"Кровь Титанов" - читать интересную книгу автора (Бодров Виталий)

Глава VI.

Все эльфы сумасшедшие. Сегодня Нанок это понял окончательно. И ничуть не удивился своему открытию. Ведь даже люди, доживая до преклонных лет (а для Нанока всем, кому более сорока пяти, были глубокими стариками), становятся немного не в своем уме. Все признаки сумасшествия у них налицо — маразм, склероз, ревматизм и геморрой. У эльфа, правда, такого пока не наблюдалось, но у них вообще физиология другая. Вон уши какие развесил! Да и с зубами у него что-то не так. Не говоря уже о прочем.

Нет, кроме редкостного занудства, признаться, на психа Тил не походил. Ну, за триста лет любой бы выучился нормальным прикидываться. Но — судите сами — можно ли таковым считать человека (то есть эльфа, конечно), который будит спозаранку товарища? Вдобавок, еще и не протрезвевшего толком. Да еще настырно как! Уж его, Нанока, не так уж и просто разбудить. Окриков, тормошений и пинков под ребра он просто не ощущал. Как и ругани. Но сумасшедший эльф не поленился дойти до родника и притащить в котелке воды (кстати, а где он добыл котелок, интересно?). Ладно бы еще, чтобы похлебку сварить. Или рожу свою вымыть подлую. Нет, ничего более умного, чем вылить это безобразие на безобидного, утомленного жизнью варвара в тупую эльфийскую башку не пришло.

Раза два за свою жизнь Нанока уже будили так же бесцеремонно. Оба раза на гостевых дворах, чтобы сообщить о выселении. И реагировал он примерно одинаково — вопль, от которого со стен сыпалась штукатурка, и удар кулаком в челюсть. Так же он поступил и в этот раз, вот только челюсти на пути кулака почему-то не оказалось. Мерзавец эльф!

Правда, варвар заметил на его лице неподдельное страдание, а также то, что этот подонок зажимал уши руками. Варваров зря считают тупыми! Нанок мигом догадался, что причиной огорчения эльфийского гада послужил его знаменитый вопль. Да и Тил вчера, помнится, говорил, мол, если ты запоешь, я сам удавлюсь. Ну, посмотрим, посмотрим...

— Доброе утро! — радостно пропел эльф своим мелодичным голоском.

Вот тут-то Нанок окончательно утвердился в мысли о сумасшествии всех эльфов, сколько их ни есть. УТРО ДОБРЫМ НЕ БЫВАЕТ! Никогда! А утро с похмелья — тем более. Пока, правда, похмелья не было, но он еще и не протрезвел.

— Отвали, урод! — собрав волю в кулак, доброжелательно ответил Нанок.

— Ты чего? — удивился эльф. — Идти пора!

— Вот и иди... — и Нанок подробно объяснил, куда, по его мнению надо было идти бедняге эльфу со всеми своими зубами и тремя помидорами.

Тот внимательно выслушал, пожал плечами и выплеснул в лицо варвару остаток воды из котелка. Дальнейшее описание предстоящего увлекательного путешествия эльфа утонуло в громоподобном вопле и водопаде самых разнообразных ругательств.

— Ну, остыл? — так же спокойно осведомился Тил.

Еще бы не остыл! В твою бы морду эльфийскую родниковой водой плеснули! Тоже, небось, остыл бы. И так же сейчас зубами бы стучал от холода.

— А еще эльф, Блин! Вы, говорят, все такие утонченные и вежливые, — с обидой сказал Нанок. — Вроде даже, ругаться не умеете.

Вместо ответа, эльф разразился такой тирадой, что даже Нанок заслушался.

— А насчет вежливости... Я слышал, что варвары считают ее признаком слабости.

Вот тут возразить было нечего. Действительно, всякие там, «спасибо» и «пожалуйста» у них приняты не были. Как и обращение на «Вы». Но не водой же в морду!

— Идти надо, — повторил эльф. — А ты храпишь, как пьяный сапожник. Ты воин, или кто, в конце концов? Если да, то вставай.

— Да я уже встал вроде, — согласился Нанок, уже почти и не злясь. — Жрать не будем?

— Позже. Нам бы убраться отсюда. Кто знает, может, нас еще ищут?

— Найдут, сами не обрадуются, — грозно пообещал варвар, поглаживая рукоять огромного топора, торчавшую над плечом.

— Нам тоже мало не покажется, — пообещал эльф.

— Ладно, уговорил. Двинулись. Куда только, ты знаешь?

— Да без разницы. Не по дороге же идем. Лес сам выведет, куда надо. Наше дело — ногами перебирать, а уж дальше — как получится.

Лес, похоже, тоже был человеком цивилизованным. То есть, варваров не любил. Во всяком случае, одного донельзя приличного и симпатичного варвара. Постоянно подсовывал под ноги какие-то корни, а в лицо тыкая ветки. Спасибо, хоть, не в глаза. Шкура леопарда на глазах превращалась в драную тряпку. Что характерно, пока она была на живом леопарде, ничего подобного не происходило.

— Не любит меня этот лес, — пожаловался варвар спутнику.

— А что тебя удивляет? — пожал плечами эльф. — У тебя же топор за спиной.

— Это же боевой топор! — возмутился Нанок.

— Вот и объясни это лесу, — предложил Тил.

