"Ронан-варвар (пер. М.Кондратьев)" - читать интересную книгу автора (Bibby James)

Встреча

В ложбинке, в одной из самых пустынных частей Неболуйских равнин тщедушный и сильно напуганный человек сидел у костра, нервно вглядываясь в ночь.

Звали его Тарл (если только вы, случайно, не агент по взысканию долгов, разгневанный супруг или представитель органов правопорядка), и он как раз подумывал, не пора ли нализаться. Нервничал же он по причине того, что чувствовал себя здесь не более непринужденно, чем рыба в мешке с цементом. Естественной средой обитания Тарла был город – и предпочтительно шумный, грязный, многолюдный город с жутким обилием спиртного, женщин, казино и запрещенных препаратов.

Когда он в сумерки остановился здесь на привал, вокруг не было ни малейших признаков жизни – куда ни глянь, масса неровных, зубчатых скал. Затем, когда опустилась темнота, сырой ползучий туман с запахом гнили мягко осел в ложбину и послышались всевозможные странные шумы. Сопение, завывание, рычание, верещание… Короче, как раз те самые шумы, которые обычно производят свирепые Тарлоеды. Некоторые из них явно приближались.

Тарл спешно схватил охапку терпеливо собранного им хвороста и бросил ее в огонь. Ожило еще несколько вялых и нерешительных языков пламени. Тут на отдалении раздался сумасшедший ослиный рев – пожалуй, такой шум мог поднять только осел из преисподней.

Тарл, решив, что если будет еще много шумов, они вполне могут показаться ему знакомыми, принялся громко сам с собой разговаривать.

– Нет, ты точно свихнулся. Сидишь тут в центре пустоши, во многих милях от общественного туалета, в окружении тварей, с которыми даже в картишки не перекинуться. Что ж, сам виноват. Ты же знал, что будет, если те орки тебя за лапу поймают. – Тут что-то пронзительно заверещало почти над самой его головой. Тарл подскочил, и сверкающие искорки замелькали у кончиков его пальцев. Клят! Такое всегда случалось в моменты предельного стресса, и он этого терпеть не мог. Единственным способом эту ерунду прекратить было маленько выпить. Со вздохом Тарл потянулся к винному бурдюку, что лежал на земле возле его рюкзака. В этот момент далекий ослиный рев достиг своего пика, и на него ответило негромкое конское ржание. Негромкое ржание где-то поблизости. Совсем рядом.

Тихо-тихо и медленно-медленно Тарл вытянулся на все свои полтора метра и положил ладонь на рукоять меча. Кони сами по себе по пустоши не шатаются. Для этого они слишком умны. Значит, там всадник. А кто бы это ни был, он не проедет мимо костра, не поинтересовавшись кто его развел. Дружелюбный путник будет рад компании, а недружелюбный путник… Тарл заскрипел зубами, а затем почти перестал дышать. Вокруг вдруг сделалось совсем тихо. Все голоса животных разом смолкли.

– Эй, кто там еще? – Голос Тарла упал в тишину как пленок в пустой плавательный бассейн. Красные и зеленые искры заструились из кончиков его пальцев и с треском посыпались на землю. – Эй, я же знаю, что ты там… Скажи хоть что-нибудь. – Ни звука… А потом стук камня о камень, словно кто-то пошевелился. – Слушай, кто бы ты ни был! Скажи чего-нибудь, или я сейчас так пердну, что у тебя уши заложит! Я не шучу… у меня кишечник что надо!

Последовал еще момент тишины, а затем из темноты выступил мощный и довольно устрашающий на вид воин.

За собой он вел здоровенного коня, а в руке держал самый массивный меч, какой Тарлу доводилось видеть. Шею воина опоясывал кожаный ремешок, с которого свисала голова плюшевого мишки. Отчего-то этот фрагмент детской игрушки делал воина еще более грозным. Он помедлил, а затем бросил Тарлу вызов.

– Я Ронан, Победитель Зла. Будешь мне помогать или препятствовать? Выбирай в темпе!

Чтобы принять решение, Тарлу и секунды не потребовалось. Победители Зла склонны быть хорошими парнями, а то, что этот детина «хороший», было вписано в каждую черточку его благородного лица. Кроме того, хорошие парни обычно не втыкают в тебя мечи, если ты с ними любезен. Тарл поднял руку в знак приветствия и расплылся в ухмылке от уха до уха.

