"Три недели в Советском Союзе" - читать интересную книгу автора (Абердин Александр)

Глава 21. Возвращение в Советский Союз

В Израиле Сергею пришлось провести ещё двое суток и всё это время он напряженно работал в качестве надзирателя и оратора. Ему пришлось даже выступить на нескольких митингах перед тысячными толпами палестинцев. И каждый раз без охраны, в окружении одних только ближайших сподвижников Ясира Арафата. Разумеется, в его присутствии. Как уж объяснил это председатель ООП своим друзьям, а те остальным палестинцем, но все они встречали раффи Сергея не просто с почтением, а с каким-то подобострастием. Зато противники Ицхака Рабина устроили жесткую обструкцию как самому премьеру, так и Сергею, но в итоге остались в меньшинстве и вот по каким причинам. Германия очень вовремя объявила о том, что она готова вложить в укрепление экономики обновлённого и объединённого Израиля десять миллиардов марок. Израильтяне тут же стали громко выражать своё возмущение критиками своего премьер-министра, тем более, что тот устроил своей жене жуткий скандал за счёт, открытый в Америке и пригрозил ей разводом, если хотя бы подумает о том, чтобы ещё раз устроить нечто подобное.

Масла в огонь подлил Евгений Максимович Примаков, когда выступил кнеседе и заявил о новой политике Советского Союза на Ближнем Востоке, в которой Израилю отводилась роль учителя и наставника. В то, что Советский Союз также пообещал денежные вливания, израильтяне не поверили, но до тех пор, пока он не зачитал им февральские тезисы Леонида Ильича, в которых генеральный секретарь объяснял всем, почему двадцать пятый съезд переносится на май. Евгения Максимович зачитал февральские тезисы на три часа раньше, чем это сделал Леонид Ильич и в течении одного часа двенадцати минут в израильском парламенте царила гробовая тишина, после которой члены парламента разразились громовыми криками и бешенными аплодисментами так, словно они жили в Советском Союзе, а не Израиле. После этого дело наладилось и договор между Ясиром Арафатом, которого без выборов Ицхак Рабин объявил президентом независимого государства Палестина и вице-премьером Израиля, был немедленно подписан в предложенном Сергеем виде.

Из Гамбурга в Хайфу ещё днём раньше вышли четыре сухогруза с грузами для палестинского правительства. Врагов у этого процесса было очень много, но все они затаились и предпочитали помалкивать. Хранила молчание и Америка. Поздней ночью Сергей летел в Германию вместе с Евгением Максимовичем, послом без посольства. В аэропорту их провожали Ицхак Рабин и Ясир Арафат, очень довольный тем, что раффи Сергей подарил ему тот отель в центре Иерусалима, в котором он квартировал, и бронированные «Мерседесы». Уже на борту самолёта он спросил Евгения Максимовича, буквально падая в кресло:

— Максимыч, как же вам удалось сделать так, что ни сирийцы, ни иорданцы даже звука не произнесли?

Примаков посмотрел на него с укоризной и сказал:

— Серёжа, опять ты мне выкаешь. — Но потом махнул рукой, рассмеялся и воскликнул — Тебя не переделать! — После чего совершенно серьёзным тоном сказал — Сергей, Юрий Владимирович не стал оповещать наших арабских друзей о том, как ты появился в нашем времени, но известил их о том, что уже очень скоро Ясир Арафат встретится с посланником Аллаха. Они, как ты понимаешь, заартачились и им объяснили, что в том случае, если товарищ Арафат признает направленного к нему человека таковым, то это должно послужить им всем сигналом к началу мирного процесса, если они не хотят, чтобы Советский Союз выступил в следующей войне на стороне Израиля. Понимаешь, Серёжа, когда я внимательно просмотрел все материалы по Ближнему Востоку, которые ты привёз с собой, как я теперь понимаю для меня, то сразу же понял, какую ошибку допустило наше руководство в том, прежнем варианте нашей истории. Арабам мир нужен ничуть не меньше, чем нам, как нужно им и процветание. Теперь наша самая главная задача, Серёжа, предотвратить свержение шахиншаха Ирана, а потому домой мы из Германии полетим через Тегеран. Наши люди уже готовят визит Леонида Ильича в Иран и я думаю, что мы сможем повысить кредит доверия этому человеку со стороны иранского народа. Лишь бы американцы не успели опередить нас и не появились там раньше.

— Максимыч, я думаю, что этого не произойдёт. — С уверенностью в голосе сказал Сергей — Ицхак Рабин и Ясир Арафат намерены вместе вылететь в США, чтобы выступить в ООН. Еврейское лобби в Америке включило все свои механизмы влияния и устроило Джеральду Форду весёлую жизнь. Полагаю, что недели три он не то что из США, а из Вашингтона выехать никуда не сможет. Да, и своего посланника направить в Иран он тоже не сможет. Сейчас по настоящему меня волнует даже не Иран, Максимыч, а Франция и особенно Великобритания. Если англичане согласятся на вывод своих войск из Германии, то американцев мы как-нибудь вытурим, а вот с ними нам придётся повозиться и я даже не знаю, что тут можно придумать, но придётся. Тут одной покупкой футбольного клуба «Челси» не обойдёшься, а привлечь Великобританию на свою сторону нам нечем. Есть, правда, у меня одна задумка, Максимыч, но что-то она мне самому не очень нравится.

Евгений Максимович быстро спросил:

— Какая?