Беодл, как же достали все эти эльфы! Хорошо еще, что они редко покидают свое зачарованное королевство, которое люди называют Саро. Эльфы его как-то тоже называют, но их никто не слушает. От их названий язык сводит, и в голове звенит.

Лес услужливо подсунул ему под ноги очередную корягу. Нанок споткнулся, порвав при этом сапог. В попытке удержать равновесие, он схватился за ствол молоденького деревца. Тот ехидно преломился в его руках, и варвар все же поцеловал землю.

— Я думаю, по дороге было бы быстрее! — сердито заметил он, размазывая грязь.

— Слушай, у тебя какой-то нездоровый цвет лица, — невинно заметил эльф. — Ты не заболел? На дороге нас ждет засада, это наверняка.

— Ну и что? Перебьем и пойдем дальше, — упрямо сказал варвар. — В конце концов, что это за жизнь, по лесу шляться? Так только звери живут... ну, и эльфы, конечно. Хотя я лично разницу не всегда замечаю. Между ними.

— Да уж куда тебе, — фыркнул наглый эльф. — Ты и цветов-то видишь небось штуки две?

— Цветов я вижу до фига, — объявил варвар. — Вон, например, ромашки. А вон — маргаритки. А вон... о, смотри-ка, орехи!

— Орехи не цветы, — педантично поправил Тил. — Но я о других цветах. Там, черный, белый, зеленый... Цветовая гамма, можно сказать.

— А, ты об этом. Все различаю, какие есть. Штук двенадцать, если не больше.

— А мы, эльфы, видим несколько тысяч, — похвастался Тил.

— Был в Кассараде один святой, — припомнил Нанок. — Видекарт Гефорсе его звали. Так по его словам, он различал шестнадцать тысяч цветов. Предлагал даже проверить.

— И что, действительно различал? — заинтересовался Тил.

— А Беодл его знает, — отмахнулся варвар. — Ну кто в Кассараде до шестнадцати тысяч считать-то умеет? Мы же варвары! Нам это на фиг не нужно. Да и сам Видекарт наверняка не умел считать даже до ста.

— А откуда он тогда взял это число — шестнадцать тысяч? — недоуменно спросил эльф.

— Услышал где-нибудь. Ты что, считаешь, что если варвар, то и запомнить ничего не может? Так ошибаешься, память у нас хорошая. Потому что голова всякой ерундой не загружена. У вас это знаниями называется.

Наглый корень опять сунулся под ногу, но Нанок был начеку. В лицо ткнулась ветка, но и ей не повезло, варвар поворотом головы ликвидировал эту угрозу. Потому не увидел под ногами новый корень, коварно притаившийся в траве.

— Да чтоб тебя! — рявкнул он, не устояв на ногах. Упал он на сей раз удачно, успев подставить руку. Впрочем, через секунду иллюзия удачи полностью рассеялась — рука разрушила гнездо земляных ос. И тем это явно пришлось не по вкусу!

— Бегом! — завопил варвар, бросаясь наутек. Грозное жужжание за спиной добавило ему скорости. Нанок ломился сквозь чащобу, как пьяный лось.

Говорят, что горцы плохо бегают. Неправда! Просто не любят они бегать. В горах особо не разбежишься, на каждом шагу пропасти, а в городе бегущий варвар наводит на мысль о начавшейся войне. Можно иногда побегать по дороге, но у лошади это все равно получается не в пример лучше. Однако в случае необходимости, горцы могут бегать так, что человеку цивилизованному нипочем не догнать. Например, когда бывший хозяин кошелька узнает, что он ему больше не хозяин. Или когда тебя за задницу укусила пара-тройка земляных ос.

Строго говоря, они кусали не только за задницу. Куда могли дотянуться, туда и кусали. И было их, конечно, не пара-тройка, а куда больше. Пересчитывать варвар не решился — у него всегда были проблемы с арифметикой. Махая руками, как ветряная мельница, он мчался по лесу, и теперь ни один корень, ни одна ветка не рисковали с ним связываться. Лес был хоть штукой и неразумной, однако, и не совсем тупой. Варвар более напоминал стихийное бедствие, типа пожара. Лес в этом убедился, когда Нанок, чье внимание было поглощено осами, налетел на медведя и сбил его с ног. После чего, побежал дальше, даже не заметив зверя. Ошалевший от такой наглости медведь (вот так взять, и не заметить хозяина леса! Наглость какая!) бросился в другую сторону со всех ног. Медведь — зверь сильный и могучий. Если он бежит — опасность должна быть серьезная. Например, пожар. Или рехнувшийся варвар. Все звери это отлично понимали. Потому дружно рванули следом за медведем. Волки, зайцы, лисица, два оленя, стадо кабанов и здоровенный лось. Все, кто был поблизости. Животные в панике едва не растоптали эльфа, который сумел-таки убедить ос, что он всего лишь тучка. Тил едва успел отпрыгнуть с дороги, чтобы не попасть под раздачу. Бегство прекратилось, едва медведь наткнулся на разоренное гнездо ос. «Пусть весь мир подождет», — решил он и принялся за обед.

Осы никак не хотели отвязаться от Нанока. Он забежал уже в такую даль, что вредные насекомые вряд ли нашли бы дорогу обратно, но жалящие твари с разъяренным жужжанием продолжали преследование. Наконец, мелкая лесная речушка блеснула серебром воды, и варвар без раздумий бросился в воду.

