"Ради твоей улыбки" - читать интересную книгу автора (Беверли Джо)

Глава 11

На следующий день она, как обычно, отправилась на прогулку в сопровождении Дженни. Тут же невесть откуда появился ее брат, и она протянула ему мягкую сумочку с жемчугом.

Лайонел заглянул внутрь и расплылся в довольной улыбке:

— Вот это разумно! На самом деле, Нелл, ты способствуешь моей дальнейшей активности. Боюсь, что надвигающиеся события вынудят меня срочно покинуть Лондон, и поэтому я намерен продать дом. Там осталось кое-что из твоих вещей. Если желаешь, можешь зайти и выбрать, что захочешь. Я помню, там, есть матушкина коробка для рукоделия. Может быть, ты захочешь оставить ее себе?

— Да, пожалуй, — сказала Элинор с искренней благодарностью. — Тебе не трудно прислать мне ее? Однако Лайонел не собирался сдаваться:

— Конечно, я бы с удовольствием, но там на чердаке много и других вещей, может, ты захочешь выбрать что-нибудь из них? Почему бы тебе не прийти и не взять самой?

— Потому что, братец, у меня нет никакого желания переступать порог твоего дома.

— Но подумай сама, могу ли я снова обидеть тебя и зачем? Ты никогда не была такой трусихой. Возьми провожатых, лакея… Тебе все равно нужен кто-то, не потащишь же ты все сама? Предупреди меня, когда захочешь зайти, и я постараюсь удалиться. Но учти, через несколько дней будет уже поздно. — С этими словами он повернулся и зашагал прочь, продолжая соображать, как бы заманить ее, если она не клюнет на эту наживку. По крайней мере, если ему придется спасаться бегством от прежних приятелей, у него есть кое-что, чтобы откупиться от этих волкодавов.

Элинор сидела за ленчем, обдумывая предложение Лайонела, когда Николас внезапно вошел в комнату. Он давно уже не обедал и не ужинал дома, так что на столе даже не было второго прибора.

Она потянулась за колокольчиком, но он остановил ее:

— Не надо звать прислугу, я просто хотел поговорить с вами, Элинор.

— О! — Она почувствовала дрожь беспокойства. Неужели Френсис предал ее? Или Николас узнал про ее встречу с Лайонелом? — Я уже закончила, — сказала она, поднимаясь, — может быть, пройдем в кабинет?

Когда Элинор села в большое уютное кресло и взглянула на мужа, то снова заметила, как неважно он выглядит. Его прекрасные глаза потускнели от долгих ночных кутежей.

— Николас, у вас ужасный вид.

— Да? — рассеянно переспросил он. — Действительно, я жду не дождусь, когда смогу отправиться в деревню и наконец отдохнуть. — Он повернулся к ней, и в эту секунду его печаль как рукой сняло. — Элинор, я знаю, вы встречались со своим братом. Не могли бы вы рассказать мне, что за дела у вас с ним?

Удивительно, но в его голосе не было ни раздражения, ни угрозы, всего-навсего вопрос. Но даже это привело ее в панику, которую она едва могла скрыть.

— В этом не было моей инициативы. Разговор касался его женитьбы. Девушка отказала, и он считает, что виновата я.

— Это действительно так?

— Да. — Она была рада ухватиться за неожиданно подвернувшуюся тему для разговора. — По-моему, он так отвратителен, что я рассказала о нем отцу невесты. Не могу допустить, чтобы он женился на невинной девушке.

— Сомневаюсь, что после этого ваш брат чувствует к вам особенное расположение.

— Пусть так, но мне все равно. Он замышляет новую интригу, — добавила она безучастно, вертя в руках гусиное перо, лежавшее на столе. — Новый способ обеспечить свое будущее. Он даже упоминал об отъезде за границу.

— И вы знаете, что это за интрига?

— Нет. — Элинор вспомнила, как часто Лайонел говорил, что она не умеет лгать, и сейчас еще раз убедилась в этом. Подняв глаза и встретившись со взглядом мужа, она нашла в нем то, на что надеялась, — дружеское сочувствие, и тут же поняла, что ей не удалось обмануть его.

