"Воин и чародей" - читать интересную книгу автора (Бойе Элизабет)

Глава 9

Когда после почти двух дней весьма нелегкого путешествия прибыли в Свинхагахалл, они тотчас же узнали, как именно Бьярнхард обращается с дезертирами и соглядатаями. Укрепления вокруг горного форта были усеяны кострами, и красноватые отблески пламени хорошо освещали ряд виселиц.

— Верно, поймали еще одну шайку дезертиров, — вполголоса бросил один доккальв другому, пока отряд въезжал в зловещие ворота цитадели Бьярнхарда.

За стенами укреплений высились громадные руины древнего чертога, явно тех же лет, что и донжон старого Адиля. В черных нишах и бойницах горели огоньки — словно множество глаз, взиравших на чужаков. Тут и там с парапетов поглядывали на вновь прибывших кучки доккальвов, но Сигурд так и не услышал приветственных криков, которыми обыкновенно встречали разъезды у льесальвов. Доккальвы неукоснительно исполняли долг, едва смея бросить взгляд по сторонам, когда несли стражу или спешили по поручению.

Пленников торжественно ввели через главный вход чертога в то, что некогда было обширным залом; теперь же большая часть крыши обвалилась, и в гулкой пустоте фыркали кони в денниках. Здесь оставили лошадей пленников, а их самих доккальвы повели вниз по темному туннелю, кое-где освещенному коптящими костерками; над углями съежились стражники, стараясь уловить хоть частичку тепла, прежде чем ледяной ветер погасит последнюю горячую искорку.

— Под землей вы могли бы устроиться куда уютнее, чем в этих стылых руинах, — заметил Йотулл вожаку доккальвов, когда они пробирались через сугробы снега, нанесенного из пролома в стене. — Мне всегда казалось, что доккальвы умеют выбирать себе подходящие жилища — и куда удобней этого.

Вожак поморщился, точно был готов согласиться с магом, но тут же поспешил ответить:

— Ты от меня жалоб не дождешься. Должность у меня здесь низкая, да и не нужны мне особые удобства. Когда доккальвы будут править всем Скарпсеем, наши чародеи вновь отыщут источник вечной зимы, так что надо заранее привыкать к такому существованию. — Он тяжко вздохнул, перебираясь через еще один сугроб. — Славные это будут времена для доккальвов… если прежде все мы не вымерзнем. Каждую стражу мы теряем самое меньшее одного часового. — Вожак остро глянул на стражника у дверей, перед которыми они остановились, но промерзшего насквозь бедолаги хватило лишь на то, чтобы кое-как подняться и отсалютовать. — Это я, Гуннольф. Ну-ка открывай, лежебока! Нечего пенять на холод у этакого жаркого костра.

Рольф и Сигурд глянули на жалкую горстку углей, чадивших на промерзшей земле. Оборванный стражник поспешно замолотил в дверь, и после долгого молчания она наконец едва приоткрылась. Подозрительный голос осведомился, что им нужно. Когда вожак объявил свое дело, дверь со скрежетом приоткрылась еще ненамного и их неведомый собеседник нетерпеливо велел им заходить, а потом торопливо захлопнул за ними дверь и с лязгом задвинул все засовы.

— Что же это за дело такое, если оно, по-твоему, может заинтересовать Бьярнхарда? — Говоривший был так тщательно укутан в меховой плащ с капюшоном, что виднелись лишь кончик посиневшего носа и блестящие глаза под кустистыми бровями. — Если это пустяк — тебе же хуже, Гуннольф. У брода Беда ты себя не слишком хорошо проявил, и Бьярнхард после этой неудачи тебя приметил, да, приметил…

Гуннольф неловко заерзал ногами по полу.

— Но ведь я уже искупил свои грехи. Смотри — я поймал соглядатаев из Хравнборга! Бьюсь об заклад, даже Бьярнхард будет приятно удивлен… и простит мне поражение у брода Беда. Ох, что я говорю! Ты ведь не передашь ему, а, Слинг?

Слинг глядел на Йотулла, Сигурда и Рольфа, настолько изумленный, что сдвинул капюшон на затылок, чтоб получше их разглядеть, и открыл лицо с резкими чертами и заплетенную в косички бороду. Пальцы, коснувшиеся капюшона, были щедро унизаны золотыми кольцами и драгоценными перстнями.

— Ну что ж, тогда пошли за мной, — велел он, нетерпеливо вздохнув. — Нечего стоять здесь на сквозняке и болтать попусту — Бьярнхард сам решит, как поступить. А они признались в соглядатайстве? — Он опасливо покосился на Йотулла, настороженный его суровым спокойствием.

