"Эльфийский корабль" - читать интересную книгу автора (Блэйлок Джеймс)

Глава 7 Волшебники и аксолотли

Река несла путешественников к морю, и целых три дня они только и делали, что ели, спали и швыряли за борт попадавшиеся под руку рыбьи кости.

Профессор Вурцл обнаружил, что его руки и грудь были сильно поцарапаны во время схватки с гоблином и испещрены вследствие этого длинными красными полосами, которые воспалились и распухли – в них, очевидно, попала инфекция. Передвигаясь по палубе, Профессор стонал и скрипел от боли зубами, но тем не менее требовал, чтобы ему позволяли нести дежурство наравне со всеми.

Они находились на расстоянии нескольких миль от пристани Ивовый Лес, когда стало ясно, что с Профессором нужно что-то делать. Он наконец лег в постель, и Джонатан с Дули принесли ему еду и питье. У него настолько все болело, что даже моргать было больно.

– Боюсь, Джонатан, – сказал он как-то после обеда, когда до пристани Ивовый Лес оставались считаные мили, – что одного отдыха мне будет маловато, чтобы оправиться от этих царапин. Должно быть, у гоблинов на руках полным-полно грязи.

– Это точно, – согласился Джонатан. Но он не знал, что же делать,– единственным дезинфицирующим средством на плоту была какая-то мазь, пахнущая эвкалиптом, но, как оказалось, толку от нее не было никакого. – Между Стутоном-На-Реке и морским побережьем нет даже сторожевых башен. Пристань Ивовый Лес и поселок сметены, и, если верить старине Госсету, Стутон тоже. И я не знаю, где же мы найдем хоть какого-то лекаря. Хотя… кто бы ни ограбил и ни разрушил Ивовый Лес, он, конечно, прихватил с собой все ценности, но, я думаю, лекарства не тронул. Может быть, там что-нибудь осталось от запасов аптекаря. Ну какой бы вор стал красть лекарства?

– Действительно, какой?… – спросил Профессор. – Но я думаю, что в данном случае не стоит на это сильно рассчитывать. Сколько еще нам плыть до пристани Ивовый Лес?

– Около часа.

– Тогда сделай то, что я тебе скажу, мой мальчик. Ты хоть немного разбираешься в травах?

– Я знаток только в приготовлении чая.

– Тогда я должен кое-что немного объяснить. Возьми карандаш и бумагу и запиши вот что. Во-первых, мне нужен арроурут* [Арроурут – крахмал из подземных побегов или корневищ растения.], затем цветки щавеля, примерно горсть, и добрая порция перечной мяты. Сумеешь найти все это?

– Постараюсь, Профессор.

– Затем, – продолжил Профессор,– мне нужно полдюжины желтых древесных грибов – тех, что похожи на раковины моллюсков и покрыты розовыми пятнышками сверху и снизу. Я не удивлюсь, если ты потратишь много времени на то, чтобы разыскать их. Ищи под корой старых поваленных деревьев тсуги.

“Старая поваленная тсуга, – старательно записывал Джонатан, – под корой…”

– Какого размера эти грибы, Профессор?

– В диаметре они примерно с голову человека, когда спелые. Если же тебе попадутся такие грибы, но гораздо крупнее, имей в виду, что они совершенно бесполезны. Если ты прикоснешься к такому грибу, он выделит слизь. Гриб же, покрытый слизью, и вовсе вреден.

“Без слизи”, – записал Джонатан.

– Наконец, мне нужна кружка размельченной паутины – если, ты, конечно, сумеешь ее размельчить, и штук шесть аксолотлей, лучше всего тех, что покрыты крапинками.

Джонатан удивленно покачал головой:

– А будет ли толк, Профессор, от всех этих растений и прочих штук?

– Надеюсь. Этот рецепт мне дал один удивительный бродячий музыкант, который проходил через наш город несколько лет назад. Он утверждал, что у него есть боб, из которого может вырасти целый дом. Это слишком глупо, сказал я ему тогда.

– Да, конечно, – сказал Джонатан, – конечно.

– Но я не спорил с ним по поводу рецепта для припарок. Целебные свойства грибов и аксолотлей известны всем.

– Никто бы не осмелился отрицать их, – согласился Джонатан.

