"Любовь и дым" - читать интересную книгу автора (Блейк Дженнифер)

15

Анна Галлант взяла шелковый кремовый шарфик с полочки гардероба. Мгновение она смотрела на него, подняв в изумлении брови, затем встряхнула его. Он был длинный и красивый, изящно окрашенный и с инициалами дизайнера. Но это был не ее шарф. Она никогда не использовала в своем гардеробе этот цвет.

Она только что вернулась с обеда, последовавшего за церемонией открытия. Шарфик лежал на полке, аккуратно сложенный. Она не представляла, откуда он здесь взялся По крайней мере, ей не хотелось эгого представлять Он лежал на видном месте, очень аккуратно, видимо положенный горничной. Обычно на полках оказывались все вещи после двухразовой уборки в комнате. Там же она обнаружила пояс, упавший на пол, когда Анна в спешке собиралась куда-то, галстуки Эдисона, оставленные на вешалке в ванной комнате.

Держа шарфик в руке, она подошла к телефону, сняла трубку и позвонила горничной. Через несколько минут та уже стучала в дверь номера.

— Я обнаружила шарфик за диваном, миссис Галлант, — объяснила темнокожая девушка. — Я не порвала его, можете быть уверены.

— Нет, нет, дело не в этом, — сказала Анна. — Дело в том, что это не мой шарф. Наверное, его забыли прежние жильцы.

Девушка нахмурилась:

— Не представляю себе, как это могло бы произойти. Мы пылесосим за диванами после каждого нового жильца. Может быть, шарф оставила леди, которая заходила сюда?

— Леди?

Девушка осторожно взглянула на Анну, чьи глаза сузились.

— Может быть, правда, я просто не заметила его раньше. Я могу отдать его в бюро забытых вещей.

Подтверждались худшие подозрения Анны. Она заставила себя улыбнуться:

— Ах да. я знаю. Наверное, это была журналистка. Сегодня утром она должна была прийти взять интервью у моего мужа.

— Так оно и было, — сказала девушка, широко улыбаясь. — Я убирала на другой стороне этажа и видела, как она выходила из лифта. На шее у нее был как раз этот самый шарфик. Наверное, она сняла его и забыла здесь.

— Я позабочусь, чтобы она получила ею. Извините, что побеспокоила вас.

— Ничего страшного, миссис Галлант.

Девушка вышла из комнаты, но в дверях бросила аа Анну косой взгляд. Как раз перед тем, как дверь закрылась за ней.

Не было никакой журналистки. Анна знала это, и горничная тоже это знала. Гостиничный персонал всегда был в курсе всех темных делишек, происходивших в гостинице. Значит, как только Анна ушла, сюда в номер к Эдисону приходила женщина. Кто это? И что именно она делала здесь?

Через полчаса в номер вошел Эдисон, вернувшийся с какого-то другого обеда. Анна лежала на кровати. Она вскочила, как только услышала звук ключа, поворачивающегося в замке. Шарфик был раскинут на одном из стульев в гостиной. Она взяла его в руки, когда вошла в комнату, и, держа двумя пальцами, пошла навстречу мужу.

— Твоя гостья оставила свой шарфик, — сказала она. холодно улыбнувшись. — Тебе не кажется, что приглашать к себе в номер женщину для развлечения в нынешних обстоятельствах не самое умное?

Эдисон не прикоснулся к шарфику. Анна разжала пальцы, и шарфик мягко опустился на отполированные носы ботинок Эдисона. Он проводил взглядом шарфик, потом взглянул на жену.

— Это вовсе не то, что ты думаешь.

— Да что ты! Ты, наверное, забыл, что благодаря тебе я стала неплохим детективом. На диване влажные пятна. Что же это, Эдисон? Что это на сей раз, Эдисон? — Голос ее начал звучать громче. В нем появились обвинительные нотки, и она ничего с этим не могла поделать. Уж слишком много разных происшествий было, слишком много других женщин.

— Ко мне приходила сестра Ривы Столет, Маргарет. Она пришла сказать, что Рива хочет меня подловить.