После длительного молчания Николас вздохнул:

— Мы стали очень далеки друг от друга, правда? Вы как-то обвиняли меня в том, что я не доверяю вам. Понимаю, это полностью моя вина. Что касается вас, то вы, Элинор, всегда вели себя безупречно, и я весьма благодарен вам за это.

Что-то в его голосе насторожило ее.

— «Безупречно» звучит почти так же, как «безнадежно». Это прощание?

Он быстро взглянул на нее:

— Нет! Ради Бога, Элинор, не думайте так! Я просто хочу, чтобы вы знали, как я ценю вас. Что касается безнадежности, — он подошел и взял ее руки, — то это не имеет к вам отношения. Вам, должно быть, известно о мадам Беллэр?

— Да.

— Какой же я идиот — думал, что смогу утаить это от вас. — Николас резко оставил ее руки и отвернулся. — Значит, вы понимаете, почему я не приходил к вам с изъявлениями любви.

О Боже… Она не знала, что сказать. Ее сердце кричало: «Я была бы благодарна даже за притворство!»

Стоя к ней спиной, он заговорил снова, в его голосе явно почувствовалось напряжение:

— Элинор, как только все это закончится, я приду к вам. Примете ли вы меня тогда и сможем ли мы построить нашу совместную жизнь?

О, сердце мое, нужно ли спрашивать?

— Я никогда не отворачивалась от вас, — тихо ответила она.

— Но… нет, это несправедливо. — Он подошел и прислонился к оконной рамс, глядя за окно на деревья, одетые в густую летнюю листву, на птиц, деловито прыгающих с ветки на ветку. — Скажите мне, если бы мы могли повернуть время вспять, хотели бы вы, чтобы ничего этого не случилось?

— Нет, — твердо проговорила она, напряженно глядя в его сторону. — Моя жизнь была так ужасна, что любая перемена казалась спасительной. Николас, что вы пытаетесь сказать?

Он вдруг рассмеялся и повернулся к ней.

— Одному Богу известно. Извините, дорогая, должно быть, я слишком устал. Я, кажется, всегда прихожу к вам не выспавшись. — Он пересек комнату и, взяв ее за руки, поднял с кресла. — Вам не будет очень неприятно, если я вас поцелую? Видите, я даже этого не знаю.

Элинор покраснела и покачала головой.

Что-то внезапно сломалось в ней, наверное, виной тому было его прикосновение. И что она теперь должна делать? Внезапно неприятная мысль пришла ей в голову: а если он знает, что она сделала, и пытается втянуть ее в свои безумные планы?

Она подняла на него глаза.

— Наверное, поэтому вы никогда не целовали меня? — холодно усмехнулась она.

— Показываете коготки? Что ж, я заслуживаю наказания. Но вы созданы для поцелуев. — Его губы легко прошлись по абрису ее рта.

Элинор почувствовала, что здравый смысл покидает ее.

— Вы пьяны?

— Могу я опьянеть от желания? — сказал он с улыбкой. — Просто я потерял голову.

Неожиданно Николас притянул ее ближе и прижался своими теплыми и мягкими губами к ее губам. Его рука легла на ее волосы, и она не пыталась освободиться. Просто не могла. Инстинктивно ее губы открылись навстречу ему. Его язык проделывал безумные движения, вызывая возбуждение, которое поразило ее. Затем его губы спустились ниже вдоль ее шеи.

— Элинор, моя милая, — пробормотал он. — Как все это чудовищно.

Отклонившись назад, она недоверчиво посмотрела па него:

— Что?

Карие глаза улыбнулись ей, глядя на нее сверху.

— Все. Но не беспокойтесь, это скоро кончится.

— Вам угрожает опасность! — задыхаясь, прошептала она.

— Нет. Правда, нет. — Он нежно коснулся ее щеки. Голова Элинор кружилась от желания, смущения и страха.

— О, Николас, я хочу помочь вам. — Она еще крепче обняла его.

— К сожалению, нет ничего, чем бы вы могли помочь. — Его большой палец ласкал уголок ее рта. — Улыбнитесь мне, моя милая, вот так. Это грязное дело, притом довольно запутанное, но скоро все разрешится. Вы мне поможете, если будете и дальше вести себя так, как вели до сих пор, — спокойно и храбро.