Прежде чем они покончили со списком необходимых лечебных средств, вдалеке показался Ивовый Лес. От пристани, которая некогда была центром торговли жителей речной долины, сейчас не осталось ничего. Уцелел лишь небольшой участок причала, но он был здорово потрепан и так накренился, что его пригодность была под большим вопросом. Однако он был единственным местом, где вообще можно было пристать к берегу, и Джонатан направил плот туда. Дули, держа в руках веревку, уселся на нос, готовый в любой момент пришвартовать плот.

Какое– то время Джонатан обдумывал, а не привязать ли плот к сваям, торчавшим из воды футах в двадцати-тридцати от берега, и на берег доплыть на лодке. В этом случае плот был бы в большей безопасности. Но на самом деле, если кто-то и следил за ними, он мог бы украсть лодку и легко добраться на ней до плота, поэтому в конце концов Джонатан решил отказаться от излишних сложностей. И они пришвартовались к разрушенному причалу.

Профессор лежал в рубке, укрытый несколькими одеялами. Он выпил кружку чая, съел немного сыра и сморщенное яблоко. Рядом с ним друзья положили крепкую дубину, которая должна была отпугнуть непрошеных гостей. Дули и Джонатан заглянули в рубку, помахали Профессору и вышли на причал.

Возле пристани на берегу стоял поломанный сарай для лодок. Крыша его провалилась, и в целом он выглядел так, будто строители ошиблись и выстроили его вверх ногами. Окна в сарае были выбиты, и все вокруг было усеяно осколками стекла. От стен кто-то оторвал обшивку и разломал на мелкие кусочки, которые тоже грудами валялись вокруг. В общем, этот сарай был уже абсолютно непригоден для использования.

Несколько строений, которые некогда относились к пристани, были в таком же состоянии. Крыши обвалились, двери были выбиты и покачивались на заржавевших петлях, сквозь дыры в стенах дул ветер – словно так и было задумано. Внутри же не было ничего, кроме поломанной мебели и изорванных в клочья занавесок. Продукты, одежда и все что-либо более или менее ценное исчезло. Сквозь дыры в ступенях лестницы проросла трава, и везде из окон и дымоходов выглядывала лоза дикого винограда, словно сам лес решил поселиться в этом городе. И вокруг стояла мрачная тишина, лишь изредка нарушаемая криками птиц. Дули был уверен, что во всех домах прячется полным-полно призраков, но Джонатану об этом не говорил, боясь – а вдруг тот согласится?

– Что вы думаете, господин Сыровар, насчет этого разгрома? Что тут, ураган, что ли, промчался?

– Не думаю, что дело в урагане, Дули, – ответил Джонатан. – Хотя я бы предпочел, чтобы это было именно так. Но меня смущает то, что исчезли все жители. Не хочу показаться излишне впечатлительным, но я мог бы предположить, что в таком случае здесь должны были остаться хотя бы… тела – одно или два, ты понимаешь, о чем я говорю?

– А может, ураган скинул их всех в реку? Просто швырнул, как жуков.

– Конечно, такое тоже вероятно, – кивнул Джонатан, – но здесь попахивает рыбой, как говорят на побережье, то есть что-то тут не так. Что это за ураган, который выбивает у дома угловые стойки так, что крыша проваливается внутрь? И что это за ветер, который, отодрав от стен обшивку, принимается кромсать ее в щепки? Это просто какое-то безумие. И даже худшее из всех безумств.

– Прямо как гоблины, которые с воплями все жгли, – привел пример Дули, – даже после того, как наглотались воды.

– Точно, – согласился Джонатан.

– Тьфу!

– Не понял, – удивленно произнес Джонатан.

– Я не говорил этого, – ответил Дули, – я думал, это вы сказали.

– Тьфу, сэр! Это я говорю, – раздался писклявый голос из разрушенного трактира, и в окне показалась голова худощавого человека в высокой шляпе. – Ничто, мои друзья, не случается просто так. Гоблины не ведают, что творят. Они находятся в беспрестанном движении и валяют дурака до тех пор, пока кто-нибудь не вышвырнет их вон.

Джонатан поклонился, а Дули спрятался за его спину, изумленно таращась на незнакомца.