Несмотря на раннее утро (не больше часа до полудня), вода была теплой, прогретой солнцем. Нанок проплыл несколько ярдов под водой, потом вынырнул, шумно отфыркиваясь. Осы в реку не полезли. Возможно, понадеялись на то, что разоритель гнезда не умеет плавать. Напрасно, варвары — они в воде не горят, и в огне не тонут. Особенно, горцы Кассарада. Или даже, один горец, очень быстрый и сильный, но добрый в душе. А также в бане и в кабаке. То есть, он, Нанок, собственной персоной.

Варвар поплыл к берегу, хотя и не был уверен, с какой стороны он сюда попал. Речушка была ярдов пятнадцать в ширину, скорее, ручей, чем река. Такую чуть ли не перепрыгнуть можно. В три прыжка.

Опасливо исследовал окрестности на предмет наличия ос. Ничего похожего не наблюдалось. Варвар облегченно перевел дух и огляделся по сторонам.

Лес, ничего кроме леса. И река. И варвар на берегу, плавучий такой, как кусок... гм, дерева.

Ни ос, ни пчел, ни шершней. Даже эльф куда-то подевался. Может, сожрал кто?

Нанок ощутил сожаление. Зануда-эльф был неплохим малым. Несмотря даже на свое явное сумасшествие. Все не без недостатков, один — пройдоха, другой — вор, третий — святоша, четвертый — пьянь, пятый — наоборот, трезвенник. А Тил вот — сумасшедший эльф. Он, Нанок, если б его угораздило родиться эльфом, тоже наверняка свихнулся. Зато какое этот парень вино делает! И лес его любит, сам выводит, куда нужно, знай только ногами перебирай. А вот до него, варвара, лесу дела нет. Нипочем он его не выведет, а если и выведет, то только туда, где и Беодл не бывал. А уж где Беодл не бывал, там и людям делать нечего.

В общем, как ни крути, а эльфа искать придется. Нет, из леса он и сам выберется, не бывает бескрайних лесов, но элементарно может оказаться опять в Кордавиле. Или вообще в Саро, а что ему в Саро без Тила-то делать? Эльфы мигом стрелами нашпигуют...

Вот только где его искать, Тила? Горцы в лесу неважно ориентируются. Еще хуже, чем в реке. Нанок почесал в затылке. Надо идти, понял он. Что тут думать, с думаньем у него все равно не очень. Да и голова может разболеться. Вперед — а там разберемся.

Через полчаса он понял, что хочет есть. А весь припас шляется где-то по лесу вместе с ненормальным эльфом. Вот втешмятилось же ему в башку по лесу идти! На дороге, небось, не заблудились бы — там либо назад, либо вперед. Варвар вздохнул. Надо идти. Жрать все равно нечего. Если подвернется кто-нибудь съедобный, тогда и думать будем.

Однако чутье вывело его прямиком на запах жареного мяса. Те, кто говорят, что варвары думают исключительно желудком не совсем правы. Иногда, съев что-то не то, они размышляют совсем другим местом. Но в данном случае, этот тезис оказался справедлив.

Запах жареного мяса привел Нанока в восторг. Варвар ускорил шаги, пробираясь между деревьев. Лес по-прежнему остерегался строить ему пакости, и он шел легко, почти как эльф, только не так тихо. Ветер доносил до него уже голоса, из-за деревьев ощутимо тянуло дымком. Наконец, лес расступился, и перед варваром предстала поляна.

Посреди нее горел костер, и у огня сидели четверо. Судя по всему, люди просто решили перекусить. Нанок тоже не отказался бы, но его сейчас чрезвычайно занимал вопрос: кто эти четверо и что они тут делают? Серебристые доспехи, гарды мечей над плечами — на охотников не похоже. Хотя луки у них тоже есть.

Глаз Беодла! Да что там доспехи да луки! Да ведь уши-то у них острые и в сторону чуть отвернуты! Эльфы это, вот ведь как! Целых четыре штуки, можно сказать, целый эльфятник.

Нанок двинулся вперед, высматривая среди них Таля. Ветви ближайшего дерева неожиданно раздвинулись, и в лицо варвара уставился наконечник стрелы. Эльфийской, если он что-нибудь понимал в этой жизни.

— Хек! — скомандовал звонкий голос, и Нанок тут же перевел это как «Стоять!», хотя до сего момента особыми познаниями в эльфийском не отличался. Он застыл на месте, стараясь выглядеть как можно более безобидно.

Тиллатаэль быстро шел по лесу, держась следов варвара. След был неясным и путанным, то уходил в сторону, то возвращался, то прерывался, то раздваивался. Эльф ощутил к своему спутнику невольное уважение. Так хитро могла прятать следы лишь лиса. Ну, и эльфы, конечно. Хотя эльфы следов не оставляют, в лесу, разумеется.

Сказать по виду варвара, что в нем скрываются такие таланты, было просто невозможно. Только непонятно, чьего преследования он опасался? Не его же, Тиллатаэля, хоть варвар и обиделся на утреннюю побудку, однако же не убил на месте. Значит, уже простил, варвары не умеют долго помнить мелкую обиду, хотя оскорбления никогда не прощают. Странные они люди, впрочем, все люди странные.