Осторожно отпустив жену, Николас покачал головой, продолжая с улыбкой смотреть в сторону.

— Все, что я хотел — увидеть вас и сказать несколько слов, чтобы поддержать ваш дух. Я, должно быть, устал сильнее, чем думал. Поймите, дорогая, я сохранял дистанцию, стараясь избежать таких сцен, как эта… — Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа. — Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Право, не стоит.

Элинор крепко вцепилась в его руку.

— Но я ничего не могу с собой поделать. — Желание рассказать ему все переполняло ее. Что ж, по крайней мере если Лайонел сдержит слово, Николас будет в безопасности. — Хотя бы иногда давайте себе отдых, Николас, — сказала она. — Чтобы я могла быть уверена, что вы не разбиты окончательно.

Он покачал головой:

— Нет, я должен сделать кое-что еще, а потом Майлс даст мне передохнуть. В любом случае мне необходимо быть там сегодня вечером.

Подарив ей на прощание легкий поцелуй, Николас вышел, оставив Элинор в полном замешательстве. Она верила, что Лайонел совершит свое предательство, но не представляла, как ее брат намеревается все устроить. И разве разумно доверяться Лайонелу? С другой стороны, отдать брата на верную смерть было выше ее сил.

Николас сказан ей, что вопрос слишком запутанный. Боже праведный, неужели все еще возможно вернуть Наполеона с острова Эльба? И тогда он с новой силой начнет терроризировать Европу.

Элинор тихо застонала. Она была не в состоянии разобраться во всем этом и не имела никого, кому могла довериться. Ясно одно — готовилось что-то важное, а она оставалась совершенно беспомощной.

Когда к ней заглянула Эмили, Элинор постаралась спрятать от нее свою тревогу.

— Боже мой, Эми! Только не говори, что компания Питера тебе уже наскучила!

— Никогда, — Эмили рассмеялась, — но он весь в делах, и поэтому я решила, что могу провести несколько часов с тобой, если у тебя нет возражений.

— О чем ты, конечно, нет — я сейчас живу очень тихо. Мы, правда, планировали через день или два поехать за город. — «Если Николас пока еще имеет право на жизнь и свободу», — добавила она про себя.

— Это хорошая новость. Тебе в твоем положении необходим деревенский воздух.

Стараясь отвлечь внимание Эмили, Элинор стала показывать ей, как удалось переделать детскую. Хотя и надеялась, что ее ребенок будет расти за городом, все же решила довести это дело до конца.

Потом они сидели и трудились над приданым для новорожденного, болтая о всяких пустяках. Эмили сожалела, что Элинор не сможет присутствовать на ее свадьбе в сентябре. Элинор согласилась, что длительная поездка для нее нежелательна, но вот Николас мог бы приехать.

— Николас? Не знаю, мы не очень-то ладим последнее время.

— Почему?

— Почему? — переспросила Эмили. — Все из-за того, что я видеть не могу, как дурно он обращается с тобой! О, только не надо так расстраиваться, Элинор. Я не хочу огорчать тебя, но мне трудно притворяться, будто все идет хорошо. Питер разозлился бы, если бы услышал мои слова, но я не переношу лицемерия. Я на твоей стороне, Элинор, и это же сказала Николасу!

— Ты говорила с Николасом? — удивилась Элинор.

— Да, когда встретила его на Бонд-стрит. Он стал осыпать меня комплиментами. Обычно я не придаю значения подобным пустякам, но тут не выдержала и сказала ему, что лучше бы он обратил внимание на свою жену. Николас стоял как громом пораженный. Так ему и надо. Дорогая, надеюсь, я не расстроила тебя?

Элинор покачала головой:

— Нет. Полагаю, скорее я должна задать тебе подобный вопрос. Кому приятно знать, что у нас не все ладится.

— Опять одно и то же, — вздохнула Эмили. — Почему-то все думают, что я не в состоянии переносить неприятности, а на самом деле все наоборот. Я счастлива и поэтому могу сохранить душевный покой перед лицом сложностей. — Она неожиданно залилась смехом. — Господи, да сколько же можно стонать?

Глядя на подругу, Элинор не могла не улыбнуться.