– Колдун! – ошарашенно воскликнул он.

– К вашим услугам, джентльмены, – кивнул колдун. – Как вы проницательны, молодой человек. Я полагаю, меня выдает шляпа. Прямо маяк какой-то.

Его шляпа и в самом деле походила на маяк – высокая, суживающаяся кверху, украшенная звездами и полумесяцем на верхушке. Трудно было придумать что-либо более указывающее на то, что перед вами колдун. Шляпа немного сползала ему то на лоб, то на затылок, прямо как шляпа Гилроя Бэстейбла. Пару раз он ее поправил, а затем вдруг исчез и появился с куском резинки, который привязал к обеим сторонам шляпы и засунул себе под подбородок.

– Так и задохнуться можно, – сказал колдун.

– Пожалуй, – откликнулся Джонатан, не зная, что еще сказать.

– Но если уж задыхаться, лучше не откладывать дела в долгий ящик. Я уже не надеюсь, что шляпе это надоест и она перестанет сползать. Но у нее свои прихоти. Так что без этой душной резинки никак.

– Может быть, если бы она не была такой высокой… – предположил Джонатан. – Но тогда я ничего не смыслю в шляпах для колдунов. Полагаю, что у них должны быть именно такие шляпы.

– Иногда даже выше. Я тоже могу ее удлинить.

Откуда– то из-под плаща колдун извлек нечто вроде палки, на конце которой был набалдашник с вырезанным из слоновой кости лицом младенца, и прикрепил ее к верхушке своей шляпы. Все сооружение закачалось, как флагшток на башне. Колдун чувствовал себя явно неуютно и начал дышать с трудом, силясь сохранить сооружение в равновесии, но наконец бросил это занятие и придержал шляпу руками.

– Ужасно неудобно. Но волшебнику это необходимо, если он хочет быть кем-то большим, чем просто человеком, наряженным в маскарадный костюм, изображающий колдуна с привязанной к поясу колодой карт. Кстати о картах, позвольте вам дать мою визитную карточку.

Джонатан взял предложенную карточку и громко прочитал для Дули:

– Майлз. Волшебник.

– Милейз, к вашим услугам. Это звучит не так банально, как Майлз. Если вы сделаете ударение на первом слоге и четко произнесете звук “е” во втором, то имя приобретет экзотическое, как бы иностранное звучание, как мне кажется.

– В таком случае, Милейз… – произнес Джонатан, выговаривая имя именно так, как произнес его волшебник. На самом же деле имя Милейз звучало намного глупее, чем Майлз – простое и приятное имя. – Милейз, вы здесь один? Кроме вас есть здесь торговцы?

– Торговцы? Нет, полагаю, что их здесь нет. Тут никого нет уже месяца четыре.

– Как?! Эта пристань разрушена четыре месяца назад?

– По правде говоря, это я так предполагаю. Но сам-то я здесь уже три месяца.

– В таком случае поселок разваливался, можно сказать, у вас на глазах? – спросил Джонатан. – Здесь пронесся ураган или случилось что-то другое?

– Да, именно “что-то”, хотя это и не совсем точно сказано. Полагаю, вы довольно четко намекнули на это минуту назад. Прошу прощения, но я нечаянно подслушал ваш разговор о гоблинах. Как правило, их трудно найти за пределами их леса, или, по крайней мере, не в большом количестве. Но сейчас времена явно необычные, и это признал бы любой колдун. Да, “обычные” – едва ли подходящее здесь определение.

Волшебник сорвал с себя шляпу и сунул палку с костяным набалдашником себе в плащ, который некогда имел ярко-оранжевую окраску. Теперь же он был коричневого цвета и явно нуждался в стирке.

– За последние несколько недель я уже не первый раз слышу о “странных временах” и тому подобном, – сказал Джонатан. – И могу лишь посоветовать вам съездить ненадолго в городок Твомбли. У нас нет никаких перемен, за исключением перемен погоды и времен года, чего нам вполне достаточно.

– И мне тоже, дорогой сэр! – воскликнул колдун, вздымая руки, словно в попытке убедить Джонатана и Дули в своей невинности. – Но никто из нас, – продолжил он таинственно, – не защищен от того, что ему на голову могут свалиться приключения и перемены, когда кругом творится такое… Вы понимаете, о чем я?