Анна уставилась на мужа. Объяснение было столь неожиданным, столь непохожим на все, что ей приходилось до сих пор слышать, что она не сразу нашлась.

— Рива Столет? Зачем ей это понадобилось?

— Когда-то давным-давно мы были с ней знакомы.

— Вот что? — Дант говорил ей это. Надо было ему сразу поверить.

Эдисон обошел Анну, скинул пальто, ослабил узел галстука и снял его, бросив на ручку кресла, затем пошел к бару. Анна наблюдала, как он приготовил себе крепкий напиток. Она понимала, что таким образом он дает себе возможность обдумать дальнейшее объяснение, но с трудом сохраняла терпение.

— Могу тебе сказать больше, — продолжил он, оборачиваясь. — Годы тому назад… у нас с Ривой был небольшой романчик. Она забеременела. Только сегодня я узнал, что Эрин — моя дочь.

— Эрин? Та самая Эрин, которая работает в твоей конторе? Девушка Джоша…

Она была ошеломлена.

— Точно. Рива Столет хочет, чтобы я их разлучил. Она послала сестру предъявить мне ультиматум.

— Сейчас? Зачем ей это?

— Я должен отослать Джоша немедленно в одну из своих контор на севере Луизианы, прочь из Нового Орлеана, иначе она сделает эту информацию достоянием общественности.

— Но ради Бога, сделай так!

— Чтобы она думала, что в состоянии мной манипулировать? Никогда в жизни! — Слова его были полны ярости. Он осушил бокал залпом и налил новую порцию.

— Но нельзя позволить Джошу и Эрин быть вместе, просто нельзя.

— Плевать. У них маленькие шуры-муры, и ничего более.

— Но ведь ты не знаешь! — Вместо ответа Эдисон лишь пожал плечами. Анна продолжила размышлять вслух: — Да и что вообще ты еще можешь сделать? Ты же не хочешь скандала!

— Скандал и ей не нужен. Это все блеф, беспокоиться просто не о чем. Дорогая Рива теряет не меньше моего.

Но что-то в его словах насторожило Анну. Опыт подсказывал ей, что нужно смотреть глубже. В памяти всплыли иные события.

— Но, очевидно, ты услышал об этом не в первый раз. Не об этом ли хотела поговорить с тобой Рива во время автогонок?

Эдисон не стал ничего отрицать, но предпочел опустить глаза, когда отвечал:

— Тогда это было лишь предложение, теперь — угроза.

— Угроза, переданная через сестру?

— Эта сука весьма изобретательна.

— Если это все правда, почему ты считаешь, что она не сумеет причинить вред тебе, а сама останется ни при чем?

— Ну. если она станет мне вредить, я знаю, что делать.

— О чем ты говоришь?

— Эрин думает, что Рива — ее тетя. Рива, очевидно, хочет, чтобы все так и оставалось.

— И ты думаешь просветить Эрин? А если это не сработает?

— Предположим, в верхах у меня есть друзья.

— Газеты?

— Не беспокойся, этого не произойдет.

Его ответ был уклончивым. Но она знала, что настаивать бесполезно. В любом случае в голове у нее появились иные заботы.

— Итак, это была угроза. А как насчет мокрых пятен?

— На самом деле, я думаю, что Маргарет сама решила сюда прийти. Она всегда меня хотела, ну а на этот раз и я ее захотел.

Анна видела Маргарет раз или два за все время замужества. Она знала, что Маргарет — жена одного из кузенов Эдисона. Она обратила на нее внимание на балу на старом монетном дворе. Женщина не первой молодости, почти матрона. Ей показалось, что ингрижка с Эдисоном не прибавила бы ей самоуважения.

— Значит, ты ее трахнул.

— Для этого она сюда и пришла.

— Ублюдок! — прошипела Анна.

Он с треском поставил бокал на столик.

— Что с тобой? Ты спросила, и я ответил.

— Как ты только можешь говорить мне подобные вещи? Я — твоя жена! У меня есть чувства!

— Ну если ты такая чувствительная, незачем было и затевать разговор. Мне кажется, тебе нравится слушать подобные признания. У тебя всегда есть повод мне это припомнить при удобном случае. Даже если я сейчас же тебя поволоку в постель, ты будешь готова к любви.

