"Необычное признание" - читать интересную книгу автора (Беверли Элизабет)

Глава 10

За две недели, прошедшие после решающего разговора в доме Тесс, все жители Мэриголда заметили большие изменения в поведении Уилла Дэрроу. Уилл стал странным и мрачным.

Таким он никогда еще не был. Самый веселый, жизнерадостный и общительный парень превратился в хмурого, неразговорчивого человека. Его состояние сразу вызвало сочувствие среди горожан. Даже Абигайль Торранс перестала носить ему запеканки, потому что он сказал, что не любит лапшу с тунцом. Нет нужды говорить, что Абигайль была просто ошарашена.

Даже его лучший друг Финн Монэхэн не выдержал и однажды прямо спросил: что, черт побери, с ним происходит, что за причина? Уилл не хотел отвечать, но у него против его воли вырвалось, что виновато не «что», а «кто». Больше он ничего не хотел говорить, наотрез отказываясь называть имя. Финну оставалось только гадать, кто занимал все мысли друга.

Когда Финн спросил, пойдет ли Уилл праздновать День независимости США — Четвертое июля, Уилл велел оставить его в покое.

— Тогда я тоже никуда не пойду, пока ты не скажешь мне, что с тобой происходит, — заявил Финн. — Ты сам на себя не похож уже две недели. И Шон сказал, что ты так и не появился у Тесси, чтобы докрасить детскую. Ему пришлось заканчивать работу одному. Странно, Уилл. Ты никогда не отлынивал от работы.

— Я собирался помочь, — попытался оправдаться Уилл, — но Тесс сама не захотела. Она сказала Шону, что я занят, но она даже не спрашивала меня, занят я или нет, вот так, — объяснил он мрачно.

Уилл вспомнил день, когда последний раз посетил Тесс. Какой красивой она была! И грустной, и одинокой. Как она отказывалась открыть дверь и как они узнали, что ничего между ними не изменилось. Ему так хотелось поднять ее на руки, отнести в спальню и любить там, пока грусть не исчезнет из ее глаз. Что-то в ее глазах заставляло его взять назад все слова насчет благородства и ответственности и раствориться в ее нежности.

Но Уилл не решился. Ведь он пришел не для того, чтобы заниматься с ней любовью. Единственной причиной было желание убедиться, что с ней все в порядке. Но, как он мог сам предположить, с ней не могло быть все в порядке. Потому что после ночи, которую они провели вместе, все изменилось. И как бы они ни старались, они не смогут все вернуть назад.

Они не смогут забыть, что занимались любовью, тем самым разрушив дружбу, которая связывала их столько лет. И девственность Тесс не вернуть назад. Не сможет же он убедить себя в том, что она подарила ее мужчине, к которому не испытывала никаких чувств, кроме страстного влечения, которое со временем исчезло бы.

Он стал первым мужчиной в жизни Тесс. Она по-настоящему любила его? Или просто вбила себе в голову, что он должен быть первым, потому что девчонкой влюбилась в него? Любовь или влечение? Уилл не знал ответа.

Сейчас, по крайней мере, это и неважно. Самое важное сейчас, что Тесс не беременна. И ей не грозит столкнуться с незавидной судьбой матери-одиночки. Скоро все жители Мэриголда убедятся, что ошибались на ее счет. И Уиллу не придется проводить ночи, бодрствуя и размышляя о благородных поступках. Ему предстоит страдать от бессонницы из-за других проблем.

Пожалуй, благородство, размышлял Уилл, последнее из качеств, которыми он хотел бы обладать. Две недели постоянных мыслей о том, как они с Тесс занимались любовью, никак нельзя назвать благородными мыслями. Они вызывали у Уилла сильнейшую депрессию, потому что женщина, которую он хотел, попросила его уйти.

Дважды.

Уилл не понимал, почему все еще думает о том, чтобы жениться на Тесс, даже если нет никаких причин. Никто, кроме них, не узнает, что они провели ночь вместе, нет никакого ребенка, о котором нужно было бы заботиться. Тогда почему он продолжает думать о будущем для них двоих? Проклятье, они ведь не любят друг друга!

Детская влюбленность Тесс в него просто превратилась в привычку, а у Уилла в привычку вошло заботиться о ней. Но любви, из-за которой люди женятся, здесь нет.

Конечно, нет!

