"Ученик ведьмы" - читать интересную книгу автора (Бойе Элизабет)

Глава 24

Когда путники подползли к краю лавового подножия и заглянули вниз, они увидели песчаную бухточку, окруженную черными лавовыми скалами, от времени гладкими и мрачными. Водопад, грохоча, низвергался в глубокую бездну, точно вознамерился пробить себе дорогу к самому сердцу земли. Его струи постепенно вымыли большую и глубокую чашу в скале ниже уровня пещеры. Снизу подымался туман, заполняя влажной взвесью песчаную бухточку, когда серебристая завеса воды с шипением падала вниз.

Спуститься вниз с лавового языка было легче легкого. Все еще слегка ошеломленные собственным успехом, путники подошли к краю провала и глядели вниз, на подножие скал. Оно было полусотней футов ниже, и черную скалу покрывали зеленые потеки плесени. Бурлящая вода давно проточила себе выход в главное русло, образовав мост, выгибавшийся над водяными струями. Мост этот вел к узкому уступу, который выводил к большому карнизу над подножием скалы. Грубо высеченные опоры для рук и ног открывали ход вверх, к основной пещере.

Одного только взгляда им оказалось достаточно, чтобы осознать, что находится перед ними. Может, там восседает сам Андвари и поглядывает сейчас на них из своей пещеры. Они поспешно отступили и вернулись к лавовым скалам. Оказавшись на безопасном расстоянии, в ущелье, они начали фыркать, хихикать и, в знак высшего ликования, осыпать друг друга тумаками.

Ивар оглянулся и только сейчас заметил то, что до сих пор по глупости упустил из виду. Утопая наполовину в песке, неподалеку высились огромные врата из изъеденного временем дерева — этого топлива скиплингу хватило бы на месяц, и еще осталось бы. Створки поросли мхом, и, полуоткрытые, они так и застыли навеки в толще черного песка. Но не сами врата были причиной того, что Ивар содрогнулся от осознания всеобщей глупости, а длинные следы на песке от волочившегося драконьего хвоста. Следы тянулись от каменного подножия, куда вскарабкались путники из речной бездны, и исчезали за вратами. Альвы попросту прошлись по этим следам, даже их не заметив, между тем как за вратами мог притаиться дракон.

— Лежать, глупцы, и тихо! — приказал Регин. — Это просто чудо, если они нас еще не заметили. Драконы особенно сильно разъяряются, когда кто-то тревожит их сон. Вот-вот из этих ворот может вырваться ревущий от злости Фафнир!

Они глубже забились в ущелье и затаили дыхание, прислушиваясь и ожидая худшего. Однако, хотя они прождали до той поры, покуда небо не залил кровавый отблеск заката, ничто так и не показало, что они замечены.

— Не думаю, что он появится именно сейчас, — наконец сказал Ивар. — Еще пару часов мы будем в безопасности — только не в этой расщелине. Надо бы найти убежище ненадежней. И пока вы будете этим заниматься, Скапти, Регин и я наведаемся в пещеру.

Флоси порывисто вскочил:

— Я тоже хочу идти, можно я пойду?.. Ну пожалуйста…

Ивар никогда прежде не слышал, чтобы Флоси говорил: «Пожалуйста!» Юноша был так потрясен, что разрешил Флоси идти с ними. Тут же он начал сожалеть, что поспешил, но брать свои слова назад было уже поздно. Пока Флоси зашнуровывал потуже сапоги и осматривал меч, Ивар и Скапти договаривались, где встречаться после похода в пещеру.

Регин повел их по черному песку к огромным вратам. Они с величайшей осторожностью обогнули бухточку, прижимаясь к скалам, и сбоку подкрались к самим вратам. Гигантские прочные створки под слоем мха покрывала искусная резьба.

Коридор за вратами тускло освещал свет, падавший из щели между створками, и воздух был пропитан странным запахом, смесью гари и разложения. Стены были изукрашены почти стершейся резьбой. Пол из песка и гальки под ногами пришельцев постепенно подымался вверх, точно в любую минуту мог превратиться в ряд ступеней. Песок заглушал их шаги, когда они неторопливо шли вперед, к смутному пятну света.

Коридор вывел в громадную пещеру, чьи своды подпирали каменные колонны. На входе в пещеру с тихим свистом ниспадала завеса воды, придавая свету бледный водянистый отлив, розовый от закатных лучей солнца. В смутном свете видны были изломанная резьба и полуобрушенные балюстрады. Каменная лестница вела вверх, к другим огромным вратам. Ивар шагнул было туда, но Регин резко одернул его и кивнул на вход в пещеру, дав знак помалкивать.