— Ты наглец.

— Ты только болтаешь.

— Что же, в один прекрасный день я смогу тебя немало удивить. — Анна бросила эти горькие слова не только ему, но в какой-то мере и самой себе.

— Да-да, — фыркнул Эдисон, — мы уже слышали эту песню.

— Когда-нибудь ты доведешь меня до крайности.

— Тебе слишком нравится быть женой известного человека!

Она покачала головой. Голос ее задрожал, когда она вновь заговорила:

— Ты знаешь, что дело не в этом. Мне нравится, что я несу определенные обязанности. Но я могу попробовать и другого мужчину, просто из любопытства.

Он набросился на Анну, прижав ее к стене, с силой сжал ее запястья.

— Только попробуй! Тебе не понравится, как я на это отреагирую.

Спина ее горела, а руки болели, но она смотрела мужу прямо в глаза, не моргая.

— Я в этом не сомневаюсь ни минуты, — сказала она сдавленным голосом. — Но в отличие от тебя, если я что-то и сделаю, ты об этом никогда не узнаешь.

— Ты когда-нибудь уже изменяла мне? — спросил он в ярости, сильнее прижимая ее к стене. — Изменяла?

— Нет, никогда, — прошептала она, — у меня никого, кроме тебя, никогда не было. Пока.

Лицо его искривилось.

— Я предупреждаю тебя, у меня нет времени для подобного дерьма. Завтра у меня целый день встречи, затем я еду в Шривпорт, а в конце недели готовлю материал для «Тайме». Я беру с собой Джоша, но ты мне не нужна. Ты можешь остаться и заняться своими делами Но мы с ним вернемся. Вернемся только потому, что я не переношу, когда мне угрожают женщины: Рива ли, Маргарет ли, ты ли. Если ты только посмеешь мне чем-нибудь повредить во время кампании, то увидишь, как одной огорченной сукой станет больше. Тебе станет так же плохо, как милашке Риве.

Эдисон так сильно толкнул ее, что Анна отлетела на середину комнаты. Она ничего не ответила, лишь потирала запястья. Почему-то ей совсем расхотелось кричать или плакать.

На следующий день Эдисон присутствовал на запланированном завтраке в обществе конгрессменов. Анна медленно одевалась, а когда он покинул гостиницу, подошла к телефону и набрала номер, записанный на бумажке. Номер, который, как она полагала, ей никогда не понадобится. Сердце ее билось, а под воротничком платья показалась испарина, пока она ожидала ответа.

Дант ответил сонным, но теплым и нежным голосом. Она слышала, как в его комнате свистел и кричал попугай. В горле у нее все сжалось, она никак не могла заговорить.

— Алло? — повторил Дант.

Анна тяжело сглотнула.

— Это Анна Галлант.

— Анна, как поживаете?

В голосе его звучало удивление. Она не винила Данта. Она и сама не верила, что звонит ему.

— Все отлично… Я просто… Я хотела бы вас увидеть. Хочу обсудить с вами один вопрос.

— Конечно. Может быть, пообедаем вместе?

— Мне нужно сделать кое-какие покупки. Я думала, что поеду на Кэнэл-Плейс или на Ривевок. Может быть, выпьем чего-нибудь по дороге?

— На Ривевок есть несколько уютных местечек. Я встречу вас у фонтана, на площади, скажем, около одиннадцати. Вас это устраивает?

— Отлично. — сказала она, затем тихо повторила, уже повесив трубку: — Отлично.

Анна не лгала. Ей необходимо купить платье. Она не нашла ничего подходящего ни на Кэнэл-Плейс, ни у Сакса. Все было то слишком коротким, то слишком длинным, то слишком простым, то слишком замысловатым, слишком ярким или слишком бесцветным, слишком шикарным или слишком романтичным. Может быть, она придирчива. Она просто никак не могла сосредоточиться на выборе платья, бродила тут и там, отклоняя помощь продавщиц. Она никак не могла дождаться одиннадцати часов.