– Помогать! Конечно же помогать! Боги мои, ну ты меня и напугал! Я подумал, это ко мне что-то пакостное и злобное так подбирается. Типа полиция. Давай, тащи сюда камень и погрейся у костра!

Ронан воткнул меч в сырую землю и уселся, оставив своего коня стоять в тени без привязи. (Коней воинов редко нужно привязывать. Когда ты принадлежишь воину, ты должен быстро учиться себя вести, иначе кончишь в виде котлеты в какой-нибудь вшивой оркской забегаловке.) Тарл, строго следуя своей политике быть любезным, продолжал трепаться.

– Между прочим, меня Тарл зовут. А ты, значит, Ронан, Победитель Зла? Славное имя. Сразу обо всем говорит. Честно говоря, я и для себя всегда чего-то такого хотел. Чего-то мало-мальски стильного. Скажем, Тарл Смешиватель Коктейлей. Или Тарл Устроитель Пирушек.

Ронан насмешливо на него взглянул.

– А Тарл Вечный Халявщик не подойдет? – предположил он.

Тарл изумленно на него вылупился.

– Мы что, раньше встречались? – озабоченно спросил он. Ронан улыбнулся и покачал головой. Тарл взял винный бурдюк и задумчиво его откупорил. Хотя у этого парня на шее и болталась голова плюшевого мишки, он был далеко не идиот. Тарл от души хлебнул вина, затем вспомнил про свою политику Любезного Парня и предложил бурдюк Ронану. Тот взял его и поднес к губам. Едва он глотнул, как брови его со вполне слышным стуком сошлись у переносицы. Боги милосердные! Ронан ожидал, что вино будет немного грубоватым, но ощущение от него оказалось такое, словно кто-то натер наждаком его горло и обработал паяльной лампой желудок! А какой теперь привкус во рту! Немало он за прошедшие два года пивал вин и стал, как будто, неплохо в них разбираться, но это и близко не было похоже на все, что он пробовал.

Тарл, который твердо верил, что о качестве вина можно судить по размеру комков, которые в нем непременно должны присутствовать, гордо ухмыльнулся.

– Что, круто? От такого шерсть на груди вырастает! Моя ручная крыса после стакана этого зелья обычно котов мочить ходила!

– У тебя ручная крыса имеется? – Передавая бурдюк обратно, Ронан ухмыльнулся себе под нос. По Тарлу скорее было похоже, что он сам чья-то ручная крыса.

– Была. Ее Мариной звали… ну, вообще-то она была не моя, просто мы один подвал делили. Эх, классная была крыса. Каким только фокусам я ее не научил! Дохлой прикидываться, на задних лапках стоять, монеты ко мне подтаскивать, а еще разную ерунду переносить…

– Надо же, какая смышленая! И что она переносила?

– По большей части бубонную чуму, – Тарл улыбнулся при воспоминании о своей любимице, затем лицо его помрачнело. – Надеюсь, с ней все в порядке. Пришлось ее оставить, когда я из Орквиля удочки сматывал. Торопился маленько. Даже попрощаться времени не было.

– Из Орквиля? Опасный городок?

– Ты еще спрашиваешь! Когда впервые туда попал, то для начала три недели Игровой Фишкой пробыл. Да, скажу тебе, я был до жути отчаянный. Потом я себе более безопасное занятие нашел – взялся у клуба «Голубой Бальрог» деньги за вход собирать.

– А почему ты сбежал?

– Так меня засекли, когда я это делал. Ну, я и подумал, что лучше свалить, пока меня в кастрюльке на стол не подали. Знаешь, какие эти орки. Сперва они тебе говорят: – «Эй, мы с тобой как-нибудь непременно позавтракаем», – а через минуту ты сам завтраком становишься. На, выпей еще вина. – Тарл передал бурдюк обратно Ронану. Тот немного на него поглазел, затем перевел дыхание и сделал еще глоток. Пожалуй, это был самый отважный его поступок за многие годы.