Сергей вздохнул и ответил:

— Предложить им совместно строить широкофюзеляжные крупнотоннажные самолёты. Правда, тогда мы бросим перчатку «Боингу», а в Америке это многим не понравится. Зато с другой стороны если мы начнём поставлять им аэропланы, а они будут ставить на них свои двигатели, авионику и салоны, то «Боинг» точно не сможет с ними конкурировать.

Примаков пожал плечами и признался:

— В авиации, Серёжа, я мало разбираюсь. К тому же тут есть одно маленькое, но очень важное но. Англичане ведут свой бизнес без особой оглядки на правительство, а правительство, словно им в отместку, проводит в жизнь свою собственную политику не очень-то советуясь с предпринимателями. Поэтому скорее всего ты сможешь договориться об этом с английскими бизнесменами, но нам это всё равно ничего не даст. Тут нужно пускать в бой какую-то тяжелую артиллерию. Вот только где её взять?

Не смотря на усталость они проговорили в течении всего полёта, а когда «Ил-62» приземлился в Кёльне, то поразились тому, что весь аэропорт и его окрестности были залиты в эти предутренние часы светом прожекторов и автомобильных фар. Сергею показалось, что тут собралась вся Германия, которой до формального объединения осталось прожить всего сутки с небольшим. Вопреки протоколу их встречал в аэропорту сам федеральный канцлер, но что куда важнее, — их встречали многотысячные толпы людей. Жители Кёльна и Бонна не поленились встать пораньше, сесть в автомобиль и приехать в аэропорт, чтобы увидеть Посланника Мира, как его уже окрестили немцы. Очень многие держали в руках большие плакаты, изготовленные типографским способом, которые изображали его в белом свадебном фраке вместе с Юлей.

Жена тоже встречала его и чуть не бросилась к нему навстречу, когда он спускался вниз одетый в свой свадебный фрак, вычищенный до снежной белизны и отутюженный вместе с Примаковым. В нём он выступал перед палестинцами и израильтянами, в нём и вернулся в Германию, хотя и прихватил с собой в дорогу баул с другими костюмами. Евгения Максимович хотел было вытолкать его из самолёта одного, но Сергей взмолился:

— Максимыч, пойдёмте вдвоём, а то я выйду через чёрный ход и потихоньку уйду огородами к Котовскому.

Примаков рассмеялся и воскликнул:

— Что-то выступать перед палестинцами, а у них чуть ли не у каждого второго был в руках «Калашников», ты не боялся, а тут надо же, оробел! Ну, пойдём, Посланник Мира. Ох, не держится у господина канцлера вода в одном месте.

Встретили их по-дружески и федеральный канцлер сразу же попросил Сергея и Евгения Максимовича провести небольшую пресс-конференцию, но в основном на вопросы журналистов отвечал Примаков. А ему было что сказать, ведь хотя вся Европа и смотрела выступление Брежнева, в нём всё-таки было достаточно много иносказаний. Евгений Максимович очень ловко уходил от прямого ответа на самые животрепещущие вопросы и несколько раз заявлял о том, что двадцать пятый съезд окончательно расставит всё по своим местам и введёт в политический лексикон очень много новых слов и понятий. Тем не менее журналисты остались довольны, ведь по сути они получили ответ на самый главный вопрос, — когда в Бонн прилетят Брежнев и Хонекер. Ответ был лаконичным и исчерпывающим завтра в полдень.

В Бонне к приезду Брежнева готовились примерно так же, как если бы его собирался посетить сам Папа Римский. В том смысле, что по всему городу сновали отряды полиции и антитеррора. Даже не заезжая в посольство Сергей и Евгений Максимович вместе с Валентином Михайловичем поехали в замок Рейндорф. Фалин хотел немедленно провести совещание, но Примаков немедленно его остудил, сказав ему вполголоса:

— Валентин, побойся Бога. Мы уже три дня на ногах. Дай нам поспать хотя бы часов шесть-семь, а ещё лучше восемь. Ты и без нас тут прекрасно со всем разберёшься.

Сергей из отведённых им на сон восьми часов поспал всего пять, но и этого времени ему вполне хватило, чтобы выглядеть на совещании бодрым и энергичным. Примаком и Фалин, глядя на него, посмеивались и закатывали кверху глаза. На этом совещании говорил в основном Валентин Михайлович, докладывая о том, какая очередь бизнесменов выстроилась у ворот замка Рейндорф. Поэтому Сергею не терпелось поскорее закончить с вопросами касающимися политики и перейти к чистой коммерции. Как только посол Советского Союза в Германии стал говорить о протоколе, он нетерпеливо попросил его:

— Валентин Михайлович, можно я уеду? Кто и где будет стоять и кому улыбаться это очень важно, но для меня сейчас гораздо важнее, что будут кушать завтра наши люди. Отпустите меня, пожалуйста, к бизнесменам, пока они сами рвутся к нам.

Примаков его поддержал:

— Правильно. Валентин, пусть Серёжа займётся ими, а мы с тобой будем решать эти вопросы. Тем более, что здесь собрался чуть ли не весь Европейский отдел МИДа.

Естественно, что ни один немецкий бизнесмен не стоял у ворот замка. Они ждали его к семнадцати часам в зале заседаний Торгово-промышленной Палаты и это была чисто рабочая встреча за круглым столом. Сергей явился на неё без своего титанового ноутбука, но зато с такой большой записной книжкой, что она была лишь немного меньше него, да, и записей он в ней успел сделать очень много. В первую очередь немцев интересовала авиация и космос, но Сергей сразу же сказал, что этот вопрос уже практически решен и зачитал длинный список компаний, главы которых будут приглашены в Советский Союз на двадцать пятый съезд партии в качестве почётных гостей. Это известие очень развеселило немцев, хотя они и позволили себе лишь слегка улыбнуться, но вместе с тем оно и обрадовало их. Особенно когда он сказал, что космос способен создавать сотни новых предприятий и давать сотни миллиардов марок прибыли.