— Порой чересчур мрачная, тяжелая атмосфера на похоронах тоже кажется неуместной, особенно для христиан, которые верят, что существует лучшая загробная жизнь.

— Правда? — с сомнением произнесла Эмили. — Я не думаю, что могла бы весело щебетать на похоронах Питера или Френсиса.

— Нет, конечно, — отозвалась Элинор, чувствуя, как дрожь пробежала по ее телу. — Это было бы слишком.

Эмили внезапно выпрямила спину.

— Бр-р… Какой невеселый разговор. А я ведь пришла подбодрить тебя. Ты знаешь, что свадьба без подружек невесты не свадьба? Мама ужасно переживает по поводу моих. Сестра Питера рыжая-прерыжая, и мы не можем придумать, какой цвет платья подойдет ей, да и моим сестрам тоже. Мне кажется, был бы предпочтительнее синий, но Мэй, видишь ли, что-то имеет против. Короче, я выдержала много дебатов и втайне подумываю о бегстве.

Элинор благодарно ухватилась за предложенную подругой тему.

— На самом деле ты заставляешь меня поверить, что благодаря моей тихой свадьбе я избежала подобной суеты.

— Тихая свадьба в Париже. Как романтично!

— Да, — сказала Элинор, вспоминая мрачную церковь в Ньюхейвене и нетерпеливого пастора. — Но иногда и я тоскую по пышной свадьбе, подружкам невесты и прочим милым пустякам.

Эмили улыбнулась:

— Думаю, со мной было бы то же самое. Такое случается один раз в жизни, и поэтому все должно пройти как можно лучше. Ты знаешь, я скучаю по Питеру, когда его нет рядом. Даже сейчас я думаю, где он — ну разве это не смешно? А ты… — Она, смутившись, замолчала. — О, прости.

— Думаю ли я о Николасе? — спокойно переспросила Элинор. — Иногда. Но между нами нет сильной привязанности. В любом случае, — заметила она, — мне не нужно гадать, где он, я и так знаю. Он у Майлса Кавано.

— О, значит, это его я встретила по пути сюда. Я еще подумала, как неважно он выглядит. Мне кажется, Николас вообще в последнее время чем-то удручен, но сегодня, видимо, особенно.

— Увы, — сказала Элинор, поглаживая крохотную детскую распашонку. — Мы оба нуждаемся в обновлении души.

Мысль о том, чтобы уехать из города, внезапно заставила ее вспомнить предложение Лайонела. Если она хочет взять что-то из его дома, то ей нужно поторопиться.

Элинор поделилась ситуацией с Эмили.

— Охота за сокровищами! — воскликнула девушка. — Как забавно!

— Да, хотя я сомневаюсь, что там на самом деле будут сокровища, — усмехнулась Элинор. — Лайонел наверняка продал самое ценное. Но вдруг найдутся какие-нибудь сентиментальные мелочи, которые я бы хотела оставить на память? Может быть, мы вместе в сопровождении Томаса сходим туда? Тогда я бы не так нервничала.

Эмили охотно согласилась, и после легкого ленча они отправились на Дерби-сквер.

В этот вечер апартаменты Майлса Кавано были переполнены — присутствовали все принимавшие участие в известной кампании. Они сидели вокруг стола и потягивали бренди, а в углу трое мужчин, очевидно, из низшего сословия, разговаривали между собой. Одним из них был Том Холлоуэй. Лорд Милчем одиноко скучал в кресле, держа в руке рюмку хереса.

Николас восседал во главе стола. Он был изысканно одет и, очевидно, намеревался провести эту ночь вне дома.

— Я сделал все, что мог, — обратился он к своим друзьям. — Думаю, мероприятие пройдет без осечки, но если что-то случится, остается уповать лишь на Господа да на то, что вы сможете вытащить меня оттуда. Лорд Милчем, вы намерены дождаться новостей здесь?

— Если это возможно, мистер Дилэни, — сказал пожилой джентльмен. — Должен признаться, я сгораю от нетерпения увидеть результат столь долгой работы.

В этот момент Питер Лейверинг ворвался в комнату.

— Дилэни, славу Богу, я нашел вас. Эми и Элинор исчезли!

Наступившую тишину прервали бурные возгласы, остановленные Николасом:

— Питер, прошу вас, сядьте и расскажите нам, что случилось.

