовой Спингарн мог найти выход.

Спингарн отпрыгнул, когда меч француза просвистел рядом с ним. Гигант быстро терял силы; поразительно, как даже самые могучие люди лишаются силы в узких подземных галереях и тоннелях. Люди небольшого роста, вроде самого Спингарна, страдали меньше других.

– Почему я выбрал именно эту Игру? Гигант обещал ему ужасный конец. Галерея наполнилась дымом. Спингарн ухмыльнулся. «Это только Игра!».

– Я хочу выйти из Игры!