Джонатан кивнул, но сделал это скорее из вежливости. Дули, по-прежнему во все глаза глядя на шляпу колдуна и думая, что все дело в каком-то удивительном таланте, спросил:

– Но ведь это вы выслали их всех отсюда? Высушили, как осенние листья, и сдули, как жучков, мистер волшебник, сэр, если вы позволите?

– О нет, конечно, – ответил колдун. – Разве вы не поняли, что это гоблины? Торговцы все уехали, один за другим, уже давно. Может быть, даже с полгода назад. Так или иначе, но здесь на пристани оставалось всего человек двадцать, не больше. Большинство из них, как мне кажется, отправились вниз по реке к морю, ведь они по природе не только торговцы, но еще и моряки. Я видел их груженые плоты, они плыли туда, к морю, но все они умалчивали о том, почему позакрывали свои магазины и сорвались с насиженных мест. И кажется, там был этот гном. – Колдун понизил голос. И Джонатан, ожидая, что сейчас последует разговор на эту тему, смотрел на него во все глаза. – Вы знаете его? – спросил колдун. – Впрочем, не стоит удивляться. Мы все узнаем о нем, и боюсь, что гораздо раньше, чем он закончит свою игру.

– Кого вы имеете в виду, говоря “этот гном”? – спросил Джонатан. – И как он мог прогнать столько людей? Почему же никто не отстегал его как следует хворостиной и не научил почтительно относиться к людям?

– Я думаю, кто-то пытался это сделать. Но этот гном – не обычный полевой гном с побережья и не гном-каменщик с Белых Скал. Он из Заколдованного Леса и, кажется, имеет власть над всеми созданиями в этой стране. Он может заставить утихнуть ветер, – мрачно произнес колдун, – а туман опуститься, причем в самое неподходящее время. И у него гораздо большая власть и сила, чем у того же тумана или ветра. И еще говорят, что он может сделать так, чтобы весь край погрузился в тишину, что он может заморозить человеческие души. И это не просто слухи, я сам видел нечто подобное.

Колдун вздернул подол своего плаща, и разлохмаченная кромка закружилась, хотя ветра не было. Дули испуганно отступил за спину Джонатана и выглянул из-за его плеча.

Джонатану показалось, что он начал понимать рисунок в очень сложной паутине, но, чтобы увидеть его еще более ясно, ему пришлось бы подойти к ней ближе, чем он хотел. По его спине пробежала дрожь. И он решил, что им пора заняться своими делами. Бедный Профессор лежал там, в рубке, больной, а они тратили время на беседы с этим колдуном, у которого не было ничего, кроме плохих новостей.

– Послушайте, – сказал Джонатан, – боюсь, нам пора. Мы должны позаботиться о больном товарище.

– А с кем я вообще имею честь говорить? – спросил Майлз приказным тоном, что весьма не понравилось Джонатану.

– Джонатан Бинг из городка Твомбли, к вашим услугам, – ответил Джонатан, слегка поклонившись и снимая шляпу, – я занимаюсь изготовлением сыра.

– Сыра! – вскричал колдун. – Я знал одного человека, который тоже делал сыр. Он изготавливал круги сыра, такие огромные, что человек чуть с ума не сходил, увидев их.

– Ну, – пробормотал Джонатан, – не думаю, что круги моего сыра столь же огромны, но зато про него нельзя сказать, что он плохой. Он пользуется спросом, и это так. Особенно он популярен на побережье во время рождественских праздников.

– Так вы – тот самый человек, который делает сыр с изюмом! – воскликнул колдун. – Как же я опозорился!

Джонатан, которому было очень приятно услышать подобное восклицание в свой адрес, немного покраснел от смущения, хотя и испытывал вполне справедливое чувство гордости.

Майлз долго тряс ему руку, затем позвал Дули, который что-то нашел среди развалин трактира, и долго тряс его руку тоже. Джонатан подумал, что колдун слегка преувеличивает его достоинства столь пылкими рукопожатиями, но мысль эта пришла к нему лишь из скромности.

Колдуна как будто сильно заинтересовала рука Дули.

– Это очень ценное кольцо, мой мальчик, очень ценное, – сказал он.