На Ривевок Анна появилась раньше назначенного часа. Она прошла в торговый центр через белые металлические ворота, на которых крупными позолоченными буквами сообщалось, что именно в этом здании проходила Международная ярмарка в 1984 году. Пройдя через площадь, выложенную мозаикой кремового и серого цветов, она нашла себе местечко на скамье с видом на Миссисипи. Она любовалась мощными потоками воды бьющего фонтана. Вокруг него столпились туристы, щелкая фотоаппаратами. Белоснежные экскурсионные пароходы дымили трубами в ожидании пассажиров. Дым, правда, шел не из топок, а от дизельных моторов, но это не имело никакого значения. Все это было представлением.

— Вы удобно устроились.

Она повернулась, искоса взглянув на Данта. Бессознательно на губах ее заиграла приветливая улыбка.

— Вам лишь кажется. Я, наверное, растаю от жары.

— Надо было нам договориться и встретиться внутри, — ответил он уныло.

— Не беспокойтесь. Я наслаждалась пейзажем.

— Мое любимое место на Джексон-сквере. Но любоваться видами лучше всего осенью или весной. Пойдемте туда? — Он указал на стеклянные двери, ведущие в торговый центр.

Дант придержал тяжелую стеклянную дверь, жест этот был проявлением заботы, а не простой вежливости или превосходства. Анна поблагодарила его взглядом. Этот мужчина просто излучал заботливость — интересно, только в отношении нее или в отношении любой женщины? Она заставила себя подумать, что ощущение это, возможно, было лишь плодом ее воображения, своего рода грустным воспоминанием.

На Данте были шорты цвета хаки, зеленая рубашка «поло» и туфли на толстой подошве. Ее собственный наряд, юбка и блузка цвета хаки, составляли ансамбль с его одеждой в отличие от предыдущего раза. Это открытие порадовано ее, как если бы они были парой, хотя эта мысль быстро исчезла. Она уже давно не так молода, чтобы подобные вещи что-либо значили.

Зал был полон людей, большая их часть — туристы и молодежь.

— Вы говорите, что часто приходите сюда? — спросила Анна, двигаясь среди потоков людей.

— Время от времени. Здесь несколько очень хороших магазинов. Вы нашли то, что искали?

— Пока нет. — Анна объяснила ему свою проблему.

— А вы не пробовали зайти к Ивонне ла Флер?

— Что это?

— Не что, а кто. Пойдемте.

Они как будто очутились внутри коробки для шляп времен королевы Виктории. По магазину носился аромат фиалок, цветок этот был везде. Вокруг развешаны образцы старинных кружев, искусственные цветы акварельных тонов, белоснежные платья для невест, изящные женские костюмы и платья. Были еще шляпы, одна элегантнее другой, с широкими полями и лентами — тот тип шляпы, который всегда украшает женское лицо и напоминает королевские приемы в дворцовых парках. Не было ни одного повторения, и на каждом изделии красовался ярлык «Ивонна ла Флер».

Анну сразу привлекло платье из бледно-фиолетового батиста, украшенное нежными букетиками сирени, к платью была подобрана соответствующая соломенная шляпка с шелковыми цветами, пущенными по полю. Весь ансамбль не походил ни на что, когда-либо ей встречавшееся. Ничего подобного в ее гардеробе не было. Но ей все это очень понравилось.

— Примерьте, — предложил Дант, — я всегда доверяю первому впечатлению.

Платье смягчило черты ее лица и молодило. Оно прекрасно сидело на ее фигуре, ручная работа была изысканна. Шляпа же придавала дополнительное очарование. Цена была, конечно, высокой, но оправданно высокой. Глядя на себя в зеркало примерочной, она видела, что это платье придаст ей романтичность. Неожиданно она смутилась.

— Выходите скорее, покажитесь нам, — раздался голос Данта, ему вторил голос продавца.

Анна вдруг осознала, что впервые делает покупку в компании мужчины, которому небезразлична ее покупка, интересно, как она выглядит в новом наряде. Эдисона же больше всего беспокоило, как долго ему придется стоять рядом. Он ощущал смятение в магазинах дамской одежды и считал, что самая лучшая одежда — та, которая не привлекает к Анне дополнительного внимания. Если же она спрашивала его мнение, то, как правило, получала довольно грубое замечание в отношении вкуса или фигуры.