— Нет, конечно, — отвечал Йотулл. — Я — маг, а не соглядатай и давно уже хотел повстречаться с Бьярнхардом. Я счастлив возможности лично выразить ему свое почтение. Веди нас к нему, Слинг, и мы охотно последуем за тобой.

Слинг недоверчиво глянул на чужаков, снова укутался в теплый капюшон и повел их вниз по коридору, освещая путь масляной лампой. В узком коридоре было холодно, хотя ледяные ветра остались снаружи и здесь все-таки казалось немного теплее, чем под открытым небом. Путники спускались по лестницам с выщербленными и разбитыми ступенями, миновали комнаты, в которых были сорваны двери на растопку, — из дверных проемов разило сырой землей. Наконец коридор завершился невысокой дверью, у которой дремали над костерком два стражника, бдительно сжимая в руках оружие. Слинг безжалостно разбудил их тычками посоха и изругал за лень и сонливость, а потом только открыл дверь и повел за собой пленников с таким торжествующим видом, словно он, и никто другой, изловил и доставил сюда соглядатаев.

— Приветствую тебя, о повелитель! — провозгласил он, входя в комнату и важно топоча ногами. — Вообрази только: Гуннольф, вечный недотепа, приятно удивил нас, добыв троих пленников. Это соглядатаи из Хравнборга, повелитель! — добавил Слинг, доверительно наклоняясь к большому креслу с высокой спинкой, которое было развернуто к огню.

В тот же миг его отшвырнули прочь, и рослая черная тень встала перед очагом, взмахом плаща заслонив отсветы огня.

— Соглядатаи из Хравнборга! — прогремел зычный голос, зловеще хохотнув.

— Много, о, много лет я ждал этого часа! Это что за дерзкий выскочка с посохом мага? Приучись, дружок, глядеть на меня с большим страхом и смирением. В твоих глазах я вижу наглость, и ты за это еще заплатишь. А это что за оборванцы? Рабы, что ли, или ученики? Вид у них такой, что им бы порка не помешала, а уж виселица тем более пошла бы на пользу. Почему бы и нет? — Он снова рухнул в кресло и неприятно засмеялся.

Сигурд с тревогой взглянул на Йотулла, но маг знаком приказал ему помалкивать, а сам оперся на посох и расстегнул свой плащ.

— Послушай, Бьярнхард, я знаю, что тебе доставляет удовольствие этак дурачиться, но я слишком долго был в пути и чересчур устал, чтобы выслушивать чушь. Перед тобой скиплинг из фьорда Тонгулль — тот самый, которого Хальвдан увел у тебя из-под носа. Ты бы и сам отыскал его, если б был хоть чуточку поумнее.

— Вот для этого ты мне и нужен, Йотулл, — возмещать недостаток ума. Да только не справляешься ты с этим! — огрызнулся Бьярнхард, метнув на мага ядовитый взгляд. — Я вижу, шкатулка все еще у скиплинга.

— Я решил, что безопасней будет увести его подальше от Хальвдана, — быстро ответил Йотулл. — Хальвдан ни на миг не спускал с него глаз, стремясь отнять у него шкатулку. Верно ведь, Сигурд?

Сигурд сильнее сжал шкатулку, переводя взгляд с Бьярнхарда на Йотулла.

— Ну да, верно, — настороженно отозвался он. — Я никому не дозволю и дотронуться до шкатулки, если не буду доверять ему. Йотулл, ты ведь никогда не говорил мне, что ты неверен Хальвдану.

Бьярнхард вызывал у него отвращение. Мало того, что доккальв был горбат, — присмотревшись, Сигурд заметил, что вместо правой ноги у него деревянная культя.

Бьярнхард захихикал, словно прочтя его мысли.

— По-твоему, я ни на что не гожусь? — осведомился он, поводя уродливым плечом, чтобы подчеркнуть его уродство, и стуча культей по каменному полу.

— Ты удивляешься, как у такого многочисленного народа может быть такой никчемный вождь, — верно?

Сигурд в замешательстве взглянул на Йотулла, но тот не торопился ничего ему объяснять. Маг отшвырнул свой истрепанный в дороге плащ и с усталым вздохом уселся у очага, сменив сапоги на войлочные туфли, — словно был своим в покоях Бьярнхарда.

— Ты тоже можешь отдохнуть, Сигурд. И ты, Рольф. Наше путешествие пока что окончено. Я надеюсь, Сигурд, что мы по-прежнему будем друзьями и ты не станешь презирать меня за этот маленький обман. Я считал, что так будет легче. Полагаю, ты не жалеешь о том, что произошло? Ты должен доверять мне и следовать моим советам, словно ничего не изменилось.