После этого он осторожно заговорил о компьютерах и телефонной связи принципиально нового направления, объяснив немецким бизнесменам, что они смогут возить с собой всю базу данных по своему бизнесу даже в Антарктиду и звонить к себе в офис прямо со льдины находясь в окружении императорских пингвинов. Его слова вызвали самый настоящий шок. Молодой господин, одетый с артистической небрежностью, спросил:

— Господин Чистяков, и какого же размера будет тот компьютер, о котором вы говорите, и телефон к нему?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Компьютер будет размером примерно с этот блокнот, весить будет не более трёх килограмм, а телефон вы сможете положить в нагрудный карман вашей рубахи и его вес не будет превышать трёхсот граммов. Вас устроит такой мобильный офис? Но даже не это самое главное, господа. Я предлагаю создать на базе переносных и стационарных персональных компьютеров глобальную телекоммуникационную сеть, способную передавать одновременно закодированную двоичным кодом информацию, звук и изображение, которая не будет иметь границ и станет доступна любому добропорядочному бюргеру. Вы готовы включиться в эту работу? Если да, то я готов начать переговоры. Мой личный вклад в этот бизнес одними только деньгами составит двенадцать миллиардов долларов, но я намерен привлечь в этот проект не менее пятисот миллиардов марок. Это будет транснациональный холдинг, во главе которого будет стоять открытое акционерное общество, зарегистрированное в Советском Союзе. Оно будет не только финансировать и организовывать деятельность сотен специализированных компаний в Советском Союзе, в Объединённой Германии и во всём мире. Сразу же после своего возвращения в Советский Союз я займусь этим. Штаб-квартирой моей компании, а она будет полугосударственной и государству в ней будет принадлежать сорок девять процентов акций, станет город Зеленоград и если вас интересует сотрудничество в этой сфере, то вы уже сейчас можете обращаться к моим адвокатам.

Тотчас на Сергея обрушилась лавина вопросов и он мгновенно давал на каждый исчерпывающий ответ. Более всего немцев поразила спокойная уверенность молодого русского бизнесмена и его просто какая-то бульдожья хватка. Когда президент компании «Сименс» попытался выторговать у него свой куш, тот с вежливой улыбкой сказал ему, что хотя в сотрудничестве с этой компанией он заинтересован более всего, ему придётся согласиться быть в этом тандеме вторым, но зато тогда компания «Сименс» станет продавать телефоны нового поколения десятками миллионов штук по всему миру. Когда же президент спросил, как же они всё-таки будут выглядеть, Сергей достал из внутреннего кармана простейшую трубку, из которой он вынул всю начинку, и пустил её по кругу. Пока она дошла до президента «Сименса» тот весь взмок и извёлся от волнения. Взяв её в руки и убедившись в том, что это всего лишь пластмассовый макет, на котором стоит логотип его компании, он кивнул головой и сказал:

— Господин Чистяков, полагаю, что у вас уже готова начинка для этого макета и поэтому я принимаю ваше предложение. Условия мы согласуем с вами отдельно. Вы позволите мне лететь вместе с вами в Москву?

Сергей ответил:

— Да, и не только вам. Я хочу пригласить в Москву вас всех, господа, ведь вы были приглашены сюда не случайно, хотя официально это именно вы пригласили меня на эту встречу. Специально для этого уже зафрахтовано три самолёта авиакомпании «Люфтганза». Помимо всего прочего я ещё хочу, чтобы вы доверили мне управлять если не всеми вашими финансами, то хотя бы их большей частью. — При этих словах немецкие бизнесмены неодобрительно загудели и Сергей упокоил их — Но об этом мы поговорим уже находясь в Москве. После двадцать пятого съезда. Поверьте, это будет очень выгодное для вас предложение, ведь речь пойдёт о принципиально новых схемах инвестирования, при которых все ваши инвестиции будут застрахованы.

После трёхчасового разговора был устроен фуршет, во время которого к Сергею по очереди подходили бизнесмены, с которыми он обменивался визитками и парой слов. При этом они ничуть не менее активно обменивались впечатлениями между собой. Одним из последних к нему подошел пожилой мужчина, протянул свою визитку и спросил:

— Господин Чистяков, почему вы не сказали ни слова о ваших планах относительно автомобилестроения?

Сергей ответил ему с глубоким вздохом:

— Прежде всего потому, что мы намерены купить от десяти до двадцати автомобильных заводов в Германии. Увы, но Советскому Союзу нечем похвастаться в этой области.

— Двадцать заводов? — Воскликнул потрясённый немецкий бизнесмен — Я не ослышался?

Поставив бокал едва пригубленным виски на поднос проходящего мимо официанта, Сергей развёл руками и сказал:

— Увы, но такова реальность. Нам придётся это сделать, чтобы насытить свой рынок автомобилями. Мы хотим делать у себя в стране самые лучшие автомобили и надеемся на сотрудничество с вашими автомобильными концернами, господин Штольц, а теперь простите меня, но мне нужно ехать. У меня ещё есть сегодня одна очень важная встреча и я не могу её пропустить.