— Так Тесс выставила тебя? — спросил Финн, возвращая Уилла к реальности.

— В общем, да, — отрезал он.

Вместо того, чтобы удивиться, Финн только рассмеялся.

— Ну и ну. Поверить не могу, что Тесси так поступила.

— Так оно и было.

— Черт, что же ты ей сделал? — спросил Финн, смеясь. — Вероятно, что-то серьезное, если она закрыла дверь перед носом у парня, которого считает любовью всей своей жизни.

— Не то чтобы она… — Уилл замолчал, осознав наконец слова Финна. Проклятье, о чем он говорит?

— Что, черт побери, ты имеешь в виду? — закричал он. — Что ты имеешь в виду под «любовью всей ее жизни»? Я — не ее любовь.

— Ну теперь, конечно, нет, — улыбнулся Финн.

Внезапно его улыбка испарилась, и он взглянул на Уилла недоверчиво.

— Ты что, ничего не знал?

Уилл покачал головой, ничего не понимая.

— Не знал чего?

Финн открыл рот.

— Господи, ты не знал…

— Чего не знал?

Финн издал возглас недоверия.

— Что Тесс тебя любит.

— Что?!

— Она всегда любила тебя, парень. Ты что, совсем слепой?

Уилл потряс головой.

— Тесс меня не любит, — сказал он. — У нее было детское увлечение, вот и все. Увлечение.

— Может, так оно и было, когда ей было двенадцать, — пояснил Финн. — Но все изменилось, когда она вернулась из колледжа. Поверить не могу, что ты не понял сразу, еще тогда.

— Но…

— Я просто не говорил тебе, — продолжал Финн, не обращая внимания на очевидное нежелание Уилла слушать, — потому что думал — ты знаешь и просто притворяешься, что не знаешь, чтобы не огорчать ее. Мне казалось, что ты поступаешь благородно с чувствами другого человека. Хотя ты мог бы и ответить на ее чувства.

Было бы просто здорово иметь такого брата. Но я знаю лучше, чем кто бы то ни было в городе, что нельзя заставить любить человека против его воли.

Уилл ошеломленно смотрел на своего друга, словно пытаясь осознать сказанное Финном. Неужели детское увлечение перешло в серьезное чувство? Неужели Тесс любит его? Разве такое возможно? Ночь, которую они провели вместе, была потрясающей, но он думал, потому что… потому… потому что…

Почему? — спросил он себя. Потому что Тесс любила его? Потому что он любил ее? Неужели?

— Ты уверен? — спросил он Финна.

Финн широко улыбнулся.

— Конечно, история о ребенке от бандита поколебала мою уверенность, но ненадолго. Я уверен, ответил Финн и многозначительно добавил:

— А что? У тебя появились новые мысли по поводу того, почему вы с ней занимались любовью?

Проклятье, откуда он узнал?

— Любовью? — переспросил Уилл, чувствуя, как ледяной страх охватывает его. — Ты, ты знаешь?..

Финн закатил глаза.

— Уилл, пожалуйста, конечно, я знаю.

— И ты не собираешься…

Улыбка Финна стала еще шире.

— Собираюсь что? — спросил он невинно.

— Ну, не знаю… выбить из меня душу?

Финн расхохотался.

— Уилл, зачем же я буду бить лучшего друга?

— Но ведь вы, братья Монэхэн, обещали выбить душу из того парня из программы защиты свидетелей, если он тут появится?

— Ах, ты вот о чем!

— Да.

— Ну, из него мы выбили бы всю душу. Он ведь не любил Тесс. А вот ты…

— Я?..

— Уилл, прошу тебя, — повторил Финн. — Ты ведь и сам все знаешь.

— О, но как… ты узнал о моих чувствах к Тесс? — осторожно спросил он.

Финн пожал плечами.

— Достаточно посмотреть, как ты трепал ее по голове.

Брови Уилла приподнялись от изумления.

— Так что ты теперь будешь делать, Эйнштейн? — спросил Финн, смеясь.

— Не знаю, — пробормотал Уилл.

В его голове все перемешалось, ему нужно прежде всего подумать, чтобы разобраться во всем и решить, что делать.