— Вы выглядите прекрасно! — заметил Дант искренне.

Она улыбнулась ему, медленно поворачиваясь вокруг себя.

— Вы считаете, в этом будет прилично появиться на свадьбе?

— Само совершенство! Единственная опасность, дорогая, в том, что вы затмите невесту.

— Лесть! Но она мне нравится! — ответила она, тон ее был непринужденным, потому что в его глазах светилось подлинное восхищение.

Дант вынес из магазина платье, висящее на плечиках, а в руках Анны была шляпная коробка. Она увидела свое и Данта отражение в стекле витрины. Они оба были счастливы. И очень близки.

Анна ощутила холодок в груди. Что она за дура?! Вот так и ловят людей в неверности — когда они ради минутного удовольствия забывают об осторожности. Она не отдавала себе отчета в том, насколько людное место Ривевок. Не отдавала себе отчета в том, что находится в самом центре города. Но теперь-то надо предложить пойти куда-то в более уединенное место.

Но предложить это — значит дать намек на некую нелегальность их встречи. Уж чего она не хотела, так это чтобы Дант Ромоли подумал, что, кроме дружеского совета, ей от него нужно что-то еще. А может быть, нужно?

— Выпьем кофе?

— Можно и пообедать. Время уже близится к тому.

Что-то в поведении Анны насторожило Данта и вызвало смущение у нее самой.

— Не думаю, что темный закоулок какого-либо здешнего бара — подходящее место для обеда. А что вы скажете о простой морской пище и о столике с видом на реку?

Она улыбнулась с облегчением.

Они пошли в ресторанчик Майка Андерсена. Это была небольшая забегаловка с пластмассовой посудой, с длинной очередью, но порции были большими, а ароматы аппетитными. Они вынесли подносы на террасу и заняли столик. Великолепный вид на реку, тень, прохладный ветерок с воды, но самое лучшее — это то, что столики были разбросаны поодаль друг от друга, и большая часть людей вообще сюда не заходила. Они ели лангусты, отламывали и крошили хлеб голубям, летающим вокруг, любовались речным движением: паромы, торговые и пассажирские суда сновали по реке без остановки.

Наконец Анна откинулась на стуле. Не отрывая глаз от стакана с лимонадом, она сказала:

— Наверное, вы спрашиваете себя, что за срочность была звонить сегодня утром. Я не собираюсь быть таинственной. Я просто не знаю, с чего начать.

Дант вытер губы салфеткой, затем скомкал ее и бросил в тарелку.

— Я могу вам помочь. Это что-то связанное с Ривой.

— Откуда вы знаете? — Она внимательно посмотрела на него.

— Это логично. Я знаю, что у нее проблемы и они касаются вашего мужа. Я ведь был в тот день на автогонках, когда она разговаривала с вашим мужем. К тому же мы с Ривой очень давно знаем друг друга. Я могу догадываться о происходящем, но не знаю, что именно происходит. Если вы можете пролить некоторый свет на этот вопрос, я буду признателен.

— Я думала, что вы поможете мне во всем разобраться.

— Но может быть, мы поможем друг другу?

Стояло ли за его словами что-то еще? Анна не могла бы, этого сказать, его темные глаза хранили непроницаемость. В них светились сочувствие и тревога, но, возможно, все это — лишь отражение яркого света. Решительным жестом отодвинув чашку, она начала рассказывать Данту все, что сказал Эдисон о Риве Столет и ее ребенке, Эрин, о ее угрозе.

Когда она закончила, лицо его было хмурым..

— Что-то здесь не так. По-моему, он что-то недоговорил.

— Что вы имеете в виду?

— В этой информации нет ничего особенного.

— Но одно то, что Эдисон является отцом внебрачного ребенка, может помешать ему в предвыборной кампании.

Дант вынужден был согласиться:

— Да, конечно, ведь рождению ребенка предшествовала разыгранная свадьба.

— Что?

Они смотрели в глаза друг друга несколько долгих секунд.