Словно не слыша его, Лейверинг продолжал нервно расхаживать по комнате.

— Я заехал к вам, чтобы забрать Эми — она провела день с Элинор, но должна была уже вернуться. Ваша прислуга была введена в заблуждение, решив, что обе дамы сразу после ленча поехали к леди Мидлторп. С ними был лакей, так как они собирались по дороге забрать что-то из бывшего дома Элинор.

— Они, вероятно, взяли карету, — предположил Николас. Взгляд, которым он обменялся с Френсисом, был полон понимания. При свете свечей его лицо казалось старше, черты обострились, а глаза казались почти черными.

— Да, — нетерпеливо подтвердил Питер. — Но через некоторое время после их отъезда карста вернулась назад, и там действительно были кое-какие вещи. Я пошел к Чивенхему, но мне сказали, что Эми и ваша жена отправились к леди Мидлторп в сопровождении лакея. — Он взглянул на каменное лицо Николаса и вдруг взорвался:

— Ваше равнодушие по отношению к собственной жене, я полагаю, ваше личное дело, но будь я проклят, если позволю хоть волоску упасть с головы Эмили.

Питер тут же смутился, но, казалось, никто не обратил на его выходку внимания. Все смотрели на Николаса, который некоторое время сидел, закрыв лицо руками.

Внезапно он вскочил и ударил кулаком по столу.

— Это уже черт знает что! Мое терпение лопнуло. Лорд Милчем, вы видите, что способны сделать ваши проклятые интриги! — Вскинув голову, он продолжил ледяным тоном, не обращая внимания на протесты Милчема:

— Друзья мои, наш святой долг освободить леди, не причинив им вреда. Я не сомневаюсь, что их похитили из-за меня. Думаю, нет необходимости объяснять вам, что мое поведение с этого момента изменится. Все, что хотят эти люди, они получат.

Он повернулся к трем молодым джентльменам, сидевшим в углу.

— Чако, ты пойдешь и обследуешь дом Чивенхема — возможно, они все еще там. Тим, сбегай ко мне домой и скажи, чтобы любую новость сообщали сюда. Питер и Френсис… — Николас вздохнул, взглянув на них. — Прошу прощения, я бы хотел, чтобы вы оставались здесь и были готовы организовать любой побег, который окажется реальным. Но пока ничего не предпринимайте. Я надеюсь, что дамы пока в безопасности, и собираюсь вести себя соответствующе. Неразумная атака может накликать беду.

Он оглядел встревоженные лица.

— Я бы хотел также, чтобы остальные пошли со мной, как планировалось. Лорд Милчем, вы остаетесь?

— Сэр, — сурово отозвался почтенный джентльмен, — я не могу позволить вам все пустить прахом.

— Но вы не можете и остановить меня, — ледяным тоном произнес Николас. — Вы ждете, что я стану рисковать жизнью моей жены и ее подруги?

— Я понимаю вас и вашу дилемму, мистер Дилэни, но почему вы не хотите войти в мое положение? Нет ничего важнее дела. Если вы бросите нас сейчас, тысячи людей могут погибнуть.

— Тем не менее вам придется решать вашу проблему без меня. Я уже пожертвовал счастьем жены ради этого дела, но не желаю жертвовать ее жизнью.

Лорд Милчем встал и с холодным презрением посмотрел на Николаса, затем, не сказав ни слова, покинул комнату.

Питер со злостью прервал молчание:

— Кто он такой, черт возьми? Он хотел, чтобы мы бросили Эми и Элинор?

Лорд Мидлторп положил ладонь ему на плечо:

— Забудь о нем.

Люсьен де Во подошел и крепко взял Николаса за руку:

— Если мы решили, старина, то лучше не тянуть. Ты уверен, что я не смогу переубедить тебя позволить мне попытать удачу с известной нам мадам? Моя гордость восстает против мысли, что ты незаменим.

Эти слова, казалось, вернули Николаса к реальности.

— Ради Бога… — сказал он мрачно. — Попытайся. Но теперь это едва ли существенно… — Он взглянул на Френсиса и Питера. — Вы знаете, я бы никогда не посмел рискнуть жизнью Эмили даже на секунду.