Та встреча, на которую так спешил Сергей, действительно была очень важна для него, хотя он и ехал на ночь глядя в тюрьму. Полицай президент, на которого покушались террористы, уже повстречался с ними и передал им предложение посланника главы советского государства. Те какое-то время отмалчивались, а затем сами попросили о встрече. Когда полицай президент позвонил Сергею, он сразу же сказал, что после встречи с представителями крупного бизнеса сразу же поедет в тюрьму. Там его уже ждали и провели в большую комнату, где сидели на лёгких пластиковых стульях и переговаривались между собой террористы, задержанные бойцами полковника Зимина. Вид у этих молодых людей, одетых в тюремную робу, был подавленный и какой-то пришибленный. Как только он вошел, молодые люди угрюмо заворчали и Сергей усмехаясь спросил:

— Что, я не нравлюсь вам, господа? Ну, я от вас тоже, признаюсь честно, не в восторге, но я приехал к вам с одной лишь только целью, чтобы узнать, согласны ли вы сменить эту тюрьму на тихую и мирную жизнь в самом центре Советского Союза? Вы полетите туда только при одном условии, — вместе с вами в мою страну полетят все те ваши товарищи, которые находятся на свободе. Возможность связаться с ними вам будет предоставлена.

Ульрика Майнхоф тут же поинтересовалась:

— Это правда, что вы намерены поселить нас в сибирской деревне? Вы хотите, чтобы нас там съели зимой медведи?

— Госпожа Майнхоф, зимой медведи спят. — Ответил ей Сергей — А летом им и без вас есть чем питаться. В Сибири же мы вас хотим поселить только потому, что тем немцам, которые там побывали, очень понравились те места. Вот там вы своими глазами вы увидите, что такое настоящий социализм, когда поживёте без электричества, без газа, без телевизора и без всего того, к чему так привыкли в Германии. Умереть с голоду или замёрзнуть вам не дадут. Русские люди, особенно в деревнях, отличаются своим исключительным гостеприимством и радушием. Думаю, что года через три вы полностью измените свои взгляды, пока мы будем вводить рыночные отношения, то есть элементы капитализма, у себя в Советском Союзе, а ваши сограждане, объединившись, будут строить новую Германию, которая, как я надеюсь, будет отличаться от прежней. При этом я вовсе не гарантирую, что ту деревню, в которой вас поселят, не затронет ветер перемен. В общем я хочу заменить вам немецкую тюрьму русской ссылкой и прошу отметить особо, через ссылки прошли русские декабристы, поднявшие восстание против царя, Ленин, Сталин и очень многие другие коммунисты. Правда, для вас она будет совсем не такой, как для них. Через пять дней я возвращаюсь домой, в Советский Союз, с вами или без вас.

Несостоявшиеся террористы, а их, как выяснилось, было большинство, заёрзали на стульях и стали оживлённо переговариваться. За самой Ульрикой Майнхоф числилось пока что не так уж много преступлений, самым громким из которых была организация побега Андреаса Баадера, а вот её дружку не повезло, ему светил длительный срок заключения, как и ещё двум главарям РАФ. Большинство высказываний было адресовано ей и она, наконец, спросила Сергея:

— Сколько лет вы продержите нас в своей Сибири?

Сергей улыбнулся и ответил:

— Ровно столько, сколько вы захотите там провести, госпожа Майнхоф. Вдруг вам там понравится и вы захотите остаться там навсегда? Выйдете замуж за какого-нибудь сибиряка или станете охотницей на пушного зверя, а если серьёзно, то мы просто хотим вам показать, как живут люди в Советском Союзе и дать добропорядочным бюргерам отдохнуть от вас. Мы по-прежнему вынашиваем замыслы сокрушить капитализм во всём мире, но больше не намерены устраивать революций, госпожа Майнхоф. Сегодня рано утром я вернулся из Израиля, где мы усадили за стол переговоров Ясира Арафата и Ицхака Рабина, а ещё раньше руководство КПСС отдало приказ соответствующим органам немедленно прекратить активную подрывную деятельность во всех странах Запада. Так что теперь мы не потратим на подрыв буржуазных устоев таким примитивным образом ни единого рубля, но обязательно докажем всему миру, что истинный социализм намного лучше самого приглаженного и благополучного на первый взгляд капитализма. Так каково будет ваше решение, Ульрика?

Молодая немка пожала плечами и ответила со вздохом:

— Камрад, можно я буду вас так называть? — Сергей кивнул головой и улыбнулся — Мы согласны поехать в Сибирь, если вы дадите нам тёплые шубы, чтобы мы не замёрзли. А это правда, что медведи в ваших городах ходят по улицам?

Сергей рассмеялся и воскликнул:

— И пьют водку из самоваров! Ладно, камрады, завтра вас перевезут из этой тюрьмы в один пансионат и я очень надеюсь, что в нём соберутся все ваши товарищи. До скорой встречи.

Сергей вышел их комнаты и к нему тут же подошел полицай-президент и хмуро поинтересовался:

— Серж, неужели вам действительно хочется повезти этих буянов в свою страну? Боюсь, что они и там возьмутся за старое.

— Не возьмутся, Гюнтер. — С убеждённостью в голосе ответил ему Сергей — Там у них просто не будет времени на всяческие глупости. Для начала я попрошу показать им один из наших лагерей, где сидят уголовники, а затем их отвезут в такие красивые места, где глядя на природу человек сразу же начинает думать о совсем других вещах. Да, и люди там живут душевные. Думаю, что года через три или четыре вы их не узнаете.