Небольшая сгорбленная фигурка сидела скорчась на самом краю, зачарованно глядя сквозь завесу падающей воды. Длинные, совершенно белые волосы человечка стекали по его плечам, борода лежала на сдвинутых костлявых коленях, узловатые руки были покрыты наростами. Он глядел на воду как зачарованный. Вдруг человечек чуть распрямился и поспешил к опорам для рук, высеченным в скальной стене. Миг — и он совершенно исчез из виду.

Вскоре он вернулся, втащив себя в пещеру на длинных тощих руках. Он присел на корточки; вода струями текла с его волос, бороды и лохмотьев, пока он разглядывал добычу. Это был золотой наруч — подобные вещи можно было встретить только в очень древних собраниях драгоценностей.

Андвари ловко выжал бороду и затрусил к небольшой горке золота: монеты, рукоять меча и прочие мелкие предметы, которые он сегодня выудил из реки. Затем он вернулся к обрыву и снова уселся там, словно дряхлый и несчастный нищий, зачарованно глядя в гремящую под ним воду.

Соглядатаи молчали, не шевелясь. Наконец солнце кануло за скальную стену, и в пещере потемнело. Андвари встал, потянулся и, нагнувшись, стал собирать свою дневную добычу. Согнувшись под ее тяжестью, он заковылял в темноту и начал подниматься по избитым ступенькам. Не обменявшись ни словом, соглядатаи двинулись за ним, как тени, следя за гномом из-за полуобрушенных балюстрад.

Лестница завершилась широкими двустворчатыми дверями с большими ручками в виде колец. Андвари с усилием потянул за одно кольцо и проскользнул в образовавшуюся щель, из которой брызнул оранжевый отсвет огня; затем створка была поспешно прикрыта.

Ивар следовал за Андвари почти до самых дверей. Он осторожно толкнул створку, решив, что они не заколдованные и откроются, когда он того пожелает. С величайшей осторожностью Ивар приоткрыл дверь. Флоси, опустившись на колени, заглянул в щель и сделал знак Ивару открыть дверь пошире.

Чертог, в который они заглядывали, носил следы погибшего величия. Драпировки свисали с высокого потолка, точно старое, прогнившее тряпье, стены позеленели от сырости, и мебель трудами рухляди громоздилась по углам. Все это взгляд Ивара уловил в одно мгновение, а затем все его внимание привлекла картина в центре чертога. Гора блистающего золота возвышалась над крохотной фигуркой Андвари, который сидел в шатком кресле посреди залежей сказочных сокровищ, в беспорядке рассыпанных по полу. Он ел сырую рыбу, кутаясь в рваный и грязный плащ. Затем гном поднялся, глянул на какие-то нехитро сработанные небольшие стрелы и миниатюрную лодочку и уставился на дверь, точно ожидая кого-то.

— Это ты, Имп? — Босые ноги зашлепали к двери. Соглядатаи, скользнув внутрь, скрылись за драпировками. — А мне казалось, дверь я закрыл. Ничто не напоминает так о старости, как шныряющий повсюду юный сорванец. Эх, болван, не надо было вытаскивать его из реки. О нет, нет, нет, надо было, мой милый Имп, сокровище мое несносное, благослови его боги и разрази гром. Да, мы рады, что спасли его, рады, как всегда.

Старый гном закрыл дверь и мгновенье сердито глядел на нее. Ивар, словно зачарованный, не мог оторвать глаз от уродливого создания с морщинистым, хмурым, обсыпанным волосатыми родинками лицом. Один глаз Андвари почти ослеп оттого, что постоянно был скошен, другой — широко раскрыт в горьком негодовании. Мгновение гном тревожно озирался в хаосе около двери, затем заковылял прочь, сдвинув щетинистые брови.

— Старею, старею, — бормотал он. — И здесь ужасно холодно, клянусь чем угодно. — Он поглядел на груду золота с надеждой, словно это была груда углей, и крикнул громче:

— Я говорю, здесь похолодало! Фафнир! Ты что, оглох, старый чайник?

Груда золота зашевелилась, и из нее поднялась чешуйчатая голова и с отвращением зевнула. Дым курился из драконьих ноздрей и из пасти, между розовым языком длиной примерно в ярд и грозным частоколом острых желтых зубов. Фафнир выпрямился, вытягивая длинные когтистые лапы почти к самым ногам Андвари, и выгнул спину, едва не достав до потолка и заметая золото колючим хвостом.