Эльф вновь нашел потерянный было след. Так, здесь варвар поднырнул под низкую ветвь, а здесь вдруг решился на прыжок. С чего бы, кстати? Тил взглянул на землю перед собой сквозь раскрытые пальцы и покачал головой. Ай да варвар! Да здесь же гнездо ядозуба! Только наступи, сразу Небесные Леса увидишь, будь ты хоть эльф, хоть человек. Он, эльф-разведчик со всей своей полуторавековой подготовкой не заметил, а этот, что по лесу брел, как пьяный медведь, как-то почуял! Сколько же в людях скрыто непонятного. Нет, они намного сложнее, чем о них принято думать мудрецами Саро. А вот здесь — зачем он махал руками? А ведь махал, вон ветки обломаны. Может, охотился? Точно! Вот здесь он сбил медведя. Матерого, семи лет, такой сам кого хочешь заломает, будь ты хоть трижды эльфом. Зверь ведь, плевать ему на весь твой опыт разведчика-следопыта. Да, но странно эти люди все же охотятся! С голыми руками на медведя... Дикари! Хоть бы топор достать догадался, дубина кассарадская! Или это против правил чести? Какие они странные, эти люди!

А подбирать медведя не стал. Помешали? Времени не было? От кого же ты так бежишь, варвар? Неужели где-то поблизости люди Тубариха? Но ведь их следов совсем нет. Призраки? Не похоже, астральных эманаций не чувствуется. Но он явно кого-то почуял, если мчался вот так, быстрее оленя, да еще запутывая следы, как лиса. Неудивительно, что лес его признал, несмотря на его дурацкий топор, видно ведь, нигде не споткнулся, ветви только там обломаны, где он руками махал. Надо будет проверить, вдруг на медведей это действует гипнотически? А здесь он перемахнул через лежбище пиявки-прилипалы. Причем ловко так, подлюга даже прыгнуть не успела. Он-то, эльф, видит ее отчетливо, она по цвету чуть темнее травы... а человеческий глаз этих оттенков не улавливает. Для них это — зеленое, и то — тоже зеленое. Есть еще салатовый цвет и цвет морской волны. А эльф видит почти три тысячи оттенков этого самого зеленого! Больше, чем любого другого цвета.

Нет, прилипалу он, конечно, не увидел. Но как-то догадался, что она здесь. Видно по следу, прыжок не готовил, прыгнул практически с места. Снова чутье?

А вот здесь он вышел к реке. И сразу в воду. Хорошо, и ты можешь искупаться, Тиллатаэль. Только не в одежде, ты же не человек, чтобы вот так, в одежде и с секирой купаться лезть. Разденемся, все вещи — в мешок, он зачарован, в воде не промокнет. И тетиву с лука снять, иначе потом порвется. Вот теперь можно и в воду.

А вот здесь он выбрался на берег. Следы почти размыло водой, но его эльфийское зрение способно различить даже тень следа. Варвар сидел вот на том упавшем дереве, отдыхал и сушил одежду. Похоже, от опасности он избавился. Или только думал, что избавился. А может, и не думал даже, иначе зачем снова двинулся в путь, ведь понимал же, что Тил обязательно разыщет его? Бежать перестал, идет спокойно, уверенно. Нет, что бы там ни было, а ему, Тиллатаэлю, нужно подготовиться к неожиданной опасности. Так, омелу вижу... Полулистник! Ау, отзовись, ты где? Ага, слышу. Так... Хорошо ты спрятался, малыш. Сплетаем вместе... Две капли крови... Паутинка... Готово. Хорошее заклинание, любого вмиг обездвижит. А теперь — другое. Кора дуба... есть. Цвет мракозоба... Нет, похоже, не найти. Ну, не цветет мракозоб в августе, что тут сделаешь. Хорошо, стебель шалфея тоже подойдет. Капля воды, веточку осины. Завернуть в кору дуба... Готово. Теперь любое порождение некромантии сожжет дотла... из простых, конечно. Скелетов там, или зомби. А если живое существо — ослепит на время. Очень полезные чары, бросишь сверток — и все, дальше само работает. Глаза только успеть закрыть, на эльфов эта магия тоже действует.

Так, тетиву на лук — и можно дальше. Интересно, далеко ли варвар отсюда?

И еще, почему он успокоился, как речку переплыл? Нечисть не может переходить бегущую воду, не потому ли? Ладно, скоро узнаем. След-то свежий, похоже, он догоняет потерянного варвара. Ну-ка, еще прибавим...

Стоп! А это еще что? Жареным мясом, никак, запахло. Свининой, вот дрянь-то! Эльфы свинину не едят. Этим они и отличаются от людей и гномов. Те жрут, что попало, а эльфы — что положено. В смысле, на стол положено.

А варвар-то как заспешил. Жрать, небось, захотел, мы же не позавтракали. Вот он и помчался. Не отставать, след свежий, он впереди минут на десять, не больше. Хотя... А куда спешить? Там, где свининой пахнет, Нанок все равно задержится. Либо на обед, либо для драки, смотря как встретят. А тебе, Тиллатаэль, лучше двигаться осторожно. Кто в лесу может встретиться? Разбойники, или люди Тубариха. Или охотники. Зомби вряд ли — свинину даже они не едят. Так вот, охотники еще туда-сюда, а вот разбойники церемонится не станут. А люди Тубариха — тем более. Так что внимательнее, Тиллатаэль, внимательней и осторожней. Не напролом, ты же не варвар, вот так, от дерева к дереву, оглядывая окрестности.