Только сейчас Джонатан заметил, что у Дули и впрямь на пальце надето удивительного вида кольцо. Оно было отлито из золота, в виде спирально закрученной раковины, с рельефной камеей, изображавшей морское создание. Животное выглядывало из раковины и смотрело загадочным взглядом. Эльф с Океанских Островов мог бы сказать Джонатану, что в раковине сидело животное под названием наутилус, одно из самых удивительных обитателей океана.

– Где ты взял это кольцо? – спросил колдун, придавая своему тону небрежность – как будто на самом деле это его нисколько не волновало.

– Мне дал его дедушка, – гордо ответил Дули. – У него было четыре таких кольца, и каждое в виде какого-нибудь животного, а точнее, рыбы. Одно кольцо он дал мне и сказал, что оно обладает магической силой, правда не сказал какой.

– Думаю, он был совершенно прав насчет этого, – сказал волшебник. – А что за человек твой дедушка? Богач, наверное, раз у него такие драгоценности?

– О, ни слова об этом, – произнес Дули, как всегда он это делал, когда речь заходила о его дедушке, – наверное, для того, чтобы подогреть у собеседника интерес. – Он был богачом пятьдесят раз, а может быть, и все сто, но все свое богатство он раздаривал. Немного тому, немного этому. Его фамилия была Стоувер, как и у меня, конечно, а фамилия у нас одна, потому что, как я часто говорил, он мой дедушка.

Дули замолчал и кивнул с таким видом, словно объяснял очевидные вещи и теперь ждал, что ему на это ответят. Он посмотрел на свою руку, а затем бросил быстрый взгляд на руку Майлза.

– У вас точно такое же кольцо! – закричал он. Майлз пожал плечами:

– Что за странный мир, не так ли? Джонатану казалось, что весь этот разговор был довольно странным, но Майлз заговорил о другом, словно совершенно забыл о кольцах.

– Вам в последнее время не попадались эльфы? – спросил он.

Вопрос был неожиданный, и Джонатан с подозрением взглянул на волшебника и, сам не зная почему, ответил довольно осторожно:

– Да, мы видели воздушный корабль эльфов неделю тому назад.

– Неделю назад? Не исключено, что вы увидите их опять. Они мои близкие друзья и славные ребята, хотя и немного смешные. Колдуны, как вы знаете, необыкновенно серьезны, в частности, я имею в виду и себя. А эльфы всегда смеются, поют и проказничают, даже когда занимаются серьезными делами. Но все равно они славные; вы бы наверняка поладили с ними.

Все это показалось Джонатану и Дули слегка загадочным, но гораздо большее впечатление на них произвела кучка рыбьих скелетов, которую Дули вытащил из-под груды досок.

– Еда гоблинов! – воскликнул он, после посещения Леса чувствуя себя совершенно просвещенным относительно пристрастия гоблинов.

– Действительно, это они ели, – произнес Майлз. – Все это оставила компания, которая мародерствовала в городе несколько месяцев назад, как я уже говорил. Они тут безнаказанно бесчинствовали: били окна, ломали дымоходы, кидали мусор в почтовые ящики, разнесли на кусочки пристань и сарай для лодок – одним словом, неплохо повеселились. Впрочем, обычно они себя так не ведут. Никогда. Это он послал их сюда, точно так же, как и впоследствии в Стутон. Там оставалось всего трое человек, и те уплыли вниз по реке, как только до них донеслись слухи о гоблинах. Они знали, что потом придет и он сам. А после гоблинов здесь разросся лес. Появились сорные травы, дикий виноград и другие растения, которые в обычных условиях довольно хороши. Но нам незачем сейчас копаться во всем этом. Боюсь, что в Стутоне все намного хуже… Так что там насчет больного товарища, о котором вы сказали?

– Да-да, – ответил Джонатан, вынимая из кармана список ингредиентов, необходимых для приготовления лекарства. – Вы, может быть, знаете, где мне достать все это?

Колдун внимательно просмотрел список сверху донизу и как будто был приятно удивлен.

– Это же рецепт припарок, – пробормотал он, – да, это поможет. Считайте, что все это у вас есть. А что случилось с этим джентльменом?

– Его поцарапали гоблины и укусили пару раз.