— И что же я, по-твоему, должен делать? — осведомился он, восхищенно разглядывая когти на правой передней лапе.

— Если не можешь хотя бы согреть пещеру, то тебе здесь и делать нечего! — отрезал Андвари. — Что за прок в драконе, если от него и тепла-то не дождешься! Я ведь только ради обогрева тебя держу, хотя ты и здорово разленился за последнее столетие-два. Только в нынешние дни я получаю куда больше дыма, чем огня. По-моему, ты постарел, Фафнир, ужасно постарел.

Фафнир встряхнулся, рассыпав дождь из золотых монет, застрявших в его чешуе:

— Уж не старее тебя. Я дышу, дышу теплом, пока вся зала не задымится, словно очаг, а в твоих старых костях все равно лед вместо костного мозга. Имп открывает двери настежь, пока я насквозь не промерзаю, а ты еще удивляешься, почему в пещере холодно!

— Это дело другое. Я помню, что закрыл дверь. — Андвари огляделся в полумраке, освещенном лишь приглушенным сиянием Фафнировой чешуи. — Здесь вот-вот могут появиться воры. Ты не перетрудился, охраняя сокровища.

— Чушь! Я так никого и не видел прошлой ночью. Говорю тебе, я испепелил мерзавцев, во всяком случае кого-то из них. Если они сегодня снова будут шнырять вокруг, уж я понагоняю на них страху!

Фафнир проволок к дверям свое объемистое брюхо, клацая и лязгая, точно груда доспехов. Соглядатаи ускользнули с его пути и затаились.

Андвари следовал за драконом, пронзительно крича:

— Слушай, наглый кусок пепла и сажи! Ты найдешь этих грабителей и отгонишь их от моих сокровищ! Вот именно, моих, потому что так оно и есть! Это я ныряю в реку за каждым кусочком золота, и я скорее побросаю его назад в воду, чем позволю кому-то взять хоть кусочек! Это и к тебе относится, да еще как!

— Сдохнешь ты когда-нибудь, старый карлик? — огрызнулся дракон и, переваливаясь к дверям, с ненавистью взмахнул хвостом. Вдруг он замер, принюхиваясь, и соглядатаи, затаившиеся за валом из старых кресел, похолодели.

— Я за версту чую запах альвов, и именно сейчас я, сдается, его почувствовал. И твой бесценный Имп здесь ни при чем.

— Подумаешь! Да ты не учуял бы и полсотни магов, даже если б они восседали прямо у тебя на носу. Чушь! Пошевеливайся, старый чайник!

Андвари с яростью захлопнул двери за драконом и заковылял назад к своему шаткому креслу и скудной трапезе, что-то злобно ворча себе под нос и трясясь от озноба в своем грязном и рваном плаще.

Ивар бесшумно отворил двери толчком. Миг — и они сбежали вниз по ступенькам и пересекли пещеру. Добежав до выхода, они услышали, как Фафнир пыхтит, отдувается и гремит крыльями. С небывалым усилием он наконец оторвался от земли и с грохотом взмыл в небо. В клубах смертоносного огня и дыма Фафнир поднялся выше — точно взошло чудовищное черно-красное солнце — и полетел зигзагами вниз вдоль речного каньона, выискивая добычу.

Когда он исчез из виду, с гребня горы неподалеку подал им знак Эйлифир. Разведчики, стараясь держаться так, чтобы не попасться на глаза Фафниру, если ему взбредет в голову вернуться, вскарабкались на скалу, где поджидал их Эйлифир.

Все альвы, забившись в небольшую расщелину, ждали их возвращения с крайним нетерпением.

— Ну, видели вы что-нибудь? — горячо вопрошал Скапти. — Видели золото?

— Еще как! — воскликнул Флоси с воодушевлением. — Золото! Целую гору золота, на которой клубочком свернулся Фафнир, точно кошка в лукошке; а посреди золота восседал старый Андвари и охранял его с грудой ржавых мечей. Веселенькое дельце, ничего не скажешь! Если б мы воровали золото монетку за монеткой под самым носом у Андвари, который зорок, как полсотни орлов, столетие-полтора мы бы на это истратили. Я уж не говорю о Фафнире, а он размером с корабль, когти у него точно серпы, а зубы — ножи. Я и представить себе не мог, что он такая громадина. Глаза у него размером с круглый шлем, не меньше.