Сергей вернулся в замок Рейндорф, когда там уже было тихо. Совещание закончилось, большая часть народа разъехалась и ничто не мешало ему заняться своими собственными делами. Наутро они снова поднялись очень рано и в половине двенадцатого приехали в аэропорт. Потом были четыре совершенно сумасшедших дня и они, наконец, покинули Германию и отправились в Иран. Там Леонид Ильич провёл переговоры с шахиншахом Реза Пехлеви и сам открыл ему секрет столь невероятных дипломатических успехов советского правительства. Шахиншах был до глубины души потрясён тем, что руководитель советского государства не только предупредил его о грозящей ему опасности, но и назвал имена тех людей, руками которых американцы хотели его убрать с политической сцены. Итогом этих переговоров стал ещё один договор с Ираном, по которому в этой стране вскоре также должны были начаться реформы. После того, что произошло в Израиле и первых успехов Ясира Арафата, начавшего разоружать палестинцев, этот процесс не обещал стать слишком уж трудным и неподъёмно тяжелым. Фигура Ясира Арафата, добившегося столь многого, уже стало для мусульманского мира знаковой, а его визит в США вместе с Ицхаком Рабином называли не иначе, как главным событием года.

В ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое февраля советская делегация вылетела в Москву. Сергей так закрутился, что даже забыл о том, что это был для него самый важный день. Ему напомнил об этом Леонид Ильич, который попросил его зайти в свой кабинет на борту авиалайнера. Генеральный секретарь был без пиджака и потому Сергей тоже решил не надевать его и когда вошел в кабинет и увидел на столе бутылку армянского коньяка, блюдце с лимонами, заулыбался и спросил:

— Леонид Ильич, вы предлагаете выпить за окончание нашего визита в Иран и возвращение на родину?

Брежнев улыбнулся и разливая коньяк сказал:

— Нет, Серёжа, я предлагаю выпить за то, что сейчас уже пять часов утра по московскому времени, а ты, мой дорогой, никуда не исчез. Похоже, что мы с тобой оба вылезли из этой петли. Ты из временной, которой мне прожужжали все уши, а я из той, в которую влез по незнанию сам и втянул в неё всю страну. Ну, дорогой мой советник из будущего, будем здоровы!

Сергей чокнулся с генеральным секретарём и выпив коньяк широко улыбнулся. Облегчённо вздохнув, он сказал:

— Да, Леонид Ильич, вот про что-что, а про эту временную петлю я совсем забыл. Спасибо, что вы мне об этом напомнили. Сейчас взглянул на часы и мне сразу же стало легче. Ну, что же тем веселей будет снова лететь в Германию.

Леонид Ильич, который выглядел теперь совсем не таким, каким был меньше месяца назад, удивлённо спросил:

— Так ты же только что из неё вернулся? Ещё до дома не долетел, а уже снова туда собираешься. Да, к тому же тебя в Москве немцы ждут не дождутся.

— Ну, им там и без меня устроили роскошную культурную программу, Леонид Ильич, но вы правы. — Согласился Сергей и тут же добавил — Проведу сегодня с ними совещание в Зеленограде, покажу город, а потом ночью улечу в Германию. Мне нужно проконтролировать, как Гельмут Шмидт выполняет наши договоренности. Скоро люди получат обещанную зарплату, увеличенную в два, а в некоторых случаях и в три раза, увеличенные пенсии, а нам нужно, чтобы одновременно с этим в страну начали поступать импортные товары. Мы ведь не сможем в три дня модернизировать все свои заводы и фабрики, а потому нам придётся какое-то время бороться дефицитом таким образом. Эх, скорее бы взяться за настоящую, большую работу, а то меня вся эта суета порой просто злит. Беготни и разговоров много, а толку мало.

Леонид Ильич налил ещё коньяка в бокалы и сказал:

— Это смотря что считать толком, Сергей. Ты же не скажешь, что слетал в Израиль впустую? Да, и в Иране мы с тобой тоже хорошо поработали, ну, а практические дела были просто отложены на некоторое время. Зато теперь в политбюро уже совсем другое настроение, Серёжа. Мне шифровки каждые полчаса несут и во всех одна и та же просьба, — Лёня, давай проведём съезд в апреле, мол нечего народ за нос водить, но тут я с тобой полностью согласен. Нам нужно сначала показать народу, что мы теперь намерены заботится о нём, а не о других народах, а уже потом идти на съезд. Тебе это, надеюсь, ничем не помешает?

Сергей отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, Леонид Ильич, не помешает. Наоборот, за эти два месяца я многое успею сделать. Правда, мне придётся помотаться по всей стране. Леонид Ильич, может быть я куплю себе в Германии самолёт поменьше? Понимаете, жалко гонять такую большую машину, как «Ил-62», керосин жечь.

Брежнев строго погрозил ему пальцем и сказал:

— Ты мне брось эту экономию, Сергей. Правительственный самолёт есть правительственный самолёт, а с керосином у нас проблем пока нет. Все нефтеперегонные заводы сейчас работают на полную мощность, да, и из Ирана сейчас топливо потечёт к нам рекой, так что мы будем готовы и к продаже немецких автомобилей, и к другим неприятностям. Мне Байбаков вчера шифрограмму прислал, просил срочно начать строительство сразу десяти новых нефтеперегонных заводов. Ты, как, договоришься об этом с немцами, чтобы они построили их ударными темпами?