— О чем ты? Разумеется, мы не сомневаемся в этом, — ответил Френсис.

Питер опять взорвался:

— А твоя жена? Господи, да ты просто бесчувственный негодяй!

— Питер, замолчи, — приказал лорд Мидлторп. — Ты не понимаешь, что несешь.

Но Николас перебил его:

— Он прав, Френсис, это уже перешло все мыслимые границы. Мне давно следовало выйти из игры, но я тешил свое тщеславие, считая, что делаю что-то очень важное. Сейчас это уже не кажется мне таковым.

Николас подошел к зеркалу, поправил узел галстука и одернул сюртук.

— Присмотри за ней, если со мной что-то случится.

С этими словами в сопровождении своих приятелей он вышел из комнаты.

Лорд Мидлторп протянул Питеру бокал с бренди:

— Выпей. Нам остается только ждать, а это самое скверное.

— Куда они пошли?

— К мадам Беллэр.

Питер вытаращил глаза:

— Он пошел к этой девке?

— Вероятно, это она устроила похищение.

— Николас, должно быть, неплохой любовник, — протянул молодой человек, — если она пошла на все, лишь бы удержать его.

Лорд Мидлторп вздохнул:

— Пожалуй, мне стоит рассказать тебе, что происходит. — Он быстро обрисовал суть заговора и остановился на участии Николаса в его раскрытии. — Все достаточно просто, но, к несчастью, вызывает у него отвращение и, возможно, помешает ему на этот раз.

Однако Питер не смягчился по отношению к Николасу Дилэни.

— Ты хочешь сказать, его амурные способности будут не на высоте и он не сможет справиться с поставленной задачей?

Лорд Миддторп покачал головой:

— Мадам Беллэр ради него готова предать своих союзников по заговору. Она очарована, но не теряет головы и хочет гарантий своей собственной безопасности, а также денег для того, чтобы начать новую жизнь в Виргинии. Кроме того, она должна быть уверена, что Николас отправится с ней. — Мидлторп сделал большой глоток из своего бокала. — Я могу только предположить, что другие участники заговора заподозрили неладное. Они, без сомнения, использовали Элинор как приманку, чтобы заманить Николаса к себе и заставить отдать бумаги. Сэр Лайонел, разумеется, всего лишь инструмент в их руках, для этого он и был привлечен ими.

— Но при чем тут Эмили? — настаивал Питер Лейверинг, опрокинув в юрой бокал.

— Я думаю, туг просто роковая случайность. Именно сегодня ночью мадам Беллэр должна была передать Николасу всю информацию, а он обеспечить ее безопасность. Эю означало завершение дела.

— Но если женщина уже предала своих соучастников, почему бы просто не убить ее?

— Хороший вопрос. — Лорд Мидлторп нахмурился. — Но она, кажется, координатор…

— Тогда почему не убить Дилэни?

— Мадам Беллэр потеряла голову. Может быть, они боятся, что тогда она выдаст их?

— Не вижу разницы, — возразил Питер. — Что они выиграют, имея в руках Элинор?

— Даже если мадам Беллэр передаст Николасу списки с именами заговорщиков, он будет не в состоянии воспользоваться ими. Скорее всего они попросят их назад как плату за освобождение Элинор и Эми, заставят его признаться, что он все эти месяцы дурачил Терезу, а на самом деле любит свою жену. Так им удастся охладить безрассудную страсть мадам.

— И что же, после этого они убьют его?

Лорд Мидлторп мрачно посмотрел на своего собеседника:

— А что может им помешать? Беллэр, по всей вероятности, с наслаждением сделает это. Ник все просчитал… Вот почему он попросил меня позаботиться об Элинор.

Элинор и Эмили, сидя в маленькой комнате, в которой они были надежно заперты, пытались хоть как-то поддержать друг друга.

Когда они прибыли в дом сэра Лайонела, он приветствовал их в своей обычной преувеличенно многословной манере. Элинор пожалела, что не предупредила его об их приходе — тогда он мог бы удалиться, как обещал.

На самом деле поток приветствий, которым разразился ее брат, на этот раз был на удивление искренним. Несмотря на то что Элинор пришла не одна, а с подругой и в сопровождении слуги, он выполнил свою задачу, и теперь настал час Беллэр.