— Садись, садись! — воскликнул Бьярнхард. — И не гляди на меня так остолбенело, словно я чудовище какое-нибудь, я всего-навсего уродливый доккальв. Ты ведь теперь не боишься меня, верно? — Он жутко ухмыльнулся, точно нарочито уродуя свое и без того неприглядное лицо.

— Нет, не боюсь, — нехотя ответил Сигурд, усаживаясь и стараясь скрыть омерзение, которое вызывал у него урод. Встретившись с Бьярнхардом лицом к лицу, он испытал жестокое разочарование — по рассказам Йотулла он ожидал чего-то большего.

Опять Бьярнхард словно прочел его мысли, и они сильно развеселили его.

— Что, ты совсем не таким меня представлял? Йотулл плохо приготовил тебя к этой встрече? Тебе, верно, уже хотелось бы вернуться в Хравнборг, к Хальвдану; его лицо хотя бы прикрывает роскошная борода, а мое постыдное уродство ничем не прикрыто. Это ведь его перчатка обожгла меня пламенем, его секира сбила наземь и отсекла ногу. Ярость его была так велика, что он прикончил бы меня на месте, если бы не верные мои доккальвы. Эх, Йотулл, будь ты тогда со мною, теперь я не был бы таким уродом.

Сигурд испытующе взглянул на Йотулла, а Рольф побелел.

— Так, значит, Микла был прав в своих подозрениях, — медленно проговорил Сигурд. — Никогда бы не подумал, что ты, Йотулл, — доккальв.

Йотулл оставался в тени — темный силуэт, сжимавший в руке посох.

— Я и не родился доккальвом, — холодно отозвался он. — И никому не намерен объяснять перемену в своих пристрастиях. Довольно будет сказать, что ты оказался здесь после многих разговоров, расчетов и размышлений.

Если пожелаешь, станешь частью нашего замысла по уничтожению Хальвдана.

Все наши планы станут близки к осуществлению, когда мы найдем способ открыть твою шкатулку. Я знаю, Сигурд, после всего, что я сделал для тебя, ты не откажешься помочь нам справиться с Хальвданом и другими негодяями-льесальвами. Тебе нет причины защищать Хальвдана! — добавил он резко, видя, что Сигурд колеблется. — Я полагаю, что он и есть тот ярл, который сжег твой дом и погубил родителей. У него нет никаких прав на эту шкатулку и ее содержимое, и он не желает, чтобы ты открыл ее прежде, чем ему удастся завладеть тобой. Если б я не помог тебе бежать из Хравнборга, ты бы никогда не дожил до того, чтоб увидеть шкатулку открытой.

— Я знаю, что Хальвдан не желает мне ничего, кроме зла, — проговорил Сигурд, борясь с ощущением, что его обводят вокруг пальца. — Морока было довольно, чтобы доказать мне это. Если вы хотите уничтожить Хальвдана и Хравнборг — мне не жаль ни того ни другого.

Рольф испустил сдавленный крик ярости и, шатаясь, бросился на Сигурда, словно хотел задушить его голыми руками. Сигурд был застигнут врасплох, и Рольф в бешенстве повалил его на пол, крича:

— Предатель! Не смей так дешево продавать себя! Я не дам тебе предать Хальвдана!

Рана так ослабила его, что он не мог справиться с Сигурдом, который тотчас прижал его спиной к полу, стараясь не задеть рану, после чего Рольф благополучно потерял сознание и затих.

— Йотулл, сделай же что-нибудь! — в отчаянии воскликнул Сигурд и добавил уже для Бьярнхарда:

— Он ранен, и с головой у него не в порядке, а то бы он на меня не кинулся. У меня нет друга верней его.

Бьярнхард подал знак Слингу:

— Ты и Гуннольф, унесите раненого и тотчас позаботьтесь о нем со всем вниманием, которое надлежит оказывать почетным гостям. Слышали?

Слинг и Гуннольф поспешно бросились исполнять приказ, хотя вид у них при этом был озадаченный, а у Гуннольфа даже разочарованный. Почетные гости и вполовину не сулили такого развлечения, как пленники.

Бьярнхард снова обернулся к Сигурду.

— Присядь же, присядь и устройся поудобнее. Полагаю, ты не видел такого жаркого пламени с тех пор, как покинул Хравнборг?

— В Хравнборге не жгут так много дров, — отвечал Сигурд. — Там всегда берегут топливо.

Эта новость так понравилась Бьярнхарду, что он разразился бурным хохотом.