— Уже договорился, Леонид Ильич. — Ответил Сергей — Эшелоны должны выехать в Союз послезавтра. Это я и хочу проконтролировать, просмотреть спецификации перед отправкой. А ещё мне нужно подписать энергетические векселя, чтобы немцы смогли включить у себя печатный станок. За немцев-то я спокоен, Леонид Ильич, лишь бы у нас в стране некоторые товарищи не начали нам тишком палки в колёса вставлять.

Хитро улыбнувшись, Брежнев успокоил:

— Об этом можешь не волноваться, Сергей. Геннадий Игоревич уже вошел в курс дела, даже немного почистил ряды своего ведомства и разослал директивы на места. Торговля будет работать чётко, как часы. Всех уже известили, что начался переходный период, который продлится до окончания съезда, так что ты сможешь работать спокойно. Мне только одно непонятно, почему ты отказываешься работать в правительстве?

— Леонид Ильич, если я буду чиновником, то мне заказан путь в бизнес, а там я смогу принести стране куда больше пользы. Понимаете, мы должны очень строго разделять две эти сферы деятельности — бизнес и государственную службу. Если их соединить, то страну снова захватят олигархи. Будь со мной сейчас Егор или кто-нибудь из моих партнёров, то один из нас обязательно стал бы министром экономического развития, а так я лучше буду консультировать Алексея Ивановича по вопросам экономики и руководить самой динамично развивающейся советской компанией, а она будет просто огромной. Тогда мне ничто не помешает совмещать в бизнесе хоть пять должностей. Всё равно я ведь буду только руководить, а исполнять мои распоряжения будут грамотные, толковые менеджеры. Как раз их-то у нас в КПСС очень много, да, и в народном хозяйстве в них нет недостатка, поэтому я полностью спокоен по крайней мере за этот участок работы, за кадры, а они действительно решают всё.

Из аэропорта, где их встречало чуть ли не всё ЦК, Сергей так никуда и не уехал, а лишь отправил с тёщей Юлю на их новую квартиру и тотчас устроил совещание. На нём присутствовали все его друзья, с которыми он приехал в Москву и тесть. Не было только Ирины и Лены, которые поехали с Юлей и Ниной Захаровной. Обняв тестя и своих друзей, Сергей сразу же задал тот вопрос, который его волновал больше всего:

— Ребята, что говорит обо всём этом народ?

Володя сразу же подался вперёд и воскликнул:

— Серёга, народ офигевает! Слухи ходят, один другого фантастичнее, особенно про тебя. После того, как по «Времени» показали, как ты повязал с Николаем этих хипарей, тебя и вовсе в Матросовы записали, ну, а когда эту немчуру в Союз привезли и стали по Москве возить и им всё показывать, народ и вовсе прибалдел. Но это всё мелочи, как бы тебя там не называли, а тебя после того, как ты в церковь сходил, чуть ли не Сергием Радонежским верующие называть стали, народ доволен. Все ждут, когда ты начнёшь всем раздавать заводы и фабрики. Мне из-за этого даже пришлось по ящику выступить. Дмитрий Иванович заставил. Сказал, что ему, мол, нельзя в ящике светиться. Хорошо, что ты мне свой букварь по бизнесу оставил. В общем я толканул речь в Останкино, объяснил, как мог, что спекулировать в условиях тотального дефицита каждый дурак сможет, а вот заниматься производством, держать кафе, парикмахерскую или магазин так, чтобы не прогореть вчистую, это ещё нужно уметь. Рассказал им, как мы в своём цеху, в Кабарде, прищепки штамповали не хуже гэдээровских, тапочки пляжные и прочую мешпуху, а потом плавно перешел на большой бизнес. В общем объяснил, как мог, что тут талант нужен и что теперь, когда про блат лучше всего забыть раз и навсегда, только считанные единицы людей смогут стать действительно преуспевающими бизнесменами, народ стал чесать репу. Дмитрий Иванович, насмотревшись твоих записей, нагнал в студию человек пятьдесят народа и тот стал меня пытать, как и что им теперь делать. Ну, я как мог отвечал им. Ох, и намолол я наверное чепухи, Серёга, что ты меня точно из своих замов в дворники переведёшь. В общем когда меня один слесарь спросил, как им теперь будут платить за перевыполнение плана, я возьми и ляпни: — «К стенке будут ставить, фотографировать и вешать на доску позора, а то и вовсе гнать с работы». Работяга обиделся, начал на себе рубаху рвать, а я ему объяснил: — «Парень, если ты вместо тридцати деталей на токарном станке шестьдесят выточил, значит все шестьдесят это хорошо замаскированный брак, из-за которого потом или движок стуканёт в дороге, или колесо отвалится». Меня потом твой тесть сам чуть к стенке не поставил, мы два дня с ним не разговаривали. Нет, Серёга, ну посуди сам, я ведь в Пятигорске на ВНИИМЭМе работал, так там у нас представитель заказчика такие детали даже не глядя в брак выбрасывал. Значит в военной промышленности нужно всё делать строго по ГОСТу, а в гражданской абы как?

Внимательно выслушав Володю, Сергей улыбнулся и ответил ему весёлым голосом:

— Вовчик, считай, что премию ты себе уже заработал. Поездку в Германию. Ну, я тебя туда и без того взял бы, но ты всё правильно обрешетил этому токарю по хлебу, салу и другому мягкому металлу. Таких работяг гнать нужно с заводов. Ты мне лучше вот что скажи, Володя, что ты им про акции сказал?