Город Орквиль, что в Северных горах, славится своим философским отношением к жизни. И действительно, у большинства тамошних обитателей к ней очень философское отношение, особенно когда речь идет о чужой жизни. Орквиль также прославился своими казино. Это была родина легализованных азартных игр. Многие годы люди благополучно играли на деньги, но через какое-то время это стало приедаться. Ну, выиграешь ты кругленькую сумму или проиграешь. Что с того? Ведь это всего лишь деньги.

Пока бизнес буксовал, казино попробовали игры с другими ставками в попытке возбудить былой азарт и вернуть к себе игроков. А разве что-то может вызвать больший азарт, чем игра на твою жизнь? Какое-то время «смертельный покер» в «Гашник-Паласе» пользовался в городе безумным успехом. А потом люди начали понимать, что это, пожалуй, чуть-чуть через край. Слишком опасно. Если ты выиграл, все путем. Ты классно провел вечер и получил в кровь массу адреналина. Но что, если ты проиграл? То-то и оно. Финита ля комедия. Тебя больше нет.

Затем кто-то набрел на идею об азартной игре на чужую жизнь. Всякий, кто был в достаточной мере безрассуден, мог наняться в качестве Игровой Фишки. Если твой наниматель выигрывал, он платил тебе солидный гонорар. Если же он проигрывал… ну что ж, такова жизнь. Или, скорее, смерть. Твоя, разумеется, смерть, а не нанимателя.

Признанно удачливые игроки обычно обнаруживали у входа в казино целую толпу Игровых Фишек, шумно требующую работы. Пресловуто скверные игроки как правило находили несчастливый конец с ножом в спине в каком-нибудь темном проулке по пути к казино. Что ж, слишком многое было против Игровых Фишек, а посему ничего удивительного, что они хотели слегка увеличить свои шансы на выживание…

Костер в ложбине среди Неболуйских равнин уже угасал. Ронан и Тарл обменялись массой разных историй и выпили много вина. Купаясь в розовом тепле благодушия, что окутывает тебя после пары-другой глотков, Ронан уже решил, что Тарл – хороший парень. Быть может, малость недостает ему знания этических норм. Ну ладно, ладно, они напрочь отсутствуют. Однако в иных отношениях он – хороший парень. Ронан не спеша поднес к губам быстро пустеющий бурдюк. Он уже почти привык к странному вкусу, и следовало признать, что от этого вина возникало просто волшебное тепло в животе. Для холодных ночей в самом центре пустыни – как раз то, что доктор прописал.

По другую сторону костра Тарл с дурацкой ухмылкой на физиономии привалился спиной к валуну. Вообще-то провести ночь в самом центре пустоши во многих милях от благ цивилизации никаким боком не вписывалось в его понятие «славно поразвлечься» – но если он вынужден это сделать, да еще с полным бурдюком вина и в компании парня, которому он явно нравился и который мог безнаказанно щелкнуть по носу дракона, это определенно – наилучший вариант. С довольным видом Тарл наблюдал, как Ронан потягивает из бурдюка вино.

– Классное винцо, правда? – гордо сказал он. – Урожай просто шикарный.

– Урожай? – Ронану это показалось удивительным. – А какого оно урожая?

– Четвергового.

– В смысле?

– Я его в прошлый четверг сварганил. За день до того, как сбежал.

– Никогда бы не подумал, что так далеко на севере можно найти виноград.

– Зачем обязательно виноград? Меня мой дед научил вино делать. Бузина, крапива, одуванчики… можно использовать почти все, что вокруг тебя в природе валяется.

– А это из чего? – Ронан потянул еще вина, смакуя вкус и прикидывая, из чего оно могло быть.

– Из овечьего дерьма.

Тарл участливо выпрямился, когда изо рта у Ронана хлынул целый фонтан вина. Попав на угли костра, фонтан с громким пшиком вспыхнул и запылал загадочным голубым пламенем. Тарл было заговорил, но тут же осекся. Происходило что-то немного странное. Ярко пылая, голубое пламя поднялось до метра в вышину, и в то же время казалось, будто оно втягивает в себя тепло, а не испускает. Внутри него что-то двигалось. Что-то темное и неясное понемногу слипалось в узнаваемые очертания человеческой фигуры, подвижный образ чуть выше полуметра.