— Берегут, говоришь? Так им и надо, изгоям, разбойникам, грабителям!

Каждый конь, каждый меч, каждый кусок баранины, который они сожрали, — все это похищено у меня. Даже дрова, которые так бережет Хальвдан, украдены в каком-нибудь из моих горных фортов или вырублены в лесах, которые по праву принадлежат мне. Одно дело — воровать, другое — скаредничать с ворованным.

На мой взгляд, это низменность духа, недостаток истинной щедрости. Никогда не верь прихвостням титулованной знати, или так и останешься с пустыми руками. Не было и нет альва скрытнее и корыстней Хальвдана. Говоришь, он зашел так далеко, что наслал на тебя морока?

Он держался так дружелюбно и добродушно, что Сигурд немного ослабил свою вечную настороженность и рассказал Бьярнхарду о мороке и прочих обидах, которые ему довелось претерпеть от Хальвдана. Йотулл, стоявший рядом у очага, согласно кивал и прибавлял еще подробности, свидетельствовавшие против Хальвдана.

— Позор, позор! — восклицал Бьярнхард. — Так обращаться с гостем из чужого мира! Ты, должно быть, теперь не думаешь ничего хорошего об альвийском гостеприимстве! Но мы здесь, в Свинхагахалле, приложим все усилия, дабы показать тебе, что и альвы способны на достойное обращение, что и у них есть обильная и изысканная пища, тепло и богатая обстановка.

Уж во всяком случае, еды и огня будет здесь вдоволь, но если хочешь пожить в уюте и красоте, придется тебе отправиться со мной в Бьярнхардсборг. Я первый готов признать, что Свинхагахалл не самое уютное в мире жилище, но какой роскоши можно ожидать от военного стана?

Сигурд уже успел заметить толстые войлочные ковры, выстилавшие пол, роскошную резную мебель, гобелены искусной работы на стенах — по сравнению со всем этим Хравнборг казался нищей конурой. Если Бьярнхард считает, что Свинхагахаллу недостает уюта и роскоши — сколько же тогда резьбы и золота в Бьярнхардсборге! И Сигурд, которому не много довелось видеть в жизни богатства и роскоши, непременно решил побывать в Бьярнхардсборге.

Йотулл многозначительно прокашлялся:

— Боюсь, ты вряд ли уговоришь Сигурда надолго остаться здесь — у него есть важное дело в Свартафелле. Там живет гном, который смастерил когда-то эту шкатулку, и лишь он один может ее открыть. Я готов самолично доставить туда Сигурда и позаботиться, чтобы ничего дурного не случилось с ним, покуда он не сможет присоединиться к тебе в Бьярнхардсборге.

Взгляд Бьярнхарда перебегал от мага к шкатулке, которую держал Сигурд.

— А почему ты считаешь, что я смогу доверять ему на таком расстоянии, когда шкатулка будет уже открыта?

— Не беспокойся, — сказал Сигурд. — Я защищал шкатулку от притязаний Хальвдана с той минуты, как появился в этом мире, но без помощи Йотулла я давно бы потерял и шкатулку, и жизнь. Я многим ему обязан и целиком ему доверяю. И все же, Йотулл, напрасно ты не сказал мне, что мы идем сюда, а не прямо в Свартафелл.

Маг уселся у огня, зажав меж колен свой посох.

— Тебе незачем, Сигурд, знать все то, что я замышляю. Ты слишком юн и не знаешь обычаев этого мира. Следуй за мной и не задавай слишком много вопросов — а уж я сам скажу тебе все, что тебе надлежит знать.

Бьярнхард подался вперед из своего огромного кресла:

— Именно, Сигурд, мы теперь твои лучшие друзья. Мы защитим тебя от алчности Хальвдана — тебя и эту бесценную шкатулочку, которую ты так настороженно прижимаешь к себе, точно все еще до конца мне не доверяешь.

Клянусь тебе, я не попытаюсь отнять ее у тебя силой, против твоей воли. И я сделаю все, что в моей власти, чтобы ты благополучно добрался до Свартафелла и чтоб ее там открыли! Как жаль, что не я спас тебя из разоренного Тонгулля! Столько времени было потрачено понапрасну, а ведь мы могли употребить его на благое дело. Ну да Хальвдан будет сильно опечален тем, что упустил свою удачу! — Эта мысль так развеселила Бьярнхарда, что он вынужден был откинуться на спинку кресла.

— Так тебе известно, что находится в шкатулке? — Сигурд с надеждой протянул к нему вещицу, не обращая внимания на проделки своей врожденной Силы, которая прошлась по комнате порывом зловредного ветерка.