— О, братан, тут я дал волю чувствам! — Воскликнул с воодушевлением Владимир — В общем объяснил мужикам и бабам, где только Дмитрий Иванович таких язв нашел, что нет никакой разницы, акциями какого народного предприятия они будут владеть. Разница они почувствуют тогда, когда их продукция будет отправлена в магазин. В общем объяснил им, — если они своего директора, которому во фигу, что производить, поставят с берданкой на ворота, а сами наймут себе директором толкового цеховика, вроде ростовского Славки, то он и на имеющемся у них оборудовании такую продукцию выпускать станет, что её и Америке с руками оторвут. — Увидев ироничный взгляд Дмитрия Ивановича, Володя взвился — Серёга, ну хоть ты скажи своему тестю, что мы тоже можем производить нормальную продукцию!

Сергей улыбнулся и успокоил его:

— Володя, людей нужно убеждать делами. Ты всё объяснил правильно и это не первое твоё выступление по телевидению. Надеюсь ты его записал, чтобы я потом посмотрел? — Володя кивнул головой и Сергей спросил — Батя, что там с немцами, они не разбежались? Ругают меня, наверное, что я в Иран смылся?

— Всё нормально, Сергей. — Успокоил его тесть — Они сегодня продолжают осматривать в Зеленограде наши предприятия. Третий день оттуда не вылезают. Даже согласились жить в местной гостинице, хотя и плюются. Вообще-то я думал, что с ними будут проблемы, а они нормальные мужики. Правда, нос стараются буквально в каждую щель засунуть. Ну, что, полетели туда? Я специально приказал подать в Шереметьево «Ми-26», чтобы ты быстрее до Зеленограда долететь мог.

Через двадцать минут они уже были в воздухе. В Зеленограде на всех предприятиях этого города царила спокойная, деловая обстановка. Дмитрий Иванович в его отсутствие уже объяснил ведущим специалистам и руководству, во что будут превращены эти предприятия и сам город. Такие перемены всем очень понравились, а особенно то, что к ним приехало столько будущих партнёров. Научные коллективы, руководителей и ведущих разработчиков которых Дмитрий Иванович уже успел ввести в курс дела, ещё за пару дней до приезда немецких бизнесменов наметили не только план работ, но уже и начали некоторые, изготовив несколько простых на вид, но тем не менее таких электронных узлов, при виде которых у некоторых западных специалистов рты открылись. Поразили их и наглядные схемы, которые иллюстрировали всё то, о чём им рассказывал в Торгово-промышленной Палате Сергей Чистяков, чьё имя и фамилию они уже выговаривали безошибочно. Хотя Сергей был знаком лишь с несколькими учёными, его узнавали все ведущие специалисты и приветствовали чуть ли не криками ура. Это его радовало.

Сергей тут же собрал общее собрание и выступил на нём с докладом, в котором объяснил цели и задачи создаваемого акционерного общества. С названием он ещё не решил, а потому и на эту тему тоже шли дискуссии и когда он закончил своё выступление, со своего места поднялась молодая женщина и сказала:

— Сергей Александрович, давайте назовём нашу компанию просто и без лишних затей — «Русская компьютерная техника», сокращённо «РКТ», чтобы всем людям во всём мире было ясно, чей именно компьютер они покупают.

Сергей развёл руками и ответил ей:

— Ну, раз вы так решили, друзья, то пусть так оно и будете. Тем более, что производить мы будем не одни только компьютеры, но в основе всей нашей продукции будут всё-таки лежать компьютерные технологии, а теперь простите меня, но я уже через пять часов вылетаю в Германию. Вернусь послезавтра и тогда мы приступим к работе вплотную. — Обращаясь к немецким бизнесменам, приехавшим в Зеленоград, он спросил — Господа, может быть кто-то хочет вернуться со мной в Германию?

В ответ он услышал громкий смех и чей-то выкрик:

— О, нет, господин Чистяков, я лучше наберусь терпения и подожду вас здесь. Как сказал мне недавно один из ваших директоров, — кто рано встаёт, тому сам Бог подаёт. Хотя вы и не Бог, господин Чистяков, но тот бизнес, в котором вы предложили мне участвовать, для меня теперь является самым приоритетным.

Сергей покинул большой зал городского клуба и направился вместе с друзьями к вертолёту, совершившему посадку на большом пустыре неподалёку. На вертолёте он долетел до Минского шоссе, куда уже были высланы автомобили и он смог, наконец, сесть за руль своего «Мустанга». Тесть в новенькой шинели с генеральскими погонами сидел рядом и улыбался, а полковник Зимин, зажатый габаритным Червонцем, сердито ворчал сзади. Уже подъезжая к дому он спросил Сергея:

— Ну, что сынок, я правильно исполнил все твои директивы? Мы ведь не показали им и сотой доли того, с чем уже разобрались наши разработчики компьютерной техники.

— И правильно сделали, батя. — Ответил Сергей — Та техническая информация, которую я на себе приволок, очень дорого стоит. Насколько я это успел заметить, с режимом у меня в компании теперь полный порядок? Муха не пролетит.

Николай, который уже успел поговорить с парнями из службы безопасности, поторопился его упокоить:

— Что там муха, Сергей, микроба отфильтруем и он уже через пять минут даст нам признательные показания.