Продолжая рассыпать комплименты, Лайонел проводил женщин на пыльный чердак. Элинор не сомневалась, что молоденький и сильный лакей отлично справится со своей задачей, но стоило ей переступить порог знакомою дома, как дрожь былых воспоминаний вновь охватила ее.

На чердаке действительно нашлось несколько вещиц, которые она захотела забрать, в их числе коробка для рукоделия, принадлежавшая ее матери, и сверток с детской одеждой. Томас уже два раза спускался вниз, относя то одно, то другое в карету, и все шло благополучно, однако на третий раз он не вернулся, а вместо него появился незнакомый молодой человек с пистолетом в руке.

— Должен вас огорчить, леди, — вежливо произнес он. — Вы похищены. — Казалось, обе женщины потеряли дар речи. — Отлично. Я вижу, вы все понимаете.

В это время в комнату вошел еще один незнакомец.

— А лакей? — спросил первый.

— О нем позаботились и вместе с каретой отправили домой.

— Превосходно. Теперь, леди, вам ничто не грозит, в случае если вы проявите благоразумие.

Элинор неожиданно вскрикнула:

— Я вас узнала… Это вы преследовали меня!

Тот, что помоложе, кивнул:

— Вы не ошиблись. К несчастью, ваш муж обнаружил это и принял меры. Вас хорошо охраняли, миссис Дилэни; хорошо, но недостаточно.

— Что вам надо? — изумленно спросила Эмили.

— Сохранить вас обеих в целости и сохранности, пока не будут улажены некоторые дела.

— Но я ничего не понимаю!

— Я пойду с вами, — обратилась Элинор к похитителям, — только позвольте моей подруге уйти. Она здесь ни при чем.

— Боюсь, это невозможно, — быстро возразил молодой человек, — мы не хотим поднимать тревогу. Свяжи им руки, Джим, но не очень сильно — они все-таки леди. Я боюсь, миссис Дилэни, есть только одна альтернатива. Если мы не заберем вашу подругу с нами, то придется ее оставить здесь, заперев па ключ.

— Не беспокойся обо мне, Элинор, — храбро сказала Эмили и затем обратилась к мужчинам:

— Разве вы не видите, что миссис Дилэни в положении? Ей опасно любое волнение.

— Я понимаю, мисс Хейли. Если вы будете держаться вместе, вам ничто не грозит. Вас в удобной карете отправят в одно местечко и запрут там в комнате. Обычная комната, где есть все необходимое. Позже вас отпустят недалеко от Лори-стон-стрит. Как видите, вам нечего бояться.

Элинор не слушала, она продолжала анализировать ситуацию. Ей в голову приходило одно объяснение: Николас наконец одумался и собирался предать заговор. Но что он делает сейчас, когда она в опасности?

Молодой мужчина снова заговорил:

— Леди, Джим пойдет первым, потом вы и я сзади с пистолетом в руках. Предупреждаю вас, я использую его, если вам придет в голову какая-нибудь глупость. Пуля в ноге помешает вам сбежать, а этот дом совершенно пуст. Никто даже не услышит выстрела.

Дамам не оставалось ничего другого, как повиноваться. Они осторожно спускались вниз, неловко приподнимая юбки связанными спереди руками. В какой-то момент Элинор споткнулась, и один из конвоиров, повернувшись, подал ей руку.

Они покинули дом через заднюю дверь, и их тут же препроводили в карету с занавешенными окнами. Двое мужчин уселись напротив, держа пистолеты наготове.

Ехать им пришлось недолго, не больше мили. Когда они вышли из карсты, их провели в большой дом, наполненный звуками музыки, как будто какое-то неведомое им торжество было в полном разгаре. Но если и так, они не встретили никого, пока поднимались по мрачной лестнице черного хода, которая привела их на верхний этаж дома, где они были водворены в чердачное помещение для слуг. Часы Элинор показывали уже пятый час.

Джим развязал пленницам руки, и только когда он вышел, заперев за собой дверь, женщины огляделись. В помещении было открыто крохотное, забранное решеткой окошко, позволявшее легкому ветерку проникать внутрь. Окно выходило на узкую улицу, и у них было мало шансов привлечь чье-то внимание. Дверь оказалась достаточно крепкой, и ключ не торчал в замке. Порывшись в своих сумочках, они не нашли там ничего, что бы могло пригодиться, даже пары ножниц, поэтому они и не попытались открыть ее.

