"Бросок в Европу" - читать интересную книгу автора (Блок Лоуренс)

Глава тринадцатая

Впятером мы с трудом, но смогли разместиться в квартире, рассчитанной на двоих. Я объяснил, что мне кровать не нужна. Во-первых, я могу спать и днем, когда остальные бодрствовали, а во-вторых, основная подготовка к отъезду приходилась на ночь. София и Зента, которые делили одну большую кровать в маленькой спальне, решили, что на кровати хватит места и Минне. Милан заявил, что ему будет удобно и на диване. Короче, со спальными местами вопрос мы решили достаточно легко. А тесно в квартире становилось, когда все бодрствовали, потому что мы постоянно натыкались друг на друга.

Я выходил из ситуации, отсутствуя в те периоды, когда все собирались в доме. Поскольку днем девушки уходили на тренировки и по делам, я покидал квартиру вечером, чтобы в спокойной обстановке подумать о том, как выбраться из Латвии.

Задача представлялась нерешаемой. Будь я один или хотя бы с Софией, мы могли бы попробовать перейти границу с той же Польшей. Но нас стало пятеро, и этот вариант полностью отпадал.

Не следовало забывать и о том, что Минна — ребенок, то есть не могла выдержать больших нагрузок, связанных с длинными пешими переходами.

Оставалось только одно: пересечь границу быстро и неожиданно для пограничников, одним броском. Невзирая на опасность.

Прежде всего нам требовался автомобиль. Я полагал, что с этим проблем не будет: одна из девушек могла позаимствовать его у кого-то из своих друзей (у таких девушек наверняка хватало воздыхателей, которые только и мечтали о том, чтобы их о чем-то попросили). Автомобиль бы мы с собой все равно не забрали, и в итоге он бы вернулся к хозяину. А друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу.

На более-менее приличном автомобиле мы могли доехать до Таллинна за четыре часа. Столица Эстонии располагалась лишь в пятидесяти милях южнее Хельсинки. Путь туда лежал через Финский залив. Конечно, русские патрулировали водную границу, но я не сомневался, что быстроходный катер и жадный до денег капитан могли переправить нас в Финляндию.

Я, конечно, не мог ожидать, что в Хельсинки нас встретят с распростертыми объятиями. Финнам хватало здравого смысла поддерживать с русскими добрососедские отношения. Однако просьба о политическом убежище могла возыметь действие. С другой стороны, в Финляндии хватало русских агентов, так что эта страна не казалась оазисом безопасности. Но если бы нам удалось добраться до американского посольства...

Четыре дня и ночи я бился с этой дилеммой. Не думаю, что мне бы удалось хоть раз выспаться за это время, даже если бы я мог спать. Наконец, я решил, что Финляндия — наиболее приемлемый вариант. Поэтому вечером, после обеда, пожал руку Милану, тепло обнял сестер Ладзиня, поцеловал Минну и поехал в Таллинн.

Портовые бары Таллинна не отличались от баров любого другого порта. Разговоры на десятке языков о женщинах и кораблях, спиртное, льющееся рекой, явственно чувствующееся неуважение к закону и порядку. Каждый моряк в душе контрабандист и анархист. Когда человек проводит большую часть своей сознательной жизни в открытом море, он утрачивает уважение к законам государств, занимающих четвертую часть земного шара, которую Господь, по только Ему ведомым причинам, счел возможным испортить, покрыв ее сушей.

Портовые бары — хорошее место. Мужчины пьют, напиваются, иногда убивают друг друга, но место это хорошее.

Я побывал чуть ли не во всех. Можно сказать, поселился в портовых барах Таллинна, пока не нашел нужного мне человека, потом долго следил за ним. Короче, у меня ушли два дня и две ночи, прежде чем я решил, что сделал правильный выбор. У него был быстрый катер, он не испытывал любви к любому государству, а в особенности к советскому, и, что самое главное, любил деньги.

В денежном поясе, обтягивающем мою талию, лежала тысяча американских долларов. Чем дальше человек отъезжает от США, тем больше там ценятся американские доллары. Я чувствовал, что этого хватит, чтобы уговорить его согласиться на мое предложение. Владелец быстрого катера в таком порту, как Таллинн, не мог не быть контрабандистом, нелегально перевозящим товары между Таллинном и Хельсинки. Конечно же, он привык к большим деньгам, но едва ли устоял бы перед тысячью американских долларов, которую он мог заработать за одну ночь. Поэтому я и подловил его, когда он в одиночестве направлялся из одного бара в другой.

— Андерс, — обратился я к нему, — вы — умный человек. Знаете порт и эти воды. Я хочу задать вам вопрос.

Он ждал.

— Давайте предположим, Андерс, что у семьи из пяти человек, мужчины, двух женщин, ребенка и старика, нет никаких документов. Давайте предположим, что они хотят попасть из Эстонии в Финляндию. Покинуть Эстонию так, чтобы об этом никто не знал, и оказаться в Финляндии так, чтобы об этом никто не знал. Давайте предположим...

— Это возможно, если у них есть быстрый катер, — прервал он меня.

— Несомненно, это наилучший вариант.

— Но очень опасный. Мало кто решится перевезти их. И у немногих семей найдутся средства, чтобы позволить себе такое путешествие.

Что ж, мы быстро подбирались к главному.

— Вы думаете, такого смельчака можно найти? Который располагает опытом и решимостью, гарантирующими безопасность семьи?

— Это возможно.

— И какими средствами должна располагать семья?

— Большими.