— Я думал, вы знаете, — протянул Дант, — если уж ваш муж вам так много рассказал.

Она лишь покачала головой:

— Он только упомянул их роман. Вы хотите сказать, что Эдисон венчался с Ривой?

— Для нее все было по-настоящему, но он-то уже был женат на вас. Поэтому их женитьба была недействительной.

— И от этого разыгранного брака родилась Эрин?

— Да.

— Но как же… — начала было Анна и запнулась; ее взгляд блуждал где-то вдалеке, как будто выискивая что-то на горизонте. Когда она вновь заговорила, голос ее был напряжен: — Представляю, как это все может повлиять на его карьеру, если найдутся доказательства.

— Не думаю, что есть какие-либо доказательства. Но и слухи о такой грязной игре, пусть и очень давней, могут сыграть свою роль.

— Да, согласна, — сказала женщина, выпрямляясь на стуле. — Думаю, вам необходимо знать, что Эдисон не остановится ни перед чем, лишь бы эта информация не стала доступной общественности. Миссис Столет даже не подозревает, что она делает и чего просит.

— Думаю, единственное, что должен сделать ваш муж в этой ситуации, — разлучить Джоша и Эрин.

— Он ни за что этого теперь не сделает.

— Но почему?

Она беспомощно подняла руки:

— Высокомерие, самолюбие, упрямство — назовите это как угодно. Он просто не сделает и шагу назад перед предъявленным ультиматумом. Кроме того, он даже представить себе не может, что не в состоянии контролировать ситуацию. Но уж если он это поймет, то может стать очень опасным, он будет действовать без разбора средств, чтобы добиться своего. Мне кажется, он начинает понимать, что Рива Столет — единственный человек, единственная женщина, чьи действия он контролировать не в состоянии.

Голос Данта зазвучал жестко:

— Почему вы говорите это?

— Он хочет в ответ на угрозы Ривы рассказать Эрин, кто ее истинная мать. Не уверена, что и это покажется ему достаточным, тогда он пойдет дальше. Он хочет отомстить за свой страх, любыми средствами добиться своего.

— Но, сказав Эрин, что он ее отец, Эдисон автоматически поставит точку в ее романе с Джошем, чего и добивается Рива.

— Да, но Рива, вероятно, хочет сказать ей все сама.

— Нет, — произнес Дант, глубоко вздохнув.

— Следовательно, Эдисон будет придерживать козырную карту в своей грязной игре. Вопрос: что сделает Рива?

— Если уж Рива решится открыть свое прошлое, то Эрин будет знать правду. Я знаю Риву и думаю, что она в ответ на его выпад сделает всю историю достоянием гласности.

— Эдисон не позволит.

— Как?

— Не знаю, он говорил что-то о высокопоставленных друзьях. Говорил он об этом в достаточно мерзком тоне.

— Я очень признателен вам за ваш приход, потому что не только у Эдисона Галланта есть друзья.

Имеет ли он в виду, что сам — друг Ривы, или что у него есть еще более влиятельные друзья, чем у Эдисона? Анна не знала и знать не хотела. Достаточно, что она предупредила его.

— Я рада, что оказалась полезной, — просто ответила она.

Его темные глаза задержались на ней, как бы оценивая. Он вскинул голову:

— Меня, конечно, не касается ваша личная жизнь. Я уже говорил об этом. Но если у вас так мало уважения к Эдисону Галланту, если он настолько бессовестен, как вы описываете, почему вы не покинете его?

— Он — мой муж, — запротестовала Анна.

— Всегда можно развестись с мужем.

Дант произнес свои слова тихо, но в них звучали нотки осуждения. Она улыбнулась:

— Легко сказать! Но я так много поставила на карту, выйдя за него замуж. И так много сложностей возникнет, если я захочу разорвать наш союз, что овдоветь, видимо, легче.

— Вряд ли такое удобство возникнет в вашей жизни.

— Я знаю, — ответила она, и улыбка исчезла с ее губ.

Она вновь стала вертеть в руках свою чашку. Дант сочувственно тронул ее за руку:

— Я не хотел вас обидеть.