— Как же так? — с огорчением спросила Эмили. — В романах у героини всегда есть что-то еще, кроме носового платка и кучи бесполезных визиток.

— Клянусь, я больше никогда не выйду из дома, — сказала Элинор, — не имея с собой хотя бы перочинного ножа.

Вся мебель в комнате состояла из узкой кровати у стены, простого стола и двух венских стульев, причем все оказалось крепко привинчено к полу.

— Кажется, будто здесь раньше была тюрьма, — вздохнула Эмили, когда они присели на край постели, ожидая дальнейших событий.

Элинор не возражала. Скорее всего они попали в гнездышко мадам Бсллэр. Ей вспомнились рассказы про бедных девушек, которых обманом или силой завлекали в публичные дома. Может быть, именно эта комната предназначалась для того, чтобы держать их здесь, пока они не согласятся? Чувствуя неприятный холодок, она спрашивала себя, какая же участь ожидает ее и Эмили, которая была совершенно непричастна к этой истории. Она также беспокоилась о своем ребенке, ощущая его легкие толчки в своем чреве. Элинор отгоняла непрошеные мысли, но они по-прежнему не давали ей покоя. Если кто-нибудь из похитителей вздумает ударить ее, то у нее может случиться выкидыш.

Когда за дверью послышались шаги и ключ повернулся в замке, Элинор быстро встала, готовясь защитить себя, если потребуется, но, к ее удивлению, в комнату вошла горничная с подносом в руках. На подносе находились чай и тарелка с кусочками кекса. Джим, стоя в дверях с пистолетом в руке, внимательно следил, как горничная ставит поднос на стол. Когда она ушла, абсолютно не выказав интереса к их судьбе, Джим, слегка поклонившись, сказал:

— Позвольте предложить вам чаю, леди. После этого он тоже ушел и они опять услышали, как скрипнул замок.

Эмили хихикнула, поражаясь нелепости происходящего.

— Разрешите предложить вам чаю, миссис Дилэни? — передразнивала она.

Элинор покачала головой и откусила кусочек сливового кекса, подумав про себя, не отравлен ли он. Она помнила то питье, которое ей принесли в ночь заточения на Дерби-сквер. Однако на этот раз чай оставлял приятный вкус во рту, и вообще вся еда казалась довольно неплохой.

— Отличный китайский чай, — отметила она, — по-моему, мятный?

— Но чайник не из серебра, — закапризничала Эмили. — И если нам понадобится сахар, то где же его взять?

Элинор почувствовала что-то похожее на облегчение. Невозможно было представить, что столь элегантно обставленное чаепитие могло стать прелюдией к насилию или убийству.

— И все-таки где мы? — спросила Эмили. — Мне кажется, Элинор, ты в отличие от меня не очень удивлена всем случившимся? Что происходит, ты можешь мне сказать?

Услышав прямой вопрос, Элинор почувствовала себя не совсем уверенно: она не хотела посвящать подругу в безумную затею Николаса. Еще оставался шанс, что они выйдут отсюда без потерь.

— Сама точно не знаю, Эми, — наконец произнесла она. — Николас в чем-то замешан, и поэтому чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Думаю, ты оказалась здесь просто по несчастной случайности, а я нужна им, чтобы надавить на Николаса.

— Ты действительно думаешь, что они нас отпустят? — спросила Эмили, стараясь спрятать страх.

— Да, конечно, — ответила Элинор уже более уверенно. — Они не хотят причинить нам вред. Если мы исчезнем, это наделает много шума.

— Действительно. — Эмили приободрилась. — Питер, должно быть, в панике. Это единственное, что на самом деле ужасно, — добавила она тоном, которого никогда прежде не позволяла себе, говоря о своем герое, — он может натворить глупостей.

— Скорее всего он обратится к Николасу, и Николас что-нибудь придумает. — Элинор надеялась, что так и будет, и старалась не выказать своего беспокойства. — А пока съешь-ка еще кекса, Эми.