Бьярнхард потянулся было к шкатулке, но, глянув на нее, вдруг передумал и насупил густые черные брови.

— Понятия не имею, — быстро сказал он в тот самый миг, когда Йотулл напряженно обернулся к нему. — Знаю только, что там нечто необыкновенное и могущественное. Видишь ли, события, связанные с ней, произошли так давно, что очень немногие еще помнят, что там внутри.

— Но ты и Хальвдан должны были участвовать в тех событиях, — настаивал Сигурд. — Бабушка рассказывала мне о пожаре и о двоих враждовавших ярлах.

Бьярнхард лишь устало махнул рукой:

— Сколько было тогда пожаров!.. Все горные форты время от времени охватывало пламя, принося больше или меньше разрушений. Среди них мог быть и форт твоего отца.

— Но я и помыслить не могу, что мой отец — альв! — воскликнул Сигурд, и его Сила тотчас отозвалась на вспышку протеста, сбросив со стола дюжину золоченых кубков. — Я уверен, что моя мать была из скиплингов… но бабушка говорила мне, что не одобряла этого брака. — Он вспомнил, как Торарна изо дня в день твердила ему об опасном могуществе альвов, пока он не уверился в их загадочном коварстве.

Йотулл быстро встал.

— Смешанные браки случаются довольно часто, но добра никому не приносят. Нечто подобное я и подозревал, судя по твоей врожденной Силе.

Покуда она преследует тебя, ты никогда не сможешь считать себя обычным скиплингом, а пока ты не научишься ею управлять, альв из тебя тоже не получится. По мне, так лучше всего избавиться от нее, и дело с концом.

Сигурд слушал его вполуха — мысли у него все еще ходили ходуном. Он вспоминал, как Ранхильд говорила о смешанных браках, думал о том, на что он будет способен, когда овладеет своей капризной Силой, — пока что она выдергивала нити из настенных гобеленов.

— Как мне научиться управлять ею, Йотулл? — спросил он.

Маг нахмурился, но Бьярнхард радостно захихикал:

— В самом деле — как? Она тебе пригодится, когда Хальвдан придет за тобой!.. — Он вдруг разом сбросил свое веселое добродушие, и смертоносный огонек загорелся в его глазах. — Йотулл! — сказал он, хохотнув уже совсем по-другому. — Мне пришла в голову замечательная мысль!

— Избавь меня от подробностей! — огрызнулся Йотулл. — По-твоему, я до этого еще не додумался? Еще в Хравнборге я понял, что Хальвдан пойдет на край света, лишь бы вернуть Сигурда и шкатулку. Уверен, он и сейчас уже где-то неподалеку. Он ворвется в Свинхагахалл, точно бык на бойню, не подозревая, что Сигурд привел его прямиком к гибели! — И маг метнул на Сигурда испытующий взгляд, словно хотел убедиться, что у того не осталось никаких колебаний.

Сигурд на время отбросил все свои сомнения и опасения и сказал небрежным тоном:

— Сам будет виноват, если схлопочет! Я не просил его забирать меня в Хравнборг и уж тем более не просил меня преследовать. Не желаю я больше терпеть его обманы, быть пешкой в его руках! Он нанес мне довольно обид, и в следующий раз мы встретимся врагами — и только врагами.

— Славно сказано! — Бьярнхард тепло пожал ему руку и с этой минуты принялся восполнять все лишения и неудобства, которые Сигурду приходилось терпеть в Хравнборге. Ему отвели небольшую комнатку, настолько уютную, насколько могли создать уют жаркий огонь в очаге, ковер на полу и удобная мебель. Он был волен проспать весь день или же, прихватив слугу с факелом, бродить по стылым коридорам древней цитадели, дивясь тому, сколько в нее было вложено сил и мастерства, когда достаточно было построить обыкновенный дом.

Часами Сигурд просиживал у постели Рольфа в соседней комнате — ранение дурно повлияло на здоровье его друга, и он то пребывал в одурманенном оцепенении, то беспрерывно нес чепуху. Больше заняться было нечем — разве что почесать подбородок, на котором пробивалась редкая растительность, или сидеть в обществе Бьярнхарда и Йотулла.

Довольно редко Сигурд решался выглянуть наружу — там были только снег, темнота и доккальвы-часовые, дрожавшие от холода на своих постах.

Несколько раз видел он Гуннольфа — замерзшего, отощавшего и исходящего завистью. Не лучше выглядели и другие командиры, приходившие к Бьярнхарду с докладами или жалобами. Сигурд подозревал, что простым солдатам живется отнюдь не так сладко, как ему самому, и уж, верно, хуже, чем лошадям.

