"Джонни-бедняк и Арника" - читать интересную книгу автора (Лазар Эрвин)

Глава седьмая, В КОТОРОЙ МЫ ВСТРЕЧАЕМСЯ С БРАТЬЯМИ ЧЕРЕСЧУР И АРНИКА ПОМОГАЕТ ИМ ПОДРУЖИТЬСЯ

Джонни-бедняк был счастлив. Он радовался за Дезё Медношахта и был в восторге оттого, что они с Арникой скоро очутятся в Стране Чудес у Семиглавой Феи.

— Но на пути в Страну Чудес они еще должны встретиться с двенадцатью братьями Чересчур.

— С какими такими братьями?

— Но ты сам однажды сказал, что рядом со Страной Чудес живут двенадцать братьев.

— Разве я это говорил?

— Конечно! Неужели не помнишь? Братья Чересчур.

— А, братья Чересчур. Теперь припоминаю. Конечно, Арника и Джонни встретятся с этими братьями.

Приблизительно на полпути между лугом Дезё Медношахта и королевским дворцом Ай-Ах Тана Кутарбана Джонни-бедняк и Арника проходили мимо старого, полуразвалившегося дома.

— Очень пить хочется, — сказала Арника, — давай зайдем, попросим напиться.

Так они и сделали. В доме вокруг большого деревянного стола сидели одиннадцать очень мрачных молодцов. Все они были похожи друг на друга, сразу видно, что это братья.

Только Джонни-бедняк хотел попросить стакан воды, как вдруг все одиннадцать братьев хором вскрикнули, словно от боли, и все одиннадцать схватились за правую ногу. Причем сделали это одновременно, как по команде. Потом они вскочили из-за стола и стали прыгать по комнате каждый на левой ноге, схватившись за правую ногу.

— Болван! Остолоп! Безрукий! Дубина стоеросовая! — кричали они при этом хором.

— Что такое? Да не сошли ли вы с ума? — невольно воскликнул Джонни-бедняк, удивленно смотря на братьев.

— С ума сошли! С ума сошли! И вовсе мы не сошли с ума! Просто этот безрукий бревно уронил, да прямо на ногу!

— Кто уронил? Какое бревно?

— Наш двенадцатый брат. Он пошел в лес по дрова да как шмякнет бревно! И теперь у нас у всех болит правая нога.

— С чего это вы решили, что все случилось именно так? — удивился Джонни-бедняк.

— Так мы это чувствуем! Видишь ли, над нами довлеет страшное проклятье. Если у одного из нас что-нибудь не в порядке, у всех остальных случается то же самое. Ой-ёй-ёй, до чего же болит нога! Представляешь теперь, как ужасна наша жизнь? Недавно вон тот глупец ухитрился поскользнуться и свалиться в реку, а плавать, дуралей, не умеет и, конечно, начал тонуть, задыхаться, звать на помощь. Так мы на берегу едва-едва живы остались. Хорошо, течение вынесло его на берег.

— Молчал бы уж! Кто позавчера объелся? А у нас, несчастных, животы болели! Обжора!

— Да ты бы лучше помалкивал! Помнишь, как ты заблудился в прошлом году? Мы из-за тебя целых три дня мерзли и голодали! Не мог дороги отыскать!

Братья уже готовы были вцепиться в волосы друг другу. Джонни-бедняк даже за голову схватился, взгляд его перескакивал с одного брата на другого. Но они внезапно прекратили перепалку и опять принялись охать и стонать.

— Ох, тяжело, ох, тяжко, ох, давит на плечо! — наперебой кричали братья. — Вот дубина, до чего сучковатое бревно выбрал! Ну зачем надо тащить такую тяжесть!

Так они долго стонали, охали, ахали, сокрушались.

— А сейчас что с вами происходит? — поинтересовался Джонни-бедняк.

— Теперь наш полоумный братец домой бревно тащит, то самое, что ногу ему придавило… Выбрал, олух, самое тяжелое. Ой-ёй-ёй-ёй, за что нас так бог наказал?!

И вдруг заговорила Арника, она по-прежнему была под мышкой у Джонни-бедняка:

— Как вам не стыдно?!

Братья удивленно завертели головами:

— Кто это сейчас сказал? Неужели твоя утка? У тебя говорящая утка?!