Вот уже и голоса слышны. Стоп! Да это же голоса эльфов! Слов еще не разобрать, но у людей такого тембра не встретишь. Эльфы — здесь? Его бы предупредили, если бы в Ледании были эльфы кроме него. Тем более, несколько сразу. Или случилось что-то серьезное, и просто не успели ему сообщить? На всякий случай, высовываться не будем. Вдруг это уловка некроманта, чтобы поймать глупого доверчивого эльфа по имени Тил? Так нет среди эльфов глупых и доверчивых. Так что тихонечко, от дерева к дереву.

Так они же, кто бы там ни был, свинину жрут! Какие, к Небесным Лесам, эльфы? Нет, точно засада, причем неумелая. И цель ее — вовсе не варвар. А он, Тиллатаэль. Эльф-разведчик.

Он добрался, наконец, до поляны. И обомлел. Эльфы, безусловные и несомненные эльфы. Похожие на него самого, как один эльф может походить на другого.

Только плащи у них — не зеленые, а голубые. Темные эльфы, отверженные!

А вон и варвар среди них. Руки связаны за спиной, силится разорвать эльфийские веревки. Напрасный труд. Они ведь прочнее железных оков будут. Для людей, конечно. Для эльфов — совсем наоборот. Такая веревка одним движением руки снимается, а вот железо... С железом у эльфов особые отношения. Как у дерева с топором. Прикосновение к железу, просто прикосновение, вызывает страшную боль. Все эльфийское оружие — из бронзы. Особой, эльфийской бронзы, что крепостью не уступит железу.

Отверженные, вон оно как. Изгои, преступившие закон. Озлобленные на весь мир, отринувшие заповеди добра. Темные эльфы.

Тиллатаэль осмотрелся. Четверо у костра, допрашивают варвара, двое — на деревьях, сторожат. Многовато для одного. Ну, делать нечего.

Он осторожно подкрался к первому часовому. Зверя или человека тот уловил бы сразу. Но тут — на равных. Эльфийское зрение и слух против эльфийской же бесшумности и умения быть незаметным в лесу. Часовой подвоха не ожидал. Вмиг дерево, на котором он сидел, туго стянуло его ветвями, обездвижив. А вот глотку ему не заткнуть, к сожалению.

— Тревога! К бою!

Теперь — как повезет. Четверо у костра мигом повернулись в его сторону, уже на ногах. А вот варвар — нет. Ну, крикнул один эльф четверым что-то, что с того?

Это уже удача. Кора дуба по высокой дуге падала к ногам четверки изгоев. Тиллатаэль поспешно отвернулся и прикрыл глаза. Полыхнуло так, что и сквозь сжатые веки достало. Вой ослепленных, ругань обездвиженного. Вот и варвар обернулся, ругань он и по-эльфийски понимает, простая душа. Тил показался ему, увидел, как радостная улыбка скривила опухшие губы (что они его, били? Неужели эльфы способны так низко пасть?). Метнул нож, тот вонзился у ног варвара. С веревкой теперь сам справится, дело еще не сделано. Надо снять второго дозорного, что на дереве.

Тил бросил взгляд в густую листву, но там никого не было. Потянулся за луком...

— Замри! Брось оружие!

Медленно обернулся назад, убирая руку. Какие знакомые глаза! Глаза, пылающие огнем ненависти. Глаза, горящие предвкушением радости мести. Араноэль!

— Тиллатаэль, какая встреча! — губы изгоя изогнулись в злобной усмешке. — Никого я так не желал увидеть, как тебя! Когда некромант говорил, что тут шляется кто-то из Саро, мне и в голову не пришло, что это можешь быть ты.

— Ты, эльф, прислуживаешь некроманту? — презрительно спросил Тил.

— Помогаю, а не прислуживаю. И я больше не эльф, как ты помнишь. Пресветлый Совет изгнал меня из Саро без права возвращения. Навсегда, навечно. А помнишь ли ты, кто представлял мое имя на суд? Ты помнишь тот день, Тиллатаэль?

Конечно, Тил помнил. Именно он и представлял. За садистки жестокое убийство двух жителей Ледании. Двух людей, не виноватых ни в чем, кроме того, что они попались на дороге ослепленному местью Араноэлю. Чьего брата, приятеля Тила, сожгли на костре фанатичные святоши. Самый страшный, самый тяжелый день в жизни Тиллатаэля.

— Ну, оправдайся, дружок, — почти пропел Араноэль, лаская его взглядом. — Скажи, что не хотел, что предлагал Совету более мягкое наказание. Скажи... предатель!

— Я — предатель? Ты ничего не путаешь, изгой?

Араноэль вздрогнул, как от удара. Ненависть обезобразила его прекрасное эльфийское лицо.

— Ты! Меня! Предал!

— Я покарал тебя. Предал — ты. Все законы, все обычаи. Самое суть эльфов.

— Ты ли мне судья, Тиллатаэль? Ты, чьи руки в крови смертных по самые локти?

А на это возразить было сложно. Судьба разведчика зачастую такова — убивай, или будешь убит. В Ледании эльфы — законная добыча любого.

— Да, я убивал смертных. Тех, кто нападал на меня, кто пытался убить. Но я не убивал безоружных. И не наслаждался их мучениями.