Прежде Тесс с нетерпением ждала ежегодных празднеств по случаю Четвертого июля. Обычно она собирала корзинку с едой и встречалась с друзьями в парке Гарденкорт. Там они расстилали на траве покрывала и наслаждались пикником. Ей очень нравилось принимать участие в играх и конкурсах, делать покупки в киосках или на базаре, где продавали изделия местных мастеров и сладости домашнего приготовления. Как правило, она уже падала с ног от усталости к тому времени, когда начинался праздничный фейерверк.

Конечно, теперь жизнь Тесс изменилась. С тех пор как…

Но она больше не собирается ни о чем думать, одернула себя девушка. Она пообещала себе, что не будет терять время и силы на мысли об Уилле и о том, что могло бы быть, если бы не…

Она ведь смирилась когда-то с тем, что ей не удастся полететь в космос, и с тем, что шоколад с низким содержанием сахара никогда не будет таким же вкусным, как обычный. Значит, она сможет смириться с тем, что они с Уиллом Дэрроу никогда не поженятся.

Тесс попыталась вернуть свою жизнь в прежнее русло. Ничего необычного и неожиданного.

Предстоящий праздник Четвертое июля не радовал Тесс так, как раньше. Хотя она и собрала корзинку, ей не хотелось расстилать покрывало и отдыхать. Она переходила от группы к группе, нигде не задерживаясь подолгу, только немного поболтала с каждым из братьев.

Она узнала, что Шон пытался в который раз привлечь внимание Отэм Пулански. Все в Мэриголде знали о странностях этой девушки: Отэм Пулански ни с кем не встречалась больше месяца — лунного месяца, нужно уточнить. Девушка несомненно находилась под влиянием космических сил. Шон, конечно, тоже не был сторонником длительных отношений, точнее, он вообще не был сторонником того, что называют «отношениями», но даже он стремился встречаться с женщиной какое-то время.

А Финн…

Финн, ее старший брат, во время разговора с Тесс, казалось, наслаждался чем-то очень смешным и известным только ему одному. Конечно, он успел приложиться к стакану домашнего пива Энди Дункана. Но не пивом объяснялось его странное поведение. Финн мог перепить любого жителя Мэриголда, что он доказал не раз, оставаясь на ногах, когда все остальные спали под столом.

При встрече с Тесс он широко улыбался, словно кот, съевший целый кувшин сливок, и вслух восхищался тем, какое голубое сегодня небо, яркое солнце, как сладко поют птички, и требовал, чтобы Тесс соглашалась с ним. Он все время повторял: сегодня такой солнечный, такой теплый, такой замечательный день, просто превосходный день. Особенно для влюбленных…

Тесс воспользовалась тем, что Финн замолчал на секунду, и поспешила уйти, решив про себя не прикасаться к домашнему пиву Энди Дункана.

Несколькими часами позже, когда спустились сумерки, группы людей начали распадаться на пары и на семьи. Наверно, они хотели побыть вместе, поужинать, обменяться впечатлениями от пройденного дня, посмотреть вместе фейерверк, подумала Тесс.

Ей же не с кем было остаться. Правда, она напомнила себе, что Монэхэны — одна из самых дружных семей в Мэриголде, а может быть, и во всем штате Индиана, а может, даже и в США. У нее замечательная семья. Лучшая на свете. Но сейчас, наблюдая в сумерках за другими семьями, некоторые из которых были с колясками, ей захотелось иметь свою, собственную семью, и она почувствовала себя одинокой.

Многие ее ровесники, ходившие с ней в школу, уже были счастливыми родителями. Ее друзья были уже много лет счастливо женаты, некоторые имели по несколько детей. Она уже чувствовала себя зрелым человеком, у которой тоже, казалось бы, должна быть собственная семья.

Тесс знала, что сможет создать ее, когда захочет, но она не была искательницей приключений, ей не хотелось менять свою жизнь, ей нравилось жить так, как она жила. Только ей не хватало любимого человека рядом.

Не просто любимого человека, подумала она, а Уилла Дэрроу. Она хотела, чтобы рядом с ней был Уилл.

— Тесс.

Услышав знакомый голос Уилла, тихо произнесший ее имя, Тесс резко обернулась. Уилл шел к ней в синих джинсах, не выцветших, отметила она, белой оксфордской рубашке с коротким рукавом, тщательно выстиранной и выглаженной, с аккуратно причесанными волосами и чисто выбритым. Он выглядел потрясающе.

— Привет, — ответила она так же тихо.