— Ну-ну, ты преувеличиваешь, — заметил Регин, хладнокровно набивая свою трубку. — Фафнир стар, очень стар. Это видно по тому, как много он выдыхает дыма. Драконы к старости теряют почти весь огонь и дымят, точно старые печи. Его не так-то трудно будет прикончить.

Ивар медленно покачал головой:

— Все его тело покрыто металлическими пластинами с полфута толщиной, а кроме когтей и зубов у него есть еще ядовитый шип на кончике хвоста. Его не так-то легко убить, особенно без Глима. Может быть, нам напасть на него, когда он будет спать, и всем разом покончить с ним?

Альвы с неподдельным ужасом уставились на него.

— Но для того, чтобы убить дракона, нужна особая Сила, — пробормотал Финнвард. — Сила у нас, конечно, есть, но совсем не такая!

— Но ее довольно, чтобы наколдовать комету, — напомнил Ивар. — Разве ее не хватит, чтобы справиться с драконом?

Скапти энергично покачал головой:

— Убивать драконов — это занятие для героев, а не для пожилых альвов, которые едва только осознали смутные пределы своей Силы. Это тебя, Ивар, судьба избрала для такого подвига.

— Ну так пусть судьба и позаботится о том, чтобы мой меч был перекован, если ей, конечно, хочется, чтобы вы все-таки заплатили виру! — сердито огрызнулся Ивар.

Воцарилась мрачная тишина; все сидели молча, уткнувшись подбородками в колени. Постепенно все взоры обратились к Регину, который потягивал трубку, не сводя глаз с водопада.

— Пора Регину поломать над этим голову, — решительно объявил Скапти. — Если хочет получить кольцо Орд, пускай поработает мозгами.

— Постараюсь, — вздохнул Регин. — Да только сейчас я в таком же затруднении, как и вы.

— Мы можем перековать меч, — шевельнувшись, произнес Эйлифир. Ни у кого не хватило сил возражать ему.

Они расположились на ночлег в небольшой пещере среди скал. Там было тесно и дымно, но, по крайней мере, сухо и подальше от глаз Фафнира. Ивар, стоявший первую стражу, видел огненный полет дракона и чуял его смрадное дыхание. Наконец Фафнир, хлопая крыльями, вернулся к водопаду и с оглушительным шлепком плюхнулся на землю. Из укрытия Ивар слышал, как дракон отдувается. Долгое время Фафнир валялся, точно груда чешуи, постанывая и подвывая, и шкура его, раскалившись от перегрева, отливала жарким алым светом. Ивар жалел, что у него нет меча, — вот сейчас бы самое время атаковать Фафнира! Наконец дракон грузно поднялся на лапы и заковылял к пещере. Струи воды, ниспадавшей с карниза, шипели, попадая на его раскаленную чешую. Остаток ночи прошел спокойно.

На следующий день, пока у всех еще была жива в памяти злоба и мощь Фафнира, начался совет. Они долго спорили, и наконец Регин вскочил, схватившись за посох и оглядывая спутников воспаленными красными глазами.

— Вижу я, остается только одно, — заявил он. — Любой ценой перековать меч Элидагрима. Только он способен убить чудовище. Клянусь, я это сделаю, даже если поплачусь жизнью!

— Нет! — тотчас воскликнули хором Скапти и Эйлифир. Скапти встал и зашагал взад-вперед, нещадно терзая ухо.

— Эйлифир говорит, что мы сами можем перековать меч. Не знаю, прав он или нет. Но мы не хотим, чтобы этот меч стоил кому-нибудь жизни, — я разумею Регина Довольно и одного погибшего мага. Так чего же вы ждете, парни? Флоси, ты ведь ученик Регина; скажи нам, какой нужен огонь, чтобы расплавить Даинов металл.

Флоси обвел взглядом круг напряженных лиц:

— Вы и вправду думаете, что мы с этим справимся? Хватит у нас на это выучки? Вспомните, ведь я был так глуп и легкомыслен, что убил выдру вопреки приказу.

Ивар извлек обломки Глима из ножен:

— Я думаю — справитесь.

— И я, — добавил Регин. — Я не смогу помочь вам, но знаю, что у вас достанет Силы.

— Значит, мы это сделаем! — яростно вскричал Финнвард, схватив за руку Скапти и хлопая по ладоням остальных. Даже старый ворчливый Эгиль просиял и потирал руки, точно ему не терпелось приступить к работе.