— Я знаю, это — моя проблема, и я ее разрешу, когда сумею.

Она боялась, что Дант обидится на ее слова, взглянула на него и заметила, что он разглядывает ее запястье. Поглядев туда, она заметила синяки, оставленные пальцами Эдисона. Она одернула рукава кофточки.

— Он вновь был груб с вами, поэтому вы пришли сюда, — сказал Дант резко.

— Если вы думаете, что я решила отомстить ему за очередной семейный скандал, вы ошибаетесь!

— Я так не говорил и не думал, — прервал Дант Анну.

Она встретила его взгляд, и ее раздражение ушло.

— Да, я вижу, вы не имели в виду ничего плохого.

— Спасибо за это.

Она только покачала головой:

— Вы так вежливы, так спокойны, но вечером вы вернетесь домой и ляжете в постель с мужчиной, который унижает и оскорбляет женщин, который предпочитает, чтобы его сын занимался кровосмешением, чем увидеть невыполненным хотя бы одно свое желание. Как же вы можете?

— Возможно, привычка. — Она попыталась, чтобы ответ прозвучал легкомысленно, но это не получилось.

— Мне просто любопытно. Что в нем такого, что заставляет вас оставаться с ним? Что заставило такую женщину, как Рива, бросив все, уехать с ним? Неужели он настолько очарователен наедине? Неужели он такой восхитительный любовник?

Она рассмеялась, не в силах сдержаться. Смех вырвался у нее из горла, но звучал так горько, как будто обжигал горло.

— Нет?

— Нет.

Последовало молчание. Наконец она подняла глаза, и боль, так долго скрываемая глубоко внутри, вдруг вышла наружу, лежала здесь, у него перед глазами. Дант не отвел взгляд, он взял ее ладонь в свои руки, и она ощутила их тепло и силу.

— Вы красивая женщина. Вы заслуживаете того, чтобы знать любовь. Как я уже сказал, если хоть чем-то я смогу вам помочь, обращайтесь ко мне.

В сказанных словах звучал некий скрытый смысл, которого не было, когда он впервые сделал такое предложение во дворе своего дома. От звука его голоса дыхание у Анны перехватило. Времени отвечать не было, потому что разговор их был прерван криками и детскими воплями:

— Мистер Дант! Мистер Дант!

Двое детей выскочили на террасу. Позвав его, они бросились ему навстречу. За ними следовала мать с подносом, уставленным кока-колой и тарелками с гамбургерами.

— Пьетро, — сказал Дант, и черты его лица расплылись в улыбке. — А вот и Коралия. Что вы здесь делаете, маленькие разбойники?

— Эрин посоветовала нам побывать до отъезда здесь, и вот мы пришли, — объяснила Коралия, не отрывая глаз от Анны.

— Она дала вам правильный совет, — сказал Дант, добавляя уже в адрес их матери: — Я вижу, вы решили отведать нашей американской пищи.

Они обменялись приветствиями. Затем последовали неизбежные представления. Анна почувствовала, как вспыхнуло ее лицо под ироничным взглядом Констанции. Анна, однако, вежливо улыбнулась и мысленно поблагодарила за данное ей воспитание, которое позволило ей сохранить сердечность и холодность одновременно.

— Вы можете занять мое место, — продолжила она, оглядывая свои покупки. — Я должна возвращаться в гостиницу.

— Я помогу вам найти такси, — предложил Дант.

— Не беспокойтесь, я уверена, что сама справлюсь с этим. Вы и так слишком много сделали, угостив меня обедом.

— Не стоит благодарности, — мягко, но настойчиво произнес Дант, взяв вешалку с купленным платьем.

Констанция, расставляя еду на столике, добавила:

— Было приятно встретить вас, миссис Галлант. Дант, вы должны вернуться и выпить с нами чего-нибудь. Я уверена, что дети придут в восторг от вашего общества.

Среди радостных и возбужденных восклицаний детей Анна заметила, как оба, Констанция и Дант, обменялись серьезными взглядами. Взгляды эти подняли в ней чувство, которое она сразу не поняла. Затем оно испугало ее: это была ревность.