Ронан смотрел, не веря своим глазам.

– Отец! – выдохнул он. Образ кузнеца в пламени, похоже, спорил с кем-то вне поля зрения. Услышав голос сына, он повернулся и с гордостью на него посмотрел. Для Ронана шоком стало увидеть лицо своего отца, изуродованное багровой, не вполне залеченной раной от меча Некроса.

– Послушай, сынок. У меня не так много времени! – кузнец говорил нормальным голосом, не шептал, но выходило так тихо, словно он находился метрах в пятидесяти. – Твой путь лежит через город Вельбуг, но остерегись. Враги повсюду! Ни одному мужчине не доверяй.

Ронан с подозрением посмотрел на Тарла. Образ кузнеца проследил за его пристальным взглядом, а затем какое-то время внимательно Тарла поизучал.

– Нет, насчет него не тревожься! – наконец произнес он с уверенностью. – Этот как раз безобиден, – он еще немного подумал. – Вернее, относительно безобиден. Только ни на какие пирушки с ним не ходи. А теперь слушай… – порывшись в карманах, кузнец извлек оттуда клочок бумаги. Тут он перевел дух, а затем повернулся и рявкнул «да-да, хорошо» кому-то невидимому. Наконец он вслух прочитал с листочка.

– Извини, что стишок такой корявый. Пришлось самому его сочинить. Здесь профессиональных авторов нет. Они все в другом месте.

– Но что он означает? – спросил Ронан.

– Этого я тебе сказать не могу. Очевидно, это против правил, – тут кузнец волком взглянул на незримую персону. – Ты просто не поверишь, сколько в этом ОПЯДе всяких дурацких правил.

– Где?

– В ОПЯДе. Это Отдел призраков, явлений и духов. Два года я ничем другим не занимался, только всякие бланки заполнял. И все ради этого одного краткого появления. – Внезапно образ стал пропадать. – Ты, ублюдок, две минуты еще не прошли! – выкрикнул он в адрес незримой персоны, прежде чем повернуться обратно к Ронану и бросить на него взор, в котором сквозили любовь и отчаяние. – Отправляйся в Вельбуг, Ронан. Ты сможешь добиться своего, только стишок не забывай, – теперь образ сделался совсем смутным. – Я люблю тебя, сынок! До свидания! – затем он исчез, и голубое пламя улеглось так же внезапно, как и появилось, оставляя лишь красное свечение затухающего костра.

Ронан сидел, глядя на угли, пока его захлестывала волна грусти и тоски по дому. Воспоминания и чувства, которые он пять лет аккуратно хранил где-то на задворках сознания, внезапно вырвались на волю и принялись беспорядочно блуждать в его мозгу. Тарл, уважая его состояние, молчал. Он не так много извлек из сказанного, но по крайней мере сообразил, что они только что видели образ отца Ронана. Сам он не очень-то понимал природу отношений отца и сына – его папаша отчалил еще в ту пору, когда Тарл весело крутил хвостиком в виде сперматозоида, – но остальные люди, похоже, прислушивались к мнению своих отцов. А посему уважительно, по-тихому он наконец-то опустошил бурдюк.

Минут через десять Ронан пошевелился.

– Ну что ж, – вздохнул он – Мой путь лежит через Вельбуг – древний город эльфов.

– Кого? – рассмеялся Тарл. – Эльфов? Интересно, где ты последнюю тысячу лет был. Его теперь Восточным городом развлечений зовут. Это место – знатное логово всякого разврата. Проститутки, выпивка, азартные игры, наркотики… короче, все, что делает жизнь стоящей. Собственно говоря, я как раз туда направляюсь. Планирую несколько недель отдыха для восстановления сил.

– Жаль, что ты пешком, – посетовал Ронан. – А то дорога у нас одна, и мне не помешал бы спутник, которому я могу доверять. – При этих словах Тарл вздрогнул. Он не привык к обществу людей, которые считали, что ему можно доверять. – Но мне нужно спешить, – продолжил Ронан, – а я сомневаюсь, сможет ли мой конь донести до Вельбуга нас обоих.

Тут его конь, словно бы в знак согласия, заржал, а во тьме снова раздался безумный рев осла из преисподней.