Впрочем, он предпочитал не слишком размышлять над своими наблюдениями.

Бьярнхард старался развлечь Сигурда как только мог. Его грубая лесть была противна Сигурду, и он ни минуты не потерпел бы ее, если бы не нужно было дождаться выздоровления Рольфа, прежде чем отправляться в Свартафелл.

Промедление приводило его в ярость.

Бьярнхарда, похоже, отсрочка раздражала не меньше, и каждый взгляд исподтишка на шкатулку Сигурда лишь усугублял это раздражение. Доккальв громко жаловался Йотуллу, что его подданных отбросили за реку Беда. Когда в полдень всегдашняя зимняя тьма на миг обнадеживающе светлела, Бьярнхард причитал, что зима-де на исходе, а Хальвдан так и не побежден. Йотулл хладнокровно отвечал, что до конца зимы еще далеко, они еще успеют осуществить свои чудесные разрушительные замыслы, когда вернутся из Свартафелла.

И Йотулл, и Бьярнхард тайком пытались убедить Сигурда оставить Рольфа в Свинхагахалле и тотчас тронуться в путь, но Сигурд даже слышать о том отказывался. Вслух он говорил, что только трус может бросить друга на произвол судьбы, тайно же знал, что Рольф — единственный его союзник в борьбе с двумя могущественными соперниками. Как только Рольф наберется сил, им обоим предстоит приложить все усилия, чтобы выстоять против Йотулла и Бьярнхарда, обвести вокруг пальца обоих. Сигурд при каждом удобном случае заглядывал в карты, пока не запомнил, что земли двергов лежат примерно к востоку от низин, где снова поднимаются горы. Он угрюмо надеялся, что два всадника сумеют одолеть это расстояние, не став добычей троллей или иных врагов.

Сигурд ни слова не сказал Рольфу о своих планах, понимая, что их наверняка подслушивают. Безопасные темы были немногочисленны: как они доберутся до Свартафелла и когда Рольф окрепнет достаточно, чтобы отправиться в путь. Лихорадка сильно истощила альва — некогда крепкий и шумный, теперь он превратился в бледный призрак самого себя. День за днем он упорно упражнялся, сгибая свой лук, но, судя по тому, как дрожали его руки и гримасничало бледное лицо, еще не скоро стрелы Рольфа могли обрести свою всегдашнюю убийственную меткость.

В те краткие часы, когда бледное солнце поднималось над горизонтом, Сигурд и Рольф никогда не упускали случая побродить по окрестностям. Вид со стен крепости был довольно унылый — коченеющие под снегом горы, замерзшие озера и реки, а вдобавок тела несчастных дезертиров, болтающиеся на виселицах. Да и сам Свинхагахалл, с его осыпающимися башнями и полуразрушенными стенами, вряд ли мог поднять дух бездомным юнцам, которые часами молча смотрели на юг, в направлении Хравнборга, не решаясь открыть друг другу свои мысли.

Солнце ненамного приподнялось над горизонтом, оглядело с явным отвращением унылый пейзаж и проворно скользнуло обратно за окоем, снова погрузив Скарпсей во тьму. Спускаясь со стены по полуобвалившейся лестнице, Сигурд и Рольф наткнулись на Йотулла, который явно их разыскивал.

— Я нигде вас не мог найти, — раздраженно бросил он, переводя дыхание.

— Не следует вам надолго уходить, не сказавшись. Похоже, что в Свинхагахалле для вас тоже небезопасно. Я принес тебе вести, Сигурд, такие, что неприятней и не придумаешь. Перед самым полуднем, когда еще было темно, возле крепости видали твоего старого приятеля — он пришел за тобой.

Сигурд прирос к ступеньке.

— Неужели Хальвдан?..

— Увы, нет, хотя и это бы не особенно меня удивило, — отвечал Йотулл с каким-то странным удовольствием. — Ну, пойдем, нечего здесь застревать.

Вам просто опасно бродить здесь, в развалинах.

— Почему бы и нет? — осведомился Рольф. — Прежде ты ничего такого не говорил. Опасаться нам нечего — разве что каким-то образом здесь появится Гросс-Бьерн. — Рольф с надеждой взглянул на Йотулла, но надежда его быстро угасла, когда маг сумрачно кивнул.

Сигурд застонал от отчаяния:

— Только я добьюсь успеха — он уже тут как тут!