— На самом деле это не утка, а моя невеста — принцесса Арника, просто ее злая ведьма заколдовала.

— Не ври, мы тебе не верим! — хором закричали братья.

При этом они не переставали охать, отдуваться, стонать, корчить рожи и потирать плечо с перекошенными от боли лицами. Как видно, двенадцатый брат усердно тащил бревно к дому.

— Я легко вам могу это доказать, — заявил Джонни-бедняк. — Пусть я буду селезнем, а Арника — человеком!

Хоп! — и желание мгновенно исполнилось. Перед братьями очутилась Арника во всей своей красе.

У братьев вытянулись лица и округлились глаза.

— Вот это да! Краси-и-и-вая! — хором воскликнули они, но Арника смотрела на них хмуро, даже с презрением. — А кто из вас обычно говорит заклинание, чтобы вы могли поменяться обличьем? — наперебой стали спрашивать у Арники братья.

И тут же глубоко вздохнули и перевели дух: двенадцатый брат, очевидно, опустил бревно на землю, чтобы передохнуть.

— Это всегда говорит тот, кто в данный момент человек, — ответила Арника.

— А ты не боишься, что в один прекрасный день, когда ты будешь уткой, зашвырнет он тебя куда-нибудь в кусты да там и бросит? А?! Вот и останешься уткой!

— Не верите вы друг другу! В этом и есть корень всех ваших бед! — сердито проговорила Арника.

— А это правда, что если бы один из них захотел, другой бы навсегда потерял человеческий облик?

— Да.

— Мне бы такое никогда в голову не пришло.

— И очень хорошо.

— А Джонни-бедняку и Арнике?

— Ты сама должна понимать, что об этом не может быть и речи!

— А вот братьям Чересчур это почему-то пришло в голову.

— Из-за дурного склада ума они и страдают.

— Это я понимаю. Были бы они дружны, пошли бы да помогли своему двенадцатому брату? Да?! Вот и не пришлось бы стонать и стенать, всем-то вместе куда легче управляться с делами!

— Верно! Именно это Арника и собирается объяснить им.

— Если бы у нас было бы так же, как у братьев Чересчур — у тебя заболело и мне сразу же больно, это хорошо или плохо?

— Я думаю, мы и сейчас как братья Чересчур. У меня очень сердце болит, если с тобой что-нибудь случается.

— Я о другом думаю. Вот если бы, скажем, я упала, набила бы себе синяки, оцарапалась, мне было бы больно. А у тебя тоже появились бы синяки и царапины?

— А по-твоему, это хорошо или плохо?

— Но ведь я бы тогда бегала осторожнее, чтобы не упасть и непричинить тебе боль.

— Очень мило с твоей стороны.

— А ты бы меньше курил, чтобы я по утрам не кашляла?

— Тогда бы я, наверное, совсем бросил курить.

— Вот и хорошо. Мы были бы внимательнее друг к другу. Так пусть же Арника скажет братьям Чересчур, чтобы они заботились друг о друге, хорошо?

— А она уже сама им это объясняет.

— Эх, вы, глупцы несчастные! — проговорила Арника. — Вы готовы скорее на берегу задохнуться, чем прыгнуть в воду и помочь брату! Готовы три дня мерзнуть и голодать, вместо того чтобы помочь вашему родному брату выбраться из леса!

— Вот еще! Так мы и будем друг за другом бегать да в воду прыгать? — заворчали братья.

— Но ведь вы могли бы быть самыми счастливыми людьми на свете, — продолжала Арника. — Любой из вас, попав в беду, мог бы рассчитывать на помощь остальных одиннадцати. Среди вас могли царить доверие и любовь.

— И правда, — задумчиво произнес старший брат, а остальные круглыми от удивления глазами уставились на Арнику. — Как нам это раньше в голову не пришло?

И тут они опять застонали: двенадцатый брат, видно, взвалил себе на плечо бревно. Но теперь уже братья Чересчур мгновенно вскочили со своих мест и побежали. Они помчались навстречу брату — помочь ему. Для двенадцати человек бревно оказалось таким легким, что они и веса-то его не почувствовали. И не пришлось им стонать и стенать от тяжести. Братья легко несли бревно и вдруг хором закричали:

— Эй, глаза щиплет. Кто это из нас плачет?

— Я, — проговорил двенадцатый брат. — Плачу от радости.