Он мог быть голландцем, индийцем, немцем или испанцем, в зависимости от собеседника и настроения. Неопределенного возраста, от тридцати до пятидесяти, он не собирался оценивать свои труды в конкретную сумму, желая выжать из сделки максимум возможного.

— Андерс, семья отдаст все, что имеет. Полностью. Она располагает одной тысячью американских долларов. Купюрами по пятьдесят долларов. Ровно двадцать купюр.

— Этого недостаточно.

Логичный ответ.

— Тогда дальнейшая дискуссия теряет смысл, потому что семья не пытается что-то выгадать. Больше денег у семьи нет, а потому не будем попусту тратить наше время.

Я тепло пожал ему руку и нырнул в соседний бар.

Я его пересидел. Он полагал, что нужен мне больше, чем я ему, и в этом не ошибался, но загашника у меня не осталось, а ему требовалось время, чтобы это понять. Он появился через час, который я провел, болтая с норвежцами, прошел мимо, коснулся рукой моего плеча, мотнул головой в сторону двери.

Я вышел следом за ним. В темном проулке он сказал: "Цена приемлемая. Поездка опасная, но риск можно свести к минимуму. Перейдем к делу. Сколько времени вам нужно на подготовку к отъезду?

— Несколько дней.

— Границу мы должны пересечь в воскресную ночь. Это проще и безопаснее. Сегодня четверг. Успеете до вечера воскресенья?

— Да.

— А деньги?

— Вы их получите, как только высадите нас на финский берег.

— А если окажется, что денег у вас нет?

— Тогда вы сможете перестрелять нас и выбросить за борт.

— А если я возьму деньги, не доставив вас в Финляндию?

— Тогда нам придется застрелить вас и выбросить за борт.

— Мы понимаем друг друга.

— Думаю, что да.

— Для умных людей нет ничего невозможного.

— Абсолютно.

— Я объясню, где вы должны быть и в какое время, Вы понимаете, задержек быть не должно. Время будет на вес золота.

Он все объяснил, очень подробно, в мельчайших деталях. Где будет его катер, как к нему подойти. Назначил и время: за полчаса до полуночи, не раньше и не позже.

Мы пожали руки, два умных человека, определившиеся с ценой, временем и местом. Пропустили по стаканчику. Потом я ушел и несколько часов пытался понять, что ему выгоднее — доставить нас в Финляндию или сдать властям? Решил, что он не выдаст. Не из моральных соображений — просто тысяча долларов перевешивала. И я чувствовал, что он это понимает. Чему я мог доверять, так это его оценке сложившейся ситуации.

В Ригу я вернулся не сразу. Сначала решил при дневном свете осмотреть место встречи. Оно мне понравилось. В нескольких милях к востоку от порта. Неподалеку располагался какой-то промышленный объект, огороженный колючей проволокой, но воскресной ночью он, конечно же, работать не мог, а потому не помешал бы реализации наших планов.

До Риги я добрался уже во второй половине дня. Несколько раз меня подвозили, а пешком я старался ходить поменьше: каблуки начали стесываться, и я боялся, что кассеты с микропленкой вывалятся из них.

Войдя в квартиру, я сразу понял: что-то случилось. Для этого хватило одного взгляда на Зенту и Софию. Посмотрел на Минну, но она лишь сделала большие глаза и кивнула на сестер. «Они просто дуры», — говорил ее взгляд.

— Где Милан? — спросил я.

— Пошел в кафе. Очень нервничал и решил выпить чашку чая.

Мне это показалось странным. Милан, даже нервничая, не мог не понять, что улица для него куда опаснее квартиры.

— Ивен, — Зента шагнула ко мне. — Боюсь, я вела себя глупо. Сделала то, чего не следовало.

Я глянул на Минну, она вскинула брови и кивнула.

— Она рассказала о наших планах всем членам гимнастической команды, — пояснила София.

— О нет.

— Да. Эта девица, которая на год моложе, но на вечность глупее, раскрыла свой огромный рот...

— Они мне сестры, — перебила ее Зента. — Многие годы мы выступали вместе, делились всеми секретами, ничего не таили друг от друга...

— Этот секрет следовало сберечь, — вставил я.

— Я знаю, Ивен.

— Сколько человек в команде?

— Двенадцать. София, я и еще десять девушек. Двенадцать порядочных, достойных латышек.

— Тогда мы можем прямо сейчас повеситься. Если все десять знают о наших планах, пять обязательно проговорятся.

— О нет, Ивен.

— Такова жизнь. Из двух человек у одного язык обязательно окажется длиннее. Следовательно, из десяти...

Я посмотрел на Минну. Она закрыла глаза, словно от боли, казалось, говоря: «Все гораздо хуже». Как такое могло быть?

— Они никому ничего не скажут, Ивен, — подала голос София.

— Когда они об этом узнали?

— Несколько часов тому назад, во время тренировки.

— Тогда по меньшей мере одна уже проговорилась.

— Нет. Никто ничего никому не сказал. И не скажет, — Зента шагнула ко мне, пытаясь улыбнуться сквозь слезы. — Потому что они здесь, Ивен. Они все захотели уехать с нами, в Америку, поэтому мы привели их сюда, чтобы ни у кого не было возможности повторить мою ошибку. Они здесь, Ивен, и вместе с нами отправятся в Америку.

— Они здесь?

— Да, Ивен.

— Здесь? — я огляделся. — Я их не вижу.

— Они в спальне.

— Все десять? Десять порядочных, достойных латышек в спальне?

— Да, Ивен.

Медленно, с опаской, я подошел к двери в спальню. Взялся за ручку, повернул, осторожно приоткрыл дверь.

Они были там, все там.