Рольф предостерегающе наступил ему на ногу, и Сигурд поспешно смолк. В последнее время, чтобы разогнать скуку, Рольф и Сигурд, как умели, упражнялись в магии, пытаясь обуздать проказливую Сигурдову Силу. О своих попытках они никому не рассказывали и старательно скрывали неудачи.

— Чем дольше мы будем мешкать в Свинхагахалле, тем вернее Гросс-Бьерн до тебя доберется, — продолжал Йотулл. — В этих проклятых подземельях можно отыскать хоть тысячу укромных местечек. Я ведь не могу неотступно защищать тебя, тем более что ты где попало шатаешься. К концу этой недели я намерен выступить в путь, все равно, готов ли Рольф к путешествию или нет.

— Я буду готов, — тотчас отозвался Рольф. — Стрелок из меня пока еще неважный, но путешествовать смогу. Не пойму только одного: почему ты не можешь избавиться от этого морока? Мне всегда казалось, Йотулл, что ты, с твоей-то Силой, справишься с кем угодно.

— С какой стати возиться? Мы оставим его позади и собьем со следа, вот и все. — Тон у Йотулла был нетерпеливый, поэтому Рольф и Сигурд пошли за ним, не задавая больше вопросов.

Морок, не теряя времени, всем показался на глаза. Он навел ужас на полдюжины стражников, он выслеживал одиноких доккальвов на стенах и укреплениях; виселицы на валах внушали теперь доккальвам новые страхи, ибо морок облюбовал под жилище старый склеп неподалеку и обгладывал замерзшие трупы казненных, которые тихо покачивались на цепях.

За последние дни до того, как тронуться в путь, Сигурд особенно возненавидел Свинхагахалл. Ему казалось, что за каждым углом его, пуская слюнки, подстерегает морок, и шорох гобелена, хлопавшего на ветру, пугал его чуть ли не до смерти. Сигурду было очень не по себе, и он осознал, что и здесь он не более чем пленник. По-настоящему он чувствовал себя в безопасности, лишь когда выходил наружу поглядеть, как солнце бросает на зимнюю землю золотистые лучи и каждый предмет отбрасывает длинную черную тень. Морок предпочитал выслеживать его в темноте, когда у Сигурда поджилки тряслись от страха.

Наконец он решил, что больше не в силах выносить этой пытки, и, поймав Йотулла в темном углу, вполголоса потребовал:

— Довольно, Йотулл! Мы же оба знаем, что морока наслал ты. Какой теперь в нем прок, если ты увел меня и шкатулку из-под носа у Хальвдана?

Йотулл глянул на него пристально и настороженно:

— Ты бросаешь довольно опасные обвинения. Уж не хочешь ли ты оскорбить мою честь?

— Нас никто не слышит, так что ничего и не станется с твоей честью.

Уничтожишь ты морока или нет? — Сигурд ответил Йотуллу таким же пристальным взглядом, подбодренный собственным гневом и решимостью. Его Сила тотчас же опрокинула кресло и принялась швырять по ногам Йотулла комочки торфа. Маг обвел комнату сердитым и предостерегающим взглядом.

— Нет, — ответил он, — не уничтожу. Я не дам ему тронуть тебя… разумеется, если ты останешься при мне. Все, что ты можешь сделать, — отдать шкатулку мне на хранение. Насколько мне известно, если морок заполучит ее, то отдаст Бьярнхарду.

Сигурд отвернулся, крепко прижимая локтем к боку шкатулку. Теперь он всегда носил ее с собой.

— Плохо стараешься, Йотулл. Хальвдану, и тому лучше удавалось завоевывать доверие у меня, дурака, хотя Хальвдан и вполовину не так хитер, как ты, — во всяком случае, я так думаю. В страхе ты смыслишь гораздо больше, чем в доверии, так ведь?

Йотулл едва заметно сумрачно усмехнулся.

— Страх действует так же успешно… если не лучше. По крайней мере я буду уверен, что ты от меня никуда не денешься.

— Даже Бьярнхард умнее тебя, Йотулл. Гляди, какую богатую одежду он мне подарил, не говоря уже о новом седле и вот этом щите! Сегодня ночью, сказал он, я получу еще более ценный дар. Пожалуй, можно счесть, что Бьярнхард славный малый, хотя и урод. — Сигурд усмехнулся, видя, как помрачнел маг. — И еще он говорит, что избавится от тебя, как только перестанет нуждаться в твоих услугах.

Йотулл сухо хохотнул и снова уселся в кресло.

— Это для меня не новость, так что не думай, будто тебе удастся натравить нас друг на друга. Хочу предупредить: у каждого подарка, который сделает тебе Бьярнхард, длинные и липкие щупальца. Ты пожалеешь, если вдруг окажешься обязан ему.