– О Боже, – произнес колдун. – Что же мы стоим и болтаем? Когда это случилось?

– Три дня назад.

– Боже, Боже!… Вы должны были прийти ко мне раньше. Но вы могли бы вообще не найти меня! Но вы меня нашли, и это очень хорошо. У меня есть такая смесь, уже приготовленная. Вы ни за что не уйдете без нее. Считайте, что вам повезло. Правда, в ней нет мяты. Слишком уж тут влажно для нее. Вы можете осмотреть всю округу, но мяты вы не найдете.

Колдун исчез в таверне, и Джонатан и Дули слышали, как он роется там, но не смели заглянуть внутрь. Майлз казался им слишком непонятным и загадочным, чтобы подсматривать за ним. Через минуту он появился, держа в руках стеклянную банку, заткнутую большущей пробкой, которая сверху была залита воском.

– Единственное, чего не хватает, – это аксолотлей. Нельзя держать у себя живых аксолотлей, как вы понимаете. Мы должны найти их логовище и поймать несколько штук. Они не будут против. Нисколько. Наоборот, они будут рады дать нам немного соли, а потом мы вернем их домой.

Колдун принялся рыться в карманах плаща. А карманов у него было множество, и прежде чем он нашел то, что хотел, ему пришлось вывернуть их штук пять. Наконец он извлек пыльный кожаный мешок, небрежно обвязанный кожаным ремешком. Правда, Майлзу пришлось немного повозиться с ним, прежде чем развязать. Он взглянул на Джонатана и Дули, которым, по правде говоря, было очень интересно знать, какая диковинка появится на этот раз.

– Вы когда-нибудь видели это? – спросил он, доставая из мешочка некое существо, бугорчатое и в крапинках, и кладя его на ладонь.

– Это жаба, – сказал Джонатан.

– Это большой жирный жук, – предположил Дули, широко раскрытыми глазами уставившись на диковинку.

– В действительности, – сказал колдун, – вы бы назвали его Близким Другом. Правда, я не уверен, что это и в самом деле он. Иногда мне кажется, что это жаба, иногда – что жук, как сказал молодой человек. Однажды я был готов поклясться, что это свинорылая черепаха, но это звучит настолько мало вероятно, что не хочу даже говорить об этом. Его дал мне мой старый учитель, который использовал это существо для предсказания погоды. Он знает секреты семи амфибий и четырех настоящих зверюг – утконоса, дюгони и тому подобных. И если он не отыщет аксолотлей, то, значит, никто не сможет этого сделать.

Волшебник Майлз поднес Близкого Друга вплотную и что-то зашептал моргающему животному на ухо. Затем он сунул руку в карман, достал оттуда ломоть хлеба и отщипнул кусок. Существо засунуло несколько здоровых кусков в складку своей зеленоватой кожи и безмятежно заморгало. Колдун приложил к Близкому Другу ухо и минутку внимательно прислушивался, а затем осторожно положил его обратно в мешок и сунул в карман.

– Ну что же, нам повезло. Он сказал, мы должны найти лужайку, на которой растут фиалки, а я знаю, где это – в том месте, где сливаются два ответвления реки и папоротник растет высокий, как дом. Там, где сливаются Ткачиха и Победительница. Знаете, там полно аксолотлей, хотя многие и не знают об этом, и люди просто собирают там фиалки. Если вы найдете буйные заросли фиалок, можете считать, что рядом найдутся и аксолотли, которые не откажут человеку в помощи.

– Давайте в таком случае пойдем туда и наберем пару десятков, – настойчиво предложил Джонатан, – а потом поскорее вернемся на плот.

– Что ж, давайте, – согласился волшебник. Они прошли ярдов сорок, перешли дорогу и вслед за колдуном заскользили по склону холма, заросшему кустами и ивняком. По склону среди кустов весело бежал ручеек, который шириной был не больше шести футов. Они перепрыгивали с валуна на валун и подошли к тому месту, где этот ручей сливался с другим, более широким, и в конце концов весь поток через четверть мили впадал в реку. Среди ивняка тут и там над землей вздымались огромные, выше Джонатана, ярко-зеленые кочки. Посередине речки расположился небольшой островок, который представлял собой настоящий цветник – он весь был украшен желто-фиолетово-голубыми фиалками с большими нависающими лепестками. Сами фиалки росли на насыпи из песка, земли и камней, которая была испещрена целым лабиринтом из трещинок и ямок, и из каждой торчала голова аксолотля, украшенная перистыми жабрами, пятнистая и глупая.