— Прежде всего надо перевести руны, — сказал Регин. — Эйлифир, как ты разбираешься в рунах?

— Сносно, — ответил Эйлифир, взяв обломки и соединив их, чтобы прочесть руны.

Флоси оглядел пещеру и объявил, что она вполне подходит для кузни, а прочие с ним тотчас согласились.

— Либо нас разорвет на кусочки, — жизнерадостно заметил он, — либо мы задохнемся от жары, но по крайней мере один из нас должен дотянуть до того, чтобы вручить Ивару готовый меч. Может, это будет и последнее наше свершение, но, клянусь Одином и Асгардом, наилучшее. Все спустились в кузню, кроме Ивара и Регина, и взяли с собой меч. Регин едва мог усидеть на месте.

— Если бы я только достаточно очистился, чтобы им помочь!.. Но, боюсь, клинок расколется, если в нем будут мои чары. Что ж это они так тянут? Еще даже огня не развели.

После долгого молчания, когда в пещере все еще не зажегся огонь, у Регина так истощилось терпение, что он уже готов был ворваться в кузню.

— Как долго! — бормотал он, обеспокоенно поглядывая на солнце, склонявшееся к закату. — Они уже должны были завершить заклинание. Не может быть, чтобы оно тянулось так долго, Ивар. Чует мое сердце, что-то неладно!

В этот самый миг слабый алый отсвет окрасил камни пещеры. Становясь все сильнее, он превратился в поток глубокого красного света, изливавшегося из кузни и рассеивавшего сумерки. Даже Фафнир старательно облетел стороной это место, отправляясь на ночную охоту.

Ближе к рассвету Скапти растолкал Ивара и сообщил, что меч залит в форму и теперь охлаждается. С наступлением дня завел свою песню молот и пел, не уставая, пять дней. Когда один альв уставал, его тотчас сменял другой, пока меч не стал от рукояти до острия дивно тонким, совершенно прямым и гибельно острым.

К полудню шестого дня альвы вышли из пещеры, закопченные, измазанные сажей, но торжествующие. Скапти протянул Ивару меч в ножнах.

— Ты первым обнажишь новый Глим, — промолвил он. — Надо бы сказать речь, но так уж и быть, пощажу вас всех и забуду об этом. Ну вот он, Ивар, твой меч. Он немного больше прежнего и без украшений. Когда ты убьешь Фафнира, мы запечатлеем на нем дракона и всю историю меча. Обнажи его, Ивар, и испытай.

Ивар медленно вынул из ножен длинный изящный клинок. Он был красив простой и строгой красотой, точно луч солнечного света, в котором пляшут пылинки. Рукоять осталась такой же, как в ту пору, когда мечом владел Элидагрим.

— И он не сломается, — пробормотал Ивар, то ли спрашивая, то ли утверждая. В горле у него стоял комок восторга, смешанного со страхом. Меч в его руке казался хрупким, как камышинка, и небывало легким.

На закопченных лицах альвов блеснули довольные ухмылки.

— А ты попробуй, — радостно хихикнул Эгиль.

Ивар, холодея от боязни и надежды, поднял меч обеими руками. Клинок отозвался шепотом, когда он опустил его, и с чистым ясным звуком врезался в валун. Брызнули каменные осколки, но Глим не растрескался и не погнулся. Ни царапинки не было на его блистающем лезвии, зато валун рассыпался в крошево.

Альвы не завопили от восторга, а лишь заухмылялись и закивали, точно эта сцена их ничуть не удивила. Регин торжественно пожал им руки, одному за другим, поздравил и высказал свое восхищение.

— Но это еще не все, — продолжал Флоси. — Тебе ведь нужен щит, чтобы заслониться от огненного дыхания Фафнира. Щит, который не расплавится и не сгорит. — Он вручил Ивару блестящий щит из легкого металла и скромно поклонился. — Я сделал его сам, — добавил Флоси, покуда Ивар любовался щитом.

Наконец наступило неизбежное молчание. Все смотрели на Ивара с нетерпением и некоторой опаской.

Вопрос, которого избегали все, задал Регин:

— Ну и когда же ты намерен вызвать Фафнира на бой?

Ивар в прошедшие дни вряд ли думал о чем-то другом.

— Я встречусь с ним на закате, когда он выползет из пещеры.

— Сегодня вечером? — с дрожью в голосе осведомился Финнвард.

— Да, — сказал Ивар, — сегодня вечером. Чем раньше, тем лучше. А теперь, если вы не против, я хотел бы побыть один. Пока не придет время.