— Твое открытое принуждение, конечно, куда честнее, — язвительно заметил Сигурд, глядя, как Йотулл поудобнее вытягивается в кресле.

— Совершенно верно, — отвечал маг, прикрывая глаза.

Позднее, когда Бьярнхард вручал Сигурду свой дар, тот заметил, что маг вовсе не так беззаботен, как пытается показать. Йотулл не отступал ни на шаг, когда Бьярнхард провел их к надежно запертой на замки и засовы двери в свою сокровищницу. В немом изумлении озирал Сигурд богатую добычу, которую взял Бьярнхард у своих побежденных врагов. В резных сундуках лежали все мыслимые вещи, которые когда-либо мастерились из золота или украшались драгоценными камнями; среди безделушек и украшений вперемешку валялись мечи, секиры, кинжалы, копья, шлемы и прочие весьма полезные вещи.

Бьярнхард отпер искусной работы погребальный сундук и достал меч в ножнах.

— Вот что я дарю тебе в знак нашей дружбы. Я требую, чтобы ты принял этот дар, иначе сочту себя тяжко оскорбленным. — Он ухмыльнулся и подмигнул Сигурду, точно маленький веселый тролль. — Если Хальвдан вдруг придет за тобой, лучше встретить его с мечом в руках. Черный день будет это для Хальвдана, а? — Бьярнхард оскалился и многозначительно подмигнул Йотуллу, который с отвращением отвернулся.

Сигурд взял меч и внимательно его оглядел, мысленно отмечая, что такая тонкая резьба и инкрустация сами по себе стоят немало. Рукоять меча была обильно выложена золотом, а клинок был острым и сверкающим. Бьярнхард пристально следил за Сигурдом, и его острые глазки сверкали не хуже меча.

— Ну, как? По душе ли тебе этот меч? — хитро осведомился он. — Если нет, я подыщу другой… только боюсь, он будет не такой искусной работы и не так подходящ для твоей цели.

Сигурд не обманывался насчет щедрости Бьярнхарда. Этот меч всего лишь плата за услугу, которую хочет получить от него ярл доккальвов. Сигурд слегка улыбнулся при мысли, как он будет разочарован — не говоря уже о том, что лишится замечательного меча.

— Благодарю тебя, он великолепен, — ответил Сигурд, влагая меч в ножны.

— Надеюсь отплатить тебе за щедрость как сумею.

Бьярнхард покачал головой:

— Нет, нет, это подарок, и ничего более. Дань уважения, так сказать.

Бери и владей.

— И пусть этот меч послужит тебе так же хорошо, как прежним своим хозяевам, — добавил Йотулл, переглянувшись с Бьярнхардом, который сверкнул на него глазами.

Рольф разглядывал свои стрелы, когда Сигурд явился к нему с мечом. Он обнажил меч и бросил его на войлочный ковер рядом с Рольфом, чтобы тот мог приглядеться к оружию.

— Ну-ка, посмотри! Бьярнхард подарил мне этот меч в знак дружбы, и более ничего. Во всяком случае, так он говорит. Как по-твоему, что это значит — дружба или взятка? — Говоря это, он с восторгом разглядывал руны, покрывавшие меч от рукояти до острия.

Рольф глядел на меч, мерцавший в отблесках пламени, и глаза его раскрывались все шире. Вдруг он выронил стрелы, закрыл руками глаза и отпрянул, побелев и задрожав.

— Убери его, Сигурд! — вскрикнул он. — Не могу больше видеть его!

Сигурд торопливо вложил меч в ножны и сунул его под одеяло.

— В чем дело, Рольф? — спросил он. — Ты прочел что-нибудь в этих рунах?

Уверен ты, что это не просто игра пламени? Это же древние руны — вряд ли они могут быть важны для нас.

Рольф покачал головой, все еще дрожа. Глаза его блестели от пережитого потрясения.

— Я знаю, что я увидел. Руны мерцали и плясали, точно пламя, и на одно мгновение я смог прочитать их. Каждому альву дано видеть разные знамения, и я прочел… — Он оборвал себя и с силой потер глаза костяшками пальцев, точно пытаясь стереть картину увиденного.

— Что же ты прочел? Что там написано? — не отставал Сигурд, раздираемый желаниями успокоить Рольфа и броситься через комнату, выдернуть клинок из ножен и взглянуть на руны.

Рольф безнадежно вздохнул, глядя на огонь.

— Что там написано?» От сей руки ты погибнешь»— вот что. Я увидел мою смерть, Сигурд. От этого меча… и от твоей руки.