Колдун резко наклонился к камню и тут же схватил парочку аксолотлей.

– Вот уж поистине скользкие создания, – сказал он, передавая их Джонатану, – но без них никак. Особенно за ними почему-то охотятся ученые, которые и половину своих работ не могут написать без этих тварей. А бывают аксолотли шести футов в длину, не меньше. А на Островах, говорят, они вырастают до двенадцати футов и разъезжают на устройствах с колесиками, которые для них изготовляют эльфы в обмен на их услуги. А может, все это и враки, я и сам точно не знаю.

Джонатан взял двух аксолотлей, выглядевших вполне довольными, и они безвольными, словно студенистыми комками лежали у него на ладони – скользкие и мягкие, и едва не выскользнули из рук.

– Думаю, четырех вполне достаточно, – сказал Майлз.

Они вскарабкались обратно на холм – при этом Джонатан изо всех сил старался не раздавить животных – и, пройдя мимо разрушенного города, вернулись на пристань.

Когда все трое вошли в рубку, Профессор приоткрыл один глаз – видимо, на что-то другое у него просто не было сил.

Глядя на Профессора, Майлз зацокал языком, а Дули взял тарелку. Колдун содрал с банки воск, а затем зачерпнул целую ложку липкой смеси, которая совсем не была похожа на лекарство. Он положил ее на тарелку, а затем, к удивлению Джонатана и Дули, пустил туда аксолотлей, и они тут же принялись бегать по смеси с таким видом, словно приятно проводили время. Они носились то туда, то сюда, и оставляли за собой следы, и время от времени останавливались, чтобы облизать свои лапки, а затем опять начинали ползать по липкому веществу. Так они с минуту носились по тарелке, а затем колдун взял их и передал Дули, который явно не знал, что с ними делать.

– Прикладывать к ранам пять раз в день, – сказал Майлз, намазывая немного смеси на руку Профессора – там царапины были особенно распухшие и выглядели хуже, чем остальные. Почти мгновенно краснота немного спала с них, и Профессор улыбнулся и даже одобрительно кивнул. Друзья смазали и другие царапины, а затем помогли Профессору сесть на постели. Слабым, охрипшим голосом он пробормотал слова благодарности, обращаясь к волшебнику, а тот, в свою очередь, предостерег его от переутомления и протянул свою визитную карточку.

– Объясните ему, как правильно произносится мое имя, – обратился Майлз к Джонатану, – и постарайтесь разыскать меня на обратном пути в городок Твомбли, если у вас будет возможность. Я бы очень хотел узнать о ваших приключениях.

– Обязательно, – сказал Джонатан, – хотя я надеюсь, что приключений будет как можно меньше.

– Не удивлюсь, если ваши надежды не оправдаются, – ответил колдун и покачал головой. Затем он закрыл свою банку пробкой.

Джонатан подошел к одному из ящиков с припасами и запустил туда руку. Порывшись там с минуту, он наконец извлек аккуратно завернутый кусок сыра и протянул его колдуну. Тот вежливо поклонился:

– Это не тот ли знаменитый сыр с изюмом?

– Он самый. Надеюсь, он оправдает себя.

Майлз улыбнулся и кивнул:

– Премного благодарен. Последний раз я ел какой бы то ни было сыр год назад, а теперь у меня не сыр, а настоящее чудо.

Он подозвал Дули и взял у него аксолотлей, а затем, попрощавшись, сошел на берег и исчез в разрушенном сарае для лодок.

Джонатан стал ругать себя за то, что не уговорил колдуна остаться с ними поужинать. Но до наступления темноты оставалось лишь несколько часов, и поэтому следовало поспешить. Профессор выглядел намного лучше, а на тарелке осталось столько смеси, что ее хватило бы на неделю. Джонатан и Дули отвязали плот, а затем вместе с Ахавом уселись на корму, бросая прощальные взгляды на заброшенные руины пристани Ивовый Лес, которые постепенно исчезали вдали.