— Потому что ты трус, предатель! Мой брат был твоим другом. Что скажет он тебе, когда вы встретитесь в Небесных лесах? Как посмотришь в его глаза?

— Мне нечего стыдится. А вот попадешь ли ты в Небесные Леса, Араноэль? Помниться, туда нет ходу Избравшим Тьму.

— Так отправляйся туда, ты...

Рука его молниеносно скользнула вдоль тетивы. Но стрела ушла высоко вверх. Изгой медленно повалился на землю, в спине у него торчал топор. Огромный боевой топор, столь любимый варварами. Который Тил и поднять бы не смог, не то что метнуть.

Варвар выскочил из-за дерева, пошевелил топор. Наступив ногой на тело, извлек оружие. Тила передернуло от такой жестокости и бесчувственности. «Он же не эльф, — напомнил он себе. — И он не убивал беззащитных». Нанок стер кровь, внимательно осмотрел лезвие.

— Ты смотри, выщербил! — удивленно воскликнул он. — Ну и кости у вас, эльфов. На вид хрупкие, а крепки, как камень. Даже как два камня.

— Это не эльф, — сухо ответил Тил.

— Как это не эльф? — удивился Нанок. — Ты мне лапшу не вешай. Вон ухи какие, больше даже твоих. А если еще зубы посмотреть...

— Это леарни, изгои, — пояснил Тил. — Они же темные эльфы. Понял, стоматолог?

— Брешешь, — не поверил варвар. — Всем известно, что темные эльфы — это гномы. Живут под землей, света белого не видят, оттого и темные.

— Чушь, — устало сказал Тил. — Темные эльфы — это изгои из Саро. Преступившие закон. Бывшие эльфы. А гномы — это гномы. Борода у них. У эльфов бороды нет. Да и людей Творец создавал без бороды. Вот когда люди породнились с гномами, у них бороды и стали расти. У их потомков, конечно.

Нанок погладил свою куцую бородку, почесал в затылке.

— Врешь ты все, — не очень уверенно заявил он. — Борода по наследству не передается. Вон у женщин наших ее нет. А у гномих... у гномин... В общем, у гномских баб — есть.

— Ты знаешь такую науку — генетика? — спросил эльф. Варвар насторожился. Он слышал всего о двух науках — арифметике и правописании. Правда, один парень, назвавшийся учеником мага, говорил, что есть еще и лженауки какие-то.

— Это лженаука, — с триумфом выдал он.

— А, вижу, все-таки слышал. Да, люди ее не изучают. Так вот, там есть такое понятие, как доминантный признак...

Незнакомые слова Наноку не нравились. Впрочем, эти незнакомыми не были, скорее, непривычными. Доминантный — ведь явно от слова «домино». Да и второе слово... Призрак домино явственно встал у него перед глазами.

— Слушай, — загорелся он. — А давай козла забьем!

У эльфа вырвался горестный вздох, руки опустились.

— Да, я похоже, свихнулся, — сказал он. — Рассказывать варвару о генетике...

Худшие опасения Нанока насчет психики эльфа оправдались.

— Ну, ты эта... Не расстраивайся, не волнуйся. Ну, с кем не бывает? Вылечат, у меня есть один знакомый лекарь, он даже от геморроя лечит...

— Ты надежно их связал? — спросил эльф, глядя на поляну. — Действие моих чар вот-вот иссякнет.

«Колдовство вот-вот сдохнет», — перевел варвар на доступный язык.

— Конечно! — оскорбленно ответил он. — Их же поясами. Крест-накрест, правая рука к левой ноге, и наоборот. Вы, эльфы, связывать совсем не умеете...

— Их поясами? — взвыл Тил. — Скорее, пока не поздно! Ну, ты и идиот!

Он метнулся на поляну так быстро, что варвар не успел даже открестится от незнакомого ругательства. «Чтоб я еще раз связался с эльфом! — в очередной раз подумал он, бросаясь следом. — Беодл, ну неужели у тебя не найдется для меня спутника-человека!»

Эльф был уже на поляне, и беспомощно метался, не зная, чем связать четверых леарни. Все вещи, сделанное руками эльфов, не годилось — они не могли сопротивляться желанию крови Народа. Эльф с сильной волей мог даже остановить летящие в него эльфийские стрелы. А уж веревка сама с рук сползет, только попроси.

— У тебя есть, чем их обездвижить? — спросил он у варвара.

— Конечно! — обиделся тот, доставая топор.

— О, Лесные Небеса!, То есть, тьфу, Небесные Леса! Веревка есть, дубина дубовая?

Вот это Наноку понятно. Комплимент, эльф подольститься хочет. Крепкий и здоровый, как дубина, вдобавок прочный и надежный, как дуб. Видать, сильно ему веревка нужна. Зачем, интересно? Неужели повеситься задумал?

— Ты эта... брось! Жить хорошо! Зачем тебе вешаться? Повешенных Беодл к себе не берет. Никому они не нужны, повешенные, хоть на этом свете, хоть на том.

— О, Пресветлые Звезды! За что, ну за что мне такая кара?! Мне связать их нужно, понял?

— Понял, понял, — бормотал варвар, доставая веревку. — На, держи. Тут еще один был, на дереве. Сбежал, небось...

— Ох, а я о нем и забыл. Так, связывай этих веревкой, а я достану того.