Он сделал еще один шаг по направлению к ней и остановился.

— Давно не виделись, — сказал он.

— Только две недели, — напомнила она.

Он сделал еще несколько шагов, стараясь выглядеть беззаботно. Остановившись перед ней, сунул руки в карманы джинсов, показывая, что он открыт… для всего…

— Как я сказал, давно.

Да, подумала Тесс, действительно давно.

Очень много дней. Она и представить не могла, что две недели были такими долгими и мучительными. И, только увидев Уилла, поняла, какими пустыми и бессмысленными они были. Она, казалось, не жила, а только существовала, словно в вакууме, вне времени и пространства, в пустоте, без всякого смысла.

— Ты выглядишь здорово, — произнес он, бросая взгляд на ее платье цвета персика.

Она отвела взгляд, чтобы не видеть пламени в его глазах. Она не испугалась, нет, она уже видела, как вспыхивали его глаза, она просто не знала, как ей поступить сейчас.

— Спасибо, — сказала Тесс в конце концов. Посмотрев на его лицо и нервно улыбнувшись, проговорила:

— Ты… ты тоже выглядишь неплохо.

Он повел плечами. Очевидно, его занимали более важные вещи, чем обычный обмен любезностями и взаимное восхищение друг другом.

— Я искал тебя полдня, но не мог найти. Финн сказал, что ты все время была здесь, но я, правда, не видел тебя. Я уже начал думать, что никогда тебя не найду, — что-то в его голосе одновременно пугало и вселяло надежду.

Тесс почему-то очень разволновалась.

— Я… я много гуляла, — проговорила она.

Он понимающе кивнул.

— Ты нервничала? — спросил он.

— Немного.

— Я тоже.

Тесс не знала, что еще нужно сказать или сделать. Что-то подсказывало ей, что Уилл готовился к их встрече. Она не знала только, правильно ли играет свою роль. Она хотела спросить его и открыла уже рот, но он поднял руку к ее лицу, поколебался секунду, прежде чем коснуться ее, словно давая ей возможность помешать ему, если она захочет. Но Тесс не хотела, чтобы он останавливался. Она стояла, не шевелясь, и ждала.

Ощутив нежное прикосновение кончиков его пальцев к своей щеке, она вздохнула, но не могла сказать ни слова, загипнотизированная его взглядом. Несмотря на то, что Тесс никак не отреагировала на ласку, Уилл не убрал руку. Напротив, он обвел подушечкой большого пальца ее нижнюю губу. Один раз. Два. Три. Пока Тесс не охватила горячая волна желания.

Его взгляд замер на ее губах.

— Знаешь, я никогда никому не говорил, что фейерверк лучше всего наблюдать с крыши моего гаража.

Она улыбнулась. Очень робко. Ей удалось прошептать:

— Ты не шутишь?

— Нет.

— А я думала, что фейерверк лучше всего смотреть с какого-нибудь высокого места.

— Крыша гаража находится выше парка, — сказал он, — и вид оттуда просто потрясающий.

— Ну, если так… Пойдем.

— Только представь, как будет здорово. Только мы вдвоем. На крыше.

Тесс представила. О, Господи, Уилл прав.

Просто здорово, если они будут только вдвоем.

— Я мог бы постелить покрывало для нас, предложил он.

— Да?

Он кивнул.

— Зажечь пару свечей.

— А свечи не испортят вид? — прошептала она.

— Нет, думаю, только улучшат его.

— О!

— И у меня там найдется пиво, — добавил он, как раз для таких ночей. Я люблю думать по ночам на крыше. Там очень хорошо думается.

— На крыше?

Их глаза встретились.

— Последнее время я очень часто бываю там.

— Тебе нужно было подумать? — спросила она.

— Да.

— И что ты решил?

Он склонил голову набок, продолжая ласкать большим пальцем ее нижнюю губу.

— Все еще решаю.

Сердце Тесс бешено билось, колени ослабели.

— Тебе не нужна помощь? — спросила она.

Он пожал плечами.

— Я думаю, мне пригодился бы помощник, чтобы провести некоторые исследования.

— Знаешь, у меня диплом педагога. Я могла бы помочь.

— Правда? — улыбнулся он.

— Я очень хорошо провожу исследования.

— Мое исследование особое, — улыбнулся он еще раз.

— Я очень способная.

— Тогда чего мы ждем, Тесс?