— Это правильно, Коля. — Согласился с ним Сергей — Теперь нам есть что охранять. Знаешь, ведь мне совершенно не стыдно за то, что я всю эту информацию можно сказать украл. Очень многое из того, что я привёз, было сделано именно нашими мозгами. Просто из-за того, что когда-то в России кое-кто, не буду называть по имени, крупно просчитался, или нас просто крупно надули кое с чем, всё в нашей стране пошло наперекосяк, но теперь мы всё не спеша выведем на правильную дорогу.

Никто из сотрудников КГБ не стал ему возражать. Тесть показал ему где нужно поворачивать и они въехали во двор. Сергей вместе с Геной поднялись наверх и у дверей тот пожал ему руку и пошел назад. Он нажал на кнопку звонка и через пару секунд услышал торопливые шаги. Это бежала к нему Юля. На его жене был надет один только коротенький пеньюар и потому, захлопнув за собой тяжелую входную дверь, Сергей принялся разбрасывать свои вещи где попало. Для того, чтобы успеть сделать самое главное, времени у него было не так уж и много. Позднее, обнимая Юлю и целуя её лицо, он спросил:

— Расскажи мне, что у нас теперь хоть за квартира, а то мне через час уезжать и я кроме кухни так ничего и не увижу.

Юля весёлым голосом воскликнула:

— Ой, Серёжка, ты мне не поверишь! Это не квартира, а просто какой-то дворец, целых девять комнат. Как же мне её теперь убирать и что мы с ними будем делать?

Сергей улыбнулся и успокоил её:

— Очень просто, Юлечка. Я первым же делом создам в нашем районе компанию по бытовому обслуживанию и она снимет с тебя почти все заботы по хозяйству. Ты ведь должна продолжить учёбу и найти себе какую-нибудь работу, от которой у тебя не будет болеть голова, но будет лучше, если ты займёшься каким-нибудь престижным бизнесом, который позволит тебе проводить со мной как можно больше времени. Знаешь, я ведь жуткий лодырь и на в офис обычно приходил три, четыре раза в неделю, когда бывал в Москве. Моя главная работа это ведь установление нужных деловых контактов и разработка стратегии бизнеса. Поэтому у меня всегда хватало время на то, чтобы учиться, заниматься спортом и девушками. Ну, с девушками я уже завязал, ведь у меня есть теперь ты, с учёбой получается облом, ведь я же не физик-теоретик, так что остаётся всего три занятия, которым я буду себя посвящать, ты, бизнес и спорт. Как тебе понравится такой расклад?

Юля потёрлась носом о его щёку и сказала:

— Меня это устраивает, Серёжа. Тогда у меня тоже будет всего три главных занятия, ты, дети и спорт. Ну, это в том смысле, что я всегда буду рядом с тобой. Даже на твоей работе. Ой, Серёжка, быстро вставай и одевайся, все твои костюмы и рубашки мы с мамой уже погладили, так что ты иди одевайся, а я бегу на кухню. Серёж, ты меня извини, но в Германию я сегодня с тобой не полечу. Ремонт в квартире сделали очень хороший, но ею нужно ещё заниматься и заниматься.

Поужинав с женой, Сергей только поцеловал её, как в прихожей зазвенел телефон. Звонил снизу Женя. Когда он вышел из квартиры, на лестничной клетке его уже ждал Николай. Спускаясь вниз на лифте, Сергей спросил его:

— А ты чего не входил? У тебя же есть ключи от моей квартиры. Боялся, что я ещё не собрался в дорогу? Нет, не в моих привычках на самолёт опаздывать и гнать потом, как угорелому.

Николай отрицательно помотал головой и ответил:

— Нет, всё проще, Серёга. Просто я поднимался пешком и осмотрел сначала лестничную клетку, а потом уже подошел к двери. Попросил Женю дать мне хотя десять минут. Ну, а про то, что ты можешь опоздать на самолёт, Серёга, можешь забыть навсегда. Ты же помнишь, что тебе Леонид Ильич сказал? Он теперь твой и будет ждать тебя где угодно и сколько угодно.

— Да, нужно срочно заняться ещё и авиацией, Коля. — Сокрушенным голосом сказал Сергей — Понимаешь, не нравится мне этот «Ил-62», хоть ты меня убей. Я хотел себе «Боинг-707» купить, но раз мне его навязали, то придётся действительно заняться авиацией, чтобы летать на нормальном самолёте.

Через два часа Сергей уже был в небе и хотя до утренних встреч в Бонне, куда он летел, мог поспать несколько часов, не стал терять времени даром и тут же рухнул в кресло и завалился спать. Проснулся он только тогда, когда стюардесса коснулась его плеча и сказала, что самолёт уже совершил посадку и едет по рулёжной дорожке к зданию аэропорта. Он быстро ополоснул лицо холодной водой, выпил чашку кофе без сахара и спустился по траппу жизнерадостный и весёлый, но это можно было определить только по не слишком широкой улыбке. Второй визит в Германию был уже сугубо деловым и ему даже не был нужен правительственный лимузин. Ему вполне хватало и тех машин, которые имелись в гараже его немецкой резиденции, в которой поселилось полтора десятка его секьюрити. В замок Рейндорф он попросил отправиться всем членам экипажа, чтобы отдохнуть, а потом отправиться в город за покупками или же просто погулять. Сотрудники компании «РКТ» могли ни в чём себе не отказывать, что им было доказано Николаем, который перед тем, как покинуть борт, вытащил из кейса толстую пачку марок и ведомость на выдачу командировочных, сказав, что лимузины ждут их возле входа в аэропорт. Это был подменный экипаж и потому лица у пилотов и стюардесс сразу же сделались очень задумчивыми.