Связывать — это понятно, даже привычно. Это тебе не слова эльфийские слушать, типа той же «енетики». Одной веревкой всех четверых, да так, чтобы ноги-руки не шевельнулись — плевое дело. Надо еще и рты чем-то закрыть, а то колданут еще чего. Эльфы же, вдобавок темные, причем не гномы, другие. Без бород. Колдуны, почти наверняка. Вон Тил, нормальный парень, хоть и эльф психованный, и то колдун.

Вернулся Тил, ведя перед собой последнего эльфа. Того самого, который кричал Наноку «Хек!». Движения у изгоя были какие-то заторможенные, видимо, магия Тила изрядно его помяла. Оружия на нем не было.

— Пояс свой давай! — приказал эльф варвару.

Нанок поперхнулся. В поясе он хранил деньги. Неужели Тил решил его грабануть? А еще друг называется! Впрочем, он тут же сообразил, что эльфу нужно что-то типа веревки, а эльфийские почему-то не годятся. Хотя вроде и не гнилые — Нанок их так и не смог даже чуть растянуть, когда его связали.

Варвар быстро пересыпал деньги в кошель.

— Скорее! — стегнул его голос Тила. — Времени мало!

— Держи! — он бросил эльфу пояс. — Но мне нужен новый.

— Сними любой, — отмахнулся тот. — Твоя законная добыча.

Вот это по-нашему. При эльфе, варвар не рискнул обобрать пленных. Соплеменники все же, хоть и изгои. Сегодня темные, завтра глядишь, опять светлые. От них всего ожидать можно. Это с неграми просто, им уж точно не посветлеть.

Деловито он обобрал пленных. Золота при них не было, да и серебра не густо, зато были всякие непонятные побрякушки. Их Нанок тоже решил прихватить на всякий случай, вдруг да пригодятся когда? Иные побрякушки, он слышал, стоят о-го-го сколько. Жаль, не запомнил, какие именно. Поэтому брать надо все.

И мечи. Эльфийской работы, из особой бронзы. Наверняка дорогие. Но придется оставить. Не будешь же по лесу бродить, увешанный оружием, как новогодняя рябина. А как оружие легковаты, не под его руку. Нет, один меч у него есть, и хватит. Все одно, драться им не умеет. Может, еще выучится. Вон эльфа уговорит, и за пару дней выучится, он способный.

— А чего это на них куртки не зеленые, а голубые? — поинтересовался он, исследуя подкладки одежды в поисках зашитого чего-нибудь.

— Они же изгои, — пожал плечами эльф. — Отверженные. Когда эльф изгоняется из Саро, он обязан перед Пресветлыми Звездами носить только голубое. Как знак изгнания. Их так и называют — леарни, голубые.

— У нас тоже иных отверженных голубыми называют, — сообщил варвар. — Только носят они, кто чего хочет. Так что по виду не всегда и угадаешь... Даже считалка есть детская, что-то типа «голубой, голубой, не хочу играть с тобой».

— Странные у вас обычаи, — подивился эльф. — А считалка наша, у нас передрали.

Нанок между тем добрался до сумок, и тут же захрустел какой-то едой. Вкусно! А в этой сумочке у нас что? А вон в том мешочке? А это... упс! Меч, торчащий из одной сумки, не был эльфийским. Из железа он был. Или из стали — он же не темный эльф, чтобы на глаз определять. Пардон, в смысле, не гном вовсе. Хотя Тил намекал на что-то нехорошее между мамой Нанока и каким-то гномом, мол, и борода от него. Шутил, наверное. У этих эльфов и шуточки... эльфийские. Но меч-то не эльфийский, эльфы железа не переносят.

— Глянь-ка, Тил! — варвар воткнул меч в землю. Эльф внимательно осмотрел его, избегая, однако, прикасаться.

— Это не наш. Знатный клинок, древний, даже магический, чувствую, но не для эльфийской руки. А ну, вот ты, леарни. Чей этот меч, и где его хозяин?

— А ты не вопи, — нагло отзвался изгой. — Ничего ты от нас не услышишь. Пока не поклянешься Пресветлыми звездами, что нас отпустишь. Живыми и невредимыми.

Варвар вытащил из ножен меч и поднес его к лицу наглеца. Голубой, а туда же, права качает.

Эльф заметно побледнел. Да, не врут легенды, боятся остроухие железа, боятся.

— А может, так расскажешь? — дружелюбно улыбнувшись, попросил он.

— Тиллатаэль, ты-то ведь не изгой! — взмолился леарни. — Ты не можешь нас пытать, это против Закона! Ты сам станешь одним из нас!

— А я разве собираюсь вас пытать? — удивился эльф. — Я вообще пойду по лесу погуляю, осмотрюсь. Вдруг кроме вас тут еще Избравшие Тьму найдутся?

— Руками варвара твоего пытать собираешься!

— Он не мой варвар. Он свой собственный варвар. С ним и договаривайтесь. Я даже могу попросить его не причинять вам боли. Только чем его поклясться заставить, не знаю, не Небесными Лесами же? И в Пресветлые Звезды он не верит...

— Хорошо, что ты хочешь от нас?

— Клятвы. Клятвы Пресветлыми Звездами, Лесной Тропою и Первым Луком в том, что вы не будете помогать некромантам, не будете нападать ни на эльфов, ни на смертных. И еще информацию. Все, что знаете. А я в ответ дам вам жизнь и свободу. Но! Если вы еще не так далеко ушли во Тьму, я дам вам шанс вернуться. Выступите в нужный момент вместе с нами против Тубариха, и получите прощение. Это я вам обещаю от имени Совета. Вы знаете, что я вхожу в него.