Только на сей раз он прозвучал в считанных метрах от костра. Ронан с Тарлом удивленно смотрели, как небольшое растрепанное существо нетвердой поступью семенит из тени, останавливается и поднимает на них глаза. Это и впрямь оказался осел, грязный и тощий, со спутанной светло-коричневой гривой, который выглядел так, словно по меньшей мере лет пять шатался по пустыне. Внезапно осел запрокинул голову и снова заревел. В реве слышался резкий скрипучий надрыв, леденящий кровь. Тарла аж затрясло.

– По-моему, он голодный, – заметил Ронан. Затем он поднялся, подошел к своему коню и отвязал от седла фуражный мешок. Бросив мешок Тарлу, он сказал: – Вот, дай ему малость корма. Если его можно приручить, он станет ответом на нашу загвоздку. Мы смогли бы вместе в Вельбуг поехать.

Тарл достал из мешка немного сена и вытянул руку.

– Ну, серый, валяй, – ободряюще позвал он. – Ноздри осла жадно затрепетали, и он затрусил вперед. «Ништяк! – подумал он. – Еда!» И, потянувшись мордой вперед, он отпихнул в сторону паскудную сухую траву и попытался оторвать кус восхитительного, вкуснейшего мясца от руки Тарла.

Часом позже осел лежал рядом с конем Ронана, прислушиваясь к тому, как Ронан и Тарл предаются воспоминаниям. Впервые за многие годы у него было полное брюхо после того, как он сожрал два кило сушеного мяса из мешка с припасами Ронана. Осел уже решил, что будет держаться этой парочки, если они каждый вечер смогут обеспечивать ему пристойный обед, пусть даже это значило целый день возить того мелкого и вонючего у себя на горбу. В конце концов, на вид он много не весил и вполне мог сгодиться, если кончится другая еда… К тому же было в нем что-то определенно трогательное…

Тарл завернулся в одеяло, и на вид, а также на запах мог показаться грязным коричневым валиком, который использовала в качестве подгузника целая череда страдающих недержанием мочи апатодонов.

– Когда я был совсем крохой, мне всегда хотелось иметь домашнее животное, – признался он Ронану. – Но очень скоро я научился ни к кому и ни к чему не привязываться. Любое животное, которому выпадало несчастье забрести к нам в дом, долго там не задерживалось. Максимум пара дней – и оно кончало на сковороде в виде ломтиков, поджаренных до хрустящей корочки и плавающих в какой-то вонючей пакости, которую мой дед почему-то подливкой называл. Так кончил даже хомяк, которого я взял на время у соседского парнишки. Когда я вернул ему то, что от этого хомяка осталось, он так меня отметелил, что я потом чуть ли не годами кости склеивал!

Тарл с любовью взглянул на осла. Теперь он уже вполне оправился от первого шока, вызванного нападением. В конце концов, почему бы голодающему ослу не пожелать кусочек Тарла? Сам-то он частенько едал ослятину. К тому же было в этом существе что-то определенно трогательное…

– Доброй ночи, приятель, – крикнул Тарл ослу, а затем повернулся обратно к Ронану. – Неплохо бы как-то его назвать.

Осел навострил уши. Ему всегда хотелось иметь имя, но до сих пор никто не позаботился его таковым наградить. Он всегда звался просто «осел». Довольно метко, как и с именами, а кроме того наглядно, и все же малость неизобретательно. А теперь вдруг кто-то решил дать ему самое настоящее имя, его собственное. Осел даже сел в радостном предвкушении. Интересно, какое имя выберет ему этот мелкий. Надо надеяться, что-нибудь такое свирепое. Душегуб. Или Чингис. Или, быть может, Вельзевул.

– Пожалуй, назову его Котик, – продолжал Тарл. – Мне всегда хотелось котеночка.

Осел матернулся про себя. «Вот мудак! – подумал он. – Здесь, на севере, наверное, сотни разных путников бродят, и мне повезло пристать к тому, у которого мозги совсем куриные». Затем осел со вздохом улегся, намеренно повернувшись к Тарлу спиной. «Впрочем, – подумал он, погружаясь в сон, – могло быть и хуже. Котик, по крайней мере, не Педик».