— Но у тебя нет права говорить от имени Совета, — подал голос дозорный.

— Ты прав, — согласился Тил. — Но в Законе есть положение насчет леарни. И говорится в нем: «Если носящий голубое совершит деяние, несущее спасение всему Саро, презрев для жизни своей опасность, то носить ему зеленое, ибо в душе он — эльф истинный». Так что, я в своем праве. Решать вам.

— Меч этот принадлежал человеку, — подал вдруг голос молодой эльф с небольшим шрамом на виске. — Он пришел ночью с мечом в руке. Его тут же спеленали ветвями, на манер тех чар, что ты сам использовал. Но он был силен, едва не вырвался. Пришлось его остекленить и заключить в ствол дуба. Так что, он жив, хотя и недвижим.

— В каком он стволе? — поинтересовался Тил.

— А как я тебе покажу? — поинтересовался в ответ изгой. — У меня даже пальцы связаны. Твой глупый вар... Этот на редкость дружелюбный миролюбивый человек связал нас так, что не шевельнешься. Развяжи, и я покажу.

— Только без глупостей, — предупредил Тил. — Нанок, развяжи его.

Варвар, бурча что-то под нос, исполнил просьбу. Другой бы счел ее приказом, но не он, Нанок. Потому что приказам он принципиально не починяется, за что дважды с треском уже был изгнан из армии. О чем, впрочем, отнюдь не жалел.

Веревка, будто мылом смазанная, так и норовила выскользнуть из пальцев, но Нанок был более ловок. Миг — и путы спали с рук леарни. А в следующую секунду тот уже держал в руках меч, приставив его к горлу Тила.

Варвар так и застыл. Топор схватить не успеет, это ясно, проклятый изгой успеет перехватить эльфу глотку. Даже дернуться нельзя, слишком он быстр, отверженный.

А тот, держа в руке меч, пристально смотрел в глаза Тиллатаэля.

— Клянусь Пресветлыми Звездами, Лесной Тропою и Первым Луком, — произнес леарни ясным и чистым голосом. — Что не буду помогать некромантам, не буду нападать ни на эльфов, ни на смертных. Клянусь также, что выступлю против Тубариха по первому твоему слову. Пусть смерть настигнет меня в тот момент, когда я нарушу клятву.

— Я принимаю твою клятву, — так же ясно и чисто ответил Тил, казалось, не замечая меч у своего горла. — И клянусь Пресветлыми Звездами, Лесной Тропою и Первым Луком, а также Небесными Лесами, что ты получишь право носить зеленое после победы.

Леарни, как ни в чем не бывало, кивнул и засунул меч за пояс. Варвар шумно вздохнул.

— Человек вот в этом дереве, — изгой ткнул пальцем в дуб, на взгляд Нанока, ничем не отличавшимся от других. — Если хочешь, я сам освобожу его.

— Действуй, — согласился эльф.

Изгой подошел к дереву, и начал что-то бормотать на непонятном языке. «Должно быть, эльфийский», — смекнул Нанок. По-эльфийски он знал только «хек» но его среди употребляемых леарни слов не оказалось. Отверженный не останавливался. Сделав жест рукой, он отломил от нижней ветви сучок. Затем уколол себе палец булавкой («Серебро, — опознал варвар знакомый метал. — Эх, и как я ее проглядел?») и капнул на сучок кровью. Тот вдруг стал испускать зеленый дым («Колдовство!» — догадался Нанок). Заключительное слово — и ствол дерева неожиданно раскрылся с отвратительным скрипом. Из него выпало неподвижное тело. Изгой (Нанок даже в мыслях не называл его голубым, чтобы не обидеть возможно хорошего человека. То есть, эльфа, конечно.) сделал последний жест, завершая свое колдовство. Затем склонился над телом, рассматривая его. Любопытный варвар подошел ближе, чтобы посмотреть на уши тела. Человек! Настоящий человек, не эльф какой-нибудь. Совсем неподвижный, похож на мертвого, но варвар знал, что он жив. «Спасибо тебе, Беодл, — горячо взмолился Нанок. — Ты услышал мою просьбы, и послал мне в попутчики человека! Хватит с меня этих ненормальных остроухих с их кошмарной магией. Все, никакого колдовства!»

— Расстеклени его, — приказал Тил.

— Сейчас, — леарни опять начал выделывать что-то магическое.

— У меня не выходит, — сказал он через некоторое время. — Не хватает сил. Его ведь Араниэль остеклил, тот был куда сильнее. Давай вместе.

— Давай, — согласился Тил. Взявшись за руки, они вместе склонились над телом. Внезапно оно зашевелилось. Человек воздвиг себя на колени, растирая затекшие мышцы.

— Добрый день, — сказал он звучным голосом. — Я видел и слышал все, что здесь происходило, и благодарен вам за мое избавление. Меня зовут Мастер Лур, я маг.

Маг! Нанок застонал. Снова эта треклятая магия! Беодл выполнил его просьбу, но, как обычно, посмеялся над ним. Вместо эльфа подсунул настоящего колдуна. «За что?!» — возопил варвар про себя. Но